Zmiillo

Испанское "Тысячаевровое" поколение спустя 10 лет.

Так называемые "милюристы" успели привыкнуть к своим низким доходам, с тех пор как ввели этот термин.

Летом 2005 года 27-летняя девушка по имени Каролина Альгасиль написала письмо в EL PAÍS о рождении нового поколения - низкооплачиваемых работников. В письме, озаглавленном как "Я милюриста” она критиковала рынок труда Испании, характеризующийся краткосрочными контрактами и низкой заработной платой ("mil euros" по-испански - это тысяча евро). Альгасиль писала: «Милюриста - это молодые люди в возрасте от 25 до 34 лет, выпускники колледжей, хорошо образованные, владеющие иностранными языками, с оконченной аспирантурой, магистратурой, дипломами. Обычно они начинают в гостиничном (туристическом) секторе и тратят много времени на неоплачиваемую работу, на то, что у нас эвфемистически называют стажерами. "Через несколько лет они, возможно, наконец получат полный контракт", пишет она, но «плохо, что они никогда не зарабатывают более 1000 евро в месяц без бонусов. И тебе лучше не жаловаться ..."

Термин «милюриста» показывает положение самого образованного поколения в истории Испании. Десять лет назад, когда Альгасиль писала своё письмо, экономика Испании уже замедлялась, и сотни тысяч выпускников университетов, подобных ей, обнаружили, что работы не хватает. Переход на евро поднял цены, зарплата снижалась, и ипотечный пузырь был готов лопнуть в любой момент. Даже в разгар экономического бума народная покупательная способность стремительно падала. Сегодня продолжающаяся рецессия убила 3,7 миллиона рабочих мест, развязав наиболее худший кризис со времен Гражданской войны.

Страх никуда не делся - те, кто потерял работу в этом кризисе, и на другой работе будут бояться того же.
Социолог ЛУИС ГАРРИДО.

Молодые специалисты из поколения милюристов уже повзрослели. За эти десять лет Каролина вышла замуж, потеряла одну работу, нашла другую, иногда зарабатывая более 1000 евро, иногда меньше, и теперь готовится к рождению ребенка - Норы.

В 2008 году она переехала из Барселоны в Кордову, где её муж, инженер, нашел работу в секторе возобновляемых источников энергии. Сначала она продолжала работать из дома. Но в 2012 году компания мужа столкнулась с трудностями, ему не платили зарплату в течении года и в конце концов сократили. Затем проблемы начались и в компании, где работала Каролина, и ей пришлось искать новое место, в конечном итоге найти его в IT-компании в Мадриде, куда пара переехала в марте 2013 года. Впоследствии нашел работу и муж.

Мы встречаемся в холодный весенний день в новом парке на набережной Мадрида. Каролина приносит свою собаку: она нашла её на улице в Кордове.

Итак, она всё ещё считает себя милюристой? "К счастью, на данный момент мы оба зарабатываем более 1000 евро, но его контракт заканчивается в сентябре, поэтому мы не знаем, что будет дальше".

Хватает ли им на жизнь? "Мы некоторое время жили на мою зарплату, и это повлияло. Мы не тратим много, мы откладываем столько, сколько можем, потому что знаем, что может случиться. Когда мы впервые переехали сюда, мы нашли квартиру в аренду за 650 евро. Мы живем нормально, мы всё равно выбираемся в различные места, мы путешествуем с друзьями по выходным время от времени, но без роскоши или особенных удобств. Я думаю, что это широко распространенно. Потому что сейчас люди больше осознают необходимость тратить меньше".

Преподаватель в университете Фернандо Анхель Морено, 44 года, зарабатывает 1,480 евро в месяц.

Она усвоила суровый жизненный урок: "События не всегда развиваются так, как мы хотим: от стажера до временного работника, а затем до полного рабочего дня. Мы знаем это сейчас, но наше поколение не осознавало этого, и поэтому у людей наступило массовое разочарование. Вы всегда должны быть готовы к спаду."

Рецессия, возможно, официально закончилась, но в стране, где без работы около 5,4 миллиона человек (а это четверть работоспособного населения), люди боятся будущего. "Страх никуда не делся - те, кто потерял работу в этом кризисе, и на другой работе будут бояться того же, даже если всё станет лучше", - говорит Луис Гарридо, социолог из университета дистанционного обучения UNED. "Отсутствие чувства безопасности, неуверенность, ожидание плохого развития событий задержится на долгие годы в умах испанцев", говорит он.

