Моя мама была учителем начальных классов. Учеников в школе она пиздить и орать на них не могла, поэтому орала она дома на нас с братом.
Брату доставалось меньше, потому что он младшенький. А меня била при любой хуйне. А когда "музыку" со мной учила (уроки игры на фортепиано, что мне задавали в музыкальной школе, в которую я пошла в 6 лет), - то кулаком (ударом о клавиши) сломала ноту соль малой октавы.
И мне было тяжело учить произведения, не зная, как должна звучать определённая нота из произведения. Помню, я приходила в музыкальную школу и, когда мою учительницу отвлекали коллеги, я ненароком нажимала эту ноту, чтоб запомнить, как она звучит. И мне казалось тогда, что это самая красивая по заучанию нота.
Как-то мама пришла с работы особенно злая и сразу взяла себе тарелку еды и посадила меня учить очередную пьесу на пианино. Когда я неверно играла по нотам - она со всей дури воткнула вилку, которой ела, в ноты. А это толстая книга с нотными произведениями. И пробила её насквозь. Книгу нотную мне выдавала моя учительница по музыке (эта книга до сих пор у меня).
И когда я пришла на урок, и учительница заметила насквозь пробитые в нотах дырки, она спросила меня, что это, - я честно сказала, что это мама сделала, когда разозлилась на меня, что я не так играю. Мама тогда присутствовала на уроке (до моих 8 лет, а после 8 я сама ездила в музыкалку). Ну все посмеялись, какая я выдумщица, от чего я рыдать хотела, потому что это было несправедливо, я же не врала. А дома я получила пизды, что маму в плохом свете выставила перед своей учительницей.
А у моего мужа мама была воспитательницей в детском саду и интернате. И его били дома похлеще, чем меня. Тупо до крови из носа.
Я считаю, что в учителя идут 50 на 50 нормальные люди и конченные мрази - специально, чтоб издеваться над детьми. К вопросу о нормальных - моя бабушка была учителем русского языка и литературы. И я любила с ней делать уроки. Она всё грамотно и хорошо объясняла, не орала на меня никогда,даже когда я по-страшному тупила.
И после случая с вилкой в нотной тетради, музыкой занималась со мной она. Хотя она играть не умела, но нотную грамоту знала (какая нота в нотной книге соответствует той клавише, что я нажимала на пианино) А когда бабушка умерла, на её похороны пришли многие её ученики, которые к тому моменту были взрослыми людьми и не являлись нашими соседями, я х.з. как они узнали о её смерти.
У меня есть знакомая, у которой подруга психолог, так та говорит, что её основные пациенты - это дети учителей. Да, жениться на учителе точно не сто́ит, потому что 50 на 50 она или травмирует твоего ребёнка или нет - как повезёт.
Вы же помните главное правило? Никогда не корми их после полуночи.
Сначала милейший пушистик Гизмо , добрый, трогательный, хочется забрать его домой и гладить бесконечно. А потом — монстры , которые вытворяют всё, что только можно. В детстве меня это впечатлило настолько, что я ещё долго боялась наливать воду на игрушки, вдруг и они оживут. Снятый в середине 80-х, этот фильм до сих пор не потерял своего шарма. Лично я пересматриваю его каждый год и он дарит мне новогоднее настроение не хуже, чем «Один дома».Но что же делает «Гремлинов» такими особенными?История начинается с того, что изобретатель Рендалл Пельцер ищет необычный подарок для сына на Рождество. В одном магазине китайского квартала он находит загадочного зверька — Могвая. Он милый, пушистый и моментально покоряет сердце. Его владелец, мистер Винг, отказывается продавать существо Рендаллу, но внук мистера Винга тайно соглашается на продажу . Но вместе с ним хозяин получает строгие правила. Могвай не выносит яркого солнечного света, его нельзя мочить водой и уж тем более нельзя кормить после полуночи.Стоит нарушить эти правила — и милый Гизмо уже не будет таким безобидным.. Сюжет фильма сам по себе уникален на мой взгляд , смесь лёгкого, почти сказочного фэнтези и чёрного юмора, причём последнего здесь предостаточно. Добавьте к этому рождественскую атмосферу — и получится идеальная формула. Персонажи получились настолько яркими и живыми, что им действительно хочется сопереживать.С годами любовь к этому фильму никуда не делась. Теперь у меня есть небольшая, но быстро растущая коллекция игрушек и фигурок Гремлинов. Каждый раз, когда я держу в руках Гизмо , я возвращаюсь в то самое детство, когда кассеты с фильмами мы пересматривали по 100 раз.Но тогда купить игрушку по фильму было чем-то из разряда фантастики. В магазинах их просто не было, да и вообще коллекционные фигурки тогда казались чем-то из другого мира.Прошли годы. Я выросла и теперь сама исполняю те детские мечты, которые казались невозможными.Особенно люблю винтажные игрушки 80–90-х годов, но в коллекции есть и современные фигурки. Моя цель – собрать всех, от мягких Гизмо до самых редких выпусков. Каждый найденный Гремлин – это счастье для меня. Коллекция небольшая, но она растёт очень быстро. А может, ещё кто-то из вас собирает Гремлинов? Очень интересно увидеть чужие коллекции.
