Пролог

Край. Край самого высокого здания в этом городе. Я стаю и смотрю вниз. Подомной ад, который построили люди, а вверху мифический рай, которого возможно не существует. Про второе можно не думать, ведь я выбрал суицид. Ветрено здесь как-то. Не то чтобы я жаловался, но этот пунктик при строительстве им стоило учесть. Люди хотят покончить жизнь с самоубийством, а придачу получаю насморк. Возможно, это специальная акция такая как в супермаркете. Прыгаешь вниз получаешь насморк, если останешься в живых второе тебя точно должно добить. Интересно, зеваки включили свои смартфоны чтобы заснять мой полёт. Я уже представляю, как пачкаю тротуар. Реки моей крови текут, хотя с моим телосложением, у меня литра два. Тогда так, ручеёк моей крови окрашивает тротуар в красный цвет. Я уже слышу, как дворники матерясь пытаются соскрести меня. Я уже вижу, как мои родители говорят следователям: - “Ну, знаете ли, мы другого от него и не ожидали.” Или: - “Он всегда был паршивой овцой, не то, что Петенька.” Или: - “Ну, наконец-то”. Другое от них ожидать нельзя.

Говорят, что перед смертью, вся жизнь перед глазами пролетает. Говорят, что сердце разрывается в полёте. Люди всегда много говорят, в основном чушь, но говорят с таким видом, что в это можно поверить.

Теоретически я всегда находился на краю, и вот последние пару дней я решился оказаться буквально. Что делают те, кто захотел покончить со своей жизнью. Правильно, оставляют записку. Вот, только я не спец в письме. Но могу сказать так. Я двадцатитрехлетний уже безработный алкоголик с ипотекой. Друзей нет, семья отказалась, девушка ушла к “Маге”. Мой достижение на всю жизнь можно посчитать по пальцам левой руки: - родился, отучился, прошёл Call of Duty на ветеране, написал четверостишие и всё. Не плохо, для современного человека. Конечно не амбициозно, но всё же какие-то достижения. Меня немного шатнуло, но я смог удержаться. Даже мой мозг предательски издевается надо мной в данный момент. Он паршивец зациклил припев песни Макса Коржа – Небо Поможет Нам. Какая ирония, спасибо тебе мозг. Ты всегда выручаешься меня, когда не нужно.

Может начать обратный отсчёт и прыгнуть, когда остановлюсь на нуле. Я чуть не забыл про последнюю сигарету. Ну, как последнюю первую за этот день. Я достал пачку и вытащил помятую сигарету. Зажигалка первое время не хотела дать мне огня, но потом сдалась. Затяжка и мои ноги становятся ватными. Приятное чувство эйфории, которое тебя медленно убивает. Можно слоган на пачках писать: - Перед прыжком вниз, покури. Тебя это не спасёт, но жизнь сократит.

Страшно. Я никогда не думал, что будет так страшно. Я никогда не понимал, зачем прыгать с крыши, если есть более изящные и драматичные способы суицида. Например, повеситься. Твои близкие открывают квартиру, а ты висишь под потолком и скорчил довольную мину, мол там куда я, отправляясь вас уродов не будет. Я на сто процентов уверен, что скажут, что он, то есть я, был обижен на этот мир и людей. Но это не так, мне было плевать на этот мир с сознательного возраста, а людей избегать я начал ещё раньше. Просто не могу идти с ними на контакт. Как у меня тогда появилось девушка спросите вы, это довольно занимательная история о том, как заводить девушек не стоит. Думаю, что стоит рассказать всё по порядку. И это будет моей предсмертной запиской моими мемуарами. Соблюдая все тренды лучше будет звучать так, МЕМуары неудачника с хэштегом. Нужно больше бессмысленных хэштегов.

До того времени, я ранее прибыл в Лос-Анджелес с близкими и уже как полгода не любовался зеленолиственными, а осенью густо желтыми лесами, не заглядывался на ветхие хижины, и не останавливался в том доме, в котором встретил все свое детство.

Уже после того, как о нас услышали, отцом завладели и его отхватили в психбольницу, мать в то время, чуть было не свихнулась. Она любила его, да, очень любила, но любовь эта выходила за все рамки привычного счастья с привкусом насилия, избиения и освобождения от внешнего мира, по причине тьмущей ревности.

