– Вы голодны, Александр?

– К сожалению, да.

– Почему же к сожалению?

– Потому что в окрестностях нет ни одного заведения.

– Кому нужны окрестности, дорогой друг, когда вы у меня дома? Вы думаете, я оставлю вас голодным?

– К сожалению, не оставите.

– Что бы вы хотели?

– Хлеба с водой, если можно, Степан.

– Ха-ха-ха, ну что вы! Буду я гостя едой бедняков кормить!

– Пожалуйста, – тихо шепчет Александр.

– А давайте рис с яйцом, зеленью и тушеными баклажанами по моему собственному рецепту!

– Да мне бы просто хлеба.

– Ни слова больше!

Александр понуро сидит.

– Да не кисните, мой друг, мне же только в радость! Вы же знаете, как я готовлю!

– Очень хорошо знаю.

– Зачем нам эти рестораны? Ничто не сравнится с домашней едой!

– С вашей действительно ничто не сравнится.

– Вот и славно! – радуется Степан. – Может, вина, пока я готовлю?

– Да я бы, собственно, только им и ограничился: оно у вас очень питательное.

– Нет, нет и нет! Все уже решено!

– Тогда тащите сразу кувшин.

Постепенно кувшин пустеет, Александр соловеет, а душный воздух кухни наполняется ароматом сильно подгоревших баклажанов.

– Вот, – Степан с гордостью ставит перед Александром тарелку с мешаниной и молвит с придыханием. – Приятного аппетита!

– Спасибо большое, – принужденно улыбается Александр.

Степан накладывает и себе.

– И вам приятного, – кряхтит Александр.

– Вы кушайте, кушайте! – Степан принимается уплетать за обе щеки. – Вкусно-то как! – радуется он.

Александр запускает вилку в клейкое вещество, набирает порцию, с опаской открывает рот и осторожно кладет содержимое внутрь. Жует. Омерзительная мякоть разварившегося и слипшегося риса вкупе со вкусом сгоревших и страшно пересоленных баклажанов принимаются истязать ротовую полость Александра. Он стискивает зубы, давится и, закрыв глаза, проглатывает. Тут же хватается за бокал, но он пуст. Бросается к кувшину – но и тот не может порадовать Александра.

– Воды, – хриплым голосом просит он.

Степан, уже умявший свою порцию, приносит Александру воды. Тот выпивает залпом.

– Что скажете? – спрашивает Степан.

– Самая вкусная вода, что я когда-либо пил.

– А еда?

Александр выдает множество мимических реакций, подбирая верное выражение.

– Немного недосолил, да? – с сожалением спрашивает Степан.

– Самую малость.

– Ну что ж, бывает. Вы ешьте, ешьте. Если что, есть добавка.

Александр икает. А Степан тем временем осознает:

– Вы знаете, я вообще-то наелся, давайте я вам все выложу, там немного осталось.

– Спасибо, я уже почти сыт.

– Да что вы стесняетесь. Я же говорю, что больше не буду, а вы голодный. Вот, – накладывает. – Ну, ешьте! А то остынет.

Каждая деталь лица Александра покрывается мелкой дрожью. Он приступает к трапезе.

– Очень вкусно, – нервически улыбается он, приправляя слезами и без того соленое блюдо.

Александр твердо убежден: если о тебе заботятся и готовят, когда ты голоден, то отказываться от угощения нельзя.

– Юсуп, – София игриво помахала ему ресницами, – а вот вы же птиц любите?

– Ну да, я по этой причине и орнитологом стал.

– А вот с какой бы вы меня птицей сравнили?

– С больной.

Такого ответа София не ожидала и, зарывшись в кроссворд, насупилась и громко задышала. Юсуп присмотрелся.

– А вот сейчас очень даже с индюком.

– Хватит, пожалуйста, я все поняла.

– Ничего вы не поняли. Вот вы думаете, я вас обидеть хотел, а я не хотел.

– Вы меня больной назвали.

– А где вы в природе видели здоровую птицу, которая яиц нести не хочет?

– Я не в природе, я домашняя.

– И тем более! Вот взять хотя бы кур. У вас куры есть?

– Мне в моей хрущевке только кур не хватает.

– Так я вам из деревни могу привезти! – воодушевился Юсуп.

– Вы в своем уме? На будущее, Юсуп, если девушка откровенно напрашивается на комплимент, то его надо сделать, а не чепуху про яйца нести.

– Яйца нести – это никакая не чепуха.

– Боже, и что я только в вас нашла? – София помолчала, вписала что-то в кроссворд. – Ну рано мне яйца нести, рано! – София помолчала еще. – Тут вопрос по вашей части. Птица на эл.

Юсуп задумался.

– Элепайо! – выпалил он.

