Никита докуривал шестую сигарету, стоя у окна и с надеждой пялясь то на въезд к мотелю, то нервно посматривая на запястье с часами: «Без двадцати одиннадцать. Скоро полночь, ну где же она?». А она могла быть где угодно. Парню давно стало ясно, что ехать по раздельности — ужасная идея, только выбора не было. Успел лишь эсэмэску отправить: «Мне срочно нужно уехать из города. Навсегда. Если ты хочешь со мной, буду ждать тебя в забегаловке на сто пятьдесят девятом. Все объясню при встрече, обещаю. Не звони, батарейка села».
Потом избавился от телефона.
По примерным расчетам молодого человека, Катя должна была приехать к месту встречи еще пару часов назад. Никита искренне надеялся, что его девушка остановилась переждать непогоду в каком-нибудь кафе, или в одном из таких же мотелей, но сердце словно бы шептало, не давая покоя: с таким же успехом ее машина могла вылететь с заметенной дороги прямиком в кювет. Или она просто не поехала.
Окурок зашипел, когда тлеющий табак добрался до фильтра, только после этого Никита отправил его в пепельницу. И тут же зашарил сначала руками по карманам, а затем глазами по комнате в поисках новой пачки, но курева не было. В очередной раз мысленно выругал себя за забывчивость, схватил ключи от машины, накинул кожаную куртку и открыл дверь своего номера.
В коридоре воняло табачным дымом, но было пусто — все немногочисленные постояльцы попрятались в номерах, похрапывая в неудобных койках или согреваясь от рано наступившей зимы, у еле греющих масляных печек. Подумал, почему выбрал именно этот мотель. Во-первых, номер крайне дешево обошелся, даже несмотря на то, что двухместный, а во вторых в такой дыре мало кто осмеливался остаться на ночь. Эти критерии повлияли на решение или то, что времени на раздумье и выбор ночлега совсем не имелось, парень оставил без внимания.
Никита спустился на первый этаж, проскользнул через пустую стойку администратора, и толкнул металлическую, тяжелую дверь, закрывающуюся на щеколду. Это была единственная дверь, ведущая в помещение. (Ник успел разнюхать заранее, что в мотеле нет запасного выхода. «Это плохо. Если прижмут — бежать некуда.»)
На улице порыв ветра мгновенно ударил Ника потоком холодного воздуха и сотня колючих снежинок вонзилась в разгоряченные щеки.
На заваленной мокрым снегом парковке, помимо Никитовской старушки «девятки», дрыхли еще две машины. Одна из них, словно укутавшись ватным одеялом, полностью заметена толстым слоем снега. В целом, это был один большой сугроб, по очертаниям отдаленно напоминающий пикап. Через три места от него приютилась «Приора» с тонированными стеклами. Ее еще не успело занести, чего Никита бы не сказал о своей машине. Парень прикинул, что с дороги его заснеженную тачку мало кто заметит — это было даже на руку. Смахнул рукавом куртки слой мокрого снега с двери, аккуратно открыл ее, упал на холодное сидение. Поежился от холода (кожанка совсем не предназначалась для такой погоды), порыскал по салону и на заднем сидении нашел еще три пачки сигарет и десяток пакетиков с быстрорастворимым кофе. Не зря заехал в магазин перед бегством, отметил Никита про себя. Курево, кофе, ржавая рухлядь на колесах да потрепанная, тряпичная сумка — все что осталось при нем от его прежней жизни, которую он бросил в родном городе. Даже дорогостоящий телефон не взял — выкинул. Планировал жизнь новую зажить, с нуля, но с деньгами. Не тащить старую за собой. С чистого, как говорят, листа. И пусть этот лист мятый и пожелтевший, главное что не исписанный.
Никита почти выполз из промерзшего авто, как вдруг, сквозь заснеженное лобовое стекло мелькнул оранжевый свет. Это были фары заезжающей на стоянку машины. Внутри екнуло, затеплилось.
