
Японские авианосцы
8 постов
8 постов
12 постов
1 пост
1 пост
Если закрыть глаза на некоторые несоответствия, то именно в 1955 году состоялся первый полет прототипа МиГ-21. Вообще это был прототип Е-2, больше схожий с МиГ-19, но с одним двигателем АМ-9Б, который полетел в феврале 1955 года, а вот доработав Е-2 и оснастив его треугольным крылом, получили Е-4, который полетел в июне 1955 года.
Е2-Е4, а там и в ферзи.
В 1955 году, который был очень плодовит для авиации мира, Великобритания выпустила English Electric Lightning F-6, Франция – несколько вариантов Dassault Mystere, а в США запилили Lockheed F-104 Starfighter. И если F-104 еще остался в истории как один из самых неудачных американских самолетов, то вот его британский и французский коллеги абсолютно исчезли в облаках истории, и помнят о них совсем уж специалисты.
А 21-й? А у него нормально всё. Летает, воюет, а год 2025-й стал годом заключения просто чумового контракта на три миллиарда долларов, за которые Иран приобретет 40 самолетов у Пакистана.
Не, ну JF-17 Thunder Block-3 на МиГ-21 похож так же, как… Ага, а давайте посмотрим на F-16A Fighting Falcon и F-16V Viper. Они так похожи… своими радикальными различиями.
Что же касается сходства JF-17 и МиГ-21, то доктор Ян Вэй, создатель JF-17 (и не только, J-7 тоже очень хорошая машина), сказал один раз и на все оставшиеся годы:
JF-17 Thunder, несмотря на вполне современный вид, превосходную цифровую авионику и радары, — плоть от плоти МиГ-21. Это проявляется и в компоновке, и в планере, и даже в основной геометрии, если внимательно приглядеться. Мне всегда хотелось сделать на базе МиГ-21 что-то особенное. Мы создавали JF-17 как побочный продукт. Это был «самолёт-мечта», МиГ-21 двадцать первого века. В нашей работе было гораздо больше экспериментаторства и азарта, чем надежд на что-то серьезное, и мы не рассчитывали на какое-то финансирование со стороны государства. Но неожиданно им заинтересовался Пакистан, затем Азербайджан, и теперь у нас в портфеле потенциальные заказы из 7 стран.
Да, осовременивание МиГ-21 дало самолету «второе дыхание» и в плане вооружения. Если МиГ-21ПФ нес в качестве вооружения ДВЕ управляемые ракеты К-13/Р-3, то вот убийственный ассортимент «внучка» JF-17 более внушителен:
JF-17 может нести 3 800 кг вооружения класса «воздух-воздух» и класса «воздух-земля» на 7 узлах подвески, но штатно – 1 подвесной топливный бак и 6 ракет. Плюс еще есть китайская копия нашей двуствольной авиапушки ГШ-23Л.
Вообще, если принять на веру слова главного конструктора и считать, что JF-17 Thunder Block-3 — это самая продвинутая версия ветерана МиГ-21, то можно зафиксировать ещё одно колоссальное достижение данной машины.
МиГ-21 официально создавался как сверхзвуковой реактивный истребитель второго поколения, так и принято считать, правильно? Но в версии МиГ-21бис (это уже 1972 год, если что) на экспертном уровне 21-й был признан самолётом третьего поколения. А если посмотреть на индийскую модификацию МиГ-21 «Бизон», то самолёт имел уже черты четвёртого поколения.
«Бизоны» вообще были интересным явлением в небе. Даже удивительным. Пример так называемого «обратного инжиниринга наизнанку»: индийская компания HAL по лицензии наклепала огромное количество «чистых» МиГ-21. И индийские летчики на протяжении многих лет гробили эту строгую машину, как могли. Но в 2006 году, собрав денег и отогнав некоторое количество 21-х обратно в Россию, Индия заказала модернизацию. Наши модернизировали МиГ-21, и тут выяснилось, что этот модернизированный МиГ-21бис ну вот совсем не уступает современным истребителям четвертого поколения.
А если дать 21-му современную авионику, мощные средства РЭБ и актуальную номенклатуру ракет, он и вовсе может биться с ними на равных. Это показали и учебные схватки, и реальные столкновения с пакистанскими F-16 Block 50.
Ну а JF-17 Thunder Block 3 — это уже поколение 4+. То есть из второго поколения в четвертое. Такого перехода не делал и уже не сделает ни один боевой самолет мира.
Просто, когда делали МиГ-21, всё это деление на поколения… Да его просто еще не было. Потому и не в курсе оказался этот самолет. И продолжал летать, служить, воевать и сбивать.
Когда МиГ-21бис совершил последнюю победу, все знают. Случилось это в том самом приснопамятном противостоянии ВВС Индии и Пакистана в 2019 году, когда МиГ-21 ВВС Индии в довольно безумной атаке сбил F-16 ВВС Пакистана, но и сам был сбит.
А первая победа была одержана МиГ-21бис 9 сентября 1980 года, в ходе ирано-иракской войны. Вообще война между Ираном и Ираком стала, пожалуй, последним крупномасштабным конфликтом в послевоенной истории противостояний американской и советской авиационных конструкторских школ. Эта война была интересна в первую очередь тем, что стороны были практически равны по силам: Иран оперировал F-4 Phantom II и F-5 Freedom Fighter/Tiger II, которые уже были устаревшими, но имел и вполне актуальные на тот момент F-14 Tomcat, полноценные самолёты четвертого поколения. Ирак же полагался на советские самолеты, от МиГ-17 до МиГ-21.
Больше всего было МиГ-21 в модернизациях, скажем так, «в ассортименте», но буквально за месяц до начала войны Багдад получил партию именно МиГ-21бис, самой последней версии.
9-го сентября 1980 года в небе над иранским городом Касре-Ширин, в приграничной западной провинции Керманшах, восьмерка истребителей ВВС Ирана F-4 Phantom II и F-5 Tiger II столкнулась с шестеркой МиГ-21бис.
Иранские летчики собирались нанести удар по иракским силам, сосредоточенным у границы, за день до этого у них получилось уничтожить танковую колонну иракской армии прямо на марше, видимо, хотелось повторить успех.
Однако иракское командование предугадало желание иранцев продолжить банкет и подняло в воздух МиГ-21бис из 11-й истребительной эскадрильи ВВС Ирака. Старший лейтенант Садик четко навел ракету Р-13М на «Фантом» и сбил его, пилот майор Махмуд Эскандари выжил, оператор капитан Али Ильтхани погиб. Ракета Р-13М сбила «Фантом» на дистанции 8 километров, что по тем временам было более чем достойно.
Ну и коль мы заговорили о победах, пусть и имеющих круглые даты, нельзя не сказать и о первой. Первый раз МиГ-21 уничтожили пилотируемый летательный аппарат в августе 1962 года, и это был вполне себе боевой самолет. Да, это произошло уже 63 года тому назад, но ничего не поделать, уничтожение противника к круглым датам не приурочивают.
18 августа 1962 года реактивный истребитель Sea Hawk F.101 2-й эскадрильи авиакрыла MFG.1 Бундесмарине поднялся с авианосца USS Saratoga ВМС США. Хороший такой набор: самолет британский, авианосец американский, пилот западногерманский. Поднялся и полетел вглубь земли немецкой, да так, что оказался примерно в 350 км от побережья, в районе города Айзенах, что в Тюрингии.
Самолет летел на максимальной высоте 11 км, что в принципе наводит на мысль, что летел капитан-лейтенант Винклер, пилот «Морского ястреба», мягко говоря, шпионить. Но был перехвачен МиГ-21П/ПФ, других у ГДР быть и не могло в те годы, и всё закончилось печально.
Был воздушный бой. Но что там мог изобразить из своих пушек (4 х 20-мм в крыльях) против управляемых ракет британский самолет, сказать сложно. А если учесть, что Sea Hawk проигрывал МиГ-21 по высоте около 6 км и по скорости где-то 1 000 км/ч, то понятно, что боя не было. Была одна ракета, которая с небес на землю и отправила Винклера. Он был пилот опытный и, когда понял, что сесть нормально у него не получится, плюхнул самолет в пашню у города Альхорн на своей территории.
Компания Focke-Wulf, обслуживающая самолёт, приняла решение о неремонтопригодности и списании истребителя. Занавес.
В целом: первый в 1962 году, последний в 2019-м. То есть, от первой до последней (пока) победы 57 лет. И дальше все еще не так однозначно, как хотелось бы многим, с кем мы не дружим, но что есть, то есть.ь.
МиГ-21 состоял на вооружении и использовался в ВВС 49 стран мира. По состоянию на 2024 год в 6 государствах и 1 государственном образовании мира эксплуатировалось 398 истребителей МиГ-21 различных модификаций. Плюс еще Chengdu J-7 состоит на вооружении 11 стран общим количеством 827 единиц всех модификаций.
Да, средний возраст самолётов превышает 40 лет, а эксплуатация и модернизация самолетов весьма затруднена именно временным фактором. Но, тем не менее, МиГи летают. Ряд стран, Индия, Румыния, Хорватия, провели масштабную модернизацию своего парка МиГ-21 при поддержке израильской Elbit Systems. И да, МиГ-21 в такой вариации реально соответствовали многим характеристикам истребителей 4-го поколения.
Уже не раз задавались вопросы на тему того, почему МиГ-21 и его главный соперник F-4 «Фантом» до сих пор прекрасно себя чувствуют в небе.
Можно сказать фразой из старого фильма: время было такое. Действительно, 60-80 годы прошлого века стали просто пиком для мировых разработчиков оружия. Было создано то, что до сих пор является платформами для дальнейшего развития. А многое до сих пор стоит на вооружении и собирает кровавую жатву по миру. Это касается всего: танков, бронемашин, артиллерии, стрелкового вооружения. Авиация не исключение: Ту-95, В-52, F-15, F-16, Су-27, Су-25 – они все так же актуальны.
Вообще, конечно, удивительно: МиГ-21 собирались в те времена, когда у большинства стран на вооружении ещё стояли поршневые самолёты образца Второй мировой.
МиГ-21, несмотря ни на что, был машиной гениальной. Настолько простой, ремонтопригодной и универсальной, что пережил и многое, и многих. Если посмотреть в историю, оценить, сколько разных самолетов канули в безвестность по разным причинам, становится понятно, что МиГ-21 и его извечный противник «Фантом» — действительно самолеты, которые невозможно отнести к поколениям. Они вне поколений, потому что стоит сменить авионику, установить более мощный компьютер — и вот вам самолет, который снова способен идти в бой с самолетами намного моложе его.
Так в чем секрет актуальности МиГ-21? В совокупности составляющих. Двигатель Р-25-300 даже на тот момент не был чем-то таким эпохальным. Да, он был простым, надежным, но если просто смотреть на цифры – ну ничего такого сверхъестественного. Но «одетый» фюзеляжем самолета, двигатель «заиграл», и летные характеристики МиГ-21 были намного выше, чем у МиГ-19 с двумя, пусть и более старыми двигателями. А когда появился РД-33 от компании «Климов», то у 21-го открылось второе дыхание.
Получился небольшой, быстрый, высотный самолет с приличным боевым радиусом («Пингвин» нервно курит в стороне), но с небольшим боезапасом. Да, четыре ракеты — это не так много, как хотелось бы, но и не мало, потому что порой и четыре можно не успеть выпустить. И потом, вопрос в том, какие ракеты и с какой эффективностью, не так ли?
Конечно, больше чем с двумя современными самолетами на равных МиГ-21 сражаться не может вообще, а уж эффективно — вообще лучше с одним, виной тому небольшой боезапас, но ведь сможет!
Малая радиолокационная сигнатура. Большое тонкое дельтовидное крыло и небольшой диаметр фюзеляжа стали в совокупности рецептом определенной малозаметности самолета. Да, 21-го замечали, но обычно, когда было уже совсем поздно.
Индусы вволю погоняли свои МиГи в учебных схватках с французами, британцами и американцами и отметили, что главным противником МиГ-21 «Бизон» был F-16, остальным («Миражу» и «Тайфуну») было сложнее.
Летные характеристики МиГ-21бис, которые он имел на чрезвычайном форсажном режиме, превосходили американца. На высоте 12 км МиГ-21бис делал вираж в 360 градусов за 12,5 секунд, тогда как F-16 делает вираж чуть более чем за 14. Это, конечно, не показатель превосходства, такой вираж крутить постоянно нереально, но этого может оказаться достаточно для получения преимущества в бою.
А если учесть, что у современного «МиГ-21» есть всё, что необходимо для боя, включая нашлемную систему прицеливания, индикатор на лобовом стекле, БРЛС может сопровождать до 8 целей одновременно – почему надо избегать боя?
Справедливости ради нужно отметить, что у JF-17 от МиГ-21 остались практически неизмененными планер, компоновка агрегатов, разводка и сам силовой агрегат, представляющий лицензионную копию советского двигателя РД-33 от компании «Климов». Забавный момент: когда Пакистан закупал JF-17, китайцы предложили на него свой WS-10. Пакистанцы подумали… и вежливо отказались.
В мире много примеров гениальных систем вооружения. Были винтовки, чей срок службы превышал вековой рубеж, артсистемы, танки… В нашем случае имеет место гениально разработанный самолет. Вот так просто и со вкусом: гениально разработанный и доведенный до ума самолет.
К сожалению, нереально вспомнить и помянуть добрым словом всех тех, кто под знаменами КБ Микояна и Гуревича создавал технику, которая долгое время была эталоном в мире для всех: и для друзей, и для врагов. Ведь не секрет, что F-16 в 70-х годах начали отрабатывать именно потому, что были МиГ-21 и МиГ-23.
Анатолий Григорьевич Брунов (1905—1972). Разработчик двух наиболее массовых реактивных боевых самолётов в истории авиации: МиГ-15 (заместитель главного конструктора, ведущий изделие) и МиГ-21 (главный конструктор). Герой Социалистического Труда. Лауреат Ленинской премии.
Григорий Александрович Седов (1917—2014). Герой Советского Союза, заслуженный лётчик-испытатель СССР, лауреат Ленинской (1976) и Сталинской (1952) премий. Первый лётчик Советского Союза, превысивший скорость звука на самолёте И-360. Учил летать Як-15, Як-23, Як-30, МиГ-9, МиГ-15, МиГ-17, МиГ-19, МиГ-21.
С 1970 по 1998 год был главным конструктором ОКБ Микояна, на этом посту руководил разработкой сверхзвуковых самолётов МиГ-23 и МиГ-27.
Какие люди – такие и самолеты.
Тут забрал
Хотелось бы показать мир здорового подводника, образец с другой стороны нашего шарика – из Японии.
