А если гарантировать людям рабочие места?
Для ЛЛ: гарантированные рабочие места хорошо, но некоторые предпочитают пособие по безработице, а Адам Смит с его "рынок всё разрулит", похоже, заблуждался.
New Yorker: как в австрийской деревне нашли способ бороться с безработицей
Безработица и отчаяние являются причинами политического экстремизма, считают ученые. Поэтому в австрийской деревушке запустили экспериментальную программу поиска и создания рабочих мест для безработных. Вот что из этого получилось.
Ник Ромео (NickRomeo)
В 1931 году трое ученых из Венского университета отправились в Мариенталь, небольшой городок километрах в тридцати от столицы, чтобы изучить последствия долгосрочной безработицы. За два года до этого рухнула банковская система Австрии, и в городе закрылась текстильная фабрика, где было трудоустроено большинство его жителей. Без работы остались сотни.
Исследователи обнаружили, что в результате экономических потрясений жизнь в Мариентале кардинально изменилась. “Владельцы домашних питомцев перестали утруждать себя размещением объявлений о пропаже; они знают, что животное наверняка уже съели, и не хотят выяснять, кто именно”, — писали они. Люди питались в основном хлебом и кофе вперемешку с жареным инжиром и цикорием, чтобы подольше хватало; а с полей регулярно воровали капусту и картофель. Некогда успешная местная команда рестлеров перестала выставлять тяжеловесов. За материальными лишениями крылись апатия и отчаяние. Любители газет стали ограничиваться беглым пролистыванием, хотя свободного времени у них прибавилось. После 130 неудачных собеседований один мужчина почти все время лежал в кровати. Стало проводиться меньше политических собраний, из библиотеки брали меньше книг, а в семейную жизнь ворвались скандалы и алкоголизм. Безнадежность чувствовали даже дети: “Я хочу быть пилотом, капитаном подлодки, индейским вождем и механиком, — написал в школьном сочинении двенадцатилетний мальчик. — Но боюсь, что найти работу будет очень трудно”.
Это исследование опубликовали в 1933 году под названием "Die Arbeitslosen von Marienthal" ("Безработные в Мариентале"). Ставшая ранней классикой социологии брошюра показала, что занятость выходит далеко за рамки простого дохода. Это источник внутренней организации, уважения и мотивации, исчезновение которого может привести к депрессии, тревожным состояниям, зависимостям и межличностным неурядицам. (Подсчитано, что с безработицей связано каждое пятое самоубийство.) По мере роста власти Гитлера стремление к активности, организации и общности приобретало все более зловещие черты. “По большому счету, успех раннего гитлеровского движения мог быть отчасти обусловлен тем, что многих безработных отправили в казармы и заняли вневойсковой подготовкой”, — отмечал один из социологов в предисловии к американскому изданию.
Мариенталь существует и по сей день, хотя в 20-м веке его присоединили к соседней деревне под названием Граматнойзидль. Осенью 2020 года австрийское правительство решило запустить там программу содействия занятости населения. Любой, кто потерял работу больше года назад, теперь имеет право на гарантированное рабочее место в течение срока действия инициативы. В некоторых случаях работу предоставляют в частном секторе; в других — некоммерческая организация привлекает людей для создания мест исходя из местных нужд. Первичное исследование было направлено на то, чтобы проанализировать влияние безработицы на людей. Нынешний эксперимент, за которым следят экономисты из Оксфорда и социологи из Венского университета, поднимает встречный вопрос: что произойдет, если любой желающий сможет получить достойную работу?
Я прибыл в Граматнойзидль теплым июльским утром 2021 года. В Австрии этим термином иногда называют городишки у черта на куличках. Оглядевшись, я понял почему. В деревне проживает около трех тысяч человек, туда ведет одна единственная тихая дорога, есть церковь, кафе и несколько небольших магазинов и ресторанов. Многие витрины были разбиты вдребезги. Вокруг простирались бесконечные сельхозугодья.
На данный момент программой содействия занятости воспользовались 112 человек, и еще как минимум 50 ожидается до ее завершения в 2024 году. Участники проходят двухмесячный курс обучения, а затем получают предложение о работе; от него можно отказаться без отмены пособия по безработице, но до сих пор так никто не поступал. Вероятно, это связано с тем, что на всем протяжении обучения участники обсуждают свои навыки и интересы с соцработниками. Кто-то поначалу предлагал открыть столярную мастерскую, а теперь реставрирует старую мебель и делает новую. Кто-то хотел работать в парке, и теперь ему за это платят. Люди работают от 16 до 38 часов в неделю, в зависимости от целей, медицинских показаний и семейных обстоятельств. Заработная плата составляет от 1 100 до 2 400 евро в месяц, причем каждый получает не меньше, чем по ранее выдававшемуся пособию. Безработные обходятся австрийскому правительству примерно в 30 000 евро в год, а каждое гарантированное рабочее место — около 29 841,39 евро.
