Выполняя уговор (1/2)
Темной-темной ночью, в темной-темной комнате, на тёмной-тёмной кровати, спала девушка с тёмными, если не считать светлых корней, волосами. Укрывшись одеялом с разноцветными лошадками, она ворочалась, всхлипывала и била руками.
Смазанная помада, подтёки туши под глазами и на щеках, пустая бутылка вина на столе, осколки бокала на полу и сотни непрочитанных сообщений на телефоне. Так, для Оли закончилась ссора с молодым человеком. И всё бы ничего, но у девушки был ритуал успокоения: перебирать семейные безделушки из старой шкатулки. И в этот раз он закончился договором на алой крови и порченом железе.
Так, я и пробудился.
Чёрным дымом бесшумно просочился из трещин иссохшей древесины шкатулки, прополз по стене и потолку, не оставляя следов. Аккуратно обнял свою освободительницу и впитал её тревоги.
Как много обиды из-за такого пустяка. Но это простительно, Олечка ещё так молода и неопытна, не способна видеть людские души. Она и свою не познала. Куда ей до чужих.
Моими стараниями она успокоилась, зажала одеяло между коленей, и комната, наконец, наполнилась звуками умиротворённого сопения.
Всё было понятно.
Я покинул комнату через щели в окне, обратился вороном и улетел, не стесняясь каркать, потому что мне так хотелось.
Свобода пьянила. Хотелось кружить в ярких огнях и вдыхать запахи нового мира. Конечно, сталь, бетон и бензин испортили вкус, но сделали аромат более концентрированным. Каждый вдох ощущался чётко и внятно, вызывая лёгкое подрагивание на кончиках перьев. Но дела не ждали.
Сделав круг над домом, я улетел за пару километров, приземлившись на остановке, где обратился мужчиной в кожаной куртке и синих джинсах, так я понял нынешнюю моду. Там как раз отдыхал человечек. Ему было хорошо. Настолько, что он намочил этим “хорошо” свои штаны. Но это не важно. Главное у не с собой было это замечательное изобретение: телефон.
Двенадцать восемьдесят шесть и доступ получен.
Я заказал такси.
Моё дело как раз катилось по этой дороге.
Бело-жёлтый седан подъехал через четыре минуты.
— Здравствуйте, — изучая меня через зеркало заднего вида, поздоровался молодой человек.
— Доброй ночи, — ответил ему, добавив доброжелательный кивок. И развалился на заднем сиденье.
— Жуковский двадцать три? — уточнил водитель. В его голосе было слышно еле заметное волнение, когда он назвал адрес, и это было совершенно неудивительно. Так и должно было быть.
— Да.
— А подъезд какой?
— Шестой.
Выдохнув, молодой человек нажал на газ. Он вёл дерзко, быстро, гнал, но всё равно тормозил на каждом светофоре, словно какая-то неведомая сила нарочно зажигала красный огонёк.
— Богдан, прошу, давайте поспокойнее. В такой час не спешат, — нарушил я тишину.
— Откуда вы знаете, как меня зовут? — обернулся водитель.
Зрачки его заметно расширились, голос задрожал.
— Так, в приложении написано, — успокоил я паренька, показав экран телефона.
— А, — и снова с облегчением выдохнул молодой человек.
— Вы очень напряжённый. Всё хорошо?
— Да… Нормально… Просто… Устал…
— Тогда, может, стоит закрыть смену? Я могу вызвать другое такси.
— Не, не. Я, это… Морально устал. С девушкой просто ругались, вот и вымотался. А она как раз там же где и вы живёт, вот и вспомнил про эту дуру.
— Любите её?
— Да какое там, мы, считай, только начали. Так-то она, с одной стороны, прикольная, но вот эти её загоны…
Я усмехнулся, словно сочувствую парню, и интригующе добавил:
— Это потому что она у тебя одна.
Парень клюнул. Ему захотелось продолжить разговор. В его голове всколыхнулась эта идея. Она и до этого сидела там, но ему никогда не хватало смелости.
— А у вас несколько?
— Да. Это не даёт заскучать и держит в тонусе.
— А не боитесь, что спалят?
