Маленькие Чудеса⁠⁠

Это перевод истории с Reddit

В 2018 году я оказался в сложном положении. Меня уволили из охранной фирмы, и новую работу надо было искать срочно. К тому же отношения с моей тогдашней девушкой зашли в тупик: мы взяли что-то вроде паузы, время было странное. Короче, я тщетно перебирал вакансии, пока однажды всё-таки не нашёл работу.

Существует благотворительная организация (название я умышленно опускаю), которая занимается рассылкой так называемых «сундуков “Маленькое чудо”». Эти сундуки появились ещё в 80-х, но распространены довольно ограниченно. Это яркие игрушечные ларцы, которые отправляют родителям-первенцам, главным образом на юго-востоке США. Внутри обычно лежат мелкие подарки, пара книжек о воспитании, Библия и ещё кое-что. Проект давний, но, кажется, о нём мало говорят.

Я прочитал в интернете, что местному отделению, отвечающему за эти сундуки, требуются постоянные охранники на склад, и подал заявку. У меня в детстве тоже был такой сундук, я его обожал. Казалось приятным совпадением, особенно когда так нужна была стабильность.

Для краткости скажу сразу: я изменил несколько имён, включая своё, чтобы остаться инкогнито и не засветить местоположение.

Познакомился я с мужчиной — назовём его Джона. Самый приветливый человек на свете: лет пятьдесят с лишним, честный трудяга, если не считать пугающих очков в роговой оправе. Выглядел как крутой папаша из рекламы 70-х: крепкое рукопожатие, спокойный голос. Встретил он меня прямо у склада в безукоризненно накрахмаленной белой рубашке.

— Джона, — представился он, пожимая руку. — А вы, значит, Генри?

— Верно. Рад знакомству.

— Такое чувство, будто уже знаю вас. Хотите экскурсию?

— Если честно, я волнуюсь из-за собеседования.

— Собеседование? — рассмеялся Джона. — Друг мой, для меня работа уже ваша. Заявку мы получили, подходите идеально.

— Вы уверены? Я думал, нужны… ну, детали.

— У меня глаз намётан, — улыбнулся он. — Хотя один вопрос всё-таки есть, если не возражаете.

— Спрашивайте.

Джона прикрыл ладонью глаза от июльского солнца. Человек явно любил бывать на улице: кожа загорелая с головы до пят.

— Считаете ли вы себя заботливым? — спросил он.

Вопрос вроде бы простой, но ответить было трудно. У меня была девушка Джилл, мы встречались около восьми месяцев, уже думали съехаться, когда она призналась: у неё есть ребёнок. Я понятия не имел.

Она не собиралась скрывать — просто так вышло. Мы отлично ладили, и когда дело дошло до признания, стало неловко поднимать тему. Не думаю, что это было злонамеренно, но это превратилось в камень преткновения: восемь месяцев — и ни слова о пятилетнем сыне.

Тогда я не знал, усложняло ли ситуацию нежелание быть отчимом или то, что она мне соврала. Так что, когда Джона спросил, заботлив ли я, мысли вернулись к этому. Я чуть задумался и ответил как мог.

— Мне бы хотелось так думать, — сказал я, — но не знаю. Сложно сказать.

— Честность уже многое искупает, — улыбнулся Джона.

Он провёл меня по складу. Ряды и ряды «Маленьких чудес», каждое в целлофане, готово к отправке.

Сундук размером примерно метр двадцать на девяносто, с куполообразной крышкой «пиратского» типа. Дерево крепкое, по бокам металлические ручки. Весит килограммов четырнадцать. На стенках — классическая американская идиллия: мальчишки и девчонки на солнышке, белая церковь, зелёная трава, радуга, счастливые пары. А ещё львы, на которых скачут мальчики, девочки кормят единорогов — приторная образцовая милота.

Перед входом Джона похлопал меня по спине.

— Коробки только с принтера, так что внутри работают промышленные вентиляторы, чтобы рисунок не облез. Шум стоит жуткий.

— Понял.

— Поэтому наушники. Шумоподавление. В основном зале в них всегда, иначе оглохнете, а у нас страховки на это нет.

— Справедливо.

Он вручил наушники и повёл дальше. В воздухе витал химический запах: резкий, будто старый известь вперемешку с аммиаком. Джона показал главный зал, погрузочную рампу, входы, камеры, источники света, кнопки тревоги.