Штаб-квартира программы содействия занятости расположена в особняке, который принадлежал владельцу ныне упраздненной текстильной фабрики Мариенталя; из-за него виднеется одинокая дымовая труба. Когда я приехал туда, то увидел на крыльце здания около дюжины человек, они собрались поболтать за кружкой кофе перед работой. На втором этаже в одном из помещений группа людей сидела за столами, заваленными тканями, сумками и швейными машинками. Это была ткацкая мастерская. Светловолосая женщина лет 50 что-то колдовала над детскими рюкзаками с анималистическим принтом, украшая их розово-белыми слоновьими ушами и синими драконьими хвостами.
“Детям нравится”, — сказала она, а потом показала сумочку, сделанную из старых джинсов. Бóльшая часть материалов мастерская получила в подарок или купила в секонд-хэнде; сумки продавались на городском рынке.
Столярная мастерская располагалась на складе с высокими потолками метрах в ста от основного здания. Одетым в комбинезоны, рубашки и защитные очки плотникам — мужчинам и женщинам от 20 до 50 лет — предстояло отшлифовать и отполировать десятки складных деревянных скамеек, которые только что привезла им местная пожарная бригада. (Их сдают в аренду для вечеринок, крещений и других мероприятий.) Подобные заказы приносят программе около 5% бюджета, или 7,4 миллиона долларов. Бóльшая часть мебели под реставрацию досталась мастерской в подарок. Помещение заставлено древними, потрепанными сундуками, шкафами, изголовьями для кроватей; там был даже развалившийся фургон с сеном начала 20-го века. Восстановленные изделия будут выставлены на продажу в витрине недавно закрывшейся городской обувной мастерской.
На следующий день сапожник Карл Блаха (Karl Blaha), который когда-то управлял обувным магазином, устроил мне туда экскурсию. Над витриной крупными белыми буквами было написано “Schuhe Blaha” ("Обувь от Блахи"); внутри было темно и пахло плесенью. Подсобка была завалена клещами, шильями, формами для обуви и обрезками кожи. “Вот здесь мы раньше работали”, — сказал Блаха и вздохнул. В рамках программы содействия занятости этот худощавый и седовласый человек работал по 30 часов в неделю в столярной мастерской и учителем немецкого для некоторых других участников. “Никто не хочет чинить обувь, ведь можно просто купить новую по дешевке”, — сказал он, имитируя щелчок компьютерной мыши. Магазин проработал больше века, в том числе во время первичного исследования, и закрылся только в 2019 году.
В тот день за столиком в тени дерева возле старого особняка я сел попить кофе с 57-летней участницей программы по имени Моника. Как и многие другие, она не спешила на поиски работы, пока в жизни не произошли внезапные и малоприятные перемены. Раньше она работала в доме престарелых, и однажды на нее упал мужчина-подопечный, которому она помогала подняться с инвалидного кресла и зайти в душ; в результате Моника получила травму спины и запрет поднимать больше пяти килограмм. Она откликалась на разные вакансии, но поиск новой работы затрудняли возраст и состояние здоровья. Одно предложение оказалось заманчивым, но для этого пришлось бы переехать в Германию, оставив без присмотра пожилых родителей. “Возможность быть рядом с родителями гораздо важнее поездки в Германию”, — сказала она.
Подобные проблемы были и у других участников. Садовник Аднан Ризванович (Adnan Rizvanovic), босниец лет шестидесяти с небольшим, в прошлом водил грузовики и такси и работал в сфере логистики. Зарплаты водителей резко упали после выхода на рынок Uber и его местных конкурентов; после двух сердечных приступов Ризванович решил, что на дороге ему не место. Он сказал, что потеря работы нанесла сокрушительный удар по его моральному состоянию. “Когда вы всю жизнь работаете, пусть и испытывая при этом большой стресс, а потом резко становится нечего делать, то возникает ощущение ненужности”, — говорит он. — Вот позавтракал и думаешь: чем бы занять себя до вечера?” Аднан безуспешно ходил по собеседованиям и уже начал терять надежду. “Кому я нужен в этом возрасте, после двух сердечных приступов? Начиная с определенного возраста, всегда получаешь отказ”. Он перестал спать ночами и пристрастился к просмотру баскетбольных матчей. Дочь даже подарила ему собаку, чтобы заставить чаще выходить из дома.
