
За норной дверью
4 поста
4 поста
7 постов
Алина потянулась, но не достала до верхних ветвей. А ведь там самые спелые ягоды - бордово-красные вишни, они так и кричали о спелости и вкусе. Вяжуще-сладкие – лучшая начинка для пирога.
- Полезу наверх, – объявила девочка и уверенно наступила на нижнюю ветку, подтянулась выше.
- Хорошо, что эти деревья всего на пару голов выше тебя. А то у девочек даже когтей цепляться нет, – кот вился вокруг ствола, потом лёг в тени, лапки – не лучшее средство для сбора ягод.
- Разве вишни бывают высокими? – прозвучало с верхушки.
- Говорят, что бывают выше тебя в несколько раз, – кот прищурил один глаз. – Даже, наверное, раз в десять.
- Глупости, тогда девочки ягоды рвать не смогут, кому это нужно? Ещё с такой высоты можно упасть, тогда кот останется без девочки, а это точно никуда не годится…
Жарко. Колючая верёвка корзинки натёрла шею, Аля никогда не держала её в руках, всегда надевала, чтобы рвать ягоды обеими руками. Пока терпится, нужно собирать, подумала девочка, и очередная ягода отправилась в рот – слишком вкусная для корзинки.
- Ты слышишь? – кот поднялся, кисточки на ушах подрагивали, собирая звуки.
- А? – Аля прислушалась. – Кто-то плачет?
Девочка слезла с дерева, и пошла на голос, повесив корзинку на сук. Кот для пущей важности вздыбил шерсть и пошёл следом. Плач доносился из оврага, утонувшего в густой траве, с каждым шагом её пряный запах становился сильнее, а плач громче.
- Это же маленькая девочка! – воскликнула Аля, разглядев мелькнувшие в траве светлые кудри.
Кот крутился в ногах:
- Так пошли туда скорее, мне отсюда ничего не видно.
На самом дне оврага, где после дождя обычно скапливается вода, сидела девочка. Совсем малютка: даже если бы она встала на цыпочки и потянулась ручонками вверх, то едва бы достала Але до уха.
Кроха плакала, не переставая, и тёрла кулачками глаза.
- Откуда она здесь, ещё и без одежды? – Алина достала из кармана красный платок и завязала его крохе на правом плече - получилось похоже на плащ, который укрывает с обеих сторон. Девочка теребила подол Алиного сарафана, не переставая всхлипывать.
- Так бывает, – ответил кот. – Крохи могут появляться в самые неожиданные моменты…
- Она все плачет и плачет, как её успокоить? – Аля взяла кроху на руки.
- Сейчас развеселим! - кот лёг на спину, стал лапами прижимать по очереди уши и зажмуривать глаза. Потом зашевелились усы, вращаясь в разные стороны, будто без ведома пушистого хозяина. Увидев представление, кроха сразу перестала плакать, а потом рассмеялась.
- Скорее, пока она отвлеклась. В норе накормим её и решим, что делать дальше, – кот вскочил и побежал к тропе. Пушистый хвост мотылялся из стороны в сторону, полностью захватив внимание малютки. Она потянула к нему ручонки:
- Кыся!
- Ага! Та ещё кыся-мурыся! – Аля следовала за чёрным осторожно, стараясь не упасть.
Кроха сжала губы и фыркнула, будто кот, испугавшийся воды. Девочка улыбнулась, она совсем не помнила себя маленькой, всегда была такой как сейчас, и кот тоже был таким.
За норной дверью – уютный свет корней. Кровать, шкаф и стол ничем не выдали своего удивления при виде ещё одной, пусть и маленькой девочки, и продолжили стоять, как ни в чём не бывало.
- Как думаешь, ей можно пирог? – спросила Аля, прикрыв норную дверь.
- Она не спрашивает разрешения, – сообщил кот, поставив передние лапы на стол, с которого кроха уже стащила кусок пирога и, почти не жуя, запихивала в рот.
- Стой, куда ж без компота!
Кроха с пирогом была усажена на кровать. Потом Аля налила ей сладкого компота, и малютка, держа кружку обеими ручонками, отпила больше половины.
- Такая милаха!
Алина потянулась к шкафу и достала коробку, доверху наполненную резными фигурками в виде зверей и птиц. Кроха схватила самую большую, ей оказался кот с невероятно длинными усами, загибающимися назад почти до хвоста, будто крылья.
- Мне их подарила подружка. Её дом далеко за лесом, на верхушке высоченной сосны. Она вырезает их сама, такими острыми штуковинами. Вообще, каждая девочка в округе умеет что-то особенное. Я вот ещё не знаю, какое назначение у меня, пока только умею печь пироги…
- Я бы не утверждал, что прям умеешь, – подал голос кот, притихший в углу.
- Ох, полетят сейчас клочки чьей-то чёрной шерсти, – пригрозила Аля.
Кот не повёл и глазом, лишь свернулся в клубок, поближе к тёплому корню, но хвост все-таки спрятал.
Кроха играла с фигурками, водила ими по одеялу, прятала в ладонях. Под кроватью нашлась и фигурка девочки в плать, что сразу стала танцевать среди зверей. В свете корней началось настоящее представление: звери бегали друг за другом, лезли Але на голову, путались в волосах. То деревянная девочка догоняла зверят, то они её, пока фигурка не пряталась в складках Алиного сарафана.
Кот потянул воздух и резко встал.
- Тебе нужно с ней попрощаться, – сказал он.
- Почему? Нам же так хорошо вместе!
- За ней пришли, – кот потёрся боком о норную дверь. – Открывай.
Аля нехотя встала, норная дверь отчего-то вдруг стала такой тяжёлой. Снаружи раздалось мурчание. На пороге, виновато склонив голову, стоял рыжий-прерыжий котяра.
- Он должен был прийти за ней намного раньше, уж точно первее нас, – сказал чёрный кот. - Ей нужно пойти с ним, так будет правильно.
- А чего тогда ты опаздываешь?
Не успела Аля возмутиться, как
по норе прокатился радостный визг, кроха побежала к двери. Рыжий вытянул навстречу довольную морду.
- Они должны до темноты найти свой дуб с норой, или другое дерево, может даже пещеру, - чёрный отошёл в сторону.
Рыжий благодарно посмотрел на Алю и на чёрного собрата, наклонился. Кроха вскарабкалась ему на шею, вцепилась в шерсть на загривке.
- Когда захочешь прийти к нам, ну там, в гости… - Аля не плакала, просто дурацкий ветер дул прямо в глаза. - Не нужно искать повод или причину, просто постучи в норную дверь, и она откроется.
Кроха внимательно слушала, потом протянула Але деревянную фигурку длинноусого кота.
- Нет-нет, оставь себе.
Девочка зажала фигурку зубами, Аля улыбнулась – все правильно, лучший способ, чтобы точно не выронить по дороге. Рыжий кот с девочкой на спине заспешил к дому, который ещё предстоит найти. Но они сделают это вместе. Девочка и кот.
- Жалко, вишня осталась в саду, белки наверняка уже растащили… - сказала Аля, провожая рыжий хвост взглядом. - Но в шкафу есть ещё один кусочек пирога…
- Поделишься? – спросил кот.
- Если согласишься, что моя часть с корочкой, а твоя – с краешку.
- Идёт.
Алина на миг замерла на пороге, потом шагнула назад и закрыла норную дверь.
- Джаляб, - выругался Бек, споткнувшись. – Света совсем нет... Идем-идем, Фархад, не пожалеешь!
- В десятый раз это слышу. До утра никак?
