1. За то, что он был убежденным сторонником системы Станиславского. Марлон Брандо высоко оценивал знаменитую теорию сценического мастерства, разработанную легендарным русским режиссером. Будучи ее убежденным сторонником, актер своими первыми же киноработами существенно поднял планку актерского мастерства в американском киноискусстве и послужил эталоном для таких актеров следующего поколения, как Омар Шариф, Аль Пачино, Уоррен Битти и Роберт Де Ниро.

2. За роль Полковника Курца в фильме «Апокалипсис Сегодня». Актер говорил, что, работая над ролью, просто предоставил страху полностью завладеть собой. «У ужаса есть лицо», и это лицо выглядывающего из тьмы старого Брандо. Актер поставил съемочную группу «Апокалипсиса» на уши, приехав на площадку изрядно растолстевшим, сорвав график, а затем переписав сценарий. Брандо назвал режиссерский замысел глупостью и постановил: полковник Курц не дурак, не садист, а своего рода философ-практик, отринувший земную мораль. Эта отчужденность от мира делает такими пугающими его ровный голос и взгляд.

3. Зато, что постоянно бросал вызов Голливуду. На родину гламура актер приехал в потертых джинсах, футболке и дырявом пиджаке. Он не умел себя вести и не желал забивать голову подобной чепухой. Брандо все делал не так. Хамил именитым журналистам, был невежлив с продюсерами, предпочитал мотоцикл «ягуару». Газеты напропалую судачили о нем, а он не уставал давать для этого все новые поводы. Молодежь, меж тем, буквально молилась на своего нового кумира. Подростки подражали его жестам и походке, футболка и потертые джинсы стали самой модной одеждой. А Голливуд негодовал: как этот «деревенщина», не умеющий держать вилку с ножом и не знающий нужных людей, так быстро прорвался к славе?

4. За то, что отказался от «Оскара», вступившись за индейцев. За роль Вито Карлеоне в фильме «Крестный отец» Марлон Брандо был удостоен второго «Оскара». Его герой – гангстерский босс – прошел длинный путь от благообразного седого джентльмена с тихим голосом и кошкой на коленях до сгорбленного, неряшливого, нестриженого старика, что не могло не восхитить Американскую кино академию. Но актер от получения награды отказался, мотивировав свой поступок протестом против укоренившейся в американском обществе политики дискриминации индейцев. На церемонии вручения премии «Оскар» вместо Марлона на сцену поднялась молоденькая индианка по прозвищу Маленькое Перо и объявила растерянно публике, что мистер Брандо отказывается принять приз в знак протеста против ущемления прав коренного населения континента.

5. За то, что произнес фразу «Все лгут» раньше доктора Хауса. Когда Марлону Брандо было уже далеко за 70, он решил снять 15-дневный мастер-класс под названием «Ложь во имя жизни», в котором были задействованы его друзья: Шон Пенн и Леонардо Ди Каприо. Когда актера спросили, почему он решил назвать свой проект именно так, тот ответил, что название – это нечто большее, чем просто провокация. По мнению актера, жизнь невозможна без лжи. «Я лгу всю свою жизнь. Все лгут», – заявил Брандо.

6. За то, что он умел дружить. Брандо никогда не скрывал, что хранит у себя дома урну с прахом своего близкого друга – актера Уолли Кокса, с которым близко дружил с десятилетнего возраста, завещав развеять его прах вместе со своим собственным. Когда вдова Кокса узнала об этом из интервью, она попыталась предъявить иск об изъятии праха своего супруга, однако судья не нашел здесь предмета для разбирательства. Брандо также связывала крепкая дружба с Джеком Николсоном, которую он пронес через всю жизнь. Когда Брандо не стало, Николсон сказал: «С его смертью все резко изменилось».

7. За его вклад в мировое киноискусство. Говоря о Марлоне Брандо, один из его биографов Стефан Канфер однажды произнес: «Существовал кинематограф до Брандо и после Брандо, также как живопись до Пикассо и после Пикассо, литература до Хемингуэя и после Хемингуэя и поп-музыка до Синатры и после Синатры». Схожего мнения придерживалась историк кино Молли Хаскелл: «Легенду киноэкрана можно охарактеризовать одним словом. Брандо. Как Гарбо. Или Фидо. Есть только один Брандо».

