Классический европейский колониализм (без учёта неоколониальных практик) в целом можно разделить на два этапа - ранний и поздний. На первом этапе западные империи, не обладая ещё технологиями и ресурсами для покорения держав Азии (и в особенности столь изобилующего редкими тогда для Европы товарами Китая), сосредотачивали свою деятельность вокруг получения господства на основных океанических торговых путях и завоевания слаборазвитых в сравнении с государствами Евразии стран или (в большинстве случаев) племён Северной и Южной Америк. На этой стадии Испания, удачно приютившая у себя итальянца Колумба, на её деньги открывшего эти лёгкие для захвата территории, достигла небывалого успеха, о чём свидетельствует такой показатель, как распространённость испанского языка в мире - ныне он является одним из самых популярных с более чем полумиллиардом говорящих, уступая лишь английскому, мандаринскому китайскому и языку хинди.

В какой-то период истории Испанская колониальная империя была мировым гегемоном и даже делила мир напару с Португалией, не заботясь о мнении на этот счет Англии и Франции, не говоря уже о Японии или индийских державах. Однако во второй период западного колониализма, который начался в конце XVIII-го столетия и длился вплоть до завершения Второй мировой войны и чуть дальше, Испания совсем не блистала. В эту эпоху, характеризующуюся появлением и постоянным развитием промышленности, а также переходом капитализма на качественно новый уровень, что позволило Европе почти полностью поставить Азию и Африку на колени, страна ненавидящих красные тряпки быков, напротив, потеряла большую часть своих колоний, пережила года социально-политических кризисов и дошла до длительной Гражданской войны и профашистской диктатуры. В это время она была (да и что лукавить, и поныне остаётся) частью того реестра стран, что занимают зрительские места в театре мировой политики. Но несмотря на явный уход на задний план по отношению к своим соседям по региону, Испания в XIX-ом и первой половине XX-го столетий всё-таки проводила колониальную экспансионистскую политику. Данная работа посвящена этим деяниям лидеров Мадрида и оценке их характера и продуктивности.

Подъём, не компенсирующий падение

К середине XIX столетия от ещё недавно колоссальных владений Испании в Америке не осталось почти ничего - континентальные земли вроде Мексики и Аргентины завоевали независимость в ходе войн 1810-х - начала 1820-х годов, оставив метрополию лишь с островами - Кубой и Пуэрто-Рико в Карибском море и Филиппинами в Азии (и рядом мелких островов к востоку от них в Тихом океане). Также за Мадридом оставались Канарские острова и порты Сеута и Мелилья на побережье Северной Африки, которые, хоть некогда и были колонизированы, но к тому времени перестали быть фактическими колониями ввиду доминирования испанского большинства - в отличие от американских владений и Филиппин, эти земли физически очень близки к метрополии, что сделало заселение "чистыми" испанцами (без преобладания смешения с местным населением, как, например, в Мексике) полным или, по крайней мере, очень большим.

И тогда, и сейчас Канарские острова, Сеута и Мелилья - часть Испании. Упомянуть их, тем не менее, считаю необходимым, так как их захват (кроме Сеуты, полученной от Португалии в конце XVI столетия), был первым опытом испанского колониализма вообще.

Что же до полноценных колоний, которые после 1820-х годов таки остались у Испании, то они были, хоть и не самыми маленькими, но не настолько важными - карибские острова производили много сахара, который потерял ту ценность, которой обладал в XVII-XVIII столетиях. В новом веке имели решающее значение уголь и железо, а их Куба с Пуэрто-Рико в значительном количестве предоставить не могли ни себе самим, ни метрополии.

Филиппины могут показаться более ценным владением, которое можно, как минимум, использовать как плацдарм для расширения влияния Испании в Китае, который как раз к середине XIX столетия начнёт приходить в упадок и станет удобной мишенью для европейского колониализма.

Мадрид, однако, умудрился абсолютно ничего не выиграть от наличия такой удобной колонии. И причина даже не в том, что на Филиппинском архипелаге очень часто подымались восстания коренных жителей против европейской администрации. Это тоже влияло, но главной проблемой была сама Испания и её режим, представленный монархическим правлением младшей ветви династии Бурбонов. В те года Испания была одной из самых консервативных стран Европы, она тяготела к максимальному сохранению феодальных пережитков и оставлению сильной власти короля. Конечно, сопротивляться тенденциям эпохи было очень сложно, и потому в правление королевы Изабеллы II (1833-1868) были приняты две конституции и реформирован парламент, что сделало Испанию конституционной монархией.