«Наконец-то! Катюша!» — выдохнул парень однако его надежда быстро заледенела под мокрыми снежинками, как и куртка. Он надеялся увидеть синий Шевроле Круз, но это была другая тачка. Универсал — Опель Кадет, грязно-серого цвета. Старше, чем Никита, с прогнившими порогами и с отвалившимся передним бампером. Задний отсек-багажник без окон, сплошное железо. За рулем точно мужчина, но бьющий в глаза свет не дал разглядеть лицо. Пассажиров внутри машины Никита тоже не заметил. Рухлядь припарковалась в конце парковки, в самом темном месте, под неработающим фонарем.
Ник не стал дожидаться, когда хозяин выйдет из машины — быстрым шагом захрустел снегом в сторону мотеля.
Коридор по-прежнему был безлюдным, Никита мысленно прикинул, сколько человек могло сейчас тут жить. Минимум двое, если не считать его самого. «Теперь уже, наверное, трое, если этот тип на кадете тоже поселится. Никому из них лучше не попадаться на глаза лишний раз.»
Уже в номере, открыв пачку сигарет, парень снова занял место у окна.
Пурга усиливалась. Ветер дул с такой силой, что снегопад — если судить по тусклому, редкому освещению по периметру — сыпал почти горизонтально. Издали похоже, будто снег мелкой пылью раздувался из этих самых фонарей, как из снегопушек. С таким успехом к утру его «девятка» не выедет со стоянки. Ни лопаты, ни щетки у Никиты не было, хотя это не особо тревожило. Его мысли витали вокруг другого — на часах перевалило за двенадцать, а Катя так и не приехала.
«А вдруг ее перехватили, и под угрозами она меня сдаст. Скажет, где мы условились встретиться и все. Хана.» — размышлял Никита, вглядываясь в бушующую непогоду за стеклом.
Пепельница быстро наполнялась «бычками», комнату заволокло едким дымом. Немного раскрытые окна не спасали ситуацию, надрывно жужжащая вытяжка тоже. Никита сидел, откинувшись на спинку стула и каждую минуту выглядывал за штору. Изредка по трассе проскакивали автомобили — ни один не сбавлял ход, чтобы завернуть к мотелю. И каждый раз это было все тяжелей терпеть. Глаза слипались и слезились, дым их беспрестанно кусал, а может быть просто уже хотелось спать. Но в такой ситуации парню точно не уснуть. Знал бы он, где Катя сейчас — сам бы рванул к ней, наплевав на предостережения. Но он не знал, и от этого становилось лишь беспокойнее. Сигареты не помогали, к тому же от дыма обсохло горло и рот, а бутылка с водой уже опустела. Ник вспомнил, что в холле, на первом этаже, стоит кулер, но не хотел отходить от окна, будто от этого зависело, приедет ли его возлюбленная или нет.
«Пора успокоиться. Она же не дура. Не дура ведь! Над было как-то по другому. Не сообщением. Ну не взяла трубку — заскочил бы к ней в универ. Слишком торопился бежать. Или боялся быть пойманным. Это я дурак. А она нет. Кто бы поехал после такой смс? Катя, наверное, подумала, что я ограбил банк или убил кого-нибудь, или все вместе, еще и с заложниками. А я ничего противозаконного не делал. Почти. Деньги сами упали на счет. Проблема лишь в том, что я их обналичил и слинял.»
И тут его кое-что привлекло. На парковке появился человек в черном плаще и капюшоне. Он топал от мотеля, по узкой, протоптанной тропинке, к стоянке. Подошел к универсалу и сел внутрь. «Все таки не стал заселяться в эту дырень. — размышлял Ник, — Тоже не дурак. Один я...».
Только мужчина не спешил уезжать. Его Кадет дребезжал чахлым двигателем, посвистывая ремнем генератора, было слышно, как натужно работают салонные обогреватели. Не так уж холодно, чтобы долго прогревать тачку, подумал Никита.
Прошло минут двадцать - тридцать, потом мотор заглох. Водитель вышел, запер дверь и проследовал обратно в помещение. Казалось бы, ничего особенного, вышел, прогрел свою машину. Но примерно через час ситуация повторилась. К тому моменту Никита успел задремать и даже увидеть сон. В нем на парковку мотеля заехал долгожданный синий Шевроле Круз — машина Кати, которую ей подарили ее родители. Ник взлетел со стула навстречу возлюбленной и проснулся.
