Каждый чёртов раз, когда кто-то говорит об этом, нам приходится обсуждать всю терминологию того, что значит победа, потому что люди так отчаянно хотят притворяться, что Финляндия не проиграла Зимнюю войну, что буквально начинают переопределять значение слова «победа».
Финляндия не выиграла войну против СССР.
Финляндия потеряла 30% своей экономики и 10% своей территории.
Финляндия потеряла гораздо больше, чем если бы приняла ультиматум СССР.
Финляндия не одержала военной победы и не смогла сдержать СССР.
Ультиматум, предъявленный СССР, был фактом и определял военные цели Советского Союза, и СССР достиг всех своих военных целей. Выдумывание неофициальных целей, чтобы притвориться, что СССР их не достиг, – это уровень аргументации, приближающийся к теории заговора. В реальности СССР сделал всё, что намеревался сделать.
Финляндия действительно разгромила первую операцию, проведённую Климентом Ворошиловым в декабре-январе. Но была полностью разбита в полевых сражениях Семёном Тимошенко, который был значительно более компетентным командующим, чем Ворошилов. Советское наступление в феврале прорвало все основные линии обороны Финляндии всего за 12 дней. Финны запросили мир и приняли условия капитуляции, продиктованные СССР.
Принятие мира на условиях, продиктованных противником, называется поражением. Это не что-то незначительное, и само по себе выживание не является победой. Это всё равно что сказать, что Карфаген не проиграл Первую или Вторую Пуническую войну, потому что он продолжал существовать. Или что Англия не проиграла Столетнюю войну, потому что Франция её не аннексировала.
НЕТ, это не то, что означает поражение. Ты не являешься победителем только потому, что продолжаешь существовать. Неудачное проведение одной операции – это не поражение, но сосредоточение внимания только на одной операции, а не на решающей, – это нечестно. Это всё равно что сказать, что Германия выиграла Вторую мировую войну, потому что операция «Барбаросса» была успешной. Это не так работает. Давайте уже перестанем делать вид, что Финляндия была чем-то особенным, когда это не так.
Для прорыва сильных финских укреплений на Карельском перешейке в ходе Зимней войны 1939-40 гг. Красная Армия применяла не только мощный огонь артиллерии и массированные атаки пехоты (активно поддержанной бронетехникой) под кинжальным огнем пулеметов противника, но и последние достижения военной техники того времени. Ниже привожу ряд материалов, посвященных весьма интересному "оружию будущего" - телеуправляемым танкам Красной Армии в Советско-Финской войне.
Испытания телемеханической группы «Подрывник» на Карельском перешейке, март 1940 года. Танк управления
Военинженер 2-го ранга А.Ф. Кравцев, инициатор создания тeлемеханической группы танков "Подрывник"
Телетанк
Телетанк с подрывным зарядом
Подбитый в районе высоты 65,5 телетанк ТТ-26 из состава 217-го отдельного химического танкового батальона, февраль 1940 года. Хорошо виден двухцветный камуфляж машины, а также два антенных ввода на крыше башни — деталь, характерная только для ТТ-26
Огнеметный телетанк ХТТ-26
Источник: http://hoi2games.ru/forum/52-4601-11 Во второй половине 1930-х гг. в военной теории большое внимание уделялось созданию оборонительных линий, состоящих из системы различных эшелонированных, долговременных огневых сооружений, сочетающихся со взрывными и невзрывными заграждениями. Учитывая нарастающую напряженность в советско-финских отношениях, в случае войны войскам пришлось бы взламывать «линию Маннергейма». В1938 г. военинженер 2 ранга (инженер-подполковник) Кравцев предложил построить машину для разрушения инженерных заграждений противника (эскарпы, надолбы, проволочные заграждения) и подавления огневых точек (ДЗОТ, ДОТ и др.): "Кроме указанных ранее в моем описании случаев применения наземной торпеды, считаю возможным применять ее и для подрыва мостов, земляных полевых укреплений, для действия на местах сосредоточения пехоты или танков (опушка, леса, овраги и т.д.), для разрушения узких дефиле, крупных противотанковых препятствий (железобетонные надолбы, рвы и т.