1. Внимательный зритель сможет заметить, что в сценах с Дэннисом Хоппером, фраза «апокалипсис сегодня», написанных на домах из камня.

2. По законам Филиппин, где и проходили съемки фильма, после окончания съёмочного процесса все декорации необходимо было уничтожить. Режиссер принял оригинальное решение – взорвать все декорации и заснять это на пленку, вдруг пригодится. На фоне этих кадров в оригинальной версии фильма на 35-мм плёнке шли титры в конце фильма, и многие посчитали это указанием на то, что Уиллард всё же вызвал бомбардировщики. Узнав о такой реакции, Коппола вырезал из концовки фильма эти кадры и оставил просто титры. Он отрицал, что бомбардировка поселения Курца рассматривалась как один из альтернативных вариантов окончания фильма.

3. Изначально режиссером значился Джордж Лукас. Планировалось снимать картину во Вьетнаме на партизанский манер, но Warner Bros. отказались финансировать такой проект из соображений безопасности и сомнений в кассовом успехе.

4. Узнав, что Коппола снимает фильм, который не совпадает с официальной точкой зрения на события во Вьетнаме, правительство США отказалось помогать в съемках. Тогда режиссер заручился поддержкой филиппинского правительства, с которым у американских властей были натянутые отношения.

5. В эпизодической роли журналиста снялся Фрэнсис Форд Коппола.

6. Отснятый материал занимал около 15 часов, поэтому монтаж затянулся на два года. Первый вариант картины длился больше пяти часов и его требовалось сократить для проката. На Каннском кинофестивале в 1979 году трехчасовой вариант был представлен как «неоконченная работа». В итоге фильм забрал «Золотую пальмовую ветвь», а на пресс-конференции Коппола произнес знаменитые слова: «Мой фильм — не о Вьетнаме; он и есть Вьетнам».

7. Аль Пачино отказался от роли Уилларда, сказав Копполе: «Я знаю, на что это будет похоже. Ты собираешься сидеть там, в вертолете, и указывать, что мне делать, а я буду торчать в этом болоте пять месяцев». Режиссер шутил, что съемки фильм пришлось бы перенести в квартиру Аль Пачино, если бы тот согласился на роль полковника Куртца.

8. Некоторые фотографии полковника Куртца были кадрами из фильма «Блики в золотом глазу», в котором Марлон Брандо сыграл роль офицера.

9. На съемочной площадке режиссеру пришлось терпеть капризы Марлона Брандо. Актеру авансом заплатили миллион долларов, но он постоянно грозился покинуть фильм. Коппола заявил агенту, что готов пригласить на замену Джека Николсона или Роберта Редфорда. Брандо все-таки остался, но отказался читать оригинальный сценарий и роман, взятый за его основу. Актер согласился лишь на импровизацию и разрешил снимать себя только в темноте.

10. Для пущей правдоподобности сцены в отеле Мартин Шин вгонял себя в депрессию и злоупотреблял алкоголем. Чтобы вернуться в форму, актеру требовалось длительное время, и Коппола раздумывал об остановке съемок. Чтобы этого не делать, Мартина подменял его брат Джо Эстевес. Он также переозвучил часть диалогов.

11. Харрисону Форду позволили самому дать имя своему персонажу. Актер назвал его Дж. Лукас.

12. До сих пор вокруг Апокалипсиса ходят слухи, мол, Коппола и другие парни из съемочной группы снимали фильм, находясь под действием марихуаны и ЛСД. Это бы многое объяснило.

В августе 1979 года на экраны вышел один из самых противоречивых на сегодняшний момент фильмов о войне – «Апокалипсис сегодня» Фрэнсиса Форда Копполы. Психоделическое путешествие по реке смерти, новому Стиксу, в самое сердце темных джунглей – это и антимилитаристская эпопея, и трип к центрам бессознательного страха. Заглавный персонаж, герой Марлона Брандо – обезумевший полковник Курц, возомнивший себя языческим божеством, живым воплощением культа ненависти и тотальной войны, – и вправду стал культовым. Морской пехотинец, штудирующий на досуге «Золотую ветвь» Фрезера (800 страниц которой посвящены исключительно примитивным формам религии разных народов мира), сумасшедший полковник у Копполы – это был привет американскому контркультурному движению 1960-х с его тягой ко всему первобытному и поиском «альтернативных сообществ»: Курц как раз такое сообщество и построил, по всем канонам социальной антропологии.