Я давненько не метр без кепки, подразумеваю, что вновь пристраиваюсь в социальное общество и от этого влияния на общество не замажусь, как бы сильно не хотел этого. За время нашего отсутствия в социальном мире, на мамину книжку приумножились средства пособия многодетным семьям, на что она нажила возможность истратить сбережения на громадный дом, далеко не в центре, но и без этого все обходилось не так то уж дурно.

По малом времени у меня нарождаются друзья, что на удивление странно, клянусь как и у остальных членов семейного круга. Буду надеяться, что эти вот друзья осведомлены о том, что я так-таки возникаю ихним другом.

В школе я иду по восходящей линии. Со школьными оценками у меня лады, заведомо не по всем предметам, но, если брать в соображение, для парня из леса – все имеется на должном уровне. Что ни говорите, я, - небездарный парень! – отозвался обо мне мой преподаватель по тригонометрии. Оказывается, внешкольные уроки в сопровождении матери выпали на результат, это засвидетельствовал мой предметник, он уже тогда отметил во мне жилку.

Незаметно я уже изыскивался в теле общепринятого школьника, жил по социальным нормам, и понемногу выбрасывал из головы те правила сочиненные отцом. Прошедшее исподволь обветривалось, но след, как рана, сохранился и повременно, наступая на горло, отпускал душу на покаяние. Я вглядывался в настоящее, но взор впивался в прошлое, затем настроение в сию минуту менялось противоположно. Хотелось очистить крышу, но след уже не смоешь, вбивал себе в голову я, ведь все же произвольно верил в это.

Но как-то раз страх подступил к сердцу. Спустя некоторое время после школы, так называемые, друзья подозвали меня, предавшись веселью, прокатиться с ними в емком кабриолете BMV одного из них, на что я непреложно подался. Я пока еще не ориентировался в этом мире и они это знали. Проехавшись с ветерком, мы забрались на небольшое нагорье и скоро затормозили у какого-то моря на скалистом берегу. На месте было безлюдно и это доставило им удобный случай для выноски из багажника некоторое количество непонятных пакетов, набитых белой, ровно, как и светло-зеленой дрянью. Они швырнули мне один из пакетиков. Когда я спросил: «Что эта за хернь?», они помычали, подумав над объективным объяснением все этой мути, и ответили, что это освобождение от всех проблем и попросту кайф, ничто иное как удовольствие, несравнимое с сексом. В тот момент я определенно не понимал что вытворял, я просто также мычал и отпирался, как враз они осыпали меня трехэтажным матом. Они пообещали, что если я не нюхну порошка долгоденствию моему не бывать, угрожая что сбросят в море. Впрочем я решился принять его, фактически адреналин в крови уже подскочил, сверх всего ободрив пульсировать сердце, и вменив обязанность дрожать как осиновый лист. Унаследование от отца некой агрессии должно быть дозволило мне вылезть из шкуры и по-военному попасть в аварию с резкими недругами, но их было больше, чем вздумается, а к ремеслу теквандо я себя не относил.

Впоследствии того, что я впитал эту дрянь, черепок стал вальсировать будто бы перед фаталити, а ноги расслабились, потеряв силы, точно как слабый на вино. Глаза порозовели, наливаясь легкими слезками и самоочевидно не от ветра или мороза. Зрение внешнего мира переполнилось разного рода заблуждениями, начинаясь колебаниями в мозгу, способствующим зеленым волнам и трескам в ушах, а заканчиваясь бобром в море. Казалось бы, я с минуты на минуту впился глазами на лестные иллюзии, выделяющие сладостные ощущения, а также мягкую парестезию и тут же не успев обратить взгляд обратно, уже стремился к поверхности моря навстречу бобру.

Ни разу в жизни не питай доверия к тому, в ком по сей день сомневаешься.

И может, я не особо обладал способностью плавать, причем о ту пору при таких обстоятельствах. Я вскочил без стараний и надышался водой, да так что мне не пришлось вертеться. Лишь немедленно прищурив глаза, нехилое течение уволокло меня по своему направлению.

С тех пор, я забылся насовсем. Что?.. Когда?.. Зачем?.. Откуда?

Я очнулся в стерильной, сплошь белой палате государственной лечебницы, но… отдаленно не в буквальном смысле.

Это исключительно сон, вот только длинною более месяца.

