Нравственное чувство – совокупность нейронных сетей, собраны наспех из более старых частей мозга, доставшихся нам в наследство от приматов, и приспособленных к этой работе естественным отбором.

Существует заблуждение, что биологическое толкование природы человека приводит к нигилизму. Это не верно, ведь ничего не мешало безбожному и аморальному процессу эволюции сотворить вид с нравственным чувством. Но наше нравственное чувство не всегда хорошая идея для решения каких-то проблемных ситуаций. Нравственное чувство – совокупность нейронных сетей, собраны наспех из более старых частей мозга, доставшихся нам в наследство от приматов, и приспособленных к этой работе естественным отбором. Это значит, что оно подвержено причудам и склонно к систематическим ошибкам.

Люди имеют внутренне чутье, из него произрастают странные моральные убеждения и они пытаются рационализировать их задним числом. Эти убеждения имеют мало общего с моралью, которую можно обосновать, с точки зрения приносимого страдания или счастья для человека.

Джонанат Хайдт свел воедино данные эволюции эмоций, которые составляют нравственные чувства. Он выделяет 4 основных семейства нравственных эмоций.

1. Эмоции порицания других – презрение, гнев, отвращение – побуждают наказывать обманщиков.

2. Эмоции восхваления других – благодарность – вознаграждение альтруистов.

3. Эмоции сопереживания другим – сочувствие, сострадание, эмпатия – побуждают помогать нуждающемуся.

4. Эмоции направленные на себя – вина, стыд, смущение – побуждают избегать обмана и исправлять его последствия.

Эмоции сочувствия, благодарности и вины – источник наших добрых поступков. А на протяжении истории умеренный праведный гнев и этическая твердость придавали силы великим моральным идеям.

Наряду с этими видами эмоций обнаруживают 3 области морали.

1. Этика независимости – справедливость.

2. Этика общности – долг, уважение, почтение, иерархия.

3. Этика божественности – чувства святости, чистоты, которые противопоставлены загрязнению и осквернению.

Часто суждения людей выворачиваются наизнанку, когда они переключаются с суждения морали независимости на мораль общности. Дональд Саймонс как-то выразил интересную мысль. Если кто-то схватит девочку и отрежет ей половой орган, зашьет его и сделает маленькое отверстие, для мочеиспускания, это будет нормально, когда так делают миллионы. Даже больше того, это будут защищать и превратят в культуру. Но если это сделает какой-то один человек, вопрос будет стоять так: "Насколько сурово он должен быть наказан?"

Часто наше нравственное чувство путает справедливость, статус и чистоту. Люди не редко думают, что если человек авторитетен, благороден, то он скорее и есть благородным. А уравнение чистого с хорошим, может иметь плохие последствия, например: расизм и сексизм, которые проявляются, как желания избежать загрязнения.

Тут главное уловить разницу понятий между обоснованной нравственной позицией и атавистическим внутренним чутьем. В первом случае мы можем предоставить доводы к своим убеждениям, можем объяснить, почему пытки и изнасилования – это плохо. И это будет убедительная причина, она всегда будет основана на том, что приносить людям вред или добро.

Интересной особенностью наших моральных эмоций есть то, что они могут включаться и выключаться, словно тумблер. Эти переключения называют морализацией и аморальзацией. Суть процесса заключается в смене образа мыслей, судящих о поведении человека с точки зрения предпочтений, на образ мыслей, судящих о поведении с точки зрения ценностей. Например: есть 2 вида вегетарианцев, одни отказываются от мяса из-за проблем со здоровьем, другие же по моральным причинам – зверушек жалко. Пол Розин заметил, что моральные вегетарианцы находят больше причин для отказа от мяса основанных на эмоциях, они воспринимаю мясо как загрязняющее вещество (многие увидев то, что в кастрюлю супа упала капля мясного бульона, откажутся его есть – суп загрязнен).