— И что тогда? — усмехнулся я. — В лучшем случае меня ждёт качественный секс. Когда женщина ревнует, она старается лучше. В худшем — придётся искать новую пассию. Круговорот дам, если ты понимаешь, о чём я.
Богдан уплыл в мир фантазий. Нет, в них, фантазиях, нет ничего плохого, наоборот, полезно помечтать, даже о чём-то недосягаемом, главное — не делать этого слишком часто, а то можно стать заложником этих фантазий, и они обратятся кошмаром. И вот Богдан такой. Он мечтает быть альфа-кабелем и пытается им быть. Поэтому наш разговор распылял его до неприличного возбуждения.
— И сколько их у вас?
— Ну, давай считать, — начал я подливать масло в огонь. Выставил ладонь и начал загибать пальцы. — Настя с большой грудью, Кристина с маленькой, Даша — рыжая, обязательно должна быть одна рыжая. Женя — разведёнка с ребёнком, и это ей только на пользу. Вероника живёт рядом с работой, — загнул я последний палец. — Ровно пять получается. Смотри-ка, как удобно. Ровно на одну руку посчитать. Так и с женщинами, кстати. Они должны быть удобными и закрывать потребности, понимаешь?
— Конечно, — уверенно закивал Богдан. Хотя он ни разу не понимал, потому что пять женщин у него и в мечтах не бывало.
— Вот и подумай, а твоя подружка удобная?
— Ну, у неё квартира есть. И сиськи ничего такие.
— И что будешь делать?
— Помирюсь, не платить же за хату, — заржал Богдан, словно конь в ожидании спаривания. — Ну и есть у меня одна блонди на примете, — добавил он и уставился на меня в зеркало заднего вида.
Я молча кивнул, украсив одобрение улыбкой.
***
Бело-жёлтый седан подъехал к самому входу.
— Ну всё, приехали, — обернулся Богдан. — У вас безнал.
Но меня на заднем сидении уже не было.
— А где? — удивился молодой человек.
— Тут, — позвал я его с переднего пассажирского.
Обернувшись, он сразу угодил в ловушку, посмотрев мне в глаза. Его сознание тут же поплыло. Тело стало мягким. Он упал на сидение сонной тушей и отключился.
Я обратился чёрным дымом и окутал тело. Теперь оно было полностью под моим контролем.
Мы вышли из машины. Удержать равновесие такого большого куска мяса было крайне непросто. Шаги давались с трудом. Мы падали и вновь вставали. Но всё-таки добрались до подъезда, в котором была квартира Оли. Дверь была размагничена, а лифт уже ждал. Мы поднялись на последний этаж, вышли на черновую лестницу, свесились с перил, и Богдан полетел вниз.
***
Утреннее солнце било своими лучами через окно. На столе предательски зазвонил телефон. Оля приоткрыла глаза. Её сонное личико выражало удивление и смятение, словно это происходило первый раз, а не каждый день её жизни, кроме выходных и праздников. Но тут будильник затих. Мягкая лапка с шершавыми подушечками прекратила этот раздражающий звон. На столе сидел огромный, лоснящейся красотой и уверенность чёрный кот.
Это был я.
Оля замерла, протёрла глаза и уставилась в глаза моему урчащему великолепию. Но, через пару секунд, видимо, осознав, что никакого кота у неё нет, забилась к стене, прикрывшись подушкой.
Я смотрел на неё редко моргая, не скрывая наслаждения от бушевавших в её похмельном сознании эмоций.
— Кыш, — ничего лучше не придумав, выдала Олечка.
— О-ля-я, — промурчал я, — ну какое “кыш”?
Продолжая обнимать подушку, она засунула палец в ухо и начала там шебуршить.
— Тебе не показалось, — пришлось пояснить новоиспечённой ведьме.
— Не, не, не, — всё крепче сжимала подушку девушка.
Одним ловким и грациозным прыжком сменил локацию и присел на краю кровати.
— У тебя её глаза, — нагнал интриги и пошёл в атаку, начав тереться о подушку.
— Чьи глаза?
— Ну погладь, — лизнул я кончики пальцев. — Любавы.
— Чьи?
Олечкина рука, самовольно, пошла по шёрстке, ведь нельзя не погладить такую красоту.