Парня разбудил присвистывающий звук двигателя через приоткрытое окно. Снова хозяин Опеля прогревал авто. Также, около тридцати минут. Потом ушел к себе в номер. Были слышны шаги, хлопающий звук двери дальше по коридору.
«Ну и зачем так часто заводить машину? На улице минус ноль. Может у него там питомец? Собака или кошка? Можно взять с собой, а не оставлять в машине. В такой дыре вряд ли против мохнатых. Тут что-то другое.»
Отныне его внимание было привлечено к серому, грязному Опелю Кадету, восемьдесят девятого года выпуска.
«Так даже лучше, лишь бы не думать о Кате. Она не приедет... да и насрать.»
Веки, невероятно тяжелые, становилось все трудней держать. Ник решил сделать себе кофе, но для этого необходимо сходить на стойку администратора. Лишний раз засветить свое лицо. Да и черт с ним, подумал парень. За кофе он готов был даже сдаться ментам, но хорошо, что всего лишь нужно выйти из номера и налить воды в чайник.
Подошел к двери, приложил ухо, прислушался. Вроде все спокойно, убедил себя Никита и тихонько нажал на ручку замка. «Так, я просто иду за водой, что за паранойя?». Все равно, неосознанно, ступал теперь тише, стараясь не скрипнуть ссохшимися половицами.
Тонкая струйка из кулера наполняла чайник минут пять, все это время Никита вслушивался в любой звук, лишь бы не различить в них чужие шаги. Изредка что-то поскрипывало на втором этаже. Появилось четкое ощущение, что кто-то вот-вот нападет со спины. Оглянулся — никого.
В номере, снова у окна, Ник высыпал себе пакетик «три в одном» в кружку, залил кипятком. Вдохнул горячий пар — вполне приемлемый запах. Да и на вкус кофе оказался не таким уж и гадким. Сел на расшатанный стул и уставился за окно.
Сигареты сменяли одна другую, когда в коридоре щелкнул замок, потом послышались осторожные шаги. Они, неожиданно для Ника, медленно приближались к его двери. На какое-то мгновение парень даже перестал дышать, лишь бы не издать ни единого звука. Только сердце, казалось, колотится, как бешеное.
Кто-то теперь стоял за дверью. Никита успел подумать, как вламываются в номер опера с группой захвата и следователем. Как бьют в глаза лучом света от видеокамеры, вяжут руки, задирают их вверх и в такой позе отводят в полицейскую машину. «А там уже не отвертишься, идиот. Надо было бежать, а не останавливаться в этом мотеле. Ждал еще, как дебил, время терял. Упустил возможность.»
После раздались удаляющиеся, утихающие шаги, затем хлопок металлической входной двери. Пока Ник приходил в себя от внезапно накатившего приступа паники, тот, кто только что стоял в коридоре, вышел на улицу. Это был владелец Кадета. Он накинул на голову капюшон и по сугробам погреб к своей развалюхе. Никита затушил сигарету и скрылся за шторой, чтобы не выдать себя. «Сейчас он снова сядет в тачку, погреет ее и...что потом? Что мне это даст? Да ни хрена!».
Однако человек подошел на этот раз не к водительской двери, а к багажному отделению. Огляделся, посмотрел в окна мотеля. Нику пришлось вжаться в стенку, чтобы остаться незамеченным. Успокоившись, открыл багажник и принялся что-то искать внутри салона.
Никита ожидал чего угодно, только не того, что увидел. Из машины вылез ребенок. Судя по одежде, Ник решил, что это мальчик. Руки его были связаны, глаза замотаны чем-то, похожим на шарф. Мужик взял ребенка за шкирку и потащил его за собой, озираясь по окнам. В коридоре послышались те же осторожные шаги, к которым прибавились еще одни: неаккуратные, шаркающие шажки.
«Черт! Вот блять. — сердце Ника громко колотилось, намереваясь выскочить из грудины. — Почему он держал мальчишку в тачке и прогревал ее, а сам отсиживался в номере? Почему тогда он сейчас его забрал к себе? Что он будет с ним делать? А если что-то плохое?»
