MakeALime

Люди начинают активно бороться за потенциальную пашню с дикой природой, для этого - нужно вырубать леса, осушать болота, орошать поля, строить амбары для хранения и планировать охрану. А кто-то должен был всё это организовать. Так появляется первый бюрократ — человек, который ничего не выращивал сам и ел за счёт других. Чтобы это стало в принципе возможно - придумали налоги. Даже письменность появилась не ради искусства, а только чтобы не забыть, кто кому сколько должен.

Прошло еще немного времени - и вот уже один платит больше, другой – меньше, а третий просто бдит с копьём в руках. Вот так мы и получаем новую реальность – государства с иерархией и социальным неравенством.

Джеймс Скотт, профессор Йеля и самый читаемый социолог в мире, идет еще дальше в критике сельского хозяйства. В книге «Против зерна» он называет ранние государства не иначе как «фабриками для роста населения», где люди были таким же одомашненным скотом: покорным и однозадачным.

Все государства жили тогда в довольно простом цикле: чем больше населения – тем активнее можно грабить соседей и угонять их в рабство, тем богаче вы становитесь и тем еще большее население можно прокормить. Повторить еще раз… А пшеница как раз и была тем, что изначально запустило этот цикл.

Забота таких государств о людях была соответствующей — вовремя 'доить', и не давать сбежать из стойла. Для чего всех и держат в страхе: именно так в древности зарождаются деспотизм и тирания.

Это все запускает уже глобальный исторический цикл, который выглядит следующим образом: новая сельскохозяйственная технология -> интенсивный рост населения -> Мальтузианский кризис.

Суть этого кризиса проста: пока не происходит ничего эдакого, население обычно растёт в геометрической прогрессии, а еда – в арифметической. То есть, медленно. И в какой-то момент ее тупо перестает хватать на всех, а благополучную жизнь моментально сменяет голод, переселения, эпидемии, войны за ресурсы и крах государств…

Именно это привело к коллапсу бронзового века, падению Римской империи и эпидемии чумы, выкосившей половину Европы. И именно это было главной причиной мировых и колониальных войн (начиная еще с греко-персидских). И, кстати, нынешняя ситуация в мире - очень даже напоминает события перед каждым таким мальтузианским кризисом.

Ну а подробнее про то, как человечество последние 12 000 лет загоняло себя во все более жесткие рамки, а также о причинах и последствиях каждого такого Мальтузианского кризиса - в видео.

Чтобы понять почему современная Гренландия экономически как будто бы не жизнеспособна, нужно начать с исторической ретроспективы.

История Гренландии начинается с потомственного изгнанника Эрика Рыжего. Его отца выгнали из Норвегии, его самого — из Исландии. А его сын, уже добровольно, отправится ещё дальше и станет первым европейцем, ступившим на берег Северной Америки.

Всем им сильно повезло с погодой. В конце X века как раз был разгар температурной аномалии, названной Средневековым тёплым периодом. Правда, был ли Гренландия тогда действительно зелёной — история умалчивает. Вероятнее, что Эрик просто гениально прорекламировал новый остров — ведь его родина называлась как раз Исландией, «Ледяной землёй».

И это работало. Колония начиналась с сотни скандинавов, а через несколько поколений их было уже несколько тысяч. Экономика поселений строилась на рыбе, мехах и моржовых бивнях, которые очень ценились в Европе. А вот земледелия-то как раз и не было.

В XIV веке что-то произошло, и колония внезапно вымерла: целых 4 столетия истории обрушились практически в один миг.

Точно известно, лишь что это произошло в разгар другой аномалии -  Малого ледникового периода, когда температура опять упала и именно она вероятно стала главной причиной: а дальше мог быть и обычный голод, и обострившиеся конфликты с местными эскимосами, которые бежали на юг от холодов.  

Морской путь к острову ожидаемо обратно затянуло льдами и мир забыл про него на добрые 300 лет.

В XVIII век, Дания, фактически поглотившая Норвегию, вдруг вспомнила об этих владениях. Так начинается вторая волна колонизации - На этот раз за дело взялись миссионеры, купцы и чиновники, которые привезут на остров христианство, кучу запретов и экспроприацию ресурсов: например, добыча угля начнутся в 1778 и просуществует 150 лет.

В 1865 началась разработка криолита, необходимого для производства алюминия. Рудник был настолько востребован, что во время 2й мировой войны его специально охранял корпус армии США.

Также велась и добыча золота, серебра, меди, свинца, цинка, графита, оливина, мрамора и т.д. И все эти богатства просто вывозились в метрополию, минуя казну Гренландии.

А что б совсем не заморачиваться, Дания создала госмонополии, чтобы контролировать вообще всю хозяйственную деятельность острова, тогда как частный бизнес был под запретом.

В 1953 Гренландия вошла в состав Дании, но легче не стало: датские власти начали радикальную оптимизацию расходов. Маленькие поселения были признаны ‘экономически нецелесообразными’. Так началась принудительная урбанизация, и эскимосы оказались преимущественно в перенаселенных бараках.

Думаете кто-то начал строить больше домов? Нет, тут как в анекдоте – теперь вы будете меньше рожать сказали датчане и приступили к принудительной стерилизации женщин! И это вам не какие-то доисторические времена, это 2я половина 20 века.

Впрочем, стерилизацией «морально слабых и неполноценных» датчане занимались и в своей стране еще с 1929 года, так что опыт у них имелся уже изрядный…

Эти шаги ожидаемо разрушили общество: переселенцы не могли найти работу ни с силу своих компетенций, ни в связи с ее банальным отсутствием…  начинается взлет алкоголизма, депрессий и самоубийств.

В итоге, 300 лет датского правления привели не к развитию, а к социальной деградации и сознательному поддержанию бедности.

Но даже тем, кто хотел бы начать жизнь заново, просто некуда было уезжать. Гренландия — это не просто бедность, это изоляция: на всю страну есть только 2 города, соединенные дорогой. И только потому, что в одном из них была та самая криолитавая шахта, а в другом – порт.

Это означает, что каждому поселению необходимо иметь свою школу, медицинский центр, электро- и водоснабжение, магазин, муниципалитет и т. д. Даже на работу ездить возможно только внутри своего города. И подобные расходы ложатся на государство непомерным бременем.

И это делает политику Дании чуть более понятной: даже после всей их оптимизации, в государственном секторе работает 2\3 всех людей (с учетом госмонополий), на что тратиться аж 60% ВВП. В Дании это 30 и 46% соответственно. Отсюда и те самые финансовые гранты от Дании. Накопленные социальные проблемы лишь усугубляют ситуацию.

Вот так выглядит половозрастная структура общества в Гренландии:

Уже сейчас на острове только 27 тысяч пар рабочих рук, это всего 48% населения против 60% в Дании. А когда на пенсию уйдет самая большая группа (50-60 лет) произойдет полноценный коллапс. Датский Центробанк уже бьет тревогу: ожидается, что при сохранении текущей финансовой ситуации, дефицит бюджета из-за растущих социальных выплат приобретет хронический характер уже в 27 году и выйдет на уровень почти 6% от ВВП.

На чем же тогда зарабатывает Гренландия и есть ли у нее шансы накопить денег на независимость о которой все говорят?

Как я уже сказал, примерно $585 млн – это прямые денежные гранты и другие расходы которые обеспечивает Дания. За их вычетом, ВВП Гренландии составляет примерно $2,5 млрд и создается следующими секторами:

• 28% - Госслужащие и прочие бюджетники;

• 20% - рыболовство, охота, скотоводство и связанная с этим промышленность;

• 14% - строительный сектор;

• 10% - транспорт и логистика;

• 8% - оптовая и розничная торговля;

• 5% - туризм;

• 15% – прочие сферы услуг.

Стоп, а где же все эти золото, серебро, медь, цинк и далее по списку, который я уже перечислял, ведь с обретением автономии в 79 году деньги от ресурсов наконец-то начали попадать в экономику самой Гренландии? Да и где, кстати, нефтегазовый сектор, ведь запасы Острова всего вдвое меньше российских???