– Какое еще элепайо! Я говорю, на эл!

– Я и говорю: элепайо, – озадачился непониманием Юсуп. – Э. Л. Е. Пайо.

– Ох ты ж боже ж ты ж мой. Не на эл, а на л, понимаете? Лллл. Лээээ.

– Лэээ?... Хм…

– Ну л. Как лебедь. Вот вам, кстати, хорошая птица для сравнения с девушкой. Сказали бы, что я лебедь, я бы и растаяла.

– Какой же лебедь на лэ? Это уже лэбедь. Да и вы, знаете ли, ну никак не лебедь. Лебеди, они…

– Подите прочь! Прочь! Вы и ваши яйца!

Да, Юсуп был орнитологом. Но не все орнитологи умны. Некоторые очень даже тупы, однако о потомстве все равно думают. Инстинкт!

– Может, все-таки не будете пистолетом у виска крутить? Хотя бы не у моего.

– Кто не рискует…

– Ой, опять эта чушь. Один дурак сказал, другой повторил. Вы и так столько шампанского в себя влили, словно без страховки по скалам ползали.

– Вообще-то, – гордо заявил Константин, – в прошлом я каскадер.

– А в будущем вы циррозник.

– Нет, циррозник я в настоящем.

– А я в прошлом эскортница, что ж теперь, прошлым жить?

– Я был каскадером, а теперь циррозник. Вы были эскортницей, а теперь верная супруга видного человека. Все в жизни переменчиво. Завтра, глядишь, снова на мотоцикле с трамплина полечу, а вы – обратно под Пензу.

– С чего вы взяли, что я верная?

– Мне послышалось, или это прозвенел намек?

Чинно шатаясь, в комнату вошел Павел Павлович, видный человек:

– Что это вы тут одни делаете?

– Шампанское пьем!

– А пистолет зачем?

– А мне Константин трюк собирался показать, – нашлась супруга.

– О, трюк! – воскликнул Павел Павлович и прокричал в сторону двери. – Господа, тут Константин трюк с пистолетом показывает!

Господа и дамы заполнили комнату.

– Константин, только не как в прошлый раз, когда вы себе ногу прострелили! – потешно проорал кто-то из толпы.

– Когда это он ногу прострелил? – спросил кто-то у кого-то.

– А вы не знаете? Он же потому и ушел из каскадеров, что выстрелил себе в колено, пытаясь удивить даму.

Константин, никак не ожидавший, что придется показывать трюк с пистолетом перед толпой, нервно засмеялся и залпом выпил бокал шампанского.

– Вообще-то, – пошатывающимся голосом сказал он, – никакой трюк я показывать не собирался. Я лишь хоро… хоррор… хорохоррорился перед дамой.

– Вы не меняетесь, Константин! – закричали из толпы.

– Дамский угодник!

– Чужую жену соблазнял!

– Да эту жену кто только не соблазнял, – произнес кто-то.

Видный человек Павел Павлович завелся:

– Какая дрянь это сказала?!

– Я, – хихикнула жена.

Под Пензой ее встречала старая собака.

невинное создание

– Лешенька, у меня сын родился! – радуется Марта.

– Опять?!

– Назову Сергеем!

– Вы их разводите, что ли? Куда вам столько детей?

– Много – не мало.

– Или вы их из спортивного интереса плодите?

– Из любви! Большая семья – это прекрасно.

– Вы такими темпами скоро Китай обгоните. За вас, поди, какие-нибудь роженицы-призраки трудятся? Невозможно же такое количество детей в год выпускать!

– У меня организм особенный: часто двойняшки и тройняшки случаются.

– И сколько в этом помете?

– Вы бы, Алексей, не язвили, а поздравили лучше. Сами-то холостой и бездетный, никому не нужный. Вот и злитесь.

– Я матери моей нужен.

– Вот видите. А я нужна всем моим детям! Вы были бы рады, если б вас не родили?

– Полагаю, мне было бы все равно.

– А вот мне не все равно!

– Так не о вас же речь, а о ваших детях. Хотели бы они родиться, если б знали, что их ждет?

– Их ждет много любви и заботы.

– Заботы о бесчисленных младших братьях и сестрах.

– И хорошо! Они будут учиться взаимовыручке и взаимопомощи!

Молчат.

– Вы уже, небось, опять на сносях? – спрашивает Алексей.

– Святой Дух снизошел, – блаженно закрывает глаза Марта.

– Любвеобильный он у вас. Вы бы, может, хоть дверь на ночь закрывали, а то нам перенаселение уже в следующем году обеспечено.

– Батюшки! – спохватывается Марта. – Сергей же у меня уже есть.

– А вы их, матушка, нумеровать начните.

– Гадкий вы все-таки сын, Алеша.

невинное создание