Королевство Ньюкленд

Как Оззи Осборн из вора и наркомана превратился в патриарха хард-рока: легендарный певец умер через две недели после прощального концерта

Оззи Осборн перед смертью подал трогательный знак жене

Оззи Осборн ушел из жизни в 76 лет.
22 июля мир потерял одну из самых узнаваемых фигур в истории рок-музыки. Оззи Осборн – фронтмен Black Sabbath, человек, чьим голосом и безумной энергетикой определялась целая эпоха хэви-метала, ушел из жизни в 76 лет.

К тому, что его не станет, семья Оззи готовилась давно - жена Осборна Шэрон оборудовала дом в Великобритании так, чтобы музыкант мог достойно, с полным медицинским уходом провести там свои последние дни. Увы, букет болезней звезды не позволял надеяться на лучшее.

Оззи никогда не скрывал, что с ранних лет боролся с алкоголизмом. Как он сам не раз рассказывал: пить начал еще в юности, а уже к сорока спокойно заглатывал по три-четыре бутылки водки или коньяка в день. Он не раз пытался завязать – проходил лечение в реабилитационных центрах, участвовал в программе анонимных алкоголиков, но все возвращалось на круги своя: за периодами трезвости снова следовали запои. Во время борьбы с алкоголизмом он попал и в другую зависимость - к сильнодействующим препаратам. Лишь в начале 2000-х ему, наконец, удалось оставить это в прошлом.

К этим проблемам добавилась и серьезная травма – в 2003-м Осборн упал с квадроцикла и тяжело поранился. Ему пришлось вставить металлические конструкции в позвоночник, а концерты - отменить. Спустя 16 лет все повторилось: металлические «позвонки» сместились, запланированный тур был перенесен.

В 2019 году врачи диагностировали у Осборна болезнь Паркинсона. На фоне возраста, старых травм и других диагнозов состояние медленно, но неуклонно ухудшалось. Болезнь сопровождалась гибелью нейронов в головном мозге – тех, что отвечают за выработку дофамина. Из-за этого нарушилась работа нервной системы, музыкант потерял подвижность.

У Оззи была и эмфизема легких – она развилась из-за многолетнего курения. В феврале этого года его жена Шэрон сообщила: музыкант полностью утратил возможность ходить и теперь передвигается лишь в инвалидной коляске. Голос, однако, у него остался в порядке, и именно это позволило Оззи выйти на сцену в рамках прощального концерта «Back to the Beginning» в родном Бирмингеме за две недели до смерти. Пел он, сидя на подобии трона.

Официальной причиной смерти Оззи Осборна названы осложнения, вызванные прогрессирующим заболеванием.

Семья Оззи сообщила: музыкант ушел тихо, в окружении самых близких. Последние дни он провел дома рядом с Шэрон, детьми и любимыми собаками.

Перед смертью рокер вернулся из Штатов в родную Великобританию, хотя перелет дался ему непросто: провести остаток жизни на родине было его желанием.

Еще в 1993 году семья Осборнов приобрела дом в Бакингемшире, и именно там Шэрон подготовила все для возвращения супруга - переоборудовала исторический особняк для приема мужа: в доме устроили специальное реабилитационное крыло – с залом для упражнений, художественной студией, оранжереей, бассейном, SPA-салоном и всем необходимым медицинским оборудованием для того, чтобы последние месяцы Оззи были максимально спокойными и достойными.

В доме звучала музыка, а сам Осборн, несмотря на физическую слабость, не терял чувства юмора. Его 40-летняя дочь Келли позже рассказала: отец шутил до самого конца, вспоминал свои безумные сценические выходки и просил включить «что-нибудь старенькое» из Black Sabbath.

В день смерти рядом с ним находилась Шэрон. Она сидела у кровати мужа и держала его за руку. Когда в колонках зазвучала «Paranoid», Оззи, уже не способный говорить, слабо сжал пальцы жены. Это был его последний жест – молчаливое прощание с миром, который он когда-то перевернул с ног на голову своим голосом, дерзостью и силой.

Дети, которые тоже были в комнате, плакали, но старались сдерживать слезы: они знали, как важно для Осборна было оставить после себя улыбку, а не скорбь. Их отец часто повторял, что бояться в этой жизни можно чего угодно, только не самой жизни.

На прикроватном столике лежала его новая книга мемуаров под названием «Последние обряды». Оззи завершил ее всего за месяц до кончины. Это был его способ поставить точку: по-своему, честно, без прикрас.

О том, где и когда пройдут похороны музыканта, еще не сообщалось. Сам он хотел, чтобы церемония была «веселой» и играла музыка The Beatles.

Оззи был не только рок-иконой, но и многодетным отцом. Впервые он женился в 21 год, его избранницей стала Тельма Райли. В браке родилось двое детей, а также Осборн усыновил ребенка Тельмы от ее первого союза. Семья, однако, не выдержала испытания бурным образом жизни, и в 1981-м пара официально рассталась. С детьми от первого брака музыкант впоследствии практически не поддерживал связь.

Новая глава началась год спустя: Оззи женился на Шэрон, которая не только стала его спутницей жизни, но и взяла на себя все вопросы, связанные с карьерой. Она занималась организацией гастролей, подписанием контрактов, восстановлением репутации супруга. Вместе они воспитали троих детей: Эми, Келли и Джека.

Старшая, Эми, предпочитает оставаться вне публичного внимания и живет в Лос-Анджелесе, занимаясь музыкой. Джек живет в Калифорнии, он продюсер и участник реалити-шоу, посвященных паранормальным явлениям.

Самая известная и «раскрученная» - Келли. Она певица, автор песен, актриса, телеведущая, дизайнер...

В 2004 году, на 56-летие Оззи, Келли укусил клещ во время празднования в саду их особняка. Это стало причиной болезни Лайма, с которой девушка долго боролась. В 2013 году у нее случился припадок, после чего ей диагностировали эпилепсию.

Несмотря на проблемы со здоровьем, в 2023-м Келли родила здорового сына от ди-джея Сида Уилсона (в начале июля они объявили о помолвке).

После родов женщина резко похудела: минус 38 с половиной кило, это вызвало бурное обсуждение в прессе. Многие подозревали: не обошлось без модного препарата «Оземпик», но на деле все оказалось иначе. Келли пришлось соблюдать строгую диету из-за гестационного диабета, который выявили во время беременности.

Рацион с пониженным содержанием углеводов помог удерживать уровень сахара в крови в пределах нормы, а заодно стал причиной стремительной потери веса. Медики предупредили: если бы она не похудела, диабет мог бы перейти в хроническую форму.