Центр изучения экономических проблем Fedea говорит, что заработная плата (заработная плата или реальная покупательская способность? Из статьи неясно - прим.пер.) мужчин в среднем упала примерно на 17 процентов, а женщин на 14 процентов за последние пять лет. Большинство новых рабочих мест создаются с неполным рабочим днём, а количество срочных договоров с 2011 года выросло на 23 процента (согласно данной таблице в Испании на 2016 год из каждых трех трудовых договоров два ограниченных - прим.пер.). Благодаря трудовым реформам стало легче и дешевле чем когда-либо увольнять людей.

Доходов от одной работы для многих испанцев часто недостаточно для нормальной жизни. Монтсеррат Хименес, 40-летний преподаватель, работает на двух работах. "Десять лет назад мой кандидатский (если я правильно перевел значение слова pre-doctoral - прим.пер.) грант составлял 1500 евро в месяц, а за границей - до 1800 евро. Сейчас моё положение ухудшилось". В настоящее время обладая докторской степенью и специализируясь на латыни, она преподает кастильский язык в университете Комплутенсе в Мадриде. Три часа преподавания и еще три репетиторства в неделю приносят ей 270 евро до уплаты налогов. В то же время она преподает итальянский язык в государственной официальной языковой школе, которая приносит ей еще 800 евро. Но летом у неё нет дохода. Она живет в общей квартире, которая стоит 500 евро в месяц, включая все счета.

Молодежь сегодня понимает, что ситуация будет всё хуже и хуже, и поэтому они работают всё усерднее и усерднее. Вплоть до собственной смерти.
Каролина Альгасиль.

"Я милюриста, и я практически чувствую себя особенной, избранной. Но у меня две работы. Я помощник учителя, потому что я не могла найти другую должность", - говорит она. Монтсеррат понимает трудности своих студентов, с которыми те сталкиваются в университете. Многие отвечали тем же, выражая свою поддержку и наряду с преподавательским составом участвуя в демонстрациях и митингах, в том числе проводя занятия на площадях и в парках в знак протеста.

Среди них - Фернандо Анхель Морено, преподаватель филологии и теории литературы. Он говорит, что ни один из его способных учеников не останется в Испании. "Сегодня молодые люди готовы выполнять самые сложнейшие задачи, а в результате им предлагают очень мало взамен. Хорошие, действительно хорошие, уходят. И с сокращениями в образовании все ухудшится".

Право на обеспеченную работу (уверенность в завтрашнем дне), которое было реальностью для старшего поколения, сейчас не существует. "Если я оглядываюсь на своих друзей, многие начинают создавать семьи, но с совсем другими мыслями, нежели те, что были у наших родителей: они знают, что они должны жить изо дня в день без того ощущения безопасности, которое нам было доступно раньше".

Как закономерный итог, испанцы начинают заводить семьи всё в более старшем возрасте. Средний возраст у женщин, рожающих первого ребенка, равен 30. Кризис привел к снижению рождаемости в Испании, и теперь он является одним из самых низких в мире, говорит Тереза Кастро, демограф Национального исследовательского совета CSIC. В 2008 году испанцы имели в среднем 1,46 детей; к 2013 году эта цифра упала до 1,27. "Как страна, мы не собираемся расти, а скорее сокращаться", - говорит она.

В своем важном труде 2011 года "A Precariat Charter: From Denizens to Citizens" (в русском переводе "Прекариат: новый опасный класс" - прим.пер.) британский экономист Гай Стендинг говорит, что отсутствие уверенности является определяющей характеристикой, которая отличает сегодняшних рабочих от их предшественников. "Три моих подруги с маленькими детьми работают, но их работа носит временный характер, либо они фрилансеры. У них достаточно стабильные рабочие места в том смысле, что они будут продолжать работать так, но это не настолько стабильно, как это было бы ещё 15 лет назад", - говорит Каролина. "Хотите приобрести квартиру? Ни в коем случае, пока вы не накопите крупную сумму, а если для вас это не вариант, вы просто никак не сможете это сделать".

Каролина Альгасиль выросла в пригороде Мадрида в семье с шестью детьми. Единственным кормильцем в семье был отец-геодезист.