Бек только улыбнулся и продолжил идти.
Свет фонаря над вагончиками рабочих остался позади, груды щебня и штабеля кирпичей возникали будто из ниоткуда. Двор перед началом стройки расчистили бульдозером, и теперь всё пространство занимали стройматериалы.
- Мы точно оба здесь шею свернём, – Фархад полез за телефоном.
Бек схватил друга за руку:
- Тохта[1]. Нельзя свет. Увидят, придут.
Фархад послушался. Он вспомнил детскую страшилку – злой дух не придет к тебе в темноте, если до утра не зажигать свет. Но сейчас всё по-другому. Свет могут заметить. А в ночи не видно, как двое крадутся по стройке. Замеченным боится оказаться только вор.
Они подошли ко входу в особняк, строительные леса тянулись паутиной на пять этажей вверх. Зданий было много, но реставрировали только эту часть, остальная усадьба шла под снос.
- Этот дом история есть, - сказал Бек, обернувшись. – Хозяйка его, ба-ри-ня…
- Барыня, – поправил Фархад.
- Да. В общем, она любила играть со слугами, как мышь и кошка, – Бек начал взбираться по строительным лесам. - Оставляла специально украшения на видном месте, выжидала, пока кто-то соблазнится. И до смерти их в подвале держала, а чаще с крыши сбрасывала. Астафируллах.
Просьбу о прощении Бек произнес, уже взобравшись на пару секций.
- Слушай, - Фархад решился. Он залез следом и повысил голос. – Скажи, что ты мне показать хочешь? Вот прямо сейчас скажи. Потому что если ты опять за старое, то я и смотреть не буду, и даже слушать тебя…
Бек взглянул с обидой.
- Я не украл, я нашёл. В подвале с бригадой работали, в той части, что снос потом. Клянусь! Стенка развалилась, а там куль с золотом, украшения старые. Припрятал под крышей, на столярке, а то днём бы увидели, что несу… я сейчас.
Бек полез выше. Фархад задрал голову и смотрел, как наверху смутно копошится тень – он уже наверху. Старинный особняк сложен на века, столярка прогнила, но само здание незыблемо, даром что пустовало с войны.
Тьму разогнала луна, Фархад увидел, как Бек стоит на краю крыши, потом опускается на колени:
- Я не вор…
- Эй, ты чего? Слезай! Фархад стал карабкаться выше, и в этот миг Бек сорвался, Фархад потянулся было удержать, но промедлил, испугавшись рухнуть следом. От удара о землю хрустнули кости.
Холодея, Фархад быстро слез и упал на колени рядом, потормошил, прижался ухом к груди – сердце не билось. Бек умер.
Фархад сидел у тела, не в силах пошевелиться и осознать происходящее.
В чувство его привёл лай собак вдалеке и чей-то окрик, заставший их замолкнуть. Фархад встряхнулся и посмотрел на Бека новым взглядом. «А зачем вы двое ночью ходили по стройке?» Голос бригадира прозвучал в голове так ясно, будто тот стоял рядом. Полиция и депортация. Нет работы, нет денег... А если ещё решат, что это я его столкнул? Если меня… Фархад вскочил, обхватив голову, зашагал из стороны в сторону.
И всё из-за тебя! Фархад едва не ударил тело, но сдержался. Есть вход в подвал, с той стороны, что под снос и застройку – сначала засыпят мусором, потом зальют бетоном. Там никто не найдет. Пропал и всё, скажу – не видел, не знаю. Получу зарплату и домой. Фархад приподнял его под мышки, потянул. Из-под куртки выскользнул массивный свёрток, звякнул об пол. Снова залаяли собаки. Разберусь с этим позже, решил он и кое-как затолкал свёрток во внутренний карман куртки.
Тащить мёртвого оказалось очень тяжело, Бек всегда был крупным. На последней лестнице Фархад не удержал тело, и оно скатилось по ступеням. Фархад доволок его до дальней стены и привалился к ней, пытаясь отдышаться.
- Ааааххх… Фара, помоги…
Слабый голос Бека разбил тишину.
Фархад застыл. Он жив! Но теперь все узнают, где они были ночью, поймут, что воровали. Никто не будет разбираться, кто виноват, депортируют и всё…
После зова о помощи Бек поджал колени к груди, обхватив их руками, и снова отключился. Он наверняка теряет сознание, не в силах терпеть такую боль. Фархад нервно сглотнул. Живой Бек был большей проблемой, чем мёртвый.
Нет, я не могу его оставить, нужно вызвать скорую! Фархад заспешил вверх по ступеням, выругался и полез в карман за телефоном, уже в дверях оглянулся. У стены, где он оставил Бека, было пусто.
Куда мог деться человек при смерти? На ватных ногах он спустился обратно, огляделся.
В тишине из-под пола раздался стон. Неужели тут, под землёй, есть что-то ещё глубже? Фархад включил фонарик на телефоне, в углу он нашел пролом в полу, куда мог пролезть человек.
Звук точно шёл оттуда. Может, просто завалить вход кирпичами? Фархад ужаснулся своим мыслям. Одно дело не вызвать скорую, другое – убить. Но, если он расскажет всем, что я его хотел бросить здесь умирать?
Из проёма на Фархада смотрела темнота, свет фонарика телефона едва мог с ней справиться. Ширины прохода хватило только чтобы пролезть, стоя на четвереньках.
Снова стон.
Фархад пополз. Стены давили, потолок нависал над головой надгробной плитой с каждым движением камни, будто сдвигались ещё сильнее. Поворот, лаз расширился, дал вздохнуть с облегчением. В тишине раздался шорох. Фархад направил свет, проход кончался тупиком, и там спиной к нему сидел человек. В полутьме не разобрать...
- Бек? – позвал Фархад.
Человек обернулся, на Фархада смотрела дряхлая старуха. Одежда висела на ней лохмотьями, чёрные глаза тонули в складках кожи, смотрели пристально, стянутое морщинами лицо исказилось в подобии улыбки.
- Попался, вор! - прошептала она и поползла к Фархаду.
Пахнуло смрадом. Тело старухи изогнулось – одна рука касалась стены, другая потолка, под ногами захрустели кости. Фархад попытался развернуться, но сделать это быстро не давали стены, сдавившие плечи. Он инстинктивно рванулся прочь, назад, и застрял – а изломанное тело уже в паре шагов.
Старуха будто не заметила его. Её острые кости вдавили Фархада в землю, челюсть прижало к стене так сильно, что потемнело в глазах, из груди вышел весь воздух, и больше не вдохнуть. Фархад нашел в себе силы пошевелится, лишь когда старуха скрылась за поворотом. Кое-как он смог развернуться и пополз обратно, к выходу. Чьи это кости? Что это за старуха, как она здесь оказалась? А если… эта та самая барыня?..
Когда Фархад, дрожа, вылез из пролома, Бек ходил по подвалу. Он обернулся на звук, сел на корточки и заговорил:
- Я вор? Красть не делал! Я нашел золото. И оно моё! – неожиданно четко сказал он. – Вор здесь ты! Ты украл у меня! Ты вор.
Договорив, Бек закрыл глаза и лёг, прижавшись к стене, в ту же позу, в который был, пока не пропал.
Что это было? Что здесь вообще происходит?
Фархад смотрел на тело напарника. Он жив или мёртв? Разум не мог найти ответ. Проверил пульс, послушал дыхание – едва слышное, с хрипами. Где он был, пока я искал его внизу?
«Убийца!»
Если Бек снова заговорит, его могут услышать. Я не хочу в тюрьму, подумал Фархад. Тогда все мечты о бизнесе, о семье здесь пойдут крахом.