д.), для разрушения отдельных домов, для действия по живой силе противника (в радиусе 150 метров, люди будут гибнуть от мощной газовой волны) и для целого ряда других целей, которые выявятся, когда предлагаемая торпеда будет практически испытана". Изучение имеющихся материалов показывает, что с 1938 по 1940 г. Кравцев предложил несколько вариантов конструкции машин-подрывников. различных источниках они именуются по-разному: «машина для разрушения инженерных сооружений современных укрепленных районов», «танк-подрывник», «танк-торпеда», «телеуправляемый танк- торпеда», «телемеханическая группа танков «Подрывник», «наземная торпеда», «телеуправляемая машина-подрывник и командирская машина-подрывник», «опытная группа телемеханических танков- подрывников на базе танка Т-26». В литературе наиболее полно описаны три варианта таких машин. Конструкция первого варианта машины-подрывника (опытная группа телемеханических танков-подрывников на базе танка Т-26) была создана с использованием серийных агрегатов машин, выпускавшихся заводами ГАЗ, №174 и №37. Управлялась она вручную или при помощи телемеханической аппаратуры по радио. На машине устанавливалась аппаратура «ТОЗ-VII» конструкции НИИ-20 или НИИ-10. Машина массой Ют имела противоснарядную броневую защиту, выполненную из броневых листов толщиной 20, 30, 75 и 80 мм. Башня и вооружение были демонтированы. Использовался карбюраторный двигатель мощностью 74 л.с. (54 кВт), заимствованный у трактора «Комсомолец». Изделие двигалось со скоростью до 15-20 км/ч и имело запас хода 80-100 км. Установленная телеаппаратура обеспечивала управление танком на дальностях до 2 км с выполнением следующих команд: «пуск и глушение двигателя», «переключение передач», повороты «влево» и «вправо», а также «подрыв заряда В". При необходимости масса заряда В могла быть доведена до 4 т. Для регулировки телемеханического оборудования и его текущего ремонта предполагалось использовать контрольно-регулировочную станцию, размещенную на шасси трехосного автомобиля с кузовом. По второму варианту, машина-подрывник имела четырехосный колесный движитель со всеми ведущими колесами, ступицы которых были забронированы. Передние управляемые колеса являлись одновременно противоминным тралом и должны были изготавливаться из толстой броневой стали. Третьим вариантом была телемеханическая группа танков «Подрывник», разработанная летом 1939 г. на основе спроектированного ранее телеуправляемого танка-торпеды. На машинах была установлена аппаратура ТОЗ-VIII конструкции НИИ-20, которая обеспечивала надежное управление телетанком на расстоянии до 1 км. Предусматривалась возможность сброса зарядов В у подрываемого объекта и возвращения телетанка на исходную позицию. этом случае оставленный у объекта противника заряд В подрывался при срабатывании часового механизма или по радиокоманде с танка управления. Двигатель и элементы трансмиссии были заимствованы у бронированного трактора Т-20 «Комсомолец», а в качестве резерва предусматривалась установка аналогичных агрегатов от плавающего танка Т-40. Двигатель мощностью 74 л.с. (54 кВт) обеспечивал движение по местности с максимальной скоростью до 18,5 км/ч. Запас хода машины составлял 90 км. Следует заметить, что в ходе Советско-финской войны (на Карельском перешейке) уже имел место неудачный опыт использования серийных танков в качестве брандеров. Серийные танки в сравнении с сухопутными торпедами Кравцева имели значительные габариты и недостаточное бронирование. 10 февраля 1940 г. 217-й отдельный танковый батальон, оснащенный телеуправляемыми танками, получил приказ начальника Автобронетанковых войск 7-й армии о подготовке трех телетанков для подрыва ДОТа в районе Хоттинен. Танки были начинены взрывчаткой, командиры телемеханических групп провели разведку боевых курсов. После этого один телетанк направили кДОТу №35, не доходя до которого он был подбит и взорвался. После этого два других телетанка вернули на исходные позиции и разрядили. После войны испытания, проведенные 217-м танковым батальоном в районе Сумма, показали хорошие результаты. Например, заряд в 0,3 т, сброшенный на линию из пяти рядов надолб, полностью уничтожил их, проделав проход шириной 8 м. Заряд в 0,7 т, сброшенный в 50 см от передней стенки ДОТа, при подрыве разрушал ее полностью. Вместе с тем стало ясно, что точное наведение телетанка на цель в условиях Карельского перешейка (лес, сильно пересеченная местность) невозможно – для этого требовалось ручное управление. Испытания показали, что машины-подрывники разрушали все виды финских противотанковых препятствий (надолбы, эскарпы,контрэскарпы, всевозможные рвы и т.д.) и ДОТы. Специальная комиссия, проводившая испытания, дала положительную оценку работы изделий и предложила построить новую машину- подрывник с более мощной броневой защитой.
