Ох, не хотелось бы. Совсем не хотелось бы.

Дэйши зябко поводит плечами и отчаянно жалеет, что не взяла с собой никакого оружия… и плевать, что она вообще не умеет им пользоваться — размахивания ножиком в духе перепуганной кухарки явно в разряд умения не входят — главное, что оно бы было под рукой. Особенно сейчас, когда Дэйши растратила все силы выискивая подходящее место. Ну, и не только это, конечно — было бы глупо, оказавшись там, где нет надзора, не опробовать знания, хранящиеся в медальоне. Так что сейчас ей не то, что Рао не призвать — Дэйши слабым отзвуком слышит, как тот презрительно фыркает, наплевав на то, что змеи в принципе не могут фыркать — ей даже до стихии толком не дозваться. Ни до Воды, которая всё же омывает сознание прохладой. Ни до того, что скрывает лал… а ведь она так толком и не поняла, какой стихии посвящён этот медальон… Да и никто не понял. Даже Клисс.

Дэйши ускоряет шаг, стараясь смотреть под ноги, чтобы не поскользнуться на не до конца стаявшей льдинке и не переломать себе ноги… или руки… или что угодно ещё. Вот тогда уж точно будет весело!

Чтобы хоть как-то сбить нервозность, Дэйши заставляет себя вспоминать то, что не так давно она пыталась сделать.

Призвать стихию, какой бы она ни была, хоть и удалось — отзвук в глубине сознания не даст в этом усомниться — но и только. Но зато Дэйши смогла полюбоваться на то, как иссыхает, распадается в прах коряга, попавшая под смесь рун и знаков из лала. Мало того — земля под корягой посерела и тоже начала распадаться на… что-то. Похоже то ли на пепел, то ли на прах… Интересно, а если кинуть такое в мерзость — что получится?

Ничего хорошего для мерзости, надо полагать.

Хотя гораздо интереснее, что получилось бы, если бы какая-то мерзость попала под другую комбинацию знаков. Ту, которая, как предполагает Дэйши, способна подчинить мерзости себе. Даже жаль, что лес пуст. Попробовать абсолютно не на ком…

А ещё жаль, что подходящего места так и не нашлось. Хотя, конечно, мало что может сравниться с пещерами.

Ох, нет! Остановившись перед кучей поваленных веток, которыми она же и замаскировала не так давно выход из Башни, Дэйши нервно вздрагивает. Ощущение чужого присутствия становится настолько сильным, что начинает причинять боль. Дэйши резко оборачивается, но видит только тёмные стволы деревьев и не до конца стаявший снег, который даже в темноте ночи смотрится грязным. Тишина… тишина, в которой явственно угадывается чей-то взгляд. Дэйши вжимает пятки в землю, изо всех сил заставляя себя не поддаваться панике и не вздумать бежать.

Хотя бы потому, что поверху отсюда до Башни по лесу, да по оврагам придётся плутать всё время до рассвета, пусть тот сейчас наступает и несколько раньше, чем пару-тройку месяцев тому назад. Да и через стены самостоятельно не перебраться… И в случае, если всё вот это ей сейчас только кажется, оказаться перед воротами и добровольно нацепить на себе наказание? Нет уж! Лучше рискнуть и…

Дэйши бросает ещё один взгляд на выглядящий всё так же безобидно — если не считать самой атмосферы ночи и тёмной сырости, конечно — лес, а потом, оттащив пару веток, ныряет в дыру. И даже поправляет ветки так, чтобы со стороны было не очень заметно, что… Она тянется к стихии и последним, наверное, за сегодня усилием направляет ту в знаки рядом с выходом…

И едва ли не подпрыгивает на месте, когда практически над головой слышит шаги.

Дэйши зажимает ладонями рот и сползает в холодную грязь на землистом полу. Знаки… знаки работают так, как им и полагается, запирая выход и не давая никому извне услышать и увидеть, но… Дэйши трясёт. Сердца колотится так, что, кажется, будто бы из-за него качает даже стены и пол внутри лаза.

Шаги над головой тяжёлые. И не понятно, хотя затуманенный паникой слух не очень-то и способен определить точно, кому они принадлежат. Но… они медленные. Замирают постоянно. Как будто бы тот, кому они принадлежат, всё время останавливается и прислушивается… или принюхивается? Сверху осыпается чудом не пропитавшаяся талыми водами пыль. Дэйши чуть слышно скулит и сжимается в комок. Надо… бежать?

Как, если ни ноги, ни руки не слушаются? Да и разум… Дэйши понимает, что только благодаря странному параличу не натворила сейчас глупостей. А ведь хочется вскочить и…

Спустя бесконечное время шаги удаляются. Когда вместе с этим возвращается привычная тишина леса, наполненная стоном покачивающихся под ветром ветвей, и топотом лапок каких-то зверьков, Дэйши не возьмётся сказать. Как и то, сколько времени проходит до того момента, когда она снова может двигаться.

Дэйши кое-как поднимается на ноги, отряхивает промокшую насквозь одежду и нога за ногу плетётся в сторону Башни. Она понятия не имеет, сколько сейчас времени, что она будет говорить, если наткнётся на мадэ или Наставников. Всё, что она сейчас хочет, это добраться до комнаты, забиться под одеяло и никогда больше из-под него даже носа не высовывать.

Ну, быть может, перед этим всё же попытаться отмыть волосы от грязи и что-то сделать с одеждой…

…То, что в самой Башне — по счастью, достаточно далеко и от запасного выхода, и от лаза — она натыкается на мадэ, не удивляет совершенно. А вот то, что непонятно что забывшая в такую рань — Дэйши бросает взгляд на часы, висящие за спиной мадэ — сестричка предоставляет ей какое-никакое, но алиби… вот это поражает до глубины души.

Это что, интересно, с Мали успело произойти, что она решила помочь?

Интересно, а у эрии Инэ такие же проблемы, как у меня, или?.. Хотелось бы обменяться опытом, но, боюсь, понимания я не встречу. Во всяком случае — теперь. Надо было сразу… Впрочем, нет. Не надо. Пусть Сыч… Наставник Миро сам разгребает то, что… если только он при этом не запутает всё ещё сильнее. А он может. Если судить по тому, что вообще подкинул медальоны в место, где их могут подобрать эриин! Одна вот уже подобрала. Правда, не из тех, что Наставник Миро подкинул этой зимой… вот тоже загадка, конечно — откуда эти два вообще взялись. И остаётся только радоваться, что эрии Инэ в достаточной степени разумная девушка… не считая выходок вроде сегодняшней, само собой. Но это, во-первых, необходимый риск, а во-вторых… я же присматриваю за ней, не так ли? Пусть её мадэ и не я.