Все так. Но сперва вспомните сколько в стране дорог, добавьте сюда доступность портов, которая обычно не превышает 7-ми месяцев, затем учтите среднюю по стране зарплату в 3 с лишнем тысячи евро и легчайше получаем на выходе, что заниматься в Гренландии добычей, просто охренеть как невыгодно.

Колониальные шахты давно закрылись, а новые проекты имеют непонятные перспективы.

Разведка нефти закончилась в 2014, когда цены обвалились из-за сланцевой революции. Золотодобыча честно просуществовала 10 лет, пока в 2013 цена на золото не пошла вниз.

Несмотря на почти миллиард долларов, потраченных на геологоразведку выхлоп чисто символический: рубиновый рудник запущеный в 17 году, и анортозитный в 19. Общее число работников меньше 100 человек. Впрочем, буквально месяц назад произошла 1-я плавка золота на возрожденном после консервации руднике Налунак – вот что творит мировая инфляция и последовавшее ралли в ценах на золото. Ожидаемая выручка ~ $130 млн в год.

Пока же весь Гренландский экспорт завязан лишь на рыбу и креветки – более 90%.

Ожидаемо, Гренландии критически необходим импорт: от энергоресурсов и машиностроения, до мебели и продовольствия. Торговый баланс страны перманентно отрицательный и в среднем составляет около 10-15% ВВП.

Благо, Гренландцам пока везет: параллельном с ростом вылова рыбы, растет и ее цена

Другой активно растущей отраслью экономики выступает туризм: за 20 лет число круизных лайнеров увеличилось в 7,5 раз, а полноценных иностранных путешественников в 2,5 раза.

Все это благоприятно на ВВП. Среднегодовые темпы роста в 21 веке составляют 2,1%, что является рекордом среди скандинавских стран. У Дании - всего 1,4%.

Другой приятный фактор – низка закредитованность страны - около 20% ВВП, и даже с учетом частного сектора и всех запланированных инвестиций не превысит 50%, что вообще отлично – в Дании это 288%.

Но риски достаточно высоки - вся платежеспособность страны завит от цен на треску и креветки, которых стремительно подъедают местные тюлени.

Другим фактором неопределенности выступает глобальное потепление. Впрочем, что для мира страшилка, то для Гренландии скорее возможность. Страна уже потеряла примерно 4 триллиона тонн своего ледяного щита, и каждый ушедший миллиметр льда экономит гренландцам деньги: строить становится дешевле, бурить проще, порты доступны дольше, а расходы на отопление ниже. Так что гренландцы, конечно, тоже переживают за глобальное потепление…. Но не искренне.

Если капать еще глубже, то всю финансовую составляющую своей независимости Гренландцы могут закрыть буквально несколькими решениями:

После смены правительства в 2021г. добыча урана в стране стала вне закона, остановив разработку рудника редкоземельных металлов Кванефьельд.

Предполагалось, что рудник, будет ежегодно приносить бюджету примерно $240 млн в виде налогов – на секундочку почти половина всей финансовой зависимости от Дании.

Следом, в подвешенное состояние попали и другие заметные проекты, потому, что к изначальным финансовым рискам из-за нюансов Гренландии о которых я говорил, добавились еще и риски политические, когда любой проект можно закрыть по экологическим соображениям.

Но позиция правительства категорична: иностранные компании приходят и уходят, но, если они изгадят природу так, что вылов рыбы станет невозможен – вот это уже будет значить полное банкротство страны.

И пока споры эко-активостив и корпораций продолжаются, Гренландия стала центром притяжения еще одних интересов – американских, причем притяжением в буквальном смысле – из найденного в Гренландии неодима делают самые мощные магниты, используемые как армией в рельсотронах, так и промышленностью в электродвигателях и турбинах.

Впрочем, проблемы с редкоземельными металлами не в добыче, а в переработке. Их добывают и США, и их союзники, однако руда потом летит на переработку в Китай, потому что это довольно грязный процесс и развитые страны его сторонятся. Так что Гренландия вообще ничего не изменит – ее руда точно также поедет в Китай, где сейчас перерабатывают более 90% всех редкоземельных металлов.

Так что версии про военный и логистический контроль территории, как основные приоритеты Трампа, кажутся более вероятными.

Например, показано, что экономия при использовании Трансполярного морского пути вместо панамского может составлять до 4 дней пути и до 200 тыс долларов.

А Военная база США в Гренландии так уже почти 80 лет используется как часть глобальной системы раннего предупреждения о баллистических ракетах.

Сама Гренландия отлично лавирует на американо-китайском противостоянии, получая льготное финансирование своих проектов со словами «ну если вы не дадите дешевых денег, то Китай нам вообще бесплатно построит!».

А инвестиции им ой как нужны на реализацию своей «зеленой» стратегии развития, основанной на туризме и гидроэнергетики:

• ~$700 млн уже потрачено на расширение аэропортов.

• ~$500 млн должно пойти на Развитие гидроэнергетики.

• ~$1,1 млрд это накопленная недофинансированность инфраструктуры (по оценкам ЦБ Дании).

Так, а что на счет независимости? Смотрите, ежегодная дыра бюджета чудесной Гренландии будущего, это:

• $580 миллионов, недополученных от Дании;

• $180 млн ожидаемого дефицита бюджета;

• $120 млн – выплаты по 20-летнему кредиту на все инфраструктурные проекты.

для страны где живет всего 56 000 человек это колоссальные деньги, почти по $16 тыс в год на каждого. Думаю, если США всерьез претендует на покупку острова – то минимально ориентироваться как раз и нужно примерно на эту сумму.

Тем временем, 44% жителей Гренландии считают, что немедленная независимость будет полезна для экономики. Оставшиеся 56%, видимо, видели цифры

Но я предлагаю посмотреть на это под другим углом: как только Гренландия получит свое государство, валюту и Центробанк, она сразу же сможет сделать 3 вещи:

• - кредитоваться через государственные облигации

• - объявить приватизацию государственных компаний.

• - ослабить валюту, получив выгоду от экспорта и повысив привлекательность туризма.

Казалось бы, мелочь какая, но вот к чему это приведет:

Все необходимые для инфраструктуры деньги приведут к госдолгу всего на уровне 76% ВВП, что даже меньше среднего по Еврозоне.

Капитализация 5 крупнейших госкомпаний по оценке через отраслевые мультипликаторы P/S может составить больше 2 млрд долларов.

Чуть сложнее численно оценить влияние курса, но, например, Royal Greenland – крупнейшая компания страны, впервые получившая убыток по итогам прошлого года основной причиной называет именно конкуренцию с подешевевшим российским экспортом рыбы, что стоило бюджету почти 70 млн долларов. Аналогичные проблемы будут и у рудников, если они запустятся.

Вот такая неоднозначная картина получается... Спасибо, что дочитали! Еще больше страновых разборов экономики на моем канале

Основу экономики континента составляют сельское хозяйство, добыча ресурсов и, конечно же, торговля, должен был бы добавить я, потому что наше средневековье выглядело именно так… но Вестерос основательно застрял в натуральном хозяйстве (это когда что произвел, то и потребил). Впрочем, мне сложно их винить – в периоды долгих зим, в некоторых местах торговля может замирать на годы, так что желание обеспечить себя всем необходимым вполне логично.

В итоге Вестерос предстает континентом со слабо развитой торговлей и просто никудышной инфраструктурой…. Сомневаетесь? Тогда я ненавязчиво напомню, что главная проблематика 2-3 сезона и красная свадьба, как ее апогей, построена только на том, что на весь север была по сути 1 бесплатная дорога и еще 1 платная... Какая уж тут торговля.

Начну обзор с топографии 7 королевств: на континенте есть 3 главных горных хребта: это Красные горы, отделяющие Дорн от остального континента, Лунные горы, расположенные по периметру Долины и Северные горы, которые уходят за стену превращаясь в хребет Клыки Мороза, которые, кстати, обеспечивают железом и медью одичалых.

Есть и возвышенности поменьше – Западные холмы и холмы Пендрика, Гольцы на каменных островах, Одинокие холмы и Бараньи лбы на Севере, а также на островах Драконий камень, Тарт, Скагос и на полуострове Крюк Масси. Это важно, потому что большинство гор и холмов довольно богаты ресурсами, но подробнее об этом чуть позже.

