gromovaty

gromovaty

Громоватый Андрей Викторович. Предприниматель, писатель и исследователь. Сайт: https://gromovaty.com/ Телеграм:  https://t.me/gromovaty/ Книги: https://www.litres.ru/author/andrei-viktorovich-gromovaty/
Пикабушник
в топе авторов на 804 месте
197 рейтинг 5 подписчиков 5 подписок 20 постов 1 в горячем
3

Цифровые дензнаки. Ни этот ли "конец истории" имел в виду Фукуяма?

Говорят: мы живём в эпоху перемен. Впрочем, это не комплимент. Древние китайцы не зря проклинали именно этим пожеланием: чтобы ты жил в интересные времена. Скучать точно не придётся – но вот понравится ли происходящее, это ещё вопрос.

Ещё в середине XX века австрийский экономист Йозеф Шумпетер описал, как система, построенная на предпринимательской свободе, со временем пожирает саму себя.

Он объяснял это так: если у человека есть выбор – честно конкурировать или прибрать всё к рукам силой – он скорее выберет второе. Поэтому капитализм, развиваясь, неминуемо тянется к монополиям. А там, где возникает монополия – появляется и диктат. Политический, экономический, управленческий. Его ядро – транснациональные корпорации, которым выгоднее не соперничать, а устанавливать правила. А за исполнение этих правил уже следят государства, действуя строго по сценарию корпоративных хозяев.

Чтобы такой порядок выглядел прилично, формируется особая прослойка – левые интеллектуалы, выращенные в теплицах глобалистской идеологии. Они искренне верят в заботу государства о человеке и люто ненавидят средний класс – как главное препятствие на пути к централизованному контролю. Нечто похожее мы уже наблюдали в истории – большевики с тем же упорством вырезали кулаков и казаков, считая их угрозой для власти пролетариата.

Соединяя усилия политиков, корпораций и очарованной «прогрессивной» публики, старый капитализм перегружается запретами и регулированием – и в результате плавно переходит в нечто новое. Формально – социализм. Фактически – нет.

Любопытно, что сам Шумпетер не слишком жаловал Маркса. Но оба – как бы по разным маршрутам – пришли к одной развилке: капитализм сменит социализм. И оба, по-своему, ошиблись.

Маркс считал, что революционные преобразования совершит рабочий класс. Но XX век это опроверг: выяснилось, что большинству рабочих не слишком важно, как называется строй. Им нужны нормальные зарплаты, меньше часов, отпуск летом и чтобы не трогали лишний раз. А идеологические конструкции пусть варятся где-нибудь отдельно – за пределами трудовой книжки.

Шумпетер, в отличие от Маркса, оказался ближе к реальности – но и он промахнулся. Он ожидал, что власть монополий приведёт к социалистической модели, где всё подчинилось бы бюрократии и централизованному планированию. Но вышло иначе: не государство подчинило себе бизнес, а крупный бизнес приручил государство и заставил его работать на себя.

На первый взгляд – какая разница? Те же латы, только по-новому застёгнуты. Но дело в нюансах.

В социализме – даже в его карикатурных вариантах – у общества формально сохраняется шанс на участие. Через выборы, через партии, через возможность давления. Хоть бы и в рамках убогой формы демократии под названием представительная. А вот при приватизации общественных институтов бизнесом такого шанса не остаётся вообще – даже формального. Управление обществом осуществляется за закрытыми дверями корпоративных офисов, куда общество не имеет никакого доступа и, соответственно, никакого влияния.

Так возникает деспотия без лица, без конкретного субъекта, без точки воздействия. Современному эсеру, даже если таковой вдруг найдётся, будет просто непонятно – в кого бросать бомбу.

Вот это и есть подлинный конец истории по Фукуяме. Это – не триумф либеральной демократии, а торжество незаметного, технологически оформленного господства. Сюда добавляется цифровой контроль, искусственный интеллект в управлении и полное исчезновение среднего класса. Зарплаты сокращаются, расслоение усиливается, а социальная значимость отдельного человека стремится к нулю.

ИИ с помощью больших данных подбирает ключ к каждому индивидуально. Демократические институты теряют всякий смысл. Мнение человека больше не нужно – если можно нужное мнение в него загрузить. Почти цифровой коммунизм: каждому по потребностям (и по нажатию на кнопку). Если телевидение вещает по площадям, то теперь у каждого в смартфоне будет персональная телепрограмма – сформированная точно по его вкусу и темпераменту. Одного можно запугать, другого – обнадёжить, третьему – польстить. Всё мягко, ненавязчиво, строго в духе НЛП.

Цифровые деньги – вот настоящий ошейник, с помощью которого и реализуется этот самый конец истории. Конец свобод. Конец частной жизни. Конец иллюзий. Конец накоплений. Конец субъектности.

Все эти разговоры про контроль за госрасходами, борьбу с коррупцией, упрощённое налогообложение и элиминацию бесполезной прослойки дармоедов вроде бухгалтеров, юристов и экономистов – это ширма.

У цифровых валют, помимо полной отслеживаемости каждой транзакции, есть ещё одна удобная функция – программируемость. Можно задать срок годности (не потратил за год – сгорело) или назначение средств (вот тебе сто тысяч: тридцать – на еду, пятьдесят – на аренду, а на оставшиеся гуляй, ни в чём себе не отказывай). Вас ведь прямо предупреждают: цифровые деньги будут окрашенными. Понимаете, что это значит? Это означает полный контроль. Чужая рука – постоянно в вашем кармане. Глобальному бизнесу нужны гарантированные рынки сбыта, а это возможно только при полном контроле над потребителем.

