Фонд Борьбы со Здравым Смыслом (фанфик)
Представь себе не Готэм, а, скажем, условную Москву нерезиновых годов. Город трещит по швам от распилов и откатов, ЖКХ бастует, потому что все деньги ушли на очередной фонтан с подсветкой, а обычный парень, назовем его Леха Флексеевич, пытается выжить. Леха – не комик-неудачник, а, допустим, начинающий юрист-идеалист или блогер, мечтающий разоблачать коррупцию. Днем он работает в какой-нибудь мутной конторе "Рога и Копыта Консалтинг", а вечерами пилит свои первые робкие посты в ЖЖ или снимает видосики про криво положенную плитку, мечтая когда-нибудь сделать большое расследование про... ну, скажем, местного мэра с часами дороже бюджета всего района.
Его кумир – не Мюррей Франклин, а какой-нибудь пафосный телеведущий с федерального канала, назовем его "Дмитрий Киселевский", который каждый вечер вещает про стабильность и вставание с колен. Леха с мамой (которая свято верит телевизору) смотрят это шоу, и Леха представляет, как он ворвется в эфир и скажет всю правду-матку. Вместо неконтролируемого смеха у Лехи – неконтролируемые приступы сарказма и желание задавать неудобные вопросы в самый неподходящий момент. Соцслужба выдает ему не таблетки, а, скажем, успокоительные статьи из "Российской газеты", которые не помогают.
После того как его гопники в подворотне отжимают телефон (на который он снимал ямы на дороге), коллега по "Рогам и Копытам", назовем его "Володя-слизняк", подсовывает Лехе не револьвер, а флешку с базой данных какой-то госконторы – мол, "для самообороны от произвола". Леха пытается подкатить к соседке Сонечке, зовет ее не на стендап, а на митинг против точечной застройки, но она смотрит на него как на городского сумасшедшего.
Однажды Леха, подрабатывая аниматором на детском празднике (в костюме, скажем, Чебурашки), случайно роняет ту самую флешку перед детьми чиновников. Его с позором увольняют, а Володя-слизняк врет начальству, что Леха пытался продать базу данных "врагам народа". Вечером в метро Леха, еще не сняв уши Чебурашки, видит, как трое пьяных мажоров в дорогих костюмах (типичные "эффективные менеджеры") домогаются девушки. У Лехи случается приступ сарказма, он начинает громко комментировать происходящее в стиле ЖЖ-разоблачения. Мажоры переключаются на него, избивают. И тут Леха достает... нет, не револьвер, а смартфон и начинает стримить все это в интернет с криком: "Смотрите, люди добрые, что творится!". Видео становится вирусным. Выясняется, что мажоры – топ-менеджеры госкорпорации какого-нибудь олигарха "Тимофея Вейнберга". Вейнберг в интервью осуждает "этих блогеров-клоунов, которые завидуют успешным людям". В ответ интернет взрывается мемами с Чебурашкой, люди начинают выходить на одиночные пикеты в масках Чебурашки, требуя справедливости. Тем временем финансирование независимых СМИ и НКО сокращают, и Леха остается без последних подработок и грантов.
Лёхины разоблачения в ЖЖ никто не читает, кроме пары троллей. Тот самый телеведущий "Дмитрий Киселевский" в своем шоу показывает отрывок Лехиного стрима из метро, называет его "интернет-шутником" (Джокером!) и всячески глумится. Леха случайно находит старые документы матери, из которых следует, что олигарх Вейнберг когда-то давно кинул их семью на квартиру/ваучеры/ммм-акции. Леха едет в элитный поселок к Вейнбергу, встречает его маленького сына (назовем его Боря?), но тут появляется охранник "Альфред Петрович", который говорит, что мама Лехи – городская сумасшедшая, а Вейнберг – святой человек. Леха пытается прорваться, его скручивают. После этого к Лехе приходят два следователя из Центра "Э", интересуясь его экстремистской деятельностью в интернете. У мамы от переживаний случается сердечный приступ.