Ключевой отраслью все-таки является сельское хозяйство, и главная житница Вестероса это, конечно же, Простор, где мягкий климат сочетается с плодородными почвами. Река Мандер и ее притоки питают основную часть равнины, заполненную пастбищами и фермами, тогда как долина реки медовой стала местным центром пчеловодства.

Простор лидер по производству алкоголя – тут примечательны Дом Фоссовеев специализирующийся на сидре и дом Рэдвинов – производящий лучшие вины контенента.

Основные рыболовные угодья Простора расположены в Закатном море и острова Рэдвинов - Арбор. Соль, потенциально, (а Мартин вообще несколько забил на главный продукт нашего средневековья, которые в его мире должен быть еще ценнее) можно добывать вокруг Щитовых островов.

Вероятно, также, что в регионе в избытке добывается известняк, глина и прочие материалы для строительства, по крайней мере во Франции, как прототипа Простора не было в этом недостатка.

Также, учитывая силу и богатство семей Тарли и Маллендор, обосновавшихся на восточной части Красных гор, можно предположить, что они владеют какими-то шахтами, добывая железо, или цветные металлы.

Экономический и культурный центр Простора это Старомест - Второй по величине город в Вестеросе и важное торговое звено между Ланиспортом и остальным миром. В Староместе развито судостроение, ремесла, наука и искусство, а также это центр религиозного паломничества в Звездную Септу.

Символично, что на весь регион есть лишь 2 крупных торговых тракта: дорога Роз, соединяющая Старомест, Хайгарден и Королевскую Гавань, а также Морская дорога, между Хайгарденом и Ланиспортом.

Речные земли – еще один крайне плодородный и густонаселенный регион, расположенный в центре Семи Королевств вокруг реки Трезубец и ее притоков, а также истоков реки Черноводная. Из-за своего расположения и отсутствия естественных укреплений речные земли часто становились полем битвы, что стало основной причиной более бедного положения региона и даже отсутствие статуса отдельного королевства.

В регионе выращивают множество сельскохозяйственных культур и активно разводят крупный рогатый скот. Именно многочисленные полноводные реки поддерживают плодородность региона, позволяют активно использовать водяные мельницы, а главное заметно упрощают торговлю и логистику, так как товары можно быстро доставлять сразу в Королевскую гавань по Черноводной – это особенно актуально для скоропортящихся продуктов, вроде молока и мяса так что, наверняка, именно Речные Земли кормят жителей столицы.

Активная рыбалка ведется не только в реках, но также в озере Божье Око и в заливе Железных людей.

Главным торговыми городом выступает Харровея, около Рубинового брода через реку Зубец. Там же сходятся Королевский тракт, Речная дорога и Высокая дорога. Солидные деньги региону должна приносить продажа соли из, потенциально, главного порта региона – Солеварен, однако этому нет подтверждения, а реально основным портом выступает Девичий пруд, располагающийся напротив Солеварен на другой стороне Крабьего залива.

Ровно между ними располагается остров Тихий - религиозная Мекка церкви семерых на северо-востоке, а также локальный центр виноделия, и пивоварения. При этом, крупнейшим городом региона выступает почти ничем не примечательная Каменная септа на реке Черноводная.

Впрочем, бОльшая часть реки Черноводная приходится уже на Королевские земли – вдоль нее как раз и расположены основные пахотные земли региона.

Королевская Гавань – это столица, главный город и порт континента и его экономический центр где процветает ремесленничество и торговля. Наземные маршруты тянутся во все королевства страны, а морские – в большую часть известного мира. К югу от столицы расположен Королевский лес – крупнейший лесной массив Вестероса на юге от Перешейка, где обитает огромное количество дичи.

На Севере от столицы находится еще один важный функционирующий порт Сумеречный Дол. Тогда как остатки некогда впечатляющих верфей можно найти на острове Дрифтмарк, впрочем, его расцвет остался где-то во времена Корлиса Велариона. На соседнем Драконьем Камне, как все знают, имеются залежи Обсидиана…. Что, впрочем, не имеет особого экономического значения, так как Джон Сноу, вероятно, стал первым и последним человеком в истории, который умудрился ничего не заработать на производстве оружия массового поражения.

Куда более насущна добыча известняка на мысе Расколотая Клешня, и гранита – на мысе Крюк Масси. Вокруг них также ведется и активный рыболовный промысел.

На юге королевские земли переходят в Штормовые.

Это продуваемая постоянными ветрами скалистая земля с каменистыми берегами, усеянными потерпевшими крушение кораблями. Обильные осадки поддерживают густую лесную растительность королевства, в изобилии населённую дикими животными. В первую очередь это все тот же Королевский лес, а также Дождливый лес.

Суровый климат региона способствовал значительному производству шерсти, кожи, меха и изделий из них. Тогда как растениеводство почти не развито из-за бедной почвы. Редкие пахотные земли расположены на Мысе гнева, где урожай защищен от ветров лесами. Само побережье, кстати, - отличное место для строительства ветряных мельниц.

Крупнейшее поселение и единственный порт региона, город Скорбящий, расположен на берегу Дорнийского моря – только там есть безопасные бухты. Вокруг него же осуществляется и основной рыбный промысел.

Тем не менее, Штормовые земли не совсем лишены ресурсов. Янтарь добывают в Красном дозоре, а массивные деревья с мыса Гнева экспортируют по всему континенту.

Остров Тарт, или Сапфировый остров богат… правильно – мрамором.

Также, в Штормовой части Красных гор, как и в Дорнийской наверняка добывают некоторые руды, в первую очередь железо, а также олово, серебро, свинец или медь. Иначе было бы странным, что в регионе сильны воинские традиции и развито оружейное дело.

С севера от Королевских Земель находится Долина Аррен – Это спокойный край богатый черноземными почвами, с широкими тихими реками и небольшими озерами, со всех сторон окруженный Лунными горами или морем. Долина выращивает почти все что можно... Упоминается, что овощи вырастают больше, а фрукты слаще, чем даже в Хайгардене.

Заливы – «Пасть» на севере и «Крабий» на юге выступают местами рыбного промысла.

Также в Долине выращивают виноград и занимаются пчеловодством, что вылилось в достаточно локальное производство вина, и в крупнейшую свечную промышленность континента.

Лунные горы богаты мрамором и железом, а также, предположительно медью. Тогда как плоские высокогорные пастбища делают Долину идеальным местом для выпаса крупного рогатого скота и производства сыра, которой очень удобно экспортировать по морю куда угодно.

Регион славиться своими конными рыцарями, что означает наличие значительного коневодства, а также неплохих кузниц.

Главным городом и гаванью региона выступает Город Чаек на северном побережье Крабьего залива. Уверен, что не все о нем когда-либо слышали, а он, на-секундочку, превратился из скромного поселения в 4-й по размеру город Вестероса, и крупный торговый хаб для всех кораблей, путешествующих по Узкому морю между Браавосом и Пентосом. Этот успех связывают с деятельностью Мизинца в качестве одного из управляющих, что и стало причиной его назначения уже в Королевскую гавань.

Западные земли, это холмистый край с достаточно плодородной землей и мягким климатом, богатый залежами руд, особенно золота и серебра. Сельское хозяйство региона сосредоточено вдоль местного притока реки Мандер, а также на равнине между Закатным морем и Западными Холмами. Там же расположен и местный центр коневодства. Рыбный промысел ведется вокруг полуострова Кайс, а леса вокруг Крейкхолла весьма богаты дичью.

Ланниспорт – важный морской порт и третий по величине город континента, который славится своими ювелирами. В городе сходятся такие сухопутные пути как (Речная, Морская и Золотая дороги, ведущие соответственно в Риверран, Королевскую Гавань и Хайгарден) а морская торговля ведется практически со всем известным миром.

Дорн — самый южный регион Семи Королевств, жаркий край гор и пустынь.

Регион выглядит достаточно бедно из-за изнурительной жары, устрашающих песчаных бурь и минимума осадков, зато даже в самые холодные зимы здесь не выпадает снег, да и земля на самом деле богаче, чем кажется. Основная жизнь в регионе идет вокруг реки Зеленокровная и её притоков, где благодаря развитой системе оросительных каналов, на многие километры теснятся сады и пастбища.