Да, возможно, многих удивит, что японские подводники по сравнению со своими коллегами из Германии и СССР жили в королевских условиях, но это факт. Если честно, то условия быта японских моряков надо сравнивать с американцами.
Надо заметить, что есть небольшая некорректность в сравнениях лодок и быта, и вот почему: советские и немецкие подводные лодки – они морские. И предназначались в основном для действий в условиях континентальных морей – Балтийского, Черного, Северного, и разрабатывались именно под такие условия. То, что немцев понесло в Атлантику – да когда те же лодки серии IX разрабатывались, то об этом никто и думать не думал даже.
То же и с нашими: самая распространенная подлодка серии Щ, которая тащила на себе всю войну, она как раз из таких. Недалеко от своих берегов и всё в таком духе. А когда у нас появились лодки серии К, то их зачем-то забросили на Балтику, где они себя толком и не показали – не для них условия.
Японцы же изначально строили океанские подводные лодки. Большие и с прекрасными характеристиками. Вот сравнения нескольких важных для нас параметров по сегодняшней теме: размеры, дальность плавания и автономность, поскольку именно от них всё и зависело в плане быта.
Японская лодка была… несколько больше советских и немецких. Ну и стоит помнить, что среднестатистический японец в размерах уступал европейцу. Примерно так же, как европейские лодки уступали японским. Если вычислить объем лодки, то японскому моряку причиталось намного больше кубических метров лодки, чем его коллегам.
Плюс очень немаловажный момент – особенности национальной кухни. Это станет понятно ниже, из меню японской подводной лодки.
Но в изначально заложенном принципе размещения экипажа японская подводная лодка была лучше тем, что у каждого члена экипажа было свое спальное место. На взятой в качестве примера лодке типа «I-15» на 11 штатных офицеров и мичманов было 11 стационарных коек, у капитана, естественно, своя каюта, а также 1 подвесная койка и 5 диванов в кают-компании, которые могли быть использованы для отдыха. Это позволяло любой лодке стать флагманским кораблем флотилии и разместить на своем борту штаб.
На 73 штатных старшины и матроса приходилось 91 спальное место на рундуках или в подвесных койках на жёсткой раме. На фото, по всей длине отсека размещаются рундуки для личных вещей матросов. Один рундук имел три отделения: первое для матроса, который спал на нем, и два – для тех, кто размещался в подвесных койках второго и третьего ярусов. На переборках и везде, где было свободное место, закреплялись различные полки и шкафчики.
На лодках типа «I-15» имелось аж четыре гальюна: один надводный в ограждении рубки на палубе и три внутри лодки – офицерский и два для команды (в носовой и кормовой части, соответственно, так что матросам не приходилось бегать через всю лодку).
Имелись общий командный умывальник в центральном посту и отдельный маленький умывальник в офицерском отсеке, рядом с гальюном. Офицерский отсек располагался за центральным постом.
В принципе, не хватало только душевых. Учитывая, на какой срок ходили в походы японцы и куда их только не заносило, три месяца в состоянии поросенка — это сложно для любой кожи. На помощь приходили водно-спиртовые растворы и… шквалы, которые в акватории тропических и субтропических широт Тихого океана не редкость. Так что худо-бедно, но ополоснуться пресной водой из тучи японские подводники могли себе позволить.
Ну а если действовать приходилось севернее, то да, спирт с водой и салфетки. У одного не очень чистоплотного «писателя» из числа наших, которые больше не наши, есть вот такое измышление:
В качестве гигиенического средства на японских лодках практиковалось обтирание тела водно-спиртовым раствором. Совершенно немыслимая мера, например, в советском флоте, т. е. матросики бы «раствором» тело бы протёрли, но… исключительно изнутри
К нашим берегам все еще выносит вот такое, но заметим, что на советских подлодках того времени каждому члену экипажа полагалось 20 мл спирта в сутки именно для гигиенических процедур. И этот спирт матросы не пили, более того, были рапорты начпродов ЧФ и БФ, которые жаловались, что матросы не хотят пить спирт и просят выдавать на лодки вино.
И потом, 50 граммов эквивалента водки — так себе развлечение, особенно если учесть, что в случае палева замполит просто весь мозг выест, а что хуже — запросто можно затовариться грибком. А врачи на наших подводных лодках отсутствовали, это факт. Так что как-то больше верится в то, что гигиенические процедуры краснофлотцы соблюдали, неважно, из какого соображения.
У японцев штатных врачей тоже в экипажах не было, но если лодка выходила на три месяца гонять британцев в Индийский океан, то на борт прикомандировывался врач из медсостава бригады подлодок. Обычно это были фельдшеры в звании мичмана, но это лучше, чем ничего.
Вообще, японские моряки, очень так сильно бахнутые в плане традиций, вряд ли позволили бы себе выглядеть так, как «волки Деница». Там со всеми их кодексами было очень непросто. Конечно, во время похода послабления в плане внешнего вида были, но в порядок себя японцы приводили перед приходом на базу, а не после, как это делали немцы.
Но принципы и традиции — это хорошо, вот только лучше, когда они еще подкреплены научно-техническим прогрессом. А вот с этим у японцев был порядок.
Японцы создали фреон в качестве хладагента задолго до войны, фирма Daikin оборудовала кондиционерами пассажирский поезд ещё в 1936 году, а в 1938 стала поставлять свои кондиционеры «Мифуджиратор» для подводных лодок императорского флота.
Да, немцам в северных морях кондиционеры были не очень нужны, у наших был Устав, в котором четко было прописано про тяготы и лишения военной службы, а у японцев, которые планировали воевать в очень теплых морях, были и холодильники, и кондиционеры. На взятой в качестве примера I-15 было и то, и другое.
В первую очередь охлаждали и вентилировали аккумуляторные ямы. Перегрев и взрыв аккумуляторов — это всё, финал без шансов. Потому лодки типа I-15 имели две холодильные установки, каждая мощностью 25 000 ккал на фреоне. Этой мощности хватало, чтобы охлаждать не только ямы с аккумуляторами, но и артеллерийские погреба и жилые отсеки.
Плюс в распоряжении экипажа были морозильники для продуктов и отдельный холодильник для офицерского состава.
И это уже в 30-х годах прошлого века. Очевидно, что флот в Японии — это предмет гордости во все времена, потому японские летчики тогда летали на фанерных самолетах, вооруженных пулеметами винтовочного калибра, а моряки имели в своем распоряжении всё, до чего могла додуматься фантазия конструктора.
Заметим, что итальянцы и американцы тоже оснащали свои подводные лодки холодильным оборудованием. Но о них поговорим позже, равно как и о немецких достижениях проекта XXI. Но немцы первую такую лодку выпустили в поход 30.04.1945, а у японцев это всё стало нормой задолго до войны.
Потому на фото того времени (в отличие от немецких) не встретить раздетых и потных японских моряков. В отличие от немецких.
Конечно, можно предположить, что в интернет просочились только постановочные кадры, но факты наличия холодильников и кондиционеров говорят о том, что подобное могло быть вполне обыденным делом.
Камбуз. Это святое для подводника любой страны место было оборудовано вполне прилично: плита с двумя конфорками, духовым шкафом и пароваркой-рисоваркой. То есть за один отрезок времени можно было сразу приготовить рис, без которого японец не живет, чай и что-нибудь еще, типа мисо-супа.
На лодке с большим числом экипажа устанавливали две таких плиты. На «I-15» камбуз располагался на правом борту, за центральным постом, рядом с офицерской кают-компанией.
Чем питались.
Вот тут действительно интересно. Питалась элита флота (а в Японии подводников именно так и считали) богато, не так, как весь остальной флот: основу рациона, как офицеров, так и рядовых, составлял белый шлифованный рис, в то время как на всём остальном флоте белый рис полагался только офицерам и мичманам. Матросы и старшины должны были питаться лапшой и смесью из 2/3 риса и 1/3 ячменя (перловки).
Так как оборудование позволяло, в поход брали в приличных количествах мясо (говядина, свинина, кролик) и птицу. Без костей. Кроме того, обязательно было рыбное филе и свежие овощи.
Для повседневного употребления шел рис, бобы, лапша, различные маринады, пшеничная мука, соевый соус, уксус, растительное масло, говяжий жир, мисо, соль, сахар, сушёная рыбная стружка, различные соусы, сушёные приправы.
Для дополнительного усиленного пайка брались яйца, консервированное молоко, витамины групп А, В и С.
В качестве основного напитка шел зеленый чай, для разнообразия брали красный, какао, кофе, фруктовые соки.
Касаемо «императорских», то есть алкоголя на борту. Он был, но не выдавался, как у наших или немцев, ежедневно. Скорее, это был метод стимуляции или поощрения.
Понятно, что холодильники не были в состоянии вместить всё необходимое для жизни почти сотни человек в течение 90 дней. Имеется в виду мясо, рыба, свежие овощи и фрукты. Поэтому основную часть свежих овощей составляли лук, батат и корень лотоса, которые хранятся долго и без проблем, а сушеные, маринованные и консервированные овощи составляли изрядную часть провизии. Особенно квашенные и маринованные, это тоже японская традиция.
Но обычные консервы тоже никто не отменял. Тушенка — это как бы классика, она была у всех. Вот только помимо говяжьей японцы использовали в огромных количествах тушеное мясо китов. Кроме того, на борт шли консервы из иваси, скумбрии, угря. Консервировали красный рис и тофу.
Ну и в южных морях японцы легко добывали свежую рыбу. Она зачастую сама падала на палубу, оставалось только собирать и жарить. Жареная летучая рыба – вкусное дело не только с точки зрения японцев. Тур Хейердал и команда плота «Кон-Тики» воздавала этим прекрасным созданиям должное в плане и кулинарной красоты тоже.
Интересное описание еды на подводной лодке можно прочесть в книге «Operation Storm» Джона Джогегана:
Еда была лучшей частью жизни на борту подводных лодок «Сэн-току». Она была намного лучше, чем в Императорской армии Японии, и её было вдоволь.
Рис подавали на каждый приём пищи, а на камбузе даже готовили такие деликатесы, как говяжий язык, варёный угорь и пасту из сладких бобов. В число основных блюд входили жареная рыба, креветки или овощная темпура, бифштекс, свиные котлеты, яйца, маринованный хрен, сушёные водоросли нори, каштаны, свежие апельсины, консервированные персики, груши и ананасы, фруктовые соки или газировка, а также суп мисо на завтрак. Зелёный чай пили в огромных количествах, а кофе — в меньших, хотя он и был доступен.
На ужин подавали лапшу или печенье с молоком. На некоторых подводных лодках Шестого флота даже было мороженое, хотя обычно его готовили для особых случаев, например, для последнего приема пищи перед опасной миссией. На самом деле, после нескольких недель в море один из поваров I-400 решил попробовать блюда попроще, такие как коричневый рис и маринованные сливы.
Бортовой диетолог планировал каждый прием пищи, даже несмотря на то, что свежие овощи закончились к десятому дню плавания. После этого утром, днем и вечером мы ели консервы, добавляя для разнообразия лук. Консервированные овощи были особенно непопулярны, потому что на вкус напоминали песок и золу. Экипаж мог съесть только определённое количество консервированного сладкого картофеля, прежде чем начать жаловаться.
Витамины в бутылках выдавались к каждому приёму пищи, поскольку в длительных плаваниях нередко развивался авитаминоз. Однако настоящая проблема с продовольствием на I-401 заключалась в том, что из-за размеров субмарины на палубу попадало гораздо меньше летучих рыб.
Каждому старшине и матросу японского флота полагался столовый прибор из 4-х предметов, выполненных в национальном стиле
Эти посудины можно разделить по функциональности на:
- глубокая тарелка для супа;
- глубокая тарелка для риса;
- мелкая тарелка для закусок;
- пиала для чая.
Посуда для рядового состава изготавливалась из стали и покрывалась эмалью, посуда для офицеров была фарфоровой. Эмаль была белой внутри и голубой снаружи, на посуде ставился штамп в виде морского якоря, указывающий на принадлежность. Благодаря отсутствию ручек и специально подобранным размерам, комплект посуды легко складывался «матрёшкой» и занимал при хранении минимум места.
По правую руку — тарелка с мисо-супом, без которого японский завтрак — не завтрак. Слева — тарелка с рисом, который вместо хлеба. Тарелка с соленьями посередине, одна на двоих. Чайник с чаем и пиалы в стороне, пока их очередь не настала.
Ну и вот самый что ни на есть классический японский завтрак (такой он последние лет четыреста, а то и больше), перенесенный под воду. Суп-мисо с овощами, рис, какие-нибудь соленья/маринады вприкуску к нему и зелёный чай. Ну и завтрак происходит не на коленках, а за вполне нормальным столом. Для японцев, у которых соответствие нормам, заведенным предками, играло роль психологической поддержки, этот процесс был довольно важен. Фактически трапеза заменяла речь политработника.
Так что мисо, рис, традиционные японские соленья и маринады играли роль поддержки ничуть не хуже деликатесов.
Однако 90 дней – это очень большой срок. Так что во второй половине этого срока сушеные овощи и консервы составляли большую часть рациона японских моряков. Консервированные овощи не были любимы, исключением был консервированный батат, который был не просто съедобен, он был вкусный.
Мясные японские консервы тоже были весьма специфичны на вкус. Большое количество соевого соуса, имбиря и сахара, которое добавлялось при консервировании, делало их своеобразными, но приедались они довольно быстро.
Когда экипажи подводных лодок попадали в сложные условия типа штормов или высокой температуры в тропиках, то люди часто теряли аппетит. Про это уже говорили про наших подводников, японцы ничем не отличались. Правда, при жаре они просто переходили на рис и чай, не дотрагиваясь до деликатесов.
Примеры меню не военного времени, 1940 год. Подводная лодка С-65, патрулирование в Индийском океане:
1.07.
Завтрак: суп соевый (концентрат соевый, сыр соевый, баклажаны, иваси вяленая), лимонный сок со льдом и сгущенкой, лимонад, рис с перловкой.
Обед: тушенка с картофелем, ананас консервированный, какао со сгущенкой, сладкая вода со льдом, хлеб белый с джемом.
Ужин: иваси консервированная с грибами маринованными, сладкая вода со льдом, порция алкоголя (ром), рис с перловкой.
Ночная вахта: суп-лапша пшеничная с грибами.
2.07.
Завтрак: суп соевый, лимонный сок со льдом и сгущенкой, лимонад, рис с перловкой.
Обед: тушенка с картофелем, горчица, мушмула консервированная, ананас консервированный, какао со сгущенкой, сладкая вода со льдом, хлеб белый с джемом.
Ужин: форель консервированная с картофелем, порция алкоголя (ром), рис с перловкой и иваси.
