Пишу оператору, почему они присылают два кода, а оператор отвечает, что это курьер отправляет код и он должен быть один…

Все последующие заказы, которые были сделаны через 2, 4, 7, 9 дней, неделя, месяц, привозил почти всегда всё тот же курьер.

И каждый раз, разговор был таким: - а шлагбаум у Вас есть? А мне на этот этаж подниматься? А домофон у вас такой? И слушает…

На надцатый раз мне это осточертело и я перестала брать трубку! Он звонил 6 раз, а потом написал смс: Срочно поднимите трубку, я должен уточнить детали!!!!!

Какие чертпобери детали, ты мне мазатвою надцатый раз привозишь товары. Поднимаю и опять одни и те же вопросы, Боже! И каждый раз два кода, я теперь умная и говорю ему последний, а он отвечает, ой проверьте, это может быть неверный код. Я говорю верный, выхватываю пакет и закрываю дверь. Страшный тип! Странное поведение! Закрывая дверь, понимаю, что рука трясется! Но почему? Какая причина неприятия?

Пишу оператору, говорю, что больше мне не назначайте этого курьера, а ответ был прост, выберите платную доставку и этот курьер вам больше ничего не привезет. Молодцы!

Перестала заказывать домой, лучше тащить из пункта выдачи. Но, тут нужна была срочно детская еда, и опять звонок. Вижу номер, не поднимаю, хотела отменить заказ, а мне другой номер звонит, беру, а это он же, о черт, и говорит: я курьер и сейчас приеду, но уже ничего не спрашивает, я подумала, а как же он адрес-то найдёт в надцатый раз.

Домофон. Три смски с кодом… три мазавашу, три вместо одной. За что? Это прикол?

Приходит, что-то бубнит, не обращаю внимания, говорю код и пытаюсь отобрать пакет, он не дает и держит входную дверь. Тут я опешила. Я выхватываю пакет, говорю что код верен и быстро закрываю дверь! Руки!

Больше я не закажу доставку на дом.

*Супруг на всё это ответил просто, возможно ему не с кем поговорить и он тянет этими кодами время, чтобы люди назвали первый, а он отвечал, что он не тот.

Я ответила, что если тебе хочется поговорить, то для этого не нужно ухищряться с этими кодами. Можно просто задать вопросы насчет висящих плакатов в подъезде и я бы с улыбкой дала ответы. Но тут другое, что-то необъяснимое, что-то странное.

Чуйка что ли или психическое?

Может это паранойя, но почему только к этому курьеру?

I have to be Анонимом.

Ех, Оля, Оля…

Ночь была мутно-серая, без луны. По полю, шурша, неслась сухая поземка.

Саперы-собаководы сержант Пастухов и рядовой Черкасов, получив еще с вечера боевое задание, готовились к вылазке на передний край противника: надо было сделать проход в минном поле противника, открыть своему батальону путь к наступлению.

Не впервые это делал сержант Пастухов, но каждый раз при разминировании испытывал какое-то необыкновенное чувство, от которого его зрение и слух обострялись до крайности. Он ощущал себя укротителем, находящимся в клетке среди зверей, от которых ежесекундно можно ожидать нападения. Только было еще труднее. Опасность подстерегала и со стороны. Враг в любой момент мог обнаружить и сорвать боевой план.

Пастухов и Черкасов оделись в белые маскировочные халаты с капюшонами и сразу стали казаться толстыми, неуклюжими, особенно низкорослый, плотный Черкасов. Белые накидки надели и на собак. Треф вел себя спокойно, а чувствительный Пурик несколько раз встряхнулся, пытаясь сбросить одеяние, и успокоился лишь после того, как Черкасов, его хозяин, строго прикрикнул: «Нельзя, Пурик! Фу!».

- Смотри, Черкасов, за своим псом хорошенько, - напутствовал своего подчиненного Пастухов, - а то он у тебя какой-то шальной.

- Зато старательный какой, товарищ сержант. А чутье какое!

- Старательность, Черкасов, хороша при уме и выдержке, а он у тебя не всегда дисциплину соблюдает. Либеральничаешь ты с ним.

Взяв в левую руку поводок от собаки, а в правую щуп - длинную палку с острым железным стержнем на конце, саперы-вожатые вылезли из окопа и встали на лыжи.

Пошли, низко пригнувшись. Впереди - Пастухов, за ним шагов через восемь Черкасов.

Противник, отступая, изощрялся в минировании: противотанковые заделывал в деревянную оболочку, чтобы не улавливались электрическим миноискателем - «пищалкой», между большими минами закладывал маленькие противопехотные, с проволочкой - чуть ее задел и… взрыв.

Несется поземка по полю, крутится около кустарника, заволакивает все мутью. Ровное снежное поле и пологая высота, за которую зацепился противник, безмолвны, кажется, что враг или спит, или отошел. Но нет, враг начеку. Заскользил по белому полю луч прожектора, застрочил пулемет. «Лежать!» - одновременно прошептали Пастухов и Черкасов собакам и, упав в снег, замерли. Рядом с ними прильнули к земле Треф и Пурик. Умолк пулемет. Оборвалась и полоса света. «Прощупывают и пугают… - подумал Пастухов. - Знаем мы ваши повадки - сами побаиваетесь…».

Сняли лыжи и, воткнув их глубоко в снег около кустика, поползли. Продвигаться тяжело - тонешь в снегу, зато хорошая маскировка. И поземка мешает, бьет прямо в глаза.