Нина Андреевна сняла телефонную трубку и набрала номер. Эти девять цифр за последние три часа можно было, пожалуй, уже выучить наизусть. Но очередной звонок остался без ответа. После двадцатого гудка женщина повесила трубку и отправилась на кухню — налить себе порцию валерьянки.

- Бабуська, бабуська, а мама и папа уже плиехали?

Звонкий детский голосок прорезал тишину двухкомнатной «хрущевки», шлёпанье босых ног по полу, - и на кухне появилась пухленькая кудрявая девочка. Левой рукой она тёрла чуть припухшие от сна глаза, а правую тянула к Нине Андреевне.

- Бабуська, я домой хочу-у! К маме и па-апе! Когда мама и папа плиеду-ут? - малышка подошла к пожилой женщине и стала дёргать за полу цветастого халата.

- Скоро уже солнышко, сегодня должны прилететь. Они сразу нам позвонят, и мы с тобой поедем домой. Сядем в вагончик, и поедем. Хорошо? - Нина Андреевна отложила пузырёк тёмно-коричневого стекла на полку и взяла девочку на руки. - Леночка, ты выспалась? Кушать хочешь?

- Не хочу, бабуська, поехали сколее домо-ой!

- Скоро поедем, только папу и маму дождёмся. Пойдём в кубики играть?

- Побежали, побежали! Я пейвая! - девочка моментально спрыгнула на пол и унеслась в комнату. Сквозь грохот перевёрнутого ящика с игрушками снова донёсся высокий детский крик. - Бабуська, иди сколей, кубики!

- Иду, Леночка, уже иду, - Нина Андреевна налила себе валерьянки, выпила её залпом и направилась вслед за внучкой.

Маленькая Лена — с большим розовым рюкзаком и куклой в руках — поселилась у женщины неделю назад. Девочку привёз сын Алексей. Без звонка, без предупреждения он появился на пороге материнской квартиры с ребёнком в охапке.

- Мам, у нас с Машей срочная командировка, вылетаем вечером. Леныч наш у тебя поживёт? - он уже усадил малышку на стул в коридоре и расшнуровывал её блестящие кеды.

- Да, Лёша, конечно. А что за пожар, почему так срочно? Предупредил бы, - Нина Андреевна взъерошила светлые кудряшки внучки, заколотые в два высоких хвоста.

- Позвонили из региона, в филиале собирают срочное совещание. Нам уже и билеты заказали. Мы сегодня вылетаем, и это дней на пять, плюс дорога туда-сюда… В общем, через неделю вернёмся. Машка вещи собирает, а я вот тебе компанию привёз, - Алексей снял с малышки обувь и взял на руки. Поцеловал в маленький курносый нос, прижался небритой щекой к нежному лобику дочери, опустил на пол.

- Леныч, даю поручение тебе, как начальнику. Поживёшь у бабушки, присматривай за ней и не обижай. Мы с мамой скоро вернёмся и привезём тебе большую машину, как ты хотела, жёлтую. Хорошо? Будь умницей.

- Холосо, папоська! - пятилетняя Лена подарила отцу широкую щербатую улыбку, в которой не хватало нескольких зубов. - А вы с мамой на паловозе или на самолётике?

- На самолёте, солнышко. Ну всё, пока. Я тебя люблю! - Алексей обнял дочь, поцеловал Нину Андреевну в щёку. - Всё, мам, я побежал, пока!

- Счастливо, Лёшенька! Не гоните по трассе, аккуратнее, - женщина перекрестила сына и, подхватив на руки Лену, закрыла дверь за ним.

Прошла неделя, и сегодня Алексей с Машей должны были вернуться в город. Самолёт прилетел три часа назад — Нина Андреевна дважды звонила в аэропорт. Но ни сын, ни невестка до сих пор не позвонили, и это беспокоило пожилую женщину: за такое время родители Лены давно должны были добраться домой.

Нина Андреевна отгоняла от себя тревожные мысли. Всё должно быть хорошо. Может быть, у деток, как она называла про себя сына и его жену, сели сотовые телефоны. Может быть, стоят в пробке на подъезде к городу, или где-то на улицах. Всё хорошо… Через пару часов ребята точно позвонят.

И, словно бы в подтверждение размышлений, в квартире раздались трели телефонного звонка.