После родов Келли столкнулась с типичными, но не менее неприятными последствиями – растяжками и потерей тонуса кожи. Сейчас она проходит специальную тонизирующую терапию, чтобы восстановить тело и вернуть себе уверенность. Сама она с юмором говорит: слишком увлеклась процессом, но результатом довольна. Стоит добавить, что еще в 2020 году женщина сделала операцию по резекции желудка, что тоже сыграло свою роль в изменении внешности.

https://www.kp.ru/daily/27729/5118132/
https://dzen.ru/a/aIDbset5pmNIEXRo

Ньюк явился, как привидение, еще в утренних сумерках, с последней угасшей звездой.

– Ты, как всегда, вовремя! У меня идея! – с места в карьер ринулся Малыш.

– Извини, но я пока вижу только шишку на лбу. Идею не вижу… – Ньюк приложил ладонь  к еще горячей от подушки голове и добавил: – О, шишка исчезла, а идея проявилась. Ты не переживай: Ньютону, говорят, яблоко на голову упало, он заорал: «Эврика!» – и выдал секрет Теории относительности…

Малыш сразу завелся:

– Во-первых, у меня идея получше. Во-вторых, шишка торчит, как рог, и исчезнуть не могла. Посинеть – да! Но не исчезнуть…. – Малыш провел по лбу рукой и «рог» не обнаружил… Кинулся к «маминому» зеркалу и затосковал по боевой ране: – Где?! Где она?

Ньюк невозмутимо спросил:

– Кто?

– Не «кто», а что… Ты еще и фокусник? Или колдун?

– Ладно – забудь! Ты шишку на память, что ли, хотел сохранить? Идея твоя стара как мир!

– Ты же еще не слышал…

– А зачем я, по-твоему, к твоей голове руку прикладывал? Синяк – мелочь, я мысли твои мудрые слушал! – и Ньюк усмехнулся. – Удивляюсь тебе иногда: как можно не видеть и не слышать, имея совершеннейшие аппараты, – и Ньюк почти ткнул себе в глаза, потом похлопал ладонями по ушам.

– А что такое? О чем ты, а? – удивился Малыш.

– Вспомни Каменную могилу в степном краю… Пещеры с ликом Пришельца на стенах, которым 19 тысяч лет… Вспомнил? Ожившую вдруг маленькую скифянку…

– Д-да, девчонку помню, рисунки, песок, туман… Да все помню! А что?

– Да ничего особенного… – ухмыльнулся Ньюк. – Только там дыра была, вас от нее отшвырнуло как листочки. А у обоих какая-то масса есть… Вес, то есть.

– Припоминаю… Не давал какой-то поток пройти. Просто не обратил внимания – какой может быть ветер из-под земли? Да, еще успел увидеть можжевельник с покрученными стволами. Будто смерч закрутил и бросил так… А что это было, а?

– Люди плохо знают возможности своего тела. Что-нибудь слышал о левитации?

– А что это такое?

– Йоги усилием воли могут без приспособлений приподнимать свое тело и зависать в воздухе… Фантасты уже давно «болеют» этой твоей «идеей». Может, читал повесть Беляева «Ариэль»? А вдруг попадались «Блистающий мир» или «Бегущая по волнам» Александра Грина? О Дедале и его сыне Икаре легенду читал?

– Мне книжки ни «вдруг», ни специально не попадаются – некогда. Я мультики, блокбастеры, новинки в геймерском мире не успеваю посмотреть-поиграть… А «книжки» – это энциклопедии, что ли? Это бывает, каюсь…

– Тогда у тебя точно «новая» идея появилась! – расхохотался Ньюк. – Молодец! Изобрел велосипед!

– При чем тут велосипед? – застеснялся Малыш, потому что точно знал: велосипед изобрели давным-давно. – Лучше расскажи!

– Нет уж, лучше покажу. И научу. Готов?

– Да! Только давай позавтракаем…

Ньюк, что выглядело очень странно, отказался:

– Ни в коем случае, мсье! Нельзя! – вдруг перешел он на французский.

Малыш удивился несказанно:

– Это еще почему? Тебе взломали компьютер? – и поднял взгляд на череп, сияющий рыжей копной волос. – Чтобы ты не хотел пончики? Война, что ли, началась?

– С пончиками в животе тяжелее на взлете…

– Ладно, потом двойную порцию приговорим…

И «рабочее» утро началось…

В лаборатории, то есть на чердаке, Ньюк включил монитор с «иконкой» – Индия. Оказывается, «летающих людей» там больше всего. Высушенные богомолы и цикады, по сравнению с ними, жирненькие поросята. Да еще и темный цвет кожи…

– Это что, всю жизнь обходиться без плюшек и пончиков надо, чтобы легче себя поднимать было? – Малыш загрустил.

Но тут на экране стали происходить чудеса, и мальчишка уставился на картинку, не отрываясь… Сложив ноги «бантиком», только без узла, коричневый  индус долго сидел в этой позе, потом между ним и землей появился просвет…

– Ничего себе! Ньюк, это фокус такой?

– Никаких фокусов и колдовства, если хотел спросить и об этом… О! Смотри! Проверяют…

Малыш заметил, как под индусом, зависшим в воздухе, и землей провели коротким мечом. Индус сразу «приземлился»…

– Ньюк, а что это было?

– Сейчас… Погоди… Сейчас тебе еще картинку интересную покажу… – тут же вспыхнул другой экран.

По трехполосной дороге мчались машины. Быстро, но не превышая, не обгоняя и соблюдая дистанцию… Внезапно капот одной из них задрался вверх, передними колесами  авто ушло в эффектное сальто-мортале, потом грохнулось набок, вбив боковые двери внутрь салона…

– Красиво! Хорошо снято… – Малыш захлопал в ладоши. – У меня пока не получается…

Ньюк подозрительно  покосился на парня:

– Что значит, «снято»? Считаешь, фейковое видео? Воскресная шутка?

– Само собой! – Малыш рассмеялся: – Компьютерный фокус! Когда делать нечего, и я пробую графикой развлечься – оживляю монстров, спускаю на Землю пришельцев, высаживаю кого-нибудь на Луну…

– Ага! Тогда полетели в одно местечко – там нарисуешь без компьютера, а я посмотрю… Да, быстрее же…

Усмехаясь, Малыш помчался за сорвавшимся в воздух другом.

– Эй, эй! Потише!

– Хоть пару точек тебе покажу. Вот одна из них!

Внизу змеилась трасса. На глазах друзей, летающих пока с помощью доски, почти на ровном, как говорится, месте слетела с копыт мощная фура. Вырванная «с мясом», то есть с креплениями, кабина валялась в кювете, жалобно воя заклинившим клаксоном.

– Ну и что? – спросил Малыш невозмутимо. – Такое каждый день везде… Эка невидаль!

