Она кивнула Джерри.

— И каждый ребенок, чья жизнь была спасена благодаря наследию Джейкоба, облегчает боль моего существования. Сегодня тридцать седьмой день рождения Джейка. Тридцать семь лет прошло с того дня, как он появился на свет, но если сложить все спасенные им жизни, получится гораздо… Гораздо больше.

Она улыбнулась. Уже уходя со сцены, Патти поднесла кончики пальцев к лицу и убедилась — оно было сухим. Может, подумала Патти, время и вправду лечит. Ведь двадцать пять лет назад она не могла сдержать слез.

Стоял февраль, и день рождения Джейка приближался со все нарастающей болью в сердце. Его первый день рождения, который они готовились провести без него.

— И я могу купить ему подарок? — спрашивала Кармен, сидя у отца на коленях.

Джерри собрал детей в гостиной, чтобы объяснить им слишком сложные для их возраста вещи. Патти тоже пришла. Она стояла в проходе, прислонившись к дверному проему, и пыталась понять, что за вздор несет ее муж.

— Конечно, — ответил Джерри. — То, что Джейка нет с нами рядом, не означает, что его нет совсем. Это будет его день рождения, и где-то…

Джерри мельком взглянул на Патти.

— Где-то далеко ему исполнится двенадцать. И он будет очень рад получить подарки. Ведь так?

— Да, — пожала плечами Кармен. — Но ведь он не сможет получить мой подарок. Что мне подарить?

Патти посмотрела на Джерри. Покачала головой, внутри жалея его и сочувствуя.

— Я понимаю, — сказал он. — Это сложно. Это не то же самое. Но если подумать, главная цель подарка — это порадовать Джейка. Ведь так?

Кармен кивнула.

— И, мне кажется, Джейк был бы рад, если его подарком сможешь пользоваться ты. Понимаешь?

— Нет, — она замотала головой.

— Помнишь, как этим летом, когда мы были на колесе обозрения, ты уронила свое мороженое. Помнишь? Что сделал Джейк?

— Отдал мне свое, — улыбнулась дочь.

Джерри тоже натянул улыбку. Вот только глаза у него заслезились, и все вместе выглядело так, будто он плачет от счастья.

— Потому что он хотел, чтобы ты была рада. Для него это было дороже, чем какое-то мороженое. И в этот раз мы порадуем его так же. Хорошо?

— Да, — ответила Кармен.

— Да, — сказал Тревор.

Он сидел рядом на кресле и не двигался, уставившись на пол. За три месяца Тревор плакал всего несколько раз. И еще меньше он смеялся. В моменты, когда Патти возвращалась в реальность, она подходила к сыну и гладила по голове. Ловила его отрешенный взгляд.

«Все еще в ужасе», — думала Патти.

— Я могу нарисовать для него что-нибудь, — предложила Кармен.

Джерри закивал.

— Замечательно, — сказал он. — А еще мы можем написать ему письма.

— Письма? — Патти отлипла от дверного косяка и медленно зашагала внутрь гостиной.

— Да, письма. Мы напишем, как сильно мы его любим. И как сильно мы скучаем по нему.

Джерри пересадил дочь на диван и поднялся на ноги. Протянул руки к Патти.

— Когда-нибудь он прочитает их, милая. Когда-нибудь он вернется, и ему нужно будет знать, как мы жили без него.

— Джерри… — Патти закрыла лицо ладонями. — Хватит.

— И как сильно мы ждали его, — добавил он.

В ту ночь, перед сном, Джерри обнял ее в постели и сказал тихо на у́шко:

— Мы должны быть в порядке, когда он вернется. Хорошо?

Патти не ответила. Она не хотела открывать рта, чтобы не сказать случайно о том, как она устала слушать его обещания. О том, что за три месяца ни одно из них не сбылось, и это намного хуже, чем если бы он просто заткнулся.

— Почему я плачу, будто он умер, если хочу верить, что он живой? — спросила она, когда молчание стало слишком громким.