Существуют несколько версий происхождения этого незаурядного персонажа. С одной стороны, Курцем звали героя романа Джозефа Конрада «Сердце тьмы», вольной интерпретацией которого и является «Апокалипсис сегодня»: тот был торговым агентом бельгийской компании, проявившим сходные организаторские способности среди местного населения в районе нынешнего Конго.

С другой, в одном из интервью сам Коппола сообщил, что был впечатлен историей капитана «зеленых беретов» Роберта Ро, в 1969 году попавшего под трибунал за самовольный расстрел одного из вьетнамцев, работавших на американскую разведку, которого он заподозрил в двурушничестве. Это была громкая история, капитан тогда даже попал на обложку журнала Time.

Никто, впрочем, Копполе не поверил. Большинство людей, прошедших войну во Вьетнаме, остались при своем мнении: весь замысел фильма и главный герой вместе с ним были почерпнуты режиссером из легенды о Тони По – пропавшем разведчике, таинственном правителе джунглей Лаоса.

Правда это или нет, известно только самому Копполе. Однако не вызывает сомнения то, что в 1960-х культурный архетип свихнувшегося в лесах агента ЦРУ, полубога, подчинившего дикарей своей безумной воле, витал в воздухе. Он стал своеобразным антиподом женской героини контр культуры того времени – антрополога Маргарет Мид, практиковавшей «включенные исследования» жизни аборигенов Папуа в 1930–40-х годах. Ее работами поколение «детей цветов» во многом обосновывало свои мечты об антииерахическом обществе будущего – как у первобытных народов. Чересчур оптимистические выводы Мид и ее коллеги Рут Бенедикт были многократно оспорены в научном сообществе, – впрочем, и хиппи-коммуны просуществовали недолго. На контрасте с ними ультра тоталитарный эксперимент Тони По прошел вполне успешно: его результаты оказались достаточно стабильными, и их отголоски звучат в Лаосе по сей день.

Энтони Пошепный родился в 1924 году в Лонг-Бич, Калифорния, в семье офицера ВМФ. Его отец служил на тихоокеанском флоте; когда разразилась Вторая мировая война, Тони было 16 лет, и он немедленно завербовался в морскую пехоту.

«Я никак не мог дождаться, когда смогу начать отстреливать этих косых», – вспоминал он позже. Тони зачислили в парашютный корпус, в составе которого он участвовал в атаке на Иводзиму. После войны, награжденный двумя «Пурпурными сердцами» за ранения (пулеметное и осколочное), он окончил школу и поступил в Университет Сан-Хосе на отделение истории и английского языка, где к 1950 году получил степень бакалавра. Это было самое время вернуться в строй – началась война в Корее, и Тони снова завербовался в морскую пехоту. В этот раз его, однако, ждала совсем другая работа: ЦРУ начало набор в новое спецподразделение и сделало Тони предложение, от которого тот не смог отказаться.

Внутри тогда еще молодого Центрального разведывательного управления (официально ЦРУ было сформировано в 1947 году) было решено создать особую структуру для проведения секретных операций наступательного характера – Дивизион специальных действий (Special Activities Division, SAD). Отдел существует до сих пор. Своим возникновением он обязан обстановке начала холодной войны, когда, связанные серией послевоенных обязательств и рестрикциями другой тогда еще молодой организации – ООН, – ведущие державы были вынуждены искать альтернативные способы ведения вооруженных конфликтов.