Цифровые валюты по своей прозрачности, виртуальности и программируемости – это уже не собственность, а атрибут гражданина. Наличные можно спрятать, передать, накопить, вывезти, унаследовать, потратить анонимно. А цифровые – нет. Или можно, но по разрешению эмитента.

Одним словом: в случае с наличкой гражданин – владелец. В случае с цифровыми – в лучшем случае распорядитель. А на деле – просто пользователь, допущенный к деньгам временно и на условиях, продиктованных системой.

Повсеместное внедрение цифровых валют меняет саму суть денежного обращения. Деньги приобретают характер социального рейтинга гражданина. То есть человеку будут платить за социально одобряемые действия и штрафовать за проступки.

Представьте себе айтишника, который условно заработал 1 миллион цифровых рублей, получил бонус в 100 тысяч за следование дедлайнам и списание в 200 тысяч – за то, что пьяным справил нужду в общественном месте. На первый взгляд, это не слишком отличается от реальности. С одним исключением: само существование наличных денег и банковской тайны делает такую систему невозможной. А значит, от них придётся избавиться.

Идем дальше. Маркировка товаров индивидуальными кодами не имеет ни малейшего отношения ни к контролю качества, ни к борьбе с контрафактом, ни даже к налоговому учёту. Присвоение каждому товару уникальной метки – это подготовка к цифровой валюте. Создаётся товарная масса, которая может быть использована как обеспечение цифрового рубля.

Стандарт GS1 охватывает около 120 стран, а реально используется более чем в 150. Честный Знак – думаете, для потребителя? Для честности? Для контроля контрафакта? Да нет же. Это из той же серии. Цифровой рубль станет по-настоящему другим видом денег тогда, когда под него будет создано собственное обеспечение – набор товаров, которые нельзя будет купить ни за наличные, ни за обычный безнал. Сейчас эти товары свободно продаются, но в любой момент может быть принято решение, что торговля маркированными товарами возможна только за цифровые рубли.

Глобалисты не случайно устроили тестовый запуск в Нигерии, где внедрение цифровой найры закончилось массовыми протестами и погромами. Вывод: форсированный переход не работает. Население просто уходит в тень. Поэтому переход должен быть постепенным. Сначала – обеспечение, потом сжатие пространства для обычных рублей, и лишь затем – отключение альтернатив. Но прежде – перевести основную массу потребительских товаров на QR-коды. Всё остальное – дело техники.

И вот интересный момент: почему-то принято считать, что образцом цифрового концлагеря является Китай. Между тем Индия – ничем ему не уступает. В стране уже почти десять лет функционирует крупнейшая биометрическая система в мире – Aadhaar. Сегодня в ней зарегистрированы почти 100 % взрослых (кроме высших лиц высших каст, естественно). Каждому гражданину присвоен ID-номер, к которому привязаны отпечатки пальцев и скан радужки. Эти данные используются для получения доступа ко всем важнейшим услугам – от госуслуг до банков. Уже в 2019 году система работала практически без сбоев. Верификация личности занимала не более одной секунды.

А недавно индийское правительство решило, что отпечатков и радужки мало. В систему добавили распознавание лиц. Всё просто – селфи, загрузка в приложение, вуаля. И через три месяца обновлённое приложение уже использовалось для распределения продовольственных пайков.

Думаете, цифровой поводок только для развивающихся стран? Спокойно. Вас система тоже идентифицирует. Вопрос только – когда и на каких правах.

Пару лет назад Германия начала эксперимент с банковскими картами ограниченного применения. Они внешне не отличаются от обычных, но предназначены исключительно для беженцев.

Работают только на территории федеральной земли, которая их выдала. С них нельзя снять наличные, нельзя перевести деньги, нельзя сделать определенные платежи. Только оплата – в транспорте, в магазине, за некоторые услуги.

Примерно десятая часть мигрантов уехала обратно домой. Но внутри страны эксперимент получил полное одобрение обычных бюргеров. Фактическое установление тотального контроля над расходами мигрантов граждане посчитали справедливым. Толпе почему-то даже в голову не приходит, что по такой же схеме (с добавлением срока действия и геоограничений) будут работать цифровой евро, цифровой рубль и прочие цифровые дензнаки ближайшего будущего. Но нет, особо упоротые списывают это на теории заговора. На самом деле, никакой конспирологии не существует.

И опять же, даже многие тут искренне радуются: наконец-то чиновников и прижмут.

Не спешите. У них – депутатская неприкосновенность, дипломатические паспорта, а ещё будут особые цифровые деньги с особыми допусками. А для вас – окрашенные транзакции, срок действия, геозависимость, целевое использование, лимиты.

Итог: невозможность личного финансового планирования, а значит – невозможность накопления капитала. Нет капитала – нет власти – нет угрозы существующей системе.

Многие учились при советской власти и должны помнить со школы работу Ленина "О государстве". Государство есть машина для угнетения одного класса другим, машина, чтобы держать в повиновении одному классу прочие подчинённые классы. Форма этой машины бывает различна. Чиновники этот постулат усвоили отлично. И не только в России.

Просто эксперимент по оцифровке условных европейцев решили начать со второго и третьего миров. Как и с социализмом, про который Бисмарк однажды сказал: Для его строительства нужно выбирать страны те, которых не жалко.