— Потому что тебе страшно, — ответил Джерри. — Ты боишься, что если поверишь сейчас, потом будет намного больнее. Я тоже этого боюсь. Но если Джейк все-таки жив, если когда-нибудь он вернется домой, мы должны быть готовым. Мы должны его ждать.

С последними словами Джерри обнял Патти еще сильнее, сцепив руки у нее за спиной. Ее собственные ладони были зажаты между их телами, и она подумала, что самого́ Джерри никто не обнимал уже очень давно.

— Я люблю тебя, Джерри, — сказала она, уткнувшись ему в плечо.

На следующее утро Патти проснулась поздно. Обычно тревога будила ее раньше Джерри, иногда раньше восхода солнца, но в этот раз Патти, открыв глаза, увидела на пустой подушке полоску яркого света.

— Джерри? — позвала она, выйдя в коридор.

— На кухне! — отозвался муж.

Его голос звучал бодро, почти с азартом, как если бы он готовил для нее сюрприз. Но Патти догадывалась — это не то, что ей было нужно.

— Сядь, пожалуйста, — попросил ее Джерри, как только она вошла на кухню.

На столе лежали бумаги. Некоторые из них были разбросаны, некоторые сложены в аккуратную стопку.

— Вчера я сказал, что ты боишься. Ты боишься надеяться, боишься продолжать жить без Джейка, будто ничего не случилось. Еще я сказал, что я тоже боюсь. Но это не единственное, что меня пугает.

Пока Джерри говорил, Патти не сводила взгляда с его лица. И хоть оно казалось усталым и серым, глаза смотрели на нее уверенно и открыто. Будто Джерри был измотан не тяжким трудом, а чем-то хорошим и приятным.

— Мы с тобой… Теперь мы знаем, как бывает.

В ту же секунду веки у Джерри начали краснеть. Он опустил взгляд себе под ноги, и когда вновь поднял его на Патти, его глаза блестели от влаги.

— Теперь мы знаем, что улицы полны чудовищ. Они ждут в темноте. Они все еще на свободе, ведь мы слишком беспечны. И даже закон на их стороне.

— Что ты предлагаешь? — Патти оглядела ворох бумаги.

— Я хочу это изменить. Да, теперь я не могу смотреть на людей так, как раньше. Теперь они — опасность. Но я знаю, среди них много тех, кому нужна наша помощь. Тех, кто не знает того, что теперь знаем мы.

Джерри подошел к столу. Туда, куда, потряхивая головой, смотрела Патти.

— Наша помощь? — она приложила ладонь к груди. — Джерри, это нам нужна помощь. Это мы, кто в беде. И Джейк. Джейк!

— Это поможет и нам! — Джерри перехватил ее зарождающийся крик. — Я хочу создать фонд. Фонд имени Джейка. Мы будем помогать людям, Патти.

Она зажмурилась, все еще тряся головой.

— Мы будем помогать детям, — добавил Джерри.

Глава 2

Его уже давно не звали Ари. Жена звала его Арн, коллеги — Арон, а дети просто папой.

— А это кто? — спрашивала дочь, рассматривая потертый школьный альбом.

Она была в том возрасте, когда дети добираются до старых фотографий, чтобы покромсать их ножницами и вклеить в цветные блокноты. Но, к ее несчастью, Аарон вовремя заметил, что в детской стало слишком тихо.

— Это мой друг, — ответил он.

На фото они с Джейком бежали на перегонки — Аарон спереди, Джейк почти наравне с ним.

— Где он сейчас? — спросила дочь, когда на следующем снимке снова увидела их обоих.

— Я не знаю, — честно сказал Аарон.

Этот альбом он не открывал уже очень давно, и теперь страницы хрустели, стоило их перевернуть. Аарон пролистал все до единой. По ним казалось, что в какой-то момент, примерно в шестом классе, Джейк просто уехал из города. Навсегда и вместе с семьей, ведь Тревор тоже пропал со снимков.

