Укололи. Света успокоилась. Затем пошла в туалет. А через пять минут вышла из туалета с нормальным лицом почти здоровая. Это дежурному хирургу странным показалось. На следующую ночь у девочки снова приступ. На этот раз уже не суетились - взяли больную якобы на рентген, а сами ее кровать и тумбочку проверили. И нашли! Две баночки самодельного крема - одна для "бледности", другая для "позеленения". Была на отделении одна старя медсестра, Алевтина Петровна, так та в минуту такой же макияж себе сделала и пошла завозить "больную". Как Света свой секрет на чужом лице увидела, так сразу сникла, боли кончились. Кстати, ломок у нее не было, это она так себе дозу "для кайфа" искала.

Сноровка.

Этот нарк был со стажем - вен на его теле не было нигде, даже по лбу бежали две "дорожки" - шрамы от постоянных уколов. А попал этот наркоман в Клинику Инфекционных Болезней из-за сильнейшего энтерита, заразного заболевания, напоминающего дизентерию. Постоянные поносы вызвали обезвоживание организма, плюс выраженная интоксикация, отравление бактериальными ядами. Требовалось срочное внутривенное вливание жидкости. Конечно, можно было вызвать реаниматолога, тот бы поставил капельницу без проблем - через подключичный катетер. Но нам захотелось у этого нарка самим вены поискать. А наркомана трусит и от болезни, и от начинающийся абстиненции.

Посмотрел наркоша на толстую иглу от капельницы, только усмехнулся. Говорит, что вены, которые у него остались, потоньше будут. Обезвоживание и у нормального человека вены в ниточки сожмет. А тут еще все его гадостью сожжено. Куда мы его только не кололи, результат один и тот же - полное отсутсвие венозного просвета, все склерозировано от его "химии", да ран от частых уколов. Наконец наркоман вызвал дежурного врача и предложил тому торг - за один кубик омнопона он сам себе поставит внутривенную систему за пятнадцать секунд. Попросил только один пустой шприц. Врача такое дело заинтриговало, и он велел принести шприц. На всякий случай сказал, что вколет наркоту только в резинку нормально поставленной капельницы.

Наркомана как подменили. Грязными, трясущимися руками он потянулся к системе и схватился за иголку. Медсестра истерично завизжала, что нельзя браться за стерильную иглу. Наркоман криво ухмыльнулся: "Давай буксир!" С этими словами он отцепил от капельницы иголку, плюнул на руку у стал что-то гладить под коленкой. Толи он таким образом "сметал" грязь, "стерилизуя" место укола, толи массировал что-то. Ни жгута, ни ватки со спиртом ему не потребовалось - он так быстро всунул иглу в подколенную ямку, так что мы даже ничего не смогли предпринять. Игла торчала очень глубоко, почти на всю свою длину. Насадочное отверстие у иглы наркоман прижимал пальцем: "Баян давай!" Теперь наркоман схватил шприц и сильно подсосал иглу. Через секунду в иглу хлынула черная венозная кровь - наркоман вслепую умудрился войти в глубокую подколенную вену, что проблематично сделать даже под рентгеном с рентгенконтрастной инъекцией сосуда, когда все видно на "живой" картинке.. Дальше он быстро отсоединил шприц и подключил капельницу. По хронометрии врача, вся "операция" заняла четырнадцать секунд.

Семья.

На пятом курсе дежурил я на "Скорой Помощи". Как-то раз дает мне диспетчер вызов, а сам смеется: "Ну, молодой, езжай с семейкой познакомиться, там похоже, прокормыш загибается". Мне эти слова в то время ничего не говорили. А оказалось все просто: советские наркоманы жили семьями. Не в плане муж-жена, ячейка общества. Семьи у них состояли из любого количества разновозрастных наркоманов обоих полов. Главой семьи всегда были Достоевские - те, кто "соломенную шляпу" носили. Вообще-то Достоевский мог носить на голове что угодно по сезону, от ничего, до меховой шапки, а "соломенную шляпу" он носил в семью. "Шляпа" на древненаркоманском означала маковую соломку.

Тогда социализм был, и наркотрафика еще не было, вот и выбирали семейные наркомы из своей среды наиболее физически сильных, финансово ответственных и "морально стойких" лиц, определяя их в заготовители-доставатели сырья или Достоевские. Они были первыми челноками, прообразом наркотрафика того времени - ездили на юга, где не столько чего-то там покупали, сколько просто пакостили на дачках, вырывая маки под корень. Правда бабушек под чистую не обижали - вырывали ровно две третьих от посаженного, чтоб бабушка на следующий год снова посадила. Тогда коммунизм ждали, официально считалось, что в СССР наркомании быть не может в силу социалистических условий, вот менты и смотрели на таких "дачников" сквозь пальцы - лишь бы в домики не вламывались. Ну а ночь напряженной работы давала от одного до десяти чемоданов сырья в зависимости от района. Достоевские жили по-ленински - в шалашах. Там же сушили мак, перебивали его, упаковывали в целлофановые мешочки, которые трамбовали в чемоданы. Как наберут нужное количество чемоданамов "шляпы", так и домой. К началу девяностых те наркоши уже физически вымерли. Но кто из наркоманов слышал рассказы долгожителей, то до сих пор поминают советское время, как райское. Сейчас ведь кругом сервис - таджики да цыгане готовы на дом все принести, "герыча-афганыча" полно, а вот "дикой" заготовки и самопальной "ханки" почти не стало. Современная наркомания удовольствие дорогое, ну а как вы хотели, все по Марксу-Ленину, развитие товарно-денежных отношений по капиталистическому образцу.

Время шло, Достоевский или на лево начинал солому сбывать и тогда из семьи изгонялся, или же наркоманский стаж давал о себе знать - уходила через уколы былая удаль. Такой становился семьянином - мало на что годным законченным наркошей. Семьянин мог долго жить в семье без забот - достоевские годовой завоз обеспечивали. Но были у семьянина и обязанности: надо было формально ходить на работу и быть прописанным на жилплощади, где бережно хранить семейную "соломенную шляпу". Шляпу на главной блатхате не хранили никогда. Позже, на курсе наркологии, когда я писал учебную историю болезни, мне один нарк рассказывал, что работал сторожем на складе. За год был на работе два раза, оба раза, чтоб "притаренный мешок заготовки" забрать; но его не выгоняли, так как начальник получал за него зарплату. Ну а работа "по-лимиту" позволяла ему быть прописанным в общежитии, где он хранил немного "шляпы" на текущие нужды и свободно вел ленинградско-наркоманский образ жизни образцового "семьянина". Подрабатывал он торгуя соломкой по сезону. Стакан молотого на кофемолке мака стоил 10-25 рублей - смех, уже к началу Перестройки в середине 80х в "межсезонье" цены взлетели до 100 рублей, что и стало началом конца "наркомовской семейности". Опять прав Ленин - "капитализм подвергает сомнению устойчивость семейных отношений, когда туда приходит капитал". В одном великий Ильич ошибся - не о тех семьях писал.

Однако наркоманская судьбинушка скоротечна, и примерный семьянин довольно быстро превращался в никчемное дерьмо. Ничего не мог - ширяться только, да гепатитом с сифилисом болеть (СПИДа тогда не было). Но семья молоденького "старичка" не бросала и определяла его в "прокормыши". У зеков слово "прокормыш" совершенно иное значение имеет - это тот, кого "волки" на побег с собой берут, чтоб сожрать, как свинью по дороге. Как ходячий продуктовый запас. Так вот зековского и наркоманского прокормыша путать не надо. У наркоманов "прокормыш" тоже животное, но он больше не свинью, а кролика напоминал - когда они свое варево варили, то испытывали его всегда на этом организме. Если прокормыша цепляло без иных видимых последствий, то все дружно кололись - биопроба прошла успешно, ширево безопасное. Ну а если прокормыш загибался, то последнего надлежало порезать в ванной на куски, затем куски пропустить через мясорубку, а полученный фарш можно было удобно спустить в унитаз - такое тихое исчезновение асоциального элемента гарантированно проходило без последствий. Ну а битые кости можно было незаметно в сумочке вынести и за городом тихонько в костерке спалить. Могил у прокормышей не было. Шашлычный запах над полями был их последним пристанищем. Ну а если прокормыш не загибался как положено, а застревал где-то между смертью и жизнью (если такое бытие можно было назвать жизнью), то иногда в наиболее сердобольных семьях вызывали "Скорую Помощь".