И минуты не прошло – трактор с прицепом, на котором болтались в лихорадке плохо закрепленные бревна, понесся с тарахтеньем в пролет под виадуком.

– Ой! Бревна же сейчас разлетятся во все стороны… Водитель болен, что ли?

Ньюк сердито сверкнул глазами:

– Знаем мы эту «болезнь»…

И почти сразу бревна сорвались и поскакали по дороге как живые. А навстречу скачущим бревнам шел КамАЗ… За ним – поток машин.

– Все…

– Свалка… И при чем тут коричневые индусы? Я так и не понял… – Малыш старался не смотреть, как выбираются из смятых машин люди.

– А вот теперь о главном… Наша голубая планетка – живой организм, на котором есть точки особой силы. Люди их называют «аномальными зонами». Напрасно так! Самые нормальные зоны, но их чувствовать надо! Йоги – и те не все чувствуют. У кого получается после долгой голодовки – включаются в ритм дыхания Земли. Тогда на глазах обычных людей происходит чудо.

– А люди-то тоже «организмы»! У нас тоже есть такие «точки» на теле – «аномальные»? – Малыш вытянул руки вперед и задрал голову.

– Ага! Вот тут прижать – упадешь без сознания, вот тут – упадешь замертво, вот тут – организм порвет вирус в теле, как щенок тряпку… Свое тело индусы, да и йоги все – знают, а вот слиться с энергией Земли удается не всем…

– А где точка, которая отвечает за пончики? В смысле, за то, чтобы съесть, и они быстро усвоились… А то я скоро за кузнечиками гоняться начну. Говорят, что вкусные, если пожарить… Как семечки подсолнуха…

– Тогда – домой! Летать без доски  пока не получится – без еды не вырастешь, с полным желудком не полетаешь… – Ньюк уже мчался в воздухе, держа Малыша за руку, чтоб не отбился…

– Я сам. Кстати, во сне часто летаю. Да так, видимо, рискованно, что утром на полу оказываюсь. Мама говорит, что это потому, что расту…

– Угу. Ты в поезде тогда только на нижнюю полку устраивайся или ранец с парашютом бери…

– Зачем?

– Мягче приземляться: дернул за колечко – парашют шелком забьет купе – ни единой шишки не будет!

Ньюк и Малыш шлепнулись на пол балкона. Тоже без шишек.

– Вот это номер! И колдовства никакого не надо! И даже «золотое сечение» не пригодилось… Нет, ребята ахали и восхищались, с уважением поглядывая на друга, когда он стал объяснять, что это такое. Потом заскучали и сказали, что время уходит – пора мячик погонять.

Малыш, который теперь, оказывается, вовсе не малыш, понял: либо плохо объяснял, либо сам толком не разобрался в этих расчетах. Наверное, клетки мозга делятся медленнее, чем клетки ног… А вообще-то, ему очень нравилось тренировать мозги – «пополнять базу данных» своего личного биологически активного компьютера. На стене папа прибил ему, не пожалев обои, список Правил жизни Льва Николаевича Толстого.

Прибил, а потом глянул так серьезно и говорит:

– Вот, сынок, если хочешь стать гением, прочитай, запомни и попробуй по этим Правилам жить.

– Сразу? Ну, сразу стану гением? – удивился Малыш.

Папа рассмеялся:

– Нет, конечно! Так, годика через два – вполне! Толстому два года понадобилось, чтобы узнать то, что люди без Правил впихивают в свой мозг с почти прямыми извилинами тридцать лет!

– За два года?! – Малыш был потрясен. – Он что, от компьютера и отходил?

Папин смех перешел в хохот:

– Ха-ха-ха! Ой, не могу… Да не было тогда никаких компьютеров! Буковки складывал и читал в книгах!

– Не верю… – растерялся Малыш.

– Не веришь – проверь! Выбери только одно и с месяц строго выполняй. Тогда сам убедишься… Давай работай над собой! – и ушел к маме в кухню, дохихикивая…

Малыш тогда пробежался глазами по всем девяти правилам, но остановился на одном: «Заставь мозг свой действовать со всею возможною силою…».

– Ага, совсем без передышки, что ли? Так пар из ушей пойдет… Хотя… Можно схитрить: перед сном что-то почитать, а ночью этот мозг, если без работы не может, пусть «доваривает-переваривает» информацию в своем «котле». Не зря же мама учебник, если что-то надо запомнить, под подушку мне подкладывает… Знает, наверное!

И еще Малыш понял важную вещь: с появлением Ньюка в его жизни произошел настоящий переворот. Во-первых, шквал новых знаний обрушился на его бедную голову, но это доставляло ему наслаждение. А как иначе? В школе у него вот уже два года все списывают «домашку», ребята уважают и называют «ботан». В авторитете…

Немного испугался, когда родителей вызвали к директору, стал в срочном порядке припоминать, где и когда бес попутал… Но не вспомнил. А мама ходила после визита к директору такая счастливая, будто им с папой медаль вручили. Дело простое оказалось: им предложили, чтобы Малыш быстренько закончил – за лето – начальную школу, а с 1 сентября шел сразу в пятый класс.

Это был высший класс! И одноклассники рядом – на переменах все равно вместе, а на уроках как интересно будет! Так что осталось только физически подрасти, чтобы подмышками у новых одноклассников не путаться…

Так что, очень удачно и вовремя пошел в рост! А Ньюк… Это так повезло! Где же он? Утро почти прошло, а его нет…

– Да тут я, жду, когда ноги подрастут у тебя, и сможешь оценить красоту работы мозга…

Малыш удивился:

– Впервые слышу, чтобы мозг зависел от ног.

– Так ты молодой еще – мало слышал и видел… Вот что ты знаешь о Китае? Страна такая, людей больше миллиарда из семи миллиардов тех, кто живет на планете Земля.

– Великая Китайская стена есть – из Космоса увидеть можно…

– Уже лучше… А там, кстати, тоже пирамиды есть… – Ньюк лукаво глянул на Малыша, который уже не малыш. – Хочешь посмотреть?

– Так на что там тогда смотреть? «Золотое сечение» есть? – и сам себе ответил: – Есть! Ну, и все остальное – тоже, наверняка, похоже…

– Все – да не все! – Ньюк загадочно усмехнулся: – Такая штука интересная получается: египтяне под кладбище фараонов закамуфлировали, туристов толпами запускают… Не прячут. Да и самая высокая – Хеопса – вместо 148 метров после землетрясения оставила 139 метров, а китайские – Белая пирамида из мрамора – высотой 300 метров! Китайцы никого туда не пускают: закрытая зона…

– Почему?