Иногда Аарон думал, что забери судьба в тот день не Джейка, и двое других остались бы вместе. Как лучшие друзья, если бы пропал Тревор, или как братья, если бы Ари. Будто человек в маске знал, как навредить им больше.

А иногда эти мысли являлись к нему во снах. Особенно в первое время после пропажи, когда к собственному удивлению он спал по десять часов в сутки. Ему снилось, как человек в маске выбирает его. Как огромные руки хватают его за шею, обвивая вокруг скользкие пальцы. И как он летит в канаву, которая все углубляется, углубляется и углубляется…

Просыпаясь, Ари трясся от страха. Иногда он находил под собой влажную наволочку, иногда мокрой оказывалась простыня. Но если можно было бы выбирать, он бы все равно предпочел этот сон, вместо другого — настоящего кошмара. В нем не было монстров, не было боли. Только Джейк, стоя́щий на коленях.

Друг, которого он бросил, убежав без оглядки.

Когда в тот вечер Ари забрали родители, его мама плакала чуть ли не больше, чем миссис Веттерлинг. Вот только, обнимая его в машине, она говорила:

— Я так рада, Ари. Я так рада, что ты в порядке.

Какое-то время он злился на нее за это. За сказанные слова и за стыд, которые они вызывали. Ведь он был в порядке только потому, что быть «не в порядке» выпало на долю Джейка.

«Как ты можешь?» — думал Ари, пока наконец этот вопрос не растворился во времени.

Понимание, отчего же мама смеялась и плакала одновременно, пришло намного позже. Когда сам Аарон стал родителем.

— Осторожнее с ножницами, — сказал он дочери.

Выйдя из ее комнаты, он вернулся в свой кабинет и сел за стол. Напротив стоял монитор, и в черном глянцевом экране Аарон поймал собственное отражение. К тридцати семи годам он не успел облысеть или набрать слишком много лишнего веса, но волосы у висков заметно поредели. Да и второй подбородок иногда был виден под неудачным углом.

«А как бы выглядел Джейк?» — задумался Аарон.

Настоящий Джейк, а не тот искусственный, которого нарисовала компьютерная программа. Листовки с ним не пропали спустя столько времени, но теперь на них было два лица. Джейк из детства, и Джейкоб, каким он мог бы стать. Иногда Аарон искренне жалел Веттерлингов за их непоколебимое упорство.

Но намного чаще он ими восхищался, невольно спрашивая себя, а сделали ли бы его родители так много. Не потеряли ли бы надежду, перестав искать и ждать. Не закопали ли бы на кладбище пустой гроб, положив цветы на мобильный камень с рандомной датой после черты.

Наверное, думал Аарон, это нечестно — сравнивать их вот так. Ведь пропади он, а не Джейк, и его родители превратились бы в совсем других людей. Совсем ему незнакомых. Может быть, они тоже основали бы фонд. Может быть, стали помогать бы детям. И закон Джейкоба Веттерлинга, обязывающий насильников регистрироваться и знать свое место, тогда назывался бы законом Аарона Ларсона.

Может быть.

Подвигав компьютерной мышкой по коврику, Аарон включил монитор и открыл окно браузера. Вбил имя друга в поисковике, чего так же не делал уже очень давно.

— Что? — воскликнул Аарон, впиваясь глазами в первые строки.

Назван подозреваемый в деле об исчезновении Джейкоба Веттерлинга.

Он щелкнул мышкой по ссылке, развернул крупный текст.

Следователи назвали мужчину из Аннандейла «подозреваемым лицом» в исчезновении Джейкоба Веттерлинга, 11-летнего мальчика из Миннесоты, похищение которого оставалось загадкой в течение 26 лет. 52-летний Дэниел Джеймс Генрих был арестован у себя дома в среду вечером по обвинению в получении и хранении детской порнографии. Предварительное слушание по делу Генриха, который содержится в тюрьме округа Шерберн, состоится в среду в 10 часов утра в Окружном суде США в Сент-Поле.