Хотел бежать к стойке администратора, к телефону, чтобы вызвать полицию, но вовремя остановил себя от глупого поступка. Вызвав ментов, парню бы пришлось валить из этого мотеля, потому как он думал, что, вполне возможно, уже в розыске. А ехать сейчас он не хотел: все еще надеялся, что Катя приедет.
Но больше всего он опасался за судьбу парнишки. «А что, если это банально насильник и сейчас в номере он его...или еще че похуже. Сука. Не надо было тут останавливаться. Может наплевать на все и валить? Да?»
Заметался по комнате. «Сигареты, ключи от машины, куртка. Что еще? Сумка! Где сумка?». Нашел ее там, где и спрятал, под кроватью. Открыл замок на молнии — содержимое вселило очередную порцию надежды.
«Вызвать ментов. Дать наводку и валить. Так и правильнее будет, сами разберутся.»
Выскочил из мотеля — хотел сначала прогреть салон и мотор — по заваленной снегом тропинке побрел к своей тачке. В голове жужжал пчелиный рой из мыслей. Ураган из пчел.
«Он ведь мальчика в тачке держал. Связанного. Значит, есть что скрывать. Дождался, пока все точно уснут и потом только выпустил ребенка. Из багажного отделения. Это все странно. Ну а что, если все не так, как кажется и я только все испорчу? Было ведь уже такое.» Он вспомнил: в детстве рассказал матери, что гуляя с другом, случайно увидел отца с другой женщиной. Мама тогда сильно перенервничала и устроила папе скандал. А потом выяснилось, что та женщина была всего лишь коллегой по работе отца.
Обычно Никита считал себя решительным человеком. Еще бы. Получить по бухгалтерской ошибке работодателя не хилую сумму денег на карту вместо положенной зарплаты, быстро смекнуть что к чему и решить бежать из города. Прямиком с работы. Бросить все. Всех. Не каждый на такое отважится.
Сейчас он не мог решиться ни на что. Ни на то, чтобы уехать, ни на то, чтобы остаться и выяснить побольше о таинственном постояльце. Так и сидел в холодном салоне авто, выдыхая клубы пара на лобовое стекло. Наконец дошло, как поступить.
За администраторской стойкой никого не было. Звонок вызова портье скорее всего не работал, так как нажатие на него не давало никаких результатов. Телефона Ник поблизости тоже не увидел. Зато обнаружил запасные ключи от комнат. Прихватил с собой с пятого по девятый, на всякий случай.
Ник вышагивал по коридору, как Сэм Фишер из своей любимой компьютерной игры про шпионов: медленно переставляя ноги и тихо опуская на паркет сначала пятку, а затем остальную ступню. Так тише, считал Ник. Прошел мимо двери своего номера с цифрой «4», дальше, в конец коридора.
Замер. Ни единого голоса, ни шороха, ни скрипа. Или...кое-что есть?
Поднес голову к двери под номером «8», приложился ухом. То же самое проделал с дверью «9». Тоже тихо. Дверь под номером «7». Есть! Что-то уловил. Едва различимые всхлипывания, шмыганья носом.
«Это тут. Ну и что делать? Ворваться с криками и голыми руками? Так только хуже будет. И мне и мальчику. Надо по другому. А если я все-таки ошибаюсь и никакого криминала нет? Кардинальные меры пока нельзя принимать. Так. Его окна выходят не на стоянку. Это хорошо. Они находятся на втором этаже. Это плохо. Значит единственный шанс — прикинуться дурачком.»
Парень занес кулак и аккуратно постучал в дверь. За ней что-то брякнуло, затем раздался глухой удар и неразборчивая речь.
«Господи, что же говорить?» Сердце Ника разрывалось от нервного волнения. Послышался скрежет замка, дверь открылась на несколько сантиметров. Из щели выглянул черноглазый мужчина, с грубой кожей на лице. Его голос звучал приглушенно, будто он был в маске.
— Ты кто? Че тебе надо?
— Доброй ночи. Извините, если разбудил. Я разворачивался на парковке и нечаянно зацепил чью-то машину. Спросил на ресепшене, мне сказали что вы хозяин этой тачки. Опель, серый вроде.
— Сильно? Помял?
— Фара задняя разбита, и кажется, повреждена дверь багажника. Хотя может это у вас так и было. — парню казалось, что его ахинея не сработает. Вот сейчас он достанет нож или, еще хуже, пистолет и конец.