В тоже самое время многое виды поведения аморализируются, выходят из разряда порока, например: развод, внебрачные дети, гомосексуальность, мастурбация, оральный и анальный секс... Можно заметить, что происходит некий круговорот морализаторства-аморализаторства. Словно в качестве компенсации за то поведение, которое было аморализовано в последнее время, сегодня полным ходом шагает кампания морализирования новых видов поведения.

Ещё одна особенность нашей нравственности, которую обычно ассоциируют с примитивным мышлением – это понятие святости и табу. Некоторые ценности мы выводим в абсолют, они сакрализуются, обретают бесконечную сверхъестественную важность. Например, многие считают, что нельзя даже думать о таких вещах как: плата за право усыновления, продажа голосов на выборах, покупка гражданства. Табу на размышление о главных ценностях не совсем иррационально. Чтобы понять, как человек к тебе относится и можно ли на него положиться, надо знать, как он думает: либо твои интересы для него святы, либо он оценивает их со стороны выгоды, которые можно получить, предав тебя. Но такое отношение к чему-то, как к беспрекословной ценности может выходить за рамки разумного.

Именно примитивные нравственные чувства – сопереживание, стыд, вина – останавливали Хомо на пути к преступлению. Но как бы там ни было, в морализаторстве есть и то, чего стоит опасаться: путаница нравственности, статуса и чистоты; морализаторство в оценочных суждениях; табу на размышления о святом; самообман, которым легко поставить себя на сторону добра. Гитлер был моралистом, убежденным в высокой нравственности своих мотивов. Кстати говоря, он был вегетарианцем, по моральным причинам. Это нам показывает, что такие фанатики могут быть опаснее циничных манипуляторов. С последними можно договорится, а первые будут идти до конца.

Пинкер С. | Чистый лист

_____Источник (tg): Naked Monkey_____

Корни наших страданий в том, что генетические интересы, стимулирующие развитие социальных эмоций, совпадают у людей только частично.

Наш мозг был создан для мира, которого уже нет. Он склонен к заблуждениям, которые мы можем преодолеть лишь упорным просвещением. Множество наших несчастий, это следствие нашего физиологического и интеллектуального устройства.

Некоторые серьезные потрясения в нашей жизни связаны с миром социума – с манипуляциями, предательствами, мошенничеством... Но, почему люди так поступают? Тут совою роль сыграла матушка эволюция. Если черта приносящая боль или страдание другому существу помогает индивиду выжить, она будет закрепляться у вида и передаваться от поколения к поколению. Потомки этого организма начнут доминировать вместе с этой неприятной чертой, так как она помогает им выжить, а в следствии, размножиться.

Но, не все так плохо. Таким же образом, закрепляются черты способствующие кооперации (симбиозу). Если одному организму выгодно помогать другому, а тому выгодна помощь первого, эти образцы поведения будут более успешны, чем иные, что позволит их владельцам выживать и размножаться. Одним из замечательных примеров симбиоза в природе есть то, что муравьи защищают тлю, а она взамен дает им возможность питаться ее выделениями, в которых имеются полезные вещества.

Помимо симбиоза существует еще и альтруистическое поведение. Оно основано на бескорыстной помощи другому. Существует 2 вида альтруизма.

1. Семейный альтруизм. Каждый член семьи имеет общие гены. Нам выгодно помогать своим родственникам ибо, таким образом, наши гены способствуют выживанию самих себя в другом организме.

2. Взаимный альтруизм. Он основан на взаимопомощи и возможности запомнить тех, кто тебе помогал и тех, кто отказался помочь или обманул. У особей помогающих друг другу, наказывающий или избегающих мошенников, шансов выжить больше, потому такая модель поведения закрепилась в природе.

С помощью взаимного альтруизма можно объяснить, как появились социальные и нравственные эмоции. Гнев обращен на тех, кто нас обманул, для того, чтобы мы больше с ним не взаимодействовали. Благодарность толкает нас к взаимопомощи. Стыд не дает возможности пользоваться благами других, не давая ничего взамен. Принцип взаимного альтруизма относится не только к парным взаимовыгодным операциям, но и к вкладу в общее дело, например: постройка маяка, который будет оберегать корабли всех судовладельцев. Эта способность может эволюционировать, при условии, если тех, кто вносит вклад будут награждать или наказывать особей, которые пытаются переложить ответственность на других.