Благодаря программе содействия занятости Ризванович стал работать по 20 часов в неделю садовником. “Мне нравится. Работа не требует спешки: пока поливаешь цветы, есть время подумать. Напоминает медитацию”, — объяснил он, обводя рукой растения. Мужчина стал лучше спать и меньше смотреть телевизор. Ему нравиться общество других людей и возможность делать перерывы, если устал, а, по словам кардиолога, это очень важный момент. До того, как в 1990-х война на родине вынудила Аднана переехать в Австрию, он изучал в университете философию и юриспруденцию. “Когда я поливаю цветы, то думаю о Зигмунде Фрейде, Иммануиле Канте и остальных”, — сказал он с задумчивым видом.
Не каждый участник считает программу лучшим вариантом по сравнению с пособиями по безработице. Массивный татуированный мужчина пятидесяти двух лет по имени Гилберт рассказал, что многие годы работал техником по установке и обслуживанию лифтов, но однажды на лыжном склоне повредил спину и колено. Он наслаждался жизнью на пособие по безработице, побывал в Доминиканской Республике, прокатился с мотоклубом по Австрии и поучаствовал в массовых драках футбольных фанатов. По его словам, он бы с удовольствием пожил так еще, а теперь трудится в столярной мастерской за 2 тысячи евро в месяц. “Я просто хочу чем-нибудь заниматься до выхода на пенсию. С зарплатой в 1800-1900 евро я готов работать кем угодно, кроме совсем уж неприятных занятий”.
Критики программ для безработных утверждают, что именно такой выбор людям и предоставляют, облегчая отказ от той работы, которая не нравится. Один из участников рассказал, что, живя на пособие по безработице, получил приглашение на вакансию уборщика туалетов на заправке, но предпочел устроиться столярную мастерскую. Если бы каждому гарантировано доставалась хорошо оплачиваемая приятная работа с учетом интересов и потребностей, кто выполнял бы грязную и трудную? Австрийские работодатели, как и американские, в настоящее время испытывают трудности с наймом людей для тяжелого, низкооплачиваемого труда; им приходилось привлекать много иммигрантов из Восточной Европы, а во время пандемии значительная их часть уехала домой, некоторые — навсегда. Йорг Флекер (Jörg Flecker), социолог из Венского университета и наблюдатель за программой в Граматнойзидле, отметил, что из-за давления со стороны работодателей она может вскоре схлопнуться. “Работодатели считают, что безработных слишком много, и пора их поприжать, ведь надо же как-то укомплектовывать рабочие места”.
Двое других аналитиков, экономисты из Оксфорда Лукас Ленер (Lukas Lehner) и Максимилиан Каси (Maximilian Kasy), считают конкуренцию с частным сектором благом. “Я думаю, с экономической точки зрения этот аргумент не имеет особого смысла, — высказался о грязной работе Каси. — Если работа дерьмовая, постарайтесь как можно ее лучше оплачивать. Изменяйте условия труда до тех пор, пока кто-то на них не согласится, а по возможности вообще их автоматизируйте. Если и тогда никто не захочет работать, возможно, следует эту должность упразднить”. Каси считает, что важная функция подобных инициатив — и безусловных базовых доходов — заключается в улучшении деловой позиций людей, стремящихся к переменам в жизни. “Будь то злоупотребления со стороны работодателя, бюрократия или романтические отношения, вопрос в том, какова внешняя альтернатива? Наличие надежного базового дохода или гарантированного рабочего места улучшает ваше положение. Если начальник позволяет себе оскорбления, не уважает рабочее время, домогается или что-то еще, у каждого должна быть возможность сказать "нет"."
В Граматнойзидле я встретил Дениз Бергер (Denise Berger), которая столкнулась именно с такой ситуацией. Много лет она подвергалась сексуальному насилию со стороны отчима и не могла нормально работать в кондитерской. Ее уволили, и переехать из родительского дома было некуда. Благодаря программе содействия занятости населению она устроилась на двадцать часов в неделю уборщицей в детском саду и смогла купить собственную квартирку для себя и двух своих собак. По ее словам, сложности с трудоустройством критиковали даже родные братья: “Ты глупый и плохой человек, у тебя нет работы, ты ни на что не годишься”, — вспоминает она их слова. Все изменилось во время пандемии, когда они тоже потеряли работу. Избавиться от стереотипов о безработных можно лишь став одним из них, подытожила она.
