Сколько я себя помнил, книги были моими единственными друзьями.
Вообще, жизнь в небольшой и не очень густонаселённой деревне не располагает к дружбе в больших количествах – равно как и к разговорам с незнакомцами. Особенно наивные искатели идиллии, конечно, иногда приезжают, надеясь приобщиться к исконности и скрепности в невероятных количествах, однако их ослабленные выхлопными газами и отсутствием леса с живностью организмы такое редко переваривают. Возможно, именно поэтому я каждый год встречал новеньких с усталым любопытством: общение с ними завязывалось день на второй-третий, короткая летняя дружба, если совпадали возраст и интересы, день, эдак, на десятый, а затем, с первыми пожелтевшими листьями, их приключение заканчивалось, чтобы, с большой долей вероятности, больше уже не повториться. Отсутствие не то, что интернета, а даже нормальной мобильной связи, ставило жирный крест на их желании продолжать эксперименты с отказом от благ цивилизации в пользу… В пользу чего, кстати, большинство так потом внятно ответить и не может. Запах груш, вкус молодых грецких орехов, отсутствие центральной канализации, лай собак по вечерам? Безусловно, классно и удивительно первые пару недель, особенно, когда тепло.
То ли дело книги! Их постоянство вызывало уважение. Если ты взял в руки томик Дюма, то можешь быть уверен, что там ровно те же самые приключения мушкетёров, которые были и раньше – они не исчезли, не поменялись местами и не передумали случаться из-за плохой погоды. Это было для меня константой, неизменной и вечной, как само время – до тех пор, пока ко мне в руки не попала книга с интригующим названием «Области тьмы», оставленная кем-то из путешественников на лавочке возле железнодорожной станции неподалёку.
История была довольно незамысловатой – исповедь бывшего наркомана а ныне – неудачливого писателя, который подсел на экспериментальное лекарство, развивающее память и ускоряющее процесс обучения. Написано было легко, без огромных предложений или зубодробительных терминов – одним словом, вполне себе обычное чтиво на раз, в мягкой засаленной обложке и залапанными страницами. Определённо, чипсы и литература не совместимы!
Но уже к концу первого дня я заподозрил, что с книгой что-то не так.
Первое же описание положительного эффекта приёма NZT (название вещества в книге – прим. ред.), которое я прочитал, породило какую-то гипертрофированную жажду деятельности: прибраться в комнате, приготовить ужин, переставить книги на полке в алфавитном порядке по авторам – я словно невероятным образом ощутил на себе всё, что испытал главный герой. Списав этот момент на самовнушение и впечатлительность, которые мне были присущи с детства, я продолжил чтение до описания первых побочек – и тут пришлось прерваться: жутко разболелась голова, словно организм постарался здесь и сейчас выдать нечто соответствующее описанию имеющимися в его распоряжении средствами. Я отложил книгу и крепко задумался.
Дело в том, что, сколько я себя помнил, любое прочитанное произведение оставляло как бы некое... Послевкусие. «Война и мир» - следующие пару дней речь становится изысканной и картавой, как большая часть героев романа. «Одиссея капитана Блада»? Будьте уверены, походка морского волка с Тортуги при встрече со мной – это первое, что бросится в глаза, как, к слову, и напускная серьёзность. По крайней мере, день-два после прочтения – наверняка. Естественно, это служило поводом для насмешек и подколок в подростковый период, но без душевного надлома и трагизма – деревенская жизнь вообще не предрасполагала к самокопанию. Так, пару раз неумело потолкались за школой в детском возрасте, раз – в подростковом, но уже с определённым градусом жестокости, однако без тяжёлых последствий для здоровья. Но домашняя и местная библиотеки содержали в основном приключенческую литературу советских лет издания. Были, конечно, и любовные романы, и старые учебники, но всё это не вызывало у меня интереса по вполне понятным причинам. А вот современная проза с матами, лихими сюжетными поворотами и откровенным описанием всего того, что раньше авторы описывали целомудренной фразой «а потом он задул свечу - и тени скрыли от глаз все дальнейшие события» мне не попадалась. До этого дня.
Я лихорадочно забегал по комнате в поисках таблетки от головной боли, а потом остановился: возможно, выход там же, где и вход? Я пробежался по тексту дальше в поисках описания ситуации, когда главный герой более-менее стабилизировал своё состояние. Вот оно! «Я пришёл в норму»… «Очень хотелось пить»… Так, а пожалуй, дальше и хватит – мало ли, что там ещё будет написано! Просто перечитаю пару раз абзац – и стоп.