— Прабабки твоей.
— Не знаю я никакую прабабку.
Девчушка взяла себя в руки и убрала ладонь.
— А украшения её носишь.
Она украдкой взглянула на шкатулку, затем на меня. Оглядела комнату и снова на меня.
— Я не понимаю…
— Разве ты не замечала, что с тобой иногда происходят удивительные вещи? Это всё не просто так. Это потому, что ты особенная. Ты ведьма, Оля, как твоя прабабушка. А я фамильяр служу ведьмам верой и правдой.
— Да какая я ведьма?! Я бариста. И мне на работу надо.
Оля вскочила с кровати и побежала в ванную. Я пошёл за ней и сел у входа, молча наблюдая.
Увидев своё отражение, бедняжка ужаснулась и принялась смывать последствия вчерашнего какой-то жидкостью из баночки.
— Что? — обернулась она на меня, продолжая водить белым мягким кружочком по лицу. — Ну что?!
— Тебе стоит перестать сомневаться в себе.
— Чего? Я не сомневаюсь. Ты говорящий кот-психолог что-ли?
— Я твой друг, твой меч и твой слуга, — приукрасил я, где-то на треть, наши с ней отношения.
— Тогда исчезни. Друг, меч и слуга.
Настроения Олечки были понятны. Удивлена, раздражена, напугана. Я отступил. Вернулся в комнату и уселся на окно, понаблюдать, как обстоят дела внизу. В ванной зажурчала вода. Потом фен. И вскоре показалась и сама Оля. Бросив на меня секундный взгляд. Она схватила со стула джинсы и вступила с ними в схватку, пытаясь натянуть.
— Тебя совершенно не волнует говорящий кот в твоей квартире, — решил я продолжить разговор.
Внутри она кипела, но виду старалась не подавать, отгоняя прочь и фантазии, и правду на этот счёт.
— Я знаю, что это не сон, но и быть этого не может. Значит, я просто сошла с ума на нервной почве. Вчера был тяжёлый день. Сейчас я пойду поработаю, и всё пройдёт. А если нет, придётся идти к врачу.
— Ты не больная. Ты ведьма.
— Я так доктору и скажу. Наверняка от такого уже есть таблеточка.
— Оля…
— Изыди!
— Не выходи пока на улицу.
Она сорвалась с места, схватила с окна пульверизатор и начала поливать меня отвратительной холодной моросью. А эта форма такого не выносит. Я зашипел и ретировался под кровать, продолжив выражать недовольство уже оттуда.
— Там и сиди, демон подкроватный.
***
Когда глупая девка ушла, я вылетел в окно и сел птицей на ближайшее к выходу дерево. Через пару минут и Оля выскочила из-за металлической двери.
К этому времени Богдана как раз закончили собирать с придомовой территории.
— Боже! — выпалила ведьмочка, впечатавшись в стену и закрыв лицо руками.
— Гражданочка! — отвлёкся на крик полицейский. — Ну не смотрите вы. Тут ничего хорошего. Либо туда, — показал он за спину, — либо обратно, — намекнул на дверь. — Не мешайте работать.
Видя, что страх её парализовал, страж порядка взял дело в свои руки и провёл Олю за оградительную линию.
— Идите, — подтолкнул он её напоследок.
И Оля пошла, волоча ватные ноги до ближайшей скамейки, где села и зарыдала, закрыв лицо руками.
Второй акт начался. Я обратился котом и пошёл успокаивать свою ведьмочку. Запрыгнул ей на колени, подставил морду под ладони.
— Ты об этом говорил? — спросила она, утерев нос и начав почёсывать за ушком.
— Ага.
— Это он из-за меня так?
— Из-за себя.
— Богдаша… Он хотел стать киберспортсменом и уехать на Бали…
Оля постепенно успокаивалась. Перестала дрожать, а вскоре и плакать.
— Так что я, правда, не псих?
— Ты ведьма, Оль.
***
Уже несколько дней мы жили отвратительной, скучной, жизнью обычных людей. Ведьма продолжала изображать из себя человека. Ходила на работу и смотрела сериалы. Недавно приходил полицейский, расспрашивал про Богдана. Со страху Оля выложила всё: что они недавно начали встречаться, что поссорились, что понятия не имела, зачем он прыгнул. Показала всю переписку. Но, естественно, там не было ничего интересного. И дальше снова однообразная жизнь.