Но несмотря на определённые подвижки в сторону перехода к более либеральному государству, общей сущности режима это не убрало - Испания весь девятнадцатый век продолжала оставаться скорее аграрной, консервативной и бедной страной. Более половины испанцев из метрополии были неграмотны, не говоря уже о карибских и тихоокеанских заморских владениях, промышленности было мало и большая её часть была сосредоточена в Барселоне, столице Каталонии, региона, который в эпоху появления национализма вполне мог поднять мятеж против центра. Мадрид с его пышным королевским двором использовал неповоротливые устаревшие управленческие практики, будто бы застряв в XVIII столетии.

Поэтому у него банально не было ресурсов и возможностей для начала давления на Китай, который делили более гибкие к веяниям времени империи - Франция, Великобритания и Россия. Испании же оставалось грустно смотреть на это пиршество из Филиппин, не предпринимая никаких сколь-нибудь значимых действий.

И всё же давайте вспомним о том, что этот рассказ посвящён колониальной экспансии Испании, а не её упадку, который был едва ли не перманентным с конца XVI столетия. Даже будучи не в самом лучшем состоянии, Мадрид таки имел определённые силы для продвижения, так сказать, исподтишка, в местах, которые более сильные игроки с первого раза и не замечали. На Китай и на Азию в целом мощности не хватило, но вот на Африку - вполне.

Экваториальная Гвинея. Гвиней в мире несколько - такая уже бедная фантазия была у западноевропейских исследователей, которые назвали этим словом территории в тропическом поясе, весьма отдалённые друг от друга. Экваториальная Гвинея находится в центре Африки, недалеко от бассейна реки Конго.

С точки зрения государственных границ Экваториальная Гвинея - очень странное место, расположенное частично на острове Биоко (ранее - остров Фернандо По), а частично (и по большей части) на не очень большой прямоугольной континентальной территории.

Кто же виновник таких границ этого африканского государства? Ответ, я полагаю, не нужно долго додумывать - очевидно, что белые так поделили. Какие конкретно белые - тоже понятно из контекста рассказа. Испанцы завоевали эту территорию. Сперва они получили остров Биоко от Португалии в 1778 году (Фернандо По - название острова, данное Португалией в честь одного из её великих мореплавателей, открывшего эту землю). Возникает вопрос - почему глупый автор забыл указать этот кусочек Африки как колонию Мадрида ранее? Но это не ошибка, ибо реально воинственное племя с очень достойным названием - буби, жившее на острове, разбило первых испанских колонизаторов в конце XVIII столетия и пресекло власть белых на острове. А затем в Испании начались войны с Французской империей, американскими колониями и жёсткие политические кризисы из-за всего этого, поэтому стало совсем не до замирения чёрных туземцев далеко от Европы. Формально Биоко был владением Испании, когда в 1827 году его захватили британцы.

Это, в общем-то, и заставило правительство Изабеллы II наконец вспомнить о том, что Испания номинально все эти годы была хозяйкой островка. Началась подготовка к вторжению, которая завершилась конфликтом с Лондоном. Как ни странно, но англичане уступили остров, вернув его "законным владельцам" в 1843 году. Теперь Мадрид всерьёз взялся за народ буби - его сопротивление было подавлено силой, после чего самые прыткие из аборигенов погибли или ушли в горы центра острова, который стал теперь уже не формальной, а настоящей колонией Испании.

Но аппетит, как известно, приходит во время еды - скоро были отправлены экспедиции на "ничейную" (то есть не занятую пока никем из колонизаторов) прибережную территорию. Её населяли родственники буби - племена фанг. В течение примерно полутора десятилетий небольшой прямоугольный участок земли был взят Испанией. Новые хозяева назвали свою колонию Рио-Муни. Так с 1856 года утвердилась власть Мадрида здесь.

Испания оставила большой след в истории Экваториальной Гвинеи - помимо распространения испанского языка, которым в наши дни владеет девяносто процентов жителей этой страны, в колониальный период появилась архитектура, украшающая поселения этого небольшого государства по сей день.