– Тайна у них такая…

– По всему свету люди просто больны этой пирамидоманией! Без тайн жить не могут… – Малыш скорчил рожицу всезнайки. Он же сегодня открыл для себя, что уже взрослый, что ему теперь детские сказки без нужды! – Ладно, слетаем, – сделал одолжение.

А суетиться ему и вправду не очень хотелось – жара действовала. К морю – да, неплохо бы…

Ньюк будто мысли его подслушал:

– В Китае еще жарче. Но ты же знаешь: на высоте прохладно. Чем выше, тем холоднее. И кислорода меньше. Есть  такое понятие: «высота над уровнем моря». Так вот, уже на высоте четыре километра может прихватить кислородное голодание: дышать тяжело становится, сознание фокусничает – миражи подбрасывает…

– А что такое «миражи»?

– Фантастические видения всякие. Нереальные картинки…

– Тогда – вперед! – и Малыш первым ворвался в их волшебный чердак.

Первое, что поразило в Китае, когда они промчались над страной, – это ухоженность и чистота. Везде и во всем! А еще техническая сторона: высоченные мосты, по которым несутся скоростные поезда. Многоуровневые автомобильные развязки на самых оживленных трассах.

Территория, к которой они приближались, казалась дикой, незаселенной, но все рассекретилось вмиг, когда на горизонте стрелой взметнулась ракета-носитель – космодром!

Далеко в стороне таял в дымке у самого горизонта город Сиань… На экране небольшого гаджета в руках Ньюка появился дракон с горящей пастью.

Малыш усмехнулся:

– Так там, впереди, дракоши взлетают?

– Напрасно ты так легко воспринимаешь сказки: в них память тысячелетий хранится. Так сказать, база данных первичной информации… Вспомни русские сказки: там всегда драконы были. Одни с тремя горящими пастями, у других – шесть, у третьих – девять… Система самонаводящаяся и самовосстанавливающаяся. Головы-то, как приваривал, огненным пальцем проведя по шее, когда богатырь отсекал! С древности сериал «Звездные войны» тянется, а Лукас просто стибрил сюжет, обожал, видать, сказки.

Дальше развивать тему сказок Ньюк не смог, а слушать Малыш просто не стал бы!

Сверкнула в лучах солнца сияющая белоснежными гранями Великая Белая Пирамида! Мраморная, высоченная, великолепная, в идеальной пропорции…

– Ух! Вот это да! – рукотворная гора из чистого белого мрамора вызвала у Малыша восторг.

– Китайцы себя называют Сынами Неба, а свою страну – Поднебесной. В их древних свитках, а им пять тысяч лет, написано, что спустились Сыны Неба на металлических «огнедышащих драконах», похожих на современные ракетоносители с горящими соплами. Вот эти Сыны Неба и обеспечили китайцев знаниями, которые они так тщательно скрывают от остальных народов…

Малыш опустился на плоскую площадку Белой Пирамиды. Она была очень небольшая, но Ньюку хватило места. Однако только он успел присесть, поставив ховерборд торчком, чтобы опереться спиной, как вершина вместе с площадкой завибрировала так мощно, что оба едва не слетели по боковой грани к основанию.

– Снова начинается! – Малыш крепко прижал к груди свой летательный аппарат, боясь выпустить хоть на мгновение из рук.

– Уходим! – успел выкрикнуть Ньюк, но Малыш услышал его крик уже в воздухе.

– Ага! Прокатились к пирамидам… Ньюк, почему они нас гоняют? Только устроимся – они немедленно: «Брысь с пляжа!». И трясти начинают… И почему скрывают от всех свои знания? Жадничают?

Это Малыш сказал, еле отдышавшись на чердаке.

– Парень, да они работают! Это люди жадные – сразу вместо пользы для всех эти знания на выколачивание денег приспосабливают. Пирамидам все равно, глазеют на них или путаются под ногами. Ты на карте видел, где эта Белая Пирамида? В центре Китая. Мы уселись с южной стороны, а там, на юге, Кайлас. Эта пирамида уже не 300 метров, а под семь тысяч… Вот, оттуда и шла энергетическая волна… Понял?

– Понял, понял… Значит, завтра туда?

– Ишь, разогнался! Рано… Обедать, вообще-то пора!

– Тогда – ко мне! Я не жадный, даже наоборот, – Малыш, который уже не малыш, даже обрадовался. – Мама блинчики обещала, с мясом… Мы же сегодня с ней выяснили, что расту очень быстро. А растущего мужчину надо кормить. И тебя тоже! Летим?

– А то! – и оба одним прыжком влетели на балкон.

Из комнаты одуряюще пахло блинчиками.

Поставила на столик и ушла. Нет, Малыш мог запросто позавтракать и в столовой или на кухне, но там скучно – это, во-первых. Во-вторых, Малыш постоянно оказывался на пути у мамы –  то есть, путался в ногах. Даже когда сидел за столом. Мама, конечно, сама удивлялась, как это у него получается. Но постоянно забывала, что при ее изящной фигурке, которая позволяла ей двигаться, как акробатке или балерине, она металась по кухне от холодильника к плите и при этом успевала разговаривать по телефону, зажатому какой-нибудь частью тела.

Стол, уши сына… Да вообще весь Малыш постоянно оказывался на пути…

Вот почему парню было спокойнее и вкуснее едой заниматься у себя в комнате. О Ньюке он тоже должен заботиться.

Полакомились дружно, и Малыш по-светски, издалека, завел разговор об этом «золотом сечении»:

– Вчера ты сказал, что пирамиды стоят так долго, благодаря «золотому сечению». Это что, отпилили от золотого куска кирпичик и замуровали плитами?

– Зачем? – удивился Ньюк.

– Ну, что-то, вроде: «Здесь был Вася». У нас всегда так пишут, чтобы знали, кого благодарить. Как автограф автора…

– Ничего себе! Натаскали тяжелющих кубиков из известняка или камня, закопали в основание золото и исчезли, не подумав об охране… Ты знаешь, что внутри каждой пирамиды камеры с останками фараонов? А каждого египтянина, тем более фараона, хоронили с кучей драгоценностей и всякой утвари, вплоть до тарелок!

Малыш даже подскочил на стуле:

– И этот клад до сих пор там?!

– Не волнуйся так – уже разграбили, но «отсеченного золотого кирпича» не нашли, – и Ньюк не выдержал – расхохотался. – У тебя есть чистый листок?

Малыш быстренько достал свой альбом для рисования и фломастеры. Он протянул другу, но тот покачал головой:

– Это для тебя. Нарисуй человека. Как сможешь.