Вышли мы, убрали наушники в шкафчик. Рядом маленький офис на два стола и настоящий факс. Джона объяснил детали.

— Здание купили дёшево: стоит на водоносном слое, грунт гуляет, образовался наклон. Подумывали нанять подрядчиков выровнять, но дорого. Так что смотри, чтобы сундуки не съезжали с полок. Бить их нельзя, ни один.

— Это из-за наклона вы заворачиваете их? Для сцепления?

— И для сцепления, и чтобы пары держать внутри. Только с принтера же. Не хотим, чтобы лёгкие себе сжёг.

— Ценю заботу. Ещё что-нибудь?

— Смотрю, ты proactive, — хлопнул он меня по плечу. — Так и знал, что ты наш человек. Ну, раз спрашиваешь, ещё пара пунктов.

Он присел на край стола, пытаясь выглядеть клёвым репетитором.

— Во-первых, не лезь в морозилку. Нам пришлось много выбросить из-за неё. А во-вторых, знаешь наш девиз?

— Девиз?

— Да, «Маленькое чудо». Помнишь его? У тебя ведь был сундук.

Конечно, помнил: надпись под крышкой, видишь всякий раз, как откроешь.

— «Бог любит все свои маленькие чудеса», — ответил я.

— Вот это да, Генри! Знал, что ты идеален!

Ещё пара подписей — и меня приняли.

Были и другие мелочи: где ключи, распорядок, график. Смена чередовалась по трёхнедельному циклу. Платили нормально, пришлось сократить расходы из-за четырёхдневки, но доплаты за ночи и выходные компенсировали. Вышло всего на сотню баксов меньше, чем в прошлой компании, а стабильнее и часы удобнее.

Джона почти всегда торчал в офисе. Видел, как он пытался реанимировать злополучную морозилку, но потом превратил её в кладовку: складывали там кепки, дешёвые куртки с логотипом. Сотрудники казались безобидными, хоть и чудаковатыми: то печенье принесут, то пожелают «благословенного дня» — и снова в себя, косясь на меня с любопытством.

Ночные смены были совсем иными. «Маленькие чудеса» в темноте смотрелись странно. Мой детский сундук был поношенный, края ободраны, а эти сияли свежей краской.

Я рос в проблемной семье — тогда не понимал этого. Один ребёнок, родители вечно ругались о деньгах. Стоило им посидеть вместе часок — крики. То сломавшаяся газонокосилка, то лишняя смена, испортившая выходные, то дешёвый глушитель, то странный шум из слива. Всегда что-нибудь.

Я так уставал, что забирался под кровать, прижимал подушку к ушам. Пока не понял, что сундук «Маленькое чудо» почти не пропускает звук. Я набивал его одеялами и подушками и превращал в убежище. Целыми выходными лежал там с фонариком под подбородком — читал или фантазировал. Когда батарейки садились, представлял, что написано на странице, и шептал тьме. Я был то космонавтом, плывущим в космосе, то шпионом в багажнике злодея.

Звучит грустно, но мне нравилось. Это была моя тьма, никто не отнимет. Я шептал ей маленькие тайны и чувствовал ответную тишину — словно друг. Казалось, она говорит: «Ты — наше маленькое чудо, Генри. Мы всегда рядом». И каждый раз над головой девиз: «Бог любит все свои маленькие чудеса».

Работа оказалась несложной. Иногда помогал на погрузке, по вечерам закрывал склад. Большую часть времени бродил меж стеллажей, слушая подкасты. Наушники были шикарные — долларов четыреста, ещё и приёмник с плеером. Джона не возражал, лишь бы я был на связи. Странный, но самый спокойный начальник в моей жизни.

Пару раз приходилось вмешиваться: сундук съезжал — я обматывал его целлофаном и ставил назад. Иногда запах становился настолько резким, что выходил подышать. От вентиляторов пробирало до озноба, обувь постоянно прилипала к липким пятнам. Не идеально, но у кого работа идеальна?

Настоящие проблемы начались, когда я стал носить очки.

Голова болела уже давно, Джона дал отгул сходить к окулисту. Очки было трудно совмещать с наушниками: дужки давили на уши, натирало. Решил сделать перерыв и снять наушники — хотя бы ненадолго, дать ушам отдых.