Хорошо ещё, что мои прежние подопечные достаточно понятливые, чтобы правильно понимать, кому отдавать верность… улыбаюсь… Хотя надо признать — настоящие события той осенней ночи… удивили. Да. И расстроили тоже. Неужели я был недостаточно хорош в роли мадэ, если Тира не сумела использовать свои навыки? Недостаточно знаний или неумение собраться в экстренной ситуации? Надо будет прояснить…

Но в любом случае остальные медальоны уж точно не попадут в руки недоучек… Бросаю взгляд на шкатулку, в которую временно пришлось их сложить.

Между прочим, они были против. Настолько, что едва не вывернули мне мозги. Но куда мне их девать-то?! Пусть уж как-то потерпят друг друга, пока я не найду им хозяев…

В дверь тихонько царапаются. Я набрасываю на шкатулку платок с рунами, призванными отводить внимание, выпрямляюсь и разрешаю войти.

Эрии Ниоссо заходит медленно. Неохотно. О, я вполне себе его понимаю. Я далеко не тот человек, с которым хочется общаться… пусть об этом известно очень малому количеству людей. Но уж моему бывшему подопечному это более чем прекрасно известно.

Я жестом предлагаю поторопиться.

— Доброй ночи, мадэ… — эрии Ниоссо склоняет голову в уважительном жесте.

— Доброй ночи, эрии, — тон в тон отвечаю. Предлагаю занять любое из свободных кресел. Всё равно они такие же ветхие, как и то, в котором сижу я. — Вижу, вы приняли верное решение.

— А вы в этом сомневались, мадэ? — горько улыбается эрии Ниоссо. Ох, и к чему эта драма?! Можно подумать, я силком его тащу! Тем более, что после того, как он почти сразу выложил мне всё, что тянется ещё с прошлого года — или это по его мнению вещи несовместимые?.. вот, кстати, на этом моменте впору удивляться, как это я пропустил подобное!.. Ах, да! Смерть отца и последовавшая за ней грызня среди родственничков, из-за которой едва ли не большая часть времени уходила на внутрисемейные интриги. При том, что я не мог присутствовать там лично. Хорошо ещё, что хоть с этим сейчас более-менее решено… хотя, если я правильно понимаю то, что ждёт нас всех в не таком уж и далёком будущем, в скором времени опять придётся посвятить себя семейным дрязгам. При условии, что семья выживет, конечно.

— Почему нет? Более чем понимаю, что знания, полученные от эрии Инэ пришлись вам по вкусу. Хотя удивлён, что при вашей-то склонности… кстати. Почему вы не стали пытаться прикоснуться к собственному медальону? — Эрии Ниоссо вздрагивает и смотрит на меня диким взглядом. — Что не так? Неужели вы думали, что я не знаю? Но дело ваше, конечно. Можете и дальше продолжать следовать за эрии Инэ и слушать то, чему учит Наставник Миро…

Эрии Ниоссо криво ухмыляется и качает головой. О, я ни капли не сомневаюсь в том, как именно он оценивает личность Наставника. И не сказать, что сильно уж ошибается. Наставник и правда добрый человек. Наивный и слишком близко к сердцу принимающий… многое. Именно поэтому меня ни капли не удивляет его поступок. Обида ещё и не на такое толкала людей. Хотя предсказать последствия не возьмусь. Но и Наставник вряд ли знает, чем его выходка может обернуться для людей.

Но неужели Башня стоит того?

Глупость какая…

— Что ж. В таком случае вы готовы следовать за мной?

— Зависит о того, что вы потребуете взамен, — пожимает плечами эрии Ниоссо, выпрямляясь в кресле, от чего то издаёт режущий ухо скрип. И вот ради этой рухляди Наставник Миро решился на подобное! Действительно добрый человек…

— Потребую, можете не сомневаться, — отмахиваюсь. Эрии Ниоссо крупно вздрагивает. И я даже не хочу думать, что именно он сейчас представляет. Фантазия у эриин нынче буйная. И, ввиду того, что некоторые потребности удовлетворить в стенах Башни, как минимум, проблематично, направленная на… Морщусь. Только этого мне сейчас и не хватает, правда. Чтобы эриин думали, что я… — Информация. Будете рассказывать мне всё, что происходит на ваших встречах. Особенно о том, как ведёт себя Наставник Миро и эрии Инэ, — спешу повернуть мысли Эстара в более-менее безопасное русло. — И постарайтесь убедить эрии Тоэ… обеих по возможности, что им выгодно со мной встретиться.

Эрии Ниоссо удивлённо вскидывает брови. И что, скажите, ему не понравилось? Мне действительно надо знать, как будут себя вести эти двое. И мне… а вернее даже — им самим!.. нужна встреча с сестричками Тоэ. В большей степени, конечно, с Тинари, но… Демонстративно вздыхаю. Эрии Ниоссо тут же резко кивает.

Вот и славно.

Вытаскиваю медальон из кармана и заставляю его чуть покачиваться на вытянутой руке. Морион ловит отблески света, и не думая отражать их. Эрии Ниоссо замирает, лишь глазами следя за движением медальона. И… можно порадоваться, что догадка была верной. Мой бывший подопечный совершенно не подходит медальону эрии Инэ. Пусть он и принял её предложение, но… его путь — то, что хранит в себе тот, другой медальон. К которому эрии Ниоссо боится прикасаться. Я это изменю, само собой. Но пока достаточно и того, чтобы подкинуть ему парочку секретов, что хранит морион. Для затравки.

Учитывая, что он тоже был там, в ту осеннюю ночь, из-за которой в немалой степени Наставник Миро позволил себе пойти на поводу у обиды, иного пути для него уже и не существует. Пусть даже та отвратительная история на деле оказалась совершенно иной, но он, как и все те, кто поддался искушению, замазаны в том, что и Императором, и Советом Высших будет поводом для смертного приговора. Даже при том, что сам он почти ничего не сделал… Так что принять медальон, который он подобрал (да, не сейчас, конечно), для него будет самым верным решением. Даже если он считает иначе.