Так больше продолжаться не могло. Нужно было действовать. Поэтому в очередной день я вошёл в кофейню и запрыгнул на прилавок. Конечно, Оля меня не заметила. Она уткнулась в экран своего телефона и бессознательно тыкала в него пальцем. В два часа дня никому не нужен кофе, хоть с пенкой, хоть без.
— Мне двойные сливки. Подогреть и вспенить, — потребовал я.
— Котам не наливаем, — подняла глаза Оля. — И вообще кыш, ты антисанитарийный.
— Это твоя квартира антисанитарийная.
— Кыш, я тебе сказала. Ты же обязан слушаться.
— Я не слушаюсь, я подчиняюсь. Так что либо гони силой, либо наливай сливки.
— Бесплатно не наливаем.
Я пододвинул по прилавку бумажку с цифрой в тысячу:
— Сдачи не надо.
— Откуда у тебя деньги?
— Девушка, вы будете разговоры разговаривать или работать?
— Ты дурак? Уйди.
— Я буду жаловаться, мяу!
Книга жалоб, из уголка покупателя, воспарила, и, махая обложкой, приземлилась на прилавок, между мной и это грубой баристкой. На пустой странице начали проявляться буквы: “Требую принять меры. Сотрудница Ольга грубо общается, хамит, отказалась выполнять заказ”.
— Ты чего?
— Сливки, быстро, — стукнул я лапой по столу, но получилось совершенно бесшумно.
— Меня теперь наругают, — возмутилась Оля, но приступила к работе. Ещё и оштрафуют. Глупый, глупый кот.
Сливки оказались на столе. Тёплые, жирные, сливочные. Услада для языка и брюха.
— Ты же мой друг, меч и слуга. И где тут это всё?
— Скажи, Оля, как меня зовут? А?
Девушка опешила, пытаясь вспомнить. Глазки забегали то вверх, то вниз, то на меня. Руки зашебуршились под столом.
— Как? — робко спросила она, закончив мяться.
— Это ты мне скажи, ты должна дать имя.
Оля подумала пару секунд и выдала:
— Дымок… Нормально?
— Сгодится, — ухмыльнулся я.
— Теперь мы снова друзья, Дымок?
— Друзья. И как друг, предлагаю тебе заварить самый большой и вкусный кофе, выбросить этот рабский фартук и пойти уже отсюда.
— Ага, а кушать я, на что буду? Денюшки то я не печатаю.
Обожаю деньги. Сколько душ они погубили, сколько хаоса принесли. Сколько братьев было предано, дочерей продано, королей свергнуто, измен прощено, народов порабощено, империй построено и уроков не усвоено. Эти невидимые оковы, который каждый желает примерить, натворили немало. Но всё то зло меркнет, перед предсказуемостью, которую они даровали. Деньги — обоюдоострый меч, дарованный первым шаманом первому вождю. И, боюсь, лучше уже ничего не придумают.
— И это всё, что тебя держит? Пара монет?
— Ну извините, я как ты не могу питаться голубями или крысами, или чем там ещё.
— Тебе доступны сокровенные знания поколений женщин твоей семьи. Секреты природы, духов и людских сердец. Стоит только начать.
— Начать, говоришь…
Оля взяла чашку и начала водить над ней ладонью, приговаривая:
— Ляськи-масяськи, сиськи-масисьски, призываю я духа с огромной пиписькой. Дух приходи, в стакан деньгами напруди, — выдала ведьмочка и ехидно улыбнулась.
Девочка шутила, но тот мир шуток не понимает. Дверь открылась, и в кофейню зашёл он. Бритоголовый качок в майке и шортах. Казалось, его голова росла сразу из плеч. Дверной проём оказался для него узковат, поэтому амбалушка слегка повернул корпус, чтобы протиснуться.
— Кофе… Чёрный… Большой… — просипел мужчина, буквально рухнув на прилавок.
Он держался за голову и пытался собрать глаза в кучу, но у него не получалось.
