Веня стоял в отдалении и с тоскливо размышлял, как ему поступить. Он чувствовал, что все проходящие мимо него смотрят, и понимающе ухмыляются. Выждав какое-то время, он с безразличным видом отошел в сторону, чтобы никто ни чего не подумал. Но идти надо было. Он с тоской смотрел на табличку у входа. «Бляяя….почему не могли просто написать КВД. Почему на стене кричаще заманивающе сияли три слова: Кожно-венерический диспансер». Он чуть не застонал.

Веня знал, что сифилис, это будет наименьшее из бед, что ждет его, когда он возьмется за ручку двери. Кто-то из пацанов говорил, что молекула сифилиса живет 30 секунд. Веня никак не мог подгадать, потому, что в дверь кто-то постоянно заходил, и выходил. Наконец ему повезло. Локтем он зацепил ручку, и проскользнул внутрь.

Хлорированное равнодушие холла встретило его белым кафелем и обилием черно-белых фотографий и бумажек, напечатанных в типографии, предупреждающих об опасности случайных встреч. Веня чуть не взвыл от ужаса.

Пару часов назад отстояв в районной поликлинике очередь, в которой были люди по номеркам, по живой очереди, и – только спросить, он, бодро зайдя к дерматологу, деловито буркнул: «Мне справку в бассейн». Врач взял карточку, начал писать справку и вдруг устало снял очки:

- Тебе полных-то лет сколько?

- Четырнадцать.

- Ну, так, милый мой, тебе теперь не к нам.

- А куда?

- Едешь угол Наличной, там КВД, там тебе все выдадут.

- Куда?- недоумение Вени было настолько искренним, что врач заухмылялся.

- КВД. Знаешь что это?

- Вы наверное не поняли. Мне – справку в бассейн!!!! Я здоров. Мне – в бассейн,- Веня пытался объяснить этому тупому доктору, что справка ему нужна - в бассейн.

- Да я понял-понял. Ты по возрасту уже не проходишь. Дуй туда, там все дадут. Все.

Он нажал кнопку. Лампочка за дверями моргнула, и какая-то мамаша с ребенком, выпихнула его за дверь. Он стоял в полном недоумении и прострации. КВД. От самого этого слова веяло заразой. И воспоминания о матросах Колумба – были отнюдь не уважительны.

И вот теперь, чувствуя себя почти голым, он напряженно стоял перед окном, на котором малярной кистью, обреченными красными буквами было написано: «Регистрация». Чтобы никто ничего не подумал. Веня громко и отчетливо прокричал:

- Мне справку в бассейн.

- Чего орешь,- шикнула на него тетя из «окошка», - На направление на первичный прием.

- Какой первичный,- перешел на доверительный шепот Веня, - Мне справку….Я в яхт-клубе... а мы в бассейн ходим, - сбивчиво стал оправдываться он.

- Второй этаж, первичный прием в порядке живой очереди, - и тетя уткнулась в свои дела на столе.

Собрав в кулак волю и мужество, стараясь ни к чему не прикасаться, Веня поднялся на второй этаж.

- Мне справку в бассейн. Кто последний?

Он неуверенно пискнул, увидев разбитную очередь из десятка мужиков, галдевших в коридоре. Мимо независимо промаршировал известный певец, исполняющий песню про то, как хорошо в Комарово. По коридору прошла медсестра.

- Трое первичных проходим.

- Извините, - дернулся Веня.

- Что?

- Мне справку в бассейн.

- Заходи тоже.

Мужики строем вошли в кабинет и замерли ленивой шеренгой. Где-то у стены за столом сидел врач и что-то писал.

- Штаны снимаем, оголяем крайнюю плоть.

- ……я не буду, - тихо охнул Веня.

- Тебе чего?- врач поднял голову.

- Мне… мне справку в бассейн, - тоскливо пробубнил Веня.

- Снимаем рубашку, штаны приспускаем, оголяем крайнюю плоть, - меланхолично ответил врач, возвращаясь к своим бумажкам.

- Я не буду, - твердо ответил Веня.

Мужики заржали:

- Слышь, эскулап, чо ты парня гноишь. Он еще болт не мочил поди, а ты ему – оголяем.

Врач по-Чеховски посмотрел на Веню.

- Так, все вон, а ты ко мне.

Краснея и холодея от ужаса, он подошел ближе.

- Рубашку задери. Аллергии нет? Половой жизнью живешь?

- …….., - что-то невнятно сипел Веня.

- Одевайся, - улыбнулся доктор, - Что за спорт?

- Парусный.

- Ого. Красиво. Сейчас справку напишу, печать в регистратуре.

Начиная любить этого мудрого доктора, путаясь в пуговицах, Веня стал приводить себя в порядок. Сгорая от смущения, он поднял глаза, и увидел на листе ватмана, растянутого где-то под потолком, аскетичную, и по-Хаймовски, емкую фразу.

Эта фраза во многом определила ему философский взгляд на будущее. Фраза, которую он бормотал и на «стрелках», и на гонках, да и так, в минуты хандры:

«Все болезни от нервов, только венерические – от удовольствия».

© Прохожий