Потянулись пустые минуты ожидания. Голова болела, состояние было разбитое. Ничего не происходило. Я снова перечитал фрагмент про ремиссию. И снова. И снова. Без толку! Возможно, стоило начать со страниц с описанием позитивного эффекта от применения, а затем, пропустив отрезок про отходняки, снова перечитать часть про восстановление? Я вернулся к нужному фрагменту, но после первых же строк понял, что допустил ошибку – головная боль усилилась, по ощущениям, в несколько раз, а приступ жажды активности вернулся, но был каким-то неубедительным. Пропуск части с описанием плохого самочувствия и чтение про выход из негативной фазы и вовсе не возымели никакого эффекта. Плюнув на всё, я поковылял к домашней аптечке, про себя ругаясь на автора на чём свет стоит. Пить обезбол не хотелось, но иных альтернатив я не видел: утром на работу в райцентр, вечером – шабашка, а ещё надо бы навести порядок на огороде и что-то к столу надёргать – той же зелени.
Следующие пару дней я провёл, доблестно превозмогая те трудности, которые сам себе создал. Вечерами рука тянулась к книге, но я себя одёргивал: рано! Голова немного прошла, но вот гриппозное состояние всё никак не отпускало. Лишь к исходу третьего дня я счёл своё здоровье если и не идеальным, то хотя бы близким к нормальному. Книга всё так же лежала на кухонном столе, издевательски растопорщив рыхлую массу страниц. Даже закладки, торопливо сделанные из спичек были на местах.
Первая – и она же последняя в моей ситуации! - спичка.
«Небывалая лёгкость и скорость построения ассоциативных рядов»… «Ощущение, что я понимаю суть произведения с первых страниц»… «Стремление упорядочить окружающий меня хаос»…
Я остановился, захлопнув книгу, и прислушался к себе: определённо, эффект был. Отдых словно подзарядил мои внутренние резервы восприимчивости, но в этот раз мне следовало действовать более осознанно. Время подумать до этого у меня было, так что, отложив все домашние дела, я сел за выбранный ранее учебник по клинической психиатрии. Не поймите превратно, у меня было абсолютно нормальное окружение со своими дежурными тараканами в голове у каждого, включая и меня, но без явных перегибов. Критерием отбора послужила как раз-таки сложность терминологии и сугубо профессиональная лексика, которая сливалась в сплошную стену суффиксов, латыни и непонятной для меня тарабарщины. Ну и теоретическая польза от изучения материала, как мне казалось, чего уж тут греха таить.
Следующие часы пролетели… Великолепно. Я всё понимал (или убедил себя в этом?), логические построения казались обоснованными: они естественным образом ложились на прочитанное – слой за слоем. Я готов был хохотать от счастья, что наверняка показалось бы довольно странным для случайного человека, который застал бы меня листающим учебник по психиатрии.
Однако ближе к полуночи меня стало подрубать: похоже, всей палитры эффектов мне достичь не удалось и организм, использовав резервы мозга и аварийные запасы пресловутых скрытых запсов на чёрный день, сигнализировал о необходимости передышки. Боясь повторения недавней ошибки, я отложил учебник и замер, прислушиваясь к ощущениям: всё прочитанное осталось со мной – слова послушно собирались в предложения, отдельные фразы – в абзацы. Я мысленно реструктурировал текст, сделав его понятнее и лаконичнее – вот правду же говорят, что если не разбираешься в теме, то пишешь замудрёно, а если разбираешься, то способен её изложить так, что поймёт и первоклашка. И это было восхитительно! На меня накатывали волны эйфории, дофаминовый шторм будоражил разгорячённую голову, как волны Северного Ледовитого океана – пылающие обломки какого-нибудь судна, напоровшегося на айсберг. Только в отличие от него мой внутренний ледокол был на плаву и набирал обороты.
- Тише, тише, - пробормотал я себе, зафиксировав до кучи ещё и участившееся сердцебиение. – Утро вечера мудренее…
Как ни тяжело было это сделать, но я лёг спать, буквально дав себе установку заснуть. Уже закрывая глаза, из любопытства, я озвучил внутри себя план встать за минуту до будильника – и отрубился…
…чтобы проснуться в пять пятьдесят девять.
Самочувствие было просто великолепным – бодрость и ясность мышления с первых секунд пробуждения были настолько необычны, что хотелось вскочить с кровати и сделать всё и сразу: зарядку, завтрак, что-то почитать, посмотреть новости и начать учиться чему-то новому.
Мысленно я пробежался по всему, прочитанному за вчерашний день: абзац из «Областей»… Помню. Темы из учебника… Есть. Объявление на остановке по дороге домой?..
Я схватил трубку и начал крутить диск наборника номера. Пошли гудки, наконец злой заспанный голос буркнул в трубку:
- Извините, а Вы ещё не продали синюю коляску? – Спросил я, затаив от волнения дыхание. – Не новую, со съёмной люлькой, одно колёсико нужно менять?
- Хуяску, дебил! – Ругнулся голос в трубке. – Ты время вообще видел? Ещё бы часа в три ночи, ебланище, позвонил. Продал я всё, ещё вчера. Урод!
