Длинный темный коридор, глубокая ночь. Тишину нарушает только дождь, тревожно стучащий по стеклу, и угрюмый голос диктора из радио. Делать нечего, я пошел вперед. Позади раздавался мерный стук по дереву, будто этажом ниже кто-то лениво делал ремонт потолка. Хм, обычная квартира, ничего особенного. Однако я поспешил с выводами: на стенах беспорядочно висели картины, в них было что-то пугающе-завораживающее... Что они изображают? Я постарался выкинуть эти мысли из головы, но они упорно лезли назад, отчаянно цепляясь своими когтями за мой разум.
Наконец, пройдя половину намеченного расстояния, я приметил тумбочку с электронными часами, а над ней несколько фотографий. Одна из них привлекла моё внимание. “Мой голос, ты его слышишь? Этот знак, ты можешь его прочесть? Я буду вечно ждать тебя, ты только приди…”-гласила надпись в рамке. Однако фотографией это назвать трудно - из рамки будто вырвали большую часть изображения. Кто это сделал и зачем - было загадкой. Пол вокруг тумбы был сплошь усыпан бутылками и банками из-под пива. Их было так много, словно здесь несколько недель только пили пиво. И больше ничего. Ладно, это всё пустяки. Надо вести себя увереннее. Будто кто-то может видеть…
Но чем глубже в лес, тем... Не пройдя и пяти шагов, я впал в оцепенение. Прямо передо мной на стене была чья-то дрожащая тень. Чужая тень. Кажется, это была женщина, но её дрожь… Не такая, когда тебе холодно, или когда тебя, скажем, чем-то напугали. Нет. Это тело не дрожало, оно натурально дергалось, как если бы через него пропустили электрический ток. Плечи перекошены, тонкие как спички руки прямы, а голова, кажется, вот-вот отвалится от таких резких движений. Всё это пронеслось в голове за секунды, силуэт при этом просто стоял и дрожал, и в этой дрожи чувствовалась боль. Оборачиваться решительно не хотелось, появилось резкое желание бросить все это к черту и уйти, как вдруг сквозь помехи диктор радио выдал: “Не трогай диск, мы только начинаем”… Уйти не удастся…
Неуверенные два шага, которые оставались до стоявшего в углу комода. Ком, вставший в горле, упорно не пропускал судорожно проглоченную слюну. Комод был просто покрыт всяческими таблетками в полувскрытых пачках. Пресловутых бутылок и банок тут было не меньше, чем у первой тумбочки. Но не это пугало, вовсе нет… Самыми пугающими были фотографии счастливой семейной пары. Когда-то счастливой… Ужас и роящиеся в голове догадки о судьбе этой семьи заставили поёжиться. Что-то блеснуло от света молнии, отозвавшейся сдавленным, скорее жалким, чем грозным, раскатом грома. После взгляда туда стало понятно, что всё намного, намного страшнее… Это был плюшевый мишка. У этой пары были дети. В глазах померкло. Молния, будто пытающаяся привлечь внимание, сверкнула ярче обычного. На улице кто-то есть. На самом краю бокового зрения, за окном, было шевеление. Вернее, дрожание… Я резко повернул голову, но там ничего не было. Это место сводит с ума. Надо быстрее уходить отсюда.
Шаги давались тяжело, но сил придавал свет люстры в конце коридора. Всё хуже становилось слышно диктора радио. Может, гроза не дает сигналу пройти? “204863”-разразил тишину уже знакомый голос, но незнакомой интонацией. Непонятно, что пугало больше: его угрюмые монотонные рассказы о семье, жившей в этом доме, или… только сейчас я понял, что это за место. Дом той самой семьи, которую убил отец и муж. По спине пробежали мурашки, выступил пот. Началась паника, настоящий страх. Тот самый страх, во время которого отчаянно пытаешься спасти свою жизнь от смертельной опасности. Та тень, та женщина – это призрак убитой женщины. Тот стук по дереву – это её шаги! Чего она хочет? Почему до сих пор не показалась?
Надо двигаться как можно быстрее вперед, к свету, к этому островку кажущейся безопасности. Ноги будто сковали кандалами, когда прямо за спиной послышался мерный, спокойный стук чего-то твердого по паркету. Из глотки вырывался истеричный смех, мозг никак не хотел верить в происходящее. Наконец, еще один комод: радио, таблетки, светильник, бутылки, фотографии молодоженов… Не то, совсем не то должно сейчас занимать. Шаги всё ближе, уже прямо за спиной. Нервы не выдержали, и ноги просто понеслись к двери в конце коридора. За миг до этого прямо над ухом раздалось сдавленное дыхание. Это хриплое дыхание женщины, сквозь боль жадно глотающей воздух, было громче лающей во дворе собаки, громче взлетающего самолета… Глаза заплыли белой пеленой, руки сами начали судорожно дергать ручку двери. Всё вокруг стало таким тихим, словно сам мир затаил дыхание в ожидании исхода всего этого… Это тишину, как голодный бездомный пёс ещё слепого котенка, в клочья разорвал голос диктора: “Обернись!”. Тело замерло. Пелена в глазах исчезла. Сердце вырывалось из груди. Я не смел дышать, моля Бога о том, чтобы мне послышалось. Над ухом раздалось сиплое дыхание… “Я сказал, обернись!” почти приказным тоном прокашляло радио… Словно марионетка в чужих руках, корпус начал медленно разворачиваться. Безумно хотелось зажмуриться, убежать, закричать – но не получалось. Увидев темный коридор, еще минуту назад столь ненавистный, я с облегчением выдохнул спертый воздух, который, казалось, пробыл в моих легких целую вечность.
И тут явилась Она. Белое, как простыня, лицо, отсутствующий, будто выдавленный правый глаз и скосившийся левый. И улыбка… я видел трупы, расчлененные в подвале, страдания людей, но ничто не сравнится с этой улыбкой. Не существует слов, чтобы в полной мере описать её. Абсолютно мёртвая, но такая полная радости, как ребенок, впервые задувший свечи на дне рождения…
Она схватила меня нечеловеческой хваткой, быстро подняла над собой, уставившись на меня пустой глазницей, и вцепилась в мою шею. Меня трясло, меня давило и ломало, и вдруг сквозь долю секунды адской боли пришло облегчение. Белая пелена вернулась, разум застилался ей, и медленно засыпал. Конечности ватные, тело расслаблено, и ничто никогда меня не потревожит… Мир ушел в темноту… Навсегда…
Моя первая игра в P.T. к отмененному Silent Hills.