Показать полностью

Настоящий мужик — настоящий лох

В дореволюционной России мужик — это не герой из народных сказок, а юридически оформленный крестьянин с ярмом на шее. Холоп. Плательщик налогов, носитель повинностей, вечно согнутый к земле — не из смирения, а по обязанности. Он был не столько человеком, сколько единицей оброка. Кусок биомассы, встроенный в государственную экономику по принципу «дойной коровы». И что характерно — без права мычать.

В криминальном сленге слово мужик и вовсе трансформировалось в фраера — а фраер, как известно, это кодовое слово для обозначения простака. Или, по-простому, лоха. В уличной иерархии — это не оскорбление, это диагноз. Человек вне системы, неопасный, наивный, не в теме. Биологически — добыча.

И вот сегодня, в эпоху, когда личность можно собрать из набора опций как кастомный мотоцикл, на улицах можно встретить этих странных представителей человеческого рода, самодовольно гордо называющих себя настоящими мужиками. Порой с огоньком в глазах, порой — с тату на плече, где патриотизм густо замешан на полусознательном мазохизме. Настоящий русский мужик — звучит как гордость, но переводится буквально: эталонный лох с паспортом РФ.

Нет, это не издевка, это семантическая реанимация смысла. Называть вещи своими именами — это акт интеллектуального гигиенизма, попытка вычистить лексическое пространство от словесного мха и идеологических клещей. Быть мужиком — не стыдно. Стыдно — носить этот ярлык, как медаль за безликость. Гордиться тем, что изначально было печатью зависимости, — это как праздновать годовщину своего ареста.

Голова дана не только для того, чтобы в неё загружать борщ. В ней можно — при должном старании — прокачать осознанность. Или хотя бы понять, что если ты по жизни мужик, то, может, уже пора перестать им быть.

________________________________

Отсюда: t.me/gromovaty/

Показать полностью

Святая вера и запрет на сомнение. Где начинается крамола?

Обсуждаются поправки в законодательство, по которым к ответственности могут привлечь даже за поиск «экстремистской» информации. О, да — державный патернализм ставит всё новые рекорды по соборности, которой нам, очевидно, так не хватает для решения задач, поставленных государем и его мудрым управленческим аппаратом. Безусловно, ход сильный — но, признаться, в рамках столь чётко очерченной тенденции подобные шаги вряд ли могут по-настоящему удивлять.

Эти новости — всего лишь очередной повод напомнить: можно избить человека в СИЗО, снять это на видео, показать всем, и не только не понести наказания, но и получить одобрение. Ведь до этого публичным решением «сверху» избитый уже был направлен туда — на перевоспитание. После такого, как уже понятно, возможно всё.

Когда-то, направив человека на перевоспитание (да-да, именно с такой формулировкой), государь весьма отчётливо дал понять, где место обществу и его законам. Есть государь — он определяет курс, цели, задачи, ценности и границы дозволенного. Государство — это его земля, его порядок и его люди. Так вот обсуждаемый закон, озвученный его доверенными лицами, ещё раз подчёркивает: люди — именно его, а не какие-то «сами по себе». Они здесь, потому что нужны — для воплощения замыслов и стратегий.

А если кто-то вдруг считает, что он сам себе субъект, и не соотносит себя с обозначенными государем смыслами и целями — ему здесь не рады. Но раз уж он всё-таки остаётся, пусть знает: потаённая крамола, скрытая в простом интересе — интересе, порождённом отсутствием святой веры в решения и постановления органов государственной и судебной власти — не останется незамеченной. Сказано: экстремизм. Зачем полез проверять? Не веришь?

Несколько лет назад осудили девушку, переклеившую ценники — с описания товаров на информацию о потерях, которую она считала достоверной (именно это и побудило её к действию). Обвинили в распространении заведомо ложной информации. Так, через своих представителей, государь дал понять: сомнения — это уже преступление, а официальная информация — истина последней инстанции.

Право общества не доверять своему руководству, проверять его решения, задавать вопросы — осталось где-то в прошлом. Или иначе: речь теперь вовсе не об «обществе» и «руководстве». Речь — о мудром отце и неразумных детях, которых следует оградить от пагубного влияния третьих лиц.

Вам прямо говорят: вы — дети. И какое вам, прости Господи, самоуправление?

________________________________

Больше интересного – в Телеграм канале: t.me/gromovaty/

Показать полностью

#Онижедети1

Добро пожаловать в эпоху #онижедетей, — эволюционной вехи, где взрослый самец Homo sapiens, с виду ещё напоминающий мужчину, оказывается всего лишь переросшим младенцем в костюме человека. Почему он всё ещё живёт с мамой? Очевидно же — там уютнее. Но не думайте, что он ленив — он стратег, мать его! Зачем напрягаться, когда можно растянуть детство до пенсии, наслаждаясь бесконечным потоком тёплых маминых котлет?

Взрослость? Это миф, придуманный бухгалтерами и производителями ежедневников. Ответственность? Это для наивных лохов, которые всё ещё верят, что нужно платить налоги и вообще во взрослую жизнь.

Наш герой не из таких. Удобно устроившись на диване в мягкой зоне комфорта, где за окнами бушует реальный мир, он с ложкой борща и бесплатным Wi-Fi глубоко погружён в саморазвитие.

Бодхи в тапочках.