— У меня все было нормально. Не мог аккуратнее? Щас выйду, посмотрим, че ты там натворил.
«Сука, получилось что-ли? Так! Я его выманил, а дальше что?» Этого Никита еще не обдумывал, пришлось импровизировать.
Мужчина оказался на голову ниже Никиты. Немного полноват. Он вышел опять в капюшоне, нарочно скрывая лицо. Захлопнул за собой дверь и двинул быстрым шагом на метр впереди Ника. Только сейчас парень заметил, что мужчина слегка хромает на левую ногу. Это натолкнуло молодого человека на мысль. Весьма опрометчиво, но может сработать. Или не сработать.
Стоило мужику в капюшоне переступить через одной ногой порог входной двери, Ник со всей силы толкнул его в спину. Максимально вложился в толчок и это дало результат. Мужчина потерял равновесие, и рухнул в снег. Что было с ним дальше, Никита не успел разглядеть — запер металлическую дверь на замок изнутри. «Надолго это, конечно, его не задержит, но время выиграл.»
К седьмому номеру бежал так быстро, чтобы еще успевать долбить в каждую дверь, впривлекая внимание. Потом быстро открыл нужную и ворвался в комнату, не забыв запереть за собой на замок и оставив ключ в скважине.
Ребенок лежал на полу, раздетый по пояс и распятый веревками за руки. На вид ему было лет десять или немного больше. На груди грубо вырезана какая-то непонятная надпись. Во рту мальчика кляп, сдерживаемый намотанным вокруг головы скотчем. На глазах темная, плотная повязка.
«Эй, приятель, я хочу тебе помочь. Только не кричи.» — осторожно произнес Ник. Он подошёл и сдернул повязку с глаз мальчишки. Они были открыты, но сам он будто находился в прострации. Скорее всего накачан наркотой, подумал Никита. В воздухе пахло чем то сладким и кислым одновременно. Кинулся к веревкам — узлы затянуты умело, так просто не развязать. Ник нашел нож в ящике с кухонными приборами. И хоть он и не был заточен ни разу с момента покупки, это лучше, чем ничего.
Нитки долго не поддавались тупому лезвию, но упорство Ника взяло верх.
Когда пацан был освобожден, в коридоре раздался женский крик. Через минуту в дверь громко забарабанили, послышался уже знакомый мужской голос: «Что ты делаешь, кретин? Открой дверь сейчас же! Он болен, ему нужно лечение. Не смей развязывать глаза, слышишь, урод?!»
Заскрежетало в замочной скважине.
В голове стучало молотком «сейчас я умру. Сегодня. Этой сраной ночью.»
Метнулся к окну оценить обстановку, но было уже поздно. Позади что-то надрывно хрустнуло, послышался звук ломаемой древесины. Последнее, что увидел и услышал Ник это черную телескопическую дубинку в руках мужика и свист рассекаемого ей воздуха. Парень даже не почувствовал удара по шее — отключился мгновенно.
Пришел в себя только через пару минут. Черепная коробка трещала по швам, шея тоже изнывала от боли. Тянуло блевануть. Сквозь несфокусированный взгляд разглядел силуэт мужчины. Тот в спешке собирал вещи.
— Уже очнулся?! Не успел, черт тебя дери. Сдался ты мне, а. Что хотел сделать с ребенком? Ты хоть понимаешь, что чуть не натворил?
— Это ты...сука...что натворил с парнем? Исполосовал ему всю грудь, напичкал наркотиками. Бедный....
— Бедный? — резко перебил мужчина, — Да ты хоть знаешь, что он сделал? Знаешь, чем он болен? Если его вовремя не излечить — произойдет нечто ужасное.
— Что ты несешь, псих? Чем таким может быть болен ребенок, что нужно привязать его руки толстыми веревками, распять и пытать? — Ник только сейчас понял, что они в комнате одни. Мальчишка, скорее всего, снова был заперт в машине.
Мужчина помотал головой, ехидно осклабившись.