Одна ладонь сжала Беку нос, другая рот. Фархад держал. Долго держал, будто работаешь на стройке - тяжело, но нельзя прекратить. Выгонят, не заплатят, умрёшь. Только вот человек сжатый ладонями, не хотел умирать, Фархад чувствовал его пульс. Перевернул тело и сжал горло внутренней стороной локтя, из-за пазухи Бека выпал свёрток, по полу рассыпались украшения. Вот, значит, что ты украл. Не ослабляя хватки, Фархад стал выкручивать голову Бека, держал, сколько хватило сил.
Мёртвое тело Фархад затащил под пол, в самую глубь прохода, после заливки бетоном его уже никогда не найдут. Украшения забрал с собой. Фархад не разбирался в золоте, но если эти побрякушки настоящие, то точно стоят очень и очень дорого.
Убил, убил, убил.
Да какая уже разница! Фархад шёл, согнувшись, будто прячась от случайных взглядов, но кто мог смотреть на него настолько ранним утром. Я богат! Тяжесть в руках и карманах уносила прочь другие мысли. Здесь хватит на всё – и ментам при досмотре, и таможенникам на границе, и дома на безбедную жизнь до самой смерти. А что если… остаться жить здесь…
- Джаляб, ты где ходишь полночи?
Со своей койки на Фархада недовольно уставился Бек.
- Нигде...
- Спи давай, уже вставать скоро, - Бек отвернулся к стенке, накрываясь одеялом.
Фархад оцепенело смотрел перед собой. Кто тогда остался мертвым в подвале?
Неважно! В карманах было золото! Фархад вытащил его, поднёс к окну на свет. Камни в кольцах блестели, цепочки и серьги выглядели старинными, а значит дорогими.
- Смотри, что у меня! У меня золото! Нам хватит, можно больше не работать.
Бек открыл глаза, потом медленно сел на кровать:
- Какое ещё золото, у тебя там камни…
Фархад посмотрел на свои ладони, на них лежали обломки кирпичей из подвала. Отбросил, запустил руки в карманы, за пазуху - пусто.
- Куда ты его дел? - Фархад схватил Бека за грудки. - Отдавай золото! Оно моё!
Бек не стал разбираться и ударил наотмашь кулаком. Фархад упал, перевернув столик, по полу с грохотом рассыпалась посуда.
- Не знаю, что на тебя нашло. Если есть, что сказать – завтра решим, сейчас спать давай, - Бек поднял одеяло с пола и снова залез на койку, отворачиваясь.
Фархад дрожал. Упавший со стола нож, будто имея волю, сам оказался в руке.
Убить вора!
Быстрый удар. Следом ещё один, и ещё. Фархад бил ножом в бок со стороны сердца, пока не устала рука, Бек бился и хрипел, но вскоре затих.
В перевёрнутой вверх дном комнате золота не оказалось. Может, я выронил его по дороге или забыл в подвале? Да, да, оно точно осталось там!
Фархад выскочил из вагончика. Уже совсем рассвело – сейчас начнут просыпаться остальные, надо спешить! Когда до подвала оставалась пара метров, он остановился.
- …припрятал на крыше… - прозвучал в голове голос Бека.
Фархад бросился к главному входу, задевая башни кирпичей плечами, он падал и снова вставал. На шум выглянул кто-то из рабочих.
- Ты куда, - крикнули ему. - Куда полез?
Он не слушал и взбирался по строительным лесам всё выше и выше. Под крышей не оказалось ни золота, ни денег - ничего. Тогда он поднялся на саму крышу. Здесь было видно уже набравшее силу солнце, дул ветер, внизу собирался рабочий народ.
Стоя у края, Фархад услышал шаги за спиной. Пахнуло подвальным смрадом.
Он повернулся, и встретился взглядом со старухой. Она шла, шаркая, длинные руки изогнулась в локтях, будто окоченели. Фархад понял, что не может пошевелиться.
- Ты – вор! - шепнула она ему на ухо.
Ноги сами шагнули с края.
Весь холм укрылся цветами, будто залез с головой под разноцветное одеяло. Саша надула щёки, засопела, закусила губу, но стебли фиалок по-прежнему выскальзывали из маленьких пальчиков. Последний узелок на венке никак не скручивался…
Пальцы случайно задели сам цветок, и лепестки тут же взметнулись в небо. Полетели к закату, так быстро, что не схватить и не поймать. Может, решили вернуться на солнышко, откуда они, подумала девочка, и появились в лесу.
- Ну вот, ещё один разлетелся, – Саша сорвала новую фиалку и вдохнула сладкий аромат.
Кот приоткрыл один глаз, лениво промурлыкал:
- Ты уже почти закончила. Осталось совсем чуть-чуть.
- Не люблю я делать венки.
- Все девочки делают венки. Хотя я и не понимаю эту тягу ко всяким разноцветным растениям, но, наверняка, в этом есть какой-то смысл.
- Цветы красивые! – Саша, наконец, справилась с последним узелком.
Она торжественно подняла венок и надела себе на голову.
- Я уже думал, не успеешь до темноты, – кот зевнул. – Хотя закат – это почти темнота…
Саша замерла, прислушалась. С вершины холма донеслись странные звуки. Ничего похожего она раньше не слышала. Девочка отложила венок, и ноги сами побежали наверх. Кот потянул воздух и аккуратно пошёл следом, не сказав ни слова.
Холм не водил дружбу с деревьями, и Саша не знала, почему так. То ли место им не нравилось, то ли слишком высоко, но на холме не было ничего выше травы и цветов. До сегодняшнего дня.
Девочка прижалась к земле, и от волнения перестала дышать. В лучах заката кружились маленькие дубки, словно земля разрешила им повеселиться перед тем, как они станут большими. Пустят корни. Обрастут кроной, где совы совьют гнёзда. А пока их тонкие стебли светились мягким светом, как и корни родного для девочки дуба, до высоты которого им ещё расти и расти.
А ещё они мастерили звуки! Этим занималась парочка дубков, качающихся в сторонке от остальных. Пальцы-сучья одного ловко перебирали стебли цветов: щипок тонкого стебля, и над поляной будто пролетела стая комаров, щипок другого, потолще – замурчали коты. Другой дубок стучал по валунам, дополняя первого. Звуки смешивались, но не мешали друг другу, словно рассказывали общую на всех историю. Музыка! Саша едва не захлопала в ладоши.
- Хочешь к ним? – спросил кот, посмотрев на девочку.
- Больше всего на свете! – прошептала Саша.
- Так чего сидишь?
- Боюсь! Вдруг я им помешаю или просто скажут: «Не мешай нам, великанша, уходи в свою нору и сиди там».
- Тут нечего пугаться, это же не дикие коты, которых все девочки боятся. Своих желаний не стоит бояться, их надо… – кот обошел девочку и вонзил ей коготь чуть ниже спины. – Воплощать!
Саша подпрыгнула на месте, взмахнув руками над головой. Один из дубков заметил гостью и приветливо помахал руками-ветками. Девочка замахала в ответ. Качаясь на ходу, дубок подошёл совсем близко, его рука обвила девчачью ладонь. Стало тепло, почти горячо.
- Иди, раз приглашают! – шепнул ей в спину кот. – Дубки всегда здесь веселятся, перед тем, как на рассвете разойтись по всему лесу…
Каждый двигался, как хотел. Дубки кружились парами и по-отдельности, прыгали друг через друга, вращались на одной ноге. Танцы! Их движения будто повторяли музыку, словно у каждого была своя особая роль. Саша закружилась, но не устояла на ногах и упала в траву. Потом поднялась, зажмурилась и стала двигаться так, как могла только она. Поймать момент. Идти вслед за мелодией. В лицо подул тёплый ветер, Саша открыла глаза и рассмеялась, не переставая танцевать.