Эрии Ниоссо подаётся вперёд и ловит медальон в тот момент, когда он, раскачиваясь, приближается к его лицу. На несколько секунд замирает, поднеся медальон к глазам настолько близко, что морион с бликами на гранях отражается в зрачках, расширившихся до предела, а потом разжимает пальцы и отшатывается, крепко зажмурившись.

Позволяю медальону качнуться в свою сторону и, крутанув запястьем, ловлю его в ладонь. Тут же убираю в карман. Камень выпил за эти несколько минут достаточно света. Даже с избытком, учитывая, что Свет для него полностью враждебная стихия. Перевожу взгляд на эрии Ниоссо. Тот прячет лицо в ладонях, опустив голову так, что волосы полностью скрывают лицо, но подобную слабость он себе позволяет лишь на несколько мгновений. Потом мой бывший… или нынешний?.. подопечный поднимается из кресла и, церемонно попрощавшись, покидает комнату.

Я опять откидываюсь на спинку кресла, которое снова противно скрипит. Будь это моя комната… Неважно. Прикрываю глаза.

Неплохо. У меня, само собой, не было ни малейших сомнений насчёт парня — не зря же он был в прошлом в моей пятёрке — но… слишком уж он нервный после осени. Хотя, учитывая, что прошло уже полгода…

Встаю и жестом, сопряжённым с прикосновением к Ветру, гашу светильники. Прежде, чем покинуть комнату, заворачиваюсь в стихию — не хватало ещё, чтобы меня кто-то заметил. И плевать, что сейчас ночь — любителей пошляться в неурочное время в Башне больше, чем хотелось бы.

…В принципе, Дэйши не может сказать, что помнит имена Наставников… Парочку, да и то лишь потому, что они сделали что-то, что заставило обратить на них внимание. Нет, это не высокомерие, как сказала бы сестрёнка. Вовсе нет. Просто… лень? Смысл запоминать имена тех, с кем в скором времени распрощаешься навсегда?

Впрочем… А не всё ли равно, что является причиной?

Дэйши осторожно вытягивает шею, пытаясь рассмотреть, что именно там сейчас делают мадэ, и тут же кривится от отвращения. Обжимаются! Фу! Не могли найти другого места, что ли? И как вообще можно… О, нет. Нет-нет-нет! Она прекрасно знает, что мадэ Остогт и мадэ Трок — парочка. Кто вообще в Башне об этом не знает?! Но они никогда не демонстрируют свои отношения при посторонних. И это правильно — почему другие люди должны страдать, глядя на то, как кто-то кому-то засовывает в рот язык?! Это же… противно. Дэйши передёргивает плечами. Потом прикрывает глаза и дышит медленно, заставляя себя успокоиться. Всё же во всём надо искать плюсы. Например — то, что эти двое так сейчас увлечены друг другом… Дэйши подавляет желание гадливо сплюнуть… что не заметят ничего вокруг себя. Если, конечно, не стараться привлечь их внимание намерено.

Дэйши тянется сознанием к Воде, жалея, что это не совсем та стихия — всё же в том, чтобы скрывать своё присутствие равных Воздуху нет и быть не может. Рао раздражённо свистит — во всяком случае именно так воспринимает этот звук Дэйши — и соскальзывает по запястью в реальный мир. Не нравится. Ни обстановка, ни парочка в нескольких шагах впереди, в чём Дэйши его полностью поддерживает, ни то, что она собирается сделать. Но всё же подчиняется. Знать бы — почему.

А ещё — знать бы, почему Рао так не нравиться то, что скрывает медальон? Ведь, несмотря на страх, в которых до сих пор, спустя едва ли не год, погружается разум каждый раз, когда Дэйши рискует прикоснуться к лалу, ничего, что могло бы внушать такое отвращение, она там не нашла. Более того — то, что она там нашла, гораздо более эффективно против мерзостей, чем… Так почему?

Неужели то, что теперь в её теле присутствует то, что почему-то в медальоне именуется сутью, настолько не нравится Рао? Но из-за чего? Между прочим, никто из тех, кому удалось принять суть, не говорил, что связанные духи выказывали хоть какое-то неприятие…

Дэйши на мгновение вспоминает тех, кому удалось принять суть. Клисс, который откликнулся одним из первых и первый же сумел сжиться с новой магией, Трай и Киэ из пятёрки мадэ Имры. Странно до сих пор, что Клисс, предпочитавший уйти в тень, не сказав ни да, ни нет, здесь пошёл против собственного характера. Но Дэйши просто не желает сейчас… вообще — никогда!.. ломать голову над заскоками Клисса. Достаточно и того, что он вместе с ними и… присматривает за остальными. Остальные… Дэйши ни капли не сомневается в том, что Тира запросто примет суть. Жаль только, что сейчас невозможно провести обряд из-за того, что контроль над выходами усилился. Собственно — а зачем она сейчас пытается добраться до потайного хода?! Кто ещё? Эсс… После событий осени не факт, что он вообще решится на повторный обряд. Учитывая, чем закончился предыдущий. Ну, а вдруг опять эта полоумная Оссор заявится? Она вполне на такое способна. Дэйши чуть слышно фыркает, и не пытаясь хотя бы для приличия посочувствовать дурочке. Достаточно и того, что она для неё уже сделала. Кто там ещё остаётся? Ланра, которую до сих пор не интересовало ничего, кроме сладостей, парней и хороших шуток, и Скар… который в отличие от Клисса, старающегося слиться с окружающей средой, и Эсса, просто держащего людей немного на расстоянии, кажется, всех вокруг просто ненавидит. И явно желает им мучительной смерти.

И как вообще его-то к ним занесло?! Ах, да! Его Ланра уговорила. Кажется, они встречаются…

Дэйши замирает на половине шага, когда шаг получается слишком шумным из-за соскользнувшей обмотки с каблука, кидая настороженный взгляд на всё ещё не отлипающую друг от друга парочку, и кривится от отвращения. Ну, мерзко это! Занимались бы этим за дверями спальни! А не… Дэйши поскорее отворачивается и проскальзывает через не до конца прикрытую дверь. Запасной выход, который по правилам должен быть закрыт. По крайней мере — ночью… Только парочке явно на правила наплевать. Всё равно же в эту часть замка никто не нагрянет с проверкой! Наверное, именно поэтому они сюда и напросились…

Ночь обдаёт прохладой, напоминающей, что весна пусть и вступила в свои права, но ещё не обрела такой силы, чтобы изгнать зиму в тёмное время суток — Дэйши проговаривает пришедшее на ум сравнение, крутит его так и эдак. Потом признаёт годным. Красиво получилось. Во всяком случае — ей нравится. А больше всё равно никто не узнает. По крайней мере — до того времени, когда она всё же решится показать свои почеркушки хоть кому-то… Она замирает на пороге, всматриваясь в тёмное просто из-за затянувших всё туч небо. Может быть, даже и дождик пойдёт… Не хотелось бы, конечно, мокнуть, но зато это увеличивает шансы, что её никто не заметит… Наверное.