— Что с тобой случилось, Джейк? — прошептал Аарон.

Глава 3

Ари еще не успел добежать до леса, как мужчина повернулся к Джейку и зашел ему за спину.

— Руки назад, — сказал он.

Джейк не шевельнулся. Он смотрел не мигая, как Ари превращается в точку, и понимание, что он остался совсем один, мурашками пробежалось по коже.

— Руки! — повторил незнакомец.

На сей раз Джейк очнулся. Он повернул голову, заглянул через плечо. Небо вдруг показалось таким темным, будто ночь наступала слишком быстро для их светлых вечеров.

— Давай сюда, — потерял терпение незнакомец.

Он нагнулся к Джейку и схватил его за руку. Что-то гладкое и холодное скользнуло по запястью.

— Я хочу домой, — сказал Джейк, стараясь поймать взглядом то место под маской, где находились глаза.

Он хотел показать — ему очень страшно. Так сильно, что щеки намокли от слез.

— Пожалуйста, — продолжал Джейк.

На несколько секунд мужчина перестал выворачивать его вторую руку. Завис, смотря Джейку в лицо. Казалось, он думает, он сомневается.

— Пожалуйста, я хочу домой. Я хочу домой! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! — затараторил Джейк.

Он услышал, как пустой обруч наручника ударился об уже надетый на руку, и на мгновение обрадовался.

— Я могу уйти? — спросил Джейк, широко раскрыв глаза.

— Нет, — мужчина щелкнул замком на втором запястье.

В следующую секунду он схватил Джейка за плечи и рывком поставил на ноги. Резко развернул на пол-оборота и подтолкнул к машине. Джейк попятился.

— Я хочу домой! — теперь он не умолял, он требовал.

Мужчина не сказал ничего. Он положил широкую ладонь Джейку на плечо и начал толкать его вперед. Джейк уперся ногами в траву. Отклонился назад, но рука на плече оказалась сильнее.

— Я хочу домой!

Теперь Джейку хотелось вернуться в то место, откуда минутой ранее он так мечтал убежать. Снова сесть на траву, в знакомом поле. Посмотреть в сторону дома, который был совсем рядом.

— Иди, — щеку обдало металлическим холодом.

Уже сев в машину, Джейк в последний раз попытался вразумить своего похитителя.

— Что я сделал не так? — спросил он.

Очередной вопрос, оставшийся без ответа.

Заведя автомобиль, мужчина снял маску с лица. Обнажил затылок, густую копну темных волос. Растопырил уши.

Разглядывать лицо Джейк не решился. Он не знал точно, что происходит, не догадывался, что с ним случится позже, но он чувствовал — все заходит слишком далеко. И лицо, которое незнакомец так тщательно скрывал от тех, кого отпустил — угрожало не хуже револьвера.

Когда синий Форд выехал на дорогу и встал поперек разграничительных линий, Джейк уже и не надеялся, что похититель повернет в сторону его дома. И, конечно же, этого не случилось.

Сначала они ехали прямо, затем повернули на 75-ю улицу. После Джейк запоминал лишь повороты, проговаривая про себя: право, лево, лево, право… Но вскоре слов в этом стишке стало слишком много, и Джейк без особого сожаления сдался. Все равно, вряд ли бы это помогло.

За окном проносились редкие фонарные столбы, трава и кусты смазались в желто-зеленые штрихи. Только лес вдалеке выглядел медленно плывущим назад.

«Пожалуйста, Ари, — просил про себя Джейк. — Быстрее».

Он пытался предположить, сколько еще времени Ари и Тревор будут бежать до помощи. Пытался представить, как далеко за эти минуты его успеют увезти, и очень жалел, что дал посадить себя в машину.

К тому времени, когда Джейк начал поглядывать на ручку двери и прикидывать, сколько усилий у него уйдет, чтобы ее открыть, машина свернула в последний раз. Не на очередную дорогу, а в чистое поле, уходящее склоном вниз. Спустя три минуты они остановились недалеко от густой рощи.