Мамина кухня — его командный пункт, диван — поле битвы за контроль над пультом. Пока остальные копят на ипотеку и учатся распознавать эмоциональные триггеры партнёров, он мастерски штурмует новые уровни в своей любимой игре, где единственная угроза — это то, что интернет внезапно ляжет.

#Онижедети Отношения, Психология, Общество, Мышление, Инфантильность, Дети, Манипуляция, Рассуждения, Внутренний диалог, Длиннопост

Как же так вышло?

Элементарно: мужской архетип размазали тонким слоем, как утренний маргарин по социокультурному тосту. Воспитание мальчиков ныне — феминная монокультура. Женщины — дома, в школе, в детсаду — режиссируют спектакль под условным названием Будь добрым, слушайся, не мешай. Отец? Декорация. Эпизод. Фоном шуршит.

Так вместо полководцев, способных принимать решения и брать на себя риски, мы получили идеальных солдатиков: вежливых, подавленных и запрограммированных угождать всему на свете, кроме собственных интересов.

Это не деградация. Это метаморфоза. Эволюция в сторону мягкотелого комфорта, где за героизм теперь считается прожить день, не забыв зарядку для телефона и не доведя маму до сердечного приступа.

Думаете, это локальный сбой в матрице? Да ладно. Загляните в Японию — страну, где технологии маршируют бодрым шагом, а культурный прогресс плетётся сзади, шаркая по асфальту и спотыкаясь об оптоволокно. Здесь вовсю процветает культ хикикомори — мальчиков-призраков, добровольно погребённых под слоями экранов, аниме-подушек и экзистенциального нытья мир меня не понял.

Папа в офисе до полуночи, мама — официантка при нём, подающая обед к дверям, будто это келья, а не спальня. Результат? Целое поколение мужчин, которых пугает не то что налоговая — их парализует сама мысль о том, что за дверью вообще есть улица.

Но давайте не будем валить всё на японцев. Европейцы тоже не подкачали. У немцев — Nesthocker, что дословно: гнездосидельцы. Эти милые птенчики прочно встроились в систему материнского всё включено: бесплатное проживание, регулярное кормление и климат-контроль из маминых забот. Их девиз: Если гнездо тёплое — зачем вылетать?

Итальянцы — эстетствующие чемпионы в этой дисциплине. Их bamboccioni — буквально здоровенные младенцы. Вылизанные, надушенные, с шелковым галстуком и гладко выбритым лицом, в котором читается тонкое презрение к любым формам самообеспечения. Они мягко тают в объятиях мамы, как пармезан под тосканским солнцем.

Зачем рисковать на рынке труда, когда есть рынок семейного уюта?

А теперь вернёмся к нашим — нет, не баранам, — к кидалтам (от kidadult). Россия — идеальный инкубатор для взрослых детей, которые прячутся за мамину юбку, словно за свинцовый щит от суровой реальности. Карьера? Потом. Отношения? Слишком энергозатратно. Ответственность? Нет-нет, у меня на неё хроническая аллергия. Взрослая жизнь для них — как ледяной душ: пусть в него ныряют другие, а они выбирают тёплую пенную ванну иллюзий и, конечно же, — танчики.

И вот он — усреднённый российский пацан за тридцать, упорно живущий в родительской квартире, потому что мир такой жестокий, а мама уже купила ему PlayStation. Это не просто социальная динамика — это эпидемия инфантильности. Вместо того чтобы строить реальное будущее, они строят цифровые крепости в онлайн-мирах, где можно быть кем угодно — кроме самого себя. Реальность невыносима, зато в игре можно наконец почувствовать, что ты хоть что-то контролируешь. Например, экономику королевства орков.

А теперь представьте, как эти вечные мальчики встраиваются в общество. Ах, это не просто интеграция — это настоящая комедия. Современный мужчина — главный объект для насмешек, мем с ногами, по умолчанию виноватый и по совместительству идиот. В медиа он — неуклюжий придурок, нелепый клоун, неспособный заменить лампочку без панической атаки и просмотра ролика на YouTube. А вот женщины в кадре — супергероини без единого бага: всезнающие, всесильные, с IQ под 200 и встроенной подпиской на ответы на все вопросы.

Вот она — эволюция мужественности! От спартанских воинов до диванных стратегов — путь, достойный Дарвина. Раньше юноша становился мужчиной, пройдя инициацию через огонь и ад: доказав, что ответственность — это не опция в меню жизни, а главное блюдо. Российская Империя не предлагала лайтовых опций: хочешь быть взрослым? Добро пожаловать в армию, сынок. Не нравится? Тогда женись и корми семью, а не свой Steam-аккаунт.

А когда-то ведь Спарта была мастером жёсткого подхода: выживаешь — красавчик, нет — ну, значит, это не твоя война. Никто не ныл про эмоциональные триггеры, травмированное эго и регрессию сознания. Не анализировал нераспознанные части психики и инфантильное я, требующее валидации. Там знали: зрелость — это не право, это обязанность. Это когда перестаёшь спрашивать, готов ли я, и просто идёшь — через боль, страх, неудобство. Настоящее взросление начинается там, где заканчивается комфорт.

Хотите увидеть рудименты настоящего мужского становления? Взгляните на тех, кого цивилизация ещё не убедила, что можно взрослеть с доставкой на дом. В африканских племенах подростков выгоняют в пышущую жаром и полную хищников саванну: выживешь — мужчина, не выживешь — не герой этой истории. У индейцев Амазонии мальчишки уходят в лес на месяцы, чтобы столкнуться с духами — и с собой. Масаи из Кении до сих пор предлагают юношам завалить льва голыми руками — никакого уютного маминого пледика, только инстинкты и сталь в глазах.