"Когда эта концепция впервые появилась, милюристы стремились перестать быть таковыми, но теперь люди стали фаталистами", - говорит Хосе Луис Нуено из бизнес-школы IESE, добавив, что Испания все больше превращается в страну низкобюджетных товаров. "Нет ничего плохого в "низкобюджетности" по сути: предложение кому какой-нибудь дряни, пока он временно находится в сложной ситуации, это в принципе нормально, однако еще что-то нужно сделать для тех, кто считает, что они попали в эту тяжелую ситуацию навсегда".

Каролина Альгасиль родилась и выросла в Кольменар-Вьехо, городе в горах Гуадаррама, примерно в 50 км к северу от Мадрида. У нее пять братьев и сестер, но зарплаты ее отца в качестве инженера-геодезиста (указано как Quantity Surveyor, что очевидно посолиднее, но мне знаний не хватает перевести это адекватно - прим.пер.) было достаточно, чтобы оплатить учебу в университете. "Родители учили нас, что мы должны "получить хорошее образование, чтобы получить хорошую работу", но так не получилось", - говорит она.

Чем, как она считает, её поколение отличается от нынешних молодых специалистов? "Мы понятия не имели, что происходит, но молодежь сегодня понимает, что ситуация будет всё хуже и хуже, и поэтому они работают всё усерднее и усерднее. Вплоть до собственной смерти."

"Меня зовут Хуан Альберто Гирао Гарсия. Мне 24 года, и мне пришлось отказаться от учебы в середине учебного года, потому что я не могу заплатить за обучение, оставшись без гранта, и теперь я работаю в McDonald's. [...] В течение первых пяти месяцев мне удалось прожить на небольшие сбережения, которые у меня были, и благодаря помощи моих родителей, пока я ждал, чтобы получить грант на учебу. Но этого так и не произошло. В канун Рождества, 24 декабря, я был в библиотеке, готовясь к январским экзаменам, когда мне пришло электронное письмо с отказом. Я открыл его, прочитал и собрал свои книги. Это был последний раз, когда я смотрел на свои конспекты."

"Мы переносим производство в другие страны, чтобы сделать вещи дешевле, чтобы наши безработные могли позволить себе их"
ХОСЕ ЛУИС НУЕНО, бизнес-школа IESE

Открытое письмо было направлено министру образования Испании Хосе Игнасио Верту. Хуан Альберто говорит, что не хочет производить впечатление, будто он жалеет себя, но в разговоре не может скрыть горечь. "Мы не милюристы. Мы просто бедны. Хотелось бы, чтобы я смог заработать 1000 евро, но мое поколение зарабатывает от 700 до 800 евро в месяц", - говорит он, добавив, что он лично приносит домой около 450 евро в месяц за 20-часовую неделю на неполной рабочей ставке.

Как и Каролина Альгасиль, он вырос в семье, которую полностью обеспечивал отец. Он выиграл грант и получил диплом по социальной работе в Университете Мурсии, а в октябре прошлого года поступил в магистратуру в Комплутенсе стоимостью 8 000 евро. "Есть люди, которые считают, что не должно быть грантов для магистерских программ, но ведь речь идет о равных возможностях. Если бы у моей семьи были деньги, я продолжил бы учиться", - говорит он.

В Испании к среднему классу относят семьи порой с огромной разницей в доходах, но Хуан говорит, что люди начинают прозревать. Он высококвалифицированный специалист, но обречен на низкий доход на всю оставшуюся жизнь.

Хосе Гарсия Монтальво, профессор социологии в университете Помпеу Фабра, говорит, что в 2008 году около 42% молодых людей были уверены в своей высокой квалификации; к 2011 году эта цифра снизилась до 28 процентов, потому что исчезло огромное количество низкоквалифицированных рабочих мест, в то же время наблюдается значительное увеличение числа молодых людей, которые не беспокоятся о том, где они работают, пока у них есть работа: с 12 процентов в 2005 году до 48 процентов в 2011 году. "Три года спустя они не чувствуют себя высококвалифицированными, а это означает, что они снизили свои ожидания - и это пугает. Наша экономика основана на туризме и услугах, в то время как люди, которые управляют нашим бизнесом, менее образованы, чем остальное общество, следовательно, образование становится всё менее и менее важным", - добавляет он.

Означает ли это, что рабочая молодежь (имеется ввиду - массово, в едином порыве - прим.пер.) встанет и взбунтуется? "Как они это сделают? Милюристы больше не принадлежат тому же уровню, что и те, кто зарабатывает 1500 или 2000 евро, они сравнивают себя с безработными, с теми, у кого ничего нет", - говорит Луис Гарридо.