В ЦРУ грезили суперагентом (неудивительно, что Ян Флемминг придумал своего Бонда в 1953-м – еще одна архетипическая идея своего времени) – идеальным солдатом, диверсантом и одновременно интеллектуалом, организатором. В недавней военной истории существовали достойные примеры: самый известный из них – легендарный Мо Берг – бейсболист, математик и полиглот. Работая на военную разведку США, Мо был десантирован в горах Югославии для сбора информации о местных повстанческих группах. После этого его перебросили в Италию, где под прикрытием он должен был встретиться и переговорить с рядом немецких физиков-ядерщиков. Перед Бергом была поставлена цель, не привлекая внимания, оценить их научный потенциал и, в случае, если они, по его мнению, продвинулись слишком далеко по пути создания вундерваффе, принять решение об их немедленной ликвидации. Сегодня сложно представить себе разведчика, способного одновременно на прыжок с парашютом, участие в партизанской войне и ненавязчивое интервью о процессе расщепления ядра. После войны Берг стал одним из первых инструкторов SAD на знаменитой «Ферме» – так называли тренировочный лагерь ЦРУ в Вирджинии.

Именно туда для прохождения последних стадий обучения в 1952 году и направили Тони «По» Пошепного. Его выбрали как ветерана морской пехоты, при этом обладателя диплома о высшем образовании и одновременно – очевидного авантюриста и хитреца. Во время психологического теста в здании ЦРУ Тони, по некоторым свидетельствам, похитил трусы секретарши экзаменатора и вручил их ему как доказательство своей изобретательности.

Однокурсниками Пошепного стали другие ветераны недавней войны, лучшие из лучших – в каждом выпуске оперативников SAD было не больше 10 человек. Сейчас в подразделение набирают «операторов» из элитных частей специального назначениях, в основном из отрядов «Дельта» и DEVGRU («морские котики») – также не более 10 человек в год. К моменту поступления они уже имеют исчерпывающие знания о диверсионной работе, взрывчатке, вооружении разных стран, умеют управлять различными видами транспорта и владеют иностранными языками. На редких фотографиях сотрудников SAD, публиковавшихся во время конфликтов в Афганистане и на ближнем востоке, – мужчины в грязных пальто и дубленках, небритые, с AK-47 в руках (сотрудникам SAD запрещено использовать оружие американского производства). В случае поимки американское руководство до конца будет отрицать свою связь с этими людьми; «Все, что мы делаем – незаконно», – по-военному четко характеризовал свою работу один из отставных сотрудников подразделения.

На «Ферме» их уровень знания языков доводился до совершенства, плюс – методы шифрования, вербовки, организации подпольных формирований. Это последнее и стало основным тактическим принципом новой стратегии: по следам Мо Берга,

ЦРУ готовило универсального солдата, которого можно было бы закинуть в любую точку земного шара, и тот в автономном режиме мог бы начать свою маленькую войну.

Умело манипулируя людьми, он мог бы построить автономную агентурную сеть, автономную организацию, автономную армию, в конце концов. Таким образом, мораторий на наступательные войны оставался бы не нарушен, а США имели бы подконтрольные боевые соединения в тылу врага.

Первой была Корея: Тони поручили наладить связь с квазихристианской сектой Чхондоге, среди адептов которой было много желающих принять участие в борьбе с коммунизмом. Пошепный предложил им услуги инструктора по диверсионной работе и занялся отправкой добровольцев за линию фронта. Затем, в 1958 году, он в паре со вторым агентом Пэтом Лэндри (агенты SAD обычно работают по двое) отправился в Индонезию, где они приняли участие в антиправительственном заговоре оппозиционных военных с целью свержения тогдашнего президента Сукарно. Заговор был раскрыт, и «операторам» пришлось спешно ретироваться из страны – с острова Суматара они уплыли в трюме рыболовного судна.

Потом был «Тибетский проект», когда Тони, также в числе команды коллег, занимался тренировками горных племен хамба, вооружая их до зубов для партизанской войны с наступающими частями КНР. Тогда же он, по собственным словам, принимал участие в эвакуации далай-ламы из страны.

Постепенно у нового подразделения набиралось все больше опыта в организации подпольных боевых формирований. В числе отличившихся особой сноровкой Энтони Пошепный получил в 1959 году высшую награду ЦРУ – Intelligence Star. Агентство, очевидно, готовилось к проведению беспрецедентно масштабной операции, в которой главная роль принадлежала бы именно сотрудникам SAD.