Время от времени Пастухов и Черкасов повелительно шептали: «Треф, ищи! Пурик, ищи!» Собаки принюхивались к снегу и, натягивая поводки, рвались вперед. Старательный и горячий, Пурик тыкал нос в снег и чихал. «Тихо, Пурик! Фу!» - сердился Черкасов.

И вдруг Треф, обнюхав снег около куста, сел возле него и выразительно поглядел на своего хозяина. Пастухов осторожно погрузил щуп в снег и почувствовал, что тот наткнулся на дерево. Мина! Снял рукавицы и, засунув руки в снег, неторопливо, осторожно ощупал ее корпус - нет ли около или под ней опасной проволочки от мины затяжного действия. Как будто нет. Руки стынут. Надел рукавицы, взялся за лопату, откопал ящик. Тяжелый - будто гвоздями набит! Поставил на попа. Так виднее. Первая есть! Вытер рукавом пот с лица. Черкасов тоже обнаружил мину. Разрывает снег, а рядом с ним суетится Пурик, помогает хозяину выкапывать. Медвежья услуга! Нарвется когда-нибудь… По лапам его надо бить, а Черкасов с ним миндальничает.

Недалеко, над окопами врага, низко тарахтел По-2 - «кукурузник». Вскоре один за другим раздались взрывы. Это летчик сбросил несколько мелких бомб. Застрекотали зенитные пулеметы, и словно серными спичками кто-то зачиркал в небе - это побежали трассирующие пули. Луч прожектора заметался по небу, но «кукурузник», прижимаясь к земле, тарахтел уже где-то над своей стороной. «Ушел! - радовался Пастухов. - Не дает им покоя и от нас отвлекает… Молодец!».

И опять тишина. Можно продолжать работу. Пастухов и Черкасов досуха вытерли закоченевшие руки и всунули их в меховые рукавицы. Как в них тепло и уютно рукам! Так бы и не вынимал. Но надо торопиться, чтобы до рассвета вернуться к своим. И опять раздаются тихие голоса собаководов: «Ищи! Ищи!» Собаки принюхиваются к снегу, натягивают поводки.

Сколько прошло времени с тех пор, как они начали свои поиски, трудно сказать. Может быть, два или три, а может, и четыре часа. Сердце стучит гулко, напряженно, в висках пульсирует кровь. Мокрая от пота рубашка приклеилась к спине, а руки закоченели, пальцы сгибаются плохо. Но проход сделан. Справа и слева от него мины в деревянном корпусе. Они, словно вешки, указывают безопасный путь. Теперь нужно незаметно уйти, ведь вражеские окопы совсем близко. Отползли немного назад и остановились передохнуть. Да и собаки устали. Поджимают ноги - как бы не отморозили подушечки лап.

- Сколько взяли, товарищ сержант? - прошептал Черкасов.

- Двенадцать.

- А я тринадцать. Пурик мой - молодец. Поднимемся, товарищ сержант?

- Нет, надо ползти до лыж.

Пастухов знал; если противник их обнаружит, то насторожится и до рассвета снова может заминировать проход.

Проползли уже много, а лыж не видать. Странно! Наверное, отклонились в сторону.

- Черкасов, иди вперед. Да, смотри, осторожно.

Солдат встал и зашагал вперед, глубоко увязая в снегу. За ним в нескольких шагах шел Пастухов. Пурик вдруг метнулся в сторону, вырвав из рук хозяина поводок, ткнулся носом в снег и быстро заработал передними лапами.

- Пурик, назад! - тихо крикнул Черкасов, но было уже поздно. Раздался взрыв.

Черкасову показалась, будто кто-то метнул ему в лицо стеклянными брызгами. Он упал ниц. Противник открыл пулеметный огонь, над головой засвистели пули. Наши ответили. Потом заговорили минометы. Снаряды полетели в нашу сторону целой стаей, вспахивая снежное поле.

Черкасов подумал, что его тяжело ранило и он ослеп, но потом, вытерев рукавом кровь с лица, понял, что видит и может передвигаться. Подполз к неподвижно лежащему Пастухову, дергая его за рукав, спросил:

- Товарищ сержант, вы ранены? Товарищ сержант!

Пастухов не отвечал. Черкасов приподнял его голову и заглянул в лицо. Оно было бледно-серым. Губы чуть шевелились.

- Уходи, Черкасов, уходи скорей, а то убьют…

- Треф, вперед, ищи! - приказал Черкасов.

Прихрамывая и принюхиваясь к снегу, собака пошла вперед, к своим окопам. Черкасов подлез под Пастухова, с усилием взвалил его на спину, пополз.

Когда шквал огня затих, два солдата, одетые в белые маскхалаты, вылезли из окопа и поползли к месту взрыва. Ясно было, что с саперами что-то случилось. Они приблизились к ним в тот момент, когда обессиленный Черкасов, с заклеенными кровью глазами, уже не мог больше ползти.

… С рассветом войска пошли в наступление. Батальон хлынул в проход, через минное поле.

Василий Великанов

«Твой друг», 1979г.

Нетиндер Life

На видео, корректировщики артогня определил что мина упадёт недалеко от него и вовремя пригнулся. Ну а поскольку не первый раз под огнём, ведёт себя спокойно.

Видео с канала каспийских морпехов - https://t.me/kaspiyskyberet