И заметил странность: промышленные вентиляторы вовсе не так шумны — едва слышное жужжание.

Я спросил Джона, но он настоял на средствах защиты:

— Страховка, — сказал он. — Очень важно. Пожалуйста, серьёзно.

Я не хотел врать, но соврал. Когда никого не было, оставлял наушники на шее. И появилась мысль: а наклон пола-то? Может, тоже выдумка? Если вентиляторы тихие, может, и наклона нет.

В офисе лежал уровень. Я пошёл в зал, проверил полки одну за другой.

Ни малейшего наклона. Всё идеально ровно.

На следующий день у меня была дневная смена. Перед обедом мы с Джона остались вдвоём в офисе. Он, закинув ноги на стул, грелся как ящерица. Я уже привык к работе и не хотел лишних вопросов, но они назрели. Джона поднял бровь.

— У меня пара вопросов по складу, — начал я. — Несостыковки. Хотелось бы ясности.

— Ну, для этого и есть священное писание, — усмехнулся он. — Но мелочи могу прояснить.

— Начнём с наушников. Вентиляторы… почти не слышны. Никакого риска для слуха.

Джона кивнул.

— Дальше. Пол. Вы говорили, поверхность кривая, сундуки съезжают. Я проверил — всё ровно.

— И к чему ты клонишь, Генри? Что из этого следует?

— Вы что-то скрываете. Если мы команда, хочу знать правду.

Джона встал, похлопал меня по плечу, повёл в зал. Снял один сундук, распаковал. Запах краски хлынул волной: аммиак чуть не задушил, но сильнее всего пахло старой известью.

— Не могу объяснить, почему они съезжают, — сказал он. — Просто приходится это учитывать.

Он открыл крышку: обычная древесина, пусто, на обратной стороне — девиз.

— Наушники — вежливый жест. Люди стесняются спросить, можно ли слушать музыку. Мы даём добро. И купили их уже.

— Джона, не может быть, что это всё.

Он снова завернул сундук.

— Честно, — вздохнул он. — Вся организация здесь, чтобы заботиться о маленьких чудесах Господа. Если делаем, что положено, так оно и будет.

Ни тени лжи. Сундуки пусты, объяснения слабые, но возможно. Хватило, чтобы я заткнулся.

— Если ещё что-то, знаешь, где меня найти. Делай, как сказано, и всё будет хорошо.

Месяц я так и делал. Патрулировал, слушал аудиокниги, помогал грузить машины, обматывал сундуки. Иногда сам открывал другой сундук — пуст. Всё по-старому.

Пока не случилась та ночь.

Наушники я опять снял: очки натирали. Джилл прислала сообщение — пол-извинения, пол-объяснения, мол, скучает. Я ходил туда-сюда, думая, отвечать ли. Вопрос Джоны о «заботливости» всё ещё грыз.

Заметил сундук, выдвинувшийся дальше обычного: угол свесился. Убрал телефон, пододвинул сундук, отступил. И услышал. Тихо, будто сквозь стекло:

…спасибо.

Я уставился на сундук.

— Пожалуйста? — выдавил я.

Тишина. Конечно, сундуки не разговаривают. Должно быть, ветер. Но я знал: не ветер. Голос точь-в-точь как тот, что я воображал в детстве, лежа в сундуке, пока родители швыряли посуду.

С того момента я смотрел на сундуки иначе. Пытался понять: они воздействуют на меня или я на себя? Шёпот был крошечным, едва слышным. Я мог ослышаться. Другая версия — безумна: сундуки пусты.

Но я не удержался. Ночами прислушивался. Проверял: шептал им, стучал по крышке, иногда встряхивал — ничего. Хотя порой видел, как сундук дёрнется. Один ли, все ли?

Однажды я просто стоял и смотрел, пока взгляд не размылся. И тогда — толчок, явный.

Я ринулся, сорвал целлофан, раскрыл крышку. Пусто. И я нечаянно содрал угол рисунка — где был лев.

Я думал соврать Джона, но камеры всё запишут. Вышел на парковку, встретил его: костюм-чемодан, свежая газета. Рассказал всё.

Джона выслушал, взмахнул газетой, словно молотком.

— Генри, ты всё ещё идеален. Помогу тебе.

