Pipicator

Я в свободное время пересматриваю последние пару недель "Поющих в терновнике" и тут оказывается, что исполнитель роли отца Ральфа Ричард Чемберлен ушел из жизни 29.03.2025.

Он ушёл за два дня до 91-летия — красивый, благородный, неподражаемый. Ричард Чемберлен полвека оставался воплощением мечты: идеальный герой, покоритель сердец, человек, чьё имя стало синонимом романтики.
Родился в состоятельной семье, вырос в атмосфере любви и искусства. С детства рисовал — в этом было влияние его матери, английской аристократки Эльзы. Окончил колледж в Клермонте, блистал в студенческом театре. Однажды на его спектакль пришла голливудская дива Айрин Данн. Она посмотрела на него и сказала: «Этот парень должен играть в кино».
Ричард поверил, но дорога в Голливуд сделала крюк через Корею. Два года на военной службе, сержантские нашивки — и вот он снова на сцене. А затем — на экране.
Доктор Килдер: тот самый вечер, когда он проснулся знаменитым
Шанс появился в 1961-м. Телевизионный сериал «Доктор Килдер», заглавная роль — и Чемберлен за одну ночь становится звездой. 12 тысяч писем в неделю, «Золотой глобус», миллионы влюблённых зрительниц. Он не только играл, но и пел — песня Three Stars Will Shine Tonight стала хитом.
Голливуд раскрыл перед ним двери. Он снялся в «Трёх мушкетёрах», «Графе Монте-Кристо», «Человеке в железной маске». Но однажды он вышел на английскую сцену в роли Гамлета — и театральный Лондон аплодировал стоя.
«Поющие в терновнике»: роль, ставшая судьбой
1983 год. Экранизация романа Колин Маккалоу «Поющие в терновнике». Он — отец Ральф де Брикассар, священник, который любит, но не имеет права любить. Её зовут Мэгги. Их разрывают долг и страсть.
Фильм, собравший потрясающий актёрский состав, стал событием. Мир замирал у экранов, следя за трагической историей, в которой вера боролась с человеческими чувствами. Чемберлен сыграл так, что сердце сжималось от боли.
Эта роль стала для него знаковой.
Ричард Чемберлен много снимался, работал в Европе и Голливуде. Он был бесспорной звездой, человеком, чья элегантность и талант остались эталоном.
Он прожил 91 год. Два дня не дожил до своего дня рождения.
И теперь в легенду о птице, поющей лишь один раз, можно добавить ещё одно имя.