Марокко и Западная Сахара. Берберы, или же по самоназванию их - амазиги, всегда были соседями жителей Пиренейского полуострова, проживая к югу, на противоположной от них стороне Средиземного моря. Эти североафриканские пустынные кочевники, близкие по образу жизни арабам, легко и быстро приняли в VII столетии ислам и составили основную массу войск, что после 711 года покорили Иберию, сделав её Кордовским эмиратом (позднее - даже халифатом). В целом, отношения между соседями были сложными. Изначально мусульмане были сильнее, однако к XV столетию Испания и Португалия выгнали их с полуострова за счёт возросших военных и морских технологий. Как говорилось выше, уже тогда Испания покорила Мелилью, бывшую до 1497 года владением исламских султанатов.

Однако после того долгое время особого продвижения вглубь малопривлекательных пустынь со стороны Мадрида не наблюдалось. Испанцы не хотели тратить силы на плохо изведанную территорию, в то же время берберы там были хозяевами, отлично знавшими пустыню, и могли оказать болезненное для христианских соседей сопротивление.

Поэтому лишь после успеха в Центральной Африке Испания таки решилась всерьёз нанести удар по давним врагам, всё ещё сохранявших независимость от европейцев к середине XIX столетия в виде Марокканского султаната. В 1859 году началась испано-марокканская война, в которой северный берег Гибралтара одержал верх. Испания, однако, по договору 1860 года заняла лишь небольшие территории вокруг Сеуты и Мелильи, мелкие островки на средиземноморском побережье и город Ифни на юге Марокко с прилегающими землями. Не очень густо, но начало было положено - весомая экспансия Испании на южного соседа началась.

В 1884-1885 годах состоялась Берлинская конференция, разделившая всю Африку на сферы влияния европейских держав. Испании на ней досталась роль голодной собаки, которой кинули кость, пока более сильные игроки брали самые жирные куски добычи. Как бы унизительно для Испании не звучало данное сравнение, по существу всё было именно так - пока Париж с Лондоном брали во владение огромные земли Африки, Мадриду досталась лишь прибрежная территория чуть южнее Марокко, также населённая берберскими племенами. Ныне это частично признанная Западная Сахара, а тогда была лишь кучка разрозненных кочевых кланов, которые Испания методично покоряла с середины 1880-х годов.

Пока она всем этим занималась, грянула беда - в 1898-1899 годах, пользуясь нестабильностью и повстанческими движениями на Кубе, Пуэрто-Пико и Филиппинах, США военным путём отобрали эти последние "старые" испанские колонии у метрополии, в очередной раз показав слабость Испании. Теперь у неё остались лишь интересы в Африке, за которые она уцепилась, стараясь приложить свои скромные в сравнении с другими колонизаторами ресурсы максимально эффективно.

На рубеже веков Испания сосредоточила основные усилия на колонизации Марокко и Западной Сахары. Действуя в тандеме с Францией, испанцы смогли поэтапно разбить ряд берберских племён, к началу Первой мировой войны завладев частью северного и частью южного Марокко и крупной землёй, что позднее станет вечно бурлящей Сахарской Арабской Демократической Республикой. В 1912 году право Испании владеть всем этим было закреплено Фесским договором с султаном Марокко и правительствами Франции и Германии (у которой также были планы по колонизации Северной Африки).

Правда, частенько в войне с берберами Мадрид прибегал к помощи Парижа - так, в 1904 году кочевники Западной Сахары подняли серьёзное антииспанское восстание, для подавления которого пришлось звать на подмогу французские силы. В целом, передача владений на Западе Северной Африки Испании служила скорее для того, чтобы Франция могла "совместной" колонизацией прикрывать свои амбиции и оттеснять более опасных конкурентов (и в особенности Германию). Испанию, в сущности, использовали, но кое-какие бонусы это ей таки давало, поэтому по-прежнему правившие тогда страной Бурбоны не возмущались.

Если подытожить колониальное развитие Испании в эту эпоху, то можно сделать вывод о том, что оно было слабым и малозаметным на фоне аналогичного развития Великобритании, Франции или даже Германии. Будучи довольно отсталой в армии и экономике и потеряв все свои прежние владения, Испания пыталась компенсировать это африканскими приобретениями, но данная затея явно провалилась - ничего похожего на рост испанских колоний в XVI столетии не произошло и близко. Успехи были небольшими и зачастую давались с трудом и с помощью извне.