– Вряд ли получится – трудно! – Малыш быстро намалевал контуры человеческой фигуры и уже собрался раскрашивать…

Ньюк остановил:

– Не надо штаны пририсовывать! И так на паука похож с выдранными лапами, а в штанах вообще мрак получится…

– Не надо – так не надо! – Малыш ничуть не обиделся, потому что фигура и впрямь получилась дикая… – А если шлем танкиста пририсовать – сойдет?

– Не-не, страшно будет… Знаешь, почему у тебя такой монстр получился?

– Рисую плохо…

– А все начинающие художники грешат непропорциональными формами своих персонажей…

– А какие формы «пропорци…», – Малыш споткнулся на длинном и непонятном слове, не зная, как его договорить.

– Самые правильные пропорции – это и есть «золотое сечение»…

– Все равно не понял! – Малыш уже был готов рассердиться.

– Летим на базу, то есть на наш чердак! Там покажу, все равно уже поели – вкусно! – и Ньюк похлопал себя по животу, прикрытому спецназовской одежкой. Все равно получилось гулко, словно шлепал ладонью по спелому арбузу.

Только влетели, Ньюк кликнул на одном из мониторов кнопку, и на экране высветился любопытный рисунок.  Ньюк торжественно объявил:

– Это «Витрувианский человек»!

Малыш уставился на рисунок. А потом гордо заявил:

– Ну, и чем этот «паук» лучше моего? Рук и ног больше? И тоже не хватает: у паука восемь лапок. Можно пририсовать, конечно…  – и лукаво усмехнулся…

Ньюк возмутился:

– Это рисунок Леонардо да Винчи! Великого художника Эпохи Возрождения!

– Не знаю такого, – спокойно ответил Малыш. – А что он такого сделал, что «великий»? «Возродился» – и отлично, пусть живет!

– Эх, парень, какой ты счастливый!

– Знаю, – как о чем-то, всем известном, заявил Малыш. И тут же поинтересовался: – А почему я счастливый?

– Вся жизнь впереди! Столько важного и интересного узнаешь! – и Ньюк вздохнул, вроде у него жизнь уже заканчивается… – Ну, к примеру, Леонардо около пятисот лет назад сделал чертежи геликоптера… Ну, вертолета… И описал принцип его работы. Представляешь: ни Ми-8 еще не было, ни «Черной акулы», а Леонардо да Винчи дал миру чертежи. А еще картины, скульптуры и рисунок этого «Витрувианского человека»…

– Ньюк, не вали все в кучу – я и так запутался! – у Малыша кругом шла голова. – Давай по порядку! Где в этом рисунке «золотое сечение»? Рассекли и сложили по-другому?

– «Золотое сечение» – в пупке, вот тут! – и Ньюк ткнул в центр рисунка. Все остальное – правильные пропорции, то есть система расстояний от одних точек до других… Все не запомнишь, но всегда можно подсмотреть в Интернете. Читай!

На другом мониторе появились записи. Их оказалось очень много. Например:

«Природа распорядилась в строении человеческого тела следующими пропорциями: длина четырёх пальцев равна длине ладони, четыре ладони равны стопе, шесть ладоней составляют один локоть, четыре локтя – рост человека. Четыре локтя равны шагу, а двадцать четыре ладони равны росту человека…».

Малыш повернулся к Ньюку:

– Ну и что?

– А то! Потому человек так вынослив, а его организм рассчитан на долгие годы жизни. Если только он сам себе не укорачивает жизнь глупостями и войнами.

Малыш обрадовался:

– Так можно жить вечно? Вот это клад настоящий!

Ньюк скромно опустил глаза:

– Вечно – не вечно – не в этом дело! Долго и продуктивно – вот главное! Много может успеть… Кстати, ты спрашивал вчера, как могут стоять так долго пирамиды…

– Да! Каким боком к «золотому сечению» относятся пирамиды?

Ньюк усмехнулся:

– А любым боком! Пирамиды строили с учетом «золотого сечения» - вот и стоят почти пять тысяч лет. И еще сто пять тысяч простоят… Крепкие! В основании – вот тут, – и Ньюк провел по нижней кромке пирамиды на фото, – длина одинаковая. Если пирамиду перевернуть, квадрат увидишь…

– Ты же говорил, что сто пять тысяч лет стоять будут…

– Конечно, будут… Просто представь… И «ребра»-грани к вершине направлены под одним углом…

– Все это хорошо… У меня последний вопрос, хотя их еще много… Зачем эти огромные и такие «пропор…пропорциональные», короче – ровненькие горы построили?

– Когда мы были на вершине, помнишь, они «волны» какие-то ловили и тряслись?

– Помню, пришлось удирать…

– Останкинскую башню видел?

– Да, само собой. Она из любой точки Москвы видна…

– Для чего она, башня-то?

– Для связи… Подожди… И пирамиды тоже для связи? Кого с кем?

– Пока тайна. Будем разгадывать этот ребус вместе?

– Да! – выдохнул Малыш, а глаза его засветились счастьем – наконец-то настоящая Тайна! А им с Ньюком ее разгадывать…

Ведь счастье-то! Повезло!

– Давай!

Малыш птичкой слетал в кухню, обставленную и облепленную встроенными шкафчиками и застекленными полками. Быстро, пока нет мамы, достал из тайника высокие тубусы со всякой начинкой, принес наверх.

– Вот! Бери любой – не прогадаешь. Только чуть-чуть…

– А что так? Жалко или заметно убавится?

– Нет, аллергия – серьезная штука! Нападет!

– Тогда и не надо! Варенье, мед и сгущенка – проверенные вкусняшки. Они не «нападают» – дед был прав, ел только это. Может, потому до ста лет жил и не болел. Даже наоборот: летал, как мальчишка!

Малыш вдруг состроил серьезную рожицу и выпалил:

– Так Карлсон, может, вместо таблеток этой, как ее… Вот, пирамидой пользовался?

Ньюк обрадовался:

– Знаешь о свойствах пирамиды? И «золотом сечении»?

– Не-а… Знал бы, так вчера еще пирамидку к горлу приложил… Есть у меня маленькая… Мама подарила и сказала: «Активизируй работу своего мозга, но сначала полечим горлышко». При чем тут горло к задачке? У меня задачка никак не решалась…

– Понятно… – Ньюк задумался. – А знаешь что? Давай к натуральным, настоящим пирамидам прорвемся! Там и увидишь, что к чему…

Идея Малышу очень понравилась. Дорогу уже знали, в гости к Гере и Зевсу решили не залетать – время дорого, в другой раз погостим…

Картинка в Гизе, где стояли пирамиды, показалась потрясающей. Солнце успело подняться и усесться на вершину самой высокой из них – пирамиды Хеопса.