— А может, лучше возьмёте чай? — предложила Оля, глядя на явно изнывающего бедолагу.
— Ты дура, не? Ко-фе.
— От похмельного синдрома лучше всего подойдёт иван-чай с ромашкой, мятой и чабрецом. А через пару часов можно и кофейку бахнуть.
Лысый замер. Размышления давались ему с трудом, и девушка решила помочь:
— Я с утра не лучше была.
Посмотрев на Олю, на её испуганную, но искреннюю улыбку, мужчина принял решение:
— Пох… Давай, — сказал он и рухнул головой на руку, лежащую на прилавке.
Бариста принялась за работу. Насыпала травки в пакетик, пакетик положила в стаканчик и, залив всё сверху водицей, начала бултыхать, а в конце кинула лёд.
— Прошу. С вас двести восемьдесят рублей.
Лысый взял стакан и сделал большой глоток.
— Я добавила кубик льда, чтобы вы не обожглись, — предупредила Оля, хотя это было уже не важно. В её глазах так и читалось: “только бы не обжёгся, а не то выплюнет всё это на меня”, но обошлось.
Облегчённое “Пф-ф-ф”, вырвавшееся вместо “спасибо”, стало подтверждение качества напитка. Лысый достал из заднего кармана несколько мятых купюр, выбрал фиолетовую и положил в кружку, с которой игралась Оля.
— Сдаха за напряг, — пояснил он, уже удаляясь.
Как только человек ушёл Оля посмотрела на меня.
— А ты весьма талантливая.
— Да чего уж там, просто видно, что человеку плохо, а я знаю, как с таким бороться, — отмахнулась ведьма. — Делов-то.
— Да я про то, что ты чашку заговорила, и так быстро получила желаемое.
— Чего?! — заметала Оля взгляд то на выход, то на чашку, то на меня. — Так это оно?! — Добавила она тыканье пальцами. — Ну нет, да я прикалывалась. Сяськи-масяськи же?!
— Голос ведьмы — серьёзный инструмент, — предупредил я. — А твоя шутка была воспринята как неверие. Видимо, поэтому твою просьбу исполнили так быстро. Чтобы доказать, что свою силу. Остаётся надеяться, что ты никого не оскорбила. Но, на всякий случай, стоит провести ритуал благодарности.
— Шоколадку подарить?
— Почти. Ты купи свечи, только из натурального воска, уголь, мел, соль, сушёную лаванду, нож, лучше два. А остальным займусь я.
— Не хило так.
***
Окна нараспашку, ведь мы ждём гостей. Лунный свет для них дорога. Чёрный круг им стол, свечной воск — скатёрка. Солью мы запрём замки, чтобы не мешать соседям. Будем тихо пировать, знакомиться. Сядут духи по свечам, будут вкусно кушать, нашу ведьму слушать, как говорится.
Оля всё приготовила, как было написано во вручённом ей гримуаре. Толстая книжка, сшитая ещё до меня, была обёрнута кожей, почерневшей от пожара. Опалённая, разбухшая от влаги, поеденная мышами, но всё равно бережно сохранившая знания поколений предков.
— А это точно обязательно? — спросила Оля, выглянув из ванной. Она смотрела на меня нахмурившись, думала, что это выведет на чистую воду, но я и так ей не соврал.
— Только фамильные украшения.
Она цокнула языком и снова скрылась. Вышла через минуту. Как и было велено, Нагая, только в серебре и золоте. Но зачем-то накрасилась. Для начала всё было неплохо. Внутри она вся дрожала. И, надо признаться, я тоже. Давно я не присутствовал на ритуалах. А знакомство может пойти не по плату в любой момент. А Оля совершенно не подготовлена. Но она потомственная ведьма не последних кровей. Её должны узнать и принять.
— Мне что-то не по себе, — призналась девчушка, прикрывая тело руками. — Холодно. Можно хотя бы халатик?
— Садись, успокаивайся, настраивайся.
— Может, не надо? Так поживу.
— Поздно, Оль. Тебя уже заметили.
Громкий щелчок эхом разрезал воздух в квартире. Девушка вздрогнула. Её сердечко заколотилось.