Источник: http://topwar.ru/2181-teletanki-sssr-vo-2-j-mirovoj.html ...217-й отдельный танковый батальон 30-й химической танковой бригады состоял из парных боевых групп танков Т-26. В каждой паре был танк управления, он обозначался индексом ТУ, а сам телетанк — ТТ. В танке ТУ в составе экипажа находился оператор, который управлял по радио второй машиной. Она могла уходить на километр-полтора вперед от танка управления и имела своеобразное вооружение. Такой танк мог поставить дымовую завесу — для этого на нем был специальный бак. Конструкторы предполагали, что этот танк может доставить поближе к врагу и распылить химическое оружие, не подвергая опасности экипаж. На него ставился огнемет, который тоже включался командой по радио. Был пулемет ДТ. И, наконец, существовала особая модификация телетанка, не имевшая башни, зато обладавшая усиленным бронированием и специально изготовленной ходовой частью, значительно более надежной, чем у серийного Т-26. При помощи такого танка к ДОТу противника можно было доставить специальный ящик, защищенный броней в 30 миллиметров. А в нем — 500 килограммов взрывчатки. Командой по радио приводился в действие механизм сброса бомбы. От удара о землю включался взрыватель с задержкой 15 минут — за это время танк задним ходом необходимо было отвести на безопасное расстояние. Взрыв такого заряда рушил самые страшные железобетонные ДОТы на четыре этажа вниз. Тяги и рычаги танка приводились в действие пневматикой: работал компрессор, нагнетавший воздух в специальный баллон, а оттуда сжатый воздух подавался на поршни манипуляторов. Процессом управляли электромеханические реле, включавшиеся радиокомандами. Приемопередающее оборудование позволяло управлять шестнадцатью параметрами. Оператор работал с пульта, у которого на лицевой панели было около 20 кнопок, по четыре в ряду. Первая кнопка «Товсь» — подготовка к выполнению одной из боевых команд, вторая кнопка «Огонь» — огнеметание (или заражение местности), четвертая кнопка — «Дым», постановка дымовой завесы. Далее во втором, третьем и четвертом рядах расположены кнопки, осуществляющие управление танком ТТ. Первая кнопка — пуск двигателя, вторая — малая передача, с третьей по шестую — передачи от первой до четвертой, седьмая — задний ход, восьмая — башня влево, девятая — башня вправо, десятая — поворот танка влево, одиннадцатая кнопка — вправо. Справа над кнопками на лицевой панели пульта находилась красная лампа — контроль включения пульта. На том же уровне слева в углу — переключатель перехода работы с одного радиоканала на другой. При этом танком мог управлять и обычный механик-водитель, внутри были сохранены все штатные органы управления Т-26. Внешне телетанки отличались от серийных наличием на крыше башни двух бронированных стаканов, защищающих от разрушения выводы штыревых антенн и их изоляцию при попадании под огонь из стрелкового оружия. В Советско-финской войне 1939-40гг. впервые в истории советскими войсками были применены радиоуправляемые танки ХТТ-26 (химический телетанк) - 26, в некоторых источниках его называют ОТТ-26 (огнеметный).