— Он есть сын дьявола. Но я знаю, что ты не поверишь. А доказывать что-то трупу — дело пустое. Скажи лучше, зачем ты влез не в свое дело? Я к тому, что по твоей прихоти умерли невинные люди. Парень, уединившийся на ночь с девушкой, бедняга администратор...Лишние свидетели мне не нужны, понимаешь? Я не хотел никого убивать. Ты не оставил мне выбора. Хотя тебя я не убью. Я уже позвонил в полицию — они, не разбираясь, повесят убийства на тебя. Ты пока отдохни.
Мужчина достал из кармана ту же телескопическую дубинку, подошел к Никите со спины и набросил ее на шею. Горло моментально сдавило острой болью.
Через несколько секунд зазвенело в ушах. Слова больше не долетали до Никиты — они потеряли всякий смысл. Сознание не спеша отдалялось. Единственное, что Ник пока понимал — во внутреннем кармане его куртки спасение. Дотянуться бы.
Еще чуть-чуть.
Предметом, спасшим Нику жизнь, стал тупой кухонный нож. Нож, еще недавно плохо режущий канаты, сейчас вспорол кожу на руке душителя, как яблочную кожуру. Дубинка выпала из его рук, воздух с хрипом ворвался в легкие Никиты. Парень рванул вперед, вывернулся, воткнул нож дезориентированному сопернику в бедро левой ноги и вырвал его обратно со всей силы, намертво вцепившись в металлическую рукоять. Вскочил на ноги, выставил перед собой лезвие. Ник совсем не был бойцом — он дрался-то всего лишь пару раз, в школе — но в этот момент адреналин затуманил мозг. Никита видел перед собой красное пятно, расползающееся по штанам обидчика.
Разъяренный мужчина зарычал и бросился на Ника, схватив его за горло руками в черных кожаных перчатках, повалив на пол.
Проткнуть живот кухонным ножом оказалось не так просто. Никите понадобилось сделать несколько попыток, прежде чем острие, наконец, прорвало плоть глубже. Мужчина рыкнул от боли, сдавил шею Ника со всей силы. Только силы уже покидали его вместе с кровью, пальцы слабели с каждой секундой. Еще удар в живот и на руку Никиты брызнуло что-то теплое, густое.
Больше бить не стал, выбрался из под тяжелой туши. Мужчина был жив, но вряд ли теперь представлял опасность. Под ним уже скопилась красная лужа.
Схватив ключи от Опеля, лежащие на полке перед дверью, Никита выбежал из номера.
В коридоре лежал труп молодого человека в трусах. Из его виска торчала рукоятка ножа. Дверь комнаты была раскрыта, на кровати лежала мертвая девушка. Ник не стал вглядываться, каким образом она умерла. Он хотел быстрей свалить из этого проклятого мотеля.
Пока бежал до универсала с пленником, в голове стояла только одна мысль — «Из-за меня. Это все из-за меня.»
Ребенок сидел в багажнике Опеля, опять с завязанными глазами. Руки и ноги были стянуты пластиковыми хомутами. В салоне повсюду разбросаны стаканчики от кофе, обертки от шоколада и еще множество мусора. Пахло, как и в номере — кисло-сладким, только намного сильней.
Совал повязку с его глаз. Мальчик уже пришёл в себя, сразу поняв, что я не обидчик.
— Где дядя Боря? — осторожно спросил он.
— Остался внутри здания. Он тебя обижал?
Ребенок кивнул. Потом сказал:
— Он всех обижал. Он убил мою маму и моего папу. Заставил смотреть на это, а потом забрал с собой. Делал мне больно, редко кормил. — его голос звучал тихо и спокойно, словно он рассказывал, как сходил сегодня в детский сад. Ник подумал, что это стресс. «Еще бы, столько натерпелся.»
Молодой человек вытащил мальчишку из машины и понес к своей. Аккуратно усадил на заднее сиденье, разрезал хомуты и пристегнул ремнем безопасности. Накинул на мальчика свою куртку, затем завел машину. Отряхнул от снега голыми руками, проверил свои вещи — сумка с деньгами на месте.
«Это самое главное.»
С пробуксовками, но авто все-таки выехал со стоянки на заснеженную дорогу. Встроился в набитую колею и пополз в сторону ближайшего города. Родного города.