Казалось, вечер никогда не закончится. Ещё один поворот, поклон и снова поворот. Музыка стала тише. Ещё поклон. Мелодия смолкла. Девочка остановилась, посмотрела по сторонам – танцы закончились.
Горизонт спрятал последние лучики солнца. Дубки зарылись корнями и руками-ветками потянулись к небу. Ветер трепал их листья, но не больно, а ласково, он будто знал, что ждёт их там, в новом дне, и заботился, как мог.
- Неужели, с рассветом они уйдут отсюда? – Саша провела рукой по цветам, но музыка не зазвучала. – А потом в их корнях какая-нибудь девочка и кот найдут свой дом.
- Уйдут. По всему лесу разойдутся, иначе и быть не может. Ведь дуб - самое главное дерево, он повсюду нужен. Может, станет кому-то домом, а может, так и будет ходить искать своё место. Так или иначе, нам пора домой, – кот подошёл и потёрся о девчачьи ноги.
- Пора, – грустно вздохнула Саша.
Идти было недалеко, и девочка не торопилась. По пути она, то и дело, замирала и начинала кружиться на месте, мурлыкая себе под нос дубковую мелодию. Кот зевал. Когда до норной двери оставалось с десяток девчачьих шагов, Саша остановилась:
- А может, не будем сегодня спать?
От удивления кот замер с поднятой лапой:
- Когда темно - принято спать…
- Знаю, знаю, – закивала девочка. – Мы тоже будем, только попозже. Хочется ещё немножко посмотреть на звёзды и помечтать. Ну пожалуйста.
Саша запрокинула русую голову:
- Посмотри, какие расчудесные звёзды. И лунииище…
Кот посмотрел на светящиеся точки, потом на девочку с блестящими от радости глазами, и снова на небо. На миг показалось, что и луна сделала жалобные глазки и просит их остаться.
Помедлив, кот сказал:
- Пойду, принесу плед, не сидеть же на траве.
От хлопков маленьких ладошек зазвенело в ушах.
- Чуток - и спать, – обернувшись, уточнил кот.
- Обязательно, – закивала Саша. – Немножко посидим – и за норную дверь!
Кот щурился.
Весеннее солнце ещё не окрепло, но светило ярко. Первый по-настоящему тёплый день.
- Вон та туча скоро доползет до солнца. Успеешь закончить, пока хороший свет не пропал? – кот запрыгнул на пень.
- Хороший свет, хороший, – рассеянно ответила Аля. – Я всё успею.
В руке – стеклянная баночка. Девочка смешала жёлтый с красным и потрусила склянку, получился оранжевый. В траве, у её ног, ещё три таких же, но с другими красками.
- Ты обещал помочь. Постарайся лежать и не шевелиться.
Кот посмотрел на девочку, бумагу и кисти, обернулся вокруг себя и лёг.
Аля уселась в траву, вытянув ноги, зажала лист коленями. Сперва кисть утонула в чёрном.
- Итак, сегодня буду звать тебя Кусочек Ночи, – Аля вытащила кисть из баночки, на бумаге появился первый мазок.
- Почему? – удивился кот.
- Моя картина будет так называться – «Кусочек Ночи»! – объявила девочка и подтянула к себе оранжевую склянку.
- Почему я должен в этом участвовать? Какой-то кошачий натюрморт, честное слово! – возмутился кот и принялся вылизывать шёрстку, и так сияющую чистотой.
- Ты мог бы не умываться, пока я не закончу. И, пожалуйста, помогать – значит не мешать, а то нарисую некрасиво!
На поляне повисла тишина. Кот недовольно сопел, борясь с желанием начать вылизываться. Ветер принёс запахи из виноградной рощи – ароматы цветущих фиалок и высушенных морозами ягод. Скоро виноград зацветёт, а там и мыши объявятся, хоть наемся всласть, подумал кот.
На миг Аля оторвалась от листа, выглянула из-за края и сосредоточенно посмотрела на пушистого:
- А можешь так рот открыть, во всю ширь, будто ты лев злющий?
Кот начал было самозабвенно показывать зубы, но потом замер и нахмурился:
- Львы в нашем лесу не водятся, ты не могла их видеть! Речные не в счет.
- Да, речные львы – это просто зубастые рыбины. Я про тех, которые большущие кошки – их Лена видела и всем на посиделках рассказывала. Эх, ладно, лежи уж так…
Снова тишина. Только бульканье кисточки в склянке и девчачье сопение. Кот устал бороться со скукой и неподвижностью:
- А краски ты где взяла? Красный, вот?
- Сварила луковую шелуху… - пробубнила девочка.
- Жёлтый?
- Цветки одни перетёрла, и с водой… ну не мешай, а…
- А чёрный цвет? Чёрный откуда? – не унимался кот.
- Тут совсем просто. Основой для краски стал клок шерсти одного болтливого кота, – Аля постучала по листу кистью, сделала ещё один широкий мазок.
- Глупости, ни один кот не даст тебе даже шерстинку, если только ты не отрезала у спяще… - чёрный не договорил, подскочил и завертелся на месте. – Откуда? Со спины? Со спины! Ну где же?..
Звонкий девчачий смех разлетелся по поляне:
- Пошутила я, пошутила. Чёрный получился из угля, обычного угля. Цела твоя шёрстка. Потерпи, я уже почти закончила.
Кот ещё раз попытался заглянуть себе за спину, но, так ничего и не увидев, снова лёг. Ещё немного сопения. Кисть успела несколько раз побывать во всех скляночках с краской. Жёлтый пришлось разводить по новой – солнышко получилось неожиданно большим.
- Посмотри на небо, – посоветовал кот, бросив взгляд наверх.
- Не отвлекай, последний штрих, – девочка закусила губу и взяла кисть обеими руками. – Сейчас сделаю небо одной полосой!
- Не сделаешь.
Аля оторвалась от листа, светлая бровь взметнулась вверх:
- Чего это вдруг?
- Может, уже посмотришь наверх?
Девочка задрала русую головешку. С затянутого тучами неба, точно на кончик носа, упала дождевая капля. Следом прогремел гром. Туча, с полным пузом дождя, всё-таки доползла до солнца.
- Спасай картину!
От крика кот подпрыгнул на всех четырёх лапах и рванул в сторону норы. Девочка за ним. Тяжёлые капли застучали по голове и плечам, мокрая тропинка мешала бежать, ноги скользили по грязи, бумага, перевёрнутая рисунком вниз, едва не вылетала из рук.
Норная дверь скрипнула петлями. Внутрь первым влетел кот, следом Аля и рисунок. Дверь захлопнулась. Наверху капли молотили по дубовым листьям, по земле-крыше. Сюда вам не пробраться, подумала Аля и села на кровать, развернула рисунок перед котом.
- Принимай работу!
- Вода его, всё-таки, испортила, – вздохнул тот.
Удивленная девочка развернула лист к себе:
- Нет, ни капельки не попало. Вот же ты – Кусочек Ночи!
Кот запрыгнул ей на колени. На бумаге среди намазанных тут и там жёлтых и оранжевых пятен, прямо посередине, улеглось самое большое – чёрное. Сколько кот ни пытался, но так и не смог разглядеть в этой кляксе кошачьи черты.