— Это что? — прошептала она.
— Помнишь я просил выключить всё из розеток. Под “всё” я имел в виду вообще всё. А ты оставила холодильник, чайник и даже фен не вынула. Оля, электричество нам не друг, запомни. Оно раздражающе стрекочет и колется.
— Извини, — улыбнулась девушка, делая неловкий вид. — А что мы приносим в жертву, кстати?
— Пустяк. Голубя.
— Фу-фу-фу, я не буду трогать мёртвого голубя.
— Не переживай. Он живой.
— Фу! Нет! Нет, нет, нет! Никаких убийств, — взбунтовалась ведьма и побежала включать свет.
— Оля! Олечка, этим птицам суждено стать жертвой.
— Я не буду! Не буду.
— Тогда вся жизнь твоя пройдёт в череде неудач, болезней и горестей. Поверь. Я такое уже видел. Если ведьма пробудилась и отказалась исполнять правила, ничего хорошего её не ждёт. Ты же ешь мясо? Значит, косвенно участвуешь в убийстве, но это необходимо для твоего выживания. Так и тут. Это необходимость. Иначе тебе будет очень плохо.
— А надо было раньше о таком предупреждать!
Глупая ведьма. Глупая мать ведьмы, глупая бабушка ведьмы. Они отказались от своего прошлого. Не передали знания. И теперь страдают.
Понадобилось немного времени и чашка чая с травами, но вскоре девушка, снова была в строю.
— Ладно. Давай накормим этим твоих духов, — села она с боевым настроем. Немного гневная, но это было даже к лучшему. Ей придало смелости. А гостей заставит уважать и даже бояться.
— Не из руки, я эту птицу с помойки принёс, — поправил я, когда Оля занесла нож, чтобы пустить себе кровь. — Болезни никто не отменял.
Зажмурившись, как можно сильнее, так, что глаза начали болеть, ведьма полоснула себя по плечу. Кровь, густыми каплями медленно потекла предплечью. Собрав её пальцем, она повела им по телу, рисуя узор. Произвольные линии сочетались с обязательными. Так, она выпускает свою силу. Показывает кто она. Приманивает и интригует духов. Уже в этот момент. Поток ветра заиграл с пламенем свечей. Это гости толпились у входа, ожидая приглашения.
Следующая порция крови отправилась в центр чёрного круга. Это чтобы все точно знали, куда им нужно садиться. А третья окропила жертву, и теперь никто не усомнится в том, что именно она принесла её в дар.
Оля схватила голубя за шею. Бедняга бил крыльями, разбрасывался перьями и уру-рукал, как только мог. Ветер пустился в пляс, гоняя по комнате принесённые с собою листья.
— В доме скучно без гостей, заходите же скорей. Всем хозяйка нынче рада, у хозяйки юбилей. Угощайтеся костями кто зубами поцелей. Есть ещё и потроха, и хрящёвая уха. Добрым душам сердце. Злым — с перцем. Кто с хозяйкой будет дружен, с тем и горы вместе сдюжим. А кто козни строит, тому муки устроят, — проговорила Оля, размахивая птичьей тушкой в разные стороны.
Ветер завыл, задул ей в спину, разбиваясь на два потока. Свечи затрепетали, но вместо того, чтобы погаснуть, разгорелись сильнее.
Оля поморщилась, её руки дрожали, но духом она уже решилась. Крепко сжав рукоять ножа, она вонзила лезвие в птицу, подожгла перья и, кинув трупик в центр круга, повторила слова.
Конечно, нужно было сделать наоборот. Сначала огонь, и уже спустя пару секунд нож. Но молодая ведьма волновалась, и ей простили эту оплошность. В конце концов, дело она сделала.
На секунду голубь вспыхнул ярким пламенем, а после стал гореть значительно слабее, буквально истлевая на глазах.
Олю трясло. Глаза закатились, изо рта пошла пена. Но это нормально, для первого прикосновения к тому миру.
Всё кончилось быстро. Птичка стлела до горки пепла, ведьмочка потеряла сознание, духи ушли довольными, а я обратился в человека, уложил девушку на кровать, прибрался и улетел на прогулку.
Прода: Выполняя уговор (2/2)