Источник: http://otvaga2004.ru/tanki/v-boyah/tanki-v-zimnej-vojne-3/ 217-й ОТДЕЛЬНЫЙ ТАНКОВЫЙ БАТАЛЬОН (ТЕЛЕТАНКИ). Командир – старший лейтенант Лебедев. 10 декабря батальон поступил в распоряжение 20-й тяжелой танковой бригады. 17 декабря роты батальона действовали совместно с батальонами бригады. 1-я рота поддерживала на рычагах (ручное управление) пехоту 123-й стрелковой дивизии, а затем повела под радиоуправлением три телемеханические группы. Так как проходов в надолбах не было, рота вернулась назад, потеряв один телетанк. 2 и 3-я роты пустили под радиоуправлением пять групп без предварительной разведки местности. Вместе с телетанками шли танки 20-й танковой бригады. У надолбов танки были встречены сильным артиллерийским огнем, после чего роты вернулись, потеряв 5 телетанков. В дальнейшем 2-я и 3-я роты были приданы 650-у стрелковому полку и действовали на рычагах, поддерживая пехоту. С 21 декабря по 8 февраля батальон занимался эвакуацией и ремонтом машин и боевой подготовкой. 10 февраля было получено приказание начальника Автобронетанковых войск 7-й армии о подготовке трех телетанков для подрыва ДОТов в районе Хоттинен. Танки были начинены взрывчаткой и после разведки боевых курсов один из них направили на ДОТ № 35, не доходя которого он был подбит и взорвался. После этого два других телетанка разрядили. 14–18 февраля рота телетанков использовалась для вскрытия системы минных полей, потеряв от мин четыре машины. С 18 февраля батальон был выведен в резерв и в дальнейших боевых действиях не участвовал. Потери за весь период боев составили: 14 убитых, 16 раненых. Потери в танках: всего выведено из строя 42 машины, из которых шесть безвозвратно, отправлено в капитальный ремонт – 21, восстановлено в батальоне – 15.
Санитар оказывает помощь раненому красноармейцу в начальный период войны. Сзади - развернутые в боевой порядок танки Т-26.
Военные медики Красной Армии - симпатичные улыбающиеся женщины-военфельдшеры (это не только должность, но и воинское звание - см. два кубика на петлицах) и бравый ротный санинструктор в каске-"халхинголке" (СШ-36), вооруженный пистолетом ТТ.
Военфельдшер Е.А. Кириллова, награжденная медалью «За боевые заслуги».
Эвакуация раненых красноармейцев в тыл самолетом санитарной авиации.
Погибшая женщина-медик 18-й стрелковой дивизии Красной Армии. Как будто просто уснула...
Полевой госпиталь Военно-медицинской академии им. С.М.Кирова на театре военных действий.
Раненые красноармейцы и медперсонал в госпитале.
Переливание крови раненому перед операцией.
Проведение операции в полевом подвижном госпитале (РГВА).
Раненый военнослужащий Красной Армии И.В. Корепанов (справа) с товарищем и медицинской сестрой. 1940, госпиталь в г Псков.
"Специальные батальоны, действовавшие на некоторых участках фронта, были одеты в легкую, но теплую одежду спортивного типа, вооружены автоматами. Спецподразделения использовались, например, в последний период войны на правом фланге СЗФ, при прорыве оборонительных рубежей в бассейне реки Вуокси.
Лыжники-добровольцы (на переднем плане, в маскировочном обмундировании) и кадровые бойцы Красной Армии в бою. Рисунок П.Б.Липатова.
