Поведал мне сию историю мой приятель. Андрей, 35 лет от роду. Слесарь сантехник. История правдивая, но страшная, тем кто мистикой не интересуется, али боится подобного, не стоит читать, стоит мимо идти.
В курс дела введу, для понимания: Андрей живёт в городе нашем, с женой и ребёнком малым, да есть у него бабушка, с незапамятных времён поселившаяся в деревянном многоквартирном доме на отшибе. Шесть квартир всего в доме, ветхий, ну уж какой бог дал.
Я ей- Стоп, стопэ, баб, куда намылилась? На часах уж полночь скоро, чего ты удумала?
А бабка мне, так и так, милок, ведьма у нас живёт на втором этаже, к мертвецам ходит, будит их, хочу прекратить это.
Ну, мыслю, готово. Поплыла бабуля на девятом десятке лет. Начинаю расспрашивать, а та охотно так:
-Время есть ещё, сейчас тебе кратко обскажу всё. Построили наш посёлок на погосте. Говорили коммунистам- нельзя, но куда там, церквы рушили, кресты пилили, попов в реку водили, да обратно без них возвращались...
(Ого, про себя думаю, время тогда то ещё было...весёлое...закачаешься. Сам слушаю...)
Бабка:
-Ну и поставили нам дома, а на окраине, где воров да убийц копали, на некрещёной земле, девятиэтажку воткнули, заселили молодых, да вот незадача- мертвецов нельзя беспокоить, начались поломки, то труба лопнет, то провода оторвутся, то из вентиляции смрадом потащит. А раз крысы через мусоропровод побежали, сотнями шли, людей не боялись, сама видела!
(Ну понятно, думаю, вот откуда проблемы в ЖКХ то , не иначе весь город на мёртвых ворах поставили...)
А бабуля дальше тянет:
-Потом младенцы пропадать стали, девку Машку нашли порубленную всю, словно когтями драли. В реке, за высоткой этой проклятой. Волки стали выходить из лесу, собаки убежали, кошки из квартир не выходили, молоко кисло свежее, яблоки внутри с червями, рыбы без глаз в реке плавать стали, да вороны кругами. Страшно людям стало, милиция ездила тут, ездила, да толку то? Все некрещёные, все румяные, никто не верит...а раз в реке вода ушла. Не выдержала насмешки над собой, перестала терпеть мертвяков, что по земле ходили, да воду лакали, словно шакалы...
Послали гонца тогда мы. Тайно. В Кенозерье. Там, говорят, монах один жил, отшельник, последний из Знающих на Поморье нашем. Долго гонцы ходили, река вновь поднялась, да вода чёрная в ней, и по сейчас так, глянь сам, мне коль не веришь.
(Вода и впрямь в речке говно полное, но рядом нефтебаза, да и речка то больше на ручей похожа- вброд по колено. Но слушаю дальше, больно уж бабка складно чешет, аж страх берёт)
Бабуля:
-Вернулись гонцы. С отшельником. Он как с автобуса вышел- так и упал. Смрад, говорит, чую, земля гнилью пропитана, и пошёл прямо к девятиэтажке. Тут, говорит, червоточина, отсюда ползут мёртвые, словно черви из сердцевины яблока.
Зашатались мы тогда, молить стали, избавь нас от лиха, не дай земле поморской сгнить, спаси от зла. Внемлил отшельник, залез в подвал и три дня, и три ночи там молитвы клал, да обряды вёл. На четвёртый день вышел- весь белый, ни одного чёрного волоса, да борода поредела.
Всё, сказал, закрыл я червоточину, годами своими расплатился, но земля теперь будет жить. Потихоньку, но восстановится...
...Только надо бы часовенку поставить, а лучше церкву нагромоздить, да сторожих выставить- чтоб молитвы еженощно клали. Я вызвалась сторожихой. Я, да подруги мои боевые, семь душ всего. Клали молитвы, а потом бесовская власть кончилась, часовню воздвигли, сама денег носила...Семеро нас было, боевые подруги, сторожихи, да только ныне я одна осталась.
(Херасе, думаю, реально бабуля не в себе. Хоть кино снимай. Но атмосферно, ничего не скажешь, аж до мурашек в какие то моменты)
Тут бабка, в окно глянула, "Пора!", говорит, "Если хочешь- иди за мной, но рот не открывай, про себя молись, если знаешь, пошли"
Ладно, попёрся, за бабкой приглядеть, домой проводить.
Идём, значит, а куда идём? А вон вишь, соседка моя, пенсионерка впереди шкандыбает, тихонечко за ней, да чтоб не заметила. Молчи только.
Идём, бабуля изредка соль на снег сыпет, что то бормочет, а старушка-соседка впереди, не оглядывается, к девятиэтажке подходит.
Подошли и мы. За чьей то сугробоподобной приорой спрятались, близко, нам видно всё, а вот соседке нас не разглядеть- фонарь прямо ей в лицо будет бить, если смотреть в нашу сторону.
Соседка к продуху подошла, узелок какой то достала из сумки, и стала что то нараспев гортанным голосом в сторону подвала говорить.Плохо слышно, говорит тихо, но язык какой то нечеловеческий. Гортанный, как у Лавкрафта. "Ахут, матун, кргх, ашшшш"
Йоптвоймать, реально стрёмно, стою, круто, думаю, попал. Две сумасшедшие бабули, о как выходные провёл! А мог бы в приставку играть.