К стене, отгораживающей Башню от внешнего мира, Дэйши и не думает соваться. Что там делать? В лес идти? Так побывали уже зимой! И по кладбищу погуляли, и на склеп посмотрели… Так что — нет. Вместо этого Дэйши спускается в подвал, который начинается в одном из сараев, и никак не связан с самой Башней.

Старый, местами с обваливающимся потолком, наводящим на нехорошие мысли о смерти либо от голода и жажды, либо от удушья — в зависимости от того, что наступит раньше — в случае, если он соберётся рухнуть окончательно, заросший паутиной. Знают ли про него мадэ и Наставники, Дэйши не имеет ни малейшего понятия. Но это сейчас, наверное, единственный путь наружу, не связанный с кладбищем и прочими местами. Может, есть и другие, но Дэйши они неизвестны.

…Выбирается она из хода, с головы до ног перемазанная в грязи и облепленная паутиной. И остаётся только надеяться, что пауки не посчитали её пригодной для жилья! Несколько минут пытается счистить с себя хоть часть грязи, но потом машет на это рукой и осматривается. Лес. Точно такой же, как и тот, который за время практических занятий успели изучить вдоль и поперёк. Сырой от тающего снега, с чёрными мокрыми стволами лиственных деревьев. Не очень-то приятный. Особенно если учесть то, что где-то неподалёку явно притаилась как минимум одна мерзость…

Дэйши вздыхает, сосредотачивается и тянется к тому, что появилось в глубине сознания после первого контакта с лалом.

Возмущённое шипение Рао она игнорирует.

Вот как? Мориона качает головой. Ну, разумеется. Лучше же самоустраниться. Как и всегда. И ладно бы дело касалось только вот таких ситуаций, как сегодня, когда приходится выбирать между двумя одинаково близкими людьми… на этой мысли Мориона кривится, отказывая Сае в праве быть близким человеком для Тара. Она этого совершенно не заслуживает. Вот — ни капли! И только то, что именно из-за Морионы они вообще оказались связанными… Мориона встряхивает головой, запрещая себе думать об этом опять… Ладно бы это и правда касалось только их четверых, но ведь и в других случаях Тар предпочитает просто отмалчиваться, сливаясь с тенями. Даже в том кошмарном происшествии минувшей осени он просто остался в стороне! Помогал лечить, да, но никак не высказывал своего мнения по поводу случившегося.

— То есть, ты и правда считаешь, что Сая была права, говоря, что Наставник Миро… — Мориона осекается. Сердце при мысли о том, как бедный Наставник переживает всё, что на него теперь свалилось, сжимается.

— Но ведь и правда в Башне давно уже нет смысла, — тихо и как-то виновато отвечает Тар. Он, как видит Мориона краем глаза, поскольку старается не смотреть на него вообще, сидит, чуть ссутулившись, и явно ожидает, что Мориона устроит ему сейчас разнос по всем правилам. Как будто бы она может так поступить, когда Тар вот такой! — Год от года одарённых детей всё меньше. Тех, что находят сейчас — я не говорю сейчас про семьи аристократов, где условия иные, само собой — едва бы хватило на то, чтобы заполнить один только уровень главной школы магии в столице. И ты это знаешь не хуже меня.

— Но это даёт нам возможность тратить больше времени на работу с каждым отдельным эрии, — так же тихо указывает Мориона. Ругать Тара она не собирается. Пусть даже ей совершенно не нравится то, что он сейчас говорит. Не дождётся. — Разве не так?

— А деньги? Да и…

— Деньги… всё упирается в деньги, не так ли? А то, что мерзость расползается по миру год от года всё сильнее? Это как же? И даже тех магов, что доживают до конца обучения, не хватит, чтобы… — Да. Лучше бы Инья и правда умерла. Можно было бы списать это на неизбежные потери при обучении. Тем более, что с её-то происхождением никто не стал бы разбираться в истинных причинах гибели. Но она выжила… — А то, что небо всё чернее с каждым днём?

— Так тем более стоит отправить их в одно место, где они будут под защитой. Ты ведь не станешь спорить, что в случае чего стены Башни не смогут удержать по-настоящему серьёзные мерзости? Да и…

Да и… Об этом Мориона хоть и обмолвилась сейчас, но ни она, ни Тар не могут не вздрагивать при одной только мысли о… Мориона бросает быстрый взгляд на небо, что виднеется между не до конца задёрнутыми шторами. Небо синее. Глубокое. Без единого облачка. Залитое солнечным светом. И даже не верится, что западная часть даже сейчас, днём, поглощается чёрным. Тем, из-за чего в мире расползаются мерзости, тем, что убивает в магах способность быть, собственно говоря, магами. Тем, что выводит реки из берегов, сталкивает небесные тела и сводит с ума саму магию… Мудрые говорят, что рано или поздно это что-то уйдёт в пределы, недоступные людям даже за счёт магии, но когда это произойдёт? И сколько людей вообще доживут до этого момента? И станет ли мир после этого таким, каким был до?

При таком взгляде на проблему ситуация с Башней вообще становится до смехотворного мелкой. Мориона хмыкает про себя. Надо думать, именно этого настроя Тар от неё и добивался. Она вдыхает, чтобы ответить, но дверь распахивается, заставляя Тара подскочить со стула, едва не запутавшись в бахроме подола своего национального костюма. Мориона внутренне напрягается, но тут же успокоенно выдыхает. Ильм. Весёлый и расслабленный, так, будто бы успело произойти что-то хорошее.

— Дуешься? — один в один повторяет он вопрос Тара. Которого моментально находит взглядом и мрачнеет. Обходит его по дуге и, оказавшись позади Морионы, демонстративно целует её в шею. Тар тут же начинает стремительно краснеть, едва ли не сливаясь с цветом собственных убранных в низкий хвост волос, и отводит глаза. Ещё больше горбится. Мориона чувствует прилив жалости и вины за поведение Ильма, которому, конечно же, жизненно необходимо продемонстрировать Тару, что… Мориона изворачивается и проникновенно смотрит Ильму в глаза. Безрезультатно.