На жарком влажном побережье Летнего моря расположены апельсиновые и лимонные рощи, а также выращивают специи и оливки – все это важные экспортные товары всего Вестероса.

В Красных горах дом Айронвудов издавна занимается добычей Железа, Олова, Серебра, и, предположительно меди. На высокогорных равнинах есть достаточное количество пастбищ, а значит, вероятно разведение мериносовых пород овец, как это делает Испания. В регионе также распространено виноделие и коневодство, и, если, дорнийское вино не такое легендарное, как тот же Arbor Gold, то вот дорнийские песчаные кони, своей выносливостью и скоростью известны во многих уголках планеты. Не менее известен и дорнийский Тис – прочное и гибкое дерево, идеальное для изготовления длинных луков.

Дорнийская пустыня, со всеми змеями и скорпионами должна была сделать регион еще и центром производства медикаментов и ядов.

Главной гаванью региона выступает Дощатый город, расположенный в устье Зеленокровной. В округе также расположено множество рыбацких поселений.

На другом конце континента находится Север - крупнейший по площади, но наименее густонаселённый регион, где снег как раз не редкость в любое время года, а регулярные долгие зимы становятся настоящим испытанием.

Север заслуженно считается одним из самых бедных регионов страны – в мире, где еда представляет повышенную ценность, регион, который зависит от импорта продовольствия – экономически почти что обречен.

Северяне выкручиваются как могут, пытаясь компенсировать недостаток пахотных земель животной пищей: волчий лес полон дичи, тогда как западная часть Дрожащего моря считается богатейшими рыболовными угодьями в известном мире, включая ловлю китов и тюленей. В озере Долгое северяне ведут подледную рыбалку, а в заливе Ледовый рыбачат Гловеры и Мармонты.

В самом Винтерфелле есть теплицы, построенные на горячих источниках, которые по приданиям нагреваются дыханием спящего под замком дракона. Они позволяют выращивать пищу даже во время самых долгих зим. Предположительно, подобные теплицы есть и в Дредфорте у Болтонов.

Север также является крупным регионом пивоварения – их темные стауты можно встретить, например, в Браавосе и даже на острове ИБ.

В Северных горах добывают гранит и, вероятно, железо, а на мысе Кракена - кремний. О драгоценных металлах Севера не говорится напрямую, но семья Мандерли, описываются не иначе, как серебряные короли, что скорее всего означает, что его добывают в подконтрольных им Бараньих Лбах

Главными экспортными товарами региона является древесина, шерсть, пушнина и гранит. Логистика преимущественно завязана на реку Белый Нож и далее через главный порт Севера – Белую гавань, которая является 5 по размеру городом на континенте. Помимо торговли в Белой гавани процветают ремесла - особенно ювелиры по серебру, функционирует верфь, и располагается старый монетный двор.

Другой важный городок региона – Зимний, расположенный прямо у стен Винтерфелла на королевском тракте. Если летом это поселение практически пустует, то долгими зимами переполняется пришедшим отовсюду народом из отдаленных деревень.

Потенциально неплохим сельскохозяйственные землями может выступать регион Родники, принадлежащий Рисвеллам. Он находится на самом юге региона, между нескольких крупных рек. Не зря расположенный там Барроутон считается 2м по размеру городом Севера. Также там есть и множество высокогорных озер, отлично подходящих для выпаса скота. На восточных болотах, вдоль реки Горячка должна быть добыча торфа – в средние века он выступал как более энергоемкое чем дрова сырье. В устье Горячки находится залив Соленое копье, где, скорее всего, занимаются промыслом соли. Впрочем, благосостояние этой части Севера очень сильно зависит от текущего статуса отношений с Железнорожденными, так как все потенциальные торговые маршруты идут мимо них.

А Железные острова, это еще один бедный край, который также неспособен себя прокормить, из-за чего обитатели активно промышляют набегами и пиратством.

Острова практически не имеют пахотных земель, а бедная и каменистая почва подходит разве что для выпаса коз и овец. На острове Харлоу также активно разводят лохматых пони.

В свободное от пиратства время, большинство островитян занято рыболовством, благо воды залива Железных людей изобилуют рыбой, а берега островов — крабами и омарами, железнорожденные также охотятся на китов и тюленей в Закатном море.

Местные горы богаты железной, оловянной и свинцовой рудам, которые являются основным экспортным товаром. также среди железнорожденных много умелых оружейников, а кузницы Лордпорта – крупнейшего города и порта на Островах, славятся качеством мечей, топоров и лат на весь континент.

Другой потенциально прибыльной отраслью является кораблестроение, и последующее использование флота для наемничества. Из-за этого все леса на островах давно вырублены под ноль, так что Железнорожденные обычно воруют древесину у северян с мыса Кракена.

На сегодня это все! В следующей части буду считать ВВП Вестероса.

В принципе, можно было бы просто сказать, что так захотел Мартин, потому что сражения на мечах, это круто, а мир с очень долгой известной историей – круто вдвойне. Подобный эффект есть почти в каждом фэнтези и даже получил название «средневековый стазис». Как говорится, дело раскрыто – расходимся.

Впрочем, сам Мартин постоянно бравирует своей исторической достоверностью, так что, возможно, за отсутствием прогресса все-таки стоят какие-то логические закономерности?

Итак, Вестерос это классическое средневековое общество времен феодальной раздробленности, основой экономики которого выступает сельское хозяйство, а также ремесла, торговля… и, конечно же, войны. В качестве денег используется любимая в фэнтези триметаллическая система: золотые драконы, серебряные олени и луны, и множество разных медяков. Хотя население по-прежнему не гнушается и старого доброго бартера. Крестьяне возделывают поля, платят налоги своим лордам, те великим лордам, а они – короне. Схема абсолютно стандартная, пока мы не добавляем в мир магию.

Которая уже сама по себе является тормозом технологического прогресса: зачем изобретать электричество, когда есть огненная магия Р'глор? Зачем развивать медицину, когда можно просто взять воскреснуть? Ну и главное – зачем совершенствовать военные технологии, если в руках у Валирийцев уже был целый арсенал тактического ядерного оружия, который еще и работал не на распаде дорогостоящего урана, а всего лишь на поедании овец и прочей живности!?

В нашем же мире именно военные технологии всегда шли на передовой технологического прогресса, потому что это именно то, что финансируется на уровне государства, а не просто благодаря частным инициативам.

И в этом смысле краеугольным камнем перехода от темных веков к возрождению стал именно порох. Появление ружей и пушек полностью поменяло способы ведения войн, а феодалы уже не могли просто переждать любую смуту за крепкими стенами своих замков. В итоге армии стали больше, а политики договороспособнее. А гонка вооружений началась: как стрелять дальше, точнее и разрушительнее? Это все простимулировало развитие баллистики и математики, металлургии и химии, инженерного дела и многих других смежных отраслей. При этом рыцарская конница почти в одночасье стала устаревшей, что еще сильнее ослабило феодальную систему в Европе. 

В Вестеросе порох пока так и не появился, возможно потому что в их мире в принципе нет селитры (точнее азотфиксирующих бактерий), а возможно, потому что никто так и не смог совершить это фундаментальное открытие.

Потому что, технологический прогресс неверно воспринимать как какое-то обязательное поступательное движение. По большей части он является вовсе необязательным.

Да, любой прогресс непременно основывается на постоянном накоплении знаний и идей, но сами технологии появляются скачкообразно. Так что выражаясь российским новоязом, видимо, Вестерос просто зашел не в ту дверь, поэтому никакого технологического прорыва с ним так и не произошло.

Давайте посмотрим на примере нашей истории как происходил весь этот длительный путь накопления знаний и развития институтов (а социальные институты на самом то деле, гораздо более важный фактор прогресса, чем наличие каких-то непревзойденных умов, но в отрыве от системы).

И одной из главных особенностей нашей истории по сравнению с Вестеросом, было наличие в ней Римской Империи, которая объединила большую часть известного на тот момент мира, распространила там общий язык и создала единую правовую систему. Из-за своих размеров римская империя была вынуждена вкладывалась в инфраструктуру, построив дороги, мосты и акведуки. Но еще важнее, то что римлянам пришлось развивать и социальные институты.