Ночная вахта: суп рисовый с овощами.
12.08.
Завтрак: суп соевый, лимонный сок со сгущенкой, лёд, лимонад, рис белый.
Обед: тушенка сладкая, консервы овощные, рыба вяленая, ананас консервированный, сладкая вода со льдом, рис белый.
Ужин: тушенка сладкая, арбуз, какао со сгущенкой, сладкая вода со льдом, порция алкоголя (ром), хлеб белый, сахар-рафинад.
Ночная вахта: консервы мясные.
Для сравнения: рацион личного состава надводных кораблей. Линкор «Нагато», флагман Императорского флота:
24.05.
Завтрак: суп соевый (концентрат соевый, сыр соевый, лук, рыбные хлопья), редька, маринад соевый, рис с перловкой, чай зеленый.
Обед: карри (говядина, картофель батат, редька, лук, порошок карри), редька, маринад соевый, рис с перловкой, чай зеленый.
Ужин: скумбрия жареная, соус острый, редька квашеная, рис с перловкой, чай зеленый.
25.05.
Завтрак: суп соевый, квашенные овощи, рис с перловкой, чай зеленый.
Обед: рагу (тушенка, лук, баклажаны), хлеб белый, сахар-рафинад, чай зеленый.
Ужин: рыба вареная с корнем лотоса, капуста квашеная, рис с перловкой, чай зеленый.
26.05.
Завтрак: суп соевый, квашения соевые, рис с перловкой, чай зеленый.
Обед: суп мясной (говядина, лук, баклажаны), хлеб белый, масло, сахар-рафинад, чай зеленый.
Ужин: тунец вареный с жареным луком, квашения, рис с перловкой, чай зеленый.
27.05. (воскресенье)
Завтрак: суп соевый, капуста китайская квашеная, рис с перловкой, чай зеленый.
Обед: суп рыбный (хлопья рыбные, сыр соевый, лук), квашения, плов сладкий (рис с перловкой, говядина, батат, тыква, грибы, фасоль, сахар-рафинад), чай зеленый.
Ужин: суп соевый с тунцом, квашения, рис с перловкой, чай зеленый.
Как видите, рацион надводных кораблей разительно отличался от рациона подводников. В пользу последних. Четко видно, что сладкие напитки и сахар — это форма поощрения. Подводникам сладости давали достаточно часто, а на надводных кораблях это явно случалось не так часто, как хотелось бы личному составу. В целом, японцы сахаром даже сейчас не избалованы, так что в те времена это было поощрение или усиленный паёк.
Что еще можно было сказать по поводу рациона японских подводников.
Сейчас мисо-суп обычно делают на курином бульоне. Как было для военных по нормам в то время — на бульоне или просто на воде, сказать сложно. Скорее всего, на воде со всеми остальными добавками. Хорошо, что в мисо можно добавить много чего, главное — чтобы сочеталось.
Сыр соевый или соевый творог? Ну да, тофу. Сложно сказать, что он такое, он тофу. Его у нас уже перестали расшифровывать как соевый сыр или творог, и правильно. Есть такое блюдо у нас – сырники. Которые почему-то делаются из творога. А всё потому, что блюдо украинское, а то, что у нас называется творог, у них называется сыр. И вот вам сырники. Спросите, а как у них наш нормальный сыр именуют? А просто – твёрдый сыр! Вот и с тофу так же.
На лодки тофу брали от души, потому что он идет во многие блюда, но брали в основном консервированный, благо этот непонятный субстрат можно мариновать, солить, сушить – в общем, изгаляться, как только можно.
Яматони. Непременный атрибут японского камбуза. Это тушенка, но тушенка сладкая. Яматони по сути своей — это обычное тушеное мясо коровы, свиньи, курицы, кролика, кита, тюленя, сильно приправленное соевым соусом, имбирём и сахаром.
Мяса на один желудок выделялось не то чтобы много – 180 граммов в сутки. Но если учесть, насколько в Японии мясо – дорогая штука, то да, подводники были на высшем уровне обслуживания в этом плане.
Кстати, рис с перловкой в соотношении 7/3, как на кораблях Императорского флота, сегодня основная пища в японских тюрьмах. А 90 лет назад элиту на линкорах таким кормили. Учитывая, что в непростые времена у простых людей соотношение рис/ячмень было 3/7, а то и 2/8, расклад, наоборот, мог вызвать у попавших на флот только положительные эмоции.
Итого.
Очень интересный дисбаланс в плане обитаемости в сравнении с надводным флотом. Практически во всех обзорах и сравнениях корабли Императорского флота Японии выглядели не очень по сравнению с кораблями других стран-участниц Второй мировой войны. Отмечалась теснота помещений для экипажа и отсутствие достаточного количества квадратных метров на каждого члена экипажа.
Примером могут служить японские эсминцы, которые имели просто ошеломительную дальность действия, отличные ходовые качества, но экипаж, например, зачастую принимал пищу в коридорах за неимением достаточной площади в кубриках. Что говорить, если при стандартном водоизмещении 2700 тонн у 143-метрового эсминца типа «Акидзуки» экипаж был 263 человека! Для сравнения: на современном эсминце «Акидзуки» службу несут 200 человек. И это при том, что современный «Акидзуки» имеет вдвое большее водоизмещение в 5000 тонн и больше в размерах (длина 150 м против 143 м и ширина 18,3 м против 11,2 м). Можно представить, в каком положении оказались японские моряки на эсминцах в ту войну.
На этом фоне подводные лодки выглядели как-то технологично и более современно. И условия жизни на подводных лодках Императорского флота были несопоставимы с условиями жизни на основных классах надводных кораблей.
Всего японскими подводными лодками потоплено 194 корабля и судна общим тоннажем 963 761 брт, в том числе 2 авианосца, 1 эскортный авианосец, 1 тяжелый крейсер, 1 легкий крейсер, 12 эсминцев. Из этого числа 73 судна (353 475 брт) потоплено в Тихом и 121 судно (604 286 брт) – в Индийском океане.
Учитывая, что войну Япония начала с 63 подводными лодками всех типов, вполне себе результат. Можно просчитать зависимость от хорошей еды и спроецировать ее на результат, но нужды в этом нет. Подводные лодки Японии были весьма продвинутыми кораблями, по условиям службы весьма отличными от остальных классов кораблей Императорского флота.
Забрал тут
Если сообщество не подходящее, напишите об этом, я уберу из сообщества.
Только вот какое подходящее я не знаю.
Итак, кок. И не простой, а подплавный. Его работа очень сильно отличалась от работы надводных коллег, хотя, казалось бы, как может отличаться готовка? А вот как!
Что является главным оружием повара? Правильно, каптерка, холодильник и плита.
У кока на подводной лодке холодильника не было. Совсем. Первые советские холодильники появились только в 1937 году, их делали на ХТЗ, Харьковском тракторном заводе, и делали немного. В 1938 году – всего 3 500 штук.
Вместо холодильника использовались места в отсеках, близкие к балластным цистернам. Из-за того, что в них была забортная вода, там поддерживалась относительно невысокая температура. В том месте, которое отводилось под продуктовую кладовую, хранилось обычно самое ценное: спирт, вино, сгущенка, сахар и так далее. А во всех более-менее подходящих местах лежали мешки с картошкой, капустой, луком, связки чеснока и вяленой рыбы.
Кстати, фильм «Das Boot» в этом плане весьма неплох: там есть кадр, когда лодка выходит из Ла-Рошели в Атлантику, так вот тот бардак, который царит в отсеках, — это не больная фантазия режиссера, а хорошая работа сценариста. Всё показано исторически точно.
Наши лодки мало чем отличались в этом плане от немецких – продукты были повсюду. Возникает вопрос, зачем надо было такое устраивать?
Ответ прост. Посмотрите на ТТХ любой лодки, возьмем, к примеру, «Щ», в графу «автономность», то там можно обнаружить цифру 10. Десять дней – вот столько отводилось лодке на выполнение боевой задачи.
Война показала, что десять дней — это ни о чем. У немцев были те же самые проблемы: пока они не захватили Францию, у них только выход на позиции в Атлантике мог занять 5-7 дней, в зависимости от активности британского флота. Потому немцы грузились по полной и кружились в океане по 40-60 дней. В этом плане они, конечно, были красавцы. Наши уступали, но не сильно.
Когда в 1941 году у наших подводников пришло понимание, что приходить с торпедами на базу через 10 дней — так войну не выиграть, то наши тоже начали выходить на срок минимум в 2–3 раза больше. И если бы Маринеску действовал согласно нормам, то на 21-й день своего патрулирования, точнее, на ночь, «Вильгельма Густлова» бы он не встретил.
Так, холодильника нет, еды берем по полной. Какой и сколько – ниже.
Теперь плита.
На чём готовил кок на подводной лодке? Плита называлась ЭПК-1 и делалась на базе советской двухконфорочной плиты ЭПЯ-1 производства Ярославского электромашиностроительного завода.
В 1942 году производство было передано московскому заводу имени Ленина (бывший завод Михельсона), и там, на базе ФЗУ, выпускались электроплиты для всего советского флота.
То есть благодаря тогдашним пацанам-«фабзайцам» советские моряки могли нормально питаться.
Плита типа ЭПК-1 имела духовую камеру, две плитки закрытого типа с нагревательными элементами (спирали из нихромовой проволоки на керамических основаниях), закрытые металлическими конфорками. Диаметр конфорок 145 мм. Потребляемая мощность — 600 Вт. Два трубчатых герметических нагревательных элемента мощностью 2 х 400 ватт были расположены снизу и сверху духовой камеры. Плита имела три переключателя, из которых два предназначены для переключения ступеней мощности плиток (105/470/600 Вт), а третий — для включения нагревательных элементов духовой камеры. Общая потребляемая мощность плиты 2000 Вт. На средних и больших лодках типа «К» ставили две, а на последних сериях — три таких плиты.
Был один нюанс, который решался просто: напряжение тогдашней советской бытовой сети было 127 вольт. Напряжение в сети подводной лодки – 110 вольт от дизель-генераторов, а от аккумуляторов 90-160 вольт. То есть надо было просто отмерить другое количество нихромовой проволоки и уложить на керамическую основу.
Когда готовить? Когда кормить?
Здесь есть нюанс, о котором мало написано у нас, но вот у выживших немцев об этом сказано много. Вообще, работа кока на подлодке — это баланс. Что получается: днем на поверхности делать нечего, самолеты и корабли (если не в своих водах) противника сживут с поверхности воды враз. Днем надо маневрировать под водой, значит, каждый киловатт на счету. И вообще, в случае тревоги камбуз отрубался первым и включался последним.
Ночь — наше всё. Да, но если на поверхности нет сильного волнения. Подводная лодка — это корабль, откровенно хреново приспособленный для плавания при волнении больше 2 баллов. А если волнение имеет место, то экипаж очень быстро становился нежно-салатового цвета. И здесь аромат жареной картошечки мог только навредить. Ну и готовить в условиях непроветриваемых помещений — удовольствие так себе.
Итого: вечер-ночь — наше всё! Если нет сильного волнения, то лодка всплывает, врубаются дизеля, идет заряд аккумуляторов, а кок на камбузе изо всех сил пашет, как Стаханов в забое. Если нет волнения, прием пищи осуществляется на воде с выставленными дежурными сигнальщиками, но проще даже сделать «нырок» метров на 30-50 и там спокойно заняться поздним обедом или ранним ужином.
Вообще по Уставу подводник должен был принимать пищу 4 раза в день, но на деле приём пищи был три раза в сутки. В надводном положении ввиду того, что личный состав при сильном волнении вообще страдает отсутствием аппетита, делалось одно второе и компот. А в подводном положении сразу же после утреннего погружения выдавался так называемый горячий завтрак, состоящий из первого, второго и третьего, который готовился перед этим в надводном положении.
Таким образом, распорядок приема пищи был такой:
1. Горячий завтрак — 09:00
2. Полдник — 17:00.
3. Обед — 23:00.
Время, естественно, приблизительное, корабельное. Зависело от многих показателей: широты, времени года, погоды и т. п.
Можно понять, что большая часть пищи выдавалась в подводном положении, так как экипажу было проще и удобнее принимать пищу под водой. А на лодке, где, собственно, не заметна смена дня и ночи, а жизнь подчинена вахтенному расписанию, это и не так важно, как на надводных кораблях.
Всё лучшее, несмотря ни на что. Как кормили подводников, не кормили даже лётчиков. И в этом была определенная суть: лётчик — он на виду. Да, он поднимается в небо, у него очень тяжёлая работа, на чём бы он ни летал, но световой день закончен — и можно отдохнуть. Пообщаться с людьми, подышать свежим воздухом, да всё, что угодно. И даже в бою, если не повезло, всё равно были шансы. Парашют, вынужденная…
И сравните с подводной лодкой. Тусклый свет, спертый воздух, пропитанный запахами солярки и масла от дизелей, электролита от батарей, гальюнов и немытых тел… Влажных салфеток еще не изобрели, а душ на подводной лодке появился у немцев и американцев ближе к концу войны, но разрешение на пользование им давали врач и командир. Три минуты счастья, если подцепил что-то на кожу. В общем, разница понятна. Да еще и шансов на спасение никаких, как показала практика подводной войны. Нет, были случаи, когда какое-то количество людей спасалось с лодки, но это были случаи, когда лодка находилась в надводном положении. В подводном – увы.
Так что хотя бы еда должна была быть хотя бы хорошей… Но здесь есть нюансы.
В фондах Архивного отдела Центрального военно-морского архива хранятся отчёты по нескольким боевым походам подводных лодок КБФ за январь, февраль, март месяцы 1945 года.
Документ составил и подписал флагманский врач бригады подводных лодок Краснознамённого Балтийского флота, заслуженный врач РСФСР, полковник медицинской службы Кузьмин.
Вот несколько выдержек из меню, которое составлялось из расчета завтрак-обед-ужин-вечерний чай. Но это уже январь 1945 года.
23.01.1945
Хлеб белый, колбаса, консервы овощные, масло, чай, сахар.
Селёдка, водка, борщ с мясом, котлеты с рисом, компот.
Суп-рассольник, лапша с мясом, какао, печенье.
Хлеб белый, масло, сыр, чай.
24.01.1945
Хлеб белый, рыбные консервы, масло, чай, сахар.
Щи кислые с мясом, котлеты с гречневой кашей, компот из сухофруктов, квашенная капуста, водка.
Суп крестьянский, оладьи с маслом, кофе, галеты.
Хлеб белый, рыбные консервы, масло, чай, сахар.
25.01.1945
Сухари белые, сыр, масло столовое, чай, сахар.
Борщ мясной, жареный картофель с колбасой и огурцами, компот из сухофруктов.