«Отдам пацана в ответственные руки. Только не в полицию. Теперь я не просто украл бабки но еще и человека ранил...или убил. А еще по моей вине умерли трое. Если меня поймают — сяду до конца жизни. В кого я превратился? В вора и убийцу. В беглеца.»
— Ты откуда? — спросил Никита, глянув в заднее зеркало и отбросив плохие мысли.
— Из Березников.
— А я из Перми. У тебя есть родственники?
— Папа и мама мертвы. Дядя тоже. Получается, что нет.
— Бабушка? Дедушка?
— Нет...
— Хреново. Значит увезу тебя в больницу. — пробубнил парень. — Почему твой дядя сделал это? Он сошел с ума?
— Не надо в больницу. Не люблю их. Хочешь, кое в чем признаюсь?
— В чем?
— На самом деле у меня нет родителей. Были воспитатели в детдоме, но я их убил. Они меня жутко бесили.
После этих слов мотор вдруг взревел, как будто водитель вдавил газ в пол. Стрелка тахометра резво рванула вверх. Колеса заскользили по колее, машина начала набирать обороты. Руль перестал слушаться рук Никиты. Парень топнул на тормоз — педаль заклинило. Остальные тоже «вросли» в пол. Ник даже не смог переключить скорость.
— Я убил их, — продолжил мальчик. — и еще много кого. А потом этот мерзкий дядька появился из неоткуда, застал меня врасплох, запихнул в свой багажник. Твердил про изгнание, дьявола, какую-то болезнь. Еще и глаза завязал, а я без них бессилен. Фуф, хорошо, что ты помог избавиться от него. Силы вернулись.
Погасли фары. Автомобиль погрузился в кромешную темноту.
— Что происходит? — тревога быстро выросла внутри Никиты. — Почему я не могу управлять машиной?
— Потому-что я ей управляю. Пока что. Ты не ответил на мой вопрос, ну да ладно. Знаешь, что мне больше всего нравится? Убивать. Мне весело, когда люди умирают. Мне кажется, это плохо. Но ничего не могу с собой поделать.
Стрелка спидометра перевалила за отметку «120», колеса все менее устойчиво сцеплялись со свежевыпавшим, рыхлым снегом. Автомобиль зарыскал по дороге.
Мокрые ладони сжали руль как можно сильнее, в попытке повернуть, когда Никита увидел впереди желтые огоньки. Бывшие сначала двумя маленькими точками, они стремительно приближались и стало очевидно — Ник двигался по встречной полосе. В последний момент рулевое колесо поддалось, парень вывернул резко вправо, автомобиль занесло и развернуло.
Мощный грохот разрезал тишину ночной, пустынной трассы, за ним последовал лязг и скрежет железа. От сильного столкновения автомобили отбросило друг от друга. Удар пришелся в бок «Девятки». Ее разорвало на две части как картонную коробку. После такого внутри бы никто не выжил.
Вторую машину — Шевроле Круз синего цвета — швырнуло в отбойник и превратило в груду искореженного метала. Молодая девушка, сидевшая за рулем, погибла мгновенно.
Очевидцем, остановившимся первым на месте аварии, стал мужчина лет сорока. Он и нашел среди изуродованного железа ребенка. Живого ребенка.
— Мальчик, с тобой все в порядке? Что произошло? Как ты оказался здесь? — затараторил мужчина. Он бегло осмотрел мальчишку. На нем не было ни царапины, ни синяка.
— Я...я не знаю. Мой брат не справился с управлением и...врезался. В другую машину. Я ударился головой и... ничего не помню.
— Охренеть. Я вызову скорую.
— Не надо скорую. Мертвым врачи не нужны.
Мужчина удивился этим словам, но настоял на своем:
— Я все равно вызову. Вдруг кто-то остался жив! — он достал из кармана телефон и принялся судорожно бить пальцами по экрану.
— Живой тут только ты. — произнес мальчик, улыбнувшись, — но это ненадолго. Ведь я люблю убивать.
Автор: @FelixBeck,
Спасибо, что дочитали до конца, надеюсь, вам понравилось! Забегайте на озвучки рассказов к нам в группу https://vk.com/creepyzbo Мы ждём вас в ЗБО!!!