- Бабуська, бабуська, телефон! Это папа и мама звонят! - Леночка уже неслась, быстро перебирая ножками, в коридор.

- Погоди, солнышко, вдруг это ещё кто-нибудь? - Нина Андреевна сняла трубку и прижала к уху. - Алло, алло, я слушаю!

- Нина Андреевна Соленко? - незнакомый мужской голос словно прокричал женщине: всё же что-то случилось.

- Да, это я, слушаю вас. - Почему же у неё так дрожит голос?

- Майор Баранов, полиция. Соленко Алексей Геннадьевич вам кем приходится?

- Сыном…

- Нина Андреевна, сегодня в 17 часов 13 минут на въезде в город произошла авария, столкнулись три автомобиля. Три человека погибли. По найденным на месте происшествия документам, один из погибших — Алексей Соленко. Когда вы сможете подъехать на опознание?

Этого не может быть…

- Нина Андреевна, вы меня слышите? Алло!

Она не слышала. Она даже не заметила, что сидит возле телефонного столика, прислонившись к стене, и смотрит в одну точку, так и не выпустив телефонную трубку из рук.

- Бабуська, это папа? Это папа? Он плиехал? Они с мамой плилетели на самолётике? Бабуська-а-а! - Леночка начала всхлипывать и дёргала Нину Андреевну за рукав. Очнувшись, пожилая женщина прижала ребёнка к себе и беззвучно заплакала.

- Леночка, папа и мама уехали далеко. Очень далеко...

Коли позволите начну издалека. А именно за месяц до часа "М".

Сентябрь 2015го, я в поисках работы, или подработки, с 3мя курсами геологии и 4мя курсами экономики за плечами. Стоит ли уточнять что работа мне требовалась такая, чтобы заработать быстро и много. Студенты геологи на летних практиках зарабатывают достаточно чтобы вернувшись в город обновить всю электронику, или купить пол машины, а самые успешные еще и налаживают полезные связи для дальнейшего трудоустройства. Таким успешным студентом, к сожалению так и не окончившим ВУЗ, был и есть мой друг и товарищ по геолфаку Петр. Петр налаживал связи везде куда приезжал и так уж вышло что на дальнем востоке понравилось ему больше всего, тем более что именно там он впервые увидел море, и решил он что там его место.

Еще одним персонажем стоящим упоминания является наш с Петром друг и товарищ - Альберт, с ним то мы и отправились за золотыми горами, когда Петр предложил вспомнить годы молодые, проведенные на геологической практике. А уж поскольку речь шла о разведке полезных ископаемых в перспективных районах, выручка нам была обещана приемлемая.

Я не буду углубляться в ту часть истории где нас кинули с билетами и зарплатой, и итоговой выручки хватило только на то чтобы затариться икрой, долететь до дома и славно справить новый год. Просто суммирую что в геологии на дальнем востоке у нас все очень печально.

К делу.

Сама история, упомянутая в нулевой части этой саги, в том виде в котором я ее повествую во время застолий, начинается в последнем населенном пункте на нашем пути к месту стоянки лагеря. Табличка на въезде в этот последний кордон цивилизации гласила: "Долми"

47.368916, 135.625989

Затарившись хлебом и колбасой и выходя из местного гипермаркета, на двери, нами был замечен клочок бумаги, который при ближайшем изучении оказался сообщением от администрации мегаполиса к местным жителям, следующего содержания :

" Уважаемые граждане, участились выходы медведей к деревням и поселкам нашего района, во избежание нежелательных последствий просим вас соблюдать некоторые правила безопасности, а именно:

1) не устраивать открытых свалок дабы не привлекать голодных хищников

2) не отпускать в лес собак, не приученных охоте на медведя, чтобы они не вывели хищника на вас

3) находясь в лесу, передвигайтесь шумно, имейте при себе средства личной защиты, металлические погремушки, петарды, фальшфейеры.

4) если вы увидели медведя раньше чем он вас, постарайтесь забраться на ближайшее, подходящее для этого, дерево."

....

и еще несколько полезных советов

В первый раз осознав что вокруг нас не только горы золота и вольфрама( а как выяснилось в процессе работы, искали мы именно вольфрам) но и голодные хищники, мы удостоверились у начальника партии что "сейчас медведь на кете и пока он всю эту кету не выест нам бояться нечего, а кеты нынче много".