Суп-лапша молочный, рисовый пилав, кофе, баранки.
26.01.1945
Булки белые (свежие), омлет, чай, сахар, варенье.
Щи кислые мясные, фасоль с мясом, компот, вино красное.
Суп рисовый мясной, пельмени, какао, квашенная капуста с растительным маслом.
Из приведенного меню видно, что на столах у команды был и борщ, и котлеты, и селедка с картошкой. В теории. В документе, который составил флагманский врач, полковник. К меню претензий совершенно никаких, но холодильных установок на наших лодках не было. Целлофан и полиэтилен появились в СССР только в 70-х годах, хотя в Европе их производили с 1932 года.
Поставим под сомнение наличие на борту подводной лодки белых (и особенно свежих!) булок на четвертый или пятый день плавания. Печь их реально не было возможности, а так долго хранить хлеб не умели.
Василий Дмитриевич Киселев, участник 10 боевых походов, за которые награжден медалью «За отвагу» и орденами Красной Звезды и Отечественной войны II степени, в своей статье «Кок», опубликованной в 1943 году в газете Наркомата ВМФ, пишет:
Продукты приходилось размещать в отсеках, не предназначенных для их хранения. Резкие перепады температур и повышенная влажность не способствовали длительному хранению продуктов. Повара брали свежие овощи и фрукты только на первые три дня. Уже на четвертый день хранения скоропортящиеся продукты могли стать источником кишечных инфекций, что в условиях автономного похода было абсолютно недопустимо.
Это же касалось и хлеба, который в условиях повышенной влажности плесневел моментально. Поэтому через 3-4 дня с хлеба переходили на галеты и сухари
Ну и примерно на тот же срок брали свежее/замороженное мясо. Здесь надо «почувствовать разницу»: борщ и щи с мясом – это одно, а вот борщ или суп мясной – совершенно другое. Второе – это уже из консервов.
И можно с уверенностью сказать, что через пять дней экипаж четко садился на консервы. Понятно, что та же картошка и морковка могли полежать и дольше, но в основном всё скоропортящееся готовилось в первые дни, а вот потом всё было несколько скромнее. И тут уже главную роль играла удаль кока, который мог приготовить что-то такое, чтобы взбодрить экипаж.
Выходило так, что кок — это такой вот волшебник в боевых условиях: должен четко рассчитать, сколько и чего взять, сроки хранения, места размещения (очень важный момент) и очередность применения.
В провизионке/баталерке хранили самое «лакомое»: вино/водку, туалетный спирт (20 гр. на человека в день) для протирки личного состава, шоколад, печенье, сгущенное и сухое молоко, сахар и прочее.
Все остальные продукты: крупа всех видов, рыбные и мясные консервы, сухофрукты, сушеный картофель и капуста, галеты, сухари белые и черные, вяленая рыба и другие продукты размещались в отсеках.
Главным образом, сыпучие продукты и сухари размещались в 6-м и 7-м отсеках, где была наименьшая влажность воздуха. Сухари и все консервы размещались в жилом 2-м отсеке. Продукты упаковывались в мешки или деревянные ящики. Вяленую рыбу нанизывали на шпагат и протягивали через весь 5-й отсек над дизелями.
В общем, лодка, которая собирается выходить в море на 30 дней с экипажем из 40-45 человек, — это то еще зрелище внутри.
А еще вода! Так, чтобы хватило хотя бы для варки супов, чая и компота (ну что за флот без компота!) и мытья рук и посуды. Да и просто для питья. Пресную воду для питья и приготовления пищи заливали даже в торпедо-заместительные цистерны. Это цистерны для заполнения забортной водой для компенсации веса выстрелянной торпеды. Пока лодка шла на позицию, воду можно было брать из этих цистерн, пусть и весьма извращенным способом – через торпедный аппарат! Кто придумал, история не сохранила, но пользовались все. А потом, если что, в ход шла и морская вода.
Сложности меню
Две проблемы, которые оказывали большое влияние на экипаж и создавали геморрой коку: штормовая погода и вторая неделя боевого похода. Волнение и качку подводникам было переносить сложнее, чем морякам с надводных кораблей, а через неделю, когда заканчивались свежие продукты, у моряков пропадал аппетит. Ну а если сходились оба фактора…
Тогда в ход шла острая и соленая еда. Селедка, маринованный перец, квашеная капуста, вяленая рыба. Реально помогало. Но если действительно сильно штормило, то просто вводился несколько иной расклад по еде. Взято из того же источника, но за 1944 год, первый поход подводной лодки К-53, первые дни (расклад по времени тот же, завтрак (9:00), полдник (17:00), обед (23:00)):
25.11.1944
Суп с клёцками, селянка мясная, компот.
Какао, сыр, печенье, масло.
Макаронная запеканка, компот
26.11.1944
Щи свежие с мясом, омлет с колбасой, компот.
Какао, сыр, печенье, масло.
Рис с консервами, компот
27.11.1944
Суп макаронный, картофель жареный, компот.
Чай, ветчина, печенье, сыр.
Виноград, кофе.
28.11.1944
Суп картофельный, гречневая каша с консервами, компот.
Кофе, консервы рыбные, печенье, сухари белые.
Макароны жаренные, компот
29.11.1944
Борщ, рисовая каша молочная, компот.
Какао, сыр, печенье, масло.
Омлет с колбасой, компот
30.11.1944
Суп рисовый, гречневая каша, компот.
Чай, консервы овощные, печенье.
Макароны с сухарями сладкими, компот
Из этого меню видно, что штормило неслабо, потому ел экипаж нормально один раз в день, перед всплытием.
Наверное, стоит обратить внимание на то, что в 1944 и 45 годах, когда со снабжением было, можно сказать, хорошо, из круп по меню можно увидеть только рис и гречку. Возможно присутствие в рассольнике перловки. Но в целом ассортимент круп был очень мал. Американские консервы оказались очень большим подспорьем, но в целом приедались довольно быстро, хотя являлись постоянным компонентом вторых блюд, особенно мясных: бекон, сосиски, шпик, тушенка.
В целом питание подводников было полноценным и калорийным, а его разнообразность зависела от умений кока. В походы подводники получали сыр, копченую колбасу, масло, икру, ветчину, бекон, мясные и рыбные консервы, сухофрукты и многое другое. Калорийность суточного пайка составляла 4200–4500 калорий, что в целом более чем достаточно.
Конечно, по мере расходования продуктов и экипажу, и коку становилось непросто, и меню первых дней похода могло очень разительно отличаться от последних. В последние дни могли появиться совсем уж причудливые блюда типа «картофель жареный с рисом и ветчиной», «омлет с рыбными консервами», «сосиска с фасолью и рыбными консервами».
На пиратских кораблях и чайных клиперах такие блюда назывались «потаж», а у наших подводников просто соединялось вроде бы несоединяемое, но оставшееся в кладовой: рыбные консервы и яичный порошок, или американские консервированные сосиски с фасолью и рыбные же консервы. Хотя… За день до прихода на базу можно и из консервной банки обед вышкрябать, не так ли?
Теперь о самом вкусном. Что самое вкусное на флоте? Правильно, борщ, макароны по-флотски и компот. И тут сейчас всплывут два момента, почему эти блюда получались такими вкусными. Макароны по-флотски вкусны своей простотой, о них говорить особо и нечего.
У подплавовского компота тех времен есть секрет: откровенно небольшая мощность нагревательных элементов, дающих, однако, весьма ровный нагрев. Поэтому сухофрукты, залитые водой, не столько варились, сколько томились. И вроде бы компот становился скорее узваром: густым кисло-сладким напитком с ярко выраженным фруктовым вкусом. А кислинку давала аскорбиновая кислота, которую именно как витаминную добавку давали морякам именно в компоте.
Отсюда и пошла, кстати, легенда, что в компот и кисель бром добавляют. На самом деле – витамин С и не более того.
А вот флотский борщ — тут можно поделиться секретом, как сварить настоящий флотский борщ. Особенно если у вас есть конфорка с «двойной короной», обеспечивающая ровный нагрев — это просто прекрасно.
Итак, товарищ Борщ по-флотски мясной образца 40-х годов прошлого столетия
Основа. Основы было две: бульон либо вода. На надводных кораблях, естественно, варили на бульоне, в условиях подводной лодки — вода. Далее были либо копчености, либо тушенка. Для подплава в первую неделю могли быть и копченые ребрышки запросто, а тушнина была все время похода. Так что делаем из тушенки, но если кто-то захочет сварить нечто эпохальное — сделайте некрутой бульон из нормальной говяжьей костомахи и небольшой свиной косточки. Это все приобретается в любом мясном магазинчике легко и непринужденно.
Будем считать, что у нас есть 3 литра такого бульона. Не забудьте 2-3 лавровых листа и десяток горошин перца.
Теперь мы переходим к главному секрету коков с современной и очень важной доработкой.
Свекла. Это главное таинство флотского борща. Для нашего борща потребуется пара увесистых свеколок, грамм на 700-800 чистого веса. Чистим, режем соломкой и кидаем в сотейник. Можно в глубокую сковородку, не важно. Немного (2 ст. л.) подсолнечного масла и не то чтобы обжариваем, скорее, хорошо так прогреваем с маслом.
Дальше творим такое безобразие: отправляем в сотейник хорошую жменю… сахара! Вот 2–3 столовых ложки! Чайную ложку соли и пару столовых ложек томатной пасты. Прогреваем это всё, пока не разойдутся кристаллы, и заливаем всё, чтобы чуть скрыло свеклу. Чем? А у вас бульон в кастрюле стоит! Вот его туда и заряжаем!
Теперь САМАЯ ГЛАВНАЯ тайна!
Во всех справочниках и интернетах пишут, что свеклу надо томить 1,5 часа. ЭТО ОШИБКА!!! Все дело в том, что 80 лет назад в ходу были совсем другие сорта свеклы.
Но нет. Сегодня сорта другие совершенно, и так долго томить не надо, получите свекольное пюре.
Потому 30-40 минут на слабом огне, чтобы не кипело ни в коем случае, а побулькивало, и заправка для борща почти готова.
Лук и морковь. Одна большая или две средних луковицы, приличная по размерам морковка. Если для тех, кто любит точность, пусть будет 200-300 граммов лука и 200 граммов моркови. Сковорода, пара столовых ложек масла, пассеруем.
Пока всё это шкворчит, чистим 5–6 картофелин общим весом граммов 300–400, режем кубиком, дальше беремся за капусту, четверти небольшого кочана (400–500 г.) будет достаточно, режем соломкой.
Заправка к этому времени должна быть готова, так что водружаем кастрюлю с бульоном на конфорку.
Если у вас есть корень петрушки… или корень сельдерея… А если и то, и другое, то возьмите, как получится, грамм по 30–50, порежьте мелким кубиком и в бульон.
Дальше в бульон идет картошка. И тут надо уже за ней смотреть, как за вражеским корветом. Как только она сварится до полуготовности, в дело идет тушенка. Сколько? Ну на такую милую кастрюлю две банки по 325 граммов. Это самое то, одна банка в 525 грамм – явно маловато, а две по 525… Ну, вкусно будет, вкусно. Главное, чтобы в банках была не «тушенка», а «мясо говядины тушеное».
Булькает всё это минут 10, картошка доваривается в компании тушенки, и вот тогда заряжаем заправку. И свеклу, и лук с морковкой. Сразу.
Варим до готовности картошки и засыпаем капусту. И тут еще одна хитрость. Если не хотите, чтобы капуста «съела» красный цвет борща, подкислите его. Тогда это делали уксусом (9%), или лимонный сок. 2 чайных ложки.
Варим буквально 5 минут, если хотите, чтобы капуста была «с хрустом», или 10 минут для размягчения. И вот только тогда пробуете на соль. Досаливаете, если необходимо, размешиваете соль и выключаете плиту. Минут через 10–15 борщ можно раздавать по отсекам.
Чтобы совсем прочувствовать ТОТ вкус, попробуйте этот борщ с ржаными сухарями. Ну а кто не хочет полного погружения в историю – ломоть хлеба, намазанного горчицей, и ломтики сала из морозилки вам в помощь. Ну и ложечка сметаны тоже не лишней будет.
Вот такое историческое исследование.
В целом, стоит отметить, что, несмотря на все проблемы с продовольствием в 1941-42 годах, моряки подплава никогда не испытывали проблем с продуктовым обеспечением, что не может не радовать. Все-таки, если и есть военные профессии сложнее и тяжелее, то все равно, их надо очень долго искать и оценивать. А у моряков-подводников и жизнь под волнами непростая была, а про смерть и представлять не хочется даже.
Забрал тут
Пошли сегодня с женой забирать её майку, да и так по мелочи.
Перевожу деньги на "Кошелёк", смотрю, а там минуса, немного так, -62 руб.
То есть доставка уже была платная, а жена отказалась от товара, а денежку за доставку сняли.
С такими делами на фиг мне этот Wildberries упёрся!
Если было уже, то простите, не видел.
Настоящий герой видео про импортозамещённый SJ-100.
Фрегаттен-капитан Теодор Детмерс в раздумье опустил бинокль. Их враг – сильный, быстрый и смертельно опасный – неспешно вспарывал острым форштевнем тихоокеанские волны в каких-то полутора километрах от его корабля. Уверенный в своих силах, противник беспечно сблизился с тем, кого командир австралийского крейсера «Сидней» принял за безобидного голландского торгаша «Страат Малакка». Крейсер настойчиво и требовательно замигал прожектором: «Покажите ваш секретный позывной». Запас уловок и хитростей закончился. Слово было за пушками.
Из сухогруза в рейдеры
Потерявшей в результате Первой мировой войны и последовавшего за ней Версальского мирного договора почти весь торговый флот Германии пришлось его отстраивать заново. К началу Второй мировой немецкий торговый флот достигал 4,5 млн. брутто-тонн и был относительно молодым – большое количество кораблей и судов было построено в 30-е годы. Благодаря широкому применению дизельных двигателей, немцам удалось создать корабли с большой дальностью плаванья и автономностью. 15 сентября 1938 года в Киле со стапелей верфи «Германиенверфт», принадлежавшей концерну Круппа, на воду был спущен теплоход «Штирмарк». Он и однотипный «Остмарк» строились по заказу компании «HAPAG» для длительных коммерческих перевозок. «Штирмарк» был крупным судном водоизмещением в 19 тыс. тонн, оснащенным дизельными двигателями суммарной мощностью в 16 тыс. л.с.
