Данная статья относится к Категории 📊 Классификации творческих личностей
«Постараемся же теперь обсудить вопрос: каким образом поэт, не переставая быть поэтом, может принести обществу и человечеству действительную и несомненную пользу?
Само собою разумеется, что название «поэт» прилагается здесь не к одним стихотворцам, а вообще ко всем художникам, создающим образы посредством слова. Прежде всего скажу откровенно: я решительно не признаю так называемого бессознательного и бесцельного творчества. Я подозреваю, что это просто миф, созданный эстетическою критикою для пущей таинственности. В древности, когда поэт был певцом и импровизатором, тогда, пожалуй, ещё можно было допустить, что его осеняло вдохновение и что он сам не отдавал себе ясного отчёта в том, как и зачем слагалась его песня. Но теперь, когда поэт носит не хламиду и лавровый венок, а сюртук и круглую шляпу, теперь, когда он не поёт, а пишет и печатает, теперь, говорю я, уже поздно видеть в поэте близкого родственника исступлённой дельфийской пифии. Поэт прежде всего такой же член гражданского общества, как и каждый из нас. [...]
Когда общество доходит до известной высоты развития, тогда оно начинает требовать от своих членов, чтобы у них были определённые и сознательные убеждения и чтобы они держались за свои убеждения. Кроме обыкновенной честности является тогда ещё высшая честность, честность политическая. Воспитавши в самом себе великое чувство политической честности, общество начинает вменять его в обязанность каждому из своих членов, и тем более таким людям, которые, опираясь на свои умственные дарования, присваивают себе право действовать словом или пером на развитие общественных убеждений. [...]
Но одной голой честности и великого самородного таланта ещё недостаточно, чтобы быть мировым поэтом. Самородки, подобные Бёрнсу или Кольцову, остаются навсегда блестящими, но бесплодными явлениями. Истинный, «полезный» поэт должен знать и понимать всё, что в данную минуту интересует самых лучших, самых умных и самых просвещённых представителей его века и его народа. Понимая вполне глубокий смысл каждой пульсации общественной жизни, поэт, как человек страстный и впечатлительный, непременно должен всеми силами своего существа любить то, что кажется ему добрым, истинным и прекрасным, и ненавидеть святою и великою ненавистью ту огромную массу мелких и дрянных глупостей, которые мешают идеям истины, добра и красоты облечься в плоть и кровь и превратиться в живую действительность. Эта любовь, неразрывно связанная с этою ненавистью, составляет и непременно должна составлять для истинного поэта душу его души, единственный и священнейший смысл всего его существования и всей его деятельности. «Я пишу не чернилами, как другие, - говорит Бёрнс, - я пишу кровью моего сердца и соком моих нервов». Так, и только так, должен писать каждый писатель. Кто пишет иначе, тому следует шить сапоги и печь кулебяки.
Поэт, самый страстный и впечатлительный из всех писателей, конечно, не может составлять исключение из этого правила. А чтобы действительно писать кровью сердца и соком нервов, необходимо беспредельно и глубоко сознательно любить и ненавидеть. А чтобы любить и ненавидеть и чтобы эта любовь и эта ненависть были чисты от всяких примесей личной корысти и мелкого тщеславия, необходимо много передумать и многое узнать. А когда всё это сделано, когда поэт охватил своим сильным умом весь великий смысл человеческой жизни, человеческой борьбы и человеческого горя, когда он вдумался в причины, когда он уловил крепкую связь между отдельными явлениями, когда он понял, что надо и что можно сделать, в каком направлении и какими пружинами следует действовать на умы читающих людей, тогда бессознательное и бесцельное творчество делается для него безусловно невозможным.
Общая цель его жизни и деятельности не даёт ему ни минуты покоя; эта цель манит и тянет его к себе; он счастлив, когда видит её перед собою яснее и как будто ближе; он приходит в восхищение, когда видит, что другие люди понимают его пожирающую страсть и сами с трепетом томительной надежды смотрят вдаль, на ту же великую цель; он страдает и злится, когда цель исчезает в тумане человеческих глупостей и когда окружающие его люди бродят ощупью, сбивая друг друга с прямого пути.
И вы, господа эстетики, хотите, чтобы такой человек, принимаясь за перо, превращался в болтливого младенца, который сам не ведает, что и зачем лепечут его розовые губы! Вы хотите, чтобы он бесцельно тешился пёстрыми картинками своей фантазии именно в те великие и священные минуты, когда его могучий ум, развертываясь в процессе творчества, льёт в умы простых и тёмных людей целые потоки света и теплоты! Никогда этого не бывает и быть не может. Человек, прикоснувшийся рукою к древу познания добра и зла, никогда не сумеет и, что всего важнее, никогда не захочет возвратиться в растительное состояние первобытной невинности. Кто понял и прочувствовал до самой глубины взволнованной души различие между истиною и заблуждением, тот волею и неволею в каждое из своих созданий будет вкладывать идеи, чувства и стремления вечной борьбы за правду.
Итак, по моему мнению, истинный поэт, принимаясь за перо, отдаёт себе строгий и ясный отчёт в том, к какой общей цели будет направлено его новое создание, какое впечатление оно должно будет произвести на умы читателей, какую святую истину оно докажет им своими яркими картинами, какое вредное заблуждение оно подроет под самый корень. Поэт - или великий боец мысли, бесстрашный и безукоризненный «рыцарь духа», как говорит Генрих Гейне, или же ничтожный паразит, потешающий других ничтожных паразитов мелкими фокусами бесплодного фиглярства. Середины нет.
