Моим первым местом работы стал техникум, который я на тот момент окончила. Мне было 19. Я продолжала учиться дальше на заочном, а работать пошла по специальности, бухгалтером на участок основные средства и материалы.
В мои обязанности входило зафиксировать поступление на склад, перемещение и списание товарно-материальных ценностей, провести инвентаризацию всего, что было на складе и в здании техникума, насчитать амортизацию на основные средства. Фактически я целыми днями кропала накладные на выдачу со склада талонов на бензин водителям, моющих средств уборщицам, канцтоваров преподавателям, гвоздей и прочей дребедени столярам. Когда техникум закупал эти самые талоны на бензин, моющие средства, канцелярию и гвозди, я отмечала информацию о поступлении в компьютере и в отчетах, а в конце месяца и квартала делала отчет о поступлении и расходе. Когда закупалась мебель, техника или что-то крупногабаритное, я шла ставить несмываемым маркером или корректором инвентарный номер на покупку. Ну, и раз в году я должна была проводить инвентаризацию всего, что есть в техникуме - я ходила по всем кабинетам и отмечала, что на месте, а что уже сперли.
Работы было много, работать было интересно, но очень тяжело, тем более, что руководство у нас было очень злое и несправедливое, доставало всех рядовых бухгалтеров, специально подставляло.
Во всем техникуме царил полный разврат: преподаватели и руководство, как им и положено, брали взятки со студентов, все работники администрации (руководство, бухгалтерия, отдел кадров) пили, как лошади, все, что горело, а некоторое руководство еще и спало с сотрудниками рангом пониже. Короче, было весело.
Ко мне, за исключением руководства бухгалтерией, все относились хорошо. А некоторые даже слишком. Вот об этом и рассказ.
Одному из руководителей было 65 лет. Он то ли собирался на пенсию, то ли уже вышел, но продолжал работать, в общем, дядька был уже старый. Но активный - словами не передать! В свои 65 он имел, рассказывали, молодую жену и сына девяти лет отроду. Но этого ему было мало. Он заглядывался на молодых работниц, а к некоторым и приставал. Ну, как к некоторым, если говорить точнее, то ко мне. С остальными он еще более-менее сдерживался.
Поначалу он пытался со мной флиртовать и говорить мне комплименты. Я наивно полагала, что дядечка просто вежливый, пока дядечка не стал при каждом удобном случае хватать меня за руки и лезть обниматься. Желательно, когда мы оставались где-то наедине. Тут стало понятно, что всё пошло как-то не так.
Естественно, ни о чем между нами и речи быть не могло. Но это я так считала. Дядечка считал по-другому. И когда я стала держать себя с ним холодно и отстраненно, стала избегать его, дядечка совсем слетел с котушек. Он стал приходить ко мне каждый день несколько раз. Происходил примерно такой диалог.
- CatGanch, куколка, не могла бы ты выписать мне лампочки?
- Нет, лампочек на складе нет. Я же Вам уже говорила это сегодня утром, вчера, позавчера и на той неделе. Лампочки будут через месяц, когда их купят.
- Ах, да, я забыл. Ну, ничего, я еще зайду.
И заходил. Опять за лампочками. Нависал над моим столом и терпеливо выжидал, а, вдруг, все выйдут по делам, и мы с ним останемся одни в кабинете. А тем временем нёс всякий бред, заговаривал мне зубы. Меня от него аж передергивало. Особенно от этого его обращения ко мне "куколка". Я уже откровенно ему хамила при всех, но это не помогало, а действовало, казалось, как-то наоборот. Я панически боялась оставаться с ним наедине. Если я попадалась ему в коридоре, и никто не видел, он бросался ко мне, якобы поздороваться (в сотый раз за день, ага), и лез обниматься, хватал за что попало своими морщинистыми, как печеное яблоко, руками.
В бухгалтерии знали о его нездоровом интересе ко мне, но все только посмеивались, мол, опять твой приятель за лампочками идет, готовься.
Больше всего же я боялась, когда мне надо было самой идти к нему в его кабинет подписывать документы, касающиеся его функций. Кабинет был на отшибе, где люди редко ходили, а в кабинете, между прочим, стоял диван. Ну, и дядечка, конечно, при моих визитах приходил в такой нездоровый восторг, что я старалась держаться поближе к дверям, чтоб, если что, свалить оттуда.
О наших высоких отношениях знало и руководство бухгалтерии. Ну, а с руководством бухгалтерии, как я уже говорила, отношения у меня были не самые хорошие. И вот, однажды, когда техникум закупил новые плиты в столовую, мое руководство вызвало меня и велело идти поставить на эти плиты инвентарные номера. Всё, как положено. И всё бы ничего, но столовой заведовал этот дядечка. И, хотя пойти я могла бы и с кем-то из рядовых работников столовой, но мое руководство специально для моего большого удовольствия, видимо, вызвало мне в помощь именно самого дядечку.
Он, естественно, сразу прибежал и аж прыгал от счастья. Я уныло подумала, что никуда не денешься, придется потерпеть его 5 минут, пока я быстренько проставлю номера. Но всё оказалось гораздо интереснее, чем я могла предположить.
Дядечка привел меня под подвал, куда ставили всегда новую технику, приобретенную для столовой. Открыл дверь передо мной и пригласил заходить. За дверью было темно, хоть глаз выколи. Далее я - Я, дядечка - Д.
Я: - Включите, пожалуйста, свет. В подвале же темно.
Д: - А света нет. Там, кажется, лампочка перегорела. Но это ничего. Проходи.
Я: - Так как же я буду ставить инвентарный номер в темноте?
Д: - Ничего страшного. Поставим как-нибудь.
Тут я психанула, вручила ему маркер с просьбой поставить номер самому и вернулась назад в бухгалтерию. И в дальнейшем категорически отказывалась иметь с этим дядечкой какое-либо дело. Руководство поорало, поорало, а потом стало посылать к нему девушку с другого участка, которая дядечке не нравилась. И лампочки со склада ему теперь тоже выписывала она, и он вообще перестал к нам приходить.