Кораблю не удалось начать карьеру мирного сухогруза. Готовность достроенного «Штирмарка» совпала с обострением политической обстановки в Европе и началом войны. Военно-морское ведомство имело виды на вместительный корабль с большой дальностью плавания и мобилизовало его. Вначале его думали использовать как транспорт, но потом «Штирмарку» нашли более эффективное применение. Было принято решение переоборудовать его во вспомогательный крейсер, благо всеми данными для этой роли он обладал. Новейший сухогруз получил индекс «вспомогательное судно 41». Вскоре «судно 41» было переведено в Гамбург, на завод «Дойче верт», где заняло освободившееся место после вспомогательного крейсера «Тор». Во всей сопутствующей документации будущий рейдер стал обозначаться как «вспомогательный крейсер №8» или «HSK-8».
17 июля 1940 года его капитаном был назначен 37-летний корветтен-капитан Теодор Детмерс. Он был самым молодым командиром вспомогательных крейсеров. Поступил на флот в возрасте 19 лет – сначала служил на старых учебных кораблях. После получения офицерского чина лейтенанта ступил на палубу крейсера «Кельн». Дальнейший путь прошел на эсминцах. В 1935 году Детмерс получил под командование старый «G-11», в 1938 г. корветтен-капитан прибыл к новому месту службы, на новейший эсминец «Герман Шёман» (Z-7). Войну он встретил, командуя этим кораблем. Вскоре «Герман Шёман» встал на ремонт, а его командир получил новое назначение на готовящийся в поход вспомогательный крейсер.
«HSK-8» готовили торопливо – он не получил некоторое планирующееся для установки вооружение и оборудование. В отличие от предшественников, рейдер должен был оснащаться радаром, но из-за трудностей технического характера (аппаратура часто ломалась) от монтажа отказались. Не были установлены новые 37-мм автоматические зенитки – взяли старые. В середине сентября были успешно проведены ходовые испытания. 9 октября 1940 г. вспомогательный крейсер под названием «Корморан» официально вступил в состав кригсмарине. Позже Детмерс вспоминал, что долго не мог определиться с названием для своего корабля. В этом неожиданно ему оказал помощь Гюнтер Гумприх, будущий командир вспомогательного крейсера «Тор». Еще когда «Корморан» стоял у стенки верфи, Детмерс встретился с Руктешелем, командиром только что вернувшегося из похода «Виддера», с которым обсудил планы прорыва в Атлантику. Было решено, что «Корморан» будет прорываться через самое опасное, но и самое короткое место – Дуврский канал. Зимой Датский пролив, по мнению немцев, был забит льдами. Однако вскоре пришла радиограмма от траулера «Заксен», разведчика погоды, находившегося в этих широтах. Траулер сообщил, что льда много, однако пройти через него можно. План прорыва был изменен в пользу прохода Датским проливом.
В ноябре 1940 года рейдер перешел в Готенхафен, где производилась окончательная доводка и дооборудование. 20 ноября корабль посетил гросс-адмирал Редер и остался доволен увиденным. «Корморан» в целом был готов к походу, правда, у механиков вызывала опасения полностью не протестированная силовая установка. Для окончательного завершения всех испытаний требовалось время, а Детмерс ждать не хотел. Окончательное вооружение «Корморана» составило шесть 150-мм орудий, два 37-мм орудия и четыре одноствольные 20-мм зенитки. Были установлены два двухтрубных 533-мм торпедных аппарата. Дополнительное вооружение включало два гидросамолета «Арадо 196» и торпедный катер типа LS-3. Пользуясь крупными размерами «Корморана», на него погрузили 360 якорных мин и 30 магнитных мин для катера. Рейдеру предписывалось действовать в Индийском океане, в африканских и австралийских водах. Резервный район – Тихий океан. В качестве дополнительного задания на «Корморан» возлагалась миссия снабдить находящиеся в южных широтах немецкие подводные лодки новыми торпедами и другими средствами снабжения. Рейдер принял в трюм 28 торпед, большое количество снарядов, медикаменты и провизию, предназначенные для передачи на субмарины.
3 декабря 1940 года окончательно подготовленный к походу «Корморан» покинул Готенхафен.
В Атлантику
На пути к Датскому проливу рейдер встретил плохую погоду. 8 декабря он прибыл в Ставангер. 9 декабря, в последний раз пополнив запасы, вышел в море. 11 числа «Корморан» был загримирован под советский теплоход «Вячеслав Молотов», однако опасения были излишними – рейдер никто не обнаружил. Выдержав жестокий шторм, во время которого 19-тысячный корабль сильно качало, 13 декабря вспомогательный крейсер выбрался в Атлантику. Шторм утих, видимость улучшилась – и 18 декабря был замечен первый дым неизвестного судна. Однако рейдер еще не достиг своего «охотничьего» района, и незнакомец ушел безнаказанно. Вскоре командование изменило свои предписания и разрешило Детмерсу действовать незамедлительно. Рейдер двигался на юг – по расчетам механиков собственных запасов топлива при рациональном использовании должно было бы хватить не менее чем на 7 месяцев похода. Первое время «Корморану» не везло с поисками добычи: с него заметили только одни испанский сухогруз и американское судно. 29 декабря была предпринята попытка поднять в воздух самолет-разведчик, но из-за качки поплавки «Арадо» получили повреждения.
Счет был открыт, наконец, 6 января 1941 года. В качестве почина был остановлен греческий пароход «Антонис», перевозивший уголь по британскому фрахту. После соответствующих процедур, сняв команду и 7 живых овец, а также несколько пулеметов и патронов к ним, «Антонис» потопили. В следующий раз удача улыбнулась немцам 18 января. Непосредственно перед наступлением темноты с рейдера был замечен неизвестный пароход, который двигался противолодочным зигзагом. Детмерс знал, что подобные действия предписывает гражданским судам Британское адмиралтейство, – подобная инструкция была недавно захвачена рейдером «Атлантис». Сблизившись на дистанцию 4 мили, немцы вначале выпустили осветительные ракеты а потом, когда пароход, оказавшийся танкером, не отреагировал, – открыли огонь. Британец (а уже не было никаких сомнений, что это он) передал в эфир сигнал RRR. Третий залп накрыл цель, и радио замолчало. Когда «Корморан» подошел ближе, с танкера неожиданно загрохотала пушка, успевшая сделать четыре выстрела, после чего возобновивший огонь рейдер поджег корму своей жертве. С «Бритиш Юнион» – так назывался незадачливый танкер – начали спускать шлюпки. Уцелевшая часть экипажа была спасена, а корабль отправлен на дно. Детмерс спешил поскорее покинуть район – сигнал тревоги, поднятый «Бритиш Юнион», сулил неприятные встречи. К месту гибели танкера полным ходом шел австралийский вспомогательный крейсер «Аруа», ему удалось выловить из воды еще восьмерых англичан, которые и пролили свет на произошедшие здесь события. В британских документах неизвестный пока что большой рейдер получил наименование «Рейдер G».
Командование предписало устроившему переполох Детмерсу идти на юг для встречи с кораблем снабжения «Нордмарк», передать на него все торпеды и припасы для подводных лодок, а потом направляться в Индийский океан. «Нордмарк» был фактически кораблем комплексного снабжения – его кладовыми, топливными хранилищами и каютами пользовалось большое количество немецких кораблей и судов, действовавших или проходящих через южные широты: «карманный» линкор «Адмирал Шеер», вспомогательные крейсеры, подводные лодки, блокадопрорыватели и другие суда обеспечения.
Между островами Зеленого Мыса и экватором во второй половине дня 29 января с борта «Корморана» было замечено судно, напоминающее рефрижератор. Притворившись «мирным купцом», рейдер выждал, пока судно подойдет ближе, и поднял сигнал остановиться, одновременно Детмерс приказал дать полный ход. После того как незнакомец никак не отреагировал, немцы открыли прицельный огонь на поражение. Рефрижератор выдал в эфир сигнал тревоги и остановился. С него спустили шлюпки. Судно «Африк Стар» действительно перевозило 5700 тонн мороженого мяса из Аргентины в Великобританию. Его экипаж был принят на борт, а «Африк Стар» немцы были вынуждены затопить – в результате обстрела оно получило повреждения. Рефрижератор тонул медленно, и для ускорения процесса была пущена торпеда. Поскольку жертва рейдера подняла тревогу, «Корморан» на полной скорости покинул этот район. Уже ночью сигнальщики рассмотрели силуэт, в котором было опознано торговое судно. Полученный приказ остановиться был проигнорирован, и вспомогательный крейсер открыл огонь сначала осветительными, а потом и боевыми снарядами. Противник вначале отвечал из кормовой пушки, которая, впрочем, вскоре замолчала. Пароход застопорил машины – абордажная партия обнаружила, что это британское судно «Эврилох», направляющееся с 16 разобранными тяжелыми бомбардировщиками в Египет. «Эврилох» сбился с курса и держался подальше от берега. Вражеские радиостанции гудели в эфире разъяренным потревоженным ульем, и немцам опять пришлось расходовать столь ценную торпеду для быстрой расправы над добычей.
Взяв на борт экипаж «Эврилоха», «Корморан» двинулся на рандеву с «Нордмарком» в специальном районе под названием «Андалусия». 7 февраля встреча состоялась. Компанию «Нордмарку» составляло судно-рефрижератор «Дюкеза», трофей «Адмирала Шеера». На следующий день рейдер получил 1300 тонн дизельного топлива, а с рефрижератора было отгружено 100 говяжьих туш и более 200 тысяч яиц. На «Нордмарк» было отправлено 170 пленных и почта. 9 февраля перегрузка была завершена, и «Корморан» отправился, наконец, в Индийский океан. По пути к мысу Доброй Надежды Детмерс встретился с рейдером «Пингвин», который заботливо «пас» целую трофейную китобойную флотилию. Капитан цур зее Крюдер предложил в качестве разведчика на побегушках один из китобойцев, но его коллега отказался. Трофей был недостаточно, по его мнению, быстроходен.
Плохая погода не позволила выставить минную банку у Уолфиш-Бей (Намибия). 18 февраля произошла авария в машинном отделении. Из-за поломки подшипников вышли из строя дизеля №2 и №4. Детмерс отправил срочный запрос в Берлин просьбой отправить подводной лодкой или очередным блокадопрорывателем не менее 700 кг баббита для изготовления новых вкладышей в подшипники. Ему пообещали выполнить эту просьбу как можно быстрее, поход в Индийский океан был временно отменен. Рейдеру приказывалось пока действовать в Южной Атлантике и ждать «посылку». Пока в машинном отделении специалисты из наличных запасов изготавливали новые части подшипников, 24 февраля на связь с Детмерсом вышел «Пингвин» и предложил передать 200 кг баббита. 25 февраля оба рейдера встретились – состоялся обмен необходимыми материалами и кинофильмами для развлечения команды. «Корморан» тем временем продолжал страдать от постоянных поломок в машинном отделении. Выделенных «Пингвином» запасов должно было хватить на первое время. 15 марта состоялась встреча с одной из подопечных субмарин, U-105, на которую было отгружено несколько торпед, топливо и провизия. С охотой рейдеру пока не везло.
Длительный перерыв в поисках новой добычи закончился 22 марта. «Корморан» захватил небольшой английский танкер «Агнита», идущий в балласте. Судно находилось в весьма посредственном состоянии и было без сожаления потоплено. Самой ценной добычей являлась карта минных полей возле Фритауна с указанием безопасного прохода. Через три дня практически в этом же районе в 8 утра был замечен танкер, идущий в балласте в сторону Южной Америки. На требование остановиться он не отреагировал – был открыт огонь. Поскольку корабль производил впечатление нового, Детмерс приказал стрелять аккуратнее, чтобы не нанести сильных повреждений. После нескольких залпов беглец застопорил машины. Добычей рейдера стал крупный (11 тыс. тонн) танкер «Канадолайт». Корабль был почти новый, и было решено отправить его с призовой партией во Францию. Приз успешно дошел до устья Жиронды 13 апреля.
Расход топлива и провизии был достаточно обширным, и Детмерс пошел на новую встречу со снабженцем «Нордмарком». 28 марта корабли встретились, а на следующий день сюда же подтянулись две подводные лодки. Одна из них, U-105, передала на рейдер долгожданный баббит, которого, впрочем, оказалось не так много. В планах Детмерса было рандеву с еще одним судном обеспечения, «Рудольфом Альбрехтом», вышедшим 22 марта из Тенерифе. Пополнив топливо, «Корморан» 3 апреля встретился с новым снабженцем, но, к сожалению, баббита на нем не оказалось. «Рудольф Альбрехт» передал много свежих овощей, фруктов, газет-журналов, живую свинью и щенка. Попрощавшись с танкером, «Корморан» ушел на юго-восток.
9 апреля с рейдера был замечен дым за кормой – какое-то судно двигалось одним курсом с ним. Дождавшись, когда расстояние сократится, немцы сбросили маскировку. И вновь англичане игнорировали приказ остановиться и не пользоваться радио. «Корморан» открыл огонь, добившись нескольких попаданий. Сухогруз «Крафтсмэн» остановился. На его корме вспыхнул сильный пожар. Абордажной партии не удалось сразу отправить англичанина на дно – тот не желал тонуть. Все дело было в его грузе – гигантской противолодочной сети для гавани Кейптауна. И только после попадания торпеды непокорный «Крафтсмэн» затонул. На следующий день радисты рейдера приняли радиограмму, принесшую приятную новость: Детмерсу присвоили звание фрегаттен-капитана. 12 апреля немцы перехватили греческое судно «Николаос Д.Л.», груженное строевым лесом. И вновь не обошлось без стрельбы. Забрав пленных, «Корморан» всадил в жертву несколько 150-мм снарядов под ватерлинию, не считая подорванных ранее зарядов. Грек тонул медленно, но Детмерс не стал расходовать на него торпеду, полагая, что тот потонет и так.
Пришло время вновь пополнить топливо, и «Корморан» в очередной раз пошел в точку встречи с «Нордмарком». 20 апреля в океане встретилась целая группа немецких судов. Кроме «Нордмарка» и «Корморана» здесь находился еще один вспомогательный крейсер – «Атлантис» – с кораблем снабжения «Альстеруфер». Корабль Детмерса получил 300 тонн дизельного топлива и двести 150-мм снарядов с «Альстеруфера». Работу дизелей удалось более-менее нормализовать, и рейдер, наконец, получил приказ следовать в Индийский океан, куда, попрощавшись с соотечественниками, он и направился 24 апреля.
