Как же не вспомнить о великом русском почвеннике в период заката либерализма в РФ?
Федор Михайлович пожалуй один из самых одиозных философов России. Например, в апреле 1849 года Достоевский был арестован и заключен в Петропавловскую крепость за участие в тайном обществе петрашевцев и публичное чтение запрещенного письма Виссариона Белинского к Николаю Гоголю. После следствия его приговорили к расстрелу, который в последний момент заменили на каторгу.
Ф.М. Достоевский вспоминал:
А освободиться Достоевскому из ссылки помогли верноподданническое стихотворение, написанное в честь вдовы императрицы Александры Федоровны, и прошения, переданного молодому Государю Александру II посредством генерала Тотлебена.
17 апреля 1857 года Достоевскому объявлено полное помилование, с возвращением дворянского права и прочих свобод, в т.ч. публиковаться в печати (под надзором).
ТАк он встал на путь почвенничества. Что это за направление консерватизма? Тут лучше сослаться на труд профессора, доктора юридических наук, член-корреспондент Академии военных наук Российской Федерации А.А. Васильев.
Итак, в творчестве братьев Достоевских, А.А. Григорьева и Н.Н. Страхова были отражены основные черты образа почвы в русском мировоззрении: святые для России духовные традиции – православную веру, любовь к родной земле русской, устремленность к нравственному совершенствованию. Почвенники стали своего рода источником, в котором прорвалась бессознательная тяга русских образованных людей к родной жизни – стихии народного быта и веры. Задачу же русской интеллигенции почвенники связывали с возвратом к родной почве, преодоление преклонения перед европейской философией и наукой. Впитав в себя соки родной земли, русская духовная элита будет способна направить человечество к истинному христианскому братству и любви.
Подробнее можете прочитать здесь: Васильев А.А. Национальная почва в мировоззрении Ф.М. Достоевского, А.А. Григорьева и Н.Н. Страхова // Человек и культура. 2013. № 4. С. 16-42
Связь с народом, связь с землей, связь с верой - вот триединая ипостась философии Достоевская, вот она субстанция на которой основывается русская идея!
В «Братьях Карамазовых» Ф.М. Достоевский очень точно передал такой акт единства человека с родной землей и слияния с народной памятью, когда сознанию приоткрываются святые образы и божественная красота. Алеша Карамазов, упавший духом после того, как тела старца Зосимы стало после его смерти тлеть, в соединении с своей родной почвой открывает для себя замысел Божий и определяет свое предназначение в мире: «Алеша не остановился и на крылечке, но быстро сошел вниз. Полная восторгом душа его жаждала свободы, места, широты. Над ним широко, необозримо опрокинулся небесный купол, полный тихих сияющих звезд. С зенита до горизонта двоился еще неясный Млечный Путь. Свежая и тихая до неподвижности ночь облегла землю. Белые башни и золотые главы собора сверкали на яхонтовом небе. Осенние роскошные цветы в клумбах около дома заснули до утра. Тишина земная как бы сливалась с небесною, тайна земная соприкасалась со звездною… Алеша стоял, смотрел и вдруг как подкошенный повергся на землю.
Причем почвенникам чужды высокомерные взгляды западников и социалистов о косности и разврате русского простонародья. Напротив, в простой русской почве они видели святые образцы подвижничества, страданий за веру, геройских поступков на благо отечества, которые должны быть восприняты интеллигенцией, так надменно отзывающейся о варварстве крестьянства, не знающего грамоту и догматов того, во что они верят. Не в знании, а в вере, святости духовых идеалов русского народа кроется его высокая нравственная сила, из которой следует черпать жизненные соки.
Отсюда, Федор Михайлович противился идее русского "либерализма". Причем не того самого продвигаемого Дж. Локком, Ш.Л. Монтескье, Вольтером, а нечто иным.
Так, в своем произведении "Идиот" Достоевский от лица Евгения Павловича писал: «Либерализм не есть греха, это необходимая составная часть всего целого, которая без него распадется или замертвлеет, — говорит герой Достоевского, — либерализм имеет такое же право существовать, как и самый благонравный консерватизм; но я на русский либерализм нападаю, и опять-таки повторяю, что за то, собственно и нападаю на него, что русский либерал не есть русский либерал, а есть не русский либерал. Дайте мне русского либерала, и я его сейчас же при вас поцелую»;
"— Я вам, господа, скажу факт, — продолжал он прежним тоном, то есть как будто с необыкновенным увлечением и жаром и в то же время чуть не смеясь, может быть, над своими же собственными словами, — факт, наблюдение и даже открытие которого я имею честь приписывать себе, и даже одному себе; по крайней мере, об этом не было еще нигде сказано или написано. В факте этом выражается вся сущность русского либерализма того рода, о котором я говорю. Во-первых, что же и есть либерализм, если говорить вообще, как не нападение (разумное или ошибочное, это другой вопрос) на существующие порядки вещей? Ведь так? Ну, так факт мой состоит в том, что русский либерализм не есть нападение на существующие порядки вещей, а есть нападение на самую сущность наших вещей, на самые вещи, а не на один только порядок, не на русские порядки, а на самую Россию. Мой либерал дошел до того, что отрицает самую Россию, то есть ненавидит и бьет свою мать. Каждый несчастный и неудачный русский факт возбуждает в нем смех и чуть не восторг. Он ненавидит народные обычаи, русскую историю, всё. Если есть для него оправдание, так разве в том, что он не понимает, что делает, и свою ненависть к России принимает за самый плодотворный либерализм (о, вы часто встретите у нас либерала, которому аплодируют остальные и который, может быть, в сущности самый нелепый, самый тупой и опасный консерватор, и сам не знает того!). Эту ненависть к России, еще не так давно, иные либералы наши принимали чуть не за истинную любовь к отечеству и хвалились тем, что видят лучше других, в чем она должна состоять; но теперь уже стали откровеннее и даже слова «любовь к отечеству» стали стыдиться, даже понятие изгнали и устранили, как вредное и ничтожное. Факт этот верный, я стою за это и… надобно же было высказать когда-нибудь правду вполне, просто и откровенно; но факт этот в то же время и такой, которого нигде и никогда, спокон веку и ни в одном народе, не бывало и не случалось, а стало быть, факт этот случайный и может пройти, я согласен. Такого не может быть либерала нигде, который бы самое отечество свое ненавидел. Чем же это всё объяснить у нас? Тем самым, что и прежде, — тем, что русский либерал есть покамест еще не русский либерал; больше ничем, по-моему".
Действительно, где вы видели американского, английского или там турецкого? ДА нигде, никогда.
Так, что не удивительно что гражданин чубайс негативно относиться к герою нашего поста.