Зрители устали. Их уже тошнит от того, как бесталанно кучка воук-калифорнийцев проталкивает пластиковые нарративы. Сериал «Дюна: Пророчество» не просто выделяется на этом фоне альтернативным подходом к теме «сильных женщин», но и утирает повесточным сценаристам нос.
Да, так было можно
Ребята из HBO наконец-то совершили «открытие». Они решили взять первоисточник, в котором сильные женщины — атрибут мира, его неотъемлемая часть. Каждый, кто хоть немного знаком с «Дюной», знает о роли Бене Гессерит в этом сеттинге.
«Дюна: Пророчество» опирается не только на выдумки сценаристов, но и на литературный источник. Сериал вольно интерпретирует роман Брайана Герберта и Кевина Андерсона — «Сестринство Дюны». Пусть данный дуэт писателей и горазд хайпануть на лаврах Герберта-старшего, но конкретно эта книга неплохая.
Эх, Валя-Валя…
«Дюна: Пророчество» рассказывает историю становления Бене Гессерит. Действие стартует за много поколений до событий оригинальной «Дюны», включая рождение Пола Атрейдеса. Точкой отсчета служит ключевое событие сеттинга — победа человечества над машинами в Батлерианском джихаде.
Сериал начинается с того, что Бене Гессерит стоят на пороге величайшего достижения. Они почти сделали дочь-наследницу правящей династии сестрой ордена. Тем временем императорская семья переживает раскол: императрица интригует против мужа, а сам правитель кажется ослабленным. Ему кажется, что он находится в тени отца.
Внутри сестринства тоже не все гладко. У второй Преподобной матери Бене Гессерит Вали Харконенн (Valya Harkonnen) появляется неожиданная соперница. Она устраивает раскол. Однако Валя умеет играть и плохими картами. В конце концов, эта жесткая, опытная и дальновидная женщина открыла тот самый Голос, ослушаться которого невозможно. У Бене Гессерит появляется и другой противник — Десмонд Харт. Загадочным образом он умеет убивать людей при помощи страха.
Холодный прагматизм Вали и ее сестры Тулы объясняют жизнью в унижении. Дело в том, что во время Батлерианского джихада Ксавьер Харконнен стал одним из тех, кто организовал восстание против думающих машин. Вместе с ним был и его соратник Иблис Гинджо. Шло время, и Гинджо стал пользоваться властью не для борьбы с машинами, но для разборок с неугодными людьми. Ксавьеру пришлось убить Гинджо, из-за чего, даже много поколений спустя, Харконнены несут на себе клеймо ренегатов.
Цапа Цопик от мира «Дюны» и другие дифирамбы касту
Каст великолепно воплощает героев. Эмили Уотсон исполняет роль взрослой Вали Харконнен. Они с Джессикой Барден, которая играет юную Валю, превосходно дополняют друг друга. Кажется, будто персонажа в прошлом и настоящем играет одна актриса. Похожие ощущения оставляет и Оливия Уильямс в дуэте с Эммой Каннинг. Они играют Тулу Харконнен. Напрашивается параллель с ведьмой Цапой Цопик из сказки Юрия Магалифа «Кот Котькин».
Марк Стронг оказался фактурным падишахом-императором. У него прекрасная осанка, он тверд внешне, но при этом прекрасно показывает смятение. Его жена омерзительна, будто заправская тетя Марина, а Десмонд Харт действительно выглядит как спятивший фанатик. Есть и проходные персонажи, вроде детей императора (Фулгримы, не для вас написано). Посмотрим на их развитие в следующем сезоне.
Морской узел сценария
Сценарий не позволяет зрителю, который не знаком с «Дюной», сразу включиться в повествование. Аспекты мира бывают очень запутаны. Например, один из героев принес думающую машину к императорскому двору, за что чуть не поплатился жизнью. Неподготовленный зритель будет удивляться такому повороту: «Ребенок же просто принес игрушку, почему это взывало вселенский скандал?!» Не рассказывает сериал о Батлерианском джихаде и все тут.
Авторам «Дюна: Пророчество» стоило уделить больше внимания миру сериала, показать его через действия героев. Вместо этого первые три серии уходят на знакомство с персонажами. Уже потом сюжет цепляет зрителя и напряженно ведет его до конца первого сезона. В сериале нет явных героев или злодеев — акцент сделан на сложных персонажах, чьи мотивы и поступки не всегда однозначны. Даже как-то жаль, что второй сезон вряд ли выпустят раньше 2026 года.
Н — нудятина
Для меня «Дюна» еще со школьных лет была одним из знаковых сеттингов. Когда вышла экранизация от Вильнева, я был в восторге. Фильм Линча мне тоже нравился, но сложно поспорить с тем, что ему не хватало масштаба.
«Дюна: Пророчество» не только бережно передала визуальный стиль фильмов Вильнева, но и стала еще одним тайтлом, который можно поставить в пример правильной репрезентации нарратива сильной женщины. И это не потому, что соперники тупые или бесполезные — они тоже достойные.
В сериале много символизма и сложных отсылок, вроде граната на свадьбе, что подчеркивает его преемственность с первоисточником. Жалко, что зрителю «с улицы» может быть лень разбираться и он бросит сериал с протяжным «нудно».
Спасибо, что прочитали до конца!