А племя сатере-маве, где мальчиков заставляют на несколько часов надевать перчатки с особыми муравьями, укусы которых сравнимы с адским огнём, вполне могло бы стать причиной флешмоба #StopTheRituals.

Жёстко? Возможно. Зато честно. Без вот этой всей пурги про токсичную маскулинность, которой так любят размахивать, словно она автоматически снимает с мужчины обязанность быть мужчиной.

Ритуалы взросления — это не дикий экстрим для телешоу на выживание. Это культурные клейма, маркеры, аккуратно выжженные на гранях психики, чтобы дать понять: всё, детство закончилось, пора брать в руки не джойстик, а реальность. Ты — уже не просто потребитель заботы, ты — её источник. Отныне отвечаешь не только за себя, но и за тех, кто рядом.

Когда-то взросление означало переход. Конкретный, жёсткий, осязаемый — через боль, страх, голод или хотя бы серьёзный разговор с отцом. Сейчас эту границу стерли, как историю браузера перед свиданием. В результате — поколение тридцатипятилетних детей: не в состоянии оплатить коммуналку, но зато способные развернуть трёхчасовую дискуссию о поиске себя в комментариях к видео про тёмную триаду.

Мы решили, что мужчина вырастет сам по себе, если его окружить заботой, укутать в флисовый комфорт и подпитать лайками в Instagram. Как в той сказке: гадкий утёнок однажды проснётся грациозным лебедем. Ну-ну. Без огня — нет закалки. Без давления — нет формы. Без вызова — нет мужчины. Нет!

Есть только тревожный ребёнок-нытик, засевший в теле взрослого, которое давно просится жить по возрасту, а не по уровню уюта.

Все эти варварские обряды взросления были не изуверством, а курсом молодого бойца по мужской стойкости. Практика выживания в реальном мире, упакованная в форму культуры. Мы же отказались от них как от старых VHS-кассет — устарело, мол, несовременно. А взамен что? Курсы по прокачке внутреннего ребёнка — LOL! — и марафоны по принятию себя таким, какой ты есть — желательно без усилий.

Пусть. Пусть мальчики растут в теплицах — только потом не удивляйтесь, что урожай годится только на компост.

Перед нами — не просто поколение, а целая армия мужчин, которые вздрагивают при слове ответственность так, будто это страшное проклятие на древнем языке пришельцев с планеты Нибиру. Переход во взрослую жизнь для них — страшнее, чем встреча с тем самым масайским львом. А выйти из зоны комфорта? Да проще умереть.

Лидерство, что с этим? Вот тут не смешите — для этого нужно принимать решения, а они до сих пор не могут выбрать, что заказать на ужин и какого цвета одеть носки без маминого одобрения. Мы получили поколение, неспособное быть ни опорой, ни примером, ни даже полноценным участником взрослой игры. Эти люди не держат на себе ни семьи, ни экономику, ни — зачастую — собственные штаны.

В итоге, этот новенький #онжеребёнок — это уже не просто комичный мем. Это ходячий монумент системной ошибки, продукт культуры, в которой взросление — факультативное, мужественность — подозрительная, а слабость — модная. Такие юноши не создают ничего нового и, уж точно, не готовы сражаться за идеалы.

И кто же всё это будет исправлять? Правильно. Никто. Потому что исправлять — это тяжело. А тяжело — это страшно. А страшно — это… ну вы поняли. Лучше пролистать, переключить, забыть.

Только вот если все мужчины останутся мальчиками, то кто будет тем, к кому хочется прислониться в бурю? Кто поднимет, когда всё рухнет? Кто вообще удержит этот хрупкий мир от окончательной инфантилизации? Ведь если не останется сильных — останутся только удобные. Удобные, но бесполезные. Те, кто не создаёт, не защищает, не двигает вперёд. Максимум усилий — апдейт профиля и эпичная катка в танчиках. А смысл?

Да кому, в конце концов, какое дело? У нас же есть мемы, вайбы и бесконечная лента в TikTok. Этого должно хватить, чтобы построить светлое будущее.

Как думаете?

__________________

Это была глава из книги Социоприматы.

А теперь – к сути.

Наблюдаю печальный тренд: инфантилизация крепчает, особенно у части завсегдатаев ресурса. Печально смотреть, как взрослые тела ползут в повадках на уровень пятилеток. Люди без малейших признаков воспитания лезут в комменты с бойким ты, требуют, наезжают, хамят – и искренне полагают, что это норма. Дескать, мы ж тут все свои.

Ребята. В чём вообще разница между культурным человеком и простым мужичьём?

Всё до смешного просто. Мужику не доверяли оружие – его максимум был кулак. Так и повелось: кулачный бой – утеха для черни, средний и высший класс решали вопросы иначе. Англичане придумали бокс – чтобы бывшие крестьяне лупили друг другу морды по правилам, не под лавкой, а под свисток судьи. Благородство с формой, но без содержания.

Простолюдины дрались руками, потому что им не полагалось больше ничего. Кулаки – единственное оружие, разрешённое низам. Чтобы били примитивно, грубо, но – безопасно для системы. Отсюда и пошло: кто ты по жизни?мужик с руками. Красиво? Вряд ли.