Женевская конференция 1954 года декларировала нейтральный геополитический статус королевства Лаос, раздираемого гражданской войной между бывшей колониальной администрацией, освободительными движениями и провьетнамски настроенными коммунистами. Эта мера могла бы, вероятно, облегчить жизнь населению новообразованной страны, но вместо этого сделала Лаос желанной добычей для всех – идеальным форпостом для контроля над всем регионом. Это понимали в Вашингтоне, и в Москве: с 1960 года Советский Союз начал поставлять вооружение и самолеты национально-освободительному движению «Патет-Лао» – основной оппозиционной силе в стране. США, в свою очередь, снабжали оружием и гигантскими суммами денег марионеточное правительство Королевского двора Лаоса – фактически существование этого режима полностью оплачивали американские налогоплательщики. Однако главным игроком в разгоравшейся заново гражданской войне стал Северный Вьетнам: через узкий перешеек территории горного Лаоса проходила знаменитая «тропа Хо Ши Мина», по которой северяне переправляли войска и вооружение своим сторонникам на территории Южного Вьетнама.

В 1959 году вьетнамская армия при поддержке «Патет-Лао» вступила в открытое противостояние с королевскими войсками и начала широкомасштабное наступление. Монархия, на которую сделали ставку в Вашингтоне, была настолько коррумпирована, что не могла оказать коммунистам сопротивления: ЦРУ спешно организовали приход к власти другой партии – нейтралистов, которые также, впрочем, не смогли остановить наступление «Патет-Лао» и в 1961 году предпочли заключить с ними перемирие.

В 1962 году в Женеве состоялась новая мирная конференция, на которой вновь подчеркивалось, что ни одно из других государств не должно иметь свои войска на территории Лаоса. Для всех участников было понятно, что это лишь затишье перед бурей: «тропа Хо Ши Мина» продолжала функционировать, а на смену американским военным представителям пришли сотрудники ЦРУ. К 1961 году большая часть SAD была тайно переброшена в страну. Легендарный Билл Лири, старший офицер подразделения, лично посадил первый самолет с радиоаппаратурой и боеприпасами на импровизированную взлетно-посадочную полосу посреди джунглей. Началась знаменитая «Секретная война» в Лаосе – по мнению специалистов, самая масштабная из военных операций ЦРУ за все историю существования организации.

Мы довольно много знаем о «Секретной войне», потому что за последние годы Управление рассекретило большой объем материалов о ней. Она была одновременно и многомиллионной авантюрой, и беспрецедентным организационным успехом, когда кучке людей в солнцезащитных очках удалось погрузить целый регион в огненный котел хаоса.

Из числа этносов северного Лаоса для секретной миссии была выбрана народность хмонг, старейшины которой враждебно относились к экспансии вьетнамцев на востоке. Ареал ее расселения покрывал крайне труднодоступные территории – и в эпоху французской колонизации, и позже, хмонги оставались далеко за границами цивилизованной ойкумены.

Апостолами цивилизации стали для них Энтони Пошепный и его коллеги: перед сотрудникам SAD стояла задача в сжатые сроки создать боеспособную армию.

Ее номинальным главнокомандующим был назначен генерал Ванг Пао, бывший офицер французский колониальных войск. Однако непосредственной организацией и тренировками бойцов на местах занимались сами американцы.

Пошепного забросили в непроходимые леса далеко от центра операции. Перед ним предстал мир родоплеменных отношений и странных религиозных культов, в который он вскоре удачно встроился. Среди прочих богов хмонги наиболее почитали божество неба – а именно с неба явился к ним Тони По. Вслед за ним, с неба прибыли сухие пайки, медикаменты и оружие –

есть основания полагать, что именно таким образом Тони постепенно построил вокруг себя своеобразный карго-культ, подобный известным примерам в Полинезии. В отличие от них, культ Тони имел ярко выраженный экспансивный характер, подобный культам ацтеков; его центром стала беспрерывная война на уничтожение.

