Третий(15 мая) день протестов в Екатеринбурге ознаменовался усилением репрессивного аппарата областных властей и его активизацией: были мобилизованы дополнительные отряды ОМОН (как минимум из Челябинска), блокирована набережная Рабочей молодёжи, усилен забор «стройплощадки» по всему периметру. Власти готовились к вечерне-ночному противостоянию, чего не скажешь о неорганизованных протестующих, поэтому третий день показал полное превосходство властей и слабость протестующих горожан.

Если власти извлекли уроки из предыдущих дней противостояния и встречали протестующих системой мер, не позволявших протестующим прорвать забор и, тем самым, освободить сквер, то горожане оставались в таком же хаотичном несплоченном виде; не смогли самоорганизоваться и, в конечном счёте, потеряли инициативу в противостоянии. Теперь власти овладели инициативой и взяли ситуацию под контроль. И без сомнения областные власти, во главе с губернатором Куйвашевым, смогли бы силовыми способами подавить этот протест, если бы не вмешалась Москва. Президент Путин осадил Куйвашева и заставил его считаться с мнением «народа» (президента). Высшая государственная власть проявила не просто гибкость, но и прекрасную способность трезво оценивать политическую ситуацию в стране (и это надо иметь в виду и обратить на это особое внимание), кремлёвские власти верно поняли, что за борьбой за сквер кроется противостояние со всей системой буржуазного государства, а моральная поддержка, оказанная Екатеринбургу всей страной, свидетельствует, что это противостояние имеет общенациональный характер. Именно эти обстоятельства сделали битву за сквер в Екатеринбурге предметом внимания государственной власти РФ.

Борьба против забора, имевшая, на первый взгляд, незначительную и аполитичную форму, на самом деле имела весьма радикальное содержание, и именно для того, чтобы протесты и их горький опыт (а в случае полицейского решения вопроса он был бы именно такой) не стали ускорителем роста политического сознания трудящихся масс и их классового самосознания, президент прекратил эскалацию силовых мер, которые готовил губернатор.
Отказ местных властей от форсирования полицейских акций протестующими был воспринят как победа и в каком-то смысле так оно и есть.

Ещё одним важным событием стала попытка главы Екатеринбурга Высокинского выступить перед протестующими, которая закончилась полным провалом и позором: протестующие не дали ему говорить, заглушая его свистом и криками. В итоге господин Высокинский, у которого гражданская жена является владелицей управляющих компаний, вынужден был покинуть сквер под скандируемые толпой лозунги: "Мы тебя не выбирали" и "Позор".

В субботу (18 мая) днём часть активных самовыдвиженцев из числа протестующих, пришла в городскую администрацию на встречу с опозоренным мэром. Цель встречи выстроить диалог и найти компромисс в конфликте за сквер. Активисты с воодушевлением искали такой выход, который бы не противоречил закону и, в то же время, позволил учесть желание горожан иметь сквер. Они всерьёз рассуждали, о том, какое бы провести мероприятие, чтобы это позволило городской администрации на законных основаниях прекратить уничтожение сквера. Опрос, техническое задание для опроса(!!!), референдум, исковое заявление в суд - самозванные представители горожан перебирали варианты, которые бы позволили с честью выйти из затруднительного положения тем властям, которые сами создали это положение, наплевав на законы или умело их используя против массы простых горожан. Активисты забыли, что сама возможность их беседы с небожителями из администрации стала возможна благодаря выходящим за рамки буржуазных законов действиям толпы, за которые около сотни человек были задержаны полицией. Активисты забыли, что того, с кем они пришли обсуждать чаяния народа, сам народ даже не стал слушать, а с позором выгнал из сквера. Словом, самозванцы бросили тень на всю предыдущую самоотверженную работу протестующих, благодаря которой и стала возможным хотя бы временная приостановка строительства.

К субботе, наконец-то, мобилизовались «верующие». Правильнее будет сказать, православная церковь в субботу сочла возможным вывести свои силы непосредственно на место противостояния - сквер Октябрьской площади. До этого мы только слышали о якобы случившемся раздоре в обществе: будто бы «бесы», атеисты и неверующие вступили в конфликт с православными верующими. Но всё дело в том, что, во-первых, православных верующих, выступавших за строительство храма, все эти дни просто не было на месте конфликта; а, во-вторых, среди протестующих было, наверное, не меньше (во всяком случае, не мало) православных верующих, которые активно выступали против сноса сквера и стройки храма. И надуманное попами противостояние верующих и неверующих, на самом деле состояло в противостоянии верующих и неверующих обнаглевшим попам, властям и миллионерам. Вот это-то обстоятельство явилось главным, обескураживающим альянс власти-монополий-РПЦ явлением.