На момент моего "семейного" вызова по скорой с наркоманией все было в порядке - у власти сидел Андропов, и по его словам надо было бороться больше с нарушениями трудовой дисциплины. Как и все его предшественники, он считал, что наркоманов в СССР официально нет. Точнее, как он считал, я не знаю - это так мы с его слов считали. Поэтому то, что я увидел на "семейной блатхате", повергло меня в легкий шок.

Заходим в подъезд. Судя по номерам, квартира на третьем этаже. До этого этажа подъезд немного облеван, хотя выше похоже чисто. Звоним. У дверей непонятная суета. Звоним второй раз, третий... Наконец открывают. В прихожей кто-то лежит. Спрашиваем, не это ли больной. Оказывается это здоровый, которому вполне хорошо. Переступаем через этого "хорошего" и на входе в зал сразу видим еще парочку "здоровых" в отключке. Наш гид - девчушка лет семнадцати, похожая на сорокалетних заключенных из концлагеря Освнцим, проводит нас в спальню. В луже, состоящей из смеси жидкого кала, мочи и рвоты лежит нечто. Переворачиваем это нечто - оказывается вполне молодой парень лет 27-ми. По всему видно, что отходит - сознания нет и агонирующее дыхание Чейн-Стокса. Вообще типичный передоз проходит по типу угнетения дыхательного центра, поэто Чейн-Стокс у них редкость. Заподозрили отравление или аэроэмболию мозга. Нарки нашу версию аэроэмболии (закупорки сосудов мозга или сердца случайно попавшим воздухом) сразу отвергли - говорят, мы не ваши медсестры-неумехи, мы внутривенные инъекции делать умеем! Получается острая интоксикация некачественным ширевом. И вправду - была весна и заготовленная "шляпа" у них кончилась, вот и решили они сварить нечто из дички, что кто-то собрал в Кандалакше. Ну на вечной мерзлоте опиумный мак не растет - там растет пушистый полярный мак. Опиатов в том маке нет совсем, или даже если есть, то в следовых количествах. Зато много изохинолинов - той же дряни, что содержится в белладонне и белене. Получается, что объелся нарком белены, да в жуткой дозе и по вене. По их рецепту сильная вытяжка ядов получается, да мимо печени - прямо в мозг. Делать нечего, диагноз ясен, надо в Военно-Полевую Терапию или в токсикологический центр эвакуировать.

Пока я нарка ворочал, то все руки в его рвоте и дерьме измазал. Перед тем как за носилками спускаться, да звонить, решил я руки помыть. Спросил, где ванна. Провели. Санузел совмещенный, толчек рядом с ванной. Двери нет - выбита. Спрашиваю, давно ли выбита? Да уж года два. Кран в ванной сломан - из него полным напором хлещет горячая вода. Похоже, что тоже давненько хлещет - ванна покрылась ржавой патиной. Веселая жизнь в семье, если какать надо при общем обозрении мальчиков и девочек в парной атмосфере.

Нарку повезло - попал таки он на ВПТ в Военно-Медицинскую Академию. Там с отравлениями очень хорошо боролись. Потом перевели его в Клинику Психиатрии. Где-то через месяца три решил я его навестить. Ломки у парня давно кончились, вес набрал, выглядел вполне нормальным. Спрашиваю его, а может хватит, скоро выписка, жизнь новую начнешь. Как он на меня глянул! Как на законченного клинического идиота. Говорит, ты что, доктор, совсем неграмотный?! Мы, опиатные нарки, только мечтаем, чтоб курить анашу и пить сухое вино, но это кайф бычий. Настоящий кайф в игле с маком. Поэтому для нас лечение позволяет только "завязать дозняк". Я такой терминологии не понял. Оказалось, что "завязать дозняк" означает не завязать совсем, а лишь сократить минимально достаточную дозу. За год жизни в семье дозняк "распускается" и лучшее дело его завязывать побывав в "калечной". А для него, нарка со стажем "расфуфлить дозняк" вообще дело месяца. Отделения наркологии сами нарки считали за семинары по обмену опытом и называли их или "санаториями", или "съездами", по аналогии с процветавшими тогда партийными мероприятиями. Эффективность лечения на "съездах" всегда была близка к нулю. Такая вот крепкая советская традиция нерушимых семейных уз...

Автор - Ломачинский Андрей

Протокол вскрытия 1286.

Труп по Делу 1286 принадлежал сравнительно молодому мужчине. Н вид лет сорок, по паспорту вообще 35. Когда-то это был весьма преуспевающий человек с высшим образованием, и казалось бы, лучезарным будущим. После института парень женился на провинциалочке, которая по словам его родителей испортила сыну жизнь. Да и вообще вышла эта особа не по любви, а исключительно из-за квартиры и будущего социального статуса сынка. Совратила, с пути сбила, пустила под откос, а потом вообще убила! Физически. Стерва, гадина. Пользуясь беспомощным состоянием мужа била его по голове до смерти. Да таких вообще расстреливать мало! Это не мое мнение, это родительское мнение, которое они следователю высказали. Мое мнение диаметрально противоположное. Бедная женщина, а собаке - собачья смерть.

Жена. Пришлось мне эту женщину осматривать. И детей её. Ну с мужем понятно, его я рассмотрю основательней всех - не только снаружи, но и изнутри. Так вот по экспертной оценке женщина эта подвергалась бесчисленным издевательствам. Взять хотя бы сигаретные ожоги на коже. Сама не курит. А синяков на ее теле не меряно. И все в разных стадиях. Помните советские деньги - жёлтые рубли, зелёные трешки, синие пятерки и красные червонцы? Синяк те же стадии проходит, только в обратном порядке от червонца до рубля, через всю цветовую гамму. Осмотрел я тело той женщины - точно банкнотами обклеено. Тяжело же ей пришлось в семейной жизни. Получалось, чуть ли не ежедневное избиение. Ну и характер повреждения некоторых зубов, шрамы щек, старые и не очень переломы рёбер, что высветились на рентгене, говорили о серьезности воспитательной работы со стороны мужа. Бил он её сильно. И часто. Нужен вагинальный осмотр. Не удивляйтесь, мы еще чуть-чуть гинекологи, правда плохие - туда смотреть, смотрим, но ничего там не делаем, в смысле не лечим. Так вот, видим там надрывы и осаднения, и не только влагалища, но и ануса. Любящий муж регулярно насилует свою жену во все дырки, вот как это называется. Да, тётя, похоже жила ты в аду. Жила, а своего тирана не бросала. Садомазохисткие пары, как не странно, устойчивы. Таких чаще всего тюрьма или смерть разлучают.

Очередь за детьми. Мальчику 7 лет, девочке 12. Первым смотрю мальчика. На запястьях рук небольшие потертости и красные линии - похоже ручки связывались. Нашел старый перелом ребра и рубцы на ягодицах - пацану и розга знакома. Смотрим попочку. Тьфу, черт, верить не охота. Надрыв-трещина ануса. Рядом осаднение. Со смерти папочки часов пять уже прошло. Зову самую молодую и красивую медсестру. Мальчик, а ты сегодня какал? Нет. Хорошо. Тёте надо тебе попу ваткой на палочке помазать. Ты не будешь плакать? Ну не плачь, ты же большой мальчик... Ну вот и все. Иди к тётеньке-милиционеру, она тебя отвезет в комнату, где много игрушек. Сержант, берите мальчика и закройте дверь. Так что там у нас? Так и думал - сперма. Тогда делайте смыв с папочкиного члена, поищем среди засохших сперматозоидов слущенные эпителиальные клетки прямой кишки и ануса.