При движении на лыжах винтовку было удобнее вешать по-охотничьи, на шею, — висящее за спиной оружие мешало сгибаться при беге и быстро скользить. Под огнем противника вырабатывались особые приемы переползания на левом боку с лыжами на ногах — с помощью левой руки, в правой было оружие. Но так можно было ползти только по ровному месту. Лыжные палки могли задеть мину, вызвать взрыв, но на лыжах проскакивать мины было все же относительно безопасно. Поэтому так велика была на фронте потребность в умелых лыжниках, грамотных, инициативных бойцах. В добровольцы-лыжники записывались студенты из разных городов СССР.
Советские лыжники в походе. Длинные трехлинейки со штыками и маскхалаты до пят выглядят не очень подходящими для передвижения на лыжах.
Бойцы-добровольцы из числа ленинградских рабочих и спортсменов были одеты в белые брезентовые брюки, курточки и шлемы, обшитые белой материей. Вооружение их состояло из полуавтоматических винтовок, ручных гранат, легких и станковых пулеметов. Лыжники обладали хорошей физической подготовкой, прыгали на лыжах, лазили по деревьям. Но прекрасные боевые качества сочетались в них с безрассудством и неосторожностью, что приводило к неоправданным потерям. Потом научились и воевать и приспосабливаться к условиям и проявлять смекалку. В боях за Выборг лыжники затыкали за пояс опознавательный знак — хвойную ветку.
К другим добровольцам относились более формально. Вот свидетельство одного из студентов — добровольцев 17-го отдельного лыжбата, Павла Шипова из Иванова, — его батальон формировался в Шуе: «Одеты мы были так: нижнее бязевое белье, шерстяные кальсоны и рубашка, бумажные, цвета хаки, брюки и гимнастерка. Поверх — шинель, плохо подогнанная по росту, шапка-буденовка, подшлемник, каска, на ногах валенки. Снаряжение: лыжи с мягкими креплениями, вещмешок, в нем яловые сапоги, лыжные ботинки с креплениями, плащ-палатка, противоипритные сапоги (по полпуда весом), противоипритная накидка. На поясном ремне: котелок, фляга, две гранаты, два капсюля-взрывателя, саперная лопатка, два патронташа, сумка с патронами (кажется, 100 патронов а обоймах). Противогаз через плечо. Вооружение на взвод разведки: гранатомет (какого-то древнего образца винтовка, а на ствол надевалась граната), у командиров… — револьверы, у остальных — пятизарядные обычные винтовки. Стрелковые роты кроме винтовок и револьверов имели из вооружении ручные пулеметы Дегтярева, станковые пулеметы „максим“ и минометы (кажется, 37-мм), но без мин».
Согласно воспоминаниям добровольца П.Шипова, советские лыжники в описанной выше экипировке выглядели примерно так.На фото: подразделение Красной Армии на лыжах в период Советско-финляндской войны.
В прифронтовой зоне ивановских добровольцев перевооружили полуавтоматами СВТ. Затем переодели. «Сняли шинели, буденовки, одели ватные брюки поверх валенок. Брюки сверху белые, из какой-то плотной ткани (типа плащовки), внутри синяя фланель. Куртка: на рукавах манжеты, снизу пояс. Вместо буденовок дали ватные колпаки из того же материала, что и куртка с брюками. Ну еще маска о прорезями для глаз и рта. На руки, в дополнение к шерстяным перчаткам, полученным в Шуе, выдали варежки с одним пальцем. И сказали, что эта одежда строго секретная».
Разведчики РККА на лыжах во время Советско-финляндской войны. На фото не "трехпалые" варежки, а вполне удобные перчатки.