И покинув Долми,мы отправились к месту нашей прописки на ближайшие полтора месяца, подножие горы Антунка, на берегу ручья Королев, приток маленькой горной речки Хасами.

To be continued...

"Дитя, я видел Титана, что рвал старых богов! Он забывал себя и свою смерт-ность, его сила росла и он тонул в собственной ярости, разжигая пожар безумия в своей голове. Ведомый только яростью он погубил многих. И мы - старые боги, боимся его по сей день, хоть и убили его сотни лет назад. Помни, дитя, если ты найдешь спящего Титана - не гневай его! Ибо его неистовство подобно пустоте в глазах самой Смерти - там нет дна!"

Пролог.

-Беги... беги! Быстрее перебирай своими ногами! - звучал сиплый голос в голове, - Я знаю что ты ищешь меня. Я здесь, вверх по тропе... ты слышишь этот хрип? Его шаги? Его голос? Голос что доносится в ночи... НЕТ! Не сюда! Там обрыв! Обойди через чащу, через пролом в скале... не бойся облаков... прыгай! Давай, я жду...

Человек в позолоченном, мятом от ударов, доспехе, стоял на куске земли, что буд-то вырвали из полотна некогда существовавшей здесь долины, окруженный густыми об-лаками. Этот остров мерно плыл в море густых облаков, через которые изредка проби-вался увядающий лунный свет - скоро рассвет. Тишина, туман, безветрие, все это не успокаивало, напротив - заставляло сердце биться, ведь где-то там, в глубине густых облаков, на одном из плывущих в небе островов, та тварь рвет его спутника на куски, мерно и методично, без эмоций, спокойно. Уже в сотый раз он жалел что отважился на это путешествие, боялся смерти. Человек никогда раньше не боялся умереть, он сражался с демонами, фанатиками, людьми и нелюдями, с магами и воинами, даже поучаствовал в стычке с орками вблизи границы, но эти шаги и этот рев, что изрыгало то тело... с этим ничто не сравниться.

-Иди...

Этот голос его успокаивал, он понимал что ему можно довериться, ведь именно голос сказал ему бежать, бросить остальных. Все погибли, а он жив и это хороший повод доверять голосу. Даже если это иллюзия, даже если все это начало его безумия, которое охватывает мир с рассветом, он готов слушать голос. Он шагнул вперед, дошел до обрыва, замешкался, но через облако выплыл еще один остров и человек сделал еще один шаг, оставив позади свой старый корабль. Шагая веред, по вытоптанной траве, он видел тела, уже иссушенные тела в доспехах с позолотой и разными гербами - это прошлые смельчаки из земель Инквизиции. Путь был долог, он плутал, извилистой змеей ведя человека сквозь горы.

-Спеши!- раздался встревоженный сиплый голос в голове, - Иначе все будет на-прасно! Спеши....

Тяжелый удар, человек упал на землю. Его кто-то бил, неистово, разбивая ему доспехи, но он не чувствовал боли. Человек смотрел на свои руки, они были неестественно зелеными, опухшими, гноящиеся раны были заполнены личинками. "Почему же я раньше этого не видел?"- задумался человек, его мысли были вязкими и медленно протекали в его голове, подобно густому дегтю, -"И почему я вижу это сейчас? Ах... да... солнце взошло..."

-Умри!.. Умри! Умри, проклятая тварь... Давай, умирай же! - кричал человек в чер-ном балахоне, вбивая тесак в голову мертвецу. - Пекло Ингара! Да что здесь вообще про-исходит?

-Спеши! Они... солнце восходит! - хриплый голос был громок.

-Я знаю! Заткнись! Заклинаю тебя, замолчи! Тебя слышат вся эта проклятая шваль и идет на твой зов! Я знаю где ты! Я сам приду!

-Солнце... восходит!

Густые облака сдерживали солнечные лучи, но не смотря на это, войдя в пещеру мужчина изнемогал от головной боли и галлюцинаций. Голову изнутри разрывало болью, вместе с которой начинала кипеть кровь и глаза застилало пеленой. Он рухнул на землю, немного дальше входа, он знал, что нужно идти, но решил перевести дух, что бы не убить в безумной горячке Хранителя тайны. Спустя минуты, а может и часы, он нашел в себе силы и поднялся. Осмотрев непроглядную тьму, он зашагал вперед, ища в походной сумке огниво и факел, который заготовил заранее. Во влажной пещере факел все никак не хотел загораться, но спустя время и дюжину попыток, сопровождаемых ругательствами, все же слабое пламя охватило навершие и он уже шел вперед не боясь оступиться.