— Считаешь, что не имею права? — ровным тоном интересуется Мориона, сбрасывая с плеча руку Ильма. — Ладно ещё Тар, который в принципе всеми силами старается избегать любых споров, но ты?

— Извини? — немного неуверенно просит Ильм, одновременно кидая на Тара взгляд… Мориона не уверена, что способна понять его смысл. Извинить? Вот ещё! По крайней мере — не сразу. — Но ведь она права. И нам следовало бы поддержать императора и Высших в их решении…

— Я тебе сейчас все волосы вырву! — проникновенно сообщает Мориона, ласково улыбаясь. Ильм бледнеет так, что даже и без того светлые волосы выцветают . Надо бы добить, что ли… — И не только на голове. Имей это в виду, когда выбираешь сторону.

Со стороны Тара доносится странный звук. Мориона скашивает на него глаза и видит, что он покраснел ещё больше. Ох, уж эти араги с их целомудренностью и прочим! До сих пор невозможно поверить, что… Мориона встряхивает головой и ласково улыбается Ильму, обещая взглядом все известные кары. Тот смиренно опускает глаза, и лишь чуть подрагивающие уголки губ выдают его веселье.

Ну, и вот как на него вообще можно злиться?!

Мориона поднимается с диванчика и отходит к окну. Смотрит на начинающий покрываться зеленоватой дымкой лес в тех местах, где лиственные деревья ещё не сдались под напором хвои, и пытается прикинуть, сколько мерзостей выползет на свет, когда земля окончательно прогреется. А ведь земли, принадлежащие Башне, никогда не были особенно подвержены этой заразе… ещё одна причина для того, чтобы убрать «бесполезный» объект — не правда ли?

Но неужели нет никакого варианта? Если поговорить с Дотт или Сьолли и убедить их…

Нет. Не выйдет.

Для пришлых Башня — не более, чем убыточный объект. И никаких вариантов попросту быть не может.

Она делает шаг назад и натыкается на Ильма, который тут же обнимает её, то ли выпрашивая прощения, то ли поддерживая.

Белка вздыхает. Кинув взгляд по сторонам и убедившись, что поблизости никого нет, она ложится на пол и смотрит между б-а-л-я-с-и-н-а-м-и — Белка мимолётно радуется тому, что запомнила, что это такое! — на то, как в лучах солнца танцуют пылинки. Из этого положения виден только небольшой кусочек неба. Чистого, без единого облачка. И можно даже представить, что…

По-хорошему, надо сейчас отправляться либо в библиотеку — ещё раз попытаться найти ответы, почему же мерзости так действуют именно на неё — либо на одну из тренировочных площадок, где постоянно можно найти одну-две ослабленные и самые слабые их разновидности, и попытаться преодолеть себя. Ну, хотя бы в тот самый склеп, где она так прекрасно опозорилась! Но — не хочется. Ничего не хочется. Только валяться вот так, на прогретых солнцем досках, и не думать ни о чём. Ну, разве что позволить себе вспомнить, как проводила таким же образом вечера в Посёлке. Летом там можно было забраться на крышу одного из домов — главное, чтобы хозяева дома при этом не заметили, иначе можно было запросто заработать порку — и смотреть, как солнце медленно прячется за стеной леса… И представлять, как лучи его сжигают ту тень, что день ото дня становилась всё больше, отвоёвывая по кусочку небо… И знать, что впереди много-много — ведь не может же быть так, что тень сожрёт небо, не так ли? Маги этого не допустят… — таких вечеров. До осени и холодов… Белка дёргает головой, выбрасывая ненужные мысли. Прядь волос, которая слишком коротка, чтобы можно было убрать в хоть какую-то причёску, немедленно выскальзывает из-за уха и падает на глаза, вспыхивая рыже-красным, когда на мгновение попадает в полосу солнечного света. Белка сдувает её, прекрасно понимая, что ничего это не даст. Но поднимать руку, да и вообще двигаться лишний раз не хочется. Лень.

Ёкки, устав находиться в реальном мире, растворяется в воздухе — Белка чувствует, как он устраивается в глубине сознания и смеживает веки.

Но что же, всё-таки, делать с мерзостями?.. Может…

Мысль обрывается до того, как получается оформить её в слова — возле окна появляются двое. Белка сжимается, надеясь, что её не заметят. В конце концов, место, где она сейчас лежит, находится достаточно далеко от окна, пусть лучи солнца и достают до него вполне себе свободно. Да и перила с широкими… балясинами не самое плохое укрытие. Нет, конечно, никто не говорит, что она не имеет права находиться здесь. Тем более, что сегодня выходной день. Но… объяснять кому-то, почему она валяется на полу, не хочется совершенно. Так что…

Белка тянется к огню и быстро прорисовывает на ближайшей балясине простую связку из трёх рун, которые тут же обугливают древесину. Даже лёгкий дымок идёт. Белка машет рукой, разгоняя его.

Те, возле окна… Белка прищуривается. Девушку она знает — эта та самая, которую чуть не убила другая эрии старшего года. Та самая, которую, как успела заметить Белка, стараются не замечать все остальные, что сразу же заставило саму Белку начать испытывать к девушке симпатию. Всё же и сама она была во многом в подобном же положении в Посёлке. Пусть и не может обвинять его жителей ни в чём.

В конце концов, они дали ей возможность жить! Пусть так, но тем не менее.

Надо было бы, наверное, подойти к ней и сказать, что нет ничего особенно страшного в подобном. Ведь это даёт массу времени на то, чтобы заниматься тем, что нравится… Белка хмыкает, думая, что не так уж это и ободряет. Да и… Парня она не знает. Видела только его рядом с сестрой Мали, причём он явно старался слиться с окружающей его обстановкой, что у него получалось хуже, чем у второго — того, который с белыми волосами. Прямо, как Мирк. Только ему уж точно надо ещё потренироваться в незаметности… Наверное, эти двое из одной пятёрки. Так Белке кажется.