– Красиво как! – Малыш охнул от восторга. – А мы можем забраться на самый кончик этой ровной горки? Оттуда солнце, наверное, лучше видно…

Ньюк улыбнулся:

– Это не горка, это Великие пирамиды Хеопса, Хефрена и Микерина. Мы с тобой в Египте, недалеко от столицы – Каира. А увидеть с вершины можно запросто звезду Сириус. Правда, она не совсем обычная звезда, а двойная. Там два солнца, просто одно заслоняет второе. Астрономы совсем недавно обнаружили, что звезда двойная… А откуда египтяне знали о Сириусе – тайна…

– Так полетели, Ньюк! Оттуда, наверное, так хорошо все видно!

– Вперед, Малыш! Всем нельзя, а нам с тобой можно. Мы же не станем растаскивать камешки с пирамиды на сувениры, как это делают туристы! У нас есть дело!

– Ньюк, давай о деле потом. Тут такое увидел!

К этому времени Ньюк и Малыш подлетели к площадке на самом верху пирамиды и удобно примостились на плитах известняка, из которых состояла эта «гора». Эта верхушка была ободрана – плитки облицовки отлетели. Малыш смотрел на разруху и сразу представил себе маму. Если бы она в ванной или на кухне допустила такое, папе бы точно не поздоровилось…

– А что вообще такое, эти пирамиды? Почему отремонтировать не могут?

– Кладбище фараонов, их жен, верблюдов и всякой утвари! Понимаешь, фараонов хоронили с вещами, которые им могут пригодиться в другой жизни, после смерти.

– Ух ты! Так что, можно воскреснуть?

– Нет, египтяне считают до сих пор, что человек после смерти уходит в другое измерение – туда, на Сириус, – и Ньюк махнул рукой в небо. – Сооружения выстроены так, что их вершины «смотрят» на Сириус. Это одна из неразгаданных тайн пирамид. Ведь у египтян не было обсерваторий, они не могли видеть Двойную звезду. Об этом почему-то знали догоны – дикое племя, потомки которого и сейчас живут южнее, в долине мощной реки Нил. Эта река тянется почти через всю Африку…

– Наверное, рыбой кишит…

– Ага, – рассмеялся Ньюк, – рыбой и крокодилами… Только египтяне рыбу из Нила не едят.

– А что так?

– Опасаются…

– Отравленная? Или вода грязная?

– Нет, малыш, тут другая история – любовная…

– Только не говори, что я еще дорос. У нас во дворе есть девочка, Катюша… Красивая! Расскажи!

– Ладно, уговорил. Место такое волшебное, да еще и на рассвете… Как раз для романтики. История очень красивая, но и страшная…

– Не тяни, рассказывай!

– У главного бога Осириса женой была Изида – сильная и очень красивая богиня. Осирис – бог, который умирает каждой осенью, а рождается весной. Бог жизни, египтяне очень уважают его. Это раздражало младшего брата – Сета. Тот решил убить  и задумал сделать это так: приказал изготовить красивый саркофаг, чтобы брат не беспокоился о приличном гробе на случай смерти. Устроил пир и предложил Осирису «примерить» гроб – улечься внутри. Ничего не подозревая, Осирис устроился в саркофаге, а Сет захлопнул крышку и велел выбросить саркофаг в реку Нил.

Изида спохватилась, когда наступило утро, а любимый муж не вернулся из гостей. Она бросилась к Сету, но брат ни в чем не признался. В отчаянии Изида искала Осириса по всему Египту. Нашла саркофаг, застрявший в корнях огромного дерева. В гробу лежало изрубленное на четырнадцать кусков  тело Осириса. Взяла она останки и полетела с ними над Египтом, в поисках мест для постройки храмов в честь Осириса. Одна часть тела упала в Нил, и ее съели рыбы. Вот с тех пор и не едят египтяне рыбу, выловленную в реке. Решаются только бедняки, и то, когда совсем есть нечего…

В этот момент раздался страшный рык. Малыш взглянул в сторону грозного рычания и застыл от страха: в сторону пирамиды, на верхушке которой они с Ньюком сидели, смотрел полулев, получеловек. Нос у него был отбит.

– Кто это? – Малыш привстал. – Что ему нужно? То верхушка осыпалась, то нос у чудовища отбит…

– Сфинкс. Он всегда смотрит на восток. Его дело – охранять пирамиды. Плиты отлетели во время землетрясения, а нос повредили снарядами во время войны. Случалось всякое… Все-таки больше четырех тысяч лет прошло. Не в этом дело! Они еще сто тысяч лет простоят – и не из-за того, что блоки крепкие. Тут еще одна тайна скрыта – «золотое сечение» знали древние строители… Как они узнали о нем?

– А что такое «золотое сечение»?

– Тоже Тайна великая. Давай в следующий раз тебе покажу, что это такое. А сейчас о другом. В последнее время пирамиды дышат, как живые. Они, видимо, получают какие-то сигналы с востока, а Сфинкс их предупреждает, чтобы не прозевали… И не зря Сфинкс смотрит на восток – оттуда идут сигналы. Даже я сейчас чувствую…

– Я тоже, – Малыш растерянно вскочил. – Вот и сейчас тряхануло сильно…

– Значит, так: сейчас нужно уходить. Но мы сюда еще вернемся, обязательно! Надо понять, откуда и зачем, а главное – кто сигналит и поднимает мир по тревоге…

Площадка на вершине пирамиды затряслась снова.

– Быстро, Малыш! На коня! – оба одновременно вскочили на скейты и взмыли в воздух. Пространство накалилось – то ли от солнца, то ли от волн непонятной энергии, накатывающей с востока.

Даже Ньюк посматривал по сторонам, тревожно озираясь. Когда они вернулись на балкон, только замечательные ароматы из кухни привели их нервы в порядок.

Малыш облегченно вздохнул:

– Дома… Хорошо-то как! – и закончил философски, как взрослый: – Что творится в мире! Уму непостижимо…

Так всегда бабушка говорила, когда подгорали в духовке пирожки.

Ховерборд развил бешеную скорость.

Всего несколько мгновений – и Ньюк оказался на балконе, рядом с Малышом. Блеск сразу пропал. Оказывается, бликовал после каждой вспышки молнии кевларовый защитный жилет.

– Привет, что ли! – Ньюк улыбался. – Не верил, что вернусь? Думал, что испугаюсь? – и лихо тряхнул рыжей прядью.

– Нет, ну что ты! – Малыш замялся. Не хотел показать, что именно так и подумал… Но очень надеялся, что ошибается.

– Ты решился? В смысле, обкатать свой ховерборд…

Малыш на вдохе захлебнулся воздухом:

– Я?! «С-свой»?

