Faderverk

С января по апрель 2025 года в новостных программах и в платное время на телевидении прошло 145 сборов на медицинскую помощь и лекарственные препараты. «В платное время, то есть фонды платят за эту рекламу деньги по тарифам рекламы, эти сборы проходят между рекламой собачьего корма и зубной пастой», – сказал протоиерей Александр Ткаченко, председатель Комиссии по вопросам благотворительности и социальной работе ОП РФ, председатель правления фонда «Круг добра», выступая на XIII Петербургском международном юридическом форуме.

По его словам, эти сборы были преимущественно направлены на лечение онкологических заболеваний, получение терапии за границей. «Почему-то считают, что лечить нужно только за границей, и там лечат лучше, чем в России. Это неправда, потому что врачи во всем мире пользуются одними теми же протоколами лечения и препаратами. Наши федеральные и региональные клиники имеют колоссальный опыт борьбы с онкологией. Анализ сборов на лекарственные препараты, на лечение за границей не подтвердил их обоснованность», – отметил выступающий.

Также ведутся сборы на платные кардиохирургические операции за границей. «Эти сборы чаще всего необоснованны и даже не инициированы лечащими врачами», – говорит о. Александр Ткаченко. Он отметил, что «Круг добра» оплачивает все современные инновационные виды кардиохирургической помощи в федеральных центрах, где проводят сложные и уникальные операции.

В фонде не видят необходимости в сборах на ортопедические заграничные операции или на титановые пластины: «Российское производство медицинских изделий позволяет иметь доступ к индивидуальному изготовлению пластины, их устанавливают в наших клиниках, опыт колоссальный». То же касается сборов на реабилитацию при ДЦП. Так, селективную дорсальную ризотомию (операция для снятия спастичности (мышечной скованности) при церебральном параличе. – Ред.). успешно делают в России, отметил выступающий.

По его словам, сборы на дорогостоящие препараты, антибиотики, противогрибковые препараты, иммунодепрессанты, которые используются для трансплантации костного мозга (в том числе и сама трансплантация, и поиск донора) необоснованны, все это оплачивается государством.

В качестве примера он привел лекарственный препарат Pedmark (инъекция тиосульфата натрия): «Тиосульфат натрия стоит 17 рублей, в России его производят пять заводов. Но его назначают по торговому наименованию Pedmark стоимостью больше 20 миллионов рублей – один и тот же препарат, безо всяких оснований. Есть несколько федеральных клиник, которые «грешат» этим».
«Мы знаем случаи, когда сборы идут на препараты, которые предоставляет фонд «Круг добра», ежегодно и в необходимом объеме. Тем не менее, родители или волонтеры инициируют сборы и собирают на те же препараты, с теми же фотографиями детей, – рассказал председатель правления фонда. – Были случаи, когда родители тратили деньги на личные нужды: покупали квартиры, машины, даже играли в казино, стали долларовыми миллионерами. Собрали лекарства для ребенка, но покупать их не стали и никаких отчетов о дальнейшем использовании этих средств не было. Конечно, это все подрывает доверие к благотворительности».

Также спикер затронул вопрос этичности сборов, например, когда ребенка заставляют плакать на камеру, потому что так люди охотнее дают деньги: «Это манипуляция ребенком, когда он сам стоит с табличкой и говорит: я умираю, помогите. Чаще всего это подается под предлогом, мол, государство нам не помогает, нам отказано в помощи, это тоже неправда».

Он упомянул и личные сборы на личные карты сотрудников благотворительных фондов и руководителей, призвав оценить, насколько это допустимо. «Поразило несколько объявлений на Авито, где в качестве бизнеса продается благотворительный фонд с портфолио детей и базой благотворителей. Капитализация и продажа, опять же, вывод денег за границу. Коллеги, обратитесь в Финмониторинг, попробуйте посмотреть, сколько средств выводилось за границу и как они использовались», – призвал спикер.

Он предложил в телесюжетах о сборах давать бегущей строкой пояснения о том, что данный вид помощи не может быть оказан в России или объяснение срочности сбора. Также важно уведомлять зрителя, если данный вид помощи в России оказывается бесплатно, но родители хотят получить эту помощь за границей, чтобы жертвователи приняли осознанное решение. А лекарства, на которые часто объявляют сборы, «включить в программу госгарантии и тогда эти сборы не будут нужны», предложил выступающий.

