Она больше не решает, кто будет на обложке. Да, осталась в Condé Nast. Но главное — журнал теперь в других руках. Или почти в других. Или пока в ожидании других.

Эми, Чиома, Би — звучит как набор из нового реалити на Netflix. Но на кону не деньги, а влияние.

Если вы смотрели «Дьявол носит Prada», то знаете: без дьявола в титуле сериал превращается в скучное телешоу. Но вот новость — Анна Винтур официально покидает пост главного редактора American Vogue. Это не значит, что она исчезает с радаров — нет, она остаётся «верховным мозгом» Condé Nast, но больше не будет решать, кто украсит обложку, кто задаст тренды и кто скажет «да» или «нет» модному миру.

И вот начинается самая настоящая модная сага. Кто теперь? Три главных претендента — это как героини из вашего любимого сериала на HBO:

— Эми Астли, женщина, которая помогла запустить Teen Vogue и знает, как говорить с молодёжью, которая всё реже листает журналы, но бесконечно листает Instagram и TikTok.
— Чиома Ннади, первая чернокожая женщина в верхах Vogue, которая вдохнула новую жизнь в британский Vogue, вернув ему голос времени и культурный контекст.
— Би Шаффер — дочь Анны, продюсер и, если хотите, наследница. Да, это уже звучит как сценарий для «Наследников» и «Дьявол носит Prada» в одном флаконе.

Но что, если это только верхушка айсберга? Что, если в новую эпоху Vogue зайдут те, кто не ходит в Chanel с пелёнок, а носит смелость и самоиронию? Кто не учился по классическим учебникам моды, а разучивался у алгоритмов и мемов? Кто создаёт стиль в TikTok и Pinterest, а не на подиумах?

Возможно, это время для тех, кто не боится быть неидеальным, несовершенным, ироничным и одновременно стильным. Для тех, кто не мечтает попасть в глянцевый журнал, а делает свой глянец сам, используя смартфон и чувство юмора.

Vogue всегда был не просто журналом, а институтом власти в мире моды. Теперь этот институт стоит на пороге трансформации. И, честно говоря, это чертовски интересно — наблюдать, кто возьмёт в руки это зеркало, которое отражает не только лица, но и целые культуры.

👠 Кто теперь диктует правила игры? Не всегда та, кто на первой полосе. Иногда это та, кто у монитора, у камеры и у алгоритма.

Vogue не просто показывал, что модно. Он диктовал, что возможно.
Какие женщины достойны быть услышанными. Какие истории стоит рассказывать. Какие цвета вызывают доверие. Я читала его, приходя со школы, под одеялом, на парах. Мне не нужен был глянец, мне нужен был ориентир. И Винтур была его лицом. Её холодный взгляд за очками казался мне защищающим — от мейнстрима, от посредственности, от безвкусных решений.

Интрига в другом: может, теперь обложки займут те, кто не с фамилией, а с голосом. Кто не цитирует Chanel, а снимает стиль в коротких видео на фонаре у подъезда. И это не плохо.

Человек, который пишет, что что-то надо, — это в моем представлении такой Обломов в версии на белом бронированном коне и в плаще (тоже белом). Он прискакивает такой красивый, цок-цок-цок, говорит всем, как надо, и уцокивает обратно. Его дело сделано. Он сказал, как надо. А вы, пролетариат, разбирайтесь.

Слово «надо», особенно сказанное в горячем общественно-политическом контексте, рисует исторгающего это слово человека как глубокого оратора, при этом снимая с него ответственность за реализацию. Это такой способ создать ощущение полезной работы, не принеся никакой пользы.

Хорошие ребята вместо «надо» говорят «Поэтому мы сделали так».