Возьмём например кого-нибудь вроде Рубена дель Кампо, который уверен, что у него всё сложилось относительно неплохо. Он изучал биологию, закончил магистратуру, а теперь, в возрасте 25 лет, погружен в докторскую диссертацию по экологии рек, получая грант в размере около 1000 евро в месяц. "Мне очень повезло. Очень немногие люди работают над чем-то, связанным с учебой, пока другим приходится трудится на малооплачиваемой работе, зарабатывая опыт", - говорит он, добавив, что всё же планирует найти работу в среднесрочной перспективе.

Из 3,7 миллиона рабочих мест, сокращенных в Испании за последние пять лет, 2,5 миллиона были заняты людьми в возрасте до 30 лет. Но, как отмечает профессор экономики в Барселонском Независимом Университете Хосеп Оливер, корни феномена милюристов проросли ещё до кризиса, и немногое изменится, даже если экономика пойдёт в гору. "Существуют структурные факторы, такие как тот факт, что глобальная рабочая сила (предложение на рынке труда) утроилась за последние три десятилетия. Это снижает заработную плату, как это произошло в период с 2001 по 2005 год, но с кризисом тенденция увеличилась; и по мере развития прогресса ещё больше рабочих мест будет уничтожено".

В 2001 году американская авиационная компания Lear Corporation закрыла свой завод в каталонской Сервере (это город такой - прим.пер.), где работало 1280 человек. Завод работал успешно, однако ради увеличения нормы прибыли компания решила перенести производство в более дешевую Польшу. С тех пор в Испании закрылось очень много заводов, переехавших в Восточную Европу в надежде добиться большей экономии и увеличения их прибыли, но ипотечный бум, доступность дешевых денег и "общество потребления" отвлекли народ от происходящего. Но когда пузырь лопнул, и пыль осела, оказалось, что в стране нет производства.

"В условиях глобализации существует огромный парадокс: мы переводим производство в другие страны, чтобы сделать вещи дешевле, чтобы наши безработные могли позволить себе их покупать", - говорит Нуено.

24-летний Хуан Альберто Гирао ушел из магистратуры в McDonald's, потому что не смог получить грант.

Сожалеет ли Хуан Альберто, что выбрал специальность социального работника? Он удивлен вопросом. "Нет, конечно нет. Но я беспокоюсь о будущем. В первый год учебы нам конечно сказали, чтобы мы не рассчитывали на большой заработок в дальнейшем, но я просто хотел зарабатывать достаточно, чтобы жить".

Мирее Боухаули 17 лет, но скоро ей исполнится 18 лет, и она сможет участвовать во всеобщих выборах в этом году. Она говорит, что трудно определиться, за кого голосовать: "Одни привели нас к кризису,  а другие либо погрязли в коррупции, либо мнят себя спасителями страны и кричат на митингах, что они намереваются сделать, хотя на самом деле сами понятия не имеют, могут ли они сделать то, что они обещают. А я просто надеюсь, что моё поколение ещё не до конца потеряно".

Она выросла в то время, когда концепция милюриста уже существовала, и первым премьером, которого она помнит, был лидер социалистической партии Хосе Луис Родригес Сапатеро, занимающий этот пост в периоде с 2004 по 2011 год. Она не помнит о годах бума, но помнит первые признаки кризиса: "Я училась в школе, мне было около 10 лет. Родители некоторых из моих друзей потеряли работу, и многие дети покинули школу, потому что они не могли оплатить учёбу".

"Когда начался кризис, появились люди, которые говорили: "Почему я должен учиться, если я потом не смогу устроиться по специальности?"  Но теперь большинство людей говорят, что им придется учиться тяжелее, чем когда-либо, потому что сейчас тяжело найти работу, или им придется искать счастья в других странах. Учителя говорят, что сейчас недостаточно получать хорошие оценки, что нам нужно получить самые высокие, если мы хотим найти работу" .

Мирея говорит, что хотела бы изучать журналистику, но не уверена, что сможет устроится, и поэтому вместо этого думает об обучении на предпринимателя. Она по-прежнему не решила, за кого она будет голосовать на выборах.

Учителя говорят, что недостаточно получать хорошие оценки, что мы должны получать самые высокие, если мы хотим найти работу.
Мирея Боухаули.