В школе, в пятом классе, у нас сменилась учительница по математике. Одна ушла в декрет, а другую попросили вернуться из декрета чуть раньше, потому что просто не было больше никого. Она действительно вышла - хотя имела полное право ещё сидеть дома с ребёнком. Но мы жили в глубокой дыре, в районе города, который назывался «вторая шахта». Никто из учителей из центра туда ехать не хотел, а из местных математиков только она могла нас научить дробям и формулам. Других не предвиделось.
Так вот, Елена Алексеевна сразу показала, что хочет сделать свой предмет интересным. В начале каждого урока у нас была «математическая разминка». Я уже не помню, какие именно там были задачи, но точно помню, что было увлекательно - что-то на сообразительность, с подвохом, не скучно.
У неё был свой лексикон, математически образный:
- Не будем складывать сапоги с яблоками. - Не выносите за скобки синус с компотом. - В этом вопросе нам нужно прийти к общему знаменателю.
Говорила это добрым, немного уставшим голосом, без строгости. И было видно, что ей не всё равно.
Так вот: при всём её старании доводили мы её нещадно. Дети же быстро соображают, кого из учителей нужно слушать и по струнке перед ними, а над кем можно поиздеваться. Она попала во вторую категорию. Она распиналась, стараясь изо всех сил привить любовь к математике. А мы росли и становились более коварными и изощрёнными. Хотя, конечно, не все. Были заводилы, а остальные просто хихикали.
Честно говоря, временами мне становилось её жалко. Видно было, что иногда она просто бессильно опускала руки, видя как класс ржёт над какой-то глупостью, которую выкрикнул один из хулиганистых учеников. В общем, издевались над ней нещадно.
Прошли годы. После армии я вернулся домой, и вскоре умер мой дед. Хоронили, как и обычно в СССР - из дома. На похоронах во дворе у бабкиного дома собралась толпа. И тут ко мне подошёл крепкий мужик, заговорил - рассказывал, как с дедом вместе на шахте работал. А потом спрашивает:
- Ты же у моей учился? Я что-то затормозил, вопрос не пойму. А он мне: - Да учился, она мне говорила, что Николая внук в её классе. Ну, Юрка я Краснов. А Лена моя математику у тебя вела.
И понимаю тут, что это муж Елены Алексеевны. Мы помолчали. А он потом:
- Будешь жениться - не женись на учительнице. Сложно это для семьи. Она хоть и дома, а как будто в школе. У неё вроде бы выходной, а всё равно - тетради, планы писать надо, какие-то олимпиады. Как будто школа у нас дома!
Мне хотелось сказать ему какие-то добрые слова. Я что-то стал бормотать о том, как хорошо она вела уроки. А Юрка как будто и не слышал:
- Иногда приходит - глаза красные, сидит молча. Я даже боюсь спросить: то дети довели, то директор что-то предъявила. Сядем ужинать - а она рассказывает, как Петя формулы не понял, как Свету мать не пускает на олимпиаду в область ехать. Я этих детей уже лучше знаю, чем собственных племянников. В общем, не женись на учительнице.
А мне было ужасно стыдно. Я вспомнил, как однажды в старшем классе она пыталась выгнать хулиганистого одноклассника с урока, а он быковал и не хотел уходить. Потом всё же вышел, а через пять минут как ни в чём не бывало вернулся и сел за парту. Елена Алексеевна спросила:
- Ты зачем вернулся? А он ей: - Так алгебра же!
Все смеялись, а она бессильно кусала губы. Потом просто вышла из класса и не вернулась до конца урока. А все в классе весело болтали - вместо алгебры полная халява.