- Очередная попытка объявляется неудачной! – помедлив, объявил он и ткнулся головой девочке в подбородок.
- Ну вот, опять, – Аля отложила рисунок и залезла на кровать с ногами. – Снова не вышло…
Кот сел рядом:
- Зачем вообще ты пробуешь каждый раз то одно, то другое?
- Если не пробовать, то как тогда узнать своё назначение? Все девчонки умеют что-то такое, чего другие не могут... Марина мастерит игрушки, как живые, Лена летает…
Девочка уже едва сдерживала слезы. Чёрный хвост легонько стукнул её по лбу:
- Не хнычь, может, просто рисовать не твоё. Лес такой большой. Уверен, и для тебя назначение найдётся.
Аля утёрла кулаком нос:
- Как только дождь кончится, сразу пойдём искать!
Кот замурчал. Дождь ещё долго будет лить, а как перестанет – там и ужинать пора, может, и вовсе не придётся никуда идти. Здесь, за норной дверью, так хорошо…
________________________________________
На вдохновение:
Сбер 2202 2002 3489 2832
Мой паблик ВК: https://vk.com/public213144113
Мой телеграм канал: https://t.me/dimazavaley
Нора в опасности. Ветер рвется в приоткрытую дверь, позвал дождь и грозится закидать все водой и холодом.
- Ну же, закрывай скорее! - испугался кот.
Он кружился в ногах девочки и фыркал, когда капли падали на усищи.
- Стараюсь, как могу! – прокричала Аля и упёрлась ручонками в дверь. Но ветер держал крепко, будто решил, что нора – его домик, и он тут живёт. Вдруг притих. Может, начал спорить с дождём, кто где будет спать, подумала девочка и навалилась на дверь изо всех сил.
Петли скрипнули, будто устало вздохнули, и вход в нору с грохотом захлопнулся.
Внутри – свет дубовых корней. Жёлтый и тёплый. Вместе с корнями он вился вдоль стен, свисал паутинкой с потолка, дремал на полу. Девочка выдохнула, а вместе с ней и вся мебель: шкаф, стол и кровать. Только, в отличие от девочки, тихонько и незаметно.
- А если нас всё равно затопит и дикий кот найдет сюда дорогу? – Аля залезла на кровать, села на пятки, разглаживая складки синего сарафана. Подол немного намок, но это ничего - высохнет в теплых корнях и снова будет пахнуть летом.
- Мы же закрыли дверь, этого более чем достаточно, - ответил кот. Спрятались в этот раз спрячемся и в следующий. Уже решила, что будем искать в лесу завтра?
- Назначение! - заявила Аля.
- Опять? Другие вон ищут счастье, или тепла зимой. Маму и папу в конце концов.
- Настоящим лесным девочкам не нужны мамы и папы. Мы сами по себе настоящие!
- Устал спорить, – кот свернулся в углу у самого толстого корня, зарылся носом в пушистую шерсть.
- Давай, больше не будем прятать носы, а то тепло не придёт, - девочка сорвалась с места и присела рядом. – Ой, а вдруг ветер расскажет дикому коту, где нас искать?
Кот со вздохом поднялся и принялся расхаживать туда-сюда перед Алей.
- Во-первых, я не простой кот, поэтому могу прятать нос, когда захочу…
Тёплые корни уже успели просушить его шерсть. Как же, наверное, тепло с таким мехом, подумала Аля. Вот бы схватить пушистого и прижать крепко-крепко. Но душиться нельзя – если начать без спроса, то кот обидится и не придёт ночью греть ноги.
- Во-вторых, повторяю еще раз дикий кот-это еще одна девчачья сказка, сами придумали, сами боитесь, а все потому…
Девочка уже не слушала этот слишком долгий рассказ. Она изо всех сил пыталась не пропустить момент, когда дождь кончится. Самые последние капли прячут внутри кое-что, о чем девочка догадалась сама, и ещё никому не рассказывала, даже коту. Осталось только их дождаться, чтобы убедиться наверняка.
Капельный стук по земле-крыше сначала уменьшился, потом и вовсе стих. На мордашке у девочки появилась улыбка.
- Пойдём, покажу!
С этими словами она подхватила кота под мышку.
- Куда это мы? – заворчал кот. – Не хочу наружу! Знаешь, как тяжело отмывать дождевую грязь?..
Норная дверь осталась позади. Умытый лес пах новой весной. Тучки вылили всю воду, стали прозрачными и перестали прятать за собой закатное солнце. Девочка поднялась на холм, который когда-то давным-давно маленький дубок выбрал себе домом и завёл в нем норку.
- Вот, смотри! – она опустила кота на землю, чёрный хвост тут же принялся бить по траве, будто отгоняя невидимых мух.
- Даже предположить не могу, что такого можно показать, чтобы я согласился с необходимостью моего перемещения сюда.
- Да вот же!
Аля встала на коленки и прижалась к земле, так, что травинки закачались у самых глаз. На зеленых стебельках набухли капли, внутри каждой будто светилось крохотное солнышко. Девочка прищурила сначала один глаз, затем другой.
- Видишь, как ярко?
Кот уселся рядом, чёрные блюдца глаз уставились на ближайшую каплю.
- Ну, и?
- Это кусочки звёзд. Крохотные. Они падают с неба, чтобы всем было радостно!
Девочка подцепила каплю кончиком пальца. Бусина немного повисела и покатилась вниз, оставляя на ладони светящийся след. Аля расхохоталась, подхватила с травинки ещё одну и подбросила к небу.
- Могу с уверенностью заявить, что твоя теория – полная бессмыслица! – возмутился кот. – Дождь – это просто вода из тучи!
- Ну и что! В наших краях много других девочек с котами, и, может, для каждой из них дождь – это что-то своё. Для меня он – кусочки звёзд.
Девочка уселась на корень-лавку и похлопала по коленям, кот, помедлив, аккуратно забрался к ней на руки. Алины пальчики зарылись в густой мех, тёплый и мягкий. Довольный кот замурлыкал.
- Сейчас появятся звёзды, и сразу увидишь, капли – это их кусочки! – пообещала девочка.
Девочка щурится. Ветер поднимает с дороги мелкий песок, бросает в глаза. Мама отпускает руку.
- Почему вы бросаете песок мне в глаза? - девочка плачет.
Рядом нет никого из живых. Нет ветра. Вокруг глубокая яма с мертвецами. Расстрельная команда засыпает трупы землей.
Радио хрипело, а иногда и вовсе вырубалось – расходился на ладан дышащий контакт. "Закончу рейс – починю", и так раз за разом. Вот и сейчас – короткое шипение, потом тишина. Приборная панель сотряслась от хлопка ладонью, Сергей добавил громкости, в сумбуре музыки и новостей в голову, как гвоздь-десятка, по самую шляпку вошли слова:
- По данным статистики, в числе дорожно-транспортных происшествий по-прежнему лидирует наезд на пешеходов. Превышение скорости, необорудованные переходы и пересечение трассы в неположенных местах.... Будьте аккуратны на дорогах!
В неположенных… Сергей сглотнул горький ком, отчего сдавило горло, прокашлявшись, надавил на педаль газа, стараясь отогнать дурные воспоминания. Но та ночь не собиралась уходить из памяти, Сергей со злостью стукнул по рулю. Та девчушка, она же выскочила на дорогу, как чёрт из табакерки, никакой шумахер бы не среагировал! Даже лица её не разглядел: удар и тело в сторону, в сугроб, как мусор…а на лобовом – кровь.