Ох, как жаль, что они говорят тихо, да и расстояние такое, что… А так интересно, о чём это они говорят! Если судить по жестам, девушка в чём-то пытается убедить парня. А тот явно не хочет ничего слышать. Неужели они… Белка зажмуривается. Нет… в смысле, в этом, конечно, нет ничего такого, но… да и какая разница? Она же не сплетница! Точно! Если они и правда… Белка даже мысленно не может заставить себя произнести это… если это так, то надо перехватить девушку и объяснить ей, что, если их застанут, пойдут слухи и… она передёргивает плечами, вспоминая, как дочка одного из работников шахты в Посёлке была замечена разговаривающей с сыном колдуньи, что учила саму Белку простейшей магии. Ей обрезали косы и скоро выдали замуж за человека из другого городка, а парня и его мать выгнали из Посёлка. Так что…

Девушка повышает голос — Белка слышит требовательные интонации — и тянется к парню рукой. Тот отмахивается небрежно, но девушка отшатывается и едва не перелетает через перила. Белка вскрикивает и дёргается, не зная, что именно собирается сделать — она слишком далеко, чтобы успеть — но помощь и не нужна. Парень удерживает девушку от падения, а потом быстро уходит, явно что-то сказав ей напоследок. Что-то, из-за чего она остаётся стоять возле окна, прижимая руку ко рту.

Проходит не так уж и мало времени: Белка успевает раз десять поменять решение — от намерения броситься утешать девушку до мысли, что лучше остаться на месте и не обнаруживать себя — прежде, чем девушка, ссутулившись и обхватив себя руками за плечи, медленно покидает помещение.

Только после этого Белка рискует подняться. Она отряхивает одежду от пыли, приглаживает волосы, тщательно заправляя прядь за ухо, и, тяжело вздохнув, отправляется в сторону тренировочных площадок.

Возможно, там удастся найти или Мирка, или Бьёра… или кого-нибудь ещё, кого можно попросить о помощи…

Я опираюсь на перила спиной, чувствуя холодок от отделённой лишь рядом деревянных балясин и вычурного — всегда этот стиль казался мне совершенно не вписывающимся в атмосферу Башни, серьёзно! — поручня пустоты позади. Очень ненадёжная преграда, надо сказать. Учитывая то, что перилам не один десяток лет, а ремонт на верхних, не пользующихся особой популярностью ни у эриин, ни у Наставников, этажей… по крайней мере, в таких местах, как это… никогда не был достаточно тщательным. Кое-где он вообще не проводился не менее полувека. Например — здесь. Не, я и не думаю жаловаться. Некоторая ветхость придаёт Башне особый шарм, хотя большинство моих коллег со мной не согласятся ни за что. В лучшем случае посчитают, что я, как и всегда шучу. Ну… я и не планирую разубеждать их в этом. Ни к чему.

Откидываются так, чтобы голова запрокинулась. Лопатки чувствительно вжимаются в дерево поручня... если сдвинуться немного назад, то вполне себе можно перевалиться через перила и пролететь до низа зала… Глупая смерть, не заслуживающая даже того, чтобы… Фыркаю. И что только ни приходит в голову, когда карман едва ли не прожигает медальоном, заключающим в себе Тьму! Верно, это её влияние… Интересно, что бы случилось, найди первым я медальон, посвящённый Смерти… Хотя как раз его среди остальных и не было. Но он просто должен быть! Знать бы ещё где… Вытаскиваю медальон и, подняв над собой, позволяю ему мерно покачиваться на массивной серебряной цепи. Медальон прокручивается, то ловя отсветы всё ещё достаточно низкого солнца крупным морионом. Блики скользят по гранями, впитываясь. Морион… Мори, я знаю, терпеть не может этот камень, в честь которого её назвали. Да и имя терпеть не может. Но мне кажется, если бы она увидела, как камень поглощает свет солнца… жадно, так, словно от этого зависит жизнь… или смерть… то изменила бы своё мнение на этот счёт… Ну, мне хочется в это верить.

Тянусь к камню, заключённому в серебро, магией, пропустив её через ветер. По телу волной прокатываются холод и жар. Сначала зимняя стужа, обёрнутая в такое же прохладное дыхание духа, потом — душный, тяжёлый жар, заставляющий вспомнить про летние ночи на юге нашего края, придавливающие выматывающей жарой. Лишь усилием воли сохраняю спокойствие. Хотя бы внешне, что, к сожалению, мало чем помогает при общении с духами, стихиями и тем, что именно скрыто в медальоне. Но, увы, неудобство от общения со стихиями, погружающими мага в самую свою суть, сохраняется и здесь. А ведь была надежда, что…

В глубине камня царит тишина. Та, которой я старательно избегаю всю свою сознательную жизнь… Задерживаю дыхание, стараясь не сорваться в замешанную на панике и отвращении истерику. Вот её-то мне и не хватает сейчас. Определённо!

Извне я слышу голоса, из-за чего приходится спешно выныривать из… хм… медальона.

Первый, кого я вижу, Наставник Миро. И это уже заставляет меня насторожиться. При том, что после выходки с медальонами… которые, я думаю, он специально оставил в таких местах, где их гарантированно подберёт кто-то из эриин, хотя лично мне подобный подход претит — всё же хозяев для этих вещей нужно подбирать осознанно и… неважно. Суть в том, что после этого Наставник Миро вёл себя практически безукоризненно. То есть — наполовину витая в собственных фантазиях, из-за которых эриин постоянно на его уроках занимаются чем угодно, кроме, собственно говоря, учёбы… И, по сути, я ни в чём не могу его упрекнуть… Ну, если бы у меня была цель сдать его нашим дорогим гостям из столицы, разумеется. Хотя, думаю, тем и намёка бы хватило за глаза...

Следом за Наставником выходят несколько эриин, среди которых я сразу же вижу эрии Инэ. Старшую. Ту самую, которая, крутилась в ту ночь рядом со склепами. Объяснения, конечно, она предоставила, но поверить в них… О, можно было бы, если бы у неё сейчас в сфере стихии, где обычно обитает дух-компаньон, и в самой же её сути не царила такая неразбериха, будто бы…

…Как будто бы у неё опять формируется привязка к духу.

Ну, а что? Вполне возможно, кстати говоря. Учитывая, что медальоны связаны с тем, что при некоторых допущениях можно называть стихиями — помнится, в старых книгах стихиями их и звали… высшими — то вполне логично, что при связи с ними должны проявляться и духи. Ведь иначе контакт попросту невозможен.

