Как то один сотрудник в возрасте рассказал историю из советского прошлого
Советское время. Завод «Прогресс». Столовая №3 – цитадель борща, котлет-«подошв» и вечного дефицита туалетной бумаги. А напротив, будто насмешка, возвышалось общежитие №5 – женская общага, трехэтажная крепость, откуда на мир смотрели глазами студенток, медсестер и работниц конторы.
Между столовой и общагой зияла зловещая зона – глухой бетонный угол котельной. Это была «Зона Отлива» после плотного обеда. Мужики, подкрепившись сомнительной снедью, спешили туда, чтобы «отметить Ниагарский водопад», как они деликатно выражались. А из окон общаги, особенно со второго и третьего этажей, открывался… специфический вид. Иногда одна-две любопытные обитательницы, за неимением телевизора, наблюдали за процессом, как за экзотическим ритуалом инопланетян. Иронизировали, краснели, ворчали.
Бригадиру Феде, человеку с юмором и чувством справедливости, это надоело. «Цирк, а не жизнь! – ворчал он, доедая кисель. – То ли дело в прошлом году, когда туалет работал! Теперь – как обезьяны на показ! И эти… смотрительницы!»
Идея созрела в пылу праведного гнева и после третьей стопки «чая» у слесаря Коли. На свалке запчастей Федя отыскал сокровище – метровый отрезок **нового, ярко-желтого резинового пожарного рукава**. Гибкий, упругий, жизнерадостного цвета. Дома, в тайне от жены, Федя совершил подвиг инженерной мысли. Из плотно скатанной тряпки и изоленты он соорудил на одном конце рукава внушительную «головку», старательно обтянув ее черной изолентой. С другого конца оставил отверстие. Шедевр был готов. Он умело сворачивался и прятался в просторных ватных штанах Феди.
Настал день Х. Обед. Борщ. Котлета. Компот. Коллективное движение в сторону «Зоны Отлива». Из общаги, как по расписанию, в двух окнах третьего этажа замелькали силуэты. Началось.
Мужики заняли свои привычные позиции у стены. Начался привычный ритуал. Федя занял место чуть в стороне, на самом виду. Он делал вид, что возится с застежкой, кряхтел, изображал неудобство.
«Федь, затянуло?» – пошутил сосед.
«Щас, щас… нелегкое это дело…» – мрачно отвечал бригадир, копаясь в штанах.
В окнах общаги движение усилилось. Появилось еще несколько лиц. Заинтересовались. Что там у бригадира? Застряло что-то? Федя изображал титанические усилия.
И вот… он начал извлекать. Медленно, с усилием, сантиметр за сантиметром. Из-под телогрейки показался ярко-желтый кончик. Потом еще. И еще. Глаза в окнах общаги округлились. Шепоток за окнами превратился в приглушенный гул. Общага начала бурлить, как растревоженный улей. На всех трех этажах в окнах теперь были зрительницы. Кое-где даже бинокли появились (видимо, медсестринские).
Федя, наконец, извлек ВСЕ. Полный метр сияющего желтого «достоинства» с внушительной черной «головкой». Он вальяжно занялся делом, демонстративно отвернувшись к стене, но так, чтобы процесс был виден наилучшим образом. Желтый шланг внушительно колыхался.
В общаге началась тихая паника. Одни девчонки в ужасе прикрывали рот, другие тыкали пальцами, третьи отпрянули от окон, четвертые, покраснев, но не в силах оторваться, продолжали смотреть. Шепот превратился в возбужденный гул. «Господи!», «С ума сошел!», «Никогда такого не видела!», «Да он… он же… коня заткнет за пояс!» – долетали обрывки фраз.
Федя, с достоинством завершив «процесс», сделал паузу. Настал кульминационный момент. Он повернулся к общаге, демонстрательно взял свой ярко-желтый «агрегат» и… решительно **шлепнул** им об острый бетонный угол котельной! *Хлобысь!*
Звук был сочный, резиновый, гулко разнесшийся в тишине.
**Эффект превзошел все ожидания.**
В окнах общаги творилось нечто. Девушки **буквально** попадали. Одна, вскрикнув, исчезла из виду, видимо, сползла по подоконнику. Другая, державшая кружку, выронила ее – звон разбитого стекла добавил перцу. Третья, слишком высунувшись, чуть не выпала, ее еле удержали подруги. Остальные, как подкошенные, резко отпрянули от окон, оставив проемы пустыми. На секунду воцарилась гробовая тишина, нарушаемая только приглушенными вскриками и шумом падающих тел внутри общаги.
А потом грянул хохот. Дикий, мужской, рвущий животы хохот Фединых товарищей. Они, поняв весь трюк, катались по сугробу, тыкая пальцами в общагу и в Федю.
«Федь! Да ты гений!» – выдохнул слесарь Коля, вытирая слезы.
«Видала, как девки-то попадали?! Как мухи!» – заливался токарь Витя.
Федя, торжественно сворачивая свой желтый рукав, скромно поклонился в сторону опустевших окон:
«Пожалуйста, дорогие зрительницы! На сегодня представление окончено! Следующий сеанс – после ужина!»
Больше в окнах общаги напротив «Зоны Отлива» никто не сидел. Во всяком случае, при Феде. А легенда о «Федином Дождике» и падающих девчонках еще долго ходила по заводу, обрастая невероятными подробностями. И каждый раз, глядя на тот самый угол котельной, мужики ухмылялись, вспоминая Великого Мистификатора Столовой №3 и его ярко-желтый аргумент.