В трубке раздались злые короткие гудки.
Я стоял и улыбался вопреки всему, что только что выслушал. Я вспомнил не только текст объявления, но и номер телефона – это ли не успех? Но нужна проверка посерьёзнее.
Весь последующий день пролетел в ускоренной перемотке – переустановка драйверов на принтер на стареньком системнике в бухгалтерии, в бешеном темпе – набор текстов заявок на ремонт техники автобазы со ссылкой на нужные нормативно-правовые акты, легкая и непринуждённая беседа со всеми и обо всём. Я разбирался в проблемах и общался с удовольствием от того, как быстро и ловко у меня это выходило.
Домой пришлось вернуться позже обычного – по дороге зашёл в библиотеку и набрал два пакета учебной литературы, снова отдав предпочтение сугубо практическим вещам. Изначально, мне хотели дать значительно меньше книг, но я сумел очаровать пожилую библиотекаршу искренним жаром, с которым говорил о желании припасть к источнику вековой мудрости, и тем, что смог дословно процитировать предисловие к взятому накануне учебнику по клинической психиатрии - изданию второму, дополненному, тираж пять тысяч экземпляров. Она поначалу недоверчиво смотрела то на меня, то в брата-близнеца взятой мной вчера книги, но, в конце концов, убедившись, что я не обманываю, сменила гнев на милость и разрешила мне забрать всё, что я набрал, движимая, возможно, скорее любопытством. Да и, откровенно говоря, наплыва посетителей в их заведении не наблюдалось… К счастью, завтра был выходной.
Весь в предвкушении от новых горизонтов, я даже завёл дневник, в котором кратко описал все предшествующие события и подробно – эффект от прочтения «Областей тьмы», избегая всяческих упоминаний о негативных эффектах. Вообще за эти дни я стал немного параноиком и начал избегать любых фраз, которые описывали негативные состояния – по этой же причине был отложен первый учебник. Следующий раздел в нём касался патологий, так что ну его начисто! Обществознание за девятый класс, русский язык за десятый-одиннадцатый – вот наше всё! Тихо, мирно, полезно… Как говорится, и фляга не свистнет, и грамотность речи повысится.
Суббота пролетела незаметно – я почти не ел, только пил воду и читал, читал, читал… К обеду я освоил примерно половину литературы из первого пакета и решил отвлечься, пока из ушей не повалил пар. Выйдя на крыльцо с чашкой зелёного чая, я потянулся, хрустнув всем, чем только можно. Лепота!
- А я и не знала, что буду жить по соседству с местным музыкантом, - внезапно раздался насмешливый женский голос.
Я посмотрел на его обладательницу – на соседнем участке за сеткой-рабицей стояла девушка в оранжевой майке и коротких джинсовых шортах, глядя на меня зелёными кошачьими глазами.
- Почему музыкантом? – Спросил я.
- Потому что хрустите, как человек-оркестр, - прыснула она, явно ожидая этого вопроса.
- Засиделся на одном месте, - мне было немного неловко оправдываться, но надо же было как-то поддерживать разговор. – Извините, если напугал или разбудил, в следующий раз пойду хрустеть ближе к другому краю двора.
- Да ладно, можете и здесь, - она махнула рукой. – Только не рано, хорошо?
- Хорошо, - честно пообещал я с максимально серьёзным видом. – Меня, кстати, зовут…
- Не надо, - поморщилась девушка. – Не вижу смысла знакомиться, я тут не так, чтобы надолго. А то день на второй-третий завяжется общение, потом, если совпадут интересы, день на десятый, начнутся неловкие ухаживания с вашей стороны, а затем, с первыми пожелтевшими листьями или даже раньше я уеду, не оставив даже номер телефона. Оно Вам надо?
- Н-нет, - ответил я, совершенно сбитый с толку. – А как?..
- Тогда хорошего Вам дня, музыкант, - девушка резко развернулась и пошла в дом, давая понять, что дальше беседовать со мной не настроена.
Я в задумчивости вернулся в дом, анализируя странный диалог. Откуда она вообще взяла эту фразу? Может, конечно, случилось какое-то чудесное совпадение и наши взгляды на жизнь удивительным образом сошлись, но чтобы так, почти дословно? Странно это. Нет, возможно я это где-то озвучивал. И всё же, всё же…
Мозг гудел, как трансформатор, выдавая идеи, версии и гипотезы, следом разбивая их в пух и прав практически без моего участия. Слежка – даже смешно. Мистика или чертовщина – заманчиво, но нет, должно быть более прозаическое объяснение. Шизофрения? А вот тут сердце нехорошо ёкнуло: неужели я всё-таки перечитал того, чего не надо? Например, раздел с диагнозами и клиническими случаями.
Так и не придя ни к какому окончательному выводу, я лёг спать пораньше, надеясь на свежую голову разобраться во всём происходящем и встать до будильника.