А когда я стоял рядом с Юркой, всё, что тогда казалось забавным и неважным - вдруг обрело вес. Мы видели перед собой просто взрослую с указкой - и не догадывались, сколько боли может принести один сорванный урок, одна насмешка, один день, когда ты уходишь из класса не учителем, а побеждённым.
С годами я понял, что были в школе люди, которые работе отдавали не только часы по расписанию, но и вечера, нервы, здоровье. Даже свои семьи.
Юрка тогда сказал: - Не женись на учительнице. А я подумал: мы даже учиться у неё не умели по-человечески.
Очень многие просили меня после моих мемуаров про Эфиопию написать продолжение. Я долгое время не хотел это делать по ряду причин:
1. Детство в Эфиопии - это рассказ ребёнка про жизнь в экзотической стране, и такие истории всегда интересны. Это будто бы те самые популярные рассказы про "попаданцев", где всё удивительное и необычное. Но я не писатель и не тревел-блоггер, и Эфиопией экзотика моей, по-крайней мере, детской жизни заканчивается (хотя, на мой взгляд, Крым ничуть не уступает Африке, настолько это уникальный регион).
2. Мой папа, который очень любил фотографию в 80-ых и сделал сотни уникальных снимков в Эфиопии, в Крыму не сделал ни одного снимка. Не знаю, что на него нашло, но его старый Зенит пылился без дела и карьера военного Анри Картье-Брессона была заброшена навсегда. Больше мой папа вообще никогда не фотографировал. А значит, все мои годы в Крыму прошли почти без каких-либо фотосвидетельств. Это странно, на самом деле. Остались буквально единичные снимки, а читать просто стены текста никому неинтересно. Единственное решение - это разбавлять повествование фотографиями из интернета, которых тоже преступно мало.
3. Когда я приехал в Крым, я довольно изрядно вырос (мне к моменту приезда в Крым исполнилось почти 10 лет) и начал превращаться из миловидного блондинистого мальчика в настоящего подростка-хулигана и эффект мимимшности очень сильно просел.
4. Ну и, можно сказать, что жизнь с моей семьёй в Крыму выпала на самые драматические моменты истории нашей общей страны, и Крыма в частности, и несмотря на то, что я старался всячески избегать политики, здесь это сделать, скорее всего, не получится, потому что даже дети стали её свидетелями и невольными участниками. Я буду писать лишь то, что я лично ощущал в тот момент, без каких-либо оценок. Разумеется, теперь это будет сильным раздражителем и триггером для отдельных категорий юзеров. Боюсь, что без хейта в комментариях не обойдётся, и это заранее огорчает.
5. Да и сказать честно, я просто очень стесняюсь писать, несмотря на отзывы. Это всё такое личное, с которым очень непросто делиться. Именно поэтому я так долго откладывал продолжение.
С другой стороны, я не гонюсь за плюсами и подписками, и попал в публичное пространство случайно, и скорее всего, ненадолго, поэтому, я надеюсь, что порадую хотя бы часть людей, которые на меня подписаны, так меня тронули некоторые отзывы. Также для меня же это стало весьма неожиданным способом вернуться назад во времени, в самые счастливые годы моей жизни, и пережить нынешний кризис среднего возраста...
В последней части своего рассказа я остановился на том, что моя семья наконец-то воссоединилась и должна была отправиться почивать на лаврах в один из передовых городов Советского Союза - маленький, но гордый Симферополь.
Именно здесь мой папа намеревался завершить свою военную карьеру, если повезёт, получить полковника Медицинской службы и, как говорил Мюллер, в "17 мгновений весны" "спокойно дожить свои годы где-нибудь на маленькой ферме с голубым бассейном..."
Но перед этим мы отправились на мою историческую родину в родной Свердловск, в котором я когда-то имел честь родиться и даже пожить пару недель своей младенческой жизни.
Моя бабушка в Свердловске жила на центральной улице района Уралмаш. Тогда его ещё по-привычке иногда называли Соцгород, потому что он раньше был отделён от основной части Свердловска.
Это лето я никогда не забуду. Мы приехали в Свердловск и остановились в роскошной сталинской квартире моей бабушки с высоченными потолками. Атмосфера в ней была такая, как будто ты оказываешься в 50-ых годах, будто ещё недавно была война и Сталин жив. В квартире были надраенные блестящие от масляной краски полы, ковры на стенах, радиола, черно-белый телевизор, накрытый салфетками, фаянсовые слоники в серванте и куранты "ОЧЗ", которые громко били каждый час, а всё остальное время равномерно громко цыкали, чётко отмеряя в гробовой тишине, казалось, бесконечное время Империи.