Но, люди же делают для друга больше, чем просто платят услугой за услугу или наказывают мошенников. Они могут совершать великодушные поступки, которые им выгоды не приносит, например: бросаясь на гранату, чтобы спасти товарища. Такое чистое великодушие может эволюционировать в среде людей, где есть желание отделить надежных друзей от ненадежных. Лучший способ убедить скептика, что бы достоин доверия и щедр, – это быть щедрым и достойным доверия. Но такая добродетель не может быть основной моделью человеческих отношений, иначе мы бы уже давно отказались от полиции, кассовых аппаратов, денег... Люди имеют склонность совершать и вероломства – воровство, мошенничество... Но большинство людей находится где-то посредине, демонстрируя смесь взаимного альтруизма, чистого бескорыстия и жадности. Такой широкий разброс обоснован тем, что на формирования человека влияют множество факторов, как окружающей его среды, так и гены.

Как бы мы небыли альтруистичны к окружающим нас людям, больше всего мы помогаем нашим кровным родственникам. Степень родства играет важную роль во взаимопомощи. Каждый раз, когда мы помогаем нашим родственниками, мы помогаем своим генам в их организме. То, что родство для нас важно, показывает практика политической коллективизации. Для того, чтобы сплотить народ, всегда выбираются названия для него сходны с родством: братья, братство, сестры, клан, семья народов... Так же известно, что практика общего распределения ресурсов возникает в семье спонтанно, а вот в обществах, состоящих из не кровных членов, для ее введения нужно применить усилия, хотя это и может существовать.

Но и семья это не только идиллия. Дети всегда конкурируют между собой за большее количество родительского ресурса. Ведь межу собой они родственны всего на 50%, а сами с собой на все 100%. Так же дети конкурируют с родителями. Они пытаются выжать из них все, что можно, а родитель должен сохранить ресурс для собственного здоровья и для возможного зачатия новых детей. Короче говоря, соперничество не заканчивается у входа в дом.

Логика отношений мужчины и женщины не менее интересна, она уходит корнями в разницу между родительским вкладом. У млекопитающих родительский вклад женской и мужской особи различается. Женская особь вкладывает больше в потомство, она его вынашивает, питает до и после рождения, а от мужской особи требуется только несколько минут для оплодотворения. Самка для самца, это органичный ресурс, потому им приходится бороться между собой. Также самцу более важно количество самок, так как оплодотворение много времени и ресурсов не занимает, самец может распространять свои гены в огромных количествах, в самке более важно качество, так как ее ресурс ограничен, и ошибка выбора означает потеря времени и сил.

Так и получается у Хомо, что мужчина стремится к большему числу сексуальных партнеров и менее придирчив в своем выборе на короткое время. Но мужчины нашего вида тоже инвестируют в потомство, не прямо, а опосредовано, обеспечивая его, защищая, обучая, заботься. А если мужские инвестиции не равны нулю, то нужно ожидать, что женщины тоже будут конкурировать на брачном рынке, но конкурировать они будут за тех самцов, которые готовы инвестировать в детей больше.

У обеих полов есть генетически стимулы к измене. Мужчина, таким образом, может увеличить число копий собственных генов, а женщина может обзавестись лучшим партнером, как в плане ресурсов, так и в генетическом. Для предотвращения измены появляется ревность. Эволюционно мужская ревность нужна для того, чтобы не дать женщине зачать ребенка от другого и не инвестировать в чужие гены. А женская ревность призвана предотвращать охладевания любовных чувств, чтобы мужчина ее не покинул и не инвестировал в детей другой женщины.

Так и получается, что между отношениями людей лежит психология, сформированная совпадающими и расходящимися интересами. Но, а как быть в отношении с собой?