Потому что занятия политикой, торговлей, военным ремеслом, богословием и так далее требовали грамотных людей, способных вести деловую переписку, читать, считать, управлять финансовыми потоками, обладать ораторским искусством, знаниями в истории, стратегии и тактики ведения боя и много чего еще. Но самое главное – римляне быстро смекнули, что условный «суд поединком» это вообще не самый эффективный способ решения спорных вопросов, если вы хотите поощрять развитие в стране частного бизнеса в любом его проявлении.

В итоге, по всей Империи внедрили еще и достаточно передовую на тот момент правовую систему. Построили учебные заведения, форумы, библиотеки, бани и много прочих мест, обеспечивавших не только накопление знаний, но и их обмен. И большая часть всего этого добра сохранилась и после распада римской империи.

А знаете, кстати, что самое интересное? Легендарный девиз «зима близко» легко мог красоваться на гербе какого-нибудь Марка Аврелия – одного из последних правителей эпохи расцвета Рима, которая пришлась на…. Не угадаете – температурную аномалию, которую впоследствии так и назовут «римский теплый период». Увядание же империи начнется вместе с последовавшим за ним снижением средней температуры, а окончательный распад и последовавшие Темные века пришлись как раз на температурный минимум. Выглядит это примерно так:

Формальным аналогом Рима в мире Мартина выступает Валирия, однако, она погибла практически в одночасье, не сохранив после себя ни сооружений, ни знаний, ни особых социальных институтов. Там, где римляне использовали технологии, валирийцы опирались на магию и драконов, и не оставили после себя особой инфраструктуры. В Вестеросе так вообще фактически есть только 1 дорога, ведущая из Королевской гавани на Север и один, да и тот частный, мост через «зеленый Зубец».

Кроме того, Валирия была более закрытым обществом, хранящим свои секреты, в отличие от Рима, активно распространявшего свою культуру и религию. Так что после рока Валирии не осталось ни империи-правопреемника (как Византия), ни единого языка, ни религии.

В нашем мире, в период хаоса после падения Римской империи, единственным стабильным институтом оказалась церковь. Именно монастыри сохранили письменность и античные знания. А их потребность в образованном духовенстве была гораздо выше, чем потребность локальных феодалов времен раздробленности в компетентных чиновниках. В итоге, именно церковь имела ресурсы, структуру, а главное мотивацию для распространения знаний в период, когда светские институты были слишком слабы для этой задачи. В итоге, церковные школы как основа начального образования просуществуют еще очень долго.

В Вестеросе и это выглядит иначе:

Церковь Семерых не имеет настолько разветвленной структуры и не занимается образованием.  Роль хранителей знаний выполняет орден мейстеров, но они не просто не создают публичных учебных заведений – фактически они монополизировали право на получение знаний и делятся ими очень нехотя и с огромным количеством условий.

В итоге мы имеем, казалось бы, немыслимую ситуацию, когда рыцарь и десница без 5 минут короля -  Давос Сиворт даже читать не умеет.

Еще одной очень важной технологической вехой в нашем мире, как бы странно это не звучало, стала эпидемия чумы 14 века, которая унесла жизни примерно половины европейского населения. В то время как порох активизировал запрос на инновации в военной и смежных отраслях, нехватка рабочих рук после эпидемии запустила инновации в сельском хозяйстве и медицине. А самыми важными последствиями были социально-экономические: из-за нехватки людей выросли зарплаты, а цены на землю упали. Крестьяне получили больше прав и свобод, а из-за конкуренции между работодателями выросла и их социальная мобильность. Все это привело к ослаблению феодальной системы, развитию предпринимательства и укоренению института частной собственности.

Кстати, все эти катаклизмы, неизменно происходящие после благоприятных климатических условий, как то Юстинианова чума через ~столетье, после распада римской империи, или великая чума ~через столетие после окончания Средневекового тёплого периода. Все это в последствии назовут Мальтузианским кризисом по имени британского священника и ученого, разработавшего эту теорию. Ее суть заключается в том, что во время благоприятных периодов население начинает расти темпами, значительно превышающими рост прогресса в производстве еды (по крайней мере так было на протяжении почти всей истории человечества до недавнего времени) это приводит к тому, что еды перестает хватать. Это пагубно сказывается и на здоровье людей, и на ценности человеческой жизни: и обычно это все заканчивается или войнами, или эпидемиями. Зато вот выход из такого кризиса как раз иногда и знаменует некоторый скачек технологий.

Экономист Роберт Аллен из оксфордского университета сформулировал это так: когда рабочей силы очень мало, а капитала и энергии много, это создает отличные стимулы для инвестирования и внедрения трудосберегающих инноваций.

Через эту же призму можно посмотреть и на Вестерос, потому что каждая долгая зима в общем-то и является в миниатюре вот таким вот мальтузианским кризисом. Когда еды становится мало и много людей умирает. Почему же тогда долгой весной не происходит такого же запроса на инновации, как это было в нашем мире?

Думаю, основная проблема тут, во-первых, непредсказуемости, а, во-вторых, в очень частой смене этих циклов.

Например, в мире Мартина скорее всего вообще не существует такой концепции, как прибавочный продукт, потому что в ситуации, когда ты даже примерно не представляешь сколько продлится ближайшая зима, очевидным желанием общества будет накапливать все возможные излишки еды. В итоге, мы не видим в саге практически никаких творческих профессий кроме как у людей высокого сословия. Так, главным изобретателем в серии представлен Тирион, а главным философом Мизинец (со своим «хаос это лестница»). Тогда как все простолюдины заняты исключительно вопросами пропитания.

В итоге, там, где в нашем мире порох и эпидемия чумы принципиально изменили правила средневековья. Произошла централизация власти и ослабление феодализма, а ответом дворянства на снижение доходов стала сдача собственности вроде земли и мельниц в аренду что повышало общее благосостояние и еще больше разгоняло спрос на инновации. То в Вестеросе зима, это как бы плановый шок, который происходит регулярно. Ну то есть просто представьте, что людям заранее говорят, что многие, кстати, не переживут ближайшие пару лет? На что вестеросцы такие «ну окей…. Что уж теперь»… и идут дальше заниматься своими делами, просто потому что они уже не первый раз играют в эту русскую, точнее мартиновскую рулетку. Как следствие – желание заниматься предпринимательством закономерно убивается начисто, как, в общем-то желание банков финансировать кого-то, кроме династий великих домов, потому что с такими рисками умереть или разориться кредитование физлиц не имеет смысла. Вот и получаем, что главный банк в мире не имеет филиалов в Вестеросе и вкладывает деньги только в госдолг.

Кстати, неоднородность времен года может говорить еще и о том, что магнитное поле планеты работает иначе, а значит и наличие компасов в этом мире под большим вопросом, тогда как дальние путешествия, также неизменно способствуют обмену знаниями и идеями: те же крестовые походы привезли в Европу арабские цифры, а порох попал на наш континент через шелковый путь.

Что ж, давайте подытожим все сделанные выводы:

Никогда за время существования Вестероса в нем не происходило инвестиций ни в инфраструктуру, ни в человеческий капитал, ни в какие-то социальные институты, что во многом объясняется отсутствием добавочного продукта из-за перманентного опасения скорой зимы. Также там нет и запроса на предпринимательство, как из-за неразвитой финансовой системы мира, так и из-за его климатических особенностей, которые мешают окупаемости любого проекта, и создают очень высокие риски дефолта.

На этом фоне, даже во времена единой власти Таргариенов, сохраняется высокая феодальная раздробленность и разобщенность, при перманентно низкой ценности человеческого труда, что, с одной стороны, не позволяет централизованной власти возложить на себя бремя инвестиций, а с другой – получать дополнительный профит от эффекта экономии на масштабе. Все это усугубляется тотальным отделением науки от государства и религии: там, где в нашем мире прорывы случались именно благодаря росту образованности и обмену идеями, в Вестеросе каждый имеющийся орден оберегает от всех свои тайны, а образование остается лишь привилегией высокородных.