Никогда не знавшие огнестрельного оружия хмонги оказались отличными стрелками. Изначально американцы ввезли в страну партию легких карабинов, имея в виду, что средний рост жителя лаосских гор – 1,6 метра. Однако уже очень скоро от этого отказались – хмонги отлично управлялись с тяжелой винтовкой M-1, как и вообще со всеми другими видами вооружения. Они предсказуемо оказались идеальными партизанами – выносливые, нетребовательные, знакомые со всеми опасностями и ловушками местной природы, они могли атаковать как в дождливый, так и в засушливый сезон и всегда оставались неуловимы для преследователей, растворяясь в чаще леса. «Если бы у меня было десять дивизий таких людей...» – говорит полковник Курц в фильме. К моменту возобновления активных боевых действий в 1964 году совокупная численность отрядов хмонгов, подготовленных американцами, составляла около 30 тысяч человек: среди них были снайперы, саперы, артиллеристы и даже летчики. Последние стали играть все большую роль – снабженный американскими бомбардировщиками и неограниченным количеством боеприпасов, генерал Ванг Пао перешел к тактике выжигания «тропы Хо Ши Мина» и территорий, подконтрольных Патет Лао. Тем временем Тони По вел свою войну – его диверсанты совершали карательные рейды, расставляли мины-ловушки, устраивали засады – фронта как такового в лесах не было.

Все изменилось в 1965 году, со вторжением армии США во Вьетнам. В дело вступил Пентагон, с его тяжелыми бомбардировщиками B-52. «Тропа Хо Ши Мина» на территории Лаоса стала ключевым объектом для ковровых бомбардировок, – а вместе с ней бобмили и весь восток страны.

Американцы не жалели бомб: по подсчетам, в годы войны на Лаос было сброшено более 3 миллионов тонн взрывчатки – больше, чем когда бы то ни было за историю человечества. Летчики вспоминают, что они имели указание в случае, если у них не получалось поразить цель во Вьетнаме, сбрасывать весь свой заряд на Лаос, чтобы не возвращаться с ним на базу.

В результате «Долина Кувшинов», в которой происходили бои армии хмонгов, была полностью сожжена, а все население региона уничтожено – и это при том, что официально Лаос оставался нейтральной территорией.

Пошепный и его коллеги встретили эти события с неодобрением: бережно пестуемая этнографическая операция обратилась в слепую бойню. ЦРУ неоднократно выражало свое недовольство, но военную машину было уже не остановить. Вероятно, именно в это время, потеряв половину своих солдат под бомбежкой американской авиации, Тони начал серьезно пить – вспоминают, что он обычно выпивал по бутылке местного самогона lao-lao перед завтраком.

«Я напивался, чтобы идти убивать», – говорил он сам. – «В этом нет ничего дурного».

Начальство знало о привычках Тони и его отношении к военной компании: он был переведен на север региона, на перекрестие границ с Китаем и коммунистическим Вьетнамом. Там, в еще большей глуши, он начал тренировать другое племя, яо – на этот раз к борьбе с вьетконговцами и «Патет-Лао» добавились диверсионные операции в КНР. В условиях тотальной войны члены команды SAD уже мало поддерживали контакты друг с другом – Центр все больше терял Тони из вида.

Со временем вокруг территорий, подконтрольных его племени, начали возникать кровавые слухи, которые вскоре подтвердились с лихвой. Однажды в посольство США в Вьентьяне был доставлен холщовый мешок. Дело было в пятницу, почту не успели разобрать и мешок оставили до следующей недели. В понедельник секретарша посольства развязала его и обнаружила в нем гору гниющих человеческих ушей.

«Знаете, человеческие уши содержат очень много влаги, – спустя много лет комментировал это происшествие сам отправитель посылки – Тони По, – за выходные они начали разлагаться, и бедняжка заблевала весь офис».

Таким символическим жестом Тони хотел продемонстрировать администрации, что его методы уничтожения коммунистов намного эффективнее, чем у военных. Собирать уши убитых он научился еще на Иводзиме – тогда у американских солдат было модно привезти с войны кусок черепа или скальп японца. Тони платил по 5000 кипов за пару ушей «Патет-Лао», это имело мотивирующий эффект.