В Индийском океане
В первых числах мая корабль обогнул мыс Доброй Надежды. Воды Индийского океана встретили «Корморан» крепким штормом, бушевавшим целых четверо суток. При следовании на север погода начала постепенно улучшаться – рейдер перекрасился, замаскировавшись под японское судно «Сакито Мару». 9 мая стало известно о гибели вспомогательного крейсера «Пингвин», после чего поступил приказ встретиться в условленном месте с кораблем снабжения «Альтсертор» и разведчиком «Пингвина» – бывшим китобойцем «Адъютант». Корабли встретились 14 мая, и к большому неудовольствию Детмерса по приказу командования ему пришлось перекачать 200 тонн топлива на «Альтсертор». Снабженец в свою очередь пополнил экипаж «Корморана» членами своей команды взамен тех, кто ушел во Францию на танкере «Канадолайт».
Затем потянулись однообразные будни. Почти месяц «Корморан» бороздил Индийский океан, не встречая целей на своем пути. 5 июня был вновь изменен камуфляж – теперь рейдер выглядел как опять же японский транспорт «Кинка Мару». Дважды отправлялся в разведывательный полет корабельный «Арадо», но оба раза безрезультатно. Один раз повстречалось ярко освященное судно, которое оказалось американским. В другой раз неизвестный пассажирский корабль вспугнули внезапно заработавшей установкой по производству дыма. Видя, что охота не идет, Детмерс решил попытать счастья в минной войне – 360 мин все еще ждали своего часа и были опасным и обременительным грузом. 19 июня «Корморан» вошел в воды Бенгальского залива, берега которого изобиловали крупными портами. На выходе из них немцы и планировали выставить свои мины. В первую очередь это касалось Рангуна, Мадраса и Калькутты. Однако и тут рейдеру не повезло. Когда до Мадраса оставалось не более двухсот миль, на горизонте сначала показался дым, а потом начал вырисовываться силуэт крупного корабля, похожего на английский вспомогательный крейсер. Такого рода встреча не входила в планы Детмерса, и он начал уходить на полной скорости. В течение часа неизвестный преследовал рейдер, потом постепенно отстал, скрывшись за горизонтом. Немцам действительно повезло – это был британский вспомогательный крейсер «Кантон», принявший их за японцев. Минная постановка у Калькутты также была отменена – в этом районе свирепствовал ураган.
Длительная полоса невезения наконец-то окончилась ночью 26 июня, когда вахтенные заметили какое-то судно. Традиционно немцы потребовали остановиться и не пользоваться радио. Однако обнаруженный корабль продолжал следовать как ни в чем не бывало, не пытаясь, впрочем, выходить в эфир. Отстучав несколько раз подряд сигнальным прожектором оставшиеся без внимания приказы, рейдер открыл огонь, добившись за семь минут почти 30 попаданий. Судно начало интенсивно гореть, с него спустили шлюпку. Немцы прекратили обстрел. Когда моряков со шлюпки подняли на борт, оказалось, что незнакомец является югославским сухогрузом «Велебит», шедшим в балласте. В момент контакта капитан находился в машинном отделении, а вахтенный офицер не знал(!) азбуки Морзе и не мог понять, чего от него хочет какой-то корабль. Югослав интенсивно горел, поэтому Детмерс не стал добивать изувеченное судно и отправился далее. Через несколько часов, уже в полдень, вновь был замечен дым. Какой-то корабль шел в сторону Цейлона. Под прикрытием дождевого шквала «Корморан» подкрался к своей жертве на расстояние 5 миль. Вновь немцы потребовали остановки и не выходить в эфир. Однако австралийский «Мариба», перевозивший почти 5 тыс. тонн сахара, и не подумал подчиняться, а тут же передал по радио сигнал тревоги. Загрохотали орудия рейдера, и вскоре австралиец уже тонул, спуская шлюпки. Подобрав 48 человек экипажа и добив жертву, «Корморан» спешно покинул этот район. Рейдер ушел на юг, в пустынные и малопосещаемые воды, где пробыл до 17 июля. Был произведен профилактический ремонт дизелей и электрооборудования. Потерявший актуальность, японский грим был сменен. Выдавать себя за нейтрала-японца было уже слишком подозрительно, да и опасно – ночью приходилось бы идти с включенными огнями. Кроме того, нейтральному судну не надо было резко менять курс, уходя от сближения с любым подозрительным кораблем, которым мог оказаться британский крейсер.
Вспомогательный крейсер замаскировали под голландского купца «Страат Малакка». Для пущего реализма на корме был установлен деревянный макет орудия. В новом образе «Корморан» двинулся в сторону острова Суматра. Плавание в тропиках вносило определенные трудности в хранение провианта. Почти десять дней экипаж, сменяя друг друга, занимался просеиванием корабельных запасов муки, в которых оказалось много жучков и личинок. Запасы крупы оказались вообще непригодными к употреблению. В противовес этому, продукты длительного хранения в многочисленных холодильных камерах сохранились хорошо. Продолжая двигаться на юго-восток, 13 августа в 200 милях севернее Карнарвона (Австралия) произошел визуальный контакт с неизвестным судном, но Детмерс, опасаясь присутствия рядом военных кораблей, приказал не преследовать незнакомца. Рейдер двинулся в обратный путь, в направлении Цейлона.
28 августа 1941 года немцы впервые после выхода из Норвегии увидели землю – это была верхушка горы Боа-Боа на острове Энгано, который расположен у юго-западного побережья Суматры. Индийский океан был пустынным – даже полеты гидросамолета не приносили результатов. Только 23 сентября вечером вахтенные к большой радости изнывающего от однообразия экипажа обнаружили ходовые огни идущего в балласте судна. Хоть это и были признаки нейтрала, Детмерс решил осмотреть его. Остановленное судно оказалось греческим «Стаматиос Г. Эмбирикос», идущим с грузом в Коломбо. Экипаж вел себя послушно и в эфир не выходил. Вначале Детмерс хотел его использовать в качестве вспомогательного минного заградителя, однако малое количество угля в бункерах «Стаматиоса» делало это проблематичным. После наступления темноты грек был потоплен подрывными зарядами.
Рейдер крейсировал в западной части Индийского океана до 29 сентября. Необходимость пополнения запасов вынуждало «Корморан» к встрече с очередным кораблем снабжения. Это был «Кульмерланд», вышедший 3 сентября из Кобэ. Рандеву должно было состояться в секретной точке «Мариус». Прибыв туда 16 октября, рейдер встретился с поджидающим его снабженцем. Вспомогательный крейсер получил почти 4 тыс. тонн дизельного топлива, 225 тонн смазочного масла, большое количество баббита и провизию, рассчитанную на 6 месяцев плавания. В обратную сторону последовали пленные, пятеро больных членов экипажа и почта. «Кульмерланд» расстался с рейдером 25 октября, а «Корморан» занялся очередным ремонтом двигателей. Когда механики доложили Детмерсу, что машины приведены в относительный порядок, фрегаттен-капитан вновь отправился к Австралийскому побережью, чтобы выставить минные банки у Перта и в заливе Шарк. Однако немецкое командование передало, что из Перта выходит большой конвой под охраной тяжелого крейсера «Корнуолл», и «Корморан» двинулся в сторону залива Шарк.
Тот самый бой
19 ноября 1941 года стояла отличная погода, видимость была великолепной. Около 4 часов пополудни вестовой доложил Детмерсу, находившемуся в кают-компании, что на горизонте замечен дым. Поднявшийся на мостик фрегаттен-капитан вскоре определил, что это военный корабль, идущий рейдеру на встречу. Австралийский легкий крейсер «Сидней» возвращался домой после эскортирования лайнера «Зеландия», перевозившего войска в Сингапур. «Сидней» уже отличился в боевых действиях на Средиземном море, потопив в бою у мыса Спада итальянский легкий крейсер «Бартоломео Коллеони». Однако в мае 1941 г. командира легкого крейсера капитана 1 ранга Джона Коллинза, имевшего обширный боевой опыт, сменил ранее служивший на берегу капитан 1 ранга Джозеф Барнетт. Во многом это, наверное, и решило исход будущей схватки.
«Сидней» был полноценным боевым кораблем, водоизмещением почти 9 тыс. тонн и вооруженным восемью 152-мм орудиями, четырьмя 102-мм орудиями, двенадцатью зенитными пулеметами. Торпедное вооружение составляло восемь 533-мм торпедных труб. На борту имелся гидросамолет. Детмерс не потерял присутствие духа и приказал повернуть на юго-запад, чтобы солнце светило австралийцам прямо в глаза. Одновременно «Корморан» дал полный ход, однако вскоре дизель №4 начал барахлить, и скорость снизилась до 14 узлов. Примерно через час после обнаружения рейдера крейсер приблизился на расстояние 7 миль по правому борту и прожектором приказал опознать себя. «Корморан» передал правильный позывной «Страат Малакка» «RKQI», но при этом его подняли между трубой и фок-мачтой, чтобы с подходящего с кормы крейсера его практически не видели. Затем «Сидней» потребовал указать место назначения. Немцы ответили: «В Батавию», – что выглядело совсем правдоподобно. Чтобы сбить преследователей с толку, радисты рейдера начали передавать в эфир сигналы бедствия о том, что голландское судно атаковано «неизвестным военным кораблем». Тем временем крейсер приближался – его носовые башни были нацелены на псевдокупца. Австралийцы периодически передавали сигнал «IK», что по международному своду сигналов означало «приготовиться к урагану». На самом деле настоящей «Страат Малакке» следовало бы ответить «IIKP» согласно секретному своду сигналов. Немцы предпочитали игнорировать повторяющиеся запросы.
Наконец «Сиднею» эта затянувшаяся комедия стала надоедать, и с него просигналили: «Укажите свой секретный позывной. Дальнейшее молчание может только ухудшить ситуацию». Игра закончилась. Каждое торговое судно союзников имело свой индивидуальный секретный код. Австралийский крейсер уже практически догнал «Корморан» и находился почти на его траверсе, на расстоянии чуть более километра. В ответ на запрос в 17 ч. 30 мин. рейдер спустил голландский флаг и поднял боевой флаг кригсмарине. За рекордные сроки в шесть секунд упали маскировочные щиты. Первый выстрел лег с недолетом, а второй залп из трех 150-мм и одного 37-мм орудия угодил в мостик «Сиднея», уничтожив его систему управления огнем. Одновременно со вторым залпом немцы разрядили свои торпедные аппараты. Начал отвечать главный калибр крейсера, но солнце светило наводчикам в глаза, и он лег с перелетом. Заработали 20-мм зенитки и крупнокалиберные пулеметы, мешающие команде крейсера занять места согласно боевому расписанию. На такой дистанции было трудно промахнуться, и немцы всаживали в «Сидней» снаряд за снарядом. Был уничтожен гидросамолет, потом «Корморан» перевел огонь на носовые башни главного калибра – вскоре они были выведены из строя. Выпущенная торпеда поразила нос крейсера впереди носовой башни. Носовая часть «Сиднея» сильно осела в воду. Огонь по рейдеру вели кормовые башни, которые перешли на самостоятельную наводку. Австралийцы мазали – тем не менее три снаряда попало в «Корморан». Первый пробил трубу, второй повредил вспомогательный котел и вывел из строя пожарную магистраль. В машинном отделении начался пожар. Третий снаряд разрушил трансформаторы главных дизелей. Ход рейдера резко снизился.
«Сиднею» пришлось намного хуже – крейсер внезапно повернул на обратный курс. Было видно, что крышку башни B сбросило в море. Австралиец прошел в каких-то ста метрах за кормой рейдера – он был весь охвачен пожарами. Очевидно, рулевое управление на нем было сильно повреждено или выведено из строя. Противники обменялись безрезультатными торпедными залпами, и «Сидней» начал удаляться 10-узловым ходом, двигаясь на юг. «Корморан» вел по нему огонь, пока позволяла дистанция. В 18.25 бой прекратился. Положение рейдера было критическим – пожар разрастался. Персонал машинного отделения боролся с огнем, пока не погиб практически весь, кроме одного матроса. Огонь подбирался к минному трюму, где лежали почти четыре сотни мин, которых «Корморан» таскал с собой на протяжении всего похода, но так и не смог от них избавиться.
Фрегаттен-капитан понял, что корабль уже не спасти, и приказал поставить подрывные патроны у топливных цистерн. На воду начали спускать спасательные плоты и шлюпки. Первый спущенный плот перевернулся, в результате чего утонули почти 40 человек. В 24 часа, забрав флаг корабля, Детмерс последним покинул обреченный «Корморан». Через 10 минут сработали подрывные патроны, произошла детонация мин – мощный взрыв уничтожил корму рейдера, и в 0 ч. 35 мин. вспомогательный крейсер затонул. На воде оказалось более 300 офицеров и матросов. 80 человек погибли в бою и утонули после опрокидывания плота. Погода ухудшилась, и спасательные средства разметало по воде. Вскоре каботажный пароход подобрал одну шлюпку и сообщил об этом командованию австралийских ВМС, которые немедленно начали спасательную операцию. Вскоре все немцы были найдены, хотя некоторым пришлось проболтаться на плотиках около 6 суток.
О судьбе «Сиднея» никаких известий не было, кроме выброшенной спустя две недели на берег разбитой спасательной шлюпки. Поиски, длившееся почти 10 дней, результатов не дали, и крейсер «Сидней» был объявлен 30 ноября 1941 года погибшим. Долгие годы тайна его гибели оставалась неразгаданной. Пленные немцы, которых тщательно допросили уже на берегу, рассказывали о зареве пожара, которое они наблюдали в том месте, куда ушел объятый пламенем крейсер. Лишь в марте 2008 года специальная экспедиция австралийских ВМС обнаружила вначале «Корморан», а потом и «Сидней» примерно в 200 милях к юго-западу от Карнарвона. Бывшие противники лежат недалеко друг от друга – в 20 милях. Слой воды в 2,5 километра надежно укрыл своим покровом погибших моряков. Какие события произошли в охваченных пламенем отсеках и палубах австралийского крейсера, как закончилась драма, упокоившая этот корабль на дне Тихого океана, мы уже никогда не узнаем...
150-мм орудие "Корморана" «Линда». Под стволом можно различить изображения черепа со скрещенными костями.
Нагрудный знак Kriegsabzeichen für Hilfskreuzer. Нагрудный квалификационный знак «Член экипажа вспомогательного крейсера» был учрежден 24 апреля 1941 года главнокомандующим Кригсмарине.
Отпуск в южных морях
Весь август 1940 года «Тор» не участвовал в боевых действиях, занимаясь насущными проблемами: ремонтом, чисткой котлов, покраской и очередной сменой облика. 25 августа произошла встреча с танкером «Рекум». Встреча была несколько омрачена известием, что танкер не сможет забрать три сотни пленных, которые «гостили» на рейдере, и придется делиться с экипажем танкера запасами продовольствия (типа, еще награбите, господа пираты).