Наличие магии и сам климат планеты еще больше снижает запросы общества на инновации, а потенциальное отсутствие некоторых ключевых природных ресурсов, и выраженного магнитного поля планеты, может уничтожить и саму возможность серьезного технологического прогресса.

В любом случае, стоит помнить главное – технологическое развитие не всегда неизбежно, оно зависит от человеческих и природных действий и стимулов, которые из них вытекают.

Если, например, проследить цепочку создания стоимости бензина на примере 4 квартала 23 года, то получается следующее:

1 тонна нефти, себестоимостью 31600 после доставки до НПЗ и переработки, становится 1 тонной нефтепродуктов, себестоимостью уже 37 600. С учетом того, что эти нефтепродукты лишь на 60% состоят из бензина и дизеля, а среди остальных продуктов есть и дешевый мазут и дорогое авиационное топливо, то в среднем получается, что реальная корзина стоит примерно на 14% дешевле, чем если бы из тонны нефти получалась просто тона бензина – давайте считать это как расходный коэффициент, тогда себестоимость тонны бензина будет 45100, к которым тут же прибавляется акциз – получаем  56,5 тыс. А продавая это уже на сами АЗС добавляем НДС 20% и 1000 за транспортировку, получаем 68 800 за тонну бензина и дизеля, что соответствует 53 рублям за литр.

53, Карл!!

Причем 39 руб. из них – забирает государство в виде различных налогов.

И это в нашем расчете еще ни разу никто не получил прибыль, и продажа нефтепродуктов и бензина шла только по себестоимости. Если на каждом этапе заложит прибыль хотя бы 5%, что для российского бизнеса копейки – депозиты в банке дают втрое больше, то на выходе получим цену бензина уже 60 рублей за литр.

Сдается мне нефтяники не будут торопиться чинить, поврежденные дронами НПЗ, да и вообще, они скорее рады сложившейся ситуации - по итогам 1 квартала 2023 года по данным Санкт–Петербургской международной товарно–сырьевой биржи 1 тонна получающихся нефтепродуктов стоила 45100, а по данным Минфина 1 тонна, отправленной на экспорт нефти - 45000. Так что переработка вообще не имеет смысла без демпфера.

Главная метрика коррупции в мире, это Индекс Восприятия от ассоциации Transparency International. И вот даже самая кристально честная страна в мире из имеющихся – Дания, все равно получила оценку лишь в 90 баллов из 100 возможных. Среднемировое значение составляет всего 43 балла. А вот результат России совсем удручает – 26 баллов и 141 место рейтинга из 180 возможных, также как у Уганды или Кыргызстана. Впрочем, на 1 место лучше Мадагаскара – это победа, ящитаю!

Чтобы понять насколько коррупция распространена в современном мире, назову лишь пару цифр из глобального барометра ассоциации Transparency International:

Каждый 4й человек в Мире давал взятку в течение последнего года, эта доля колебалась от примерно каждого 10го в Европе до почти каждого 3-го в СНГ. А, например, каждый 5-й человек хотя бы раз в жизни давал взятку в медицинских учреждениях.

В итоге вообще не удивительно, что 57% опрошенных считают, что их правительство плохо справляется с коррупцией.

Вопрос анализа конкретного влияния коррупции будоражил умы экономистов уже довольно давно, но одно из первых по-настоящему фундаментальных исследований в середине 90-х провел Paolo Mauro под эгидой МВФ и статистически подтвердил вполне ожидаемый результат, что коррупция существенно препятствует экономическому развитию. Одним из самых сильных факторов, посредством которого коррупция снижает экономический рост, является сокращение частных инвестиций, на долю которых приходится по меньшей мере треть общих негативных последствий.

Также исследования показывают, что в странах, богатых природными ресурсами средний уровень коррупции почти на 20% выше, чем в странах, где их немного. Так как передел ресурсов всегда сопряжен со взятками, бандитизмом и повышенным желанием государства контролировать отрасль.

Пауло Мауро же даже рассчитал некоторые взаимосвязи, например, снижение коррупции на 20 п.п. приводит к росту инвестиций на 4 п.п. (процентных пункта), а ВВП на 0,5 п.п. Кроме того, он подтвердил и косвенное влияние коррупции на экономику: то же самое снижение на 20 п.п. обычно приводит к росту инвестиций в образование и здравоохранение примерно на 0,5% от ВВП.

И эти пол процента куда серьезнее чем кажутся. Исследование влияния различных факторов на детскую смертность в мире, показало, что коррупция оказывает куда более сильное влияние, чем такие вещи как грамотность населения, доступ к чистой воде или даже вакцинация. Ученые показали, что примерно 1,6% детских смертей в мире можно косвенно объяснить коррупцией в стране и здравоохранении в частности, а это, вообще-то, 140 000 детских жизней.

Если визуализировать результаты Мауро, то получится примерно следующий график зависимости коррупции и индекса человеческого развития (это как раз общий индекс, учитывающий ВВП, образование и продолжительность жизни):

И явная взаимосвязь параметров тут видна даже невооруженным взглядом. А вот положение России очень сильно расстраивает – по своему социально-экономическому развитию мы должны бы были страдать от коррупции гораздо меньше и быть где-то в районе Греции и Малайзии. Но конечно же экономические модели не учитывают исторические особенности, которые нас и подводят…

Мауро в своей работе учел лишь явное влияние коррупции на экономический рост, но реальное влияние коррупции конечно же гораздо сложнее. Например, завышение цены госконтракта на строительство - классический пример коррупции, который на бумаге приведет даже к росту ВВП, но, конечно же, пагубно отразиться на экономике в будущем.

В частности, ООН оценивает среднее завышение стоимости, а, следовательно, потерю денег на госконтрактах от 10 до 25% их стоимости.

Последующие глобальные исследования экономистов из МВФ в начале 2000-х подтвердили, что коррупция оказывает влияние и на снижение эффективности государственных инвестиций, и на значительное уменьшение притока прямых иностранных инвестиций, и на увеличение военных расходов в более коррумпированных странах. Рост коррупции на 10 п.п. замедляет рост доходов населения примерно на 2% п.п. в год. При этом, коррупция усугубляет расслоение общества, фактически действуя как регрессивный налог: именно бедные домохозяйства, как правило, платят большую часть своего дохода на взятках, чтобы получить доступ к государственным услугам.

С точки зрения бизнеса, коррупцию также нельзя рассматривать как просто еще один дополнительный налог, потому что коррупционные издержки непредсказуемы и в странах с высокой коррупцией компании гораздо реже рискуют и не тратят значительные деньги на инвестиции. Так, исследования Рэя Фишмана показали, что при приблизительно равных фактических расходах от налогов и от коррупционных поборов, рост выручки компаний в случае коррупции будет замедляется примерно в 2,5 раза по сравнению с заранее заданным налоговым обременением. А прошлогоднее исследование поведения мультинациональных компаний показало, что коррупция является одним из основных сдерживающих факторов для привлечения международного бизнеса в страну. Так, увеличение коррупции на 10% снижает вероятность прихода иностранных компаний на ее рынок на 4 п.п. При этом, коррупция имеет даже большее значение при принятии инвестиционных решений, чем рост емкости рынка потребления этой страны.

И все эти факторы могут не так сильно сказываться на экономике стран в моменте, но приводят к ухудшению показателей в среднесрочной перспективе. В частности, было показано, что изменение в уровнях коррупции в стране – будь то в плюс или в минус, сильнее всего отразится на реальной экономике только через 6-10 лет.

Также МВФ попытался оценить и косвенные показатели коррупции, например, как меняется доходная часть бюджета страны. Их исследования показали, что средняя доходность государственных предприятий в мало коррумпированных странах примерно на 5 п.п. выше, чем в коррумпированных. Эдак один только Газпром за последние 8 лет мог бы заработать для бюджета на 0,5 триллиона рублей больше.

Аналогично, социальные расходы отличаются примерно на треть между высоко- и низко- коррумпированными странами. Также от коррупции страдает и собираемость налогов примерно на 4% ВВП. Нецелевое же расходование государственных инвестиций различается примерно вдвое в коррумпированных странах, по сравнению с менее коррумпированными.