Парадоксально, но Мирея живёт в недорогом мире благодаря интернету, который предлагает всё: от бесплатных телефонных звонков до обмена автомобилями, но на самом деле она осознаёт, что её жизнь будет намного сложнее, чем у её родителей.

Хосеп Оливер говорит, что проблема неравного распределения доходов требует немедленного решения и это решение возможно: "Люди с высокими зарплатами живут в роскоши, но агрессивная налоговая политика и усиленный контроль за добавленной стоимостью могут помочь остановить социальное неравенство".

Разрыв в доходах в Испании является одним из самых высоких в ЕС (измеряется коэффициентом Джини - прим.пер.). Мирею, отец которой работает сельскохозяйственным инженером, а мать - учительницей, волнует, что она по сути скорей всего обречена вырасти специалистом с низким уровнем дохода. "Я ещё не привыкла к нехватке денег. Мне не выдают карманных денег, но если мне что-то нужно, я просто прошу об этом. Я не знаю, смогу ли я в будущем жить на 800 евро".

Все эти десять лет редакция EL PAÍS получала многочисленные письма от молодежи с похожими проблемами. Мирея же просто надеется, что к тому времени, как она закончит учёбу, "кризис закончится навсегда".

Amanda Mars, EL PAÍS, Madrid.

Оригинал: https://elpais.com/elpais/2015/05/08/eps/1431113378_624853.h...

На англ.: https://elpais.com/elpais/2015/05/14/inenglish/1431604981_25...

"Мы не думаем, что у нас есть олигархи. Это была концепция 1990-х. Сейчас у нас есть хорошие работающие бизнесмены, социально ответственные, которые заботятся о стране и зарабатывают деньги, занимаясь ответственным бизнесом"

Аркадий Дворкович.

Мы должны тратить больше денег на технологии, которые делают жизнь лучше. Совсем скоро роботы и искусственный интеллект уничтожат множество рабочих мест. Человека надо учить тому, что недоступно машине. Убеждения, ценности, независимое мышление, работа в команде, забота о других — вот что важно. Детей необходимо учить спорту, музыке, рисованию, искусству. Если мы не изменим то, как мы учим, через 30 лет окажемся в беде. Мы не научим наших детей соревноваться с машинами. Машины все равно победят.

Джек Ма.

Благотворительный фонд Оксфам призвал к активным действиям по сокращению пропасти между богатыми и бедными. В новом докладе фонда говорится, что на долю 42 самых богатых людей планеты приходится такое же богатство, как и на долю 3,7 миллиардов бедняков.

The Guardian.

В ранних социально-экономических формациях, вплоть до феодализма, режима труда как такового не существовало. Обычно, "работник" был должен своему "работодателю" определенную норму труда за период, а что свыше, вполне мог потратить на личное усмотрение. Это был своеобразный налог на содержание этакого сюзирена, который шел ещё из глубины веков, с тех пор как человечество осознало необходимость профессиональной армии для защиты своей земли. Таким образом, система конечно не была лишена перекосов, но в ней был смысл - это было взаимовыгодное сосуществование эксплуататора и эксплуатируемого.

Начиная примерно с 15 века развитие прогресса привело к тому, что в Европе начинают преобладать капиталистические отношения, подменяя собой феодальные, который вошел в финальную стадию в конце XVIII - начале XIX века с помощью первой научно-технической революции. Феодалов заменили капиталисты и несмотря на малую разницу в целом, в сути это изменило всё, ибо вышеупомянутый симбиоз был разорван сразу в нескольких местах.

Основное различие феодала и капиталиста состоит в том, что феодал всегда привязан к своей земле. Он должен её защищать от внешних и внутренних угроз, и он вдобавок напрямую зависим от неё и людей, которые на ней обитают. Капитал не имеет такой привязки, он транснационален и может перетекать сквозь любые руки и границы. Самым лучший примером в истории остается "переезд" голландской Ост-Индской Компании в Англию во время четвертой англо-голландской войны за торговлю с колониями, то есть, фактически за эту компанию.

Второй момент связан с неумолимым прогрессом и таким следствием капиталистических отношений как товарное изобилие. Это в том числе и привело к заключению, сделанному Марксом, что капитал всегда требует приращения. Одним из источников этого роста явлась растущая эксплуатация рабочей силы, притом практически без возможности ответных действий - если при феодализме особенно зажравшегося помещика в процессе народного бунта можно было пустить всей семьей в расход, то при капитализме непосредственный источник народного гнёта мог вполне находиться вне физической досягаемости.