Леха, переодевшись курьером "Яндекс.Еды", проникает на какой-то банкет, где снова сталкивается с Вейнбергом. Тот повторяет, что мама Лехи не в себе, а сам Леха – вообще приемный и его настоящие родители – диссиденты-алкаши. Леха в истерике пытается доказать свою правоту, но его снова вышвыривают. Он едет в архив, подкупает вахтершу шоколадкой "Аленка", находит дело матери и узнает, что она действительно была... скажем так, с особенностями, и его в детстве не то чтобы баловали. Вся его история про "сына олигарха" рушится. Он приходит к Сонечке, но она его боится и вызывает полицию – оказывается, все их "свидания" были плодом его воображения и переписки в анонимном чате. Леха едет в больницу и... нет, не убивает мать, но произносит ей горький монолог о том, как система и ложь всех сломали, и уходит навсегда.
Внезапно Лехины старые мемы и видео снова становятся популярными. Его приглашают на шоу к "Дмитрию Киселевскому" – видимо, чтобы окончательно растоптать в прямом эфире. Леха соглашается, планируя... ну, может, не суицид, а какой-нибудь перформанс с самоподжогом или просто эпичное разоблачение. К нему приходят бывшие коллеги – тот самый "Володя-слизняк" и единственный нормальный парень "Гарик-айтишник". Володя пытается замять историю с флешкой, и Леха... сливает на него весь компромат, который нашел в той базе данных, уничтожая его карьеру. Гарика он отпускает с миром. По пути в телецентр Леху пытаются задержать оперативники в штатском прямо в вагоне метро, набитом людьми в масках Чебурашки (ехали с какого-то флешмоба). Начинается потасовка, кто-то случайно распыляет перцовый баллончик, и Леха под шумок сбегает.
И вот финал. Леха в прямом эфире у Киселевского. Тот его подкалывает, называет "Джокером". Леха сначала пытается шутить про коррупцию, но шутки не заходят. Тогда он вдруг становится серьезным, признается, что это он автор того вирусного видео из метро, и говорит пламенную речь о том, что "вы сами создали таких, как я". Киселевский пытается его заткнуть, перевести все в шутку, но Леха достает... флешку! И выводит на большой экран студии нечто шокирующее – допустим, видео с дрона, пролетающего над секретной дачей самого Киселевского с золотыми ершиками и аквадискотекой. "Такова жизнь... вернее, такова коррупция!" – говорит Леха в камеру. Эфир прерывают, Леху арестовывают. Но интернет уже взорвался. На улицах начинаются стихийные гуляния, люди снова надевают маски Чебурашек.
Полицейский автозак с Лехой попадает в пробку, вызванную этими гуляниями. Люди узнают его, вытаскивают из машины, поднимают на руки. Леха, немного ошалевший, видит толпу, скандирующую его имя (или никнейм), размазывает по лицу грязь или сажу в виде улыбки и начинает пританцовывать на крыше автозака. Он – герой момента, символ протеста.
А где-то в другом районе города семья того самого олигарха Вейнберга выходит из Большого театра. Они пытаются пробраться через толпу к своему "Майбаху", но в переулке на них натыкается какой-то озлобленный мужик в маске Чебурашки, который только что потерял работу. Он узнает Вейнберга... и грабит их, отбирая часы и кошелек, оставляя перепуганного сына Борю на тротуаре.
В последней сцене Леха сидит в СИЗО "Лефортово" и смеется. Психолог (или следователь) спрашивает, что смешного. "Да так, – отвечает Леха, – придумал новое расследование". "Какое?" – "Вы не поймете". Он выходит в коридор, оставляя на полу мокрые следы (просто из душа шел, не надо тут!), и насвистывает какую-нибудь мелодию из старой телепередачи типа "Взгляд" или "Прожекторперисхилтон". Он еще вернется. Или напишет книгу. Или заведет канал на Ютубе. Такова жизнь.
Прошло пару лет с тех пор, как Леха устроил перформанс с разоблачением на федеральном канале и несанкционированным танцем на крыше автозака. Теперь он парится не в Готэме, а в условной "Матросской тишине" или спецпсихушке для особо буйных блогеров, ожидая суда за... ну, там целый букет: от оскорбления чувств верующих в стабильность до хулиганства с использованием мемов. Его адвокатесса, Марья Ивановна, тетка старой закалки, пытается скостить срок, доказывая, что Леха страдает не диссоциативным расстройством, а "синдромом правдоруба в терминальной стадии", и что все его выкрутасы – это проделки его альтер-эго, того самого "Чебурашки-мстителя", рожденного в недрах проплаченного Госдепом интернета.