Последние утраты

Державшая нейтралитет в обеих мировых войнах Испания, казалось бы, не должна была иметь осложнений с удержанием столь небольших колоний. Но это не совсем так - пока остальная Европа уничтожала себя посредством бойни соседних государств, Испания справлялась со своим уничтожением скорее собственными силами. По-прежнему управляемая консервативной монархией, бедная и весьма отсталая, она проходила тогда этап серьёзной трансформации общества и государства. Колонии в этом деле тоже играли некоторую роль. Здесь нужно особо выделить Рифскую войну - конфликт межу Мадридом и берберскими племенами севера Испанского Марокко, в очередной раз восставшими в 1921 году. На сей раз они организовали необычное государство - Рифскую республику, правитель которой (он же лидер восстания) Абд аль-Крим носил титул и президента, и эмира. Рифская республика объединила множество берберских кланов севера Марокко и одержала ряд побед над колонизаторами, выгнав испанцев из большей части их владений в этом районе.

Неспособность подавить волнения среди берберов в очередной раз продемонстрировала слабость Испании и необходимость реформирования всей государственной системы. Дабы одержать победу в войне, король Альфонсо XIII по советам от опытных военных приказал организовать аналог французского Иностранного легиона - Испанский легион. Он стал элитным воинским формированием, с которого начались реформы в испанской армии.

Создание легиона поспособствовало подавлению восстания в Марокко, однако решающую роль опять сыграла помощь от Франции, на марокканскую колонию которой волнения тоже перекинулись. Собрав совместную с Испанией группировку под командованием маршала Петена (будущего главы марионеточного по отношению к Третьему Рейху Вишистского правительства), Франция начала мощное наступление на Рифскую республику и в 1926 году разбила её. К 1927 году испанские войска добили последние очаги сопротивления и окончательно вернули контроль над колонией.

Такая ситуация, когда армия и государство обладают низкой компетентностью, лишь подливала масла в огонь на фоне тяжёлого общего социально-экономического состояния Испании тех лет. Чем это кончилось - известно. В 1931 году пала монархия Бурбонов и монархия вообще, за чем последовал ряд политических кризисов и гражданская война как кульминация всего этого безобразия. Гражданская война в Испании - тема отдельная, нам же важен тот факт, что она не привела к потере колоний. Когда в 1939 года после трёх лет конфликта у власти в Мадриде утвердился Франсиско Франко, ставший диктатором (официально - каудильо, то есть буквально - вождём, предводителем), заморские владения всё ещё были на месте, никуда не убежав.

Режим Франко, правивший Испанией следующие тридцать с половиной лет, колонии не отпустил. Франко старался укреплять власть метрополии, что было в духе его правой националистической авторитарной политики, которая подавляла как сепаратизм в самой Испании (например, в уже упоминавшейся Каталонии), так и освободительные движения в колониях.

Это была стабильность, которая, однако, предвещала крах - в пятидесятые годы начались волны деколонизации, которые затронули и испанские колонии. В 1956 году Мадрид вынужден был уйти из Марокко, французская часть которого незадолго до того уже получила независимость. После этого особых изменений не было - пока Франко твёрдо стоял у руля, испанская администрация в Экваториальной Гвинее и Западной Сахаре тоже была прочна.

Но к концу 1960-х годов каудильо постарел и ослабил хватку, к тому же почти вся Африка тогда уже получила независимость, что усиливало давление на Испанию со стороны США и СССР и освободительную борьбу в самих колониях. В итоге, готовясь к либерализации режима и реставрации монархии (сам Франко готовил этот переход задолго до конца своего правления), Испания покинула свои последние колонии - Экваториальную Гвинею в 1968-м году и Западную Сахару в конце 1975-го. В том же 1975-м году умер Франко, после чего Испания вновь стала монархией и начала новый этап своей истории, уже без колоний.

На что опирался Гитлер и НСДАП при формировании своей идеологии:

Британское "Бремя Белого Человека".

Британская "Евгеника".

Американский "Унтерменш".

Русский "Антисемитизм".

И немецкий "Антикоммунизм".