Джейк начал оглядываться. Может быть, для любителей пасторали открывшийся пейзаж отозвался бы в сердце теплотой. Но для одиннадцатилетнего мальчика, насильно привезенного сюда в темноте, горизонт без единого строения не означал ничего хорошего.

— Выходи, — сказал мужчина, открыв дверь со стороны заднего сидения.

Джейк вжался в угол между дверцей и креслом. Острые углы наручников впились в кожу.

— Нет, — замотал головой Джейк.

Мужчина не стал предлагать ему второй раз. Просто нырнул в салон, просто вытащил из него мальчика.

— Тихо, — сказал он, когда Джейк, уже стоя на ногах, начал вырываться.

Затем Джейк услышал, как щелкнули наручники, и почувствовал, как звонкие обручи соскользнули с запястий. Спустя пару секунд он был свободен. Если, конечно, не считать чужой руки на шее и дуло револьвера, упирающегося в спину.

— Идем, — скомандовал незнакомец и подтолкнул Джейка к роще.

Тяжелые пальцы под затылком были влажными и горячими, и Джейк не знал точно, что из этого хуже: они или револьвер.

Когда за их спинами редкие деревья сошлись в одно полотно, мужчина остановился. Он дышал так быстро и тяжело, что Джейк решил — незнакомец выдохся. Может быть, подумал мальчик, тот сильно устал, а может быть, и вовсе болен, так что шанс все-таки убежать и спастись теперь казался не таким уж и маленьким. Учитывая, особенно, что весь путь от автомобиля до рощи они только и делали, что спускались по склону.

А потом Джейк услышал:

— Снимай свою одежду.

Глава 4

— Я больше не могу этого читать, — Патти бросила листки на стол.

Отвернулась от них, словно они были трупиками выпотрошенных наизнанку кроликов.

— Мы должны узнать, — сказал Джерри.

Он не сидел напротив, не стоял поодаль. Он был рядом с Патти, за ее спиной.

— Я не могу, — плакала жена.

Джерри чувствовал, что тоже не может. Он хотел верить, что если не прочитать протокол до конца, ничто из написанного не окажется правдой. Но здравый смысл подсказывал — чернила на белой бумаге уже ничего не могут изменить.

Джерри взял листки в руки и начал читать. Нашел глазами Джейка, нашел его в лесу. Нашел, как тот просит одеться и умоляет отвезти его домой. Нашел, как он плачет. И как ему отвечают — нет.

Джерри не видел, что написано дальше. Строки размывались в голубое пятно, словно он забыл снять очки перед тем, как принять душ. Но нельзя было не заметить — пятно заканчивалось где-то внизу. Последние предложения, и Джейк умрет, как и все их надежды, что окажутся пылью.

— Я не могу, — Патти закрыла лицо ладонями. — О, Джерри, я не могу.

Он не зачитывал протокол вслух, и она не узнала подробностей. Последние строчки ей тоже были не нужны. Джейк умер. Он умер, и это было невыносимо.

— Я знаю, — произнес Джерри скрипучим голосом.

Он вытер слезы рукавом пиджака и продолжил читать. Если бы он остановился и спросил себя, а зачем, что я хочу узнать, то ответил бы сначала — а вдруг? Вдруг хоть что-нибудь случилось не так ужасно? Вдруг среди строк спряталось слабое утешение, и тогда он обязан его найти.

— Но мы должны.

Второй ответ был бы — хватит. Они так долго жили, не зная ничего. Они предполагали, они догадывались. Они придумывали, фантазировали и надеялись. И вот, наконец, долгожданная правда.

— Нет! — выкрикнул Джерри, не успев прикрыть ладонью рот.

Не было там милосердия. Не было пощады. Только слова, казавшиеся фильмом — слишком красочным и слишком громким.