В Австрии, как и во многих западных странах, безработица растет уже не один десяток лет. В 2021 году официальный показатель составлял 8%, а реальный наверняка еще выше. Подобно США, официальная статистика Австрии не учитывает тех, кто просто перестал искать работу, хотя это явление распространено повсеместно. Очень сильна стигматизация, с которой сталкиваются длительно безработные. Социолог Флекер заметил, что некоторые участники программы занятости считают себя нетипичными безработными и приписывают себе особый статус. Многие из тех, с кем мне довелось побеседовать, говорили, что хотят работать, в отличие от некоторых других, кого называют ленивыми безбилетниками.
В последний день посещения Граматнойзидля я пил кофе с мэром города Томасом Швабом (Thomas Schwab). Этот тщательно подбирающий слова пожилой человек писал диссертацию по первичному исследованию в Мариентале и потому рассматривает нынешний проект сквозь призму истории. “Может быть, вы слыхали об Адаме Смите и всех тех, кто говорит, что рынок всегда прав. Мол, если не нашли работу, просто соглашайтесь на должность за меньшие деньги. Но ведь это в корне неверно! Если в моей компании нет рабочих мест, снаружи может стоять хоть тысяча человек, готовых работать за еду, как в 1830-е. Они найдут работу? Не найдут, потому что нам просто нечего им предложить”.
С таким анализом по большей части согласен региональный директор Государственной службы занятости Нижней Австрии Свен Хергович (Sven Hergovich). По его словам, рост требований к производительности и эффективности сигнализирует о том, что без поддержки найти работу сможет не каждый. “На всех длительно безработных не хватает мест, — сказал он. — Вообще, вариантов всего два: либо финансирование долгосрочной безработицы, либо создание гарантий трудоустройства”.
В конечном счете, предполагаемый успех любой программы содействия занятости зависит от видения ее целей. Оксфордский экономист Каси призывает учитывать три фактора. Люди должны добиваться вершин по объективным и субъективным показателям благополучия и участвовать в программе добровольно, а сама она — предлагать достойную в сравнении с пособиями оплату труда. Они с коллегами изучали инициативу Граматнойзидля с помощью рандомизированного контролируемого исследования при статистической совокупности безработных из других городов Австрии, где вообще нет гарантированного трудоустройства. Пока что по широкому спектру показателей — симптомам тревоги и депрессии, чувству социальной включенности, социальному статусу, финансовой безопасности и так далее — улучшение качества жизни участников носит статистически значимый характер. Каси отметил, что гарантия трудоустройства одного человека обходится государству не дороже, чем его же пособие по безработице. “Это бесплатно, люди делают добровольный выбор и чувствуют, как жизнь налаживается — то есть вариант, по сути, беспроигрышный”.
Если целью программ содействия занятости населения сделать перевод их участников в частный сектор или резко сократить расходы на выплаты по безработице, на них обрушится шквал критики. Но если суть в улучшении физического и психического состояния граждан, выполнении общественно значимых задач и хотя бы частичном возвращении в частный сектор, то перспективы выглядят более многообещающе. После моего визита в Граматнойзидль многие участники инициативы перешли на другое место работы. Карл Блаха из обувного магазина теперь работает менеджером по обслуживанию в частной логистической и транспортной компании, а любитель фанатских драк Гилберт стал управляющим ресторана.
Такие программы служат на благо обществу и иными путями. Безработица и отчаяние вряд ли можно считать единственными причинами политического экстремизма, но ученые неоднократно прослеживали связь между этими факторами. Перед отъездом из Граматнойзидля я зашел в городской исторический музей, тихое однокомнатное здание недалеко от шоссе. На фотографиях начала XX века изображены музыканты со скрипками и аккордеонами, пикник сельских жителей в цилиндрах и с бокалами вина и молодые люди в борцовской форме, скрестившие на груди крепкие руки. Однако в начале 1930-х ситуация изменилась. Фотографы запечатлели бездельничающих на улице мужчин: руки в карманах, взгляд опущен; а еще рабочих с кувалдами, разрушающих старую фабрику, где они сами раньше и работали. Через несколько лет город снова оживил всплеск активности: туда пришел нацизм. На фото парад, знамена, шумные толпы и оратор, обращающийся к жителям деревни из-за трибуной, поперек которой натянута огромная свастика.
Ник Ромео — автор печатающейся книги “Альтернатива: как построить справедливую экономику”, которая выйдет осенью 2023 года. Живет в Афинах.