Тяжелая и неуклюжая экипировка, придуманная тыловыми военспецами, превращала бойцов легкого лыжного батальона во вьючных верблюдов, лишала в лютый мороз и маневренности и подвижности. Когда измученные переходами и боями остатки батальона получили пополнение, им выдали вместо буденовок и ватных колпаков шапки-ушанки. Это согрело и душу и тело, воевать стало удобнее. Вместо замерзающих СВТ мало-помалу снова вооружились трехлинейками. После окончания боев добровольцев зачем-то постригли наголо, а по прибытии в Шую спустя десять дней встретили с оркестром. Фронтовиков провели по мартовским лужам в проношенных до дыр серых валенках, а потом в клубе «раздели в полном смысле этого слова. Отобрали шинели, у кого случайно оказались, теплое белье, шерстяные кальсоны, шерстяные рубашки, гимнастерки, брюки и валенки. Оставили ватные брюки, вручили спецовочные ботинки, дырявые ватные куртки. Шапки-ушанки не отобрали. Выдали по 300 рублей рядовому составу и по 500 рублей младшим командирам, талоны на водку и забыли нас напрочь». Из всех уцелевших добровольцев наградили орденом Красной Звезды только ординарца комиссара батальона…" (Липатов П.Б. "Зимняя война. Форма одежды, снаряжение и вооружение участников Советско-финляндской воины 1939-1940")
Транспортировка красноармейцами станковых пулеметов на салазках.
Тягур М.И. Советские добровольческие формирования в "зимней" войне (по материалам лужского и новгородского лыжных батальонов).
В отечественной научной литературе о Советско-финляндской войне 1939-1940 гг. Не получила освещения история создания и боевых действий добровольческих формирований, тогда как их роль в ходе войны была немалой. Добровольческие лыжные батальоны использовались в разведке, а также исполняли функции штурмовых групп при взятии укреплённых районов противника. Поэтому большие потери должны были отличать фронтовую деятельность добровольцев. Например, автор сайта "lyzhbat1940.narod.ru" Сергей Тюрин (сайт посвящён выяснению судьбы его погибшего в 1940 году родственника и 70-му комсомольскому лыжному батальону, в котором тот служил) пишет, что "если учёт потерь по регулярным армейским частям ещё как-то был налажен и информация об их действиях, местах боёв и местах гибели (и захоронения) бойцов в архивах всё же имеется, то потери лыжных батальонов, которые в большинстве своём формировались из добровольцев до сегодняшнего дня покрыты мраком неопределённости" (1). Эту проблему - потери - я постараюсь затронуть. Предмет нашего исследования - судьба двух лыжбатов, сформированных в январе 1940 г. В Ленобласти. При этом я попытался охарактеризовать историю их формирования, условия и методы боевой деятельности, а также процесс осознания опыта их участия в "Зимней" войне представителями политического руководства.
Противник: финские лыжники в период Зимней войны 1939-40 гг.
При изучении проблемы автор использовал неопубликованные документы, обнаруженные им в фонде Ленинградского обкома партии. Они представляют собой: докладные записки работников военного отдела обкома (2) (данные, обнаруженные в них, позволяют выяснить процесс формирования и участие в боевых действиях), стенограмма торжественного совещания добровольцев-лыжников, участвовавших в боях, от 4 апреля 1940 г.(3) (её материалы позволяют нарисовать портрет бойца-добровольца и создать картину героизма). В Ленинградской области по решению СНК СССР (4) были сформированы два лыжных батальона. Один из них формировался в Луге, другой - в Новгороде. Сначала расскажем о лужском. Его формирование началось 3 января 1940 г. В комиссию по отбору бойцов входили интендант второго ранга Копцан (от Областного военкомата), лужский военный комиссар майор Ельцов и инструктор военного отдела обкома П. Матвеев. Комиссия разместилась в здании Лужского райвоенкомата. Здесь происходило знакомство с добровольцами, подавшими заявления. Отбор был тщательным и строгим. 