Церковь не впечатлила своими контрдействиями в субботу. Из всего гигантского и не ограниченного финансового ресурса РПЦ смогла мобилизовать смешанный из служителей и паствы хор, раздачу бесплатных пирожков, да пары священников, которые вели душеспасительные беседы с любым желающим. Если в сломе за забор первую скрипку играла молодёжь, то в полемике со священнослужителями участвовало взрослое, можно сказать, пожилое поколение. Попы пытались убедить горожан в том, что Екатеринбург не имеет достопримечательностей и городу крайне необходимо построить ещё один большой храм, и строить его нужно только в историческом центре и больше нигде. Пожилые горожане возражали, что разве можно строить храм и одновременно разрушать сквер и разве можно начинать такое богоугодное дело в раздоре с народом? Очевидно, что попы спорили со своей же паствой, о которой, якобы, они пекутся. Очевиден раскол верующих граждан с церковью.
Одна из таких бесед особенно впечатлила, как своей откровенностью, так и своей типичностью. Женщина подошла к настоятелю храма на Крови Максиму Миняйло и вступила с ним в беседу. Надо отметить, что господин Миняйло, как минимум с третьего дня протеста, постоянно присутствовал в сквере и был доступен для диалога. Так вот, женщина очевидно верующая, начала свой диалог с настоятелем с неудобного вопроса (который, к сожалению, не попал в кадр): «Батюшка, извините за бестактный вопрос: а почему у вас такой большой живот? Ведь вы же за паству, за простую паству».

По окончании беседы женщина попросила прощение за свой бестактный вопрос, на что Максим Миняйло пообещал ей похудеть, но женщина оказалась твёрдых убеждений и не поддалась на попытку сблизиться, она строго сказала настоятелю храма, что это нужно не ей, а им - священнослужителям.

Итак, несмотря на широкую огласку и видимую победу протестующих, инициатива перешла к местной власти. Проблему заметили в Кремле и курируют ее теперь более умелые и изворотливые специалисты. С помощью президента они сумели перевести конфликт с улицы за стол переговоров и поставить в рамки буржуазной законности и крючкотворства. Накал страстей спал, а значит, настало время перегруппировки сил, чем сейчас и занимаются местная и федеральная власти. Протестующим необходимо сделать то же самое: сплотить свои ряды, наладить координацию, выделить ответственных, активистов, юристов и прочих и быть готовыми дать отпор не только за столом переговоров, но, что наиболее важно и действенно, на улице.

Хорошим подспорьем для протестующих стала бы поддержка коллективов крупных предприятий (промышленность, транспорт, торговля, услуги) города, без сомнения их представители уже боролись за сквер все эти дни. Как показала история подобных конфликтов, победит лучшая организация.

Н. Вилонов,корреспондент Бескома в Екатеринбурге

Источник ЖЖ
Источник ВК

Этих депутатов мы с вами навыбирали.

В чем состоит реальная задача ВЦИОМа при проведении опроса о строительстве храма — объясняет социолог Григорий ЮдинМногие протестующие восприняли как победу новость о том, что вопрос о строительстве храма в Екатеринбурге на месте сквера будет решаться при помощи опроса общественного мнения. Однако люди, знакомые с внутренней кухней российской опросной индустрии, отнеслись к этой инициативе крайне настороженно. Опасения подтвердились, когда екатеринбургское издание ЕТВ опубликовало анкету из 41 вопроса и аудиозапись телефонного интервью, которое проводили сотрудники ВЦИОМа с владельцем местного барбершопа Владимиром. Диалог получился очень характерный, поэтому мы приводим выдержку из него.
— В ходе общественных слушаний по вопросу строительства храма Святой Екатерины в сквере у Театра драмы высказывались различные предложения. Какие из них являются наиболее важными и должны быть соблюдены в первую очередь? 1. Храм должен занять лишь небольшую часть сквера. 2. Должна быть благоустроена прилегающая к новому храму территория. 3. Должно быть проведено дополнительное озеленение сквера. Как вы считаете?

— Опять нет вариантов. Вы задаете вопросы без вариантов.

— (Смеется). Я варианты только что зачитала. Есть еще варианты: храм не стоит строить на территории сквера ни при каких условиях либо затрудняетесь ответить.

— Почему вы мне сразу не зачитали эти варианты?

— (Смеется) Положено.

— В смысле, вам положено не зачитывать такие варианты?

