– Ещё двое? – с ноткой переживания в голосе уточнил Борис Петрович, главный математик в их компании. – Трёх литров может и не хватить.

– Не переживай, Сергеич не дурак, Саныча без пива не возьмёт, а Саныч ради такого дела и на десяточку не поскупится.

– Во, наш человек! – обрадовался Пётр Наумович, накрывая таз с мясом. – Ну, тогда по пиву и пошли топить?

– Золотые слова! – чуть не прослезился Аркадий Вениаминович, разливая по стаканам и поднимая свой. – Ну, за встречу!

– За встречу пили, – задушнил Борис Петрович. – За добрый пар и вкусный шашлык!

– Вздрогнем!

Послышался глухой звон полных стаканов, минута тишины, разбавляемой утробными довольными звуками и, наконец, три удара о стол.

– А веники-то есть? – деловито осведомился Пётр Наумович на выходе из дома.

– Так ща нарубим, лес-то за забором.

Хозяин дома подхватил под руку главного кулинара и любителя веников, топорик, на всякий случай всегда хранившийся в углу сеней, и потащил всё это к незаметной калитке в невысоком заборчике на заду участка, там, где могучие сосны и пышные ели вплотную подходили к его вотчине, свешивая свои пушистые заснеженные лапы на её территорию. Борис Петрович же был предусмотрительно послан растапливать новёхонькую баньку, притулившуюся к тому же заборчику в десяти шагах левее калитки.

А банька была чудо как хороша. Аркадий Вениаминович только пару месяцев как поставил её, исполнив наконец давнюю мечту, позволившую перебраться на дачный участок с концами и забыть уже про шумный и неспокойный город, всегда давивший на свободолюбивое дитя полей и лесов, как он сам себя частенько называл. Трёхсекционная, с просторной парной, помывочной зоной с тёплым душем и, конечно, предбанником, оснащённым столом с двумя удобными скамейками и мини-холодильником. Мангал же находился в непосредственной близости от выхода, так что в такую мягкую зиму, как эта, можно приготовить шашлык, совершая короткие вылазки из бани и не покидая её надолго.

Зима в этом году пришла рано. Ещё даже не все листья успели опасть с разукрасившихся деревьев, как в одну ночь с третьего на четвёртое ноября всё вокруг завалило толстым слоем мягкого пушистого снега, а температура опустилась до комфортных пяти-семи градусов ниже нуля, где и держалась уже три дня. Конечно, никто не верил, что это великолепие задержится, – осень ещё возьмёт своё с лихвой со всеми вытекающими дождями, ветрами и унылой серой слякотью, а потому нужно было пользоваться таким подарком природы.

И как же удачно сие природное явление человеку своей лучшей стороной совпало с ежегодной встречей старых друзей, умудрившихся пронести свою дружбу через десятки лет и тысячи километров, не просто сохранив, но и укрепив её со времён школьных скамей. Аркадий Вениаминович думал об этом уже раз, наверное, в десятый, аккуратно протискиваясь между развесистых еловых лап так, чтобы не потревожить белое снежное одеяло. Хотя-а… а почему бы и нет!..

Аркадий Вениаминович, аккуратно приподняв очередную большую ветку, висевшую на уровне головы, придержал её, давая возможность своему спутнику под неё поднырнуть, и резко дёрнул, отскакивая.

– Ах ты ж старый пердун! – задохнулся осыпанный резким снегопадом Пётр Наумович. – Что б у тебя подагра разыгралась! – бушевал он, выгребая из-за воротника морозную белую кашицу под истерический старческий, переходящий в надсадный кашель, смех своего друга. Слепил из подтаявшего от тепла снега комок и прицельно засадил нахалу прямо в лоб. Злорадно похихикивая над резко успокоившимся и, словно рыба, бесшумно и возмущённо глотающим воздух Аркадием Вениаминовичем, послал следующий прямиком в раскрытый рот.

В общем, до рубки веников они снизошли только минут через двадцать, когда усталые, вспотевшие и заснеженные наконец успокоились. На манящий своим обещанием мягкого доброго тепла дымок из печной трубы они шли, как потерявшиеся в северном море корабли на маяк – так же целеустремлённо и жадно, хотя дорогу до участка и так прекрасно знали.

Когда они мокрые и запыхавшиеся ввалились в предбанник, Борис Петрович в одних кальсонах и белой видавшей виды, но чистой и выглаженной майке хлопотал у стола.