299 добровольцев было в батальон не принято, в основном по причине отсутствия "минимальной военной подготовки" (5). Как писал в своём отчёте заведующему военного отдела обкома Соболеву П. Матвеев, "это произошло в тех районах, где плохо организована массово-оборонительная работа. Например, из 11 человек Палкинского района возвращено 10 человек" (6) . Впрочем, даже при таком отборе в батальон попал доброволец Калинин, который скрыл от комиссии, что у него сломана рука. "Я сбросил повязку и поехал на фронт. Правда, к счастью, рука у меня быстро зажила..." И на фронт он уже попал здоровым (7). До 6-го января на основании указаний, полученных в обкоме и директивы облвоенкома в батальон зачисляли "только тех лыжников, которые имеют военную подготовку и не менее трёх месяцев службы в РККА и допризывников, имеющих специальную подготовку (снайпера, пулемётчики и другие)". Потом стали брать и просто допризывников, владеющих лыжами, преимущественно имевших значок "Ворошиловский стрелок". Закончили формировать батальон 11 января. На этот момент в него было зачислено 649 человек. Среди них выделяются две группы добровольцев: ранее служившие - 249 человек (69 - командиры и младшие и средние, 174 - рядовые), и допризывники, прошедшие подготовку в добровольческом обществе Осоавиахим. В батальон входило 68 коммунистов, 325 комсомольцев (8). Далее батальон продолжал пополняться, так что на фронт из Луги отправилось уже 767 человек (9). Прошедших отбор добровольцев селили в лужских школах. С самого начала батальон столкнулся с крупной проблемой. 10 января были получены обмундирование и лыжи. Согласно отчёту Матвеева, "лыжи доставлены 3-го сорта, сучковатые и, по мнению специалистов-лыжников, не годные для больших переходов" (10). 12 января была проведена присяга. Только 13 числа батальон получил вооружение. До этого отсутствие оружия, естественно, тормозило боевую учёбу. Заканчивался отчёт о формировании батальона так: "Считаю, что после 10-15-дневной боевой подготовки батальон может выполнять боевые задачи". И тут же инструктор автор документа отмечает: "Для обеспечения лучшей боевой подготовки и боеспособности батальона необходимо заменить часть кадрового состава и вывезти батальон для учёбы из города Луги в более благоприятную и реальную обстановку" (11). Парадоксально, что в таком состоянии - с плохой подготовкой, с "сучковатыми" лыжами - батальон пойдёт в бой. Думается, выявлен ещё один характерный для подготовки Красной Армии эпизод. Теперь о новгородском добровольческом батальоне. Он формировался таким же методом и в те же сроки - с 3 по 12 января. Информацию об этом получаем из отчёта инструктора военного отдела обкома Гузеева. В документе отмечалось: "Из 724 чел., зачисленных добровольно в Красную Армию, мл. начсостава запаса - 89, рядовых (служивших в Армии) - 272 призывников 1918 года рождение - 30 чел., 1919 г. - 33, 1920 г. - 218, 1921 г. - 72, 1922 г. - 10 чел". Среди них было 63 коммуниста и 296 комсомольцев. "309 чел.., прибывших из районов, направлены обратно, как не имеющие лыжной и другой военной подготовки" (12). Примечательно, что заканчивал свой отчёт Гузеев примерно так же, как и его коллега Матвеев - предложением заменить значительную часть командиров батальона как "как не могущих обеспечить руководство подразделениями батальона" (13). Как представляется, в обоих случаях замены не произошло. Всего в обоих батальонах было 1473 человека. Отказали в зачислении 608 добровольцам. В добровольцы активно шли физкультурные работники, в том числе и председатели окружных комитетов физкультуры (Языков - председатель Новгородского окружного комитета; Роост - Псковского; Квасников - Чудовского; Ваулин - Лужского; Менхен - Кингисеппского) (14). (Читать полностью: http://samlib.ru/t/tjagur_m_i/lizhbati.shtml)
Советско-финляндская война 1939-40 гг. явно не была "войной конницы", и в силу особенностей театра военных действий, и из-за снизившейся в войнах ХХ в. роли кавалерийских частей и соединений.Тем не менее, командование Красной Армии, следуя своим оперативно-тактическим воззрениями, развернуло против Финляндии достаточно значительные силы конницы, а также моторизованных кавалерийских частей.