Обман – основа коммуникации животных. Значит, должен существовать механизм, который бы позволял обнаруживать обман. А это в свою очередь приводит к эволюции самообмана, переводя некоторые факты и мотивы в бессознательное, чтобы они не выдавали нас, когда мы обманываем. Теория самообмана оспаривает романтические представления того, что человек постоянно находится в разных масках, а где-то там, под ними скрывается какое-то истинное «Я». Но там нет ничего кроме масок! Самообман дает нам возможность скрыть от себя свидетельства, что мы не настолько добры и мудры, как нам бы хотелось. В экспериментах люди постоянно переоценивают собственные возможности, честность, щедрость, даже когда им говорят, что их проверят на «точном детекторе лжи». Это доказывает то, что врут они не экспериментатору, а сами себе.

Литература:

Докинз Р. | Эгоистичный ген

Пинкер С. | Чистый лист

_____Источник (tg): Naked Monkey_____

Многое из того, что мы называем культурой, есть просто аккумулированная местечковая мудрость.

Пинкер С.

Культуру можно рассматривать как часть человеческого фенотипа. Это отличающая нас особенность помогает выживать, процветать и продолжать род. Люди – общественный вид, использующий знания и склонный к сотрудничеству, так что культура возникает при таком образе жизни естественным образом.

Культура, при всей своей важности, не какая-то субстанция, проникающая в человека сквозь кожу. Она опирается на нейронные связи, обеспечивающие нас даром, который мы называем научением. Эти связи делают передачу культуры возможной. Например, возьмем родной язык. Ведь и попугая можно научить произносить слова, но разве будет это подобно человеческой речи. Врожденный дар речи человека, это на самом деле врожденный механизм ее изучения. Дети должны обладать механизмом, способом извлечь ценности и убеждения, лежащие в основе поведения других людей, чтобы усвоить их и стать полноправным представителем своей культуры.

Даже мельчайший акт культурного научения – имитация поведения родителей или сверстников – не так прост, как кажется. Человек должен быть наделен способность читать в уме другого, которого он имитирует, чтобы догадаться его цели и выделить те аспекты поведения, с помощью которых он пытается их достичь. Разум, не умеющий распознавать представления и намерения других людей не способен к усвоению культуры. От такого нарушения страдают люди с аутизмом. Они легко усваивают материальные представления, они не могут читать в уме другого. И хотя они однозначно имитируют, делают это странным образом. Некоторые склонны к эхолалии – бессмысленному повторению услышанных фраз. Аутисты, самостоятельно научившиеся говорить, часто используют местоимение «ты» в качестве своего имени, потому что другие люди обращаются к ним «ты». Если родитель опрокинет стакан и скажет: «О черт!», аутичный ребенок может решить, что «о черт» обозначает стакан. Эти нарушения – не последствия низкого интеллекта. Аутичные дети могут быть компетентны в решении других проблем. Аутизм – это врожденное неврологическое состояние явно генетического происхождения.

Получается, что у нас есть разум с механизмы, предназначенные для чтения других людей, что позволяет нам копировать их целенаправленные действия. Но зачем это надо?

1. Информация: желание выиграть, используя знания и суждения других людей. Вид, владеющий языком, интуицией и стремлением к кооперации, может сделать общим достоянием группы добытые открытия и стать гораздо умнее, чем раса отшельников. Многое из того, что мы называем культурой, есть просто аккумулированная местечковая мудрость. Некоторые антропологи считают, что даже обычаи, которые на первый взгляд выглядят делом случая, на самом деле могут быть решением экологических проблем. Коровы в Индии действительно должны были стать священными животными, указывает он; они обеспечивают население едой (молоко и масло), топливом (коровьи лепешки) и тягловой силой (впряженные в плуг), так что обычаи, защищающие их, пресекают соблазн убить курицу, несущую золотые яйца.

2. Норма: желание соответствовать нормам общества, какими бы они не были. Нет ни какого резона придерживаться правостороннего или левостороннего движения, но очевидно, что есть причины придерживаться какой-то из них. Так же, нужно понимать, как относиться к другим людям. Например, дети не стают сразу взрослыми, а обряд перехода сродни куску бумаги, в виде паспорта – это позволяет третьим лицам понимать как вести себя разных ситуациях.