Ньюк откуда-то из-за спины вытащил доску:

– Держи! – и протянул скейт Малышу. – Только тебя нужно привинтить, привязать, приклеить, чтобы не соскочить…

Малыша от счастья бросило в жар:

– Плюшки сладкие хочешь? – мальчишка сразу вспомнил, что в кухне его ждет мама. – С вареньем! – и метнулся за дверь.

Через минутку явился, сияя:

– Вот! – на голубом блюде, которое еле удерживал в руках, ажурной башенкой высились плюшки с румяной корочкой. – Варенье – внутри!

Глаза Ньюка полыхнули огнем в цвет рыжего чуба. А дальше произошло нечто, отчего глаза у Малыша округлились от изумления – плюшки стали исчезать. Все остальные движения, которые положены при этом, из-за скорости проследить стало невозможно. Выпечка исчезала без следа. Когда блюдо грустно «улыбнулось» пустотой, Ньюк догадался спросить:

– Все плюшки были моими?

Потрясенный малыш пробормотал:

– Д-да…

– Тогда нам пора! Тебе еще круг над крышей нужно сделать, чтобы освоить аппарат, а уж потом…

Через пять минут два пилота – повыше и пониже – стояли на балконе, готовые к старту. Гроза уходила за горизонт, потому надо было спешить. Ньюк взял Малыша за руку, и они вместе скользнули с балкона, как в пропасть.

Сердце у мальчишки ухнуло к пяткам…

– Ой! – пискнул Малыш.

– Спокойно! Пульт сенсорный… Знаешь, что это такое?

– Угу… Айпад у родителей с такой штукой. Иногда дают поиграть…

– Отлично! Только этот пульт работает, улавливая приказ прямо из мозга. Из головы, понимаешь?

– Как это?

– Прикажи: лететь! И полетишь…

Для верности Малыш даже крикнул:

– Лети!

Ховерборд взмыл так резко, что, если бы Ньюк не закрепил Малыша, тот бы уже приземлялся в песочнице. Если повезет…

А потом зазвучала песня! Ну, не по-настоящему, конечно, а где-то даже не в ушах или голове, а внутри – возле сердца.

Малыш летел над городом! Внизу мчались по трассе машины. Такие маленькие! И дома, словно игрушечные… Вдруг над ухом каркнула ворона. Малыш рванул в сторону от неожиданности, но Ньюк его быстро догнал и крепко ухватил за руку:

– Не бойся, Каркуня с нами – для подстраховки! – и пояснил: – Это друг.

А ворона, как оказалось, ворон Каркуня, подмигнул круглым глазом и совершенно обычным, немного хриплым голосом, но по-человечьи сказал:

– А не крутись! Тебя что, как бычка, на веревочке тащить?

Малышу стало весело:

– Ньюк, у тебя все вещи думают и разговаривают?

Каркуня обиделся:

– Я не вещь! Я птица. Заметь, свободная, а не чья-то. Хочу – лечу, хочу – разговариваю. Ты лучше следи за воздухом, а то во-о-н в ту трубу сейчас врежешься…

Теперь расхохотался Ньюк:

– Ха! У ховерборда такая защита, что захочешь «врезаться» – не получится! Даже если попросишь: «Врежься в трубу», например… Мы, кажется, на охоту за молнией вышли?

– Точно! – Малыш уже довольно уверенно управлял аппаратом, потому кувыркнулся в воздухе и снова занял место в строю: – Опля!

– Отлично! – Ньюк ухмыльнулся. – Смотри, гроза удирает от нас на запад. Догоним?

– А что такое «запад»?

Каркуне очень хотелось поговорить, поэтому он вмешался:

– Запад – это одна из четырех сторон света. А еще есть восток, юг и север…

Ньюк перебил:

– Уроки потом… Тучи с грозой уже близко. Видите, вспыхнула молния совсем недалеко? Звук от удара проходит 340 метров в секунду… Раз-два-три… Держись крепче, Малыш! Сейчас тряхнет!

И точно! Волна сжатого в плотную струю воздуха мощно ударила в грудь Малыша. И не только! Каркуня, хрипя, барахтался в воздухе, пытаясь собрать крылья и поставить их в правильное положение. Малыша отшвырнуло так далеко, что Ньюку пришлось его догонять и даже взять управление ховербордом на себя.

– Ну как? Не передумал гоняться за молнией? Кстати, она не то еще вытворять может!

Малыш упрямо тряхнул головой:

– Нет, уж, взялись – так летим!

Ньюк с уважением взглянул на Малыша:

– Ты хоть представляешь себе, что такое молния?

– Папа говорил, что это электр…

И тут подлетел Каркуня, закончив трудное слово:

– Элекр-р-рический разряд высокой мощности! Как бабахнет – все перья полетят, а не только те два, что я сейчас потерял. От одного только удара воздухом. Жаль, что у вас с Ньюком перьев нет. Знал бы, как обидно терять перья!

Едва успел Каркуня произнести эту речь, как что-то затрещало в воздухе, а потом полыхнуло ярко. Да так, что волосы у Ньюка и Малыша встали дыбом, и запахло чем-то горелым.

– Каркуня, ко мне! – крикнул Ньюк, а ворон мгновенно юркнул к нему подмышку. Ховерборды с Малышом и Ньюком закрылись, как тюльпаны, лепестками защитной сетки.

– Что это?! Запах такой, как от бабушкиного сгоревшего пирога! – у Малыша в глазах заметалась тревога…

– Молния твоя любимая поцеловала краешком… – проворчал ворон, высовывая клюв из складки жилета Ньюка.

И почти сразу молния огрызнулась рычанием и раскатистым грохотом.

– Ишь, сердится за вторжение… Поворачиваем! Уходим! – Ньюк быстро и сильно потянул Малыша за руку. – Домой! Включай полную скорость, быстрее!

Два ховерборда неслись по воздуху так стремительно, что спасала от свиста ветра только капсула защиты. Могло бы запросто сдуть с доски вместе с креплениями…

Туча с грозой осталась далеко позади. Каркуня выбрался из узкого просвета между кевларовым жилетом и мощной грудью Ньюка, расправил свой «летательный аппарат» – крылья – и спросил у Малыша:

– Ну, и зачем тебе эта ненормальная?

– Кто? – Малыш не понял.

– Молния…

– В банке хранить…

Ньюк удивленно взглянул:

– Зачем?

– Ну, как вы не понимаете? Иногда в доме гаснет свет… Ну, отключают это… Электричество! Мама и папа не могут спокойно выпить кофе, бабушка испечь пирог… Вот, я достану банку с молнией, подключу плиту и… – рядом громыхнул взрыв хохота.

Ньюк и Каркуня хохотали до икотки.

– Ой, химик!