Историческая наука в советское время переживала особенный период. И эта особенность очень хорошо ощущается в описаниях жизни представителей советской исторической науки.
Анна Михайловна Панкратова родилась в 1897 году в бедной семье. Рано лишилась отца. И, тем не менее, она смогла закончить гимназию, а затем и Новороссийский университет в Одессе. Уже в юности Анна Михайловна увлеклась революционным движением и примкнула к левым эсерам. В 1919 вступила в РКП(б). После Гражданской войны она поступит в Институт Красной профессуры и станет ученицей небезызвестного академика М.Н. Покровского. В том же учебном заведении она встретит и своего мужа - историка Г.Я. Яковина.
Первые годы они жили очень дружно. Панкратова писала в дневнике: "Только что мы расстались, и я как птица прибежала к себе в комнату, невероятно, безумно, безудержно счастливая.
Почему я тебя так люблю, — спросил он, — почему так радуюсь, когда вижу тебя?
Это правда? — спросила я, еще не веря и уже чувствуя, как вся заливаюсь огнем радости."
Они ездили в совместные заграничные научные командировки. Были направлены преподавателями в Ленинград. И здесь случилось страшное - Яковин сблизился с троцкистами. Панкратова же была последовательной сторонницей генеральной линии партии. А счастье было так близко! Жить с троцкистом Анна Михайловна решительно не могла. На открытом собрании в ноябре 1927 г. она осудила собственного мужа, порвала с ним отношения и переехала работать в Москву. Через месяц Якунина исключат из партии. Через год арестуют и приговорят к высылке в Среднюю Азию. В 1929 году Панкратова, согласовав поездку с партийным руководством, отправилась к мужу. Только поехала она не для того, чтобы поддержать своего любимого в трудную минуту, а чтобы "вырвать его из плена троцкистских заблуждений". На партсобрании Панкратова после поездки она расскажет:
"Я с мужем разошлась в 1927 г. /…/ В 1929 г. у меня появилась мысль воздействовать на Яковина. Я /…/ поехала в Ташкент, где Яковин был в тюрьме. В течение 3–4 дней я в гостинице жила с ним, но после беседы с ним я увидела, что мы люди враждебные и, таким образом, связь с мужем оборвалась."
В 1930 году тучи стали сгущаться уже над самой Панкратовой. Ей стали припоминать эсеровское прошлое и мужа-троцкиста. Обвиняли в правом уклоне. Если бы не вмешательство умирающего от рака Покровского, который вступился за свою любимую ученицу, она могла бы тоже оказаться где-то в Средней Азии. Якунин же в течение последующих нескольких лет был вынужден жить в тюрьмах, политизоляторах и различных удалённых городах Советского Союза. Пока Панкратова защищала докторскую диссертацию, её муж снова был арестован и отправлен спецконвоем в Москву. Маховик репрессий против троцкистско-зиновьевской банды разворачивался всё сильнее. Панкратова снова попала под подозрение. Никакие оправдания не помогали. В 1936 партсобрание Института Красной профессуры единогласно исключило Панкратову из партии. Панкратова заявила: «Для меня расстаться с партией — это расстаться с жизнью» -, и приняла решение закончить жизнь самоубийством. Панкратова уговорила подругу совершить самоубийство вместе с ней. Они договорились о точном времени, когда каждая у себя дома покончит с собой. Подруга была верна своему слову. А Панкратову... спасла домработница.
Пока Панкратова размышляла о смерти, Якунин находился в Ухтпечлаге и с достоинством выносил все лишения. Он боролся за улучшение условий содержания, организовывал голодовки. В 1937 году его в очередной раз арестовали. Тройка НКВД приговорила его к расстрелу за то, что Якунин, "отбывая наказание в Ухт. Печ. ИТЛ, входил в к-р. группу и занимался к-р. троцкистской пропагандой". 1 марта 1938 года Якунина расстреляли.
Панкратовой же повезло. Её так и не арестовали. В 1938 году её восстановили в партии. В это время в советской исторической науке идёт активная борьба за "разоблачение и преодоление антимарксистских, антиленинских, по сути дела ликвидаторских, антинаучных взглядов на историческую науку так называемой «исторической школы Покровского»". Наверное, Панкратова будет одной из тех, кто станет защищать своего учителя. Учителя, который, находясь при смерти, заступился за неё. Но, увы. В сборнике "Против исторической концепции М.Н. Покровского" есть статья и Панкратовой. Вот что пишет любимая ученица про любимого учителя:
"Так называемая «школа Покровского» не случайно оказалась базой для вредительства со стороны врагов народа, разоблаченных органами НКВД, троцкистско–бухаринских наймитов фашизма, вредителей, шпионов и террористов, ловко маскировавшихся при помощи вредных, антиленинских исторических концепций М. Н. Покровского.
Только непростительной, идиотской беспечностью и потерей бдительности со стороны работников исторического фронта можно объяснить тот факт, что эта оголтелая банда врагов ленинизма долго и безнаказанно проводила вредительскую работу в области истории."

После войны Панкратова продолжила существовать в задаваемом линией партии научно-историческом фарватере.
В 1948 году выходит её работа с громким названием "Великий русский народ". В ней много интересных пассажей, вот один из них:
" Враги народа — троцкисты, зиновьевцы и другие пытались помешать осуществлению социалистической индустриализации. Они отрицали возможность победы социализма в нашей стране и выдвигали план, по которому СССР должен был остаться аграрной страной, производящей сырьё и продовольствие для промышленных стран Запада. Это был предательский план закабаления нашей страны империалистами.
Партия большевиков под руководством товарища Сталина разоблачила контрреволюционную сущность капитулянтских теорий троцкистов и призвала советский народ к борьбе за построение социализма в нашей стране."
Наверное, Панкратова, когда писала эти строки, была довольно собой, что смогла разоблачить такого предателя родины в лице собственного мужа и обречь его на многолетнюю жизнь в заключении и, в конце концов, на расстрел.
Под руководством товарища Сталина Панкратова получала государственные премии, участвовала в выпуске значительных многотомных коллективных трудов, была автором многих учебников для школьников, стала членом Верховного Совета СССР и членом ЦК КПСС. Для этого Панкратовой нужно было всего лишь предать свои научные взгляды, любившего её учителя Покровского и отца своей дочери, собственного мужа Якунина.
Но вот умер Сталин. Наверное, Панкратова будет защищать те достижения, которых добилась партия и страна при его мудром руководстве. Ведь она так много о них до этого писала. Но генеральная линия партии изменилась. Изменилась и точка зрения Панкратовой. Она была одной из первых, кто включился в работу по реабилитации репрессированных. После XX съезда она будет активно критиковать культ личности Сталина. Однако делать это она стала даже слишком активно. Вверенный ей новым руководством страны журнал "Вопросы истории" стал объектом травли за слишком радикальные высказывания. Панкратова, осаженная партией, хотела было снова покаяться, как она это делала в 30-х, но её даже не выслушали. От этого она слегла с микроинсультом и умерла через два месяца от сердечного приступа 25 мая 1957 года.

