– Что ты думаешь о свободе воли? Ты полагаешь, что это реальность или фикция, чтобы создать субъекту иллюзию контроля над разумом и событиями в мире?

– Ну, я думаю, что…

– Или это все-таки недостижимый идеал, к которому каждому нужно стремиться, чтобы хоть что-то понять о себе и о мире? Хотя зачем я спрашиваю. Прежде чем рассуждать об этом, ты должен понять, что свобода вложена в нашу природу a priori и что нет на свете существа, которое бы родилось несвободным. Люди сами делают себя рабами обстоятельств, социальной иерархии и капиталистического устройства, уничтожающего весь потенциал свободной личности.

– Ну, я…

– Ты – свободен по природе, как и я. Как бабочка, как бабушка, как лавровый лист и миллиарды атомов, составляющих нашу необъятную Вселенную. Детерминисты утверждают, что происходящее находится вне нашего контроля и они во многом правы кроме того, что есть единственное, что человек контролировать в состоянии, – свой уровень свободы. Свободы быть. Свободы есть. Свободы пить. Я прочитал сотни, нет, тысячи книг, чтобы понять это. Но истинно понял, лишь когда осознал на себе и освободился.

– Вадь, давай дометем двор, а? Совсем немного осталось…

– Ты так ничего и не понял! «Свобода разума человека поднимается над законами, управляющими природой, и действует на своем собственном, более высоком уровне бытия, который автономен, несмотря на его зависимость от нижних уровней бытия». Так говорит Виктор Франкл! Ты сейчас на нижнем уровне бытия и не можешь от него оторваться. Но я не виню тебя за это, ты просто пока не понял…

– Вадь, ну 5 минут осталось, не мешай, а! Я почти закончил.

– Глупец! Но с тобой еще не все потеряно. Ухтомский говорил, что, в отличие от животных, человек способен создавать новые доминанты и избавляться от старых. Проблема только, что настоящий глупец извлечет повод для продолжения глупостей… И так и не поймет, что он свободен, оставаясь несвободным…

– Петр Саныч, Степан Алексеич! Опять началось!

Двое высоких мужчин в белых костюмах подошли быстрее обычного. Они в два счета взяли мыслителя под руки и повели к зданию кащенковского отделения. Эту ночь мыслитель проведет в изолированной палате под присмотром капельницы.

«А вот и главные адепты несвободы… Главное, что свободен я…» – бормотал под нос философ.

***

Автор: галлина домани.

Этот рассказ написан на стажировке YouBe PRO по сторителлингу Владимира Выборова. Всю информацию о стажировках и проектах YouBe ищите в наших соцсетях.

ВКонтакте: https://vk.com/yoube_qna
Telegram: https://t.me/yoube_project
YouTube: https://www.youtube.com/@yoube_project

Раздали дуракам бумагу и карандаши. Половину карандашей дураки сразу потеряли. А один даже умудрился засунуть карандаш себе в задний проход, правда, грифелем наружу. Получился такой пишущий сфинктер. Ай да Пушкин, короче.. Но раздали им все эти принадлежности совсем не для этого. А чтобы дураки написали кому что нужно. Прошения свои.

Ну вот те, которые справились с заданием отдали бумагу старшей медсестре, жабообразной бабе, с квакающими тремя подбородками и четырьмя животами. Старшая брезгливо понесла писанину до дохтура. Но, дохтур отмахнулся от всего, как от назойливой мухи, и продолжил тупить в журнал «сельская жизнь», грезя об огромных качанах капусты, размером с бычью голову.

Писанина в итоге легла на стол лицу ответственному за поставки всего нужного и ненужного в дурдом. И так в прошениях было: баба – два раза, толстая баба – три раза, Пугачева, автомат Калашникова, телефон для звонка Путину, полное собрание сочинений Ленина (чем им не хватает неполного, имеющегося в местной библиотеке) и наконец, встретиться с солистом группы Алиса Константином Кинчевым. Хорошо, что не с Оззи Осборном.

Но ответственное лицо было лицом начитанным, и знало, что Кинчев – фамилия не настоящая, а настоящая Панфилов. Как раз работал в дурдоме один Панфилов, ответственный за культуру, баянист и ложкарь в третьем и последнем поколении, герой танкист, трижды горевший в танке, который из бокса то никогда не выезжал.

Вызвали Панфилова, которого, к сожалению, звали не Константин, а всего лишь Сергей. Потому что хотя кругом и дураки, но и их иногда надо радовать. Глядишь и пойдут на выздоровление. А Пугачёву сейчас не найти, у неё у самой деменция и из тумана айсберг выплывает. Да и баб столько даже на трассе не стоит. Понятно всё, дурдом то чисто мужской, вот и мучаются, кто как может. Теребят всё что шевелится. Хоть и колют их препаратами, а всё равно от педерастии нет-нет, да и да.

В общем, этого Серёгу, героя Панфиловца, вызвали для ЦУ. Указания были – начесать хаер, найти футболку постаршнее и взять гитару. Раз гитары нет, то хотя бы балалайку. Тоже нет. Ложки, хуй с тобой, ложки. Выступает группа Алиса с песней «тоталитарный рэп – это вам не ха-ха…».

Ой, что творилось в палате, когда вошел новоиспеченный Кинчев, которого. К слову, все знали в лицо как Серегу Панфилова. Но, эффект, который приподнёс конфирансье тире ответственное лицо, представил Панфилова-Кинчева в другом свете.

Дурак, просивший аудиенцию с солистом Алисы сиял. Другой дурак, просивший Пугачиху, был смурнее тучи и пускал газы. Дурак, из чьего сфинктера торчал грифель – писал стихи на обрывках обоев. Стихи начинались так:
Снова в ночь летят дороги
День в рассвет менять…

В общем все были заняты своими делами. Вожделенный Кинчев стоял в центре палаты и был рассматриваем со всех сторон, как только что открытая Америка Колумбом. Хотя самому Панфилову-Кинчеву очень хотелось похмелиться и еще почесать левую лопатку. Но, коли ты памятник, то знай своё дело – стой смирно. Пройдут пионеры – салют пионерам, а как скроются за горизонт, ну их нахуй, встань и иди.

Панфилова-Кинчева потрогали со всех сторон, попытались даже укусить за икру, но Панфилов-Кинчев стряхнул дурака-вампира как надоедливую маленькую вошь.

В палату заглянуло ответственное лицо и предложило Кинчеву-Панфилову спеть. Что-что, что-нибудь известное. Чтобы дураки, простите, пациенты, могли подпевать.

Грифель в сфинктере в это время довёл куплет до логического конца и сломался в жопе:
Кому чья,
а мне досталась Трасса Е-95.
Дураки стали хлопать и просить песТню. ПесТню, песТню…

И Панфилов-Кинчев, запрокинув голову завыл, подстукивая себе на ложках:

Мы уже почти не слышим приказов,
Нас уже почти невозможно пасти,
Мы уже почти вышли на трассу,
Но только почти,
Только почти.
Аэробика!
У, аэробика!
Аэробика!
У, аэробика!
Лечь! Встать!

И, о чудо, дураки стали ложиться и вставать. Чего доселе не бывало. «А метод то хорош» - потирая руки улыбалось в дверях ответственное лицо. «Лечь! Встать! Аэробика!- скажите, пожалуйста, кто бы мог подумать, ай да Панфилов, ай да Кинчев!».

Сегодня мимо шло вот такое чудо...

Может и игрушечный пистолет, но напугаться я успела знатно.
Центр города, ул. Обороны.