— Тогда скажи, что происходит. Я схожу с ума?

— Слышал о шторме? — спросил он.

Все только о нём и говорили: грядёт в выходные, пик — той ночью, небо уже темнело.

— Один из работников сорвался, мне некому дежурить. Держи склад сегодня, и посмотрим, что можно сделать.

— Насчёт чего? — Я не понимал.

— Генри, пожалуйста. Я постараюсь.

Я согласился.

В ту ночь я был один. Надо было отключить вентиляторы, притянуть стеллажи ремнями и надеть противогаз — пары без вытяжки. Работы куча.

Не прошло и часа, как пришло предупреждение: обрывы линий, возможны отключения. Полчаса — и свет погас. Тишина была такой густой, что я слышал сердце.

Вентиляционные шахты завыл ветер, а с первой молнией стеллажи дрогнули. Я проверил ремни: заметил сундук, съехавший сильнее. Поставил на место. Но со второй молнией дрожала вся линия. Я поднял взгляд.

Сдвигались все сундуки.

Некоторые бились о ремни, другие дрожали, как листья. Будто нечто активировало их. Крышки распахивались, целлофан скрипел.

И тогда голоса.

…что происходит?

…кто здесь?

…это опасно?

Я старался. Игнорировал. Но ремень в дальнем конце лопнул, стеллаж накренился, другой удержал вес. Один сундук сорвался и разбился о бетон.

Из него вытекла мутная жидкость, пахнущая гнилым фруктом. Я убрал обломок крышки — оттуда торчала крохотная полупрозрачная ручка, не больше большого пальца. С крошечными коготочками. Кожа белая-пребелая, просвечивали жилки, но пульса не было. Оно не шевелилось.

…мы умираем!

…умираем!

…мама! Позови маму!

…мама!

Шипение сменилось плачем. Шторм, ветер, ремни рвались. На полу лежал разбитый сундук-яйцо.

— Я хочу помочь! — крикнул я. — Пожалуйста, успокойтесь, и я помогу!

…человек-смерть! — зашипел сундук.

…бойтесь человека-смерти!

…мама! Мама!

Хор нарастал. Я бросился наружу. Ливень хлестал, но шторм был лучше того ада. Добежал до машины — хотел звонить Джона — и увидел на дороге лавину.

Сначала подумал: поток воды с грязью, брёвна, кусты. Но что-то не так. Я пригляделся — у лавины были глаза. Она ползла, как гигантская рептилия, и быстро.

Я повернул назад. Захлопнул дверь склада, через секунду её вдавило внутрь, ударило мне по голени. Я растянулся.

…мама идёт!

…мама спасёт! Сожрёт человека-смерть!

…съесть человека-смерть!

Раздался стон — дерево воет на ветру, но с мотивом, повторяющимся, как кваканье. Живой оползень протянул внутрь пятерню когтей толщиной с мою ногу. Бетон треснул.

И рев.

Воздух задрожал, уши заложило, прежде чем звук достиг мозга: шипение, кваканье, визг в одном яростном рёве. Существо проползло к разбитому сундуку, высунуло белый язык толщиной с бедро, облизало щепки и подняло глаз размером с шар для боулинга.

…убить человека-смерть!

…убейте!

…мама! Мама!

Оно заревело мотором. Когти вонзились в бетон, и монстр пополз ко мне.

Я заковылял в офис. Надеялся, дверь слишком мала, но послышалось скрежетание — стена треснула. Бежать? На открытом месте оно настигнет. Надо тянуть время.

— Я не знаю, что делать! — задохнулся я. — Подскажите!

Вспомнил Джилл и её сообщение. Неужто не увижу её? Не отвечу?

Тут зазвонил телефон. В верхнем ящике у Джона лежала дешёвая «раскладушка». Я схватил.

— Генри, — сказал Джона. — Прости, что всё дошло до этого.

— Что происходит?! Что мне делать?!

— Куда мы прячемся, когда страшно, Генри? Где безопасно?

— Вот я и спрашиваю!

— Думай, Генри! Где безопасно?

Я огляделся. У окна — сломанная морозилка.

Я влез внутрь, закопавшись под стопкой мерча. Снаружи стена лопнула, чудовище ревело, шторм выл. Я прижал телефон к уху — как фонарик из детства.