Площадь первой пятилетки. Недалеко от дома моей бабушки.
В тот год стояла жуткая жара. Уралмаш, казалось, был совершенно безлюдным, словно в зомби-апокалипсисе, иногда только тишину оглашало раскатистое эхо стука колёс трамваев, которые везли немногочисленных пассажиров в центр города, поездка в который мне казалась очень долгой.
Людей на улицах тогда почти не было.
Бульвар Культуры. Там мы гуляли и даже покупали разные сувениры, посвященные Свердловску и Уралмашу. Мне очень нравились магазины на этом бульваре.
Именно таким, торжественным и замеревшим во времени, я запомнил этот район. Огромные деревянные скрипучие двери подъездов, пафосные античные портики с колоннами, кручёные деревянные поручни лестниц и какой-то особый запах старины.
Подъезды в сталинках до сих пор хранят этот особый дух
Когда я это вспоминаю остаётся одно впечатление - Империя в вечности. Всё казалось таким прочным и бесконечным. Барельефы с рабочими, бесконечно эпический для маленького ребенка сталинский ампир с жёлто-белыми зданиями, утопающие в зелени балконы с коваными серпами и молотами, вместо рекламы на домах лозунги в стиле "КПСС - ум, честь и совесть нашей эпохи". Таким я запомнил Уралмаш своего детства, идеализированный и безлюдный, как музейный экспонат.
Балконы с серпами и молотами - фишка Уралмаша.
Мои родители приехали сюда ненадолго - забрать от дедушки свои вещи и документы моей сестры, которая уже в тот момент была студенткой Уральского государственного университета.
Я же вообще ничего не понимал и не вникал в то, что происходит, а только удивлённо глазел по сторонам. Всё потому, что за годы жизни в Эфиопии, я окончательно одичал и отвык от СССР. Всё, что я видел производило на меня, как на дикаря, грандиозное впечатление. Я сейчас понимаю, как люди из Африки воспринимают современную Россию. Всё, после грязной и хаотичной Эфиопии, казалось монументальным, эпичным, чистым, величественным, ведь Эфиопия невольно стала моей второй Родиной, и я воспринимал её как свою страну, а теперь, даже поездка на красно-жёлтом трамвае Татра была как незабываемое приключение.
Гостиница Мадрид. Ныне это почти руины.
Неудивительно, что первое время я даже ни разу не вспомнил Эфиопию, потому что как будто попал в водоворот ярких событий, всё казалось словно я в туристической поездке.
Это странное ощущение, которое трудно передать или найти ему аналоги - тебя всё время перемещают в пространстве, а ты не понимаешь зачем это, никто не объясняет "почему", остаётся только расслабиться и наблюдать, что происходит вокруг, ловишь такой "дзен" и превращаешься в подобие странствующего монаха - сегодня здесь, завтра там, ешь, что дают, спишь, там где придётся, не задаёшь вопросов. Причём, у тебя нет друзей, ты не общаешься со сверстниками, а только перекидываешься короткими фразами со взрослыми. Ты один. Странное ощущение.
Помню, когда мы гуляли по Бульвару Культуры на Уралмаше, рядом с проспектом Орджоникидзе мы увидели огромную очередь. Мои родители даже не стали интересоваться куда стоит эта очередь, а первым делом сразу поставили меня в неё. Спустя несколько минут выяснилось, что люди стоят в хозмаг за только что привезённым шампунем "Мальва" из Польши, а этого чуда дают по одной бутылке в руки. План созрел мгновенно. Это была схема уже обкатанная в Адене. Меня больше десяти раз переставляли в очереди к незнакомым людям и каждый раз на меня покупали бутылку шампуня. Мне это очень сильно не нравилось, казалось очень неловким и стыдным, но никто не задавал вопросов. После достаточного количества итераций мои родители стали счастливыми обладателями 12 бутылок сильно пахнущего искусственными яблоками шампуня, который много лет стоял у нас под ванной и потом был там же благополучно оставлен. Вовремя "достать" что-либо - это было целое искусство, и я тоже проникался мастерством старших)
Это был тогда новый ДК "Уралмаш". Монументальное здание, которое мне внушало просто эпическое ощущение бесконечности эпохи. Я тогда не знал, что через 10 лет буду там пить пиво на дикой дискотеке "Бездна"
В плане товаров Свердловск был интересен. Например, там были легендарные кукурузные хлопья и хлебные палочки, которые невозможно было нигде найти (я думаю жители Свердловска понимают о чём я говорю). Папа пару раз привозил эти пачки в Эфиопию, и они непременно производили дикий фурор среди детей. Теперь эти палочки продавались в соседнем магазине, и я наелся их просто на всю оставшуюся жизнь).