Или нет? Как жаль, что об этом попросту нет внятных знаний! Да и… если припомнить, то нечто подобное от эрии Инэ ощущалось весь прошлый год — когда ярче, когда слабее… Да и не только от неё. Были же и ещё некоторые… те самые, что сейчас крутятся рядом с Наставником Миро, кстати говоря. И как я это упустил?! Впору начинать… хмыкаю. Ладно. Надо будет присмотреться к этой компании повнимательнее. Но интересно…

А значит ли это, что и меня в ближайшее время ожидает нечто схожее с её проблемами? А в том, что у эрии Инэ есть проблемы, сомнений нет. Ну, если даже их нет сейчас, то в скором времени они точно проявятся во всей красе! Но…

Дело не в этом. Со своими проблемами эрии будет разбираться самостоятельно, раз уж была настолько неосмотрительна, что подобрала сомнительный медальон… интересно — какой высшей стихие он посвящён? Не могу определить… непонятен вкус магии… Плюс — все медальоны у меня, не считая посвящённых Хаосу и Смерти… и… не удерживаюсь и цокаю языком. Если сложить присутствие эрии Инэ, Наставника и остальных эриин, то на выходе получается, что… Эрии решила поделиться полученными от медальона знаниями? Зачем? Хотя… Киваю. Хороший ход. Наверное, на что-то подобное Наставник Миро и рассчитывал, выводя медальоны в пространство, где до них могут дотянуться чужие руки. Вопрос только в том, понимает ли эрии Инэ и её соученики, что это не их инициатива, а… Или? Медальоны Наставник Миро пустил в дело только нынешней зимой, а, если я всё правильно понимаю, у эрии Инэ её игрушка не менее года… Что — Наставник сначала опробовал один… или два на подопытных? При его-то трепетном отношении к подопечным? Или к Наставнику медальон эрии Инэ вообще не имеет отношения...

Кто б мне на это дал ответ-то…

Отхожу в тень, закутываясь в вихри. Не хватало ещё попасться им на глаза. Нет, конечно, я и отбрехаться могу, или убедить, что хочу присоединиться — тем более, что медальон будет более, чем убедительным аргументом! — но кажется мне, что, по крайней мере, пока что знать обо мне им не стоит. Так что — в тень, под полог ветра. Пусть Атора и недовольна тем, что к ветру сейчас примешивается шлейф стихии Тьмы.

Смотрю, как компания расходится в разные стороны, стараясь не привлекать к себе внимания. Настолько стараются, что наоборот привлекают. Остаётся радоваться, что здесь редко кто бывает. Но надо бы как-то намекнуть, что…

Придумать только — как.

Но, пожалуй, стоит забрать остальные медальоны — благо, я знаю, где они сейчас лежат! — и самостоятельно распределить их между теми, кого я посчитаю достойными. Ну, не Наставнику Миро же это доверять?! Пусть возится с детками и не пытается делать то, что не умеет. Тем более — в присутствии шпионов. Даже если он это и затеял из-за них…

Убедившись, что все разошлись, я направляюсь в северное крыло. Медальоны подождут до вечера, а сейчас я хочу исполнить задумку, на которую меня натолкнули эти детки. Только сторонников надо подбирать… тщательнее. Пусть я и не знаю, по какому принципу эрии Инэ доверяла полученное знание соученикам, но мне кажется, что парочка там явно лишнее. И как бы их знание не вышло ей боком.

И вот эту ошибку я повторять совершенно точно не собираюсь.

— Ильм? — переливчатый голос, от которого у меня привычно начинает сводить зубы, из-за спины заставляет остановиться на половине шага. Я настолько углубился в мысли, что не заметил… Саю?! — Напоминаю, дорогой кузен, что ты терпеть не можешь подобные места.

— Ах, точно! — даже не пытаюсь скрыть улыбку. Сая… Сая улыбается чуть насмешливо, но и настороженно. — Мне же это не свойственно. Исправлюсь, коль скоро так желает прекрасная госпожа…

— Не пытайся выглядеть шутом. Я — не другие. Я прекрасно знаю, что ты… — Сая морщится и не завершает фразу. — Неужели присутствие столичных так выбило тебя из колеи? Разочаровываешь… Тебя Остогт искала.

Киваю, даже не пытаясь что-то отвечать. Да и нечего. То, что Сая терпеть не может Мори в том числе и из-за того, что по её вине не может покинуть Башню, не является секретом ни для кого. То, что я и правда немного не в форме… пусть и не из-за пришлых, хотя и с ними… вернее — с планами Императора и Совета Высших — надо что-то делать… тоже ясно видно той, с кем мы выросли вместе… Так что… Можно было бы поблагодарить за участие, но она же первая после этого меня и проклянёт!..

Мори меня искала? Значит, немного подкорректирую планы. Тем более, что сделать намётки дальнейших действий я могу и немного позже… наверное.

За соседним столом слышится шорох одежды и вздох.

Можно немного порадоваться, пусть это и не красит воспитанную девушку — мучение Мали на сегодня окончено, а вот Белка страдать только начинает! Чтение и письмо даются ей настолько же трудно, как самой Мали — контактирование со стихией.

— Всем собраться перед западным выходом, — раздаётся мягкий голос Наставника Сьолли, заставляющий покрыться мурашками неприязни. Мали понятия не имеет, что не так, но от каждого слова и жеста Наставника Сьолли буквально передёргивает от отвращения. Пусть никаких причин для этого нет вовсе! Ну, не считать же причиной его раскосые красные глаза и такие же красные волосы, выдающие чистокровного жителя восточных провинций! Мали вздыхает, поднимает голову и удивлённо смотрит на то, как Наставник покидает кабинет. Разве занятие…

Мали нехотя выползает из-за стола и плетётся к выходу в то время, как Белка едва ли не светится от счастья. Ну, разумеется! Судя по всему, сегодня ей явно не придётся мучиться, пытаясь записать слова Наставника…

Западный выход, как вспоминает Мали, быстрым шагом идя по длинному полутёмному коридору вместе с товарищами по пятёрке, является вторым по дальности — он выводит на кладбище, от которого буквально рукой подать до леса… и до границы земель, принадлежащих Башне. И это… как она слышала от поваров, когда они с Мирком воровали еду в то время, пока Белка и Эйтана отвлекали мадэ, а Бьёр стоял на стрёме… Мали внутренне обмирает от того, какие слова использует… неважно. Важно то, что находиться настолько близко от границы может быть опасно — сюда забредают разные личности, с которыми лучше не встречаться — вроде тех, что появились в этих местах осенью, про которую все либо говорят намёками, либо не говорят вообще… но суть Мали уловила, впрочем. И теперь хорошо понимает неприязнь Шаэри к этой Оссор… В любом случае забредших сюда людей нужно обходить стороной. А ведь есть ещё и мерзости. И не те, которые, как сказала Дэй, ослаблены специально, чтобы можно было на них тренировать эриин, а по-настоящему опасные…