Как ещё можно узнать мужика-хама? Всё просто – по тыканью.

Вот, например, “Мужикъ всякому тыкаетъ. [...] Ты меня не тычь, я тебе не Иван Кузьмич” – Даль. Или у Пушкина: “…о хамовом племени: боюсь людей у тебя мало, не найдёшь ли ты кого? На женщин надеюсь, но с мужчинами как тебе ладить?” – всё по делу. Потому что хам – он же мужик, он же чернь, он же – холоп, быдло, поганец, люмпен, мужлан, плебей — всегда старается говорить с мужчиной на своём коровьем языке. Но скажите на милость: зачем мужчине разговаривать с мужиком?

И правда – незачем. Так что ответа не ждите.

А есть ещё один типаж – особенно весёлый: аноним впрыгивает в комменты сразу с оскорблений, потом в анально-фекальный регистр, с ходу под стол – и оттуда визжит, укусить пытается. Тут уже не инфантилизм – тут прямо полный диагностический набор. В реальной жизни такому девианту не только руки не подают – рядом стоять неуютно. Не по Сеньке шапка, а уж тем более не ему в спор вступать.

Есть и те, кто идёт по протоколу проекций: тебе, мол, бабы не дают, либидо не пристроено, нормальной женщины не встречал – и дальше по списку. Но вся эта психоаналитическая самодеятельность по шаблону скорее говорит о них, чем обо мне. Друзья, всё у меня нормально. То, о чём я писал (начало тут >>) – не про гормональный голод. Речь про то, что строится годами, держится болью, проверяется верностью и несётся как крест – а не выкладывается на витрину с фильтрами. Это территория зрелых отношений, а не гормональных всплесков. Так что – мимо.

Я писал уже, откуда всё это. Эпидемия инфантилизма началась в тот момент, когда рухнули механизмы инициации. Когда быть мужчиной перестало быть ценностью. Когда взрослеть стало не модно.

Сегодня каждый безымянный хам считает себя вправе лезть в личное – тыкать, сыпать дешевыми обобщениями, кидаться навозом наугад, как деревенский подросток на сельском сходе. Но за всей этой агрессией – не сила, а уязвимость. Ведь попытки уколоть – это не нападение, а крик боли. Это детский жест: посмотри на меня, я тоже чувствую, я злюсь, потому что мне страшно, обидно, тоскливо, больно.

Не выросли. Оскорбление – форма общения. Анонимность – последний щит, когда нет ни чести, ни лица. Ударить – можно. Ответить – не умеют. Не говорят – кричат из-под плинтуса.

И вот мы здесь – в эпохе #онижедети.

А ведь была же Belle Époque – эпоха, когда слова стоили дорого, и каждое оскорбление вело к логическому финалу – дуэли. Тогда по улицам ходили мужчины, которые знали цену достоинству. Сегодня вместо мужчин – недоросли с интернет-доступом и маминой самооценкой.

Так что да, инфантилизм – это уже не возраст. Это диагноз.

Люди рождаются, растут, заводят семьи, стареют и умирают – так ни разу и не выбравшись из собственных пелёнок.

________________________________

Больше интересного – в Телеграм канале: t.me/gromovaty/

Показать полностью 1
7

Чёрный угол русской души

Чёрный квадрат Малевича – полная лажа, говорят многие. Такую мазню мол, можно нарисовать за пару минут. Так?

Чёрный угол русской души Психология, Мышление, Общество, Искусство, Художник, Картина, Религия, Бог, Мудрость, Telegram (ссылка)

Ан нет. Это не просто абстракция. Идея читается как символ смерти старого бога и рождения нового – пустого, человеческого, земного. Или даже полного отсутствия бога как такового.

Впервые картину показали в Петрограде в декабре 1915-го. И она висел не где попало, а в красном углу – там, где всегда стояла икона.

Красный угол в то время – сакральное место. Лик, гарантия связи с высшим. Малевич забирает лик и вешает туда дыру. Абстрактный конец формы. На месте образа – бездна.

Империя трещит, война всё сжирает, верхи с низами на ножах, вера в царя и попа гниёт. Проходит два года – и всё старое сметают с пьедестала. Квадрат был авансом: ломать кресты, сбивать купола, заколачивать досками святые углы.

Малевич не просто вывалил чёрный прямоугольник. Он вывалил его демонстративно – в самое святое место, плюнув прямо в религиозный нерв.

Чёрный квадрат вполне можно читать как визуальную формулу Бог умер на русский лад. Ницше сказал это словами, Малевич – жестом и краской.

И весь трюк не в том, что вы не можете нарисовать простой квадрат. Можете.

Но только он первый додумался повесить пустоту туда, на что должны были молиться.

________________________________

Больше интересного – в Телеграм канале: t.me/gromovaty/

Показать полностью
39

Топографическая реальность. Термин “дно рынка” в Эмиратах перестал быть метафорой

В ОАЭ есть один неочевидный, но фундаментальный риск при покупке недвижимости на первой линии у воды. Первая линия здесь не более чем временное заблуждение. Потому что твоя первая линия может в любой момент превратиться во вторую. Или третью. Или десятую – в зависимости от градостроительных аппетитов.

Вот, к примеру, карта глубин Персидского залива. Максимум – 93 метра. Для сравнения: в соседнем Оманском заливе – до 3700. А у побережья Эмиратов – мелководье, которое тянется километрами. Это не море, это плоский аквариум, в котором удобно насыпать что угодно и куда угодно.