В конечном счете, команда из гарвардского университета в своем недавнем исследовании, которое так и называется «Taxation, corruption, and growth» оценили, что при полном искоренении коррупции общемировое благосостояние выросло бы примерно на 22%

Суммарно, по расхожим оценкам ООН и МВФ прямая коррупции, такая как взяточничество и казнокрадство оценивается примерно в $3-4 трлн ежегодно

Такие дела...

Но есть и один (не один) нюанс: по средней зарплате в стране, Ирландия не попадает даже в десятку. C 2015 года экономику страны почему-то зовут уже не Тигром, а Лепреконом, а большая часть молодежи мечтает побыстрее свалить из страны, несмотря на всю эту благодать.

Вот уж и правда – не все так однозначно!

Сегодня расскажу крайне поучительную историю взлета Ирландии, которая даже немного шокирует простотой, с которой ирландцы стали богатыми и успешными.

Для Лиги Ленивых: В конце 80-х правительство спросило у граждан, мол: «Че, хотите, что ли, богатыми быть?» И народ такой: «Хотим!» А правительство им так: «Ну ладно». И стали, черт возьми! Всем спасибо, а теперь подробно.

На самом деле, Ирландия всегда была очень бедной страной – ее даже сравнивали с другими британскими колониями из-за схожего отношения Метрополии. К моменту обретения независимости в 1922 году это была аграрная страна практически без промышленности. Ирландцы понимали, что им надо наверстывать упущенное и зачем-то обратили свой взор на Советский Союз – со стороны казалось, что эта страна успешнее всего отыгрывает свое технологическое отставание, да еще и показывать отличные темпы роста экономики. Решено - берем с них пример.

И в стране начинается протекционистская политика, ориентированная на внутренний рынок, с высокими импортными пошлинами, запретом на иностранную собственность в промышленности, ростом числа госпредприятий и т.д., все как положено.

Эта политика проводилась примерно до 1950-х годов, принося все более плачевные результаты: экономика стагнировала, эмиграция резко возросла, а внешняя торговля так и оставалась завязана лишь на Британию. Оказалось, что изоляционизм и расчет на внутренний рынок работает только в специфических условиях, а когда в твоей стране Британская правовая система, то, внезапно, это уже не самая лучшая идея.

И тут, Ирландцы такие:

И правительство на полном серьезе просто признало свои ошибки и начало все делать наоборот. Да, оказывается так можно было!

В итоге еще в 1949 году появляется Управление промышленного развития - агентство, ответственное за привлечение прямых иностранных инвестиций. Импортные пошлины начинают снижаться. А к 1956 году для новых инвесторов и вовсе обнулят ставки по налогу на прибыль c экспорта, которая потом по компромиссу с Евросоюзом и превратиться в знаменитый корпоративный налог 10%. В 1965 году было заключено соглашение о свободной торговле с Великобританией. А в 73 году Ирландия вступила в Евросоюз (в той форме, в которой он тогда существовал).

И это все начинает приносить свои плоды: IBM, станет первых крупной корпорацией, пришедшей в Ирландию еще в 1956 году.

В 1959 году в Ирландии еще и появилась первая в мире современная зона свободной торговли в аэропорту Шэннон, который активно использовался для дозаправки трансатлантических перелетов, а тут, сами понимаете, технологический прогресс и какая, нафиг, дозаправка?! Тогда начальник аэропорта придумал идею как не просто спасти аэропорт, но и привлечь туда еще больше рейсов. И правительство Ирландии такое «думаете нужно? Ну тогда давайте сделаем!» И сделали. Резидентами этой зоны стали, например, такие компании как Intel, De Beers и Lufthansa.

В 1961 году Ирландия вошла в Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), а уже в 1965 году стала жертвой доклада этой организации под названием «инвестиции в образование», где Ирландию прям-таки ругали за хроническую недофинансированность.

А там не то что недофинансированность – там почти 50% учителей все еще составляли священнослужители, потому что Ирландия до сих пор жила в мире церковно-приходских школ.

И вновь правительство такое: «ну блиииин, ну как так мы хуже другииих-то!? Давайте инвестировать». И они действительно начали проводить образовательную реформу, воспитали учителей, а главное - ввели бесплатное среднее и профессиональное образование. Эти усилия приведут к тому, что к концу века по уровню людей с высшем образованием, Ирландия будет одним из мировых лидеров.

Впрочем, к концу 60х годов ситуация в экономике так и не начала особо улучшаться: аграрный сектор, как и везде в мире, резко сокращался из-за новых технологий, а рабочие места в промышленности не появлялись также быстро, что приводило к эмиграции и росту цен. В 61 году страна достигнет абсолютного минимума своего населения – всего 2,8 миллиона человек – в 1,5 раза меньше, чем на момент обретения независимости. Правительство пыталось бороться с безработицей раздувая государственные расходы и нанимая людей, что на фоне дефицита бюджета приводило лишь к росту госдолга и еще большей инфляции. Все это усугубилось после нефтяного кризиса 73 года, потому что Ирландия очень сильно зависела от импорта энергетических ресурсов.

Несколько спасало, вступление в Евросоюз, что, во-первых, открыло новые рынки местным фермерам, а во-вторых, Ирландия начала получать финансовую помощь как страна, существенно отстающая экономически - ее влияние на рост ВВП оценивают примерно в 0,5% п.п.

К 80 году инфляция превышала уже 10%, безработица 8%, госдолг приблизился к 100% от ВВП, и на его обслуживание тратились огромные деньги.

Проблема усугублялась тем, что ставка на приход в страну иностранных компаний как бы сработала, а как бы и нет – они, конечно, открывали в Ирландии свои филиалы, но практически не создавали тут рабочих мест.

К середине 1980-х годов безработица вырастает уже до 20%, а госдолг до 130% - Ирландия официально стала самой закредитованной страной на душу населения в мире - их уже открыто называли «нищими Европы». Параллельно происходят жесточайшие забастовки рабочих, плативших непосильные, как им казалось, налоги: в 1980 году был установлен рекорд в 700 тысяч бастующих единовременно.

Ну то есть задница полная, но несмотря на это все, то самое Управление промышленного развития, видимо, с глазами кота из Шрека, приходит к правительству и заявляет: «Тут такое дело, мы иностранным компаниям пообещали, что в стране будет достаточное количество технических специалистов, а их… чего-то нету... Сделайте что-нибудь, пожалуйста». И правительство в очередной раз говорит, мол: «ну если прям ооочень надо, то ладно, что ж мы, не люди что ли!» И среди всего этого экономического кризиса берет и выделяет деньги техническим колледжам, и даже строит два новых университета. В итоге уже к началу 90х доля выпускников научных и технических специальностей в Ирландии будет самой высокой среди всех членов ОЭСР.

Если примерно к этому моменту вам начало казаться, что ирландское правительство, это просто какая-то кучка терпил, которые просто соглашаются на все умные предложения, то на самом то деле, примерно так оно и есть. Но и это еще не все!

В начале 1980х телекоммуникационная система Ирландии считалась худшей в Западной Европе с посредственным качеством и конской ценой. И… ну вы, наверное, уже поняли, да? Управление промышленного развития (нет, я искренне не понимаю какого размера компромат был у них на премьер-министра) вновь пришло к правительству: «У нас тут иностранные инвесторы, вообще-то, жалуются, что все очень плохо и дорого. Нам право даже стыдно им в глаза смотреть.» И правительство как обычно говорит: «Денег, конечно, нет, но вы держите! И тратте с умом.» И они реально за 10 лет сделали самую современную телекоммуникационную инфраструктуру с самыми дешевыми тарифами в Европе!

В 85 году власти еще и наконец-то перестали регулировать стоимость авиабилетов, что примерно совпало с появлением компании Ryanair. В итоге цены на все перелеты упали, а пассажиропоток существенно вырос.

В 1987 году к власти в стране в третий раз за свою жизнь приходит Чарльз Хоги – личность для Ирландии довольно противоречивая, но именно его зачастую называют одним из главных архитекторов ирландского экономического чуда.