В итоге после непродолжительной остановки мои родители собрали все свои вещи, а именно огромное количество книг по литературе и медицине, а также увесистый пак яблочной "Мальвы", запаковали это всё в пятитонный железнодорожный контейнер и покинули Свердловск на поезде до Симферополя.
Я впервые в сознательной жизни надолго оказался в поезде, и поездка была очень впечатляющей, как будто ты едешь на экскурсию. Куча городов, станции, люди. Мне, выросшему в замкнутом мире эфиопского дворика, где весь твой круг общения - десяток детей, это просто кружило голову. Я поверить не мог, что мир такой огромный. Трудно описать эти чувства, как будто ты Алиса или оказался в истории про попаданца.
Я сидел на второй полке поезда со своими игрушками, а размеры купе сразу умножайте на три и вы получите ощущение пространства для ребёнка, которое не ощутить взрослому в самом люксовом поезде. Через пару дней пути родители и моя сестра были вымотаны, но не я. Я бы ещё столько же проехал. Меня просто разрывало от эмоций, и я часами неотрывно смотрел в окно. Сейчас я думаю об утраченной способности детства - жить в моменте, когда у тебя нет ни прошлого ни будущего, и ты предельно расслаблен, ты как ёжик в тумане просто плывешь на спине рыбы и смотришь на ветки. Так же я смотрел на рельсы, бегущие рядом с нашим вагоном.
Мы наконец-то прибыли на вокзал Симферополя.
Нынешний вокзал потерял своё очарование из-за беспорядочной застройки 90-00х годов.
Мне сразу понравилась южная архитектура вокзала и, по сравнению с мрачным Свердловском, довольно легкомысленная атмосфера города. По погоде же большой разницы со Свердловском я не почувствовал - и там, и там тогда стояла жуткая жара. Было видно как горячий воздух поднимается над асфальтом. Даже в Эфиопии было не так жарко.
Такими я увидел улицы Симферополя. Город был очень ухоженным, особенно после немного неряшливого Свердловска.
Чтобы вы понимали, офицеров никто нигде не ждал, потому что не было единой системы извещений. Ты просто с семьёй ехал в пустоту в надежде, что "на месте разберёмся". Можно было элементарно "потеряться" при желании и никто бы даже не вспомнил про тебя. Вот так же мои родители приехали в Симферополь без всяких созвонов, букингов, их никто там не ждал. И даже будучи маленьким, я понимал, что родители очень напряжены и ищут способ как-то устроиться. Сейчас я понимаю, каково это ездить с детьми, не имея никаких преставлений даже о том, где переночевать. Вы вы можете удивиться - вроде везде гостиницы, квартиры. Но нет, это не та эпоха. Даже будучи мелким я уже знал - в СССР на юге в гостинцы было просто не попасть, особенно в разгар сезона, а найти квартиру с места было практически нереально, это надо было с местными таксистами общаться и часами ездить по городу без каких-либо гарантий, ведь рынка арендной недвижимости в современном пониманий просто не было.
Что меня удивило на вокзале. Первое, что там стоял слепой мужчина в тёмных очках с кружкой. Я долго за ним наблюдал и заметил, что он вполне себе считает деньги в своей кружке, далеко не на ощупь. Второе, пока мы стояли на вокзале я сумел в автомате-кране (которых и в помине не было ни в Москве, ни Свердловске) за 5 копеек чудом поднять сначала календарик, а потом сразу маленький пластиковый Т-34 мятного цвета, и я был очень горд собой. (Поэтому теперь я терпеливо смотрю, как моя дочь окучивает такие же автоматы в соседних магазинах).
Так с позитивных эмоций началась моя жизнь в Симферополе.
После более 6 часов ожидания на вокзале мы поехали на троллейбусе в знаменитый среди военных в Симферополе "Эвакоприёмник" - огромную военную гостиницу на краю города на горе возле автовокзала. В ней всё было мрачным и величественным одновременно - фикусы в кадках, ковровые дорожки и лифты "под дерево" с зелёными индикаторами этажей.
Знаменитый Эвакоприёмник. Наши дни.