Топографическая реальность. Термин “дно рынка” в Эмиратах перестал быть метафорой Налоги, Деньги, Общество, ОАЭ, Мышление, Путешествия, Инвестиции, Недвижимость, Психология, Telegram (ссылка), Длиннопост

Источник: https://premiation.com/the-hidden-risk-of-waterfront-propert...

Смотрите сами: остров Al Hidayriyyat насыпали у Абу-Даби без особых усилий – а он по площади как половина всего старого города. На дно просто ставятся драги, которые высасывают песок в одном месте и плюют им в другом. По периметру – габионы, чтобы не размывало. Всё. Проект новый остров завершён.

Строили всё это с конвейерной эффективностью:
– Palm Jebel Ali – 6 лет (2002–2008)
– Dubai Islands – 4 года (2004–2008)
– Dubai Harbour – 2 года (2018–2020)
– Emaar Beachfront – тоже 2 года
– World Islands – 5 лет, и каждый остров в кольце габионов

Арабы могли бы насыпать один гигантский остров размером с три Пальмы Джумейры, но зачем? Логика девелопмента тут проста: чем больше песчаных колбасок – тем больше первых линий. И каждая из них продаётся как эксклюзив. Пока не появится следующая.

Так и живём: перед Пальмой можно насыпать ещё одну Пальму. А перед ней – ещё одну. И ещё. До тех пор, пока глаз инвестора окончательно не потеряет горизонт.

И вот в чём фокус: в любой момент власти могут сказать: Что-то наш премиальный берег подустарел. Насыпаем свеженький. Чуть-чуть вперёд, километра на два.

И за пару лет – бах! – появляется новая первая линия. На ней свечки по 50 этажей, как в Maritime City или на том же Emaar Beachfront. Dubai Islands вообще выглядит как бетонный оазис для элиты, сожалеющей о вчерашних покупках.

Проблема в том, что вчера – это уже устаревший рендер. Люди платили миллионы за вид на море и через пару лет получили вид на стройку. Облом – это не эмоция. Это бизнес-факт.

Если у вас под окнами два километра воды, глубиной по колено, – вы не у залива, вы в зоне потенциальной засыпки. А если власти уже прочувствовали вкус лёгких миллиардов с песчаных аттракционов – ждите продолжения. В Дубае это уже случалось не раз. И обязательно случится снова.

Настоящая “первая линия” – это там, где сразу начинается глубоководный шельф. В Эмиратах таких мест почти нет. Через 30 лет пейзаж тут изменится до неузнаваемости. Песок дешев, бетон быстрый, фантазии безлимитны.

------------

У меня знакомый купил квартиру с видом. Конечно, хотел первую линию – как все. Купил, радовался, как ребёнок. А через пару лет перед окнами вырос новый жилой комплекс. Причём не хибарка на 5-8 этажей, а полноценный гигант. Сейчас у него не вид на море, а вид на чужие шторы. Полез в интернет: таких историй – масса. Это не исключение, это система.

Плюс небоскрёба в том, что с высоты ты можешь раздвинуть горизонт своего тщеславия до самой линии облаков. Видишь далеко – вроде бы чувствуешь себя выше всех этих муравьёв внизу.

Но вот в чём заковыка: небоскрёб никогда не бывает одинок. Его неизбежно окружают такие же стальные спички, выросшие нос к носу. И рано или поздно ты поймешь, что за астрономические деньги ты купил себе не панораму свободы, а чужую жизнь на расстоянии полусигареты. Вместо горизонта – чья-то кухня и чужая спина у кофемашины на пятидесятом этаже.

Вопрос прост: сто́ит ли платить за иллюзию полёта, если вместо горизонта тебе достанется только чужой занавес? За те же деньги, а то и за куда меньшие, можно было бы смотреть в окно на то, что не построят напротив – на воду, лес, ветер и небо.

Стена из стекла, глядящая на море, всегда кажется вечной – но стоит властям вспомнить про свободный участок отмели, и перед твоими окнами вырастет новый бетонный великан. И там, где должны летать чайки, ты увидишь только то, как чья-то ассистентка скучно помешивает сахар в чае – на высоте, где природа вообще-то задумала только облака и птиц.

И вот я смотрю на карту и думаю: ОАЭ – это переоценённый, перегретый, перенаселённый пятачок, зажатый между реальными просторами. Оман, Саудовская Аравия, Иран, Йемен, да даже Сомали – вот где земля, вот где море, вот где по-настоящему первый ряд.

Но нет. Не зря же эмиратскую пустыню превратили в точку приложения капитала. Всё по учебнику – сочинили красивую сказку про свободолюбивых аль Мактумов, которые на деле топ-менеджеры европейских владетельных домов. Создали Министерство правды – без малейшего намёка на правду о том, что ОАЭ – одно из самых беспощадных и искусственно надутых мест на планете.

Дальше – классика жанра: по всему миру придумали невыносимые условия доказывания происхождения средств, а Эмиратам сделали индульгенцию – плати чем хочешь: золотом, криптой, чемоданом кеша. Сняли налоги на недвижимость, упростили регистрацию бизнеса до абсурда, вплоть до полного нулевого НДС в отдельных зонах, гарантировали анонимность конечного бенефициара, позволили резидентские визы за покупку квартир – и капитал, понятное дело, потёк туда, где ему теплее и легче дышится.