-Нет-нет... погаси! - захрипел сиплый голос где-то в близи. - Прошу! Мне больно!

Голос больше не звучал в голове, а значит он был рядом. Тот кого он так долго ис-кал, ради поиска которого погибло так много людей, он где-то тут, скребет камнями. Мужчина шел на звук и с каждым шагом отчетливее слышался вопль и хруст потираемых камней. Движение, вон там - за камнем! Что-то спряталось там! Он рванул вперед, взо-брался на камень и оторопел.

-Пожалуйста! Мне больно! Прекрати! Свет режет мне око!

Пред ним уже был не человек. В оборванных тряпках, которые когда-то были оде-ждой ордена магов, вертелось худощавое старое тело, без ног, без руки. Оно билось в конвульсиях и кричало, скалив щербатый рот, полный гноящихся ран, а последней рукой с тремя пальцами оно неистово закрывало от света искореженную голову с очень редкими седыми волосами. Человеку в черном балахоне стало жалко старика и он затушил факел.

-Что с тобой стало? - разочарованно произнес мужчина, - Кто сделал это с тобой?

-И-и-и-и... я же просил, погасить! - хрипело тело из темноты, забиваясь все глубже в темноту. - я же просил...

-Кто это сделал...

-Никто! - взорвался обиженный крик, - никто! Я сам! Я сам это сделал... все сделал сам, все кроме глаза! Глаза мои выгорели когда оно взошло первый раз!

-А ноги?

-Мне же надо было что-то есть... я слишком долго ждал, я был голоден! Я... я ус-тал... Я так устал ждать! Столько лет я жду, пока кто-то придет?! И наконец - я дождался!

-Перед тем как ты расскажешь - ответь мне на вопрос! Откуда ты это знаешь и кто тот проклятый, что передал письма!

-Проклятый? Письма? Я не знаю о чем ты! - испуганно верещал сиплый голос, - я не знаю! Я не могу ответить на этот вопрос, ведь... я не ведаю, кто послал вас сюда. Я знаю лишь, что мне нельзя уходить... Она сама мне сказал, что бы я не уходил... Что бы я ждал... она мне сказала... она мне сказала...

-Кто она?

-Кто она? - Хранитель рассмеялся, но возрастающий смех превратился в кашель, человек не видел что было с хранителем, но звуки были такие, будто он выхаркивал соб-ственные внутренности. - Ты понимаешь, о ком я... Она всем заправляет... Я видел ее, в момент рассвета... я видел... я видел ее и раньше! Каждый раз когда кто-то умирал... Я же был на службе у Фьйорка Огненного, командира твоего ордена! Я же работал на вас - Инквизицию! Но я устал... и сбежал!

Мужчина молчал.

-Я был очень ценным, я видел жизни, до самой мельчайшей детали. Я видел все, что происходило с людьми... я видел! Видел! Видел это в умирающих глазах! Я был очень ценен для вас - Инквизиции, я использовал свой дар и помогал вам, до того... до того когда она пришла за мной.- Хранитель выдержал паузу, видимо что бы сформировать свои мысли во внятный слог, который давался ему крайне тяжело, при отсутствии зубов.- Она сказала мне идти в обитель богов... и я узрел умирающего бога... и я узрел восход! И мои глаза воспылали и я сошел с ума... в день первого восхода мой дар обратился в проклятье и я увидел Его жизнь... я узнал всю его бездонную пучину безумия и боли... я узрел рождение нового бога!.. Но ты молчишь... ведь ты не знаешь кто это! Но ведь ты пришел за этим - узнать! Я так долго ждал... я так устал... пообещай мне закончить мои страдания, после того, как я расскажу, как родилось черное-черное солнце, как появился пожиратель богов...

От автора: Я написал книжку в далеком 2012 году, но она была крайне сырая, да и первое мое творение. А еще я слегка не грамотен. Сейчас же, что бы мотивировать себя делать что-то с ней, я решил выкладывать ее тут и дописывать/редактировать. Спасибо за то что прочли. Спасибо за ваше внимание и время.