— Нет, положено предложить, если вас…

— Не понимаю, как вы проводите опросы общественного мнения, если вы не предлагаете все варианты ответов?

— Вы же всегда можете высказать свое мнение или свой вариант предложить.

— Вы людей без выбора оставляете, точно так же, как депутаты оставили людей без выбора по поводу строительства.

Глава ВЦИОМа Валерий Федоров в ответ на просьбу прокомментировать работу интервьюера в фейсбуке написал: «Разбираюсь». Пока опросная служба готовится к проведению самого громкого за последнее время опроса, результаты которого ожидаются в течение недели, «Новая газета» попросила социолога Григория Юдина оценить достоинства и недостатки российской «опросной демократии».
«Этот опрос не имеет никакого отношения к демократии»
— На первый взгляд, аргумент в пользу опроса выглядит железно: вы хотите демократического решения — вот вам демократия, сейчас мы узнаем «мнение людей». Но в реальности этот опросный плебисцит не имеет никакого отношения к демократии.Главный принцип плебисцита, который давно известен в политической теории:плебисцит всегда выигрывает тот, кто его проводит.Потому что именно он контролирует все: от условий и формата проведения до формулировок вопросов. Полный контроль за ходом и результатами голосования будет у городских властей, которые, конечно, являются стороной конфликта.В рамках предварительного опроса ВЦИОМ делал то, что на профессиональном языке называется «ротацией», то есть подбирал вариант ответа, который в ходе плебисцита с наибольшей вероятностью обойдет вариант «не строить храм в сквере». С этим связано то, что многие горожане сообщили, что им звонили с опросом, но ротация требует большой выборки. Теперь победивший вариант (скорее всего, это будет именно тот вариант, который ранее озвучил Путин: храм построить, сквер разбить в другом месте, «чтобы мамочкам с колясками было где погулять») включат в плебисцит.Работает это следующим образом. Есть, условно говоря, 10 вариантов ответа. Каждому респонденту предъявляются три. Он может выбрать из них два. Другому респонденту — следующие три варианта. В этом конкретном случае не было варианта «не строить». Но есть другие свидетельства, где был этот вариант, но не было многих других. После этого с помощью статистической технологии можно проранжировать все десять и выбрать те два, которые наиболее популярны. Они соединяются в один вариант и вставляются в плебисцит. То есть в ходе предварительного опроса ВЦИОМ подбирает вариант, который с гарантией победит. Но признаться в этом они не могут, потому что иначе весь план всплывет.

Главная хитрость плебисцита — его неожиданность: давайте просто «узнаем мнение».Но чтобы у людей появилось мнение, оно должно сформироваться. Мнение формируется с помощью публичных дискуссий и дебатов, в которых все стороны могут изложить свои позиции. Именно это называется демократией, а вовсе не голосование. Сейчас, пользуясь эффектом внезапности, они будут приставать к горожанам с вопросами типа «Нужен ли храм городу?» и получат «мнение», которого у людей нет и не может быть, пока не состоялась нормальная общественная дискуссия.

Ключевое требование демократии — чтобы каждый гражданин мог принять участие в решении важного для него общественного вопроса. Но опросы организованы по выборочному принципу, поэтому подавляющее большинство горожан не получат никакого шанса заявить свой голос. За них будут говорить те, кто попадут в выборку. Люди, которые рисковали своим здоровьем, попадая под дубинки омоновцев, потому что для них по-настоящему важно публичное пространство в центре города, могут быть вообще не представлены. А вместо них в выборку, например, попадут те, кто о конфликте ничего не слышал.То, что президент на всю страну заявил, что опрос будет проводиться по его указанию, — чудовищный удар по всей опросной индустрии.Данные опросов претендуют на объективность, потому что респондентов заверяют, что опросы независимы. Что будут думать респонденты, которые знают, что этот опрос проводится по личному приказу президента? Тем более что он ясно сообщил, какой ответ считает правильным.

Грустно, что появляются социологи, которые в этих условиях начинают делать «опрос», как будто бы ничего не произошло.Конфликт между двумя позициями должен быть разрешен с помощью демократического референдума, в котором сможет принять участие каждый, кому это важно. С нормальной кампанией по обсуждению ключевой для города проблемы во всех городских СМИ хотя бы в течение месяца. С публичным контролем формулировок вопросов, процесса голосования и подсчета голосов. С избирательной комиссией, которая будет отчитываться не перед президентом, а перед горожанами. И без мутных «социологов», чьи контракты зависят от властей.
https://www.novayagazeta.ru/articles/2019/05/18/80564-kak-ha...