По мнению председателя правления фонда «Круг добра», сегодня назрела реформа отчетности некоммерческой организации. «Нужно продумать механизм, простой и понятный, при котором действия НКО обозначаются в виде соответствующей программы и потом сверяется, насколько средства были потрачены согласно декларируемой цели. Возможно, это надо закрепить в нормативных актах Министерства юстиции. Без такого пристального внимания тема сборов может дискредитировать весь некоммерческий сектор», – резюмировал о. Александр.

https://www.miloserdie.ru/news/na-tv-vyyavleno-145-nenuzhnyh...

Учился в конце 90-х в медицинском университете. А поскольку мама тоже врач и закончила тот же ВУЗ, то много рассказывала про свои студенческие годы, про преподавателей. Одним был зав.каф. психиатрии. Светила всероссийской, а может и международной психиатрии. Личность яркая, неординарная, как и многие психиатры, с которыми знаком. Мама рассказывала, что профессор этот был просто гроза всех студентов, мог распять любого, даже толкового ученика. Разумеется боялись его как огня. Как назло маме «посчастливилось» попасть к нему на экзамене. Не давая сказать и пару фраз он просил перейти к следующему вопросу. Так минут за семь, ничего не понимая, что происходит, она сдала и перепуганными глазами смотрела, как в зачетке светило психиатрии размашисто вывел «отл.». И вот уже я учусь в ВУЗе и сижу в аудитории на первой лекции по психиатрии. Входит пожилой зав.каф., чеканя шаг и на пути сообщая: «Доя того, чтобы сойти с ума - надо его иметь. Вам это не грозит!». Учебный год пролетел и вот уже мы сдаем психиатрию. Особой тяги к предмету не было, но учиться я любил в принципе, предмет знал, насколько можно его вообще знать (ибо «мозги дело темное и обследованию не подлежат»). Сидят ассистенты, доценты, ждут первых сдающих. Студиозусы сидят, готовят ответы. И тут заходит Он! И с порог: «Кто готов - прошу!». И так во мне взыграло! Вызов - сдать тому же преподавателю, что и моя мама четверть века назад. Сажусь, начинаю вещать, меня прерывают, просят следующий вопрос. И я ловлю дежавю через поколение - мне в зачетку размашисто влетает «отл.»! Обескураженный выхожу из кабинета, сопровождаемый вопросительными взглядами не только однокурсников, но и преподов (сдавали в кабинете этого заведующего, увешанного кстати картинами психов). Как потом выяснилось, сдававший вслед за мной получил «хор.», следующий «удовл.», а дальше полетели головы. Благо вскоре почтенный профессор утомился, все же возраст и удалился. Остальные преподы после такого перфоманса вроде не жестили и курс сдал более менее нормально. Сейчас на доме, где жил профессор висит мемориальная табличка.

В 1992 поступил в областной город в школу-интернат (медико-биологический класс). Это был реальный интернат, в котором жили дети-сироты. Ну и мы с ними вместе в комнате на 18 человек. Медики, математики и сироты всех возрастов. 10 класс, молодые растущие организмы, есть хотелось постоянно. В столовой кормили скудно, мясо вообще в виде запаха только. И, может, все было бы не так плохо, поскольку мы были из области, многие из сел и деревень, родители готовы были присылать продукты из личных хозяйств. Но! Продукты в общаге запрещались от слова совсем! Вплоть до отчисления из школы. Реально директор ходил и проверял тумбочки. Грызуны действительно пошаливали, так что директора можно было бы понять. Разведи антисанитарию и школу прикроют. Но тогда эти запреты казались драконовскими, жутко несправедливыми. Тем не менее, запреты и отсутствие холодильников, не мешали нам тырить в укромных местах непортящиеся продукты - сало и варенье. Набирается в столовой оставшийся после ужина хлеб (дежурный по столовке приносил в общагу пакет хлеба) и с салом и вареньем хомячилось. Никто не крысятничал (почти никто:)). Все шло в общак на общий стол. Но один раз случай был, когда забежав на перемене в общагу, я увидел, как один из детдомовских лопает в одного сало из моего запаса. Эх и сцепились мы! Перевернули половину кроватей, наставили друг другу синяков. Хорошо подоспели ребята-математики, разняли нас, разобрались в причинах мордобоя и отмутузили «крысу».
Ну а вЕрхом шикарной жизни на тот момент для меня было баунти. Денег родители давали почти ровно на оплату общаги. Отец два года з/п не получал на тот момент. Если оставались крохи - покупал раз в месяц райское наслаждение.
Вот с тех пор очень уважительно отношусь к соленому салу! Всегда есть в морозилке. Отличный перекус - кусочек хлеба, кусочек сала и голод как рукой снимает. И не нужно наедаться от пуза.
Ну и баунти люблю, хотя к сладкому в целом всегда был равнодушен.