Таким образом, к началу XIX века вырисовывалась для обывателя следующая ситуация - роль сюзерена для него стало выполнять государство (налоги, защита), параллельно же его доил постепенно окончательно становившийся паразитическим класс капиталистов, который только предоставлял рабочие места. И логичным ответом на эту несправедливость было рождение социалистической теории.

Одним из источников рождения нового пути развития было движение луддитов в самом начале XIX века. Луддиты видели свою проблему в прогрессе, который порождал механизацию, которая в свою очередь сокращала рабочие места. Рабочие, разделявшие идеи луддитов, организовывали целые боевые полки, врывались на фабрики и громили станки. Это была стихийная попытка остановить неизбежность прогресса без понимания его сути - примерно как сейчас всех пугают роботами (200 лет прошло - ничего не изменилось).

Однако образованные люди того времени уже начали понимать, что пытаться остановить механизацию глупо, а в то же время ещё не построен такой станок, который сам сокращает рабочих и выкидывает их на улицу. Таким образом, рабочими была сформулирована проблема, интеллигенцией уже начал обрисовываться настоящий объект.

Другим источником был постепенный рост народного образования и соответственный рост народного самосознания. Ещё в конце XVIII века Великая Французская революция провозгласила "третье сословие" (то есть народ) как субъект политической жизни, в основном конечно для легимитизации передачи власти в руки буржуазии, но тем самым они открыли шкатулку Пандоры. Народ постепенно начал осознавать себя как часть общества, и самым передовым в нём стал, как наиболее включённый в общественную жизнь, рабочий класс.

Кульминация этого развития проявилась спустя полвека. Это была "Весна народов", то есть серия массовых революционных выступлений в странах Европы 1848-1849 гг., создание первого Интернационала рабочих в 1864 году и конечно фундаментальные труды К.Маркса и Ф.Энгельса. И внезапное совпадение - именно начиная с 50-х годов начинается демократизация в ряде стран Европы, появляются конституции и гражданские права, начинает проводиться социально-ориентированная внутренняя политика. В рабочей среде появляются легальные профсоюзы, вводится соцстрахование, начинают внедряться первые положения трудовых кодексов.

На фоне проводимой властью политики компромиссов появляются и набирают силу среди социалистов идеи классового мира. Однако, эти идеи были абсолютной утопией - капиталисты не могли вечно уступать социалистам (потому как иначе тогда сами бы превратились в социалистов), поэтому лихорадочно искали выход из сложившегося положения. Помимо вышеупомянутой идеи уступок такими выходами стало создание среднего класса (то есть, промежуточного подкласса из авторитетных рабочих между капиталистами и рабочей массой) и появление первых идей национальных государств и национализма. Ни одна из этих идей не была выигрышной стратегией, просто оттягивала время.

Но как мы знаем, проблема с неблагодарным народом не была единственной проблемой капитализма, и вполне ожидаемо всё вылилось в первую и последнюю главную империалистическую войну, то есть, Первую Мировую. Затеваемая как средство для переделки мира, зачинщики даже близко не подозревали, насколько они переделают мир. Крушение одной империи за другой и победоносное шествие социалистических революционных движений по планете вынудило крупный капитал идти на то, на что он ранее не решался - по сути, количественный рост ранних вышеперечисленных слабых контрмер.

- Рабочему среднему классу XIX века пришел на смену период "Ревущих двадцатых" в западных странах, эпоха всеобщей беззаботности, развития культуры, масштабного роста доступности благ для народа. Веселящемуся рабочему не будет дела до государственных дел. Закончилось всё ожидаемо Великой Депрессией.

- Национальная идея дошла ко крайнего радикализма и расового шовинизма. Начали появляться фашистские государства. Идеи корпоративизма не добавляли особых восторгов капиталистам, но ответ в выборе между коммунизмом и корпоративизмом для них был очевиден.

- Ну и самое последнее далось им тяжелей всего, однако дожило до наших дней. Это как-раз уступки рабочему классу для недопущения катастрофического роста популярности социалистических идей. Потому как очевидно, что малограмотный рабочий, которому хватает на кусок хлеба и есть где ночевать, не пойдет рисковать жизнью и здоровьем за какими-то заумными лозунгами.