– Куда-куда! – тут же взвился он на вновь прибывших. – У входа раздевайтесь, а то натоптали уже! Таскались невесть где больше получаса, пока я тут баню готовил, и ради чего? – бубнил он себе под нос, забирая молодые еловые ветки. – Да этими вениками даже пол подметать стыдно…

– Да ладно тебе, Петрович, не бухти! – скидывая верхнюю одежду и проскальзывая мимо сурового банщика в парную, весело откликнулся Пётр Наумович. – Бери стаканы и пошли сохнуть.

Борис Петрович только тяжело вздохнул, взваливая на свои старческие плечи тяжёлую долю самого ответственного в компании, и, помахав будущими вениками, буркнул не успевшему слинять хозяину участка: «Пиво на тебе!». После нескольких глотков холодненького он, конечно, снова подобрел, подбросил дровишек в топку и, налив кипятка из бойлера, замочил ветки. Через десять минут вся компания снова переместилась в предбанник, где установилась уже вполне комфортная температура.

Андрей Сергеевич с Иваном Александровичем подтянулись где-то через час или около того. Аккурат к готовности баньки. Троица зачинщиков была уже порядком навеселе, но вновь прибывшие такой расклад предвидели, а потому и сами подготовились, подогнав свою кондицию под приблизительную кондицию трёх пенсионеров, в одних трусах спорящих в предбаннике на сугубо научно-фантастические темы, поклонниками коих были с самого детства.

– О-о, это что у вас тут за высоконаучные диспуты, господа учёные? – с порога распознав предмет прений, возмутился Андрей Сергеевич, выставляя на стол несколько полторашек свежего разливного. – Ну-ка, Вениаминыч, отвлекись от вселенского да прими топливо земное, я бы даже сказал – приземлённое.

– О! – довольно выглянул со скамейки Пётр Наумович, пока Аркадий Вениаминович обнимался с вновь прибывшими и принимал их плату за вход. – Так мы на этом топливе сейчас до сверхсветовых-то и разгонимся! Привет, парни!

Шестидесяти с хвостиком летние парни, с которыми все трое, разумеется, были давно, хоть и в разной степени близко, знакомы, оперативно разделись и, переобнимавшись с «местными», присоединились к застолью. Свежепринесённое пиво было убрано в холодильник, на столе материализовались два новых стакана, на тарелке прибавилось закусок, как то: копчёный сырок, сушёная рыбка и домашние гренки, нарезанная колбаска и отдельно пиала с фисташками, и вся честная компания подняла наполненные золотым напитком богов стаканы «За встречу!»

– А где шашлык-то, а, Наумыч? – шутливо забеспокоился Иван Александрович. – Чего это мы суррогатом каким-то закусываем?

– А шашлык, дорогой ты мой, прямо сейчас усердно маринуется. Вот попаримся да пойдём мангал разжигать.

– Так чего же мы ждём! – воскликнул изрядно захмелевший Борис Петрович. – В бо-ой!

И первым вскочил со скамьи, на удивление ловко на ходу скидывая семейники и исчезая за дверью. С хохотом и улюлюканьем за ним последовали и остальные.

Температура в парной была близка к идеальной для старческих, но закалённых с детства организмов – восемьдесят три градуса. Наподдавав хорошенько, Борис Петрович расчехлил распаренные благоухающие хвоёй веники, и на какое-то время голые пенсионеры в фетровых шапочках отдались всецело банному волшебству, забыв о проблемах: своих, глобальных и вселенских. Впрочем, ненадолго.

Завершив первый раунд и ополоснувшись, они растопили мангал и снова предались застольным разговорам, а так как трое друзей были большими поклонниками всего научно-фантастического, то и разговор помалу перетёк вновь в это русло.

– Ну как же! – горячился Андрей Сергеевич. – Ну неужели за столько лет ни одна инопланетная цивилизация, существуй она, не посетила бы нас, немощных?!

– Вселенная, Сергеич, она огро-омна, – терпеливо пояснял Пётр Наумович. – И постоянно, каждый миг, продолжает расширяться. По теории вероятности нас просто могло пока обходить такое счастье, как путешествующая по космосу инопланетная цивилизация.

– И по этой же теории вероятности, – вставлял свои пять копеек Аркадий Вениаминович, – мы просто не можем быть единственной жизнью в бесконечной вселенной. Так-то, дружище.