Девочка. Ну клок волос выдран, пара синяков. Опять же рубцы на ягодицах, свидетели старой и свежей порки. Тоже доставалось, хоть и меньше, чем братику. И на осмотре держалась молодцом, пока на кресло не повел. Там истерика случилась. Ну не плач, дядя не больно туда полезет. Хочешь тётю позову - тётя тебе там трогать будет. Мне только посмотреть надо. Да нет, ты мне ничего не рассказывай. Ты того дядю-следователя помнишь? Ты это всё ему расскажи. Мне не надо. Мне посмотреть надо. А потом я напишу рекомендацию для детского психиатра. Ты с ним поговоришь, он тебе поможет. Ну вот и молодцом. Бери себе чистенькую подкладную и садись в это кресло. Да-а, как взрослая тётенька! Дай опущу эти железяки, ты всё же ещё маленькая... Так удобно. Теперь посмотрим, что там творится... Так, сестра, пишите: каринкули маленькие старые, дефлорирована более двух лет назад, надрыв свода передней трети (старый), надрыв или надкус левой малой половой губы около месяца назад, свежее осаднение на правой большой половой губе, осаднения преддверия, кровоподтек вокруг уретры, двух-трёхдневный. Клитор набух, на уздечке мелкие кровоизлияния. Похоже ущипнули... Давайте зеркало. Да куда такое! Маленькое давайте и подержите в тёплой воде - итак дитя от каждого прикосновения вздрагивает. Обязательно надо в протоколе отметить, что ребенок 12-ти лет по признакам полового и биологического развития соответствует 10-тилетнему. При изнасилованиях несовершеннолетних биологический возраст на суде важнее паспортного. Иная в 14 лет при таких делах умудряется удовольствие получить с приятными воспоминаниями, а иная и в 16 лет ещё дитя, и выливается такой половой акт в тяжёлую телесную и психическую травму. Ну вот и тёпленькое маленькое зеркальце. Такое не страшное, введем во влагалище совсем не больно. Ну что там? Не умеет еще девочка подмываться. Сперма старая. Дня полтора-два. Похоже папа своих деток пользовал по очереди. Так, мазок. Ну-ка свет поправьте. Надрыв свода влагалища над шейкой матки. Согласуется с осаднением преддверия влагалища - когда суют не по размеру большое и толстое. Всё. Девочка, ты молодец. Только мы тебя сейчас в больницу направим. У тебя там ранка. Болит внизу. Как привыкла? И слушать не хочу. Надо тебе там малюсенький шовчик наложить. Это другой дядя делает. Ну ладно, хочешь, что бы тётя - попросим тётю. Сестричка - дайте ей пол-ампулы седуксена, успокойте девочку. Нет, нет, не колите. Как мне потом эту дырку в вене объяснять? С ложечки, пополам с валерьянкой. Не хочу адвокатам повод давать - они из-за мелочи судьям голову заморочить могут. И отвода заключения медэкспертизы не хочу. Хочу кучу смягчающих для её мамы. Точнее хочу оправдательного приговора, но это из области сказок. Там убийство, пусть даже вынужденное... Да и свекровь все видела, тогда хочешь, не хочешь, а получается превышение допустимой самообороны.

Хозяин. Номер 1286 собственной персоной. Прозектор, ты чего мылишься раньше времени? Прозектор, это помощник судмедэксперта. Типа как ассистент у хирурга. Но ассистирует он по-другому. Самую тяжёлую работу вместо доктора делает. Хороший прозектор редок. Сам кожу разрежет, подсечёт грудную клетку по рёберным хрящам. Длинным секционным стилетом сунет изнутри в горло вокруг языка, по пути чиркнув вокруг диафрагмы и заднего прохода. Доктор, добро пожаловать! Весь органокомплескс от языка до ануса распластан перед Вами на специальном столике рядом с "освежеванным" трупом. Ковыряйтесь на здоровье, изучайте в комфортных условиях. А как только мы что надо почикаем, прозектор все внутренности обратно в тело засунет. Уже как попало - ну сердце на место мочевого пузыря - какая разница, все равно зашьём, не видно. Так вот, сейчас я внешний осмотр сделаю и позову Серёжу. Серёжа у нас лучший прозектор. Минутку рядом побуду, чтоб соотношение нетронутых органов в полостях посмотреть, а потом пойду чай пить. Через десять минут вернусь на всё готовое. Буду требуху терзать по кусочку, уже долго и внимательно.

Осмотр кожных покровов. Один синяк на левой скуле. И еще один на "кумполе" - на макушке головы. Со слов, якобы всё видевшей тещи, жена била мужа чугунной сковородкой. С чего он и умер. Под бой правой руки очень подходит. Значит череп как пить дать треснут. Ладно, это после чаепития. Что еще интересного? О, дырочки! На венках. Венки орубцованы и склерозированы. Так мы ещё и наркотой баловались. Дырок относительно мало, а сосуды пожжены сильно. Похоже не героиновый мальчик. Эфедрольно-"винтовые" венки. Похоже нам возбуждающие препараты нравились. Понятно откуда агрессия при абстиненции. Опиатный нарк обычно тихий. Чего ещё на коже? Да ничего. Вот самый свежий след последнего укола. Кровь на амфетамины надо взять. Сережа, потроши, я отойду на десять минут. Да, скальп на морду натяни, но череп не тронь. Там причина. Оставь пилу - сам вскрою. Серега несколько обиделся, вроде как не доверяю. Да доверяю, но били то по голове. Поэтому сам. Били бы ножом в сердце, вскрыл бы Серега голову. Так, ну вот и разрезали - здоровый мочевой пузырь переполнен и сильно выступает из таза, обычное для наркоманов дело. Всё остальное выглядит нормально. Серёжа, вытягай требуху, а я пошел наверх. Свиснешь, если что интересное.

Любовь Николаевна рулет с яблоками испекла, а наша санитарка, баба Рита, притащила здоровую банку своего клубничного варенья. Чаёк сегодня что надо. Обещался на десять минут, а сижу все двадцать. А писанины ещё сколько. Ладно, милые женщины, спасибо за угощение, но пора работать.

Так мозги оставим на последок. Сердце - вроде слегка великовато для этого тела. 450 грамулек. Полнокровное. Сосудики ничего... Вероятно стало в диастолу. Кровь жидкая, фибролиз прошёл нормально. Так, что мы кушали? Макароны с рыбой. Дурацкое сочетание. В кишках ничего интересного. Почки-селезёнка... Да всё в норме. Печень чуть увеличена от ширева, но в принципе не больная. Похоже, дело в черепушке. Значит придется его жене сидеть. Жалко тётку. Всю жизнь от мужа промучилась, а теперь детей потеряет, квартиру потеряет, да и жизнь свободную потеряет. Нормальному человеку на зоне разве жизнь?

Ладно, чего сопли распустил. Твое дело экспертизу проводить, а кто прав, кто виноват, это судья решает. Откуда у бедной женщины деньги на адвоката, если муж наркоман? Не будет значит ей хорошей защиты. А свёкор со свекровью уж за её квартирку посражаются. А вот хрен вам! Не будет по-вашему, а будет по-честному. Нет, не подлог в экспертизе. Я сказал, по-честному. Синяки то на голове четырёхдневные! Старые. Не могла его жена сегодня утром сковородкой бить. Значит, то что свекровь следователю рассказала - лажа. Сегодня утром мужчинка со своим родным сыном половое удовлетворение получал. Это я знаю точно. Похоже, что его родная мать за этим занятием застукала. Стресс для мужчинки сильнейший, вот он мог и помереть. Эх, красиво сказка сказывается... Доказать это надо - причину смерти найти. Тем более, что сердце его в порядке.

Так, с мягкими тканями головы покончено. Подрезаю скальп до лба и натягиваю его волосами вниз на рожу "клиента" - потом на место пришьем, в гробу видно не будет. Беру маленькую острую циркулярную электропилу. Вжик вокруг черепа, и через минуту ларчик открылся. Аккуратно осматриваю толстые и тонкие мозговые оболочки. Под "кумполом" всё нормально. И с самим "кумполом" всё в порядке - переломов или каких других повреждений нет. Хотя мозг излишне полнокровный. Вытаскиваем содержимое из ларчика, помоем под краном, взвесим. Стоп! Вот оно! Арахноидальная мембрана, или паутинная оболочка основания мозга вся напитана кровью. Тоже самое и в основании мозга. А вот и наша смертушка! Хорошая смерь. Моя душа поёт. А радостно мне, что мои нечеткие предположения подтвердились. Жена, точнее вдова, пойдет домой свободным человеком. Уголовное дело закроется сегодня-завтра. Свёкор со свекровью пусть заткнуться - им ловить вообще нечего. СМЕРТЬ ЕСТЕСТВЕННАЯ!!! В основании мозга имеется так называемая базальная артерия. Употребление возбуждающих наркотиков типа кокаина или амфетаминов может резко повышать давление. Кровь распирает стенку сосуда. Тогда возникает аневризма - расширение на артерии. Просвет большой, а стеночка тонюсенькая. А где тонко, там и рвется. Застукала мама сыночка на пикантном моменте - у того давление подскочило, аневризма разорвалась. Кровушка прорывается в мозг, в центры, где дыхание контролируется. Всё, стоп машина. Забыл, как дышать и помер. Синяки тут не причем. Госпожа подозреваемая, Вы свободны, дело закрыто за отсутствием состава преступления.

Протокол вскрытия 1447.

По паспорту 1447 имел полных 49 лет, хотя выглядел на 39. Этакий крепыш-здоровяк. До получения звания 1447, у него было иное звание - полковник КГБ. А полковник в Гэбухе равнялся генералу в армии - там народ покруче армейского был. Жену этого полковника я видел только мельком, один раз на фото (в деле) и один раз возле прозектуры. Жена трупа номер 1447 была женой номер два, красавицей на 21 год моложе мужа, хотя и стервой, по определению первой жены. Вот этой красивой второй жене вменялось, не много ни мало, а доведение до самоубийства. По абсолютно секретным делам наш полковник КГБ провел 2 дня в самолётах -летал на Дальний Восток и обратно. Его жена, время не теряла, вроде как с кем-то трахалась. Вроде как наш полковник её за этим делом застукал. Ну и так опечалился, что самоубился. Полковник КГБ самоубился из-за измены второй молодой жены? Я не верю. Из-за краха карьеры, из-за продажи секретов за кордон - да. Из-за женщины - нет. Но обстоятельства были против моего "не верю". И полагалась по тем обстоятельствам вторую жену посадить.

Полковник прилетел утром. Взял такси, приехал домой. Дома пробыл минут 30-40. Затем собрал чемоданчик с вещами, забрал свой дневник и сел в свою "Волгу". А через 15 минут на скорости 95-100 км/час эта "Волга" врезалась в стенку, где и врезаться было невозможно. Машины только в кино взрываются. Как обычно, полковничья "Волга" не взорвалась. Приехали менты, отскребли полкана от стенки. Не пристегнулся мужик ремнём - вот и вылетел при ударе. Осмотрели салон. Нашли дневник. Вот не положено сотрудникам спецслужб дневники вести, а они, гады, всё равно ведут. А в дневнике том одни обиды на вторую жену. Концовка примерно следующая: жизнь ты мою сделала совсем несносной, терпеть мне тебя сил нет, всё, прощай, ухожу навсегда из твоей жизни. Ну очень уж текст самоубийцу напоминает. Правда ухожу из "твоей", а не "своей" жизни. Ну может такая авторская задумка была. Короче довела тварь хорошего человека до ручки. Доказательства на лицо - пусть женщина в зоне почалится, подумает, хорошо ли полковников таким образом убивать.

Я думал, что с 1447 всё быстро будет. Делов то - описать размозжение черепа и моментальную смерть от травмы мозга, несовместимой с жизнью. Быстро не получилось. Получилось по-честному. Варикоз у полковника был. И атеросклероз. Пока полковник в самолётах двое суток пролетал, от долгого сидения в варикозно-расширенных венах ног образовались тромбы. Тут все просто - застой кровотока. А вот правая коронарная артерия, та что само сердце кровью питает, имела кучу атеросклеротических бляшек, заметно сузивших её просвет. Где-то в самолете тромбик из ноги оторвался и попал в лёгкие. Закупорил небольшой сосудик, и кусочек лёгкого омертвел. Тромбик был маленький и инфаркт лёгкого был маленький. Но достаточный, чтобы в выносящем сосуде другой тромб образовался. Так вот в момент, когда он на своей "Волге" из дома ехал, тот новый тромбик из лёгкого отлетел и закупорил коронар. Сердце без кислорода перестаёт сокращаться - начинает бесполезно трепетать, фибриллировать. Кровь в мозги не идёт. Через секунду отключается сознание. Вот поэтому полковник и влетел в стенку - сознание потерял. Да и стенка тут не причем - формально он уже был мертв. В любых условиях с такой патологией всё равно бы биологическая смерть мозга наступила бы неотвратимо через пять минут. СМЕРТЬ ОТ ЕСТЕСТВЕННЫХ ПРИЧИН дело не подсудное, так как ни убийством, ни самоубийством не является. Может вторая жена у полковника и была стерва, но стерва в смерти мужа невиновная.

Протокол вскрытия 1593.

Труп 1593 тоже был "крутой". Профессорский труп. Профессор был относительно молод и полон здоровья. В пятницу лекцию читал, всё нормально было, а в понедельник у нас на столе. Доброжелатели следователю наводку дали - жена отравила. Профессор тот очень много по загранкам мотался. Учил студентов в дружественных странах Африки. Ну и денег в валюте у него было по советским понятиям не меряно. Квартирка - как филиал Эрмитажа. А вот с женой жил плохо. Хотя сексуальные отношения сохранялись, последние годы были полны семейных скандалов. Но интеллигентных, без мордобоя. Муж не пил, не курил, по утрам бегал. Помирать не с чего. А жена его провизором в аптеке работала. Таскала домой то, что таскать не положено. Например кристаллический кодеин. Такая штука здорово дыхание угнетает. Если много подсыпать, то каюк. Следаки баночку с пальчиками нашли. В крови трупа тоже кодеина полно. Вообще то с трупными концентрациями ядов в крови есть определенная проблема - обратная тканевая реабсорбция, когда после смерти из тканей обратно в кровь идет. С такими заключениями надо быть крайне осторожным - иной раз можно запросто ошибиться в смертельной дозе. А супруга плачет и божится, что от кашля давала. Нет, с фармакологической точки зрения всё правильно - кодеин хорошо от кашля помогает. Только общая картинка получается плохая. Вроде как траванула мужа, а сама к маме на выходные. Типа это он сам столько много принял, а я не причём.

Ладно, убийцам у нас строгое наказание. Сейчас посмотрим, как это Вы, милая дамочка, здесь не причем. Серёга, вскрывай! Ой, не понял... Кровь свернулась. Кровушка жидкая должна быть. Непонятки. Такое при сильнейшей инфекции бывает. Сердце великовато. Лёгкие тоже. Отрезаем лёгкое и на весы. Должно быть грамм триста. А тут кило сто. Ничего себе. И второе такое же. Махровейшая двустороняя пневмония. С такой не живут. И кодеин тут не причем. Так, ткани на микроскопию, микробы на посев, труп в холодильник. Подождём. Пришел результат с микробиологии - нет ничего. Воспаление тяжелейшее, а возбудителя не обнаружено! Так не бывает. Посмотрим, что в тканях. А в тканях пневмоцист. Об этой зверюге в то время мы только читали, а вот видеть, не видели. Пневмоцист не зараза. Это сапрофит. Живёт в каждом из нас, вреда не делает. Чтоб вот так человека убить, то надо этому человеку отключить всю иммунную систему. Тогда доселе безвредный пневмоцист лёгкие заживо сожрет.

Стукнула одна догадочка. По тем временам уж больно экзотическая. СПИД называется. Хотя от СПИДа положено долго чахнуть, а не сгорать за два дня... Посмотрели профессорский задний проход. Анус гладкий, вылащенный. Похоже профессор того - гомосексуалист. Точнее бисексуал, раз и жену пользовал. А где он в Африке был? Да много где. И в Заире, и в Экваториальной Гвинее, и в Анголе. В начале 80-х. Тогда там эпидемия СПИДа разгоралась. У нас и в конце 80-х СПИД был экзотикой. Этот труп точно попал в десятку первых ленинградских спидовых смертей. Послали кровь на анализы в разные учреждения. Даже в Лондон послали. Везде ответ положительный - СПИД. Вероятнее всего профессор его из Африки привез и давно. Значит бывают при СПИДе пневмоцистные пневмонии моментального течения. А мы и не знали.

Так, а что с женой делать? Ну, то что состава преступления нет, уже ясно. В самом плохом случае дисциплинарное взыскание на работе, по поводу найденных препаратов на дому. То что мужик начал кашлять и сам кодеин пил, тоже сомнений не вызывает. Не от кодеина он сдох, а от острой лёгочной недостаточности. Но самый плохой вопрос для жены оставался - она же должна за семь лет супружеской жизни от своего мужа-спидоносца ВИЧ подхватить. ВИЧ - это вирус иммунодефицита человека. То что СПИД вызывает. Пять раз её кровь посылали на анализы, и пять раз получали один и тот же ответ - ВИЧ-негативна. Нету вируса. Сейчас, когда СПИД да СПИД кругом, такие случаи удивления не вызывают. А вот тогда мы это посчитали чудом!

Эпилог (цветы).

Цветов не было. Ни от одной благодарной женщины, чьи жизни (или судьбы) были спасены патанатомами-судмедэкспертами.

Автор - Ломачинский Андрей

Как в науке водится, перед тем, как проблему решить, надо ее хорошенько изучить. А изучив, надо сделать модельный эксперимент. А если на модели появляется искомый результат - вот тогда вам и доказательства, и метод решения на блюдечке. Переход теории в практику, так сказать. Кафедра Авиационной и Космической Медицины за дело взялась споро - за пару месяцев был спроектирован хороший тренажерный комплекс и отрегулирована диета - полагалось космонавтам много часов в день крутить педали, да тянуть пружины, а вместо сахара жрать глюконат кальция. Вызвали тогда начальника кафедры в Звездный и спросили, знает ли он, сколько его задумка народному хозяйству СССР стоить будет? Ну а тот не знал, в чем искренне признался. Тогда и вышел приказ - малой кровью на земле длительную невесомость смоделировать, чтобы теоретические изыскания на практике по дешевке подтвердить.

Ну с велотренажером просто оказалось, хоть тоже не без курьеза. Есть в спортивной медицине такой термин ПВЦ-170. Это когда человечий организм на тренажер сажают и заставляют педали крутить, чтоб сердце аж 170 ударов в минуту выколачивало, а сами время засекают - сколько до "больше не могу" испытуемый выдержит. Министерство Медицинской Промышленности хороший титановый "велосипед" сделало - полную копию того, что на ВДНХ в "Салюте-6" вверх тормашками висел. Позвали педальки покрутить на этом велосипеде какого-то чемпиона СССР по велогонкам. Ну тот пришел утречком, на велик сел, покрутил, быстренько вышел на 170 ударов в минуту, а потом с таким сердечным ритмом так и сидел до конца рабочего дня. Затем слез, утер пот и сказал, что договор с ним на пятьдесят рублей за пять часов. Вот он пять часов открутил, давайте мне полтинник, а крутить задаром он не хочет. Ну наша военно-медицинская братия от такого результата слегка опухла - из обычных курсантов никто больше пятнадцати минут ПВЦ-170 не выдерживал. Вот были спортсмены в советское время! И ведь без допингов. Когда настоящих летчиков-космонавтов на тренажер привозили, то результаты не сильно курсантские превышали - такую пытку мало кто до получаса выносил. Пришлось требования к сердечной нагрузке значительно понизить, чтоб на три-пять часов ежедневной космической тренировки выйти...

А вот с полной моделью костно-мышечной гипотрофии оказалось сложнее. Не было на Кафедре Авиационной и Космической Медицины своих коек, а значит и не было возможности положить людей, как подопытных кроликов под многомесячный эксперимент. Зато такие койки были на Пропедевтике. Так и ввязалась мирная кафедра на военный эксперимент: необходимо было отобрать несколько молодых людей в абсолютном физическом здравии и положить их полными инвалидами-паралитиками втечение многих месяцев на коечку. Руки и ноги фиксировались к кроватям ремнями, а чтобы никаких тонических упражнений не делали (то есть чтобы статически мышцы не напрягали) в каждую палату полагались круглосуточные сиделки-надзиратели. Кровати располагались так, чтоб всем был виден телевизор, плюс перед сном несколько часов отводилось на чтение художественной литературы. Читала сиделка, а все слушали. И письма тоже сиделка писала под диктовку. Что касается естественных надобностей, в смысле пописять-покакать, то и тут дело было за медсестрами. Оправлялись в утку. Душ и ванну заменяли обтирания мокрыми полотенцами. Кровати были специальные, с открывающейся под задницей дыркой, чтоб даже во время необходимых физиологических актов никакой нагрузки на мышцы спины не выходило. Да и сам уровень кроватей был необычный - не строго горизонтальные, а 26 градусов наклона вниз в сторону головы, чтобы давление крови было точно как в невесомости. Ну а от сползания на кровати человека удерживали опять те же фиксирующие ремни. Лежи себе лениво и радуйся жизни на уровне одноклеточного организма, всех неприятных дел только что периодически кровь на анализ брать будут. Больше никаких усилий и переживаний, даже взвешивание на кроватях проводилось.

К назначенному сроку подготовили в клинике под эксперимент одно отделение, посадили на вход постового, взяли с персонала необходимые подписки о неразглашении, и дело осталось за малым - добровольцев-волонтеров найти. Это сейчас на Совок гонят, мол советская система была беспредельно антигуманной. Может когда-то и была, а вот при Леньке Брежневе касательно экспериментов на людях было строго - или добровольно, или никак. Хотите верьте, хотите нет. Ну, конечно из любого правила существовали исключения, но точно не в этом случае. С волонтерами поступили просто - поехали добрые полковники-пропедевты в войска Ленинградского гарнизона и предложили молодым солдатам год за два. Вы мол только призвались, дедовщина тут всякая, а тут нате вам возможность - вполовину срок скостить, да при этом еще и денег прилично подзаработать. Если солдат от первого до последнего дня выдерживал, то предполагалось не много не мало, а заплатить пять тысяч рублей - цена новых "Жигулей" по тому времени. А "контракт" сам по себе был вовсе не железным - в любой момент солдат мог заявить о том, что он отказывается от дальнейшего участия в эксперименте. После этого надлежало подписать официальную бумагу и идти дослуживать в войска по полному сроку, денег же никаких не причиталось в случае подобного малодушия. Понятно, что столь жесткие условия солдат-добровольцев на полный срок амебного образа жизни весьма стимулировали.

Сорок коечек было в отделении. В назначенный срок туда легло сорок солдат. Первый солдат подписал отказ на следующий день - ушел стирать "дедовские" портянки несмотря на все увещевания и взывания докторов наук к здравому смыслу. Через неделю ушло еще трое. Через месяц осталась половина. Через три - семь человек. Через полгода - всего двое...

Лежат себе рядовые Виктор Малышев и Эльдар Сумамбаев, служат великому делу советской военной науки. Персонал на них не нарадуется - капризов никаких, с неподвижной жизнью полностью смирились. Виктор оптимист-говорун, все думали, что в числе первых уйдет, а он смотри как, до конца долежал! А как анекдоты рассказывал - заслушаешься. Утренняя смена новую шутку принесет, так тот ее так переделает и так расскажет, что вечерняя смена со смеху аж ногами совала. Эльдар же был полной противоположностью - не болтлив, скорее весьма замкнут, книг себе читать не просил, только иногда требовал поставить кассету в магнитофон с его любимыми азербайджанскими песнями. Иногда и сам пел - тягуче, громко, но красиво. Сиделкам нравилось, и пение не запрещали, хоть и не понимали ни слова. На девятом месяце эксперименту конец - все биохимические изменения и электрофизиологические отклонения выяснены. Однако солдатам конкретную дату окончания опыта до последнего не сообщали, ориентировали их на год. За день до окончания опыта к ним пришли генералы да полковники от медицинской службы, пожали руки героям и вручили сберкнижки с оговоренной суммой денег. Эльдар отнесся к этому делу философски - конец мучениям завтра в двенадцать дня, вот завтра и приходите после последнего забора крови. Типа я уж без малого год лежу, вставать мне страшно, надо бы мне помочь, а то совсем хилый стал. Ну над такой точкой зрения военно-медицинские светила поухмылялись, но не стали отказывать любимчику. Хочешь еще недельку на кроватке понежиться - нет проблем, устроим.

Виктор же спать не мог, как ждал завтрашнего полудня. Отказался от снотворных на ночь - у солдат давно уже сон нарушился, без снотворных они спать не могли, и это были единственные таблетки, которые им давать было разрешено. Всю ночь проболтал, мечтая вслух, как вернется он домой, как встретиться с мамой, а потом пойдет к своей любимой девушке. А потом как на вырученные деньги он накупит леса и кирпича, развернет стройку и построит хороший новый дом для будущей семейной жизни. А потом... Короче не было конца его мыслям вслух.

Ровно в полдень пришла к оптимисту вся свита. Без пяти минут двенадцать сестричка венку кольнула, взяла последнюю пробирку кровушки на анализ. Отстегнули ремни, и вот уж секундная стрелка подбегает к вертикально стоящей минутной. Свершился долгожданный миг! Рядовой Малышев с радостным криком под общие аплодисменты вскакивает на пол с осточертевей кровати. Вскакивает и тут же радостный крик переходит в ужасный вопль. Солдат падает и через момент теряет сознание. Лежит на полу бледный, ноги неестественно выгнуты. Подхватили его офицеры медицинской службы, и тут же стала ясна причина его падения. Нет, не предполагаемый ортостатический коллапс (это когда от долгого лежания при быстром вставании кровь от мозга отливает). Все оказалось куда хуже - обоюдный двусторонний перелом шеек бедра! Самые крупные кости от недвижимости стали настолько хрупкими, что не выдержали массы человеческого тела. Начались реанимационные мероприятия и моментальный перевод в Клинику Травматологии. "Нормальный" перелом бедренных костей может человека на полгода в кровать уложить, а вот перелом костей, где кальция всего-ничего осталось... Почти год на выздоровление рядовому Малышеву потребовалось - опять пришлось ему на коечке полежать, только еще больший срок. Вроде и срослось плохо, вышел парень с инвалидностью. Уж как он потом свой дом строил, я право не знаю...

Но с Эльдаром все получилось, как надо. Его уж сам персонал от поспешных движений удерживал. Вначале переложили на обычную горизонтальную кроватку. Потом позволили поджать ножки. Потом сесть. Сидеть он несколько дней не мог- терял сознание от того самого ортостатического коллапса. Наконец гладко-мышечная мускулатура кровеносных сосудов натренировалась, и парню разрешили вставать. Две санитарочки подхватывали его под бока и тащили вокруг кровати, где тот делал пять "облегченных" шагов. А потом его опять клали на кроватку, но уже не лениво - давали ему жгут, который солдат брал в руки и пропускал под согнутую ногу, а затем эту ногу разгибал. Получалась одновременная тренировка мышц рук и ног. Затем к нему в палату притащили вышеупомянутый космический велосипед, а в диету добавили калорий. Назначили лошадиные дозы витаминов и кальция в уколах. А через месяц видел я рядового Сумамбаева бегающего трусцой по парку 49-го Городка.

Вот вам и гиподинамия.

Автор - Ломачинский Андрей

Ну и как ещё назвать курсанта с тремя годами институтского стажа? Однозначно студентом. Вот мы его так и назвали. Валера-Студент, а потом вообще просто Студент. Студента можно было считать отличником-второгодником, но честь ему делало не столько повторное образование, сколько сильная башка и еще одна редкая черта - он никогда не терялся. Его хладнокровию позавидовал бы и мамонт в вечной мерзлоте. Доучился Студент до середины второго курса и пошёл "специализироваться". Да в чём - в оперативной гинекологии! Не только у Цвилева на Кафедре сидел, но и по разным роддомам Ленинграда сутками ошивался, конечно в основном "на крючках". Все над ним подтрунивают. Стоило в Академию с гражданки идти, чтобы гражданской наукой заниматься. А ему хоть бы хны. Кстати, сейчас он гинеколог, и кандидатская его именно по оперативной части. Он до кучи спелеологией увлекался, наверное это лазание по тёмным мокрым норам и натолкнуло Студента на выбор профессии. Но не стал бы я вас утомлять описанием чужих достоинств, кабы не этот случай.

После летней сессии 4-го курса позвал меня Студент к себе в гости спортивно-культурно отдохнуть в Крыму, в районе Феодоссии Ну там скалы, пещеры, море, вино, фрукты. По окончании спортивной части и переходе к культурно-развлекательной, познакомились мы с парой студенток из Московского Торгового Института. А товароведы, особенно складов или "комков" -коммерческих (немножко так, ну совсем слегка капиталистических) магазинов - это считалось крайне круто (гарантированная жизнь без дефицита, кто помнит такое явление). Девки с гонором оказались, явно посчитали, что будущие офицеры - это ниже их достоинства. Мы им о высоких материях - они нам о материальных ценностях. Мы им песни под гитару, мол мы военные врачи - дела медицинского бичи. А они - вот и бичуйте себе всю жизнь, купите нам только дорогих вин и шампанского к завтра. При этом все это не явно, а на каких-то полусловах византийской дипломатии, завуалированное "фи" на фоне "мальчики вы нам нрави тесь". Назначили мы им стрелку на автостанции к семи утра следующего дня, пообещали их просьбу удовлетворить, плюс редкостный шашлык и прогулку по диким пляжам устроить. Но сказали, что автобус ждать не будет. Хотите красотами дикой Крымской природы полюбоваться - будьте вовремя.

Шашлык у Валерки действительно был отменный - свинина, обязательно чуть с жирком для сочности, замачивается на ночь в пиве, туда же соль, перец и много лука крупными кольцами. Ну а главный шашлычный секрет совсем прост - горячее сырым не бывает. Не пережарь! Целый кулёк мяса намариновали, последние гроши выскребли, купили "Южную Ночь", "Чёрные Глаза" и бутылку "Советского Шампанского". Набор несколько нешашлычный, но очень благородный. На утро все готово к мероприятию - букету мимолетных и ни к чему не обязывающих встреч в красивых местах, что обычно запоминаются на всю жизнь. Да только не пришли они. Ну и не надо. Постояли, прождали до самого отправления, не пропадать же добру и отпускному дню - поехали сами. День существенно подпорчен.

Место действительно уникальным оказалось - маленький дикий пляж между Царской Бухтой и Чёрными Камнями. Прямо на границе заповедника, но не заповедник - егеря не гоняют, жги себе костер, если хочешь. Цивилизация далеко, море синевы необыкновенной, известковые скалы стеной, лишь узенькая тропиночка меж камней до воды спускается, а там полоска чистого, дикого пляжа из угольно-чёрной гальки. Я такой гальки нигде больше не видел, да и само место стоило, чтобы так рано в такую глушь да даль переться. Народу почти нет, включая нас четыре-пять группок по всему пляжу - в основном молодые семьи, видно с неперегоревшей ещё романтикой к путешествиям. Обстановочка весьма приватная - расстояния между всеми порядочные.

Мы накупались, наловили мидий и крабов, затем занялись "первобытной кулинарией". Наелись, но настроение так себе. Пить не охота, но не пропадать же добру - да и отпуску считай конец, нет резона оставлять на "другой случай". Часа в два по полудню, как по принуждению начинаем пить сладкое вино. Пьём быстро, словно микстуру, но пить тёплое шампанское уже выше наших сил. Бутылка остается неоткрытой. Жара делает свое дело, и в момент состояние становится как у тюленей на лежбище - лень и полудрема, усиленная алкоголем. В этой истоме валяемся с полчаса. Из ступора нас выводит истошный женский крик.

Расстояние порядочное, поэтому драматизм ситуации не виден. Лениво подымаем головы, продираем заспанные глаза. Чувство, что прямое солнце проплавило мозги - соображается с большим трудом. Какая-то непонятная возня метрах в ста-пятидесяти, может и больше. Видно, что никто не тонет и никого не насилуют. Нет и особого желания выяснять, что происходит, и мы уже готовы опять окунуться в сомнамбулическое полузабытье. Явно народ балуется - место дикое, можно и поорать. Но крик повторяется вновь, ещё более дикий и вовсе не шутливый.

Весьма молодая женщина лет 23-25 в ярко красном купальнике кричит: "Помогите! Ну люди, ну помогите же кто-нибудь! Ну кто-нибудь!" Рядом мужик в плавках, скорее всего муж, тоже молодой, что-то пытается ей сказать, но поведение его странно - он то вскакивает на ноги, то падает. Мужчина атлетического сложения и явно в полном здравии. Что он делает нам не видно - они скрыты от нас по пояс небольшим бугорком из гальки. Приходится вставать в полный рост. Происходящее всё ещё не понятно, видно что мужик сидит сильно согнувшись на своем пляжном покрывале к нам спиной, и видно как несколько людей из ближайшей группки со всех ног бегут к нему. Конец нашим раздумьям пришел через пару секунд, когда он поднял голову и как-то истерично для своего внешнего вида закричал: "Косточка! Кто-нибудь знает что делать?!" А через момент ещё яснее: "Врач есть!? Тут косточка!"

Моя реакция была наивно-простой: "Студент, бежим! Помочь надо!" А вот у Студента моментально включилось его хладнокровие. С лица слетело беспечное выражение, голос стал сухим и властным. В такие моменты он говорил коротко и конкретно. Общее впечатление, как будто с него сдиралась маска обходительного жизнелюба, или наоборот надевалась личина робота-терминатора. Его ответ на мой порыв был остужающе чёток: "Сандалии одень! Возьмем две палки от костра, да и вытащи оба наших ремня. Похоже там перелом, и раз визжат, то скорее всего открытый. Поэтому прихватим ещё бутылку "Шампанского", может промывать чего придется."

Сам он сел на задницу и стал натягивать кроссовки на босую ногу. Потом взял бутылку и две прямые палки, на которых мы раскладывали шашлык. Я тоже быстро сунул ноги в сандали, потом вытащил ремни. Студент побежал первым, я парой секунд позже. Через десяток метров бега по крупной гальке я понял мудрость его первого действия - обуться. Когда я добежал до места, реальность оказалась гораздо хуже моих ожиданий. Мне сразу стало ясно, что геройствовать в виде прилюдного оказания первой медицинской помощи нам не придётся, а придётся наблюдать смерть, полную нелепого трагизма и беспомощности.

На покрывале лежал ребёнок, мальчик лет трех, маленькое тельце которого конвульсивно вздрагивало, дыхания не было совсем, а страшный цианоз, непроизвольные мочеиспускание и дефекация свидетельствовали, что конец агонии близок. Отец ребенка совал ему палец в рот, как бы пытаясь что-то извлечь. Видно, что безуспешно, как и безуспешны были неопытные попытки делать какое-то искусственное дыхание методом рот в рот, кроме омерзительного звука трепещущих щечек мальчугана и рефлекторного сжатия детских ручек они ничего не давали. Лишь иногда совсем небольшие порции воздуха попадали в лёгкие, совершенно недостаточные, чтобы жить, но видимо достаточные, чтобы не умереть моментально. Этакая минутная отсрочка.

Мне страшно захотелось, что бы Валерка скрыл, что мы медики, но тот всем своим видом показывал, что он тут власть имеющий и поправить дело для него сущие пустяки. С интонацией профессора на рутинном обходе, как будто перед ним не экстремально неотложный случай, а плановый больной, он спросил: "Так, кто мать?" Всем присутствующим было ясно, кто мать. Вопрос казался глупым и повис в воздухе. Сама мать на наше появление и вопрос никак не отреагировала, она упала на колени и начала бессмысленно сжимать то ладошки, то стопы мальчика. Тогда Валерка набрал полную грудь воздуха и заорал как начальник курса на построении: "Я вас спрашиваю, кто мать!? Мы врачи, и нам нужны родители!" Я готов был провалиться на месте после этой фразы. Чёрт подери, он ещё врачами назвался! На мой взгляд, это несколько более, чем четвёртый курс.

Глаза всех людей устремились на его лицо, а еще через мгновение нестройный, но громкий и требовательный хор людей, к этому моменту уже обступивших покрывало с разных сторон, запел бессмысленную арию "Так сделайте что-нибудь". В ответ Валерка опять заорал, теперь совсем уж по-военному: "Всем молчать! Говорит только мать! Что произошло?"

Такой тон отрезвил окружающих. Мать снова вскочила на ноги и смотря с надеждой в лицо Студента быстро затараторила: "Он чернослив ел, косточка во рту, муж с ним игрался, подкидывал, косточка в горло попала, мы не можем вытащить, раньше дышал, сейчас не дышит..."

Все моментально стало на свои места: не травма, не утопление, не астма или там какая аллергия-анафилаксия, а до банальности простая и поэтому страшная асфиксия - удушение инородным телом, закупорившим дыхательные пути ниже гортани.

Студент парень тяжеленький. Роста выше среднего, тело крепкое, таких обычно "квадратами" или "шкафами" в народе зовут. На курсовых соревнованиях по гиревому спорту из десятки не выходил - пальцы толстые как сардельки, руки - щенков душить, да в мозолях, ещё от скалолазания и ловли мидий, дранные все, в запекшихся порезах и с расслоившимися ногтями. Что-что, а на хирурга не похоже. Плюс слишком молоды, морды красные, обгорели под южным солнцем, и хмельком от нас попахивает. Народ как-то с сомнением стал поглядывать. А Студенту на эти косые взгляды наплевать.

Сел Валера на покрывало, тельце мальчонки лицом вверх себе на колени положил, так чтобы голова через бедро свешивалась, и пытается пальцем в горло пролезть. У мальчика едва рефлекс заметен - слабенькая реакция на то, что задней стенки глотки так варварски касаются. Покопался он не много - толку ноль. Взял мальчонку под ребра и лицом вперёд к себе прижал - его спину к своей груди, как учили на реаниматологии выдувать инородное тело путем резкого внешнего сжатия грудной клетки. Картина ужасная - головка ребенка и ручки безжизненно свешиваются, а тельца не видно за Рябухинскими ручищами. Сдавил резко и сильно - только писк вышедшего через обструкцию воздуха где-то высоко, в районе гортани, да треск ломаемых рёбер раздался. Инородное тело не вытолкнуто. Мать в визг. В народе недружелюбный ропот.

Ситуация в момент стала хуже, чем была - из легких выжаты остатки воздуха, и гипоксическая синюшность удавленника растекается по лицу ребенка. Видно что открытые глаза смотрят прямо на солнце, радужка стягивается к краю в узенькое колечко, ирис глаза заливается полностью открытым, страшным, чёрным зрачком. Валерка трогает глаз пальцем, всякая реакция отсутствует. Мать с воем падает рядом с ним на колени и начинает тянуться к ребенку, уже по-видимому мёртвому.

Студент кладет ребенка перед собой и пытается делать искусственное дыхание рот в рот. На этот раз получается даже хуже - абсолютно ничего вдуть в лёгкие не удается. Валера встает, а к телу мальчика снова припадает отец. Студент обращается к матери, холодно и спокойно, как будто речь идет о котенке: "Выдуть не удалось, но похоже горло закупорено довольно высоко. У нас есть пара минут на последний шанс - я могу вскрыть трахею под перстневидным хрящом, ниже обструкции, и тогда попробовать искусственное дыхание еще раз - напрямую."

Мать больше не обращает на слова никакого внимания, она остается выть на коленях перед мальчиком. А вот отец среагировал мгновенно - бросил попытки вдуть воздух и посмотрел на Рябуху. Похоже, что полный смысл сказанного ни до кого из окружающих не дошёл, но обилие медицинской терминологии заставило всех задуматься. Отец рассеяно спрашивает: "Что? Как это?"

Студент видит, что наукообразность в данной ситуации котрпродуктивна и начинает говорить на народном языке: "Я хирург и могу вскрыть горло ниже закупорки, а потом сделать искусственное дыхание. Это последний шанс, но на это нужно Ваше согласие. Если "нет" - то тогда все..."

Отец: "Как вскрыть?!"

Студент: "Просто - разрезать. Давай быстро - "да" или "нет"?!"

Отец: "Да! Да, да, делайте! Пожалуйста, делайте!"

Студент: "Нож есть?"

Отец: "У нас нет, есть вилка и две ложки..."

Какой-то мужик поворачивается со словами: "У нас есть, сейчас принесу! Мы метров двести от сюда."

Студент: "Долго это. Так, отец! Мужики, а ну-ка помогите ему - держите мать!"

С этими словами Валера хватает бутылку "Шампанского" и хрясь ее об камень. Шампанское перегрето и взболтано во время бега - взрывается как бомба. Все ошалело смотрят за его действиями. Студент копается в стекляшках и снова орет: "Мужики! Ну я же сказал мать держать!"

На этот раз все дружно бросаются к ошалелой матери и оттаскивают её от сына. Она не особо сопротивляется - видно смысл происходящего начинает доходить и до неё.

Студент берет подходящий кусок стекла и склоняется над мальчиком. Полосонул по коже на полпальца выше яремной выемки - моментально появилась кровь и залила рану. Валера издает сдавленный вздох облегчения со словами: "Похоже не поздно, похоже давление есть". Всовывает свои здоровенные указательные пальцы в рану и начинает тупо расслаивать ткани, пытаясь добраться до дыхательных путей. Попутно что-то режет стеклом. Видно, что плевал он на какую-либо оперативную технику - его интересует скорость. Я смотрю на его руки, проклиная этот день и Рябухину самоуверенность. На тыльной стороны его кистей видны кусочки засохших водорослей и сажа от костра, в волосах его весьма волосатых рук полно песка. В минуту трахея выделена и зажата между большим и указательным пальцами левой руки, правой рукой он снова сжимает стекло и перерезает ее, пытаясь попасть прямо между кольцами. Попутно сильно режет себе указательный палец. Затем бросает стекло и перехватывает трахею аналогичным м анером пальцами правой руки и обращаясь ко мне говорит: "Сумку ту дай!"

Я протягиваю ему лежащую рядом полотняную сумку. В ней полотенца и какая-то еда. Валера сумку не берет, а свою левую свободную руку подкладывает под плечи мальчика и приподнимает его. Правая рука остается в ране. "Ну подкладывай же!" Я подсовываю сумку. Из сумки с шумом проливается газировка. Голова мальчика свешивается через сумку, рана зияюще смотрит вверх. Студент припадает ртом к ране и с силой вдувает воздух. Видно как моментально вздымается грудная клетка мальчика. Студент поднимает голову. Из перерезанной трахеи начинает выходить воздух, булькая кровью и окропляя все вокруг многочисленными красными точками. Валера опять припадает к ране. И опять. И опять.

В глазах родителей - надежда, у остальных - омерзение. Рядом стоит какая-то молодая женщина, вероятно без купальника, под мышками обернута большим жёлтым полотенцем. Рябуха в очередной раз поднимает голову от раны. Валеркино лицо в крови, густая запекшаяся кровь на губах, на подбородке висит черно-красная капля. Картина ужасна - вампир над жертвой. Женщина в жёлтом полотенце не выдерживает, бледнеет и начинает валиться вбок как в замедленном кино. Кто-то бросается её поддержать. Какой-то юнец лет четырнадцати-пятнадцати из самой молодой и шумной компании в спешке бежит к морю. Его лицо зелено, и он громко блюёт в прибой. Возвращается мужик, что бегал за ножом. Становиться в отдалении, подходить явно боится, в руке столовый нож с круглым "острием".

Вдруг на лице Рябухи появляется блаженная улыбка. Народ непонимающе смотрит - неужели этот ужас ему доставляет удовольствие? Но мне уже видна причина Валеркиной улыбки - зрачки мальчика быстро сжимаются. Еще один вдох и появляется слабое подобие судорог. Ранее открытые веки теперь прикрыты - первый предвестник мышечного тонуса.

Студент довольно глядит на меня: "Вилочку, пожалуйста!"

Я не понимаю его вопроса: "Чего тебе подать?" Рядом лежит открытая консервная банка какой-то рыбы в томатном соусе, из нее торчит вилка со слоем подсохшего томата. Студент опять ныряет в рану, а я вытаскиваю эту вилку и начинаю обтирать ее о покрывало. Похоже, что ребенок уже пытается дышать самостоятельно. Я сую вилку Валере.

Валера не доволен: "Крючком согни, сейчас он задышит и нам придется трахею держать. А вам - руки."

"Вам" - это родителям и всем смелым. До меня доходит, что если вернётся сознание, работы хватит многим. Я ломаю о камень крайние зубцы, а средние сгибаю на манер крючка. Студент делает последнее вдувание и подхватывает нижний конец трахеи этим инструментом. По пузырям видно, что дыхание устойчивое. Через минуту начинаются движения. Родители, как по команде наваливаются на ребенка. Мать хватает голову, отец пытается держать руки.

Постепенно возвращается сознание. Дыхание всё активней и глубже, несмотря на сломанные ребра. Валера командует завернуть мальчика в покрывало и зафиксировать руки и ноги ремнями. Объясняет - ему очень больно, а надо думать о транспортировке до дороги. Пара мужиков уже посланы на дорогу с инструкцией не голосовать, а перекрыть её перед первым попавшимся транспортом - далее необходимо добраться до любого телефона и вызвать скорую.

Теперь недостатка в помощниках нет. Люди суетятся вокруг, множество рук поддерживает тельце и уберегает его от лишних движений. Ребёнок беззвучно плачет - воздух то через голосовые связки не идет, но по конвульсиям и потоку слез видно, насколько сильны мучения. Кое как разместившись вокруг тельца, всей кучей начинаем карабкаться по тропе. Местами приходиться мальчика передавать из рук в руки, только Студент остаётся на своем посту - он держит вилкой трахею.

Наконец выходим на ровное место. До дороги далеко, поэтому выстраиваемся в "боевой порядок" для наиболее быстрого, по возможности, следования: Валера всех подгоняет - уж очень его кровопотеря беспокоить стала. Студент с левого боку, мать в голове, отец держит тело и руки, я стою в ногах. Рядом ещё трое добровольцев идут на всякий случай - две женщины и мужчина. Примерно через час встречаем идущих на встречу тех мужиков, что за скорой бегали. Спешат назад с носилками, а за ними двое в белых халатах и ящиками с крестами, как потом оказалось врач и фельдшер. Машину они на дороге с шофером бросили.

Врач как глянул - без "здрасьте-досвидания" открывает ящик, достает несколько москитов и трубку-трахеостому. Пока фельдшер ребенка на носилки укладывал, Валера "на трахее" с вилкой стоял и попутно делал доклад по больному: "Механическая аспирационная асфиксия сливовой косточкой со вклинением ниже гортанной складки час двадцать тому назад с полной обструкцией дыхательных путей, острая гипоксия, почти до клинической смерти. По экстренным показаниям была проведена трахео-крикотомия бутылочным стеклом без асептики и остановки сопутствующего кровотечения, затем неотложные реанимационные мероприятия по типу искусственной вентиляции трахея-рот. Острая кровопотеря, сопутствующая травма - возможные множественные переломы ребер в результате неудачной попытки форсированной экспулсии инородного тела. Помощь оказывал студент четвёртого курса Хабаровского Мединститута Иван Иваныч Петров."

После этих слов возникла натянутая пауза. Врач подскочил с трубкой и москитами и засуетился над раной. Через момент ребёнок свободно дышал через трахеостому, и врач занялся установкой внутривенной системы. Кто-то неуверенно спросил: "Так Вы не хирург? Вы же не имели права... Вы же были пьяны! Вы ведь могли..."

Лицо Студента помрачнело и он моментально оборвал эту тираду: "Да ничего я больше не мог!" Валера быстро дернул меня за руку: "Пошли от сюда, сваливаем, чем могли - тем помогли." И мы припустили назад быстрым шагом, а как зашли за громадный куст терновника, так и бегом. А вслед нам донесся крик врача скорой: "Коллега, спасибо!"

К своим вещам мы спустились в обход главной тропинки. Пока Студент умывался, я быстренько собрал вещи, и мы также в обход выкарабкались с пляжа. Потом Валерка какими-то партизанскими тропами до темна выводил меня к другой дороге. По пути я давил ему на душу: "Студент, а ты ведь герой! Тебе ведь медаль надо, ну там "За какую-нибудь доблесть" или на крайняк "За спасение утопающих". Представь только, собрание Академии, о тебе начальник факультета, а то и сам Нач. Академии генерал-полковник Иванов пламенную речь толкают! Потом медаль дают. Все встают, хлопают. Потом статья в "Военном Враче", ну там за профессионализм, мужество. Профессура о тебе узнает, опять же сессии легче сдавать..."

Студенту моя трескотня надоела. Он остановился, посмотрел себе под ноги и задумчиво произнёс: "Да хорошо бы, как ты говоришь. А ты подумай, ребенок может умереть от сепсиса, от кровопотери или пневмонии. Может я его немым на всю жизнь оставил - я что за нервными веточками смотрел. И потом докажи его мамане, что перерезать ему горло был единственный шанс. К тому же юридических или там профессиональных прав у нас на это дело ведь и правда никаких нет. Никакого права, кроме морального... Ладно, пошли домой, пусть лучше ищут героев среди студентов Петровых в Хабаровске. Специально сбрехал место подальше. И пусть виноватых среди них же ищут. А сессии я и без славы неплохо сдаю..."

Автор - А.Ломачинский.

— Я жгут накладывала! — оправдывалась "спасательница". — В интернете написано, что при кровотечении нужно перетянуть выше раны...

Предыстория оказалась одновременно обычной и необычной. Собрались супруги, понимаешь ли, копать огород. Муж наточил лопату до остроты бритвы. Отдал жене...
Вот, в принципе, и вся предыстория. Под кодовым названием «Два неловких поворота, и...».

Рана действительно была достаточно серьёзной, но не «ужас-ужас». Без повреждения крупных сосудов и мышц. Да и кровило не особо сильно. А вот «спасательные» меры супруги могли привести к трагедии.

Пока я обрабатывал рану, пострадавший, постепенно розовея от снятого ремня, ворчал:

— Говорил же — не надо! Нет, она умнее! Начиталась своих интернетов...

Отвезли бедолагу в «травму», где ему наложили пару-тройку швов и ввели «противостолбняк».

Мораль:

Первая помощь — это не "Гугел" и не шоу "Интуиция". Учите, граждане, матчасть, иначе "спасение" может перерасти в трагедию.

ВСЕМ ЗДОРОВЬЯ! 💖👋😉

(Ещё больше авторских историй и видео в моём телеграм-канале - Истории Чумового доктора

а также в Дзене - Истории Чумового доктора)

(Ещё больше видео в моём телеграм-канале - Истории Чумового доктора

а также в Дзене - Истории Чумового доктора)