Ты должен помочь ей, шептал тогда внутренний голос. Но ужас от последствий заставил совесть заткнуться, заставил выжать газ до упора, а потом вымыть капот, чтобы и пятна не осталось. Поспешил домой, тут и холостяцкая квартира покажется уютной. Потом несколько дней ждал ментов, но никто не приходил. За днём прошла неделя, затем месяц и год.
- Далее о погоде... – прошипел аппарат.
Сергей откинул козырёк, закурил, сизый дым потянулся к щели над стеклом. Елочный ароматизатор давно посерел и не перебивал стойкий табачный запах. Затушенный о край стекла бычок вылетел в окно, Сергей вытащил ещё одну, закурил снова. Чёртовы новости! Картинки той ночи снова кололись занозой, вытащить которую можно только водкой. То её фигура, застывшая посреди дороги в свете фар, то дворники, размазывающие кровь... Но Сергей не мог назвать это муками совести, скорее, просто хандра или пресловутая депрессия среднего возраста. Скорее бы вернуться домой.
За стеклом непроглядная пелена снега, ещё и через рассохшиеся уплотнители стёкол тянуло сквозняком. Свет фар тонул в метели, но скоро покажутся огни придорожной забегаловки: еда отвратная, но кофе ещё мог сгодиться. Спустя пару километров Сергей принял к обочине, заглушил двигатель и пошёл на свет. Полупустая парковка осталась позади, внутри привычный полумрак – никто так и не поменял давно разбитую лампу. Стойкий запах жареного лука – тоже вполне привычно, пройдя мимо пары хмурых дальнобоев, Сергей подошёл к стойке:
- Кофе чёрный сделай.
Продавец обернулся, вытирая сальные ладони о края фартука:
- Дарова, Серёга! – крохотные глазки ощупали водилу с ног до головы. – Чёт ты смурной, случилось что?
- Да наслушался по новостям всякой хрени... – Сергей махнул рукой и взял придвинутый стаканчик. Пальцы обожгло раскаленным пластиком, перехватил повыше. Запах взбодрил, и дурные мысли немного ослабили хватку.
- Ладно, на улице допью, а то жарко здесь, в сон клонит.
- Ну как знаешь. Только не затягивай, дорожники с перемётами не справляются – трассу вот-вот закроют.
На улице порыв ветра едва не сбил с ног. Отойдя за угол, сделал глоток, поморщился – слишком горячо. Здесь ветер не доставал, отхлебнул ещё – на морозе всё остывает быстрее.
- До райцентра не едете? – тонкий девичий голос.
Сергей закашлялся, крепкий кофе пошёл не в то горло – девушка появилась неожиданно, будто подкралась.
- Еду, а тебе что? – грубо буркнул он. Не любил брать попутчиков, столько историй криминальных. Правда с ним никогда не случалось подобного, но береженого бог бережет.
- Подбросьте до города. Я замёрзла совсем.
Сергей окинул девушку взглядом. На улице мороз, а на плечах только джинсовая куртка и такая же юбка до колен.
Она поймала его удивлённый взгляд, объяснила:
- Я не... путана никакая. Меня просто на трассе бросили.
На последних словах её голос задрожал, в глазах блеснули слёзы.
- Ты, давай, не реви здесь, меня этим не проймёшь. Вон, иди внутрь, вызови такси, – Сергей отвернулся, скомканный стаканчик исчез в глубине урны.
- Такси сюда пару часов будет ехать... Я заплачу вам, – сбивчиво проговорила она и полезла в сумочку. На разжатой ладони среди мелочи и оборванных чеков лежала мятая пятитысячная купюра. – Только домой отвезите.
Недолго думая, Сергей сгрёб бумажку и спрятал во внутренний карман:
- Деньги лишними не бывают, пошли. Лишь бы не заглохнуть, а то будем стоять пока не прикурят. А в такую метель помощи не жди, мало кто ехать решится.
Не раз латаный герметиками радиатор натужно загудел. Злой случай – и мотор вскипит, как забытый на плите чайник. Ну ничего, вытерпит, столько сезонов не подводил, и сейчас справится. Сергей пристально вглядывался в темноту: перед глазами трудились мелькающие дворники, но снег всё равно забивал ветровое, обзор появлялся на миг и вновь исчезал. Всё внимание на дорогу, и болтать с попутчицей не хотелось, да и она не проявляла желания. Хоть и красивая: успел окинуть её взглядом, когда садился в кабину, и сейчас изредка поглядывал на идеальную линию бёдер, нагло выпирающую грудь. Остановиться бы, где потише, зажать ладонью рот, да и подмять под себя...
Ладно, ещё терпит. Сергей вернулся к дороге:
- Твою мать!..
Свет фар выхватил из темноты человеческий силуэт, и что-либо делать уже поздно!
- Тормози! – закричала попутчица так, что зазвенело в ушах.
Удар - и тело отбрасывает на встречную полосу. Сергей принял к обочине, и мотор, вздрогнув последний раз, затих. Сейчас бы никуда не выходить, просто поехать дальше, словно ничего не произошло. Сергей натянул ручник.
- Так и будешь сидеть? – неожиданно спокойно спросила она, не отводя взгляда от окна.
Сергей медленно выдохнул:
- Иду я, иду...
Испуганно посмотрел в боковое – беспроглядная пелена, со вздохом потянул ручку двери. Метель встретила острым снегом в лицо, глаза заслезились, но взгляд различил на дороге человеческую фигуру. Распростёртое тело не шевелилось. Совесть кричала, что нужно вызвать скорую, помочь встать, но ноги налились тяжестью. Может, уехать нахрен отсюда? Но ведь больше никого нет – видимо, трассу все-таки закрыли…
Шум ветра нарушил стон. Неужели, живой? Преодолев страх, Сергей подбежал к телу, склонился, к горлу подступила рвота. Сбитой оказалась девчушка лет семнадцати, половина лица стесана напрочь, кожа висит лохмотьями. Перевел взгляд – ниже колена багровое месиво, из которого торчит кость.
- Сейчас, я позову на помощь, – выдавил Сергей, во рту пересохло, слова давались с трудом. Боковым зрением он уловил, как попутчица вышла из кабины и идет к нему.
Сбитая девушка медленно повернула голову, на Сергея смотрели глаза, полные слёз, но губы растянуты в улыбке. Почему она молчит? Ей же должно быть невыносимо больно... Отчего она улыбается? Её лицо кажется знакомым…
Сзади раздался голос, полный холода:
- Девочка спешила домой, хотела поймать попутку….
Они одинаковые! Сергей отскочил в сторону: девушка на асфальте и его пассажирка похожи, как две капли воды. Мужчина растерянно переводил взгляд с одной на другую, от страха закололо в висках. Как такое возможно?
- Я покажу, как, но тебе придётся умереть, – сказала попутчица буднично, словно прочитав мысли мужчины.
А девушка на асфальте звонко рассмеялась. Сергей посмотрел на неё и обомлел – пусто, она исчезла, словно морок. Даже снег стал белым, ни единого пятна крови. Внутренний голос убеждал, что всё это нереально, мысли плясали в голове чёртов хоровод, одна хуже другой. Сердце выпрыгивало из груди, ладонь машинально шарила по карману в поисках телефона, но тот остался в салоне. Вдруг пальцы ухватились за ключи от "газели" – отсюда надо уезжать.
Метры до дверей авто тянулись, как километры трассы. Ключ зажигания дрожал, никак не попадая в замок, будто проклятое отверстие вовсе испарилось. Наконец, мотор загудел, Сергей бросил взгляд в боковое – его попутчица неспешно шла к машине, взгляд чёрных глаз прожигал мужчину насквозь. Машина сорвалась с места, её немного повело на заснеженном асфальте, но, поддав газу, Сергей смог выровняться.