Единственная официальная советская фотография (возможно, постановочная), на которой, как считается, запечатлены конники в бою в ходе Советско-финляндской войны.
К фото - вызывают сомнение в том, что это не более поздний период, головные уборы кавалеристов - шапки-ушанки, в "Финскую кампанию" их еще не носили в Красной Армии в массовом порядке.
В ходе боевых действий советская кавалерия пыталась действовать и в конном, и в пешем строю. Кроме того, имели место многочисленные попытки "переставлять" кавалеристов на лыжи, создавая лыжные эскадроны, и даже отдельные опыты пересаживать их на животных, используемых в качестве гужевых и вьючных северными народами - северных оленей и лосей.
Конница противника, представленная как "титулярными" финскими драгунами Уусимского полка и конными стрелками Хямеенлинского полка, так и разнообразными разведывательными, мобильными и др. подразделениями - конными и "оленными", действовала довольно активно. Ниже приводится подборка материалов о составе и действиях кавалерии РККА и финской кавалерии в ходе Зимней войны.
Классический советский кавалерист Зимней войны: буденовка, длинная кавалерийская шинель, кожаные сапоги или ботики, не очень подходившие для суровых условий северного театра боевых действий. Конский состав старались подковывать "зимними" подковами.
3-й кавалерийский корпус. Из Белорусского ВО был отправлен в польский поход. 1.3.1940 из резерва Ставки переброшен во фронтовой резерв и 10.3.40 - в 7-ю армию. Закончил концентрироваться на территории Ревонсаари-Койвисто-Хумалйоки-Йоханнес 11.3.40, отправлен назад через Финский залив 14.-16.3.40, а также погрузился в составы 19.-27.3.40 и отбыл по железной дороге в Белоруссию. ком. (комдив ?) Я.Т. Черевиченко. начштаба майор Я.П. Журавлев.
7-я кав. див. • подразделения: 16, 51, 80, 123 кав.полки. Дислоцировалась в Белоруссии. Входила в состав 3 Кав. корпуса. Участвовала в польском походе на Гродненском направлении, затем очевидно была направлена в Сувалки. К 2.3.40 прибыла на финский фронт, переправившись по льду на Карельский перешеек. Погружена на эшелоны и отправлена назад примерно 19.3.40 из Ленинградской области.
36-я кав. див. (п/п 258). • подразделения: 24, 42, 102, 144 кав.полки. Очевидно участвовала в польском походе 1939 г. в составе 3 Кав. корпуса. К 11.3.1940 переправилась по льду на Карельский перешеек. Находилась в состав 3 Кав. корпуса. Погружена на эшелоны 19.3.40 и отправлена назад из Ленинградской области.
25-я моторизованная кав. див. (п/п 247). • подразделения: 14, 63, 111, 138, мт.кав.полки, 23 бронебат. (прибыл на финский фронт из Белоруссии на место 17 бронебата), 13 разведполк. • ком. комбриг Н.А. Дедаев, комиссар бр.кср П.М. Лахтарин, начштаба полк. В.В. Индюк, с 18.2.40 майор Долинин. Сформирована в Пскове (ЛенВО). Входила в состав 8 армии в Псковской области (20.10., 13.11.39). Преобразована 8.1.40 в легкую моторизованную дивизию. 2.2.40 вошла в состав 8 СК, выдвинулась в Питкяранта, приняла бой 4.2.40. Отправлена из района Куйкка-Ниемеля 22.3.40. Погружена на эшелоны в Волховстрое 30.3.40. Прибыла в Псков к 1.4.1940.
24-я моторизованная кав. див. • подразделения: 18, 56, 70, 157 мт.кав.полки, 31 разведполк, 25 бронебат. • ком. комбриг П.Н. Ахлюстин, комиссар полