Wanda Maximoff
Заколдует и не расколдует
0 просмотренных постов скрыто
Алая Ведьма
Показать полностью
2
«Крейвена-охотника» вновь перенесли
В прошлом году это сделали из-за забастовки актеров и сценаристов, а сегодня — из-за перестановок в календаре Sony, выбрав еще не самую удачную дату.
Аарону Тейлору-Джонсу немного не везет. Уже во второй раз картине «Крейвен-охотник» меняют дату прокату, которая является частью «злодейской» киновселенной Sony. Теперь фильм выйдет не 30 августа, как это планировалось совсем недавно, а 13 декабря. Таким образом график релизов сдвинулся и «Веном: Последний танец» неожиданно стал второй картиной SSU (Sony’s Spider-Man Universe), а не третьей, которую увидят в этом году зрители.
Напомню, что фильм расскажет про одного из самых грозных врагов Человека-паука — Крейвена-охотника. Также он является одним из основателей Зловещей шестерки.
Но не только «Крейвен-охотник» пострадал из-за изменений в календаре Sony. Ранее 13 декабря должен был стартовать в зарубежном прокате «Каратэ-пацан». Его перенесли из-за задержек съемок шестого сезона «Кобры Кая».
Можно предположить, что Sony подобными перестановками пытается вернуть расположение зрителей к SSU, которая после выхода «Мадам Паутины» заметно пострадала. Достаточно взглянуть на кассовые сборы по всему миру и оценки зрителей. В этом плане фильмы про Венома приняли куда более благосклонно, да и с кассой там порядок. Видимо рассчитывают, что продолжение вернется расположение зрителей. Третья картина про симбиота выйдет 25 октября.
Правда в конце года Аарону Тейлору-Джонсону будет нелегко — много серьезных конкурентов. 27 ноября в зарубежном прокате стартует мультфильм «Моана 2», потом 13 декабря, вместе с «Крейвеном-охотником», выйдет полнометражное аниме «Властелин Колец: Война рохиррим», а 20 декабря с двух ног влетит «Соник 3 в кино».
Источник: Screen Rant
Подписывайтесь на мой блог, чтобы быть в курсе интересных новостей из мира кино, игр, аниме и сериалов, а также не пропускать обзоры, статьи и другой авторский материал. Мне будет приятно и вам контент.
Показать полностью
1
Эта система сломана
Показать полностью
1
Никто не покинет Омск
Земледелие умрет, орудия его сокрушатся, нива запустеет и бесплодным порастет злаком; поселяне, не имея над собою власти, скитаться будут в лености, тунеядстве и разъидутся. Города почувствуют властнодержавную десницу разрушения. Чуждо будет гражданам ремесло, рукоделие скончает свое прилежание и рачительность, торговля иссякнет в источнике своем, богатство уступит место скаредной нищете, великолепнейшие здания обветшают, законы затмятся и порастут недействительностию.
Путешествие из Петербурга в Москву (Радищев)
В этот раз, он почти выбрался. Черт возьми, он был близок.
Вонь Миазма[1] Клёст ощутил, преодолев территорию НПЗ. До этого момента, потусторонняя заразная дрянь, не могла пробиться сквозь фильтры его маски, сквозь вонь нефтепродуктов и сгоревших углеводородов, сквозь гниющую иловую массу с водоочистных сооружений и застоявшийся строительный смард пыли с асфальтобетонного завода.
Миазм обладал особенно отвратительным ароматом. Это была смесь запахов трупной гнили от умершей и разложившейся крысы, застоявшейся и скисшей молочной рвоты и общественного сортира. Но обычный человек, не мог почуять этот запах. Миазм, существовал только для тех, кто знал о нём.
До поры до времени. До тех пор, пока скопившееся подпространственное напряжение не лопнет, выпуская гнойную смесь негативных энергий и их материальных форм.
Клёст сделал несколько шагов вперед, в сторону свалки. Внутреннее чутье, не имеющее отношение к его таланту, подсказало что источник где-то справа, около ТЭЦ.
Талант сделал глубокий вдох. Уже третий год, третий год подряд он ненавидел то, чем он стал, и ненавидел Омск, в частности. Он ненавидел свой новый образ, ненавидел город, в который его сослали.
Он мог убеждать себя, что раньше или позже, кто-то опознает Миазм, что при прорыве Контагия, герои вмешаются и жертв не будет. Клёст не нужен, хватит и локальной команды. Хватит и простых военных. Хватит Комитета. Чёрт, да хватит простого нормального священника и пары ППСников.
Как бы он не ненавидел город, оставить Контагий напитываться реальностью, до прорыва… Он не мог позволить этого. Есть правила, правила которые он выбрал давным-давно, в другой реальности.
Тогда его звали ПТР, тогда он был вигилантом в Петербурге, их группа «Рубеж Обороны», называла себя героями. Тупые и наивные подростки, получившие причудливые способности. Они хотели быть героями. Они никогда бы не оставили, существовать нечто подобное Контагию.
Со вздохом, Клёст развернулся и направился к ТЭЦ. Полы его красно-чёрного плаща взметнулись, от резкого движения, потребовавшего от него напряжения всех сил, физических и моральных. Он не боялся смерти. Но сейчас он должен был быть в Питере, а не разбираться с потусторонней дрянью, на окраинах сибирского городка.
Следуя внутреннему чутью, он свернул с дороги, в лесопосадки, отделявшие шоссе от железки, ведущей к ТЭЦ. Лес был тихим, неестественно тихим, и нарастающая вонь Миазма, заставил его достать пистолет из кобуры.
«Дезерт Игл», семизарядный, двухкилограммовый стальной монстр пятидесятого калибра, способный свалить с копыт две-трети силовых талантов, и доставляющий проблемы последней трети, в девяноста процентах случаев. Со щелчком, Клёст сменил магазин с травматическими, резиновыми патронами со свинцовым вкладышем, на специальный, помеченный красным скотчем. Дослал патрон, передернув затвор, вынул магазин и доснарядил его специальной пулей. 8 выстрелов. Всегда лучше быть на шаг впереди.
Он откинул красные линзы маски, окидывая лес обычным взглядом. Его собственное обостренное чутье таланта, не улавливало вокруг ни птиц, ни грызунов, ни насекомых. И виной тому, вовсе не конец октября, нет, Контагий уже начинал поглощать мелкую органику, возможно он протекал в реальность, искажая её. Прорыв был близок.
Клёст посмотрел направо, в сторону ТЭЦ. Крупная, работающая день и ночь. Ещё правее и дальше, куча нефтехимических предприятий. Запах был левее. Но когда Контагий прорвёт, нет сомнений куда направятся его исчадия.
– Ебать ту Люсю…
Клёст вернул линзы назад, и удерживая пистолет в вытянутой руке, поплелся вперёд.
Для него, Контагий выглядел, как неровной формы, мыльный пузырь, дрожащая пленка пространства, не меньше сорока квадратных метров. Обычный человек, не сталкивававшийся с Миазмой, мог бы увидеть дрожащее пространство, дымку похожую на раскаленный воздух. Созревая, Контагий плотнел, становился всё более видимым, из мутного пузыря мыльной пленки, превращаясь в плотный, физически твёрдый и вязкий комок пузырчатой, гангренозной плоти.
Затем происходил прорыв, реальность и нереальность смешивались, образовывая яму или холм. Самые небольшие и относительно безвредные, были похожи на муравейник, или воронку гейзера. Самые крупные, из тех, что доводилось видеть Клесту, были размером с промышленный террикон или карстовую воронку, и вели они в лабиринт подземных тоннелей, не уступавший средней станции метро.
Этот ещё не прорывался, но был на последней стадии созревания. Сорок-пятьдесят метров чистый диаметр. Внутри, в подпространстве, их может быть в десять раз больше. Клёст сделал глубокий вдох и шагнул вперёд, преодолевая барьер между реальностью и нереальностью. Это было неприятное ощущение, словно с разгону упасть в очень грязную, вязкую лужу тины и щебня, которую затем засасывает в узкую и давящую на кости трубу.
Контагий не был порождением магической природы, во всяком случае не чем-то с чем имела дело классическая магия, это он знал точно. Это было смешение пространства и того, чем пространство могло быть. За неимением лучшего определения – просачивание одной реальности в другую, пограничный слой смешения, пузырь в пространстве, в который по капилярам протекала Миазма.
Скверна разложения и энтропии, искажение естественного порядка, Миазма была словно воплощением всего худшего в физической природе вещей, она была отражением из кривого зеркала в ночных кошмарах, создающим всё новые и новые их формы.
Как он и предполагал, внутри Контагий был размером с футбольное поле, не меньше. Это было чертовски темное, асфальтово-нефтяное болото. Словно кого-то вырвало в моховое болото, смесью мазута, папоротников и лиан. Чахлая растительность, была похожа на скрюченные, засошие и поросшие плесенью сосны.
Метрах в тридцати, виднелся остров, каменный остов здания в несколько этажей, накренившийся, словно утонувший в зыбкой почве кусок панельного корпуса. Клёст принюхался и посмотрел под ноги. Сапоги уже по щиколотку завязли в черной гадости, и он продолжал погружаться. В зыбком, оранжевом свете пространства Контагия, пленка слизи выглядела омерзительно живой. И она воняла, воняла смесью солярки и бензиновых паров. Возможно стрелять в этом пространстве небезопасно, хотя исходя из опыта Клёста, Мизма существовала по своим правилам, и выстрел мог с той же вероятностью вызвать снежную бурю.
Нечего и думать о том, чтобы найти Некротический Стержень в такой дряни, без помощи или без провокации. А пока не найден и не уничтожен Стержень, Контагий будет существовать и напитываться Миазмом. Даже после прорыва – уничтожение Стержня, требуется для того чтобы стереть возможность Миазмы свободно истекать в окружающее пространство.
Проваливаясь по колено, в мерзкую осклизлую смесь сгнившей древесины и нефтепродуктов, талант по чавкающей трясине добрался до здания. Здесь, к вони от углеводородов, добавился застоявшийся смрад загаженного подъезда. Органический запах нечистот и аммиака. Сомнений не оставалось, Контагий уже заполнен порождениями Миазмы.
Клёсту было известно несколько терминов обозначающих существ, которых Миазма выблевывала из себя в реальность. Гельминты, для сравнительно небольших размером от крысы до бродячей собаки. Вандалы и чернь, для более крупных, нередко гуманоидных тварей. Скопление таких тварей порождали крупные Контагии, которые называли бичёвниками или бичевальнями, потому что нередко такое логово напоминало типичный бомжатник, гнездовку бездомных, за которых неопытный наблюдатель мог принять их обитателей.
Наконец последняя, самая неприятная разновидность, огромные формы. У этих было даже официальное научное название – Питиокампты[2], за любовь к разрыванию своих жертв. В среде менее научной, среди соратников Клёста в деле борьбы с Миазмой, таких тварей называли проще – бичары или бичуганы.
Клёст огляделся. Контагий уже породил вандалов, и немало. Поджарые, тощие и бледнокожие твари, высотой порой под два метра, порой даже и выше. Они выглядели, как странное, искаженное понимание того, чем должен быть человек. Клыкастые пасти, как у обезьян, и массивные надбровные дуги, соседствовали с абсолютно человеческой осанкой, истощенные, как у наркоманов тела, отличались развитой и сильной мускулатурой. Пожалуй, наиболее пугающим в их образе, для Клёста был факт наличия одежды. На некоторых болтались штаны и джинсы, на других обрывки треников и футболок, наручные часы, лямки, ремни.
Ему не удавалось отделаться от ощущения, что на самом деле когда-то вандалы были людьми, искаженными, попавшими под влияние Миазмы, или пережившими переход между реальностями, вывернувший их естество наизнанку. Отупевшие, опустившиеся до примитивных инстинктов уровня размножаться, жрать и гадить, они могли быть лишь невинными жертвами. И это пугало его, это всегда пугало его в их облике.
По краю Контагия, уже шаталось несколько белесых фигур, царапавших и бивших стенку, не выпускавшую их в реальность. Ещё несколько вандалов, пировали своим менее удачливым товарищем, обгладывая его кости. Клёст прислушался ко всем своим ощущениям, стараясь исследовать область вокруг себя. Восемь выстрелов, плюс ещё один магазин на семь. Это пятнадцать тварей, если ему повезёт. Дальше начнется рукопашная, потому что, выдав свою позицию он спровоцирует всех существ в Контагии напасть на себя.
Но, при этом и Стержень почувствует угрозу, призовет некоторых из тварей, себе на защиту. А значит его можно будет обнаружить. Про вторую возможность найти стержень, Клёст не хотел даже думать. А третью, старался вычеркнуть из своей души, как проклятое, пагубное знание.
Приняв решение, он встал в стойку, нацелившись на питающуюся группу. В отличии от большинства других стрелков, он удерживал «Дезерт Игл» в одной руке, в классической пистолетной стойке олимпийского стрелка. В 2014, когда его завербовали, ещё не действовала расширенная программа обучения, и стрелять их учили армейцы и спортсмены. Это уже потом, в 2016 ему удалось попасть на переобучение, но привычка стрелять на дистанцию с олимпийской стойки, так и осталась с ним.
В конце-концов он был талантом-олимпийцем, ему было плевать на отдачу, которая могла сломать и вывернуть запястье обычного человека.
Первый выстрел, влетел точно под скулу бледнокожей твари. Даже обычный стальной патрон, был бы довольно эффективен в такой ситуации, но за годы столкновения с Миазмой, Искоренители разработали десятки мер и способов, увеличить коэффициент полезного действия своих средств борьбы с Миазмой.
Первейшим был конечно огонь, достаточно было пары РПО «Шмель», или считавшихся более надежными и безопасными ЛПО-50, чтобы пара крепких солдат зачистила средних размеров Контагий, надежно и без потерь. Но, когда Контагий начинал порождать всяческую живность, или порожденная живность начинала расползаться, требовалось искать новые меры.
Довольно быстро стало понятно, что старое оружие и металлы, действовали на тварей Миазма, как серебро на нечисть, эффективно и надежно. Выстрел правильной стрелой из правильного лука, мог завалить трехметрового монстра, с первой же попытки. Но и огнестрел, не сильно уступал. Конечно, в отличии от гуфницы времен гуситский войн, одного выстрела не хватало, но очередь свинца из пулемёта, свое дело делала медленно, но верно.
Вскоре пытливые и усталые умы инженеров-Искоренителей, нашли способ увеличить урон. В отличии от типичных магических и метафизических тварей Чистилища, порождения Миазмы страдали от созданного в реальности оружия, независимо от его времени создания, кроме самых новых образцов сделанных например за сутки до появления Контагия, или сутки спустя. Даже не само оружие, но свежие боеприпасы, оставляли царапины и ушибы, ожоги, но никак не привычные огнестрельные ранения. Заметив эту связь, Искоренители начали экспериментировать, и появилась теория, согласно которой, твари Миазмы могли быть ранены любым объектом, существующим в текущей реальности, дольше чем они. Чем дольше существовал объект, тем сильнее он мог ранить тварей. Теорию быстро проверили, и она перешла в статус аксиом. Все остальное стало лишь вопросом времени.
Пули, которые использовал Клёст, были сделаны из медного сплава, добиблейскийх времён, в формате hollow point. Для надежности, через одну с экспансивными были заряжены зажигательные, в корпусах которых в три слоя были уложены белый фосфор, вулканическая сера и термит из столетней давности оксидов железа. Пороховую навеску, для надежности, по заказу Клёста разбавляли обычным дымарём и пироксилином. Баллистика становилась менее стабильной, но большинству вандалов, хватало ровно одного такого выстрела, чтобы больше не подняться.
Первая из тварей, так и осталась сидеть, две трети её черепа, крупнокалиберный боеприпас развалил словно арбуз. Все остальные замерли на мгновение, которого для Клёста хватило, чтобы навестись и подстрелить вторую тварь.
Выстрел прошёл в грудную клетку, в районе ребер, корпус твари лопнул, и она сложилась пополам, когда в районе позвоночника, появилось выходное отверстие размером в мужской кулак. Остальные твари, сориентировались почти мгновенно, облако огня и дыма от выстрелов, было невозможно скрыть. Третья из тварей, успела развернуться, и экспансивная пуля, попав ей в шею, оторвала мерзкую и лысую башку. Обезглавленное тело, затоптали её сородичи, рванувшие вперёд.
Неожиданно, сзади раздался шорох, и Клёст присев пригнулся. Со свистом над его головой прогудели, длинные серповидные когти, царапнувшие по ирокезу из красных перьев на его шлеме. Подняв голову вверх, он разглядел особо мерзкую тварь, перерождающуюся из черни в бичугана. Трех метров ростом, с непропорциональными конечностями, одна из которых срослась в длинную клешню изогнутую, как лапа богомола. На костлявых ребрах, неестественно болтались три иссохшие, явно женские груди, сочащиеся какой-то мерзкой гнилостной жижей.
– Иди на хуй!
Клёст ощутил волну трансформации, проходящую через тело, но вместо того, чтобы прикончить тварь при помощи своих способностей, всадил ей зажигательный в живот. С предельно близкой дистанции, мразь ещё и опалило дульной вспышкой, от которой она завизжала и забилась, свалившись с обратной стороны стены.
Развернувшись к лезущим со стороны тварям, талант выхватил из ножен на поясе кинжал, и всадил его под челюсть первому, рванувшемуся к нему созданию. Тощий гуманоид, высокий и жилистый, вцепился в его наплечники, когтистыми пальцами, толкая Клёста в стену.
Тварь была сильна, в разы сильнее обычного человека, не говоря уже о том, что семнадцатисантиметровый клинок с тонким лезвием из графеновой пластины, пропоровший его от нижней челюсти до височной кости, не убил тварь, а лишь разозлил её. Из-под прижатых кинжалом клыков, на руку Клёста, потекла дымящаяся и пенящаяся рвота или кровь, раскалённая, как кипящий свинец. Жар пробивался даже сквозь рукава плаща из специальной ткани, словно его предплечье полностью окунули в кипяток.
Но в то же время, вандал теперь надежно прикрыл своим телом Клеста, от остальной толпы черни, чем талант тут же воспользовался, дважды выстрелив по толпе. Огненная вспышка и дым, опалившие толпу тварей, вызвали ещё больше криков и воплей, а неиствующее создание, выпустило плечи Клёста из своей хватки. В молниеносном движении, парень перехватил клинок вытянув его из черепа мерзости, и вспорол её от шеи до бедра, разрезав белёсую плоть словно масло. Поднырнув под локоть твари, он выпустил когти на руках и сапогах, вскарабкавшись на стену, откуда его атаковала самка.
Толпа монстров, порвав стоявшие у них на пути остатки товарища, врезалась в стену, едва не проломив её, но не раньше, чем ещё две мрази, полегли от пуль Клёста. Первой, выстрел сверху под острым углом пробил ключцу, экспансивная пуля, развернувшись взрезала тварь сверху вниз, размолов лопатку и позвоночник. Второй, зажигательный заряд влетел прямо в раззявленную пасть, пробил небо и в облаке огня и пара, обдал её соседей тлеющими ошметками черепа. Чувства Клёста подсказывали, что вокруг орёт и копошится ещё около двадцати тварей, и он спрыгнул с рушащейся стены вверх, взбираясь на следующий уровень развалин. Влёт он сменил обойму, оглядев комнату. Кострище, с горкой костей, от существа похожего на гидроцефальную крысу, пол, загаженный по щиколотку дерьмом и какой-то гноистой массой, о происхождении которой ему не хотелось задумываться.
И кулак белёсой мерзости, размером с цветочный горшок, летящий ему в голову. Если бы Клёст был обычным человеком, то удар бы попал в цель, опрокинув его назад в помещение к ораве тварей. Но Клёст был талантом, олимпийцем. Быстрым, беспощадным и хорошо снаряженным.
Слегка довернув голову, он встретил удар клювом своей маски. Изготовленный на заказ шлем из бериллиевой бронзы удара даже не заметил, а вот кулак твари, вмялся и сломался, развалившись на фрагменты. Клёст развернулся, с размаху приложив монстра в коленный суства, ударом ноги в когтистом сапоге.
Кость существа лопнула, коленная чашечка и сухожилия порвались, не выдержав силы удара, и создание начало заваливаться налево, прямо под удар кинжала по шее, отсекший его омерзительную башку. В проеме коридора или тоннеля, на этом этаже, уже маячила новая тварь. Ещё шесть или семь, карабкались по стенам позади.
Времени думать не было, кинжал отправился в полёт, врезавшись в грудину существа впереди. Вандал недоумённо уставился на нож, завязший в теле, в удивительно человечном жесте, схватившись за него сразу двумя руками. Затем в его голову, прямо в переносицу прилетел увесистый стальной магазин, сломавший её с явственно слышным хрустом.
В ногу Клёста, впилась одна из тварей, не потрудившаяся даже полностью подняться. Широкие, клыкастые, как у павиана челюсти, впились в армированную металопластиковую лодыжку сапога, с явным хрустом. Вес создания, дернул таланта назад.
Он сделал глубокий вдох, активируя вторую фазу своих способностей, вогнав в легкие воздух Контагия, отвратительную вонь гниения и упадка. Часть его клюва, приоткрылась, когда он сделал плевок, прогнувшись вперёд всем телом.
Изменившийся организм позволил выдержать собственную способность, мощную детонацию в ротовой полости, фактически огнестрельный залп. Мышцы и кости перенаправили импульс, позволив прогнуться вперед и удержаться. Увесистый, твердый комок, круглый, как старинная пуля, попал в тварь шатавшуюся в коридоре, развалившись в её теле, на шрапнель из множества острых фрагментов и проделав дыру размером в апельсин, вдоль её левого бока.
Продолжая свое движение, Клёст оттолкнулся ногами вперёд, прыгнув с перекатом и вырвав не столько свою ногу, сколько клыки из десён, укусившего его монстра. В перекате, он успел выхватить заранее подготовленный магазин, и вогнать его в шахту рукоятки.
Уйдя за кусок стены и прикрывшись, от возможной атаки, Клёст открыл огонь по наступающим сзади тварям. Первый выстрел достался существу с неполным набором клыков. Монстр рычал и бесновался, вцепившись когтями в бетон и на рывке подтягиваясь вперёд.
Угол стрельбы был неудачным, хват на пистолете был недостаточно прочным и отдачей от выстрела пистолет повело в сторону. Даже с близкого расстояния пуля умудрилась смазать, попав в пол, смявшись и рикошетом влетев в череп вандала. И всё же это был пятидесятый калибр, двадцатипятиграмовый кусок меди на сверхзвуковой скорости.
Лобную кость вмяло, череп треснул и летящий рикошетом снаряд, влетел в теменную, сломав её пополам, с чавкающим звуком уходя куда-то вглубь. Тварь обмякла и завалилась, а Клёст, перехватив пистолет двумя руками, уже отстреливал остальных.
У него было преимущество короткой дистанции, высокой скорости реакции и открытого пространства, а у тварей было отсутствие инстинкта самосохранения, и слепая ярость. Шесть выстрелов, он потратил менее чем за секунду. Наступление вандалов, удалось замять, их тела посыпались вниз, сбивая порыв толпы и устроив между ними грызню.
В стену над Клёстом врезались длинные когти, и подвывающая шатающаяся тварь, выскочила из коридора, пытаясь понять, где он находится. Клёст не дал ей такой возможности, перебросив пистолет в левую руку и перехватив оружие за ствол, он молниеносным движением распрямил её, ударив вандала в колено.
В американской традиции пистолетных схваток есть понятие баффалоинг или же буйволение, ковбойский набор приемов по использованию снаряженного или опустевшего револьвера, в качестве аргумента в трудных переговорах. Подразумевать под этим термином, простой удар рукояткой неправильно, ковбойские револьверы использовались не только, как импровизированные боевые молотки, но ещё и как крюки, за счёт изогнутой рукояти, позволяя захватить или подцепить конечность противника. Удар непосредственно рукояткой, заменял скорее кастет, а особые эстеты могли ткнуть тяжелым стволом, в особо уязвимую точку.
Появление талантов, привело к тому, что некоторые из них, такие как Клёст, активно переняли школу пистолетных схваток, и начали её применять. Вот и сейчас, удар куска стали весом под три килограмма, в руках таланта, пополам сломал ногу твари, отчего та завалилась прям на него. Перехватив пистолет обратно за рукоятку, Клёст ударил тварь в висок, придерживая её правой рукой за челюсть.
Удар вышел не настолько сильным, как хотелось бы, но хватило, чтобы пробить кость, и сместить часть шейных позвонков, выбив челюсть монстра. Схватив рукоятку ножа, Клёст рванул её вниз, выпуская внутренности твари наружу, в зловонном потоке.
Даже несмотря на всё это, вандал продолжал подергиваться, вынудив таланта ударом сверху вниз, размолоть его шейные позвонки. Над проломом уже торчал торс новой твари, подтягивающейся вверх, и Клёст, пробежав несколько шагов, пнул создание в подбородок.
Широкий, футбольный удар, был способен убить, даже если его провёл бы и обычный человек. В исполнении таланта, этот размашистый пинок, оторвал голову твари от позвонков, превратив её нижнюю челюсть в пыль.
В горячке Клёст, зарядил ещё один магазин в пистолет, и прицелился вниз. Потолок позади него лопнул, и он начал поворачиваться, когда его голову схватил огромный монстр-бичуган. Не меньше шести метров, с тощими длинными ногами, бочкообразным телом, состоящим из литых мышц, и изломанными, длинными плетями рук, похожими скорее на цепи или канаты, с множеством сочленений.
Одна такая, с набором в двенадцать локтей и восемью пальцами, схватила Клёста за голову, как клешня игрушку в автомате. Первым движением тварь ударила Клёста в стену.
Вторым, повернула кисть, почти на триста шестьдесят градусов, с хрустом перекрутив голову таланта клювом к спине. Тело красно-чёрного обмякло, колени подогнулись и монстр, словно требушет размахнувшись, швырнул его в сторону. Тело Клёста, врезалось в стену между реальностью и Контагией, пробивая её.
Есть более неприятная вещь, чем входить в активный Контагий. Это выходить из него. Тело Клёста, словно пропустили через мясорубку, прежде чем реальность напитанная Миазмом отпустила его, выплюнув его в деревья. Первое из них, сломало его ключицу, прежде чем сломаться само. Второе, врезалось в кости плеча сместив и деформировав их, так что они прокололи его собственное легкое, его же ребрами. А затем он врезался в сетку рабицу, смягчившую удар, несмотря на то что его маска, с колокольным звоном, оставила вмятину на ограде.
Тело Клёста, зашевелилось, издав рычащий звук. Его боевая форма, приведённая в готовность, легко бы пережила просто скручивание шеи, даже разрыв сухожилий и перелом первого позвонка. Это побочное следствие его способности, выплевывать снаряды и яд, на сверхзвуковых скоростях, гиперкомпенсация нагрузок и разрушительной отдачи. Но вот переломы костей.
Если бы он не находился в боевой форме, он мог бы и умереть на месте. Сейчас его организм, повинуясь жесткому приказу о выживании, вошёл в режим исцеления. Напрягающиеся мышцы, выкручивали кости, ставили их осколки на место, проколотое легкое заполнилось жидкостью, распрямляясь обратно и зарастая.
Но это было так же больно, как пережить перелом, только в обратном порядке. Клёст распрямился, поднимаясь на дрожащие ноги, и с глухим грязным ругательством, помог себе руками, вправляя и выворачивая голову на место. Ощутив позывы, откинул клюв в сторону, открывая деформированные, изуродованные трансформацией челюсти потокам холодного воздуха.
Его вырвало, мучительным и долгим спазмом, организм вытолкнул скопившуюся кровь из его легких, и желудка, токсичные вещества, которые он вдохнул в Контагии, и бог весть что ещё. Отплевавшись, он вытер челюсти об обшлаг рукава, и сплюнул на землю.
Пистолет всё ещё был в его руке, а Контагий уже наливался темно-серым цветом, вызревая и готовясь к прорыву. На его поверхности, обращенной к Клёсту, можно было различить руки и морды вандалов, бьющие по куполу изнутри.
– Идите на хуй…
Клинок он где-то потерял во время своего полёта, но это уже и не требовалось. Во вторую атаку он пошёл, достав из разгрузки термос с особой смесью по собственному рецепту, и выхлебав его до дна. Сделал глубокий вдох, раздувший и переполнивший его грудную клетку, вызвав приступ боли в едва-едва заросших костях.
Выворачивающий душу переход, в третий раз прошёл проще, и первую тварь перед собой он отправил в полёт выстрелом в лоб. В глаза бросилось, что с этого угла, здание выглядело широким, и его охраняло сразу два бичугана, один уже знакомый, прицеливающийся метнуть какой-то обломок, и второй, метров четырех, с гидроцефальными пропорциями, сгорбленный словно примат.
Голову последнего венчало что-то вроде из короны рогов, и он издавал множество рычащих и воющих звуков, направляя стаю остальных в атаку. Но сам питиокампт в атаку не спишл, явно что-то охранял.
Уворачиваясь от толпы вандалов, Клёст приоткрыл отверстие клюва и сделал длинный выдох, обдав монстров клейкой огнесмесью, частично заранее подготовленной, частично синтезированной его организмом. На монстров это не произвело впечатление, пока талант не добавил огоньку, при помощи выстрела.
Огненный выхлоп от пятидесятого калибра воспламенил часть передних рядов, попадание пули в одну из тварей сзади – задние. Смешавшиеся твари, заметались поджигая друг-друга, и полыхая с визгами. Нефтянистое болото, напротив почти не горело, но и не тушило нырявших в него вандалов, которые катались по земле.
Первый из бичар-гигантов, с размаху метнул свой обломок, но до точности талантов, ему было далеко. Крученый снаряд, пролетел над увернувшимся Клёстом, разметав вандалов позади, словно игрушечные фигурки. Талант расстрелял весь магазин в секунду, нашпиговав вздутое брюхо твари экспансивными пулями, и на ходу перезаряжаясь, бросился вперёд.
Преодоление вязкого болота, выжимало из его избитого тела остатки сил, голод и усталость вгрызались в тело, ноги вязли и мышечная слабость, не проходила. Он знал с чем это связано, истощение сил и питательных веществ, вызванное экстренным усилием по регенерации, но было не до перекусов.
В памяти всплыла жесткая, хлесткая фраза, которую он услышал от одного из талантов старшего поколения, ещё там, в прошлой жизни в Питере.
«Ты не талант, если по утрам не мочишься кровью и не страдаешь от язвы…»
По иронии, тот талант, как раз и был обычным человеком. Но делал в десятки раз больше, чем Клёст когда-либо мог надеяться сделать. Разозлившись на собственную слабость, он ускорился. С вызовом зарычав, коронованная тварь ударила по стене здания и кинулась вперёд на него. Более тяжелое создание, ускоряясь, казалось, не замечало вязкой почвы. Нечего было и думать, про то, чтобы остановить его. Монстр весил не меньше, чем носорог, и точно так же набирал ускорение за счёт массы. Его отставленная рука, с сжатым кулаком, размером с мусорный бак, дрожала от нетерпения в ожидании удара, гипертрофированные мышцы плеча, прикрывали голову от прямого выстрела.
Как обычно, пикабу сказал, что я слишком много пишу.
Показать полностью
3
Актёры, которые сыграли злодеев, чтобы порадовать своих детей
Я сам дважды папа, так что знаю, как время от времени хочется порадовать своих чад чем-нибудь эдаким. Сегодня расскажу о нескольких актёрах, которые согласились на определённые роли только потому, что хотели впечатлить своих детей.
«Уличный боец», Рауль Хулия в роли генерала Байсона
«Уличный боец» – один из самых слабых боевиков с Ван Даммом (из тех времён, когда актёр ещё находился в топе). И тем не менее, Рауль Хулия тут бесконечно прекрасен – в роли военного диктатора, который собирается мир сначала захватить, а потом поделить, как ему удобно.
А ведь такого распрекрасного злодея могло и не быть — Рауль Хулия согласился сняться в «Уличном бойце» только потому, что его дети любили игру Street Fighter и он хотел их порадовать.
Порадовал не только детей, но и нас – преданных поклонников боевиков.
«Повелители вселенной», Фрэнк Ланджелла в роли Скелетора
Да, основная ставка в этом фэнтези-боевике сделана на Дольфа Лундгрена, бегающего с обнажённым торсом. Но и принижать заслуги Фрэнка Ланджеллы, исполнившего роль антагониста, тоже ни в коем случае нельзя. На протяжении всего фильма артист носит маску, полностью скрывающую его лицо, однако доносит весь характер своего персонажа через голос, движения глаз и пластику.
А всё благодаря чему? Благодаря тому, что маленький сын Ланджеллы был большим поклонником вселенной Хи-Мена. Актёр согласился сыграть Скелетора, чтобы порадовать сына, а в результате эта роль стала ещё и одной из любимых у самого Ланджеллы.
«Бэтмен навсегда», Томми Ли Джонс в роли Двуликого
После двух фильмов про Бэтмена, снятых Тимом Бёртоном, третий — «Бэтмен навсегда» — выглядит во многом слабее. Однако антагонисты тут получились – один другого краше. И одного из них сыграл могучий Томми Ли Джонс.
В первой половине 90-х актёр был уже очень востребован. И хотя Джонса на роль Двуликого позвал сам режиссёр Джоэл Шумахер, актёр согласился не из-за того, что фильм обещал стать топовым и не из-за солидного гонорара. А из-за того, что его сын признался в том, что Двуликий ему нравится больше всех.
Благодарю, что прочитали.
Показать полностью
3
Аверс 1818
Внимание, нижеследующий текст содержит маты и расчленёнку и грамматические ошибки.
В предыдущих сериях: Live bright, die talant
Менялись кадры, менялись названия отделов и управлений, менялись законы. Но одно оставалось неизменным.
Бардак.
Андрей Кивинов.
Менялись кадры, менялись названия отделов и управлений, менялись законы. Но одно оставалось неизменным. Бардак.
Андрей Кивинов.
В расписании по городу, висевшем в Санкт-Петербургском штабе Комитета по противостоянию угрозам неопознанной природы при правительстве Российской Федерации, только одна выездная команда никогда не имела постоянного утвержденного состава и резерва. Ежедневно в неё мог попасть абсолютно любой опер, по воле случая.
Места в ней предназначались для тех, кто вызвал начальственный гнев и для тех, кому не повезло со жребием в лотерее.
Раз в неделю, личный оперсостав Комитета, сдавал личные бейджи, и те, кому они возвращались с наклейками 1818, следующую неделю попадали в восемнадцатую группу. Это означало, что в течение семи дней они будут работать в Сталестройском районе.
Были разные предположения, о том откуда это пошло. Официально в документах Комитета, у Сталестройского района Санкт-Петербурга, был восемнадцатый номер, который присваивался всем работавшим там командам и их делам.
Неофициальный слух, курсировавший в курилках и разговорах оперативников, словно назойливый и неприятный запах, ссылался на покерную комбинацию “Dead man’s hand”, фатум, рок с которым предстоит столкнуться каждому. Случалось, такое что даже бывалые опера, столкнувшиеся с выпавшей по жребию сменой, писали завещание или заявление по собственному.
Азамат заявлений и завещаний не писал, хотя и находился в нетипично унылом для себя настроении.
Азамат Уталиев, знал причину, по которой он оказался в составе экипажа в Сталестрой, второй раз меньше чем за два месяца. Бронислав, штафирка хитрожопая, ОСБшников послал юридически безупречно, а Илья устно пообещал засунуть головой в больничный унитаз. Азамат же глупо подставился, не сдержавшись и испортив официальные бланки. Когда кутаки [1] из ОСБ пришли к нему и положили перед ним два заявления, одно обвинявшее Серегу Невского в сговоре с талантами, а другое по собственному, Уталиев размашисто написал “Анан согим”[2] на каждом, с двух сторон.
Ершов, или всё тоже ОСБ, ему и решили мозги вправить, напомнить, так сказать, кто есть кто, в этом грешном городе. Но Невский, пусть он его и не знал толком, показал себя четким, достойным человеком. Подставлять такого, значит измазать себя в говне, да и в целом припомнится рано или поздно. Азамат говножуем не был, в оперсоставе Комитета, такие в целом не приживались.
Получив свой бейдж обратно, астраханец пошёл к шкафчику, собираться. Посмотрелся в зеркало, скорчил зверскую рожу, разглядывая подживающие царапины и швы. На последнем оперативном выезде, инфразвуковым ударом выбитые стекла, исполосовали его словно шрапнель, глаза чудом уцелели, из-за стрелковых солнцезащитных очков. Вместо стрелковых, которые растрескались, но уцелели, Азамат сейчас носил строительные. Вполне качественная замена, которой не брезговали даже многие таланты. Осколки и касательные выдержит, а с прямым попаданием и оригинал не дает гарантий.
К штатному АПС и РШ-12, из личной оружейной пирамиды Азамат вытащил ещё несколько стволов. В Сталестрое никогда не бывает МАЛО стволов. В нагрудную кобуру отправился «Кунэн», под .357 магнум, хороший мощный и точный патрон по мнению многих оперативников, лучше работавший по талантам в плане останавливающего действия. В левом кармане куртки, удобно лег револьвер ОЦ-20. Стрельба через карман, старый трюк СМЕРШ, сейчас переживал второе возрождение, в коротких городских схватках.
В кобуру на лодыжке, больше для самоуспокоения, Азамат положил кольт фитц-спешл, с двухдюймовым стволом, а в правый карман аккуратно пристроил РГ-42 в корейском исполнении.
В машину, тяжелый армейский «Тигр», для самоуспокоения погрузили гранатомет и пару «Печенегов».
Ехали в молчании, изредка прерываемом характерными вздохами, в которых угадывались “Эх блять, твою мать как же меня так угораздило”.
Уталиев разделял всеобщий пессимизм. Никто не хотел связываться со сталестройскими талантами.
На первый взгляд Сталестройский район был примером возрождения Санкт-Петербурга в миниатюре, достраивался крупный деловой центр, перестраивались предприятия в Сталестрое, Металлострое и Колпино, судостроительный кластер в Усть-Ижоре тоже находился на подъеме. Все знали, что за этим стоят деньги и ресурсы талантов, захвативших район, они особо не скрывались.
И большинство знало, какой ценой это было достигнуто. С 2013 года у сталестройских была репутация палачей и мясников, убивавших жестоко, грязно и напоказ. К 2014, обе группировки находились в статусе террористических, район был оцеплен сетью блокпостов армии, и государство ничего не могло сделать. Попытаться задавить упадочную конгломерацию пригорода экономической и социальной блокадой? «Сталестройская Диада» скорее всего просто переехала бы в другое место, возможно даже поближе к Москве. Опричник скорее всего развязал бы боевые действия против Комитета, и в этой разборке никто бы не поставил на Комитет, прецеденты к тому времени уже были. За Опричником потянулись бы «Ауксилия» и «Велиты» растущие и набирающие популярность молодежные движения, которые могли превратить ситуацию в неуправляемый ком из хаоса и катастроф.
Сталестрой оказалось проще всего игнорировать, обходить стороной. Днем район делал вид, что на его улицах та же страна, что и вокруг. Ночью переставало поддерживаться даже это пародийное подобие порядка.
Сталестройские таланты оставляли за собой правило убивать на месте всех непонравившихся, не взирая на их местонахождение и происхождение. И по сию пору, насколько знал Азамат, не нашлось никого пережившего их приговор.
Оперативник открыл планшет, в очередной раз пытаясь понять бредни аналитиков и трудности закулисных интересов вокруг города. Уталиев никогда не был особо образованным, в Комитет он попал благодаря стечению обстоятельств и удаче, учился на ходу и скорее завоевал свой авторитет в команде, чем получил его благодаря умственным данным.
На уличном уровне в Питере или Астрахани с этим всё было просто, либо ты возьмешь цель, либо облажаешься с немалым шансом что тебя завалят. Но это так, легонько царапнуть поверхность.
Глубокие корни всей ситуации, вот что важно.
Тебе не понять, как свалить противника, пока ты не поймешь как, на чем и за что он стоит.
Сталестройские таланты делились на две группы – вигиланты и злодеи. Государственных команд в районе не было, залетным государственным талантам на первый раз могли сломать конечность, на второй раз шею. Залетным злодеям, если успевали поймать, стоило очень надеяться, на сломанную при задержании шею.
Структуры Комитета были представлены регистрационным отделением, с четырьмя аналитиками, обретавшимися в небольшом офисе, возможными осведомителями и иной агентурой, которая не была упомянута в отчетах, но существовала, и восемнадцатой командой, которая отрабатывала зарегистрированные происшествия посменно.
На зону площадью за 60 кэмэ и больше, чем семьсот тысяч жителей. До талантов это была клоака с самым высоким уровнем криминального насилия по городу, отголоски отдавались до сих пор. Возможно, именно поэтому сталестройские таланты были такими двинутыми на голову. Хотя кто из талантов не был двинутым?
Азамат вяло полистал материалы на планшете отпив кофе из термоса. Историческая справка, основание, Сталестройские заводы, индустриальное строительство кластера промышленности на Северо-Западе в двадцатые, строительство оборонительного района, бои 41-42, прорыв блокады в 43, попытки восстановить Ленинград, начиная именно со Сталестроя, постройка большого количества жилмассивов и проблемы с инфраструктурой. Всё это было типичной попыткой аналитиков обосновать собственное существование. К современному состоянию Сталестроя это имело мало отношения, разве что гипотеза о довоенных и послевоенных катакомбах, крупном подземном лабиринте поверх которого и построили новый город и жилые комплексы, могла объяснить неуловимость многих местных талантов.
Гипотеза о том, что никто не хотел, чтобы ему лицо разбили – тоже. Как и гипотеза о том, что новое поколение полицейских, госслужащих и даже учителей было родом из Сталестроя. Они уже больше, чем полдесятилетия жили и видели, что только таланты навроде Легионера, Опричника, Красной и Беллоны смогли навести в их городе относительный порядок.
Круговая порука, крайне густо замешанная на желании обывателя игнорировать всё что его не касается напрямую.
Азамат посмотрел на улицу, несмотря на ранний час, въезд и выезд со стороны Рыбацкого уже стояли в пробке. Он вернулся взглядом к планшету. Атмосфера в машине становилась всё более и более могильной.
«Гастаты» группа талантов, поддерживающая Опричника. Формально вигиланты работающие по всему Северо-Западу. Несмотря на небольшую численность и непостоянный состав, опытные и опасные.
«Ауксилия» и «Велиты», две вигилантские группировки, самые крупные в регионе в целом, популярные до той степени, когда у одной из них есть шансы легализоваться в активное политическое движение.
«Банда Беллоны» одна из самых маленьких групп Петербурга, и одна из самых отбитых. Кое-кто из их группы стоит на одном уровне с Горным, а это значит, что Комитет не дает гарантий успеха, даже если будет применяться ядерное оружие.
«Хаос Красной» вторая часть злодеев Сталестроя, стоящая за появлением огромного числа КОМОДо, распространением тонны всякой дряни и в целом, весь криминальный передел талантов начался с того, что авторитет державший Сталестрой, был публично четвертован именно талантами из «Хаоса».
Подобный состав тяжеловесов, их капиталов и интересов обуславливал последнюю неприятную черту Сталестроя. Любой ублюдок решивший сделать себе имя или что ему нечего терять, предпочитал попытаться прославится именно в Сталестройском районе.
Первый вызов поступил, не успели они въехать в Металлострой. Неподалеку, в районе промзоны на путях обнаружили тело. На трупе уже паслись МВДшные, от Комитета потребовалось только зафиксировать факт гибели носителя особых сил и способностей.
Труп был здоровым, даже несмотря на то, что осталось от него не так много. Азамат уступил коллегам почётную обязанность осматривать тело и общаться с местными, отправившись изучать участок железки, выбранный для экзекуции. В том что это была именно хладнокровная и садистская казнь, у него не было сомнений.
***
Лежа на холодных бетонных шпалах, дергаясь всем телом, он, подвывая и истекая слюной смотрел вверх. Ночь была туманной, очень туманной. Густой, как серая сметана туман не позволял обычному человеку разглядеть что либо, шагов с десяти. Тем более тут, за окраиной города, между промзонами и глухой, неосвещённой дорогой. Но он был не человеком, он был изменённым, возвышенным. Его глаза пронзали туман и ночь, трехсоткилограммовое тело пыталось двигаться и сопротивляться, несмотря на треть сломанных костей и связанные запястья с лодыжками. Он видел парившую в воздухе фигуру, облаченную в стальную броню, черепообразный шлем, с чёрными провалами линз, слышал гремевшие пластины сегментного плаща.
Его стоны и сдавленные вопли были просьбами о пощаде и милосердии. Он видел и слышал не только ту стерву, что бросила его на рельсы словно мешок с мусором. Его покрытая жесткой шерстью кожа ощущала вибрацию рельса, слух улавливал ритмичный шум, и даже сквозь туман он видел приближающиеся огни грузового состава.
***
Место первого удара, Азамат нашёл сам. Там возилась усталый и тощий судмедэксперт, с лицом вчерашнего студента. Поезд отсек таланту руку и ногу, крови натекло порядочно. Безымянного супера, ударило метельником, протащило вдоль дороги, но всё же засосало обратно под колеса. Количество крови и мелких ошметков на рельсах и вдоль них, намекало что кому-то из путевой обслуги придется повозится, вычищая сотню вагонов, не меньше.
***
Алексей зевнул, разглядывая едва видимую ленту железной дороги и дал гудок. Сверившись с навигатором, он убедился, что до переезда уже недалеко и потянулся к рычагу, собираясь сбросить скорость. Внезапно, на мгновение, туман вокруг тепловоза, словно превратился в непроглядную, непроницаемую тьму, в кабине, даже сквозь рокот дизельного двигателя, он ощутил некий толчок. В ритмичном перестуке колёс что-то изменилось. Машинист не успел среагировать или понять, что произошло. На этом участке он работал не так давно, но даже если бы он знал, увидел тело, лежавшее на путях, и успел бы нажать на тормоз, поезд не успел бы остановится, для составов длинной более чем в девяносто вагонов, тормозной путь может составить куда больше километра.
Погасший было свет снова вспыхнул, выглянув наружу, Алексей не увидел ни спереди, ни сзади ничего не обычного, лишь туман и тусклую зелёную краску своего локомотива. В темноте и серой, мутной пелене едва можно было разглядеть второй локомотив в сцепке, и даже очертания грузовых вагонов было невозможно угадать, если не знать, что они должны быть там.
Он проедет до Великого Новгорода прежде, чем рассветет и погодные условия позволят кому-либо разглядеть вмятину и пятно засохшей крови на отбойнике.
***
От первого столкновения талант не умер. Сам ли он был настолько живучим или ему помогли? Как бы то ни было, поистекав кровью, он попытался уползти. Долго и достаточно упорно, полоса крови тянулась на почти тридцать метров, извиваясь словно змея. Азамат присел и на корточках двинулся вдоль дорожки из кровавых брызгов и ошмётков.
***
Сколько он пролежал без сознания, он не знал. Ударом ему свернуло половину лица, раздробило левую глазницу. Поезд протащил и разодрал его, так что на спине и левой стороне тела у него не осталось живого места. Лежавшие на рельс локоть и колено были отсечены, он ощущал, вязкую, застывшую корку, его тело всё же справилось и смогло остановить кровотечение. С трудом он поднял голову, огляделся. Перед единственным уцелевшим глазом всё плыло, мышцы тянуло, неестественным образом. Череп не должен был чувствоваться, как большой мешок с глиняными черепками, привязанный к голове. Боль была невероятно всеобъемлющей. Каждый вздох и выдох, словно жидкий огонь тек по горлу в легкие, каждое движение сопровождалось скрежетом и трением обломков костей. Он думал, что познал боль, когда эта тварь избивала его и ломала ему кости, но теперь всё стало ещё хуже. Он знал, она наслаждается этим, наслаждается его беспомощностью, слабость на фоне её силы, так же, как и он наслаждался тем насколько он сильнее в сравнении с обычными людьми. Правая рука была сломана в четырёх или шести местах, но ещё работала. Он ещё был жив, мог дышать, поэтому он пополз вперёд. Цепляясь за шпалы, щебенку и надежду добраться до ближайшего переезда. Железная дорога была его единственным ориентиром в темноте и тумане, он не хотел умереть в канаве, как какая-то тварь.
Сколько прошло времени, было непонятно, он подтягивал свое тело снова и снова, вырубался от боли и снова продолжал ползти, пока в очередной раз рванув себя вперед, не ткнулся носом в сабатон силовой брони.
Она была здесь, ждала его, и он взвыл, как животное от боли и обиды, от осознания, что несмотря на уже перенесенные боль, унижение и потерянные конечности его экзекуция ещё не окончена.
***
Азамат осмотрел место второго столкновения. В мазуте, крови и пыли, на шпалах угадывался отпечаток сапога, длинный и широкий, великанских размеров. Приглядевшись, оперативник заметил характерные сколы и царапины от когтей. Картина происходящего вырисовывалась уже достаточно очевидной. Понять кто казнил здесь безымянного таланта было легко.
У Азамата не было дедуктивного склада ума, но он тут и не требовался, тут требовалось понимание талантов, знание их истории и гиммиков группировок. Вот этим он как раз обладал в полной мере.
Государственные герои были говорящими головами, для них убийство было почти недопустимым. Вигиланты делились на собственно героев, считавших убийство чертой, которую нельзя переходить, и тех, кто убивал, по той или иной причине, линчевателей, как их называли в США. Злодеи смотрели на убийство, как на инструмент. За всеми костюмами и плащами легко забыть, что они не умалишенные воображающие себя всемогущими, они могут очень многое и зачастую их действия предельно логичны и утилитарны. Сталестройские злодеи, могли и любили превращать свои казни в послание, вызов официальным властям и предупреждение для тех, кто решился нарушить границы их личных вотчин.
Азамат огляделся вокруг ещё раз. Железная дорога, далеко от переезда, промзона. Почти граница района. Тело нашли сравнительно быстро, из-за оставленных следов, но даже если бы труп просто валялся тут, его обнаружили бы на утреннем обходе путей или первой же электричкой. Вигиланты отпадают, они о своих трупах звонят и сообщают. Значит злодеи. Северная часть Сталестроя, промзона и железная дорога. Типичный почерк Беллоны. Следы от силовой брони, отпечаток сапога с когтями, только подтверждают это.
***
Она удерживала его шею, подняв его тело, в коленопреклоненную позицию. Её голос, смодулированное электронное рычание, какофония из звуков и частот, разрывал его уши, заставляя слезы течь из единственного уцелевшего глаза.
— Такие как ты, олицетворение всего, что я презираю в вашем виде. Никчемные жалкие приматы, цепляющиеся за свои убогие привилегии на мелком комке грязи. Стагнирующие. Деградирующие. Считающие, что кому-то есть дело до ваших жалких достижений и амбиций.
Её слова прервал какой-то отдаленный звук, заставивший таланта в её руках, дернутся и застонать.
— Герои… Злодеи… Презренные мрази-бандиты вроде тебя, в сравнении с нами, вы лишь вирионы, частицы былой мощи, бездельно тратящие время на копошение в песочнице. Жалкие игры, призванные отделить достойных от мусора. ТЫ — мусор. Твое время — вышло.
Тело в её руках завыло и затряслось, но эти звуки перекрыл рев тифона, установленного на поезде ЭВС «Сапсан».
Машинист, даже не подумал затормозить, единственное что он мог сделать и сделал, это выжать педаль тифона в пол всем своим весом. Стоявшая на путях фигура, взлетела, широко распахнувшимся плащом на секунду перекрыв обзор из кабины. Удар по корпусу, вышел громким, но машинист его не расслышал, за собственным бешеным шумом крови в ушах. Встревоженно пискнула система мониторинга, связанная с браслетом на запястьях, и мужчина, ругаясь начал снижать скорость, судорожно перекрестившись. Пройдет ещё восемь минут прежде, чем он доедет и заведет «Сапсан» в депо. Ещё пятнадцать, прежде чем дежурная смена решится вызвать милицию. Ещё двадцать прежде, чем ближайший патруль обнаружит тело. К этому моменту, талант, а точнее то, что от него осталось, будет уже полчаса, как мёртв.
***
Водитель экипажа, он же по выслуге лет и опыту, старший, был из прокурорских. Несмотря на это, он был вполне терпимым. Обычный такой русский мужик неопределенного возраста, с наметившимся брюшком и неизбывной усталостью на лице. Его звали Егорычем, и до Петербурга, он откисал в Салехарде, как однажды он проговорился, был неугоден начальству, вот и сбагрили подальше. Он окликнул Уталиева, чтобы тот возвращался к машине.
Азамат полистав планшет, для виду, и убедившись, что никто не смотрит, сфотографировал остатки лица и тела, несколько раз, на левый телефон. Проверил фотки, на предмет наличия тени или кого-либо постороннего в кадре, а затем отослал их на левый же номер, одного из технарей. Инструкции могли запрещать такое сколько угодно, как только инструкции научаться находить информацию быстрее чем орда фанатов из сети, вот тогда и поговорим. До тех пор – важен результат.
Собрались и обмозговали за пределами машины, на время отключив регистраторы. Обменялись выводами. То, что работает «Банда Беллоны» согласились все. Пусть машинист «Сапсана» и отрицал, что что-то видел, ну так оно понятно. У них тут рядом ремонтное депо, гадать куда рано или поздно ведут все концы, не надо. Согласились и в том, что это казнь, первая в череде. Кого казнят и за что, было пока не ясно, но то, что будут ещё трупы, сомневаться не приходилось. День только начинался, районные улицы и шоссе уже были запружены машинами.
Второй сигнал прошёл с другого конца района, от Понтонного. Там обнаружили тело с содранной кожей в комплекте из нескольких частей прибитое арматурой к путепроводу над переездом железной дороги. Понять, что там был за талант, пока не представлялось возможным.
Набившись обратно в машину, и предоставив Егорычу думать над маршрутом, и поделив обязанности с остальными, Азамат открыл браузер на левом телефоне углубляясь в дебри ГКН. Для виду он открыл и планшет, периодически делая вид, что листает материалы по делу.
Происшествия с участием талантов, ГКН сводил в удобные списки. Замеченные случаи, зафиксированные на видео происшествия, с насилием, без насилия, столкновения талант-талант, огромный пласт работы можно было облегчить, используя ГКН, как часть аналитической сети Комитета, но, как обычно из высоких кабинетов было виднее, поэтому приходилось искать обходные пути. Несмотря на ранний час, жаренные фотки с очередной выходки сталестройских банд, уже обросли почти сотней комментариев. Оставалось надеяться, что левый телефон не вычислят из отдела К, хотя бы до конца дня.
Большинство комментариев, как обычно и бывает представляли собой болтовню и всякие возгласы экзальтированных подростков, которые внезапно узнали, что таланты оказывается те ещё мясники. Модерация уже заблюрила всё что только можно на фотографиях, но не собиралась удалять тему. Наибольший интерес представлял комментарий одного из местных экспертов по талантам, который используя графические редакторы, восстановил примерную внешность таланта собрав по кусочкам и отзеркалив уцелевшую половину лица и тела. Погибший был здоровым зверюгой, почти под три метра высотой, лохматый словно бабуин и с широкой обезьяньей же пастью. Круглые, крупные глаза, как у совы, приметная внешность. Кто-то из комментаторов записал его было в «Клыки», но следующие тридцать или сорок, убедительно опровергали эту гипотезу.
Очередным полезным комментарием, оказалась ссылка от одного из иностранцев, на трехмесячной давности происшествие в Эстонии.
Перейдя по ссылке, Азамат посмотрел видео. Снято было явно во время полицейского штурма, какого-то частного дома. По вломившемуся через дверь отряду ударило какой-то вспышкой, а затем с потолка на них прыгнула лохматая тварь с горящими глазами. Было похоже, что один из талантов опознан. Вопрос, что привело его в Сталестрой, что они не поделили с Беллоной. Да ещё и труп в районе Понтонного. А с ним как быть?
Проверив где было снято видео, Азамат встрепенулся и набрал аналитический отдел, позвонив в ИАЦ.
— Восемнадцатый экипаж, Уталиев, — про себя он понадеялся, что новая система связи зашифрована настолько же надежно, насколько обещали инженеры. — По утреннему убою в Сталестрое. Срочно, нужен список персонала Средне-Невского судостроительного, конкретика – перевелись недавно, трудоустроились в течение двух-трех последних месяцев, имеют прибалтийское происхождение, жили и работали в Калининграде, родственники в Прибалтике, в течение трех последних месяцев выезжали или проезжали через Эстонию. Проверьте связь, похожая тварь размотала полицейский патруль в районе Саарема.
Экипаж молча и синхронно уставился на Уталиева и тот пожал плечами запрятав телефон в карман.
— Вспомнил одну сводку. Вот что я думаю, если я прав. Кто-то из эстонских решил внедрить свою агентуру в Сталестрой. На Саарема есть предприятие, гражданские яхты строит из стеклопластика. На СНСЗ, тоже что-то такое собирались открывать. Кто-то где-то спалился, и теперь Беллона идет по цепочке. Версия?
Пораскинув мозгами, пришли к выводу, что лучшей версии не будет, и Егорыч свернул в сторону СНСЗ.
Азамат продолжил напряженно размышлять.
Что-то определенно не билось, если покойные работали на СНСЗ, зачем убивать их в районе железной дороги? Нет, допустим логика действий Беллоны тут заключается в типичной злодейской показухе. Мало есть что-то более брутальное, чем столкновение человека с индустриальной реальностью идущего на полном ходу локомотива. Это эффектный ход, публичный, потому что тело обязательно найдут, и жестокий, мороз идет по коже, при понимании факта, что казнённые знают, что, когда и как их убьет.
Но что делать с ошкуренным трупом? Зачем снимать кожу с убитого? Плащ и сапоги сшить? Поступок в духе Беллоны или Красной, у последней по слухам были сапоги и пояс из кожи одного неудачника, который вздумал ей что-то сказать. Тоже кстати штрих к портрету сталестройских талантов, большинство носило в качестве трофеев клыки-кости-шкуры животных, а вот сталестройские могли блеснуть трофеями, сделанными из других талантов.
Но зачем тогда прибивать его остатки над железной дорогой? Снять кожу, бросить под поезд, затем собрав ошметки развесить их на путепроводе.
Уталиев открыл фотографии с места в планшете. Крови, почему так мало натекло крови? С первого найденного трупа натекло куда больше. Если второго свежевали на месте, то почему нет луж крови и где собственно его шкура?
Без экспертизы, напрашивался один вывод. Кожу с таланта содрали где-то в другом месте, затем кинули под поезд, и убедившись, что после такого он не регенерирует, прибили останки арматурой к бетону. Зачем сдирали кожу в другом месте? Пытали. Что хотели выяснить? Местоположение товарища, которого уже не спеша отловили и прикончили со вкусом.
Астраханец поморщился, понимая, что в таком случае второй труп на самом деле первый. Почему его обнаружили вторым? Повесили позднее? Не обращали внимания? Задержали проход сигнала по инстанциям? Грёбанный Сталестрой, не понять, где кончается круговая порука и финансовые интересы талантов и начинается страх перед бессудной расправой и замалчивание в интересах группировщиков.
Пробившись через забитое Петрозаводское шоссе, по пешеходной зоне, экипаж всё-таки добрался до проходной судостроительного завода. Стаи работяг, покуривая кучковались у КПП, там же отирался и местный секретчик. Невзрачный, уже довольно пожилой, с залысинами и с глазами на выкате и носом в пол-лица. Уталиев успел подумать, что такой хорошо вписался бы на роль маньяка. Вроде и обычная внешность, а легко представить, как он людей режет на куски.
Но секретчик маньяком не был, ну или пока что ещё ни разу не спалился. Зато он был предельно собранным и деловитым. Выгнав одного из оперов с пассажирского, он выложил туда несколько папок и картонную коробку с лежавшим в ней содержимым из шкафчиков, где оказалась пара дешевых мобильных телефонов. Включив музыку в машине погромче (хотя едва ли это помогло бы против потенциальной прослушки), Уталиев с Егорычем взяли секретчика в оборот. Точнее это он взял их, мужик несмотря на невзрачность оказался аж целым полковником и держал это предприятие под своим присмотром аж с брежневских времен, как в двадцать пять пришел, так до сих пор и сидел. И либо он на хую вертел талантов, либо Уталиев перестал что-либо понимать.
Секретчик сдал полный расклад. На заводе было четверо новичков в гражданской секции, все четверо как бы незнакомые между собой, один из Калининграда, один из Риги, один из Таллина и ещё один из Лиепая. Все из апатридов, все с опытом в яхтенном строительстве.
На заводе действительно планировали расширяться и готовили планы под яхтенные верфи, нанимая персонал с опытом. Но полковнику что-то показалось подозрительным, поэтому он взял одного из четверых в разработку. Зафиксировал факты совместных контактов между собой, а затем вышел и на куратора. Когда и как, отмолчался, просто выложил фотографии и адреса.
Дело набирало обороты, и впервые у оперов забрезжил шанс обойти сталестройских талантов.
Забившись обратно в машину, экипаж рванул в Колпино на всех порах. Теперь кое-что становилось понятно. У той же Беллоны, скорее всего не было времени и настроения выслеживать все передвижения. Взяла одного, выпотрошила, как следует и начала по очереди брать остальных. Если им повезет, то кого-то они успеют перехватить.
Секретчик в отличии от Беллоны, выследил всех по полной. Запасные квартиры, явки и точки контактов, весь расклад. И пока за окном проносились индустриальные ландшафты Сталестройского района, Уталиев прокручивал в голове вопрос, почему он так легко распростился с информацией?
Работает на Беллону? Тогда они найдут только трупы. Но если он всё сдал, зачем тогда пытать? Из любви к искусству?
Но если так легко сдал всю операцию в пользу Комитета… Хотя стоп, Уталиев встрепенулся. Запрос он отправлял через ИАЦ. А руководителем оперативно-аналитического отдела был Семёнов. Комитетчик старой закалки.
Азамат посмотрел на навигатор, ехать ещё оставалось минут пять-семь. Небо было неожиданно чистым, и за ними пока ещё вроде никто не следил. Шансы были.
Астраханец усмехнулся, неожиданно даже для себя. Нет, ну какова всё-таки старая школа. Один в одну морду целую группу талантов расколол, другой первого либо завербовал, либо убедил сдать расклад подготовленным людям. А говорят обычным людям нечего делать против талантов. Ага, иди поохуевай на таких стариков, даже не поймешь, где навернешься.
Однако, соседи тоже обнаглели. Ладно предположим ЦРУ сидит и пытается перевербовать талантов, это уже известная зубная боль. Но прибалты? Серьезно, эти что тут забыли?
***
Продолжение доступно без рекламы и смс по адресу:
Потому что у пикабе ограничение в 30000 символов. Все дела. Сорян.
Показать полностью