Впервые премьер-министром он стал в 1979, когда в стране как раз бушевали сильнейшие забастовки, что и привело его к мысли о необходимости договариваться с профсоюзами, впрочем, ни в первый ни во второй свой срок он так и не успеет это сделать, зато в 1987 году он и правда смог усадить за стол переговоров политиков, профсоюзных лидеров, фермеров и промышленников – их договоренности назовут в Ирландии «социальным партнерством», которое фактически просуществует до кризиса 2008 года.

На тот момент в Ирландии и правда накопился огромный клубок проблем, который было очень сложно распутать как-то последовательно. И, черт возьми, они просто встретились все вместе и выработали план, который был бы выгодным для всех!

Первая договоренность называлась «Программой национального восстановления»: профсоюзы согласились на снижение заработной платы в дополнение к девальвации валюты и сокращению работников госсектора, получая взамен снижение подоходного налога. Правительство же обещало справиться с инфляцией и сократить бюджетный дефицит. Также упрощался найм и увольнение сотрудников, а ставка корпоративного налога начала снижаться и вне специальных экономических зон, выровнявшись с ними в середине 00-х на уровне 12,5%.

Еще одним краеугольным детищем Хоги был международный центр финансовых услуг в Дублине. Несмотря на сопротивление со стороны Министерства финансов, обеспокоенного его влиянием на внутренние налоговые поступления, была создана специальная зона налоговых льгот со ставкой 10%, что и послужило становлением страны, как одной из главных налоговых гаваней в мире.

Тогда же началась и рекламная компания по привлечению туристов в страну… Ну там, Гиннес, день святого Патрика – все дела… и только за первые 6 лет турпоток действительно вырастет на 60 процентов, создав экономике дополнительные 25000 рабочих мест.

В 1988 году разработали и начали воплощать еще и пятилетний «План национального развития» - инвестиций в инфраструктурное строительство.

В итоге, к началу 90-х оказалось, что Ирландия, это страна с действительно компетентной, полностью англоязычной, дешевой и одной из самых молодых рабочей силой, с развитой инфраструктурой, ооочень приятной налоговой системой, британским правом, и полным доступом к европейскому рынку, где практически в центре столицы была выделена огромная площадь, которая только и ждала резидентов. А местное дружелюбное государственное агентство, отвечающее за иностранные инвестиции, еще и обещало помочь в решении любых бюрократических вопросов. Ну конечно такая страна просто обречена на успех!

И это действительно привело к совершенно феноменальному уровню инвестиций американских компаний: за последние 30 лет в Ирландию вложено больше капитала, чем в весь БРИКС. Они создали около 300 тысяч новых рабочих мест, а по количеству работников IT на душу населения Ирландия сейчас уступает только Израилю. Дополнительный импульс придало и вступление в Еврозону, что дало стране доступ к дешевым банковским кредитам в евро.

Правительство Ирландии не просто приветствовало приход IT компаний, но и продолжало сыпать щедрыми налоговыми послаблениями: например, различные вычеты для компаний, занимающимися R&D составляли примерно 37%. При этом, страна еще и упростила получение рабочих виз для квалифицированных иностранных кадров, и сейчас в Ирландии действительно функционирует множество кампусов для исследований и разработок, а годовые расходы компаний на R&D недавно перевалили уже за 3 миллиарда евро.

Впрочем, на фоне молодого населения с растущими зарплатами в стране конечно же начался и бум на рынке недвижимости, что, вместе с крайне высокой зависимостью экономики от американских корпораций, привело к тому, что по стране очень сильно ударил кризис 2008 года.

Несмотря на сравнительно низкий госдолг, по сравнению с той же Грецией – долги домохозяйств были очень существенными. Это привело к убыткам ирландских банков на уровне 100 млрд евро – примерно 50% ВВН. Безработица выросла с 4 до 14%, а дефицит бюджета достиг 32% ВВП -  самое высокое значение за всю историю еврозоны.

Тогда, экстренная финансовая помощь Евросоюза была беспрецедентной: 67,5 млрд евро – почти 30% ВВП страны. После чего экономика как будто начала восстанавливаться, а средние темпы роста ВВП Ирландии с 2011 года составили 7,5% - больше чем у Китая или Индии.

Так в чем же, черт возьми, все-таки подвох!? В бухгалтерских искажениях ВВП. Связаны они, например, с тем, что законодательство США разрешает перемещать компаниям патентные права в другие страны, чем и пользуются корпорации.

Это выглядит примерно так: американская компания Apple, производит свои телефоны в Китае. Казалось бы, при чем тут Ирландия? Да просто Apple заявляет, что бренд и заводы, это все фигня – основная стоимость айфона это патенты, которые теперь ирландские! Так что по сути и весь этот телефон… ну, считайте, что Ирландский! В итоге в Ирландию идет большая часть бухгалтерской прибыли, которая увеличивает ВВП страны, хотя эти деньги, в большинстве своем, даже не покидают американских банковских счетов Apple и практически никак не влияют на реальную экономику Ирландии. И это лишь один из примеров.

Вообще, налоговые методики, проводящие к тому, что прибыль перераспределяется между различными филиалами компании, называются «трансфертным ценообразованием». Товар или услуга фактически движется внутри одной и той же мультинациональной компании, но по бухгалтерской отчетности считается, что филиалы как бы покупают этот товар или услугу друг у друга. Сам по себе этот внутренний ценник не влияет на общую прибыль – для самой компании важна лишь полная себестоимость и конечная цена. Но жонглируя вот этими вот формальными внутренними ценами, компания может раскидать итоговую прибыль по своим филиалам так, как ей захочется. Конечно, местные налоговые органы проверяют подобные операции, требуя, чтобы цены продажи от филиала к филиалу соответствовали рыночным ценам, но огромные пространства для налоговых маневров все еще остаются.

В случае Ирландии об этой проблеме особенно активно заговорили после 2015 года, когда формальный рост ВВП составил совсем уж неприличные 25%. Тогда же нобелевский лауреат Пол Кругман и придумал термин «экономика Лепрекона» – намекая, что сказки в ней стало уже куда больше, чем реальности.

Проблему признал даже Центробанк Ирландии и сперва решил вместо ВВП использовать показатель валового национального дохода (ВНД) – по сути он отличается от ВВП тем, что учитывает доходы граждан из-за рубежа, и вычитает доходы, вывезенные из страны иностранцами. Для большинства стран разница между ВВП и ВНД невелика – на уровне 2-3%, тогда как для Ирландии разница составляет больше четверти – $140 миллиардов из $500 по итогам 22 года. Но и этого оказалось недостаточным – комитет под руководством Филипа Лейна, специально для Ирландии разработал модифицированный ВНД (ВНД*), который дополнительно убирает такие вещи как амортизация интеллектуальной собственности, амортизацию самолетов (а Ирландия, это еще и крупнейших хаб для лизинга воздушных судов), а также прибыль, полученную редомицилированными компаниями – суммарно это сокращает ВНД еще на 90 миллиардов.

В итоге, если очистить ВВП страны от всех тех денег, которые образуются лишь в бухгалтерских отчетах, а не в самой экономике Ирландии, то реальный ВВП сокращается примерно вдвое, и на самом то деле, он практически не растет с 2008 года.

На графике показан ВВП Ирландии, а также ВНД и модифицированный ВНД, а также факторы, которые влияют на пересчет

Масштаб искажений реальной экономики действительно ужасает.

И если аналогично уменьшить вдвое и ВВП на душу населения, то Ирландия падает примерно на 13-15 место в мире, туда же, где она располагается и в рейтинге средних зарплат. И это куда более правдоподобная оценка благосостояния страны. Что, впрочем, все еще отличный уровень жизни и не отменяет того экономического чуда, которое претерпела страна с конца 80х и до кризиса 2008.

Кстати, влияние этого кризиса до сих пор ощущается не только в экономике страны, но и на рынке недвижимости: Ирландии критически не хватает жилого фонда, а самая популярная шутка среди иностранцев, что работу в Ирландии найти гораздо проще, чем жилье. Это как раз и стало основной причиной, почему молодежь хотела бы уехать из страны, несмотря на все экономические достижения.

Вот такая занимательная история про экономику Ирландии получилась, больше историй на моем youtube канале!