Этот похожий на какого-то актёра юноша - Владимир Гиль, подполковник Красной армии, затем командир 1-й Русской национальной бригады SS "Дружина" (1 Russische Nationalbrigade der SS "Druzhina"), затем командир 1-й Антифашистской партизанской бригады.
В июле 1941 года Гиль попал в немецкий плен. По его словам, он был ранен, однако в немецких документах о ранении нигде не сказано. Вопрос об идейно антисоветских воззрениях Гиля обсуждался не раз, особенно учитывая его происхождение: отец Вальдемар Энтони фон Лютенгаузен-Вольф, потомок барона, ещё в петровские времена попавший в Россию, мать Мария Казимировна Домбровская, внучатая племянница польского короля Станислава II. Однако все, знавшие Гиля, сходятся на его полной безыдейности и отсутствии вообще всяческих чувств и эмоций. Основной чертой характера Гиля называют его стремление выжить любой ценой.
В шталаге Гиль быстро стал помощником коменданта, а через три месяца сформировал в лагере пронацистскую "Национальную партию русского народа", действовавшую под контролем SD. Основной идеей SD было формирование русских организаций, ведущих бороьбу с большевизмом независимо от нацистов. Под эту идею и была сформирована "Дружина", полностью копировавшая структуру, оснащение и форму Waffen SS.
"Дружина" активно сражалась с партизанами в Белоруссии, причём не только боевыми методами, но и путём пропаганды и переманивания партизан на свою сторону. "Дружина" действовала в одной боевой группе с карателями Дирлевангера и Бинца, то есть, и это важно, у каждого участника подразделения руки по локоть в крови мирных жителей. Если не по уши. Читайте Алеся Адамовича, там всё написано.
До этого места всё шло по типичному сценарию. А вот дальше началась фантасмагория.
Летом 1943 года Гиль начал переписку с комиссаром партизанской бригады "Железняк" Иваном Титковым о переходе "Дружины" полностью на сторону партизан. Причину этих действий все очевидцы видели в том, что Гиль к тому моменту осознавал неизбежный крах Германии в войне. Самое удивительное - то, что партизаны дали Гилю гарантии не только сохранения жизни его и остальных командиров карательного отряда, но и назначения на командный пост.
Вообще-то по всем советским законам даже за сотую часть преступлений, совершенных Гилем и его шайкой, без разговоров ставили к стенке. Но тут случилось всё иначе.
Бригада перешла на сторону партизан в составе 1175 рядовых и 257 офицеров. Через девять дней Гиль был назначен командиром Антифашистской партизанской бригады. На все преступления "Дружины" просто закрыли глаза.
Этот вопрос впоследствии долго обсуждался. Военные историки сходятся во мнении, что Гиль был нужен для пропаганды как образец успеха партизан в деле разложения созданных немцами добровольческих военизированных формирований. Вероятнее всего, если бы он дожил до прихода советских войск, его по-тихому отправили бы в лагеря или вовсе расстреляли.
Но в мае 1944 года при попытке прорыва партизан из немецкой блокады Гиль был тяжело ранен и вскоре умер. Его останки с почётом похоронены в центре города Ушачи, он увековечен в мемориальном комплексе "Прорыв". То есть считается советским героем.

А что, так можно было?