Поэт - или титан, потрясающий горы векового зла, или же козявка, копающаяся в цветочной пыли. И это не фраза. Это строгая психологическая истина. Действительно, каждый эстетик, конечно, согласится со мною, что искренность есть необходимейшее качество поэта. Драма, роман, поэма, лирическое стихотворение, в которых хоть сколько-нибудь проглядывают натянутые и обязательные отношения автора к его предмету, - ни под каким видом не могут быть названы поэтическими произведениями. Это риторические упражнения на заданные темы, а ритор и поэт, разумеется, не имеют между собою ничего общего. [...]
Искренность необходима; но поэт может быть искренним или в полном величии разумного миросозерцания, или в полной ограниченности мыслей, знаний, чувств и стремлений. В первом случае он - Шекспир, Дант, Байрон, Гёте, Гейне. Во втором случае он - г. Фет. В первом случае он носит в себе думы и печали всего современного мира. Во втором - он поёт тоненькою фистулою о душистых локонах и ещё более трогательным голосом жалуется печатно на работника Семёна. Вы не думайте, господа, что свистящая журналистика ухватилась так крепко за работника Семёна по ребяческому пристрастию к бесплодному зубоскальству. Работник Семён - лицо замечательное. Он непременно дойдёт в историю русской литературы, потому что ему назначено было провидением показать нам обратную сторону медали в самом яром представителе томной лирики. Благодаря работнику Семёну мы увидели в нежном поэте, порхающем с цветка на цветок, расчётливого хозяина, солидного bourgeois и мелкого человека. Тогда мы задумались над этим фактом и быстро убедились в том, что тут нет ничего случайного. Такова должна быть непременно изнанка каждого поэта, воспевающего «шёпот, робкое дыханье, трели соловья» [...]
«В числе титанов я назвал Гёте и Гейне. [...] Пример Гёте доказывает как нельзя очевиднее, что всякая умственная деятельность велика и плодотворна только до тех пор, пока она остаётся неразлучною с искренностью и твёрдостью глубокого убеждения.
Гёте велик именно только в той сфере, в которой он действовал с полным и естественным воодушевлением, не стесняясь никакими житейскими расчётами, и этот Гёте, великий Гёте, совершенно подходит под моё определение поэта и с полною справедливостью может быть назван «полезным» поэтом, хотя, конечно, не в том смысле, в каком могут быть названы полезными поэтами Барбье, Беранже, Леопарди, Джусти, Шелли, Томас Гуд и другие двигатели общественного сознания. Эти люди были поэтами текущей минуты; они будили в людях ощущение и сознание настоятельных потребностей современной гражданской жизни; они любили живых людей и возились постоянно с их действительными глупостями и страданиями.
А Гёте никого не любил, кроме самого себя и своих собственных идей; он нисколько не заботился об интересах человеческих обществ, и, несмотря на то, он всё-таки принёс и ещё долго будет приносить своими произведениями много пользы тем самым человеческим обществам, к которым он был совершенно равнодушен. Только пустые и мелкие люди могут оставаться бесполезными, а великие умственные силы непременно приносят пользу, даже своими ошибками.
Гёте никогда не был и не будет любимым поэтом читающих масс; вследствие этого он никогда не будет действовать прямо и непосредственно на умственную жизнь массы, потому что на эту жизнь действует только тот, кто любит массу. Но эти наставники и руководители масс, люди различные между собою по своим дарованиям, но тесно связанные друг с другом единством святой любви и честных стремлений, эти люди, питающие других своими идеями, часто нуждаются сами в умственном подкреплении и обновлении. Эти люди - мыслящие и просвещённые работники, но совсем не мировые гении.
Они по своему уму и развитию способны понимать Гёте, но у них, разумеется, недостало бы сил произвести то, что он произвёл. Для них-то его сочинения составляют огромную гальваническую батарею, которая постоянно снабжает их утомляющиеся мозги новыми электрическими силами. Они читают Гёте и глубоко задумываются над его страницами, и ум их растет и крепнет в этой живительной работе. А приобретённый таким образом запас свежий энергии и новых умственных сил отправляется всё-таки вниз по течению, в то живое море, которое называется массою и в которое тем или другим путем рано или поздно вливаются, подобно скромным ручьям, или бурным потокам, или величественным рекам, все наши мысли, все наши труды и стремления.
И холодный тайный советник и кавалер фон Гёте действует таким образом, и сильно действует, на пользу бедных и простых ближних посредством тех идей и ощущений, которые он возбуждает своими произведениями в тесном кругу своих избранных и высокоразвитых читателей».
Писарев Д.И., Реалисты / Сочинения в 4-х томах, Том 3, М., «Гослитиздат», 1956 г., с. 93-96 и 104-105.
Источник — портал VIKENT.RU
Дополнительные материалы
Уровни оценки полезности по И.Л. Викентьеву
+ Плейлист из 16-ти видео: СТРАТЕГИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ЧЕЛОВЕКА
+ Ваши дополнительные возможности:
Идёт приём Ваших новых вопросов по более чем 400-м направлениям творческой деятельности – на онлайн-консультацию 21 августа 2022 года в 19:59 мск (воскресенье). Это принципиально бесплатный формат.
Задать вопросы Вы свободно можете здесь: https://vikent.ru/w0/
Изображения в статье
Писарев Дмитрий Иванович — русский публицист, литературный критик, популяризатор идей дарвинизма / History.Syktnet.ru & Изображение Christine Engelhardt с сайта Pixabay
Изображение Nicole с сайта Pixabay
Изображение Pretty Sleepy Art с сайта Pixabay
Изображение wal_172619 с сайта Pixabay
Изображение PublicDomainPictures с сайта Pixabay