На обязательных сеансах арт-терапии (где заставляют лепить из пластилина символы величия России), Леха знакомится с Лилей. Дерзкая деваха с горящим (возможно, буквально) взглядом. Она шепчет Лехе, что выросла с ним в одном спальном районе типа Капотни, а сюда загремела после того, как спалила дачу какому-то мелкому чинуше-ворюге. Лиля в восторге от Лехиных прошлых "подвигов" и его образа Чебурашки. Полный респект и уважуха, короче. Во время принудительного кинопоказа очередного патриотического блокбастера Лиля устраивает "случайное" возгорание попкорн-машины (или просто коротит проводку кипятильником) и пытается свалить вместе с Лехой под шумок. Их, естественно, ловят суровые санитары-вертухаи. Леху – в карцер с портретом Сталина и круглосуточным радио "Маяк", а Лилю – на беседу к главврачу.
Но Лиля прорывается к Лехе в карцер (видимо, очаровала охранника рассказами о тлетворном влиянии Запада). Говорит, ее скоро выпускают "за примерное поведение" (читай: папа-депутат подсуетился), но обещает ходить на все суды и носить передачи с запрещенкой (например, с сыром пармезан). Дальше – сцена страсти под звуки радио "Маяк". Перед этим Лиля зачем-то рисует Лехе на лице маркером уши и улыбку Чебурашки – типа, для настроения.
Начинается суд века. Прокурор Двулицын (фамилия говорящая) рвет и мечет, доказывая, что Леха – никакой не псих, а хитрый манипулятор и иностранный агент на полставки. Тут адвокатесса Марья Ивановна подкидывает Лехе инфу: Лиля – никакая не мстительница из Капотни, а студентка психфака МГУ с Рублевки, которая в спецпсихушку легла добровольно, чисто для диплома на тему "Психология протестного движения в условиях информационной войны". И дачу она никакую не жгла. Леха в шоке. Встречает Лилю в коридоре суда, а та ему: "Да, соврала, но это чтобы быть ближе к легенде! И вообще, я от тебя беременна!" (Спойлер: опять врет). Леха, чувствуя, что его опять где-то обманули, посылает Марью Ивановну лесом и решает защищать себя сам, как умеет – сарказмом и неудобными вопросами.
На суд вызывают свидетелем того самого Гарика-айтишника. Гарик, плача, рассказывает, как Лехино разоблачение сломало ему жизнь: ипотеку платить нечем, жена ушла, на работе все смотрят косо. Леху это пробивает. Он произносит речь, где уже не пытается косплеить Чебурашку, а просто говорит, что да, виноват, но виновата и вся система, которая давит и врет, особенно вот эти вертухаи из его "санатория".
Возвращение в "санаторий" становится фатальным. Охранники, оскорбленные его речью, устраивают ему "темную". Его сокамерника Витька, который просто подвернулся под горячую руку, забивают насмерть. На следующий день Леха выходит к суду совершенно раздавленный. В последнем слове он тихо говорит, что никакого Джокера-Чебурашки нет, был только он, Леха Флексеевич, который просто хотел что-то изменить, но не рассчитал сил. Присяжные (заранее проинструктированные) признают его виновным по всем статьям. В момент оглашения приговора у здания суда взрывается... нет, не машина, а канализация (вечная проблема ЖКХ!), создавая адский хаос и вонь. Под шумок двое фанатов в масках Чебурашки вытаскивают Леху, но он, поняв, что эти ребята тоже просто играют в революцию, сбегает и от них.
Леха бродит по ночной Москве, грязный и опустошенный. Натыкается на Лилю, которая тусуется где-то у модного клуба. Она смотрит на него с презрением: "Фу, Леха, ты сдулся! Где Чебурашка? Где борьба? Ты предал идею!" И добавляет: "Беременности, кстати, не было, это я так... для остроты сюжета придумала". Тут Леху и принимают патрульные ППС, возвращая обратно в систему.
Финал. Леха сидит в камере. К нему подходит какой-то молодой восторженный паренек, тоже из "политических". Начинает рассказывать анекдот про Путина и Шойгу, а потом внезапно достает заточку (откуда?!) и пыряет Леху со словами: "Ты нас предал! Революция требует жертв!". Пока Леха медленно сползает по стенке, паренек этой же заточкой вырезает у себя на лице кривую улыбку Чебурашки. Занавес. Такова борьба.