— О мой мальчик, — рыдал Джерри.

На пленке был Джейк. И был пистолет. Его дуло, приставленное к затылку. Осечка, как последний смешок. И два выстрела. Прямо в голову.

Чуть позже Джерри подумал, как быстро пролетела жизнь перед глазами у Джейка. Две секунды? Одна? Такая короткая жизнь.

А ведь глубоко внутри, где-то под непоколебимой надеждой, Джерри давно смирился — он никогда не увидит Джейка. Иногда ему казалось — он понял это в первый день после пропажи. Иногда, что через год. Но теперь, узнав правду, Джерри забыл, что был к ней готов.

Когда им показали останки, он держался изо всех сил. Не хотел пугать Патти, которая и без того была похожа на ходячий труп. Но как только ткань обнажила лежащие под ней кости, Джерри взвыл. Он подскочил к столу и поднес к скелету трясущиеся руки. Поднял и прижал к груди маленький череп, прислонился щекой к рассыпанным пальцам.

— За что? — спрашивал он.

Вся любовь, все те объятия, которые украли у него много лет назад, Джерри готов был вернуть теперь. Он все обнимал и целовал пыльные кости. Говорил им, как он любит. И рассказывал, как сильно ждал.

Но кости ничего ему не ответили.

Глава 5

На этот раз Патти пришла к Джейку одна. Она надеялась, что без Джерри у нее получится быть честной, и она сможет сказать Джейку то, что давно пора было сказать.

— Здравствуй, мой мальчик.

За год могильный камень почти не изменился. Разве что выцвел слегка и немного осел.

— Я принесла тебе письма, — сказала Патти, доставая из сумки толстую пачку.

С одного конца стопки конверты были желтыми от времени. Ближе к середине они начинали светлеть, пока, наконец, не становились белыми и ровными.

— Я писала их тебе каждый твой день рождения, Джейк.

Патти развязала веревку вокруг пачки и разложила письма на траве. Она старалась не смотреть на камень, чтобы не поймать взглядом дату: 22 октября 1989. День, когда пропал Джейк, и день, когда он умер.

В моменты, когда такое случалось, Патти вздрагивала. Она переносилась, против своей воли, в различные мгновения из прошлое. В те самые, где, как оказалось, Джейка уже не было в живых, в то время как они продолжали верить — это не так.

— Мы справляли твои дни рождения, Джейк. Каждый. Так, будто ты был с нами.

Патти подняла самый старый конверт и вытащила такой же старый листок.

— Я хочу прочитать тебе письма, Джейк. Каждое из них.

Патти брала в руки конверт за конвертом. Она читала Джейку о том, как прошел год, как прошло пять или десять, но они все еще ждут его домой. Как поседели ее волосы, и что теперь она похожа на безумную ведьму, пусть и без колпака. Как Кармен пошла в среднюю школу и влюбилась в первый же день. Как Тревор ходил на свидание, и там его описала морская свинка. Как папа отрастил бороду, а затем та тоже поседела. Как много хороших людей встретились им на пути, и как они помогали друг другу. Как многим детям они сумели помочь. И как мир стал чуточку лучше.

— Вот как мы жили, — улыбнулась Патти.

Письма обратно в стопку она собирала слишком долго, специально выравнивая их как можно тщательнее. И веревку обвязывала тоже с особой аккуратностью. Все, чтобы потянуть время, ведь пора было уходить. Пора было прощаться.

«Прощай, Джейк», — говорила Патти про себя.

Затем делала глубокий вдох, глубокий выдох, но слова так и оставались на языке.

«Прощай, Джейк», — молча повторяла Патти, зная прекрасно — это обман.

— Может, в следующий раз, — сказала она после нескольких попыток.

Уже уходя по дорожке обратно к машине, Патти решилась — сейчас или никогда. Она развернулась, разомкнула губы и произнесла…

Ни-че-го.

***

История основана на реальных событиях: Убийство Джейкоба Веттерлинга.

К сожалению.