Когда принятые нормы достаточно широко закреплены, они стают своего рода реальностью, несмотря на то, что существуют только в головах людей. Таким образом, некоторые факты являются объективной реальностью только потому, что люди ведут себя так, будто они ею и являются.

Итак, культура – это набор полезных технологических и социальных инноваций, аккумулированных людьми и помогающих им выжить. Почему же она так разнообразна? Когда от большого племени отделяется группа и пересекает горы, море, океан, то инновации с одной стороны барьера не могут попасть на другую сторону. Каждая группа изменяет свою коллекцию изобретений, соглашений, их набор в какой-то момент начинает отличаться. Это разделение и дифференциация наглядно видна в эволюции языков, Как еще в свое время заметил Ч. Дарвин, эволюция языков очень похожа на происхождение видов. Некоторые коллективные практики обладают огромной инерцией, и изменить их стоит большого труда (переход от правостороннего к левостороннему движению не сможет инициировать один бунтовщик).

Но традиционные культуры тоже могу изменяться. У людей есть нужды и желания, и, когда разные культуры сталкиваются, представители одной из них замечают, что соседи удовлетворяют некоторые потребности лучше. Когда они это замечают, то беззастенчиво перенимают то, что работает лучше.

Одна из самых заметных разниц наших культур это то, что одни из них более успешны в материальном плане, чем другие. Большую часть своей эволюционной истории человек провел в качестве собирателя-охотника. Большой прогресс начался относительно недавно, около 10 000 лет назад с развитием сельского хозяйства. Оно зависит от растений и животных. И так случилось, что пригодные для культивирования растения и развода животные сконцентрировались в нескольких регионах мира – Ближний Восток, Китай, Центральная и Южная Америка. Первые цивилизации возникли именно там.

С тех пор судьбу цивилизации определяла география. Евразия стала огромным накопителем новшеств и изобретений. Торговцы, странники, завоеватели собирали и распространяли их, и люди, жившие на перекрестках больших дорог, могли аккумулировать и объединять новые знания. Кроме того, Евразия тянется с востока на запад, а Африка и обе Америки – с севера на юг. Растения и животные, одомашненные в одном регионе, легко могут распространяться вдоль параллелей, в места с похожим климатом. Но они не могут с такой же легкостью распространяться вдоль меридианов, где дистанция в несколько сотен миль может означать разницу между умеренным и тропическим климатом. Ландшафт Европы и Азии, к счастью для местных жителей, изобилует горами и долинами, а значит, и пригодными для судоходства реками с естественными гаванями. Африке и Австралии не повезло. Так что Евразия завоевала мир не потому, что евразийцы умнее, а потому, что благодаря природным условиям им удалось в полной мере воспользоваться преимуществами принципа «Одна голова хорошо, а две – лучше».

Культура любой нации-завоевателя, например Британии, на самом деле представляет собой коллекцию величайших изобретений, собираемых тысячелетиями на территориях в тысячи миль. В этой коллекции – зерновые культуры и алфавитное письмо со Среднего Востока, порох и бумага из Китая, одомашненные лошади с Украины и многое другое. Но вынужденно изолированным культурам Австралии, Африки и Америки приходилось выживать с небольшим количеством местных технологий, и они не могли сравняться со своими завоевателями. Даже в границах Евразии (и позже в Америке) культуры, отрезанные от остальных высокими горами, например Аппалачами, Балканами или Шотландским высокогорьем, веками отставали от своих соседей, контактировавших друг с другом.

Итак, культура – это не система символов, застывшая, словно бабочка в янтаре. Ее место не в музее, а в практической повседневной деятельности, где она развивается под давлением конкурирующих целей и других противоборствующих культур. Культуры не существуют как простые неизменные «отличия», которыми нужно гордиться, они соревнуются друг с другом как лучшие и худшие способы добиться результата. Лучшие или худшие не с точки зрения стороннего наблюдателя, а с точки зрения самих людей, которые пытаются справиться с трудностями и стремятся к своим целям через суровую реальность жизни.

Пинкер С. | Чистый лист

_____Источник (tg): Naked Monkey_____