На мобильнике высветились цифры – пол-одиннадцатого. Взгляд вернулся к дороге, Сергей на ощупь набрал ноль два.
- На меня напали, тридцатый километр объездного шоссе!
В трубке отозвался уверенный голос:
- Повторите ещё раз, где и кто на вас напал?
Серей замер, затем со злобой отбросил телефон на сиденье, пластмассовый коробок неудачно отскочил, и упал в черноту между дверью и креслом. Попытался дотянуться рукой, не отрываясь от руля – тщетно. Сергей злился на себя: «Что я мог сказать? Меня преследует девка, которую я сбил год назад?»
Снегопад снова усилился, сквозь такую завесу не видно ни разметки, ни обочины, но Сергей давил на газ, не обращая на это внимания. Когда сердце перестало биться, как ненормальное, всмотрелся в темноту – справа от дороги горели огни придорожного кафе. Два тусклых фонаря по бокам от входа.
Сергей провел рукой по лицу, потёр усталые глаза, забегаловка – один-в-один как та, где останавливался час назад.... И когда эту построить успели? Прибавил газу, по бокам вновь замелькали бескрайние ряды деревьев.
Приехать и залить всю эту чертовщину до беспамятства – крутилось в голове, но дорога всё не кончалась. Недоумение росло, по времени давно пора въехать в пригород, но вокруг лишь деревья и темнота. Справа снова зажглись огни, по телу прошёл озноб – в нескольких метрах от обочины вновь горели фонари забегаловки. Только теперь сомнений не осталось: это та кафешка, где он подобрал свою попутчицу.
- Что же здесь происходит? Я же не мог вернуться… – пробурчал Сергей и припарковал машину, чтобы осмотреться.
Сквозь мелькание дворников увидел человеческий силуэт, лица не разглядеть, только размытые очертания, но фигура приближалась. Сергей побледнел – попутчица! Как?! Ты же осталась позади, успел подумать он и почувствовал, как изнутри обдало холодом так, что невозможно пошевелится от страха.
Она шла сквозь метель, не отрывая от него взгляда. Левая нога была черной от крови, из голени торчал обломок кости, но это не мешало ей шагать. Лицо спокойное - ни боли, ни страдания, но за этой безмятежностью Сергей чувствовал злобу. С каждым шагом искалеченных ног она становилась всё ближе и ближе.
Тебя не может быть…не существуешь, шептал Сергей, но губы на белом как мел лице шевелилась без звука. Она убьёт меня, она хочет отомстить! Рука тянется к рулю, ключ делает оборот, но двигатель не откликается.
- Твою мать, но почему сейчас! Почему ты сломалась именно сейчас?!! – ударил кулаком по рулю, попробовал добавить газу, но без толку – обороты застыли на холостых.
Тишину пробил монотонный гул вибрации – неожиданно ожил потерянный телефон. Сергей полез за ним, рука шарила в темноте, но проклятая трубка будто провалилась сквозь землю, в отчаянии опустил голову к самому полу. Как назло, телефон нашелся в дальнем углу, но никто не звонил – просто разрядилась батарея, и трубка вырубилась, стоило её поднять.
Водительская дверь с силой распахнулась, Сергей повернулся – в проёме стояла она. Её взгляд пробивал насквозь, за секунду лицо из девичьего превратилось в лик покойника с ввалившимися щеками и трупными пятнами, пахнуло зловонием. Сергей в ужасе отпрянул, но её ледяные пальцы уже вцепились в волосы и потянули наружу. Мужчина закричал. Сил хватило, чтобы вырваться и выскочить через пассажирскую дверь, и не разбирая дороги, он бросился в сторону фонарей.
От быстрого бега закололо в боку, грудь вздымалась тяжело, с хрипами, изо рта валил пар, Сергей пытался отдышаться, привалившись к входной арке. Краска штукатурки облупилась, осыпалась по бетону серой крошкой – хотя Сергей мог поклясться, что пару дней назад видел, как вход красили. Изнутри ни звука, хотя даже в пустом баре всегда работал телек.
Оглянулся – она в отдалении, медленно приближается. Больше не оглядываться, ни за что не оглядываться! Сергей налег на дверь, та поддалась с натугой, ввалившись внутрь, щёлкнул блокиратором замка, лишь после этого осмотрелся. Зал оказался пустым, ни один человек не коротал время за столиком, даже за барной стойкой никого.
- Есть тут кто? – голос эхом прокатился по пустому залу. Сергей торопливо прошёл к бару мимо столов с посудой, покрытой слоем пыли, словно к ней не прикасались годами. Под ногами скрипели половицы, в воздухе стоял запах плесени или гнилого дерева. У барной стойки открыто окно – тянуло холодом, но свежесть с улицы не сбивала застоя внутри.
- Она просто хотела домой, а он её сбил... – раздалось снаружи. Говорила попутчица, тембр её голоса въелся в память, как ржавчина. Едва Сергей заметил ее в окне, как тут же пригнулся, скрючившись у стены. Что же это такое?!! Почему, чёрт побери, здесь никого нет, едва не закричал Сергей и осёкся. Её шёпот по-прежнему царапал слух:
- Бросил умирать…бросил одну... – скрип ботинок по скользкому насту, и вновь голос, чуть тише. – Ещё можно было спасти... Она умерла, но теперь его очередь.
Сергей замер на месте, не в силах пошевелится. Ещё слышал её голос, но слов не разобрать, бессмысленный, как причитания умалишенного, шепот. Который вскоре слился с тишиной.
По стенам прошла дрожь, мир качнулся, будто потеряв опору. В один миг вся пыль в баре взметнулась вверх, мебель задрожала, посуда разлеталась на осколки, взрываясь изнутри – и снова всё стихло. Сергей ещё сильнее вжался в стойку. Кровь билась в висках, дыхание давалось с трудом. Хотелось закрыть глаза и, открыв их снова, увидеть, что всё исчезло.
Тишину взорвал упавший со стойки стакан, Сергей рывком повернул голову – в горле застыл крик. Попутчица сидела рядом, едва не касаясь плеча. От внешности мертвеца не осталось и следа, казалось, машина сбила её только что – половина лица стесана до кости, вся куртка в свежей крови. Девушка смотрела прямо в глаза, потом растянула уголки губ в улыбке и наклонила голову набок, отчего по паркету застучали багровые капли.
- Тебе никто не поможет, – тонкая рука потянулась к его лицу.
Не замечая ничего, Сергей ринулся к двери, дрожащие пальцы с трудом справились с защёлкой. Ужас не позволял оглянутся, но Сергей чувствовал, как затылок буравит ненавидящий взгляд. Наконец, дверь поддалась - холодный воздух ворвался в лёгкие, Сергей побежал прочь изо всех сил. Ледяной ветер стегал лицо, снег забивался в ноздри, глаза.
Ноги утопали в снегу, пока сквозь переметы не проступила разметка дороги. Белая пелена вдалеке подёрнулась дымкой, темнота отступила, уступив место слепящему свету, Сергей сощурился – фары.
- Стой! – прокричал он и выбежал на дорогу, размахивая руками.
Грузовая газель, не доехав какого-то десятка метров, затормозила мягко, словно не почувствовала льда на дороге. Сергей смотрел на номер машины красными, до боли саднящими глазами и не верил происходящему. Бампер и радиатор покрыты ледяной коркой, перемешанной с грязью и снегом, но цифры на номере начисто вымыты, и это – его номер. Сергей с нарастающей паникой понял, что перед ним – его собственная машина!