Гидросамолет «Тора» облетел район встречи, и, не обнаружив никого, корабли двое суток перекачивали топливо на «Тор». Приняв 1500 тонн нефти, передав почту и копию боевого журнала, «Тор» ушел к бразильским водам. 30 августа пришла радиограмма, в которой сообщалось о награждении Кэлера Железным крестом 1-го класса, а еще 50 человек — Железными крестами 2-го класса.
Но «отпуск» рейдера продолжился аж до 26 сентября, когда экипаж разведчика «Арадо» заметил крупное судно, которое рейдер остановил через час, дав два предупредительных выстрела. Это была норвежская китобойная база «Kosmos» (17 801 брт), направлявшаяся из Уолфиш Бэй в Кюрасао с 17 662 т китового жира на борту.
Приз был очень ценным (за потопление «Космоса» Келер получил выговор от командования), но капитан рейдера принял решение топить: порт назначения китобоя был совсем рядом, корабля хватились бы весьма скоро, топлива на «Космосе» было мало, до Европы не хватало и вставал вопрос маскировки судна. Потому «Космос» ушел на дно, а Келера раскритиковало командование. «Космос» стал самым крупным кораблем, уничтоженным рейдером за все время.
8 октября на пути «Тора» случился рефрижератор «Natia» (8 715 брт), идущий из Саутгемптона в Буэнос-Айрес (явно за грузом продовольствия). Из-за волнения на море и после потери катера, Келер приказал уничтожить судно торпедой, но потребовалось еще некоторое количество снарядов, чтобы рефрижератор ушел на дно.
Далее в течение месяца «Тор» искал сразу две вещи: корабли противника и место, куда можно было бы отдать пленных, количество которых достигло 368 человек, то есть превысило количество членов экипажа. Плюс постоянные поломки в котлах требовали запасных частей.
Командование отправило на встречу с «Тором» блокадопрорыватель «Рио Гранде», с которым рейдер встретился только 9 ноября.
Со снабженца получили необходимые трубки, манометры, клапана и прочие запчасти, различные припасы и 246 тонн топлива. Кэлер с удовольствием отправил на «Рио Гранде» всех пленных, оставив на рейдере только раненых и четырех капитанов с британских судов. Для охраны такого количества пленных пришлось перевести на «Рио Гранде» пятнадцать человек во главе с унтер-офицером.
16 ноября блокадопрорыватель ушел и 13 декабря достиг Бордо. А «Тор» направился на юг для действия на маршруте устье Ла-Платы - мыс Доброй Надежды.
Но на торговых маршрутах было пусто. Британцы были не дураки и сменили привычные маршруты следования одиночных судов. Плюс Адмиралтейство вообще решило навести порядок в тамошних водах, 24 ноября Келер получил от штаба Кригсмарине сводку, в которой говорилось о присутствии в районе 1 линкора, 4 тяжелых, 6 легких и 11 вспомогательных крейсеров. Плюс в начале декабря к британским кораблям присоединились еще три вспомогательных крейсера, переброшенные из Австралии.
И эти действия сыграли свою роль: туманным утром 5 декабря, в 5.31, немецкие сигнальщики заметили очень большое судно на расстоянии примерно в 4 мили. Келер опознал в корабле британский вспомогательный крейсер и отдал приказ пробить боевую тревогу, повернуть влево на юго-запад и идти полным ходом, надеясь укрыться в тумане. «Тор» начал бегство, но британцы не были дураками и в густом тумане пошли следом за рейдером, постепенно нагоняя немецкий корабль.
И когда корабли вышли из полосы тумана, Келер и его экипаж смогли оценить размеры преследователя: это был корабль тысяч на двадцать тонн (в пятеро больше «Тора») водоизмещения и явно более быстроходный, чем немецкий рейдер.
Это был «Carnarvon Castle» (20 122 брт) — бывший грузопассажирский, причем, самый быстрый лайнер на довоенном маршруте в Южную Африку. Его максимальная скорость была около 20 узлов. Вооружение было стандартным для британских вспомогательных крейсеров: восемь старых 152-мм орудий, две 76,2-мм зенитки и шесть пулеметов «Льюис». В принципе, противники были равны, вопрос только в состоянии орудий и выучке экипажа.
«Кастл» начал подавать прожектором сигналы с требованиями остановиться и назвать себя. «Тор» продолжал следовать своим курсом. Около 7 часов утра английскому капитану Харди все это надоело, и он приказал поднять флажный сигнал с требованием остановиться и дать предупредительный выстрел.
Дело привычное, Келер изменил курс, поставил «Тор» по солнцу и дал по «Кастлу» залп с 13 км. Британцы ожидали такого поворота событий, потому что дали залп чуть ли не одновременно с немцами. Началась карусель на дистанции 8-10 километров, корабли ходили по кругу, осыпая друг друга снарядами. В 7.30 немецкие торпедисты выпустили по британскому кораблю две торпеды, но они прошли мимо.
В 8.03 британский вспомогательный крейсер внезапно прекратил стрельбу, повернул на север и начал отход, сбросив три дымовых буя для прикрытия. Немцы вели огонь по уходящему кораблю, после чего «Тор» повернул на юг и тоже начал уходить.
Впоследствии выяснилось, что за час боя тренированные немецкие комендоры всадили в «Carnarvon Castle» девять 150-мм снарядов, которые вызвали несколько неудобных пожаров. НО главный ущерб был от последнего, который попал в мостик и уничтожил приборы управления стрельбой. Кроме того, один из снарядов сделал пробоину, через которую вода затопила артиллерийский погреб.
Если бы у «Тора» было желание добить противника, это было бы очень легко сделать. Поврежденный «Carnarvon Castle» двое суток полз до Монтевидео, где встал на ремонт.
А «Тор» не получил никаких повреждений, огонь британских артиллеристов оказался на редкость неточным. Единственным повреждением можно считать то, что у некоторых орудий начало клинить откатники из-за частой (некоторые выпустили более сотни снарядов) стрельбы. Ведь за час боя немецкие артиллеристы выпустили 593 снаряда.
В погребах осталось около трети боезапаса, и командование Кригсмарине хоть и поздравило Келера с победой, но намекнуло, что два раза вступать в такие морские сражения – это явно перебор. Но упрек был действительно легким, так как, справедливости ради, «Тор» оба раза просто не мог уйти от более быстрых противников.
Счастливое рождество
Расход снарядов вынудил Келера просить о пополнении запасов корабля. И 21 декабря в секретной точке F «Тор» встретился с танкером снабжения, с которого принял топливо, снаряды и продовольствие. В точку встречи за топливом также пришел тяжелый крейсер «Адмирал Шеер». Об этой встрече был даже снят короткометражный пропагандистский фильм.
7 декабря праздники продолжились — в точку встречи подошел военно-морской танкер «Nordmark», тащивший на буксире приз «Шеера» — британское рефрижераторное судно «Duquesa» с грузом 15 миллионов яиц и 3500 т мяса, которые стали неплохим новогодним подарком для экипажей.
На Рождество Келер получил особый подарок – его наградили Рыцарским крестом.
Командиры кораблей устроили встречу, на которой обсудили дальнейшие планы. Келер отверг предложение командира «Шеера» и своего старого друга капитана-цур-зее Кранке относительно совместных действий, так как в таком дуэте «Тору» была бы уготована роль плавучей тюрьмы, а за такую службу орденов не дают. Кроме того, «Тор» сильно уступал «Шееру» в скорости, в общем, «Шеер» ушел разбойничать севернее 30-й параллели, а «Тор» отправился южнее.
Январь 1941 оказался абсолютно неудачным, и «Тор», пополнив запасы и наконец-то избавившись от всех пленных, ушел за экватор, очередной раз сменив облик и превратившись в несуществующий югославский пароход «Врац».
15 февраля 1941 «Тор» встретился с танкером «Eurofeld», который заполнил нефтяные цистерны рейдера и судном снабжения «Alsterufer», которое доставило «Тору» почту, тысячу 150-мм снарядов, 5 торпед, два запасных двигателя для «Арадо», всевозможные припасы и даже пополнение взамен убывших и погибших.
Перегрузка привезенного заняло довольно большое количество времени, а затем механики «Тора» начали ремонт котлов, заменив половину прогоревших дымогарных трубок.
Только 16 марта начался новый поиск, который сперва был неудачным (одно судно смогло оторваться, второе оказалось испанским) и только 25 марта был обнаружен еще один корабль.
Трагедия «Британии»
Это был грузопассажирский лайнер «Britannia» (8799 брт), вышедший 11 марта из Ливерпуля. На его борту находилось 327 пассажиров, многие из которых были военнослужащими Королевских ВВС и Королевского флота и приблизительно 200 человек команды.
«Британия» активно маневрировала, ставила дымовую завесу и отстреливалась от рейдера кормовым орудием. Немцы потратили 159 снарядов, прежде чем пароход остановился, получив несколько попаданий. Но перед этим радисты «Британии» подняли в эфире приличный шум.
Капитан Келер был поставлен в непростую ситуацию: принять на борт такое количество пленных, да еще половина из которых обладали военным опытом, было бы опасно. Кроме того, Келеру доложили, что в район боя идет британский военный корабль, который находится в 112 милях от «Тора».
Келер дал команду экипажу и пассажирам оставить корабль, и потопил его артиллерией. Брать на борт пленных он не стал, что привело к самым большим человеческим потерям от действий немецких рейдеров за всю войну.
Подняв одного человека, которого во время погони унесло за борт, и сообщив радиограммой в штаб, что в настоящее время в море дрейфует более 520 человек, Келер объяснил причину своего ухода и покинул район.
В общем, получилось странное: впоследствии так и не выяснили, что за корабль подавал сигналы о том, что идет на помощь, но факт, что на помощь пассажирам «Британии» никто в тот день не пришел. Только на четвертый день были спасены первые терпящие бедствие, а всего из числа 527 человек находившихся на борту «Британии» погибли 122 члена экипажа и 127 пассажиров. Правда, большое количество членов команды, состоявшей из азиатов, погибла в первую очередь по вине британских военнослужащих, устроивших сражение за места в шлюпках.
В тот же день, 25 марта, в 17.13 рейдер остановил сигнальным выстрелом шведский угольщик «Trolleholm» (5047 брт), с грузом угля из Ньюкасла в Порт-Саид через Кейптаун по британскому чартеру. Теплоход в 19.06 потопили подрывными зарядами, а его команда в количестве 31 человека перешла на крейсер.
Третий бой
В 6.15 утра 4 апреля, в 900 милях к западу от островов Зеленого Мыса, сигнальщики «Тора» обнаружили корабль, который шел встречным курсом. Корабль не маневрировал, и немцы решили, что это нейтрал, однако, на всякий случай была объявлена боевая тревога. Однако, когда корабли сблизились на расстояние менее 20 км, Келер приказал поднять немецкий флаг и деть предупредительный выстрел по курсу.
И тут выяснилось, что навстречу идет британский вспомогательный крейсер, вполне нормально вооруженный. Третий за рейд. И Келер приказал открыть огонь из всех орудий, что в 6.46 было сделано.
Противник был опознан как вспомогательный крейсер «Voltaire» (13245 брт), вооружение которого составляли стандартные восемь 152-мм орудий и две 76,2-мм зенитные пушки.
Бой начался на кинжальной дистанции в 9 километров. Первый залп немецкого рейдера попал в мостик, разнеся радиорубку и электрогенератор системы управления огнем. Британский крейсер ответил залпом, но так как система управления была уничтожена, стреляли британцы совершенно неточно. Достаточно сказать, что за весь бой единственный успех, которого добились британцы была оборванная пролетевшим над кораблем снарядом антенна «Тора».
А немцы давали залп каждые 6 секунд и попадали. В 7.15 торпедисты выстрелили торпедой, но очередной раз промазали на дистанции 7 000 метров. Зато артиллеристы смогли разнести и рулевое управление и в итоге горящий «Voltaire» стал со скоростью 13 узлов описывать циркуляцию, продолжая стрелять из двух орудий.
Но и у немцев начались проблемы: снова от перегрева начали выходить из строя орудия, из откатников вытекал глицерин. Так перестали стрелять орудия № 3, 4 и 5. Келер развернул «Тор» и начал стрелять из орудий правого борта, но они тоже вскоре замолчали. «Тор» начал маневрировать, чтобы дать торпедистам еще одну возможность для атаки, но в 8.06 британцы спустили флаг.
Полыхающий «Voltaire» продолжал описывать круги, и затонул в 8.35. В течении пяти часов «Тор» находился в районе, вылавливая из воды экипаж британского корабля. Видимо, случай с «Британией» все-таки не был характерным для Келера и его команды. Из 269 человек команды было спасено 197, в том числе и капитан Блэкберн.
За 55 минут боя артиллеристы «Тора» выпустили 724 снаряда, более половины своего боезапаса. Когда починили антенну, в Берлин ушел отчет о бое, и вот тут в Кригсмарине совершили глупость, растрезвонив об успехе на весь мир. Так британское Адмиралтейство узнало и о судьбе «Voltaire», и о примерном районе рейдерства «Тора». Команде снова пришлось работать, превращая «Тор» в советский «Орск».
12-13 апреля состоялось рандеву с танкером снабжения, во время которого «Тор» получил свежее продовольствие, и сдал 170 из 227 пленных.
16 апреля «Тор» перехватил свою последнюю жертву в этом походе. Жертвой стал шведский рудовоз «Sir Ernest Cassel» (7739 брт), который направлялся в Лоренсо-Маркес за грузом руды для Великобритании. Рудовоз потопили подрывными зарядами.
А через два дня «Тор» двинулся в сторону Бискайского залива, где после короткой остановки в Шербуре, 30 апреля 1941 года, проведя в море 329 дней и пройдя за это время 57 532 морские мили рейдер стал у причальной стенки родной «Дойче Верфт» в Финкенвердере.
Результатами боевой деятельности капитана-цур-зее Отто Келера и его команды стали 12 потопленных и захваченных в качестве призов судов общей вместимостью 96 547 брт, а также три боя с со вспомогательными крейсерами противника. За время похода на самом рейдере погибли только три человека.
Далее пути Келера и «Тора» разошлись, капитан больше не выходил в море, продолжив службу на берегу.
Между походами
Команда «Тора» отправилась отдыхать, а на верфи «Дойче Верфт» закипела работа: началась подготовка «Тора» ко второму рейдерству. Старые и изрядно изношенные орудия сняли и взамен установили 150-мм орудия Tbk С/36, такие же, как на эсминцах типа 1936А. Плюсом к орудиям шла современная система управления огнем с новыми дальномерами. Самым же большим новшеством стал радар. Правда, с радаром предстояло еще разобраться.
Ну и капитан тоже был новый: назначение вместо Келера получил капитан-цур-зее Гюнтер Гумприх.