На гостиницу Министерства обороны в Москве не тянуло, но некоторый пафос имелся. Сейчас бы ей дали 2.5 звезды, но по советским меркам она тянула на все 4)). Номера там были довольно неплохими, в каждом холодильник и панорамный вид на Симферополь с балкона (нам дали 10 этаж). Отмечу, что приняли нас только потому, что папа был офицером, так как "Эвакоприёмник" летом был забит под завязку.
Мы заселились, и я впервые в своей жизни стал сам выходить на улицы города, ведь здесь не было привычного забора и "забани", только холл гостиницы и полные женщины на ресепшене. Сначала было очень страшно и непривычно, поскольку я привык, что если идёшь на улицу, то надо это обязательно делать только вместе со взрослыми. Но потом ничего, освоился, мир вокруг оказался намного дружелюбнее, чем в Эфиопии. Вы не можете представить, что значит идти самому в продуктовый магазин, где продавали твой любимый и дефицитный Тархун, с копейками в потной руке! Через пару дней меня уже знали все тётки эвакоприёмника, я им очень нравился (миловидный скромный мальчик), и они мне давали то конфетку, то булочку, а я начал осваивать пространства улицы Мате Залки. Забегая вперёд, скажу, что на этой улице жило много наших военных, к ним здесь очень привыкли и относились с уважением, так что я там быстро ощутил знакомую атмосферу. Это был потрясающий опыт, хотя ни с какими детьми я так и не познакомился. В этот момент я ощутил, что просто не могу подойти к детям и начать разговаривать. Я стал настоящим одиночкой. За годы жизни в Эфиопии у меня включился инстинкт свой-чужой, и я просто игнорировал "чужих". Я сейчас смотрю, как моя дочь знакомится с любыми детьми везде, и понимаю, что тогда для меня это просто за гранью фантастики.
Первое впечатление, которое на меня произвёл Симферополь летом - это сонный город. Всё в нём казалось очень медленным и совершаемым через усилие. Даже Аддис-Абеба была намного интенсивнее и живее. Лишь спустя много лет я пойму, что это ощущение было не ложным.
Центр Симферополя.
Иногда сейчас мне кажется, что в СССР ничего не работало или даже не могло работать как надо. Но всё-таки, вспоминая тогдашний Симферополь, я понимаю, что город мало чем отличался от современных городов, всё работало, как и сейчас, везде были продукты, работали многочисленные магазины промтоваров, улицы был вымыты и убраны, просто город жил своей ленивой южной жизнью.
Набережная Салгира. Почти 14 км чугуна и камня. Такое даже в нынешнем Екатеринбурге просто фанатасткиа.
Я много раз будучи уже взрослым приезжал туда и сравнения были всегда в пользу того "советского" Симферополя. Допускаю, что для меня мелкого такое положительное впечатление могло произвести сравнение с грязной Аддисой, ведь на первом месте для ребёнка была доступность "Тархуна" и сливочного мороженного, а уж с какими проблемами сталкивались мои родители и жители города я слабо представлял.
Как я говорил, жара тем летом была в Симферополе такая же, как и в Свердловске. Везде работали вентиляторы, все пили холодный лимонад и ели мороженое. Мы с родителями дальше улицы Мате Залки не уходили, при этом родители всё время искали жильё. Мне же быстро понравился "Эвакоприёмник" с его казённой атмосферой советских ведомственных гостиниц, которая очень напоминала мой "Зелёный дом", я там хотел остаться. Но как только я к нему привык, как обычно, настало время переезда.
Мой папа, любитель прямых операций на местности, просто ходил по соседнему частному сектору и спрашивал не сдаёт ли кто дом. И вот был достигнут быстрый успех в этом деле. Нравится мне сейчас его "десантный" подход. Оказалось, что в одном из соседних частных домов живёт майор. Его жене недавно пивзавод дал квартиру, а они всё это время снимали дом. Владелец дома вообще куда-то пропал (нормальная ситуация для СССР), и майор с готовностью вселил нашу семью в эту избушку без ведома хозяина.
В результате не прошло и двух недель, как в 10 минутах ходьбы от гостиницы родители сняли аж целый частный дом с участком. Как сейчас помню - переулок Гранитный. Меня завели туда, и я не мог поверить - у нас будет целый дом из отбеленного ракушечника (туалет на улице, разумеется) и ещё рядом времянка, участок соток на 6 с персиковыми и абрикосовыми деревьями. К участку даже прилагалась целая дворняга по кличке Пальма, названная так за торчащий вверх распушенный хвост! Вот так начался мой новый этап жизни. Я его называю "жизнь на Гранитном".