Так что место, куда они идут, Мали категорически не нравится. Только вот вряд ли кто-то станет прислушиваться к её словам…

Спустя несколько минут они впятером стоят на очищенной от снега дорожке, ведущей к одному из склепов. Холода вопреки опасениям Мали не ощущает. И, кажется, в этом заслуга мадэ Эствая, которого, по мнению Мали, совершенно незаслуженно считают… слишком мягким и нерешительным. Но Мали ни капли не сомневается в том, что кто-то другой на его месте и не подумал бы избавить подопечных от холода!.. Да именно что не подумали! Вон, стоят, рассматривают склепы, вообще не обращая внимания на подопечных! Жаль только, что старания мадэ Эствая не унимают прошибающую тело дрожь. Впрочем, виновато в этом кладбище, а не…

Мали обхватывает себя руками за плечи.

— Итак. Сегодня ваше первое практическое задание, — текучий голос Наставника звучит едва ли не над ухом, от чего Мали не подпрыгивает лишь потому, что Белка делает это вместо неё. Впрочем, она тут же принимает вид, будто бы ничего такого и не произошло… Практика? То есть… В голове моментально мелькают все темы, посвящённые мерзостям, которые они до сего дня изучали. Это значит, что… — Особо впечатлительных успокою, — лёгким тоном сообщает Наставник Сьолли, явно находя это всё забавным, — бороться с мерзостями сегодня вам не придётся. Лишь рассмотреть и назвать уязвимые точки и то, как бы вы их уничтожили. Помните, что теория не отражает всего, что может случиться с вами в процессе изгнания. Так что не стоит возлагать на стандартные схемы, которые описаны в учебниках, много надежд.

Те самые схемы, идеальное знание которых тем не менее Наставник Сьолли требовал от каждого из эриин? Зачем тогда стоило их учить?..

Тем временем Наставник кивает мадэ, и те коротким жестом проводят по двери склепа. Мали успевает различить две руны, но смысл их сочетания… ускользает. Они ещё не изучали подобного, к сожалению. Впрочем, вероятно, это что-то вроде отпора замка — створки начинают медленно расползаться в стороны. Изнутри тянет холодом, но Мали не может с уверенностью сказать, что это реальное ощущение, а не порождение её воображения. Мадэ тем временем отходит немного в сторону и замирает.

Мали перехватывает вопрошающий взгляд Эйтаны, пожимает плечами и делает шаг назад, с намёком посмотрев на Бьёра и Мирка. Те повторяют жест, едва ли не синхронно шагая внутрь склепа.

Тишина.

Как будто бы их и вовсе никогда не существовало в мире. И… И что теперь? Ждать или...

Додумать Мали не успевает — её и Эйтану хватает за руки Белка и тащит вперёд. Вырваться из её хватки не удаётся, так что спустя несколько шагов они втроём оказываются внутри склепа, который, кажется, моментально начинает давить собой на плечи и ввинчиваться в мозг через уши и глаза… Мали зажмуривается, зажимает рот вырванной из хватки Белки ладонью и едва ли не падает на пол.

Спустя несколько ударов сердца, впрочем, всё успокаивается. Мали выпрямляется и оглядывается. Склеп. Обычный склеп, каких полно в империи. Не самый дорогой, но и не дешёвка, рассчитанная на пару-тройку десятков тел. Возможно, даже именной… Пустой только — ни урн, ни саркофагов, ни скамьи для посетителей, желающих пообщаться с душами умерших, ни «стены», как правило, состоящей из списка достижений ныне мёртвых и дорогих им предметов… Просто голые стены, ниша и… всё.

Точнее — не всё.

Мали застывает на месте, понимая, что темнота в дальней части склепа, где по обычаю устанавливается сложная система зеркал для ловли солнечного и лунного света, вовсе не следствие того, что там нет свечей. Нет. Темнота… движется, растёт и… распадается на отдельные сгустки.

Мали не успевает даже понять, как так получается, что темнота в одно мгновение оказывается на расстоянии буквально пары шагов от неё. Мали только всматривается в хаотически мечущиеся в сердцевине этого… этого белёсые искры и… И намечает точки, по которым следовало бы ударить… если бы было — чем. Потому что стихия пусть и приближается к сознанию настолько, что Мали кажется, что они едва ли не становятся с нею единым целым, но при этом Мали понимает, что это никак не сможет обернуть Воду в оружие. Сейчас.

Но места для удара она выделяет едва ли не автоматически, вспоминая всё, что рассказывал Наставник Сьолли на уроках.

В отличие от Белки, которая даже не попыталась призвать сейчас своего огненного духа, и просто сжалась в комок и, обхватив голову руками, раскачивается на одном месте, поскуливая.

Испугалась? Она?

Мали медленно отводит взгляд от темноты, боясь выпустить её из поля зрения.

— Всё в порядке, Мали, — Бьёр, в кои-то веки снисходя до разговора, шагает вперёд. — Видишь — на полу линия? Они не могут через неё переступить. Так что помоги Белке.

— А задание Наставника? — Мали опускается на колени рядом с Белкой и берёт враз заледеневшие ладони рыжей в свои. Белка вздрагивает и неуверенно поднимает голову. Золотисто-рыжие глаза сейчас почти чёрные от съевшего радужку зрачка. Сбоку появляется Эйтана, вытаскивая из кармана юбки флакончик с… чем-то. Мали понятия не имеет — что это, но стоит только Белке сделать глоток, как она начинает приходить в себя. Медленно, но всё же. Мали косится на опустевший флакончик. Эйтана пожимает плечами и улыбается, никак не объясняя. Только приобнимает Белку и держит так, пока та медленно перестаёт дрожать.

— Сейчас рассмотрим и решим, что отвечать, — легкомысленно пожимает плечами Мирк. На появившихся в склепе эриин из других пятёрок он подчёркнуто не обращает внимания.

О! И правда. Почему бы и нет?