Вместе с капитаном был обновлен и экипаж, что было логично, после годового плавания многие желали погулять по суше. Однако, были и такие, кто решил снова пойти на «Торе» в поисках приключений. Таких набралось прилично: 6 офицеров и 43 матроса. То есть, пятую часть нового экипажа составляли ветераны первого похода.
Наконец, все приготовления закончились, и 19 ноября 1941 года «Тор» вышел в свой второй поход. Согласно планам штаба, «Тор» должен был заменить рейдер «Корморан», бесчинствовавший в Индийском океане. Но именно в тот самый день «Корморан» сошелся в бою с легким крейсером «Сидней», в результате которого оба корабля отправились на дно морское. У «Тора» тоже все пошло не так, как хотелось бы: поход завершился, практически не начавшись. В условиях ноябрьского тумана и темноты, в 21.39 20.11.1941 «Тор» протаранил слабоосвещенный в соответствии с военным временем шведский рудовоз «Botnia» (1356 брт), стоявший на якоре на рейде. Рудовоз пошел на дно, а «Тор» пошел на верфь ремонтироваться.
Но, говорят, так даже и лучше вышло, потому что английская разведка сработала хорошо и «Тора» в районе проливов ждала более чем горячая встреча. Но и без того стало ясно, что прорываться придется через Ла-Манш, поскольку в других района все было наглухо перекрыто британским флотом.
2 декабря начался второй поход «Тора», но только 17 января следующего, 1942 года, рейдер вырвался на оперативный простор. Командование поставило перед Гумприхом задачу повторить блестящий успех командира вспомогательного крейсера «Пингвин» Крюдера и попытаться захватить китобойный флот союзников в антарктических водах.
Но выяснилось, что новый капитан «Тора» не обладает удачей старого. И радар работал, и радиоперехваты показывали, что китобои присутствуют в том районе, куда прибыл «Тор», и разведчик «Арадо» совершил более 80 полетов – и все было безрезультатно, в итоге Гумприх сдался и принял решение сменить район поиска, так и не найдя китобоев.
Между тем шел уже март 1942 года, но только 23 марта «Тор» смог реально открыть боевой счет:
Был остановлен и потоплен торпедой греческий транспорт «Pagasitikos» (3942 брт), который шел из Андроса в Монтевидео с грузом угля. 33 члена команды попали в плен.
Далее была встреча с судном снабжения «Regensburg», который заправил «Тора» и передал продовольствие, а Гумприх использовал снабженца в качестве радарной мишени для калибровки своего радара в ночное время. Выяснилось, что радар видит цель типа «корабль» на расстоянии всего 14,5 км, но в условиях антарктических вод, где полно айсбергов, это намного лучше, чем ничего.
Новая тактика перехвата
А пока длились все эти периоды ничегонеделания, Гумприх разработал для «Тора» новую тактику: по образцу летчиков Первой Мировой войны, корабельный «Арадо» снабдили приспособлением, очень похожим на те, с помощью которых летчики в первое время боролись с аэростатами и аэропланами: гиря на тросе. Вот только Гумприх при помощи столь простого приспособления задумал рвать корабельные антенны, лишая суда возможности позвать на помощь или сообщить о происходящем.
И уже 30 марта представился случай испытать новую тактику в действии: «Тор» обнаружил транспорт «Wellpark» (4649 брт) и отправил «Арадо» попробовать оборвать антенну и обстрелять из пулеметов рубку и мостик.
Капитан британского судна Александр Кант не был обманут знаками американского флота, нанесенными на корпус и крылья «Арадо», а потому встреча немецкого разведчика из всех стволов получилась весьма теплой. Самолет получил повреждения, но смог порвать антенну, что решило дальнейшую участь «Wellpark». Со второго залпа комендоры «Тора» накрыли британский корабль и добились двух попаданий. Экипаж покинул судно, а абордажная команда выяснила, что «Wellpark» везет запчасти к самолетам и бронетехнике, что решило судьбу судна: его пустили на дно подрывными зарядами. Во время обстрела погибло семь человек, остальные 41 стали пленниками.
Такую тактику капитан-цур-зее Гумприх назвал «бесшумной», и она ему понравилась. «Обнаружение судна - обрыв антенны - остановка судна» при полной невозможности атакованного корабля позвать на помощь действительно было хорошим решением. Окончательно проверить ее эффективность получилось 1 апреля, когда «Арадо», замаскированный под американский самолет, обнаружил очередной корабль.
«Тор» пошел на сближение, а гидросамолет снова полетел к обнаруженному судну. Зайдя со стороны солнца, «Арадо» оборвал антенну и сбросил две 50-кг бомбы (в корабль не попали). Зенитчики на атакованном судне приветствовали немцев (был ранен штурман-наблюдатель), но уже через 17 минут вокруг жертвы, которой оказался британский пароход «Willesden» (4563 брт), шедший из Нью-Йорка в Александрию, начали рваться снаряды «Тора».
Британцы ответили аж шестью выстрелами из 102-мм пушки, установленной на корме, но попасть в «Тор» не смогли. Зато снаряды немецкого рейдера подожгли груз, размещенный на палубе – масло в бочках.
Экипаж покинул горящее судно и «Willesden» был добит торпедой.
3 апреля был остановлен норвежский пароход «Aust» (5 630 брт), шедший из Бруклина в Бомбей с воинским грузом, в том числе армейскими автомобилями. Все прошло по опробованному сценарию: вначале гидросамолет обнаружил судно и навел на него «Тор», затем оборвал антенну и сбросил (вновь безрезультатно) две бомбы, а после нескольких залпов приблизительно с 8 миль транспорт остановился. Абордажная команда с помощью подрывных зарядов пустила «Aust» на дно.
А 10 апреля пришлось испытать в действии радар. Вечером около 19 часов была обнаружена одиночная цель, которую на «Торе» сперва приняли за вспомогательный крейсер. Рейдер, ориентируясь по данным радара, подкрался вплотную (дистанция составляла 2 200 м) и, убедившись, что это не военный корабль и не нейтрал, атаковали, выпустив две торпеды и дав залп из орудий. Торпеды, как обычно, прошли мимо, первый залп тоже, а вот после второго на судне начался пожар.
Гумприх приказал прекратить стрельбу, но тут в свете прожектора стало видно, что горящее судно идет как будто на таран. Орудия снова открыли огонь и дали еще 14 залпов, прежде чем атакованное судно потеряло ход. Так вышло, что все шлюпки атакованного судна были разбиты, и команда начала просто прыгать в воду. С «Тора» спустили свои шлюпки и начали спасать команду противника. На то, чтобы спасти из воды в потемках членов команды тонущего корабля, ушло больше трех часов.
Выяснилось, что был атакован британский «Kirkpool» (4 842 брт), таранить «Тора» никто не собирался, просто после первого попадания в рубку штурвал остался без присмотра. Транспорт добили торпедой.
Гумприх имел все основания быть довольным: пять потопленных судов общим тоннажем 23 626 брт за 19 дней. После этого события «Тор» получил приказ покинуть Южную Атлантику и перейти на рейдерство в Индийский океан.
Индийский океан
6 мая, в 1500 милях от западного побережья Австралии, аэронаводчик обнаружил очередную цель: грузопассажирский лайнер «Nankin» (7 131 брт), шедший из Фримантла в Бомбей с генеральным грузом и пассажирами, в том числе и военными. На лайнере тоже заметили самолет, и в честь его дали салют из зениток и личного оружия военных.
С первого раза оборвать антенну не получилось, так что под огнем летчик сделал еще один заход и все получилось. Далее в дело пошли орудия «Тора», которые с дистанции 12 000 метров начали обстреливать судно, идущее зигзагом. Британцы отстреливались из установленной на корме пушки, сделав 28 выстрелов, но все снаряды прошли мимо.
Только через полтора часа погони со стрельбой немцы первый раз попали в «Нанкин», чего оказалось более чем достаточно: капитан Стратфорд приказал экипажу и пассажирам покинуть корабль. Но все сложилось так, что пассажиры вскоре вернулись обратно: с помощью судовых механиков-англичан, немцы исправили повреждения в двигателях, перевели на «Нанкин» всех пленных и отправились двумя кораблями в точку встречи с судном снабжения «Регенсбург».
Гумприх переименовал «Nankin» в «Leuthen», перегрузил с него на рейдер некоторые припасы и снабженец с призом ушли в Японию, а «Тор» продолжил рейдерство.
Следующий инцидент произошел почти через месяц, в ночь на 14 июня. Радар показал присутствие какого-то судна и «Тор» смог незамеченным подобраться к нему на расстояние 1 600 метров. И с такой дистанции комендоры дали залп в надежде поразить рубку и мостик.
Результат оказался кошмарным: атакованное судно оказалось танкером «Olivia» (6 307 брт), шедшим в полном наливе из Абадана с командой из 46 человек на борту.
На месте танкера после попаданий встала стена огня, спасти получилось только одного человека – артиллериста, выброшенного с палубы взрывом. Правда, позже стало известно, что во время пожара 12 человек из команды (4 голландца и 8 малайцев) смогли спустить шлюпку и скрыться. Через 30 дней они смогли добраться до Мадагаскара, но выжило 3 голландца и один малаец.
19 июня, в этом же районе, снова был остановлен танкер, идущий из Абадана. Все на этот раз развивалось по классике: «Арадо» обстрелял мостик судна, оборвал радиоантенну и промазал бомбами. После предупредительного выстрела из орудия норвежский танкер «Herborg» (7 892 брт) остановился. Танкер вез 11 000 тонн сырой нефти из Абадана во Фримантл. Топить столь ценный приз было очень глупо, и Гумприх, переименовав танкер в «Hohenfriedberg» отправил приз в Японию, куда он прибыл 7 июля.
Позже переоборудованный в блокадопрорыватель и отправленный во Францию, 26 февраля он был перехвачен британским тяжелым крейсером "Sussex" и затоплен.
4 июля столь же бесшумно был захвачен другой норвежский танкер — «Madrono» (5 894 брт), который шел в балласте (пустой) из Мельбурна в Абадан. Гумприх присвоил призу наименование «Rossbach» и тоже отправил в Японию.
20 июля «Тор» встретил британский рефрижератор «Indus» (5 187 брт). Капитан Брайан решил не сдаваться без боя, отправил артиллеристов к единственному орудию на корме, радиста к рации, а сам встал к штурвалу и начал на полном ходу уклоняться от снарядов «Тора». Но это был не его день.
Сигналы радиостанции «Индуса» приняли несколько кораблей, но все они находились далеко и не могли прийти на помощь. Артиллеристы «Индуса» сделали два выстрела, дальше немецкий снаряд уничтожил орудие и убил командира расчета, дальше еще один снаряд влетел в радиорубку и убил радиста, который оставался на своем посту до конца. Зато машинная команда, состоящая в основном из выходцев из Азии, при первых попаданиях бросила машины и начала спасаться. Корабль горел так сильно, что брать его на абордаж не было смысла, потому вытащив из воды 49 членов команды, «Тор» оставил «Индуса» догорать.
«Индус» стал последней, десятой жертвой «Тора» во втором походе.
Рейдер еще некоторое время находился в Индийском океане, а затем получил приказ идти в Японию на ремонт, отдых и пополнение запасов. 30 августа «Тор» направился в сторону Японии, и 10 октября бросил якорь в Иокогаме.
Второй поход продлился 314 дней, за это время «Тор» уничтожил 10 судов суммарным тоннажем 55 587 брт (по другим данным 56 037 брт).
Очень своеобразный финал
В Японии рейдеру предстояло готовиться к своему третьему походу, но вышло как-то совсем даже глупо что ли. 30 октября 1942 года, ровно через год после того, как «Тор» вышел из Киля, работы были практически завершены. «Тор» стоял пришвартованным к немецкому танкеру «Uckermark», который все знатоки морской истории знали под его первым именем «Altmark», судно снабжения тяжелого крейсера «Admiral Graf Spee» в 1939 году. На «Uckermark» чистили цистерны, а команда «Тора» откровенно расслаблялась.
В эти дни состоялся первый международный товарищеский матч по футболу между сборными Японии и Германии. На поле играли и моряки из экипажа «Тора». Кстати, победу со счетом 8:7 одержали японцы. И в тот день на борту рейдера находились гости, журналисты, для которых был организован показ корабля. После обеда Гумприх на катере убыл с визитом на «Нанкин», захваченные им ранее.
В 13.20 на танкере раздались один за другим три взрыва. Третий, самый сильный, снес мостик «Uckermark» и повредил надстройку «Тора». Часть мостика танкера при падении легла одним концом на рейдер, а другим на причальную стенку, что позволило людям покинуть по ней загоревшийся корабль. Вспыхнувшая нефть из цистерн танкера стала разливаться по поверхности гавани, и в итоге «Тор», и без того поврежденный взрывами и обломками танкера, выгорел дотла.
Гумприх вернулся назад и организовал спасение людей, находившихся в воде. Тем не менее, в результате взрыва и пожара погибло 13 человек из экипажа рейдера, 53 человека из экипажа «Uckermark», количество погибших японских и китайских рабочих верфи так и осталось неизвестным. Официального следствия не проводилось, но возможными причинами катастрофы могли стать искра от проводимых работ или курение кем-нибудь из рабочих в цистернах, насыщенных парами нефтепродуктов.
Вот так откровенно нелепо закончилась история самого результативного надводного корабля Кригсмарине.
На этом история «самого воинственного» вспомогательного крейсера Третьего рейха завершилась.
Вообще, конечно, ситуация уникальная во многом.
Небольшой по размерам «Тор» провел в походах 642 дня, потопил вспомогательный крейсер и два отправил в серьезный ремонт, отправил на дно 17 торговых судов и 4 захватил в качестве призов. Навредил врагу в ошеломительной цифре 152 584 брт. Провел три морских боя, из которых вышел победителем.
Плюс новый метод применения бортового гидросамолета вылился в весьма эффективную «бесшумную» тактику во время второго похода. Да, капитан Гумприх не обладал удачей и расчетом Келера, но тем не менее, у него тоже все получилось отменно.
Когда эффективность парохода, водоизмещением меньше крейсера, небронированного и вооруженного шестью старыми пушками превосходит эффективность линкора – это говорит о том, что стратегия была выбрана кривовато.
Да, рейдерством занимались в Кригсмарине практически все корабли, от «Шарнхорста» и «Гнейзенау» до «Комета» и «Тора». Вопрос в том, кто был более эффективен. И кто знает, если бы в тот день 30 ноября не произошли взрывы, поставившие знак финала в карьере вспомогательного крейсера «Тор», каким мог быть финальный счет этого корабля.
Так что – очень неплохо получилось, хотя, конечно, судьба рейдера более чем примечательная и без того.
Тут забрал