– Нет, физик! Детский сад какой-то… Да молния в пепел превратит и пирог, и кофе, и чашки, и кухню… Сила-то десятка бомб! Для кофе многовато…

Каркуня, наконец, успокоился и решил переменить тему:

– Говоришь, у вас дома есть плюшки? Приглашаешь?

Малыш на хохот новых друзей собрался обидеться, но у него ничего не получилось. Да и балкон квартиры оказался рядом…

Улыбнулся:

– Залетаем, что ли?

И вся компания влетела в комнату Малыша.

Так прошлой весной и не повезло с охотой на молнию. Малыш мечтательно смотрел в далекие сполохи в небе. Вдруг от черной тучи отделилась точка и стремительно понеслась в сторону дома Малыша. Так быстро, что даже подумать не осталось времени…

– Ребенок! – мама вошла и кинулась к окну, испугавшись за Малыша. – Ну, что же ты! Там же гроза! Нельзя! А вдруг молния ударит?

– Не ударит, она красивая! Почти как ты!

– Не подлизывайся! Марш в кровать!

Малыш, пока разговаривал с мамой, забыл о светящейся точке. Как только мама вышла, притворив дверь, выскользнул из постели и снова кинулся к окну. Надо же было рассмотреть, что это там по небу рассекает! Расплющил нос о стекло и сразу отскочил: на него уставился взглядом странный тип. Странный, потому что висел в воздухе по ту сторону окна и хитренько так ухмылялся.

– Ты кто? – Малышу стало интересно. После дяди Васи можно было уже никого не опасаться. Открыл окно и впустил незнакомца. Тот влетел на какой-то необычной доске – скейте. Но скейт выглядел волшебно: ряд фонариков по краям, а на панелях…

Впереди на панели – экран и клавиатура, как у компьютера. А сзади ввинчены трубки, из которых сверкают искры.

Малыш разглядывал роскошную игрушку и на минуту забыл о пришельце. Хотя правильно сказать: «Прилетельце», – он же прилетел!

– Ты кто? – снова спросил Малыш, рассматривая незнакомца.

Выглядел пришелец очень спортивно – мускулы, трицепсы и бицепсы так и играли под тонким комбинезоном. А ткань, казалось, прилипла к телу и выглядела цветной яркой кожей, разрисованной спиральками и стрелами, похожими на молнии.

– Давай знакомиться! – протянул ладонь, будто знал, как папа с Малышом здоровается, когда возвращается с работы. – NEWКАРЛСОН!

С английским Малыш дружил давно. Занятия нравились из-за учительницы, а без знания языка ни в одну игру толком не поиграешь. Все инструкции папа читает, объясняет суть, вперемешку произнося то русские, то английские слова.

– NEW – новый, это понятно! А что такое «КАРЛСОН»?

– Карлсон – мой дед, понятно? Имя у него такое было…

У Малыша екнуло сердце: хоть бы не обиделся и не улетел. Он же еще о штуковине ничего не спросил! О той, на которой влетел в окно Ньюкарлсон. И Малыш решил помягче, хотя новый друг и не собирался обижаться.

– Слушай, а почему так длинно тебя зовут? Это же неудобно – язык бантиком завяжется, пока выговоришь… А можно я тебя короче звать буду – Ньюк, например?

– Ньюк, Бук, Смук – как хочешь! У тебя варенье есть? Ты тут один живешь?

– Варенье? Есть, наверное… Мама и папа уже спят… Подожди, сейчас принесу, – Малыш метнулся к двери, приоткрыл и прислушался. Теперь он переживал только об одном: если в темноте банку уронит – то все! «Сказке – конец, а кто слушал – молодец». Удалось пробраться на кухню тихо-тихо…

– А зачем тебе варенье? Для двигателя? – и Малыш кивнул в сторону летательного устройства, приставленного к стенке Ньюком. – А это что?

– Варенье мне нужно вместо конфеты. Я просто обожаю сладкое. По наследству от деда досталось. Гены, понимаешь?

Малыш на всякий случай кивнул, но у него от такого количества новых слов уже голова закружилась. Решил, что разбираться с новыми словами будет по мере надобности. Сейчас была «надобность» разобраться с непонятным фантастическим устройством…

– Так что это?

– Ховерборд! Я на нем летаю. У деда был пропеллер – старая фотография где-то есть. Но это полный отстой – и пропеллер, и фотографии. У меня новинка – летающий скейт. Японцы придумали. Дедушке Карлсону такое и не снилось! Их всего десять во всем мире.

– Дорого, наверное, стоит? – и, замирая, стал ждать ответ. В конце концов, у него скоро День рождения!

Ответ Ньюка его просто убил:

– Два миллиона банок варенья и еще два миллиона банок сгущенки!

– Где взять столько…

Малыш почувствовал, что «потерять сознание» все-таки придется. Когда бабушка сердится, всегда грозит «потерять сознание». Такая куча новых слов, из которых он знает только «фотографии», «варенье» и «сгущенка». А «отстой» где-то во дворе слышал, но папа все время требует, чтобы Малыш «фильтровал дворовую лексику». Как мама фильтрует воду в кране специальным устройством, Малыш знал. А вот как фильтровать через это устройство слова – понятия не имел.

Ньюк успел прикончить варенье.

– Хочешь на ховерборде полетать? У меня есть запасной…

Малыш чуть не захлебнулся от восторга воздухом:

– Уф-ф-ф! Ньюк, миленький, я тебе еще банку сгущенки принесу…  Понимаешь, у меня давно появилась идея! Хочу поймать молнию, а ты прилетел оттуда, из тучи… Я видел!

– Ты соображаешь, о чем говоришь? Молния очень опасна! Даже для меня…

– Да ладно, зачем пугаешь? Я ее видел сегодня – красиво очень. Огонь – потом – бабах! Огонь – бабах! Как в «Звездных войнах»… Давай полетим туда, где гремит! Отдам все варенье, сгущенку и мороженое впридачу… У нас в морозилке штук сто лежит, не считал.

– Мороженое, говоришь… Надо подумать…

Но додумать Ньюк не успел: за дверью зашуршало, и вошла мама.

– Ты чего не спишь, Малыш? Плохой сон приснился?

– Нет, мамочка, я с таким парнем… – Малыш оглянулся, но Ньюка уже и след простыл. И ховерборд прихватил.

Малышу стало отчаянно грустно:

– Да, сон… – Малыш поднял взгляд в окно и увидел Ньюка. Тот весело хохотал, и этот смех отзывался раскатами грома. – Хороший сон. Если б каждую ночь такой снился…

Мама погладила Малыша по голове, укрыла одеялом.

– Спи, мой милый! Сладких снов тебе…

Малыш вспомнил о варенье и улыбнулся.