– Ну, вообще-то, можем, – душнил Борис Петрович. – Просто вероятность такая крайне мала, я бы даже сказал – стремится к нулю.

– Вот и я гврю – не можем! – поддакивал хозяин этого клуба любителей фантастики.

– Ну эт понятно! – шёл на попятную Андрей Сергеевич. – Я имел в виду инопланетные цивилизации, достигшие космической эры и достаточного уровня развития для межзвёздных и межгалактическ… ик!.. путешествий. Существуй на просторах вселенной такие в достаточном количестве, уж хоть одна из них могла бы до нас долететь. Значит, их либо нет вообще, либо можно пересчитать по пальцам!

– А я вот соглашусь с Наумычем, – встревал со своими редкими замечаниями Иван Александрович. – Их, может, и много, да все, например, слишком далеко и пока не смогли долететь. Или заняты своими междоусобными космическими войнушками. Всяко бывает, – философски заключал он.

Вообще, стоит отметить, что все пятеро дискутирующих не ставили под вопрос сам факт существования иной жизни на бесконечных космических просторах, разногласия были, как всегда, в деталях. Впрочем, оно и к лучшему, ведь будь они все единодушны, разве был бы повод к таким вот захватывающим высокоинтеллектуальным беседам? Разве было бы о чём спорить на таких дружеских посиделках в попытках отыскать истину?

А тем временем была открыта уже вторая ёмкость с «топливом», проведена вторая парная процедура, а углей в мангале скопилось достаточно, чтобы идти за шашлыком. Посыльным единогласно выбрали автора сего кулинарного творения, и Пётр Наумович, уныло поотнекиваясь для порядка, поднял стакан для тоста на дорожку. На улице было уже давно темно и очень тихо. За маленьким окошком сверкал снежинками начинающийся за забором лес, с неба подглядывал низкий месяц, а уличный градусник показывал «ужасные» минус двенадцать. Тем удивительней и неожиданней был внезапно раздавшийся в это окошко стук, заставивший Петра Наумовича так и застыть с открытым ртом и поднятым бокалом.

Пять лиц, отмеченных печатью потустороннего ужаса, медленно повернулись к выходящему в лес окошку, но разобрать хоть что-то через запотевшее стекло было очень сложно. Взгляды перепуганных пенсионеров встретились, и начался ментальный спор о том, кому окошко протереть и посмотреть в него вблизи.

Аркадий Вениаминович на правах хозяина посылал глазами то одного, то другого, но каждый посылал его в ответ. На правах хозяина, разумеется, – кому ещё откликаться на стук, как не ему. Пока они так препирались, стук повторился. В дверь. Борис Петрович схватился за сердце, Андрей Сергеевич – за ножик. Все инстинктивно сдвинулись к окну, от которого минуту назад готовы были бежать.

Дверь вновь сотряслась от настойчивых, но дипломатично-вежливых ударов. Решительно опустошив залпом стакан, Аркадий Вениаминович порывисто поднялся и прошёл к выходу. Задержался в нерешительности, обернулся на друзей, ища поддержки, и, получив её в избытке, распахнул тяжёлую деревянную дверь.

И удивлённо уставился на незнакомца. Высокое, в полтора раза выше среднестатистического человека, гуманоидное создание, но с парой клешней в дополнение к паре трёхсуставных многопальцевых рук стояло перед хозяином бани, сверкая на него своими гранёными глазами. Плоскость широкого, будто каменного, лица немного раздалась в нижней его части, образуя некоторое подобие улыбки, и откуда-то из области горла или верхней части груди раздались шипяще-щёлкающие звуки, которые Аркадий Вениаминович к своему удивлению прекрасно понял:

– Я прошу прощения! Я немного заблудился, вы не подскажете, в какой стороне Альфа Центавра?

Всё ещё поражённый до глубины души хозяин бани инстинктивно оторвал взгляд от странного гостя и устремил его вдаль, туда, где в окружающей небольшую коричневато-красную полянку вокруг строения космической тьме светились мириады звёзд. Он опытным взглядом с минуту оглядывал это великолепие, ища знакомые созвездия, и с некоторой неуверенностью в голосе ткнул пальцем:

– В той.

– Не совсем, – раздался из-за самого плеча душноватый голос Бориса Петровича. Аркадий Вениаминович обернулся и увидел за спиной всех своих гостей, с неподдельным интересом выглядывающих из-за его плеч, кроме Ивана Александровича, который предпочёл лицезреть странное шоу с почтительной дистанции и со стаканом в руке. А душноватый голос продолжил: – Чуть правее, во-он туда вам.

Незнакомец обернулся, прослеживая направление указующей руки, кивнул и, вновь повернувшись к пенсионерам, изобразил лёгкий поклон:

– Благодарю вас! Чем я могу вам отплатить?

– Эм-м… Хм-м… – задумался Аркадий Вениаминович, у которого наконец иссяк запас удивления. – У нас мангал пропал и шашлыки… вместе с домом, но тут вы нам ничем не поможете, к сожалению. Быть может, у вас с собой завалялись пара-тройка бутылочек пенного да какая-нибудь закуска? А то у нас, видите ли, почти всё закончилось…

– О!.. – прервал его восхищённый вскрик Ивана Александровича из глубины предбанника.

Все резко обернулись, предвидя что угодно кроме того, что увидели. На столе исходила ароматным дымком огромная миска сочащегося соком и ещё пошкварчивающего шашлыка, а вокруг обтекали десять запотевших бутылок неизвестного пива, на этикетках которого не было ни одной известной хоть кому-то из компании буквы.

Удивлённые и безмерно благодарные головы обернулись обратно, желая высказать свою глубочайшую признательность, но гостя и след простыл. Видимо, убыл на Альфу Центавра по своим инопланетным делам.

– Э-э-э, балда! – вдруг горестно воскликнул Пётр Наумович, отвешивая Аркадию Вениаминовичу звонкую затрещину. – Ну какой шашлык?! Какое пиво?! Ты вообще видел, где мы оказались?! Ай!

И, махнув рукой, двинулся к столу – голод всё же не тётка. Борис Петрович и Андрей Сергеевич быстрее последовали его примеру, ибо наблюдать, как Иван Александрович с вожделенными стонами в одну харю жуёт горячее мясо, сил не было. А Аркадий Вениаминович, озадаченно потирая зудящий после затрещины затылок, оглядел лысую небольшую опушку перед входом, в паре десятков метров впереди теряющуюся в бесконечной космической тьме, и задумчиво пробубнил:

– И действительно, чего это я? Надо было хоть снегу что ли попросить…

Коханов Дмитрий, июль 2025 г.

Мои рассказы | Серия Монстрячьи хроники | Серия Исход

Мой роман "Настоящий джентльмен"

• толкование Библии только на её основе, других мест священного Писания.

• Признание богодухновенности Библии, а следовательно, решение о погрешимости идей церковных соборов.

• Отсутствие монастырей и монашества.

• Ликвидация в церквях обрядности. В них не должно быть икон, духовной музыки и свечей.

• Духовенство не должно помогать людям в спасении, люди сами своим трудом спасают себя.

• Доктрина о предопределении. Еще до рождения судьба человека предопределена.

• В церкви признаются только два обряда: причастие и крещение.

• Человек не должен слепо ожидать свершения своей судьбы, он должен двигаться на встречу судьбе через труд .Именно труд является знаком спасения души

К середине XVI века Франция была оплотом католицизма, но число гугенотов росло, привлекая всех - от ремесленников до дворян. Вообще очень много грамотных людей шло в протестанты, идеи о том что труд приводит к богу были очень близки среднему классу.

Новая "реформатская религия", исповедуемая многими представителями французской знати и среднего класса, основанная на вере в спасение через индивидуальную веру без необходимости заступничества церковной иерархии и на вере в право человека самостоятельно толковать Писание, поставила французских протестантов в прямой теологический конфликт как с Католической церковью, так и с королём Франции в теократической системе, господствовавшей в то время.

Последователи этого нового протестантизма вскоре были обвинены в ереси против католического правительства и официальной религии Франции, и в 1536 году был издан Генеральный эдикт, призывающий к истреблению этих еретиков (гугенотов). Тем не менее, протестантизм продолжал распространяться и расти, и около 1555 года в одном из домов Парижа была основана первая церковь гугенотов.

Естественно такие идеи и большое количество последователей не нравились Католической церкви, привыкшей управлять всем и вся и купаться в роскоши. Результатом стали печально известные Религиозные (или Гугенотские) войны (1562-1598). Они начались с резни в Васии где было убить 1200 гугенотов. Тридцать шесть лет междоусобиц, заговоров, осад и битв. Апогеем трагедии стала Варфоломеевская ночь (24 августа 1572 года). Что началось как свадьба лидера гугенотов Генриха Наваррского (будущего Генриха IV) и сестры короля Карла IX Маргариты Валуа, спустя шесть дней превратилось в кровавую бойню по сигналу колокола Сен-Жермен-л’Оксеруа. Тысячи гугенотов, съехавшихся в Париж на торжество, были зверски убиты. Волна насилия прокатилась по всей Франции. Это был не просто погром, это был удар по самой идее мирного сосуществования. В Париже в этот день погибло около трёх тысяч человек, а по всей Франции в погромах было убито по разным оценкам от 5 до 30 тысяч гугенотов. Лично Папа Римский Григорий XIII санкционировал Варфоломеевскую ночь, в её честь произнёс благодарственную молитву и выпустил медаль со своим изображением, ангелом-мстителем и надписью Ugonottorum strages(Резня гугенотов).

Лишь приход к власти бывшего гугенота Генриха IV Бурбона принес долгожданное урегулирование. В 1598 году он подписал Нантский эдикт документ, революционный для своего времени. Нантский эдикт положил конец религиозным войнам и предоставил гугенотам некоторые религиозные свободы, включая свободное исповедание своей религии в 20 определенных городах Франции.

Это был компромисс, но он работал. Наступила относительная стабильность. Гугеноты, в основном которые были мастеровые известные своим трудолюбием, предприимчивостью и ремесленным мастерством, внесли огромный вклад в экономическое процветание Франции, особенно в текстильной промышленности, ювелирном деле, часовом искусстве, банковском секторе.

Однако мир был хрупким. Католическое большинство и церковь не смирились. Короли Людовик XIII и особенно Людовик XIV ("Король-Солнце") видели в гугенотах угрозу абсолютной власти и религиозному единству. Гонения возобновились: разрушение храмов, запрет профессий, насильственное обращение детей, размещение солдат в домах протестантов ("драгонады")

«Драгуны, поселившись у „еретиков“, ведут себя не хуже завоевателей в военное время, опустошая их подвалы, разоряя птичьи дворы и притесняя хозяев. Отречения, вызванные подобными действиями, ещё сильнее отягчают бремя непокорных протестантов, ибо они вынуждены размещать у себя всех оставшихся солдат».

Финал наступил 18 октября 1685 года. Людовик XIV подписал Эдикт Фонтенбло, отменявший Нантский эдикт. Протестантизм во Франции был объявлен вне закона. Храмы разрушали, пасторов изгоняли или казнили. Гугенотам оставался выбор: отречься или бежать.

Начался "Великий Исход". Около 200 000 гугенотов (по некоторым оценкам до 800 000, включая уехавших ранее и позже), самых трудолюбивых и квалифицированных граждан Франции, ринулись в изгнание.

Поскольку французские гугеноты в основном были ремесленниками, мастерами и людьми свободных профессий, их обычно хорошо принимали в странах, куда они бежали в поисках убежища, когда религиозная дискриминация или открытые преследования вынуждали их покинуть Францию. Большинство из них первоначально отправились в Германию, Нидерланды и Англию, хотя некоторые в конечном итоге нашли путь в такие отдалённые места, как Южная Африка. Значительное число гугенотов мигрировало в Британскую Северную Америку, особенно в Каролину, Вирджинию, Пенсильванию и Нью-Йорк. Их характер и таланты в искусстве, науке и промышленности были таковы, что, как правило, они считались существенной потерей для французского общества, из которого они были вынуждены уйти, и соответствующим приобретением для сообществ и стран, в которых они поселились.

Отмена Нантского эдикта была катастрофой для Франции, лишившейся огромного человеческого и экономического потенциала. Лишь в 1787 году Людовик XVI подписал Эдикт о веротерпимости, а окончательно равные права протестанты получили после Великой Французской революции.

Вот мы и узнали кто такие гугеноты, если кратко это французские кальвинисты, что отрицали власть Папы и верили в свой труд, их история борьбы за веру, гонений и изгнания стала символом религиозной нетерпимости, но также стойкости и значительного вклада в развитие Европы и мира.

Всем спасибо, кто прочитал. Подписывайтесь будет интересно.

Еще есть группа в вк https://vk.com/club230098140 - где статьи выходят чуть раньше, есть короткие посты, и просто исторические фотографии.

Информация взята: wikipedia.org. nationalhuguenotsociety.org .britannica.org. huguenotmuseum.org