Права женщин - 1918-1920 гг.

8-часовой рабочий день - 1918-1938 гг.

Запрет на детский труд - 1920-1938(41) гг.

Трудовые стандарты - 1921-1938 гг.

Первая цифра в среднем по Европе, вторая по США. Неразоренные войной и доминирующие во всём Западном полушарии, что отсрочило кризис капитализма, США вполне себе могли позволить тормозить вплоть до Великой Депрессии, для выхода из которой понадобился Новый Курс Рузвельта, проводящий помимо экономических много социальных преобразований с элементами социализма.

Итак, какие выводы мы можем сделать из вышесказанного:

1. Социальные достижения зарабатываются только в борьбе или в угрозе такой борьбы. А борьба в свою очередь - это не мифическая угроза какого-то бессмысленного народного бунта, это организация единых движений рабочей силы.

2. Множество введенных достижений были порождены непосредственной угрозой теории коммунизма, которая поддерживалась реально существующим соцблоком. В условиях, когда соцблока нет, смысл идей вымаран из памяти, а достижения строя воспринимаются как ошибочная, аморальная или прямо преступная политика, можно отменять социалистические достижения под любыми благовидными предлогами. Хорошим примером тут будет инициатива некого М.Прохорова о введении 12-часовой рабочей недели под предлогом того, что тогда зарплаты будут в полтора раза больше.

3. Любые послабления, уступленные господствующим классом, имеет тенденцию переходить из количественных изменений в качественные. А поскольку качественное изменение означает ликвидацию господствующего класса, логично предположить, что на это они пойти не смогут, прибегая по возможности к самым суровым видам контрмер.

4. Последнее утверждение верно и в отбратную сторону. Постепенная вынужденная ликвидация социальных достижений ради сохранения нормы прибыли рано или поздно вызывет регресс в социально-экономических взамиоотношениях, в частности восстановив сословное деление и прочие уже позабытые радости.

Спасибо за чтение.

http://tass.ru/opinions/interviews/4745137

Обсудить данное интервью с Накануне.RU согласился председатель Наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития Юрий Крупнов.

Юрий Крупнов: Безусловно, слова эти возмутительны. Сам подход человека, который отвечает за труд в России – он, конечно, показывает колоссальное несоответствие представлений высших чиновников и реальной ситуации в стране, потому что можно сколько угодно заниматься измерениями производительности труда и вычислять на калькуляторе, что мы мало работаем, но основная проблема в России (что и показывает реальная экономика) – это отсутствие полноценных, современных рабочих мест, которые бы позволяли людям и нормально работать, и производительно, и себя прокармливать. А это, прежде всего, прерогатива государства.

И в ситуации катастрофического дефицита рабочих мест достойной занятости (а рабочее место достойной занятости – это официальный ключевой термин Международной организации труда), когда у нас количество вновь вводимых рабочих мест меньше, чем выбывающих, – делать подобные заявления – это полная неадекватность.

И задача Роструда, Минтруда и в целом Правительства РФ – создавать такие рабочие места. А их абсолютно не достаточно. И в этой ситуации говорить, что люди мало работают – это издевательство.

И тут мы переходим к еще одной проблеме. Наконец, почему делаются такие заявления? Потому что идеология иждивенцев, лентяев, лоботрясов и неудачников, идеология непрофессионализма, низкопроизводительного труда – эти все фантазии, которые вбрасываются и нужны для того, чтобы спрос был не с Правительства с точки зрения "а что ты сделал, что реально достигнуто?" – а с точки зрения того, что"народ не подходит замечательному Правительству".

Это и есть проект сословного общества, у которого основная задача  – максимально продвигать идеологию сословно-феодального общества. Где есть ленивые крестьяне, работяги, а есть избранные элитарии, которые через своих детей и внуков, передающих по наследству места, "кормушки" бюджетные, сетуют на вот этих самых несчастных людей.

В этом смысле в каком-то плане самое позорное, что было недавно – это то, что никак столетие Октябрьской революции не было отмечено. Весь мир отмечал, весь мир обсуждал в содержательном и интересном ключе, а Российская Федерация вообще проигнорировала столетие этого выдающегося явления. А почему? Потому что основной проект нашей элиты – это вернуться в самое худшее проявление сословно-феодального общества.

Полный текст статьи: https://www.nakanune.ru/articles/113474/