«Однажды я осматривал одну из наших деревень и увидел мальчика лет 12 – у него не было ушей. С тех пор я стал принимать от населения только головы».

Чем дольше шла война, тем большую роль играли отрубленные головы врагов в военной концепции Тони. Он надевал их на колья перед своим штабом, чтобы его солдаты могли кидать в них булыжники, – «по местному обычаю», как он оправдывался. Он также приказывал подбрасывать головы в деревни неприятеля, к порогам родственников, вешал их на границах своих территорий. Во время боевых операций он всегда возглавлял свой отряд и был многократно ранен.

Однажды, опустошив очередную деревню, он решил взять в жены дочь местного вождя и заплатил за нее выкуп в размере 100 буйволов и 75 коз. Как и полковник Курц, он брился наголо, но душевную пустоту предпочитал возмещать не философией, а спиртным. Военная администрация ничего не могла с ним поделать – Пошепный относился к ведомству ЦРУ, все еще принадлежал к его элитному подразделению, да еще и был обладателем высшей награды Управления. В свои редкие визиты во Вьентьян он неизменно напивался в военном баре и устраивал дебоши: вспоминают, как он чуть не отрезал голову штык-кинжалом какому-то незадачливому летчику. В другой раз он «серьезно оскорбил» чиновницу из аппарата Госдепартамента США, которая приехала в Лаос с инспекцией.

В руководстве боялись его трогать, говорили, что Тони потерял человеческий облик от изоляции и алкоголя, стал «слишком азиатом» для перевода на другую работу и возвращения в цивилизованное общество.

Но у всего есть свой предел. В конце 1960-х Тони перешел к открытой политической критике действий американского руководства в регионе. Он говорил о ковровых бомбардировках и фактическом геноциде местного населения. Но это не главное: По рассказывал, что генерал Ванг Пао использует поддержку американцев для личного обогащения и развития своего основного бизнеса, а этим бизнесом было производство и трафик опиума. Эта тема оказалась действительно больной для Вашингтона, и Пошепного наконец удалили из страны.

Его перевели на тренировочные базы соседнего Таиланда, подготавливать теперь уже тайцев в качестве американских наемников в Лаосе: за многие годы войны практически все мужское население хмонг было уничтожено.

Тони переехал в Таиланд в 1970 году и продолжил жестоко пить. Во время одной из тренировок у него в руке взорвалась граната, и ему оторвало два пальца на левой руке.

Одновременно он продолжал быть головной болью для начальства – по имевшимся сведениям, Тони каким-то образом все еще держал связь со своим подконтрольным племенем на севере Лаоса, которое продолжало выполнять какие-то одному ему известные боевые задачи.

В 1975 году он в сопровождении других оперативников ЦРУ был отправлен в резерв – в связи с захватом войсками «Патет-Лао» Вьентяня и окончанием вьетнамской войны. Тони отказался уезжать в Америку и остался в Таиланде, вместе со своей многочисленной лаосской семьей – вплоть до 1992 года, пока острая форма диабета не заставила его вернуться в Калифорнию.

Таким он и предстал перед объективами многочисленных журналистов, мечтавших взять у «полковника Курца» интервью: стариком с огромными шрамами на все лицо, без пальцев на левой руке. Скончался он в 2003 году.

Эксперимент «Секретной войны» закончился поражением. Ни на одну операцию ЦРУ в истории не было выделено столько денег, при этом удержать коммунистов от прихода к власти американцам так и не удалось. Уцелевшие остатки народности хмонг были брошены своими наставниками на растерзание карательным отрядам новых лаосских властей. Представители этого этноса теперь – самые частые клиенты регионального комиссариата ООН по делам беженцев. Генерал Ванг Пао был эвакуирован в США и пользовался там политической протекцией вплоть до своей смерти в 2011 году. Лаос находится в руинах по сей день. Однако в Ленгли не принято считать военное поражение провалом. SAD так и не расформирован – мы, непременно снова увидим их где-нибудь в действии. Точнее, не увидим.

АПОКАЛИПСИС СЕГОДНЯ ПОЛКОВНИК КУРЦ: Настоящий Полковник Курц (Война Во Вьетнаме)