— Точно как раньше, — прошептал Джона.

— О чём ты?

Монстр боданул помещение — морозилка качнулась.

— Она злится, — сказал Джона. — Её не учили, как остальных.

Я молчал, сжимая трубку, глаза закрыты.

— Прости. Я думал, они просто испугаются грома, покажут тебе чуть-чуть, но…

Молния, грохот. Существо мечется, ломает столы, крушит стулья. Полка падает, что-то ударяет в морозилку — она опрокидывается.

— Не двигайся, — шепчет Джона. — Ничего не делай.

Шершавый язык проскользнул сквозь щель, пахло болотом. Монстр вынюхивал меня, но морозилка пахла Джона.

— Прости, — шепнул я. — Мне жаль. Я исправлюсь.

— Знаю, — шепнул Джона. — Ты всё ещё маленькое чудо Бога, Генри. Мы оба.

Ещё один раскат, язык прошёл в сантиметрах от головы. Потом существо отступило, увлекая половину офиса. Бумаги прилипли к чешуе, вихрили в воздухе. Гигант полз обратно в зал. Сундуки замолкли.

— Я горжусь тобой, — вздохнул Джона. — Тем, кем ты стал.

Я пролежал до рассвета в темноте рядом с голосом Джона, пока ветер не стих.

Большую часть ущерба покрыла страховка: район признали подверженным наводнениям — мол, поэтому дёшево. Наводнения не было, но, кажется, они и так знали.

Через пару дней мы встретились с Джона на скамейке в парке недалеко от склада. Он ел йогурт и принёс термос с кофе. С тех пор не разговаривали, но он был как всегда бодр. Я — нет.

— Мне нужно понять, что это, — сказал я. — Всё это.

Он посмотрел на меня, затем на йогурт — манго.

— Я не лгал, — ответил. — Тапекс — маленькое чудо Бога. Мы просто помогаем им стать хорошими. Их надо социализировать, учить слушать.

— И вы отправляете их детям? Прячете в сундуки и… выпускаете?

— Работает, — пожал он плечами. — Проблемы редки.

— А что они такое?

— В дикой природе ужас, — вздрогнул он. — Но как с собаками: могут быть другом, а могут стаей нападать.

— То большое было дикое?

— Не дикое, — поправил он. — Плохо социализированное.

— А хорошие как выглядят?

Он доел йогурт, положил ложку, потёр кончики пальцев, издав странный звук: будто шлифованная кость. Кончики были твёрдые.

— Как хороший друг, — сказал Джона. — Добрый дядя, смешная тётя. Или дружелюбный начальник, который не задаёт лишних вопросов. Кто-то, кто знает тебя очень хорошо.

Я посмотрел ему в глаза за стеклом очков, на лёгкую выпуклость вдоль позвоночника.

— Это не без смысла, Генри, — сказал он. — Мы все пытаемся стать лучше.

Он встал, потянулся, снова принял привычную улыбку.

— Увидимся в понедельник? На уборке?

Я поднялся, пожал ему руку.

— Увидимся.

Прошло несколько лет. Первым делом я позвонил Джилл. Мы быстро восстановили отношения. Она дала мне шанс отступить, но я держался. За всеми сомнениями оказался мир спокойствия и тепла, который можно холить и взращивать. Мир с вечерними сказками и утренним караоке в машине.

Удивитесь, но я до сих пор работаю в «Маленьких чудесах». Один сундук стоит у нас дома. Жившее в нём существо выбралось прошлым летом — выросло, дно стало тесно. Я не считаю их опаснее бездомной собаки или дворового кота. Теперь я понимаю, как это работает. И на работе мне не нужны наушники — им всё равно, слышу ли я голоса.

Джона никогда не говорил прямо, но мы оба знаем, где встретились впервые. Он со мной давно, ещё со времён книжек под фонариком. Похоже, кто-то действительно слушал мои шёпоты во тьму.

Хорошо напоминать себе, что Бог любит все свои маленькие чудеса.

Может, и нам стоит.

Больше страшных историй читай в нашем ТГ канале https://t.me/bayki_reddit

Можешь следить за историями в Дзене https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Или даже во ВКонтакте https://vk.com/bayki_reddit

Можешь поддержать нас донатом https://www.donationalerts.com/r/bayki_reddit