Но тут продух открылся, а там свет холодный такой, тусклый, словно в фильмах ужасов, пар пошёл, вонь такая, что до нас дошла. Бабка меня в бок толкает: "Чуешь гниль? Смотри, что дальше будет", а уже и смотреть не хочу. Мне уже реально стрёмно стало. Потеть начал. Мысли один- да нахер я связался, что тут происходит, я сплю, наверное...
И тут из продуха руки высунулись. Длинные, худые, ну у людей таких быть не может, клянусь, и руки эти- синие. Все, от кончиков пальцев, до локтей, а дальше не видно- какие то лохмотья на них.
Я вспотел как у стоматолога, зубы стучат, в голове каша, так страшно мне ещё не было никогда, клянусь, в голове как сломалось что то, реальность вывернулась...
Мороз крепчает, а я не чувствую, меня колотит всего. Соседка от продуха отошла и назад, оглянулась пару раз только.
Моя бабка к стене, перед продухом соль высыпала, водой какой то побрызгала, потом в люк давай стучать. Я тут чуть в штаны не наложил, тащу её за руку, пошли давай отсюда, а та вырывается, откуда и силы взялись, и в окошечко подвальное стучит дальше.
Окно отрылось, а там лицо, синее всё, зубы оскалены, глаза белые, увидело нас, продух обратно, да бабка моя успела в харю эту косточками из узелка метнуть.
Тут я уже всё. Поломил домой как конь. В голове стучит: "Нахер, нахер, нахер" и вот все мысли мои на тот момент. Очнулся у помойки, сзади бабка зовёт, как до дома дошли- уж и не помню.
Не спал до четырёх утра, потом забылся. Утром сел за стол, сто грамм дёрнул, чего делать- не знаю. Как вспомню ночь- так плывёт всё. Бабка в кровать уложила.
-Непривычный ты к мертвецам, в глаза ему глядел, а нельзя так. У нас любой знал раньше, а вы молодые, всё вам смешки да насмешки. Понял теперь?
Капец понял, думаю...нихера на понял, может не было ничего, да хрен там. Было всё и бабуля моя тому подтверждение живое. Господи, думаю, я внук охотницы на ведьм.
В понедельник домой уехал, бабка сказала, что теперь долго соседка к мертвяку не пойдёт. Я свалил домой. Хожу работаю- сам не свой. Потихоньку убеждаю себя, что всё фигня, но как эту рожу вспомню, так и заново мандраж накрывает. Ещё и додумывать начал. Уже и зубы у него длинные вроде были, и голова сгнившая. Короче, решил поехать в посёлок, в полицию пойти. Или к попу в тамошней часовне. Пусть подвал проверят, двадцать первый век всё таки, пусть разберутся, может экзорциста вызовут, не знаю.
Приехал, пошёл в отдел, а там куча полицейских, все бегают туда-сюда, неразбериха, только один мужик стоит. В робе. Солидный такой, пузатый. Я к нему, что, мол, случилось, да куда заявление подать?
Он мне:
-Да погоди ты, видишь какое дело- убийцу поймали. Все на ушах, ждут конвой из города. В подвале прятался, падла, всё загадил там, утеплитель с труб содрал, краску всю разлил, которой трубы хотели красить. Индиго краска, всю вылил, полудурок, сам изгваздался. А я мастер участка, мне тоже заявление писать, на порчу имущества. Стою вот, жду.
Тут меня отпустило. Ощущение, словно из плена вышел. На свет.
-А что, спрашиваю, за убийца то? Кто такой?
-Да, родственник какой то бабки нашей. Дальний. То ли абхазец, то ли грузин, хрен их там разберёт. Бабку тоже задержали, да она обморок потеряла, её в больницу повезли, в город. Ходила кормила его, урода. А он жену свою замолотил пьяный, да дом поджёг.
-А сюда то как попал. От Абхазии да от Грузии тысячи три километров будет, если не больше.
-Да как попал? Он тут жил лет десять, наверное. Домик у него свой в Уйме...был. Кроме бабки никого и не было. Вот, знаешь, ну ладно в бегах ты, ну прячешься, но вот что понять не могу, так накой ляд чужое портить? Двадцать банок краски по пять литров, всё на пол.
Полицейский, проходя мимо:
-Три кинокамеры, три портсигара...Слышь, Петрович, банок уже двадцать? Полчаса назад десять вроде? К концу дня ты на него весь стройматериал спишешь?
Ушёл я. Окрылённый такой. К бабуле не заходил. Позвонил вечером, как дела, мол, бабль. Как там мертвец?
Бабуля:
-Вышел мертвец на свет, да сразу и кончился весь, а соседка-ведьма удар получила, увезли паскуду в больницу, но не выживет, от земли её оторвали, корней лишили- кончится на седьмой день, помяни слова мои. А я хорошо вся. Ночью ко мне подруги мои приходили, во сне, гордились мной, уважают меня. Теперь ждут, я дела свои закрою,да и к ним пойду. Но ты не боись, воен, не скоро ещё. Я тебе дам знать, как соберусь.
И снова у меня мурашки, холод по телу. И знаю теперь как всё было, а всё равно словно сосулькой по спине провели.