Если не брать в расчет влияние черносотенцев и белоэмигрантов, то прочие является нормой для обывателя цивилизованного мира, и если ему сунуть под нос речь Геббельса от 1935 или брошурку "Унтерменш" (естественно не указав авторов и происхождение текста) то он со многим согласится, а националист или либерал (итальянские либералы если что создали коалицию с Муссолини чтоб тот попал в Парламент, и либеральные идеи там оставались в почете и после Марша на Рим, например там экранизировали Айн Рэнд) из бывшего СССР перепичатает его себе в соцсети. В этом плане запрет "Майн Кампфа" и прочих текстов (особенно их эволюцию и редакции, поскольку фашисты чаще подстраиваются под ситуацию) идут на пользу фашизма независимо от страны. Но самое главное это запрет коммунизма, поскольку это рождает простор для манипуляций где обычный обыватель "сам" ставит знак равенства между фашизмом и коммунизмом, не говоря про вопли о Пакте о ненападении и т.д. с игнорированием активной работы Советской дипломатии с Великобританией и Францией с 1933. Для крупного капитала фашизм является оружием против коммунизма, поскольку фашисты не ограничиваются запретом коммунизма и первым делом уничтожают профсоюзы (для СССР профсоюзы были очень важным звеном откуда набирались депутаты и т.д.) и другие опоры для коммунистов. После в составе твоей страны оказываются богатые рудой Рур и Висла, банковские счета Австрии, Чешские патенты (яркий пример создание Фольксвагена "Жука") с промышленнымм мощностями и т.д., своему народу печатаеш векселя МЕФО а покоренным Оккупационные Рейхсмарки (французы осенью 1945 начнут печатать КФА Франко) которыми покупают только немецкие и полунемецкие товары. И получаешь прибыль даже с мертвых узников концлагерей (золотые зубы и серебрянные пломбы, фосфорное удобрение, мыло и т.д.).

Если второе Франция, Великобритания и США осудили, то в первом они не стали копаться, что стало началом раскола с СССР на Нюрнбегском трибунале, а суд ФРГ нечего плохого там так же не увидел (этот же суд оправдал коммунистов осужденных при Гитлере только в 1998).

Герника, гражданская война в Испании.

При бомбардировке Герники было разрушено все, кроме заявленных франкистами целей - моста и промышленных объектов противника. Сразу после занятия города, франкисты начали ввозить в него бочки с горючим, а также собирать осколки от бомб и доказательства их применения. Франкисты утверждали, что город уничтожили отступавшие республиканцы. Все франкистские СМИ истерически писали о том, что все обвинения в адрес франкистов, а также утверждения, что в бомбежке участвовала Германия - ложь.

Цитата:

"Это не первый раз, когда Агирре, мандарин республики Эускади [Страны Басков] лжет. Агирре сегодня объявил, что иностранная авиация бомбила Гернику и сожгла ее, чтобы оскорбить басков в их лучших чувствах. Агирре лжет, лжет; он сам это знает.

Во-первых, никакой германской или другой иностранной авиации в национальной Испании нет. Есть только испанская авиация, благородные и героические испанские летчики, которые неустанно сражаются с красными самолетами, русскими и французскими, за штурвалами которых сидят чужеземцы.

Во-вторых, Гернику сожгли не мы. Испания Франко никого не сжигает. Факел — это монополия тех, кто сжег Ирун, тех, кто поджег Эибар, тех, кто пытался заживо сжечь защитников Алькасара в Толедо (несколько сражений Гражданской войны в Испании — например, битва за город Ирун; перед тем, как отступить оттуда, противники Франко подожгли часть города).

Если бы мы не знали, что Агирре знает, что он лжет, как мелкий жулик, то мы бы напомнили ему, что вместе с теми, кто сражается на бискайском фронте, вместе с «гудари» [баскские солдаты], находятся астурийские шахтеры, профессионалы уничтожения огнем и бензином, и варварский динамит марксистского насилия, с чьей помощью Агирре намеревался остаться королем.

Но мы уважали Гернику. Мы уважали ее и басков, как мы уважаем все, что принадлежит Испании, и что должно вскоре и навсегда стать единственной и истинной Испанией."

Цитата из статьи во франкистской газете Proa от 29 апреля 1937 года.