А вот и первые звоночки из Дубайска: нерезидентов уже начали прижимать корпоративным налогом и осторожно намекают на будущую фискализацию доходов, включая ренту с аренды. Закон о двойном налогообложении между Россией и ОАЭ уже не так уж прост – декларации придётся подавать и в России, и там. Плюс мало кто читает мелкий шрифт: если ты больше полугода тусуешься в Эмиратах, ты обязан платить налог как налоговый резидент – а попробуй-ка не попасть под перекрёстный обмен банковской информацией.

Неочевидный минус? Тебя там никто не защитит. Если вдруг что – твоё имущество уйдёт туда, куда решат шейхи. И оспорить это ты сможешь только письмом верблюду.

В капитализме всё хорошее кончается одинаково – хорошо только для крупного капитала. Этот песчаный оазис выжмут до последней капли, доверчивых хомяков обнулят, сливки снимут и откроют новую витрину. Оман уже начали раскручивать – значит, эмиратский финал близок: схема отработана, вывеска сменится, конвейер закрутят снова.

Место новое – схема старая. Декорации свежие, разводка та же.

________________________________

Больше интересного – в Телеграм канале: t.me/gromovaty/

Показать полностью 1

Не баба, а монстр с голосом сержанта на полигоне

Мужчина выложил в сеть фото с женой, подписав: «В браке 15 лет и ни разу не ссорились».

Не баба, а монстр с голосом сержанта на полигоне Отношения, Психология, Мышление, Общество, Женщины, Telegram (ссылка), ВКонтакте (ссылка)

Это не муж с женой – это два урода, решившие разыграть фрик-шоу. Один на гормонах, второй на самообмане. Один прикидывается мужчиной, второй – женщиной. И оба, похоже, успешно верят в эту шутку природы.


Но природу не обманешь: ни одна нормальная женщина не превращает себя в боевую единицу с бицепсом как у десантника. И ни один нормальный мужчина не спит с сержантом на стероидах, если у него не сбито внутреннее я.

Это не баба – мужик. Женственности там – как в бронетанковом училище. И с ней не мужик – пид@рас. Тут не союз – тут девиация.

Кстати, в какой бы зал я не ходил – если вижу, как девчонка или тренер-девушка методично калечат себя жимом, тянут становую или приседают со штангой под сотку – у меня к ним сразу ровно то же отношение, что и к даме на фото.

Не женщина – а организм, глядящий на тебя взглядом прапора на утреннем построении.

________________________________

P. S. Больше коротких эссе, смысловых импульсов, интеллектуальных отрывков из моих книг: vk.com/gromovaty

P. P. S. Подписывайтесь на Телеграм канал: t.me/gromovaty/

Показать полностью 1

Идентичность как ошейник

Массовое, безличное национальное самосознание обычно пихают под маркой патриотизм – и делают это с такой назойливостью, что у среднестатистического гражданина постепенно формируется приятная иллюзия: будто он действительно чем-то отличается от граждан других стран. Особый, уникальный, избранный изнутри границ.

Особенный, наш.

Вот я, к примеру. Родился в России, с четверть жизни прожил в Германии. Отец – украинец, мать – русская, один дед – белорус, у жены – польские корни. И что? Кто я по версии митинга? Под чьим знаменем мне кричать ура? Себя кем считать? Какой народ по расписанию мне нужно ненавидеть?

Идентичность – это игрушка для низов. Чтобы было чем занять руки и головы, пока наверху принимают настоящие решения.

А у верхов? У них идентичность одна – власть.

Старая аристократия не делится на своих и чужих. У неё нет паспортов, флагов и гимнов. Только названия домов, гербы, активы и контроль над вертикалями. Они прекрасно понимают, что патриотизм и национализм – это удобные сказки. Сказки для бедных. Чтобы бедные умирали с лозунгом на устах и чужим флагом в руках.

Ну и вот скажите: не плевать ли тигру в лесу, на чьей он территории?

Он – тигр. А не чья-то собственность с пропиской.

Проблема вот в чём.

Во всех концепциях воспитания патриотизма и национализма, вне зависимости от страны, напрочь отсутствует даже намёк на заботу об автономии личности. Личность как таковая просто исключена из уравнения. И это не случайность – это системный маркер: власти не собираются никого защищать от тотального контроля и встраивания в систему.

Причём табу на обсуждение автономии и независимого мышления проговаривается вполне откровенно – в кулуарах, на методичках, среди воспитателей нового человека. Это даже не скрывается от тех, кто должен стать комиссарами грядущей патриотической идеологии. Послушайте, что говорит Греф, например.

Развитие личности воспринимается как угроза, потому что под этим понимают расширение непослушания. Это очаг сопротивления власти. Но до этого понимания доходят единицы.

Вот почему все эти измы – национализм, патриотизм, традиционализм, либерализм и прочий идейный пластик – работают как удобные затычки утечки самосознания. Они нужны не для осознания, а для подмены. Для того чтобы человек перестал быть я и начал быть мы. Чтобы он отождествил себя не с собой, а с коллективной массой таких же заряженных шовинистов, радостно марширующих в никуда.

Самость – это угроза любой системе. А вот правильно оформленный энтузиаст в толпе – ресурс.

_______________________________________________

Короткие эссе, смысловые импульсы, интеллектуальный абсурд, фрагменты снов и шумов. Добро пожаловать в синапс: https://t.me/gromovaty

Показать полностью
Отличная работа, все прочитано!