Газель накручивала обороты вхолостую, как два метронома работали щётки дворников, водителя за ними не разглядеть – слепили фары. Вспыхнул дальний свет, и авто рванулось вперед. Сергей попытался отпрыгнуть в сторону, но не успел, тонна железа на полном ходу сбила его с ног. Тело пролетело несколько метров и рухнуло в снег.
Боль затмила сознание. Она, как садист-хирург, резала на живую, без наркоза, потом отпускала на короткий миг, и когда воспалённый мозг думал, что всё кончено, скальпель открывал свежий надрез. Сергей лежал спиной на снегу и не шевелился, всё тело полыхало от боли. Он хотел закричать и не мог, собственный рот не слушался. Хотелось потерять сознание, но в памяти, как на киноленте - его собственная машина проезжает мимо, и габариты растворяются в темноте.
Я хочу жить, непрерывно билось в голове. Жить, пожалуйста!!!
Сергей не знал, сколько времени прошло, может минута, а может и час. Задыхаясь от боли, поднял голову, перед глазами плыло. За деревьями всё так же горели фонари кафе, идти больше некуда, может, там получится запереться и дождаться утра. Руки ухватились за дерево, смог подняться, хотя правый бок будто горел огнем, сунул ладонь под куртку – пальцы в крови. Шатаясь, побрёл в сторону огней.
- Помогите!.. Кто-нибудь!..
Слова уносило ветром, голос слабый, едва слышный. Сквозь скрежет деревьев, трущихся ветками на ветру не разобрать: крик это или морок. Сергей оглянулся – темнота, месиво черноты и снега. Двинулся дальше и едва не оступился, подошвы ботинок шаркнули по краю обрыва. Голос доносился оттуда, старый карьер давно заброшенной стройки. Сергей, проезжая мимо, иногда бросал сюда пустой взгляд.
- Помогите... – уже громче.
Девушка в джинсовой куртке, его попутчица и сбитый сегодня пешеход, лежала на дне котлована. Глубина ямы – метра три, и края слишком крутые – выбраться из такой самому невозможно.
- Никто её не услышал. Как и тебя не услышит, – знакомый голос прозвенел из-за спины.
Сергей не успел обернуться, как его с силой толкнули. Грязь и снег рванулись навстречу, рухнув на дно, Сергей откинулся на спину, корчась от боли. Звавшая на помощь девушка оказалась так близко, что касалась плеча.
- Мне холодно... – она лежала на земле, наполовину занесенная снегом и смотрела Сергею в глаза. От внезапного ужаса мужчина вжался в лёд карьера, инстинктивно выставил руку вперед, в ожидании удара и от неё, но ладонь коснулась пустоты. От неожиданности отдёрнул руку – девушка осталась на снегу, в той же позе, что и секунду назад.
- Мамочка, как же мне больно, – девушка слабо всхлипывала, хрупкое тельце бил озноб.
- Меня звали Ольгой, – спокойно прозвучало над головой. – И это ты сбил меня, тогда.
Сергей с трудом поднялся на колени, в памяти всплыли картинки: выскочивший из темноты пешеход и вмятины на капоте от удара. Неужели это была она?! Смогла доползти с дороги сюда, видимо также искала спасения…Она умерла здесь?
- А ты меньше вопросов задавай, тварь! – попутчица спрыгнула вниз и оказалась прямо перед ним.
- Ты призр...? – попытался спросить Сергей и захрипел от внезапного удушья.
- Тут я говорю! – резко выкрикнула она.
Сергей опустил голову.
- Не отворачивайся! – снова закричала она. – Смотри! Смотри на неё!
Её ледяные пальцы будто впились в череп, Сергей закричал. Она сдавила ему виски и подняла голову как кукле. Девчушку почти замело, губы посинели и даже пар не выходил изо рта.
- Ты убеждал себя, что ей помогут... – внезапно отпустив его, попутчица подошла к ней ближе и села на корточки. Протянула к лежащей ладонь, словно хотела утешить, но в последний момент отдёрнула руку. - Но никто не помог.
Сергей на миг сомкнул веки и когда открыл – на месте плачущей девушки лежал полуразложившийся труп, ещё через мгновенье – скелет, обтянутый кожей.
– Она скатилась сюда, прямо как ты сейчас – продолжила попутчица. - Кричала, пыталась карабкаться, но всё без толку - эта сраная кафешка была без единого человека. А потом её замело снегом и засыпало глиной. Тело так и лежит здесь. Я лежу здесь!
- Я же не знал… – попытался оправдаться Сергей. Она ведь могла жить, если бы я остановился, пронеслось в голове. – Не знал, что она ещё жива...
Девушка залилась смехом:
- Это, по-твоему, оправдание?
- Хреновое оправдание! – выкрикнула она и наклонилась к нему вплотную.
Сергей не успел понять, что произошло, как ногу пронзила адская боль. Ткань брюк с треском разошлась, вылез окровавленный обломок кости.
- Ты должен сдохнуть здесь также как я.
Попутчица отстранилась, и посмотрела на корчившегося в муках мужчину с сомнением.
– Хотя нет - этого недостаточно. Я прикончу тебя, прямо сейчас!
Схватив Сергея за воротник куртки, она без труда протащила его по дну карьера и остановилась, там, где снег разметало ветром - голая глина, ставшая на морозе крепче бетона. Её пальцы вплелись в волосы, потянули голову вверх и потом с силой толкнули вниз. Заточенная морозом глина рубила лицо как топор мясника. Удар один за другим, без остановки – рот наполнился кровью. Сергей стал захлёбываться, попутчица остановилась, приподняла ему голову и посмотрела с улыбкой, будто любуясь проделанной работой. Потом ударила опять, ещё раз - снова и снова.
Сергей слышал, как рвётся кожа, как трещат кости, ударяясь о покрытую наледью глину.
- Прости меня! Прости! - он закричал, то ли собрав волю в кулак, то ли опьянев от шока.
Сергей рыдал, а в голове чередой плыли кадры: нога жмёт на тормоз, его руки подхватывают девчушку с земли и авто едет в больницу.
Удары прекратились, голова осталась на весу, на землю струилась кровь вперемешку со слезами. Её хватка вдруг ослабла, Сергей упал, а потом темнота унесла сознание прочь…
Метель стихла. На дне карьера – тело мужчины в луже крови. И больше никого.
***
Теплый ветер шумел в кронах. Облако пыли накрыло обочину, будто взорвали дымовую шашку – мимо пронеслось очередное авто. Но человек не поморщился и не отстранился, грубые ладони только заботливо отряхнули крест. Два деревянных бруса, на горизонтальном – надпись: «Вишнякова Ольга 1995-2015». В прикопанной бутылке без горлышка – свежие цветы. Посмотрев на них ещё немного, человек заспешил в сторону остановки.
Подъехавший автобус лязгнул гармошками дверей. Человек шагнул на ступеньку и, уцепившись за поручень, смог подняться внутрь. Ему никто не помог, наоборот - люди спешно отходили в стороны или отворачивались с отвращением. Но он не винил их. Прихрамывая, дошёл до окна и подставил ласковому солнцу обезображенное лицо.
Шторм. Бездна моря почти проглотила корабль.
- Сегодня кракен останется голодным! – засмеялся капитан, когда засияло солнце.
Меня отправили в трюм за ромом.
В темноте склизкие щупальца сдавили меня до хруста костей, потащили к корме, где личинка кракена разинула глотку.
Она проросла в корабль и сожрет всех, понял я, когда челюсти сомкн...