– А что потом, доктор? Наутро побегу домой, счастливый, к жене и детям? Работать смогу уже послезавтра?

Доктор посерьезнел, поправил очки и посмотрел на меня долгим, сочувствующим взглядом.

– Я вам врать не буду и пилюлю подслащивать тоже. Вы человек взрослый, смелый – вон меня не испугались, сразу пришли через пять лет. Плохо вам будет 2 недели, как отдай. Неделю в больнице будете наблюдаться. Обезболивающие будете принимать в неограниченных количествах. Питаться правильно начнете, наконец. Полезно и в правильных пропорциях. Вкусно не обещаю, но это не будет для вас значимым, уж поверьте. И надо будет постараться побыстрее воспользоваться отреставрированным органом. Потому что если не пользоваться, зарастет. Шутка.

Доктор опять поправил очки, чуть подался вперед и продолжил, глядя в глаза:

– Вам будет больно, очень. Но ради светлого будущего и чистых трусов вам придется это пережить. Вам будет страшно, когда первая порция еды пройдет долгий путь по очищенному клизмой кишечнику и постучится в закрытые до поры двери. Конечно, вы их сразу не откроете. Вы будет оттягивать этот страшный момент до последнего, тем самым только усугубляя дальнейшие страдания, ибо раны затягиваются, а рвать их в любом случае придется. Такова наша природа. Но мы облегчим ваш путь. Питание будет мягкое. Уколы будут обезболивающие. Медсестры обходительные. Скорее всего. Но это не точно."

Доктор откинулся на своем кресле, и я понял, что разговор закончен.

Конечно, ни на какую операцию я не пошел. Внезапно, появились срочные дела. Да и кровить не так сильно стало. Всего-то несколько раз в неделю. Особенно после возлияний. Но пью я редко. Но обильно, как и последующие кровотечения.

Так прошло еще полтора года. Почему то близкие стали при встрече говорить, что я взбледнул. И не очень близкие. На работе как то женщина спросила, участливо заглянув в глаза: – Может скорую вызвать, ты очень бледный. Ну какая, к черту, скорая? Я всего лишь поднялся на второй этаж по лестнице, мне даже 40 нет еще! Сейчас отдышусь и дальше пойду, все в порядке.

Стал замечать, что быстро устаю при нагрузках, дыхание сбивается, хотя давно не курю уже. Спортом надо заниматься, наверное, ослабел..

А потом случилось оно. Выпадение узла. Началось потихоньку, с небольшого дискомфорта ТАМ. С каждым часом все сильнее и сильнее усиливалось жжение. И вот к вечеру я уже лежу кверху жопой спиной и прошу родных меня не трогать. Пришлось это как раз на конец декабря и все праздники я практически, так и провалялся, не в силах находится в вертикальном положении.

Конечно, ни к какому врачу я не пошел. Знаем, плавали, им бы только резать. Релиф в помощь, лидокаин на тряпочке и вот я жив и здоров бегу на работу.

Прошел месяц и даже больше. Мы с женой решили устроить праздник жизни. Поручили детей бабушке и загуляли на всю ивановскую. Ресторан, устрицы, белое вино, стейк, красное вино, караоке, коктейли, коньяк, пиво жажду утолить...

Утро воскресенья началось тревожно. Я сразу понял, что беды не миновать – сигнал из задницы был четкий и легко узнаваемый – ждите гостей, узел хочет видеть мир. Похмелье сразу отступило на задний план, не успев проявиться – проблемы намечались посерьезней.

Утро понедельника я встретил с содроганием. Работу никто не отменял, но опыт подсказывал – вариантов нет, выдержать день на ногах абсолютно невыполнимая задача. Надо брать больничный, отлежаться хотя бы пару дней.

Пошел к начальнику и выложил все как есть. После доброго доктора я уже ничего не боялся и не стеснялся. Так, мол, и так, меня тут геморрой кой какой настиг – и это не фигура речи. Дай три дня полежать. Конечно, с богом, лечись.

Жена тем временем записала к хирургу в местную поликлинику, и я сразу попал на прием.

Доктор опять попался опытный. Мельком взглянув на меня, сразу спросил – А что, мил человек, одышка то регулярно появляется, не хватает кислорода то?

– Есть такое, доктор, а как вы догадались?

– БЕГОМ в процедурную, Алеша бледный, сдай кровь на гемоглобин.

– Вообще то я не Алеша, подумал я, разворачиваясь на выход.

Больничка была в пригородной черте, старенькая, обшарпанная, но работало все четко. Через 15(!) минут, клянусь, результат уже лежал на столе у доктора.

– Ну ты, Василий, ты о чем думал? Срочно госпитализируем, тебе жить осталось два понедельника, гемоглобин 55 при норме 150!

– Доктор, во-первых, я не Василий. Во вторых – давайте я дома отлежусь, мяса поем, чаю крепкого попью и все пройдет? Я вообще к вам по другому вопросу.

– Да мне без разницы, Антоша, хоть Валера. Никакими чаями ты гемоглобин не поднимешь, только переливание. Ты думаешь, я про одышку просто так спросил? Ты белый, как задница чукчи, сразу видно потерю крови, а один из симптомов – одышка. Так что все другие вопросы потом, а сейчас езжай в городскую больницу, там тебя примут и все решат.

Я вернулся домой, собрал вещи, поел, немного поспал и поехал сдаваться.

Первый же встретившийся мне доктор решил исследовать мой внутренний мир. Я просил, умолял, валялся в ногах, рассказывал о диких болях, но он был непреклонен – палец будет там, где дОлжно. Я пустил слезу.

Дальше была «лампочка». И перевод в следующую больницу. Ту самую, областного масштаба. С диагнозом «анемия в тяжелой форме». И еще одним доктором, ждущим меня с пальцем наперевес. Да что вам от меня надо, больно же!

Ночь меня встретила кушеткой в коридоре и двумя пакетами свежей крови. Я был в надежных руках. И с табличкой «Отделение колопроктологии» над дверью.

Спустя два дня были еще два пакета. Гемоглобин уверенно перешагнул 100 единиц. Обострение узла тоже проходило. Был назначен день операции. А в ночь перед операцией у меня резко поднялась температура до 39.5 и мне сказали - У нас тут не это! Лечиться дома надо! И я поехал домой лечить банальную ОРВИ, зима же, февраль…

Помню этот день как вчера. 27 марта 2025 года. Четверг. В ночь была клизма. И не одна. И бритье там, куда не ступала нога бритвы. Перед этим была еще и колоноскопия. Но это отдельная история, не буду вас пугать.

Итак, каталка, простыня, долгий путь по этажам и переходам, лифты, и вот она, красавица операционная. Новый ремонт, новое оборудование и новый я. Больница то областная, не хухры-мухры.

– Больной, сядьте, голову вниз, не шевелитесь!

Нежные поглаживания в районе поясницы, укол с потрескиванием и вот ноги отнимаются.

–Ты чего пыхтишь?

–Доктор, я вам смело отвечу – я бздю.

–Не бзди, лови еще укол в капельницу.

Уснул. Проснулся, видимо, минут через 20. В голове тишина и спокойствие. Хм, а я уже и не бздю. Даже очень хорошо и приятно. Не зря анестезиологу сунул. Не то, что вы подумали. Не взятку, конечно, так, залог спокойствия. Между ног за простыней-ширмочкой пыхтел уже хирург. Белоснежный фартук от шеи до ступней был забрызган кровью. Моей. Как потом он сказал – налитой у вас узел был, спелый, да не один. –Я его скальпелем чик! А он кааак брызнет. Но фартуки нам не зря выдают. Мы вашего брата знаем, хлебом не корми, дай хирурга кровью залить.

Еще несколько минут пошуршал, лазером повжикал, плотью моей поджареной попах – и на каталку, восвояси.

Ноги отошли через 3 часа. А вместе с этим сразу дала о себе знать и боль. Но это дело поправимое. Сестра, обезбол! Да пожалуйста, не жалко, вот тебе трамал с кеторолом, иди, отдыхай. И так каждые 3-4 часа. И даже ночью. У вас болел зуб в заднице? Тогда вы меня поймете. Эта изматывающая пульсирующая, нарастающая боль. 20 секунд пульсации, 40 секунд тишины, и по новой. Я засекал. Первой ночью я пытался терпеть. Жалел спящих медсестричек. Терпел с 2х ночи до 5 утра, дальше все, не смог. Извините, что бужу, но сил моих нет больше, уколите, пожалуйста. –Ну ты что, милаай, мы тут за этим и посажены, колоть вас, подавай барыню сюда. Все иди, спи спокойно.

В пятницу мне налили стакан киселя. И под простыней я выпил бутылку йогурта (контрабанда!). К ночи в двери негромко постучались. Это были кисель и йогурт. Я был отчаян, смел и безбашен. Ну и трамал, конечно, в моих венах придавал уверенности. Я взял салфетки и пошел в пытошную. Все прошло на удивление быстро и почти не больно. Но, очень немного. Я был воодушевлен – пфф, а разговоров то было. Господи, как же я ошибался...

С каждым днем боль постепенно утихала. Ел я регулярно и довольно обильно. Помимо стандартных порций в моем меню были контрабандные йогурты по литру в день, грубые хлебцы (доктор сказал есть клетчатку!) и даже немного шоколада. В общем, ни в чем себе не отказывал. Вот только в туалет я больше не ходил. Ставил свечки заживляющие – о боги, как это было больно! Также, была одна перевязка, в первые сутки, кажется – как оказалось, во мне с операции был приличных таких размеров марлевый тампон. Его поменяли один раз, больше не ставили.

На 3 день я немного запереживал. Стула не было. На утреннем обходе зав отделением сказал мне пить вазелиновое масло. Количество, правда, не сказал. Я запомнил.

1 апреля. Я дома. Стула нет. Становится уже не по себе. Во мне уже несколько килограмм еды. Ставлю кое-как клизму. Не помогает.

2 апреля. Среда. Стула нет. Паника. Уже чувствую тяжесть. Там явно пробка. Купил вазелиновое масло. По рекомендациям пару столовых ложек. Выпил, подождал пару часов. Ничего. Выпил всю банку (100мл). Ноль эмоций. При попытке сходить – чувство, что из тебя лезет еж размером с собаку. Кричу в туалете. Мне все равно. Холодная испарина. Несколько попыток в течение дня – никак. Это конец.

3 апреля. Четверг. Неделя с операции. Неделя, как я не хожу в туалет, причем ем 3-4 раза в день, как обычно. Пытаюсь влить в себя воду. Господи, я пытался пальцами достать из себя лишнее! В каком же я был отчаянии. Стою в ванне, лью на себя почти кипяток. Пытаюсь ставить клизму. Меня уже колотит, тужусь через боль. Мечусь между ванной и туалетом. Клизма – потуги. Клизма – потуги. Выходит только вода. Пробка на месте. Ставлю клизму и тужусь уже в ванной. Жена, прости меня! И тут меня прорвало. Это произошло мгновенно. Просто пронесся бронепоезд. Адская боль в течение секунды – и божественное облегчение... Я сполз по стеночке на бортик и сидел, беззвучно рыдая. На дне ванны лежал просто монстр. 20 с лишним сантиметров, спрессованных до плотности нейтронной звезды. В каком-то роде, это было даже прекрасно. Никогда такого не видел. Мне было уже все равно. Взял в руки и отнес свое исчадие в туалет и смыл без сожалений.

Дальше все было уже спокойно. Дорожка была проторена. Через месяц меня выписали, я вышел на работу, где меня вскорости уволили. Но это совсем другая история.

"Гравитационные волновые обсерватории следующего поколения, такие как Cosmic Explorer, смогут обнаруживать фактическое слияние двух нейтронных звезд в процессе формирования единого вращающегося компактного объекта и различные частоты колебаний, связанные с процессом слияния," — сообщил Антониос Цокарос, ведущий автор статьи, в интервью Phys.org.

"Эти частоты кодируют множество характеристик нейтронных звезд. Поэтому их правильная идентификация позволит нам понять многие еще неизвестные свойства этих необыкновенных объектов."

Нейтронные звезды обладают двумя основными характеристиками, которые еще не были полностью поняты и делают их увлекательными физическими лабораториями. Во-первых, они обладают уникальными термодинамическими свойствами, такими как те, что описываются EoS, в своем ядре. Благодаря этим свойствам всего лишь ложка материала нейтронной звезды весит столько же, сколько гора Эверест.

Другой ключевой характеристикой нейтронных звезд является их магнитное поле. Во время слияний нейтронных звезд это магнитное поле может достигать значений, более чем в миллиард раз превышающих самое большое магнитное поле, когда-либо созданное человеком.

«Наша работа стремится систематически понять влияние магнитного поля на колебательные частоты нейтронной звезды после слияния и прояснить различные конкурирующие эффекты», — заявил Цокарос. «Предыдущие исследования других авторов были чрезмерно оптимистичными в попытках определить термодинамические свойства в недрах нейтронных звезд, полностью игнорируя влияние, оказываемое их магнитным полем. В то же время мы явно демонстрируем, что такое упущение может ввести в заблуждение, и что магнитное поле должно быть учтено для правильной интерпретации наблюдений».

В рамках своего недавнего исследования Цокарос и его коллеги провели симуляции общей теории относительности и магнитной гидродинамики, чтобы изучить влияние магнитных полей на колебательные частоты нейтронных звезд после слияния. В этих симуляциях они использовали два уравнения состояния нейтронных звезд, две различные массы нейтронных звезд и три различных топологии магнитного поля.

«Магнитное поле усиливается до значительных значений во время слияния», — объяснил Джейми Бамбер, постдок, работающий с профессорами Цокаросом и Шапиро. «Наши симуляции показали, что сильное магнитное поле заставляет остаток от слияния колебаться и производить гравитационные волны на более высокой частоте. Это увеличение частоты может скрыть смещения частоты, происходящие из других источников, таких как изменение уравнения состояния, что делает интерпретацию возможных наблюдений более сложной, чем предполагалось ранее».

Профессор Мильтон Руис добавил: «Чтобы правильно оценить слияние в бинарных слияниях нейтронных звезд, необходимо учитывать влияние магнитного поля. Игнорирование этого фактора может привести к ошибочным выводам о физических свойствах системы».

В целом, это недавнее исследование предполагает, что влияние магнитных полей может усложнить интерпретацию данных о гравитационных волнах, возникающих в результате слияний нейтронных звезд. В своем будущем исследовании Цокарос и его коллеги планируют подтвердить свои недавние результаты, проведя дополнительные симуляции с еще более высоким разрешением, которые ранее были вычислительно непосильны.

«Одновременное обнаружение в 2017 году гравитационных волн LIGO и гамма-всплеска спутниками NASA из одного и того же космического источника стало первым случаем идентификации бинарного слияния нейтронных звезд», — отметил профессор Стюарт Л. Шапиро.

«Это стало прорывом в многосигнальной астрономии и вызвало симуляции в области релятивистской магнитной гидродинамики, подобные тем, что мы проводим в Университете Иллинойс. Тем не менее, многие характерные особенности этих симуляций будут обнаружены только следующими поколениями детекторов гравитационных волн, такими как Телескоп Эйнштейна и Cosmic Explorer, которые смогут зафиксировать высокие частоты, связанные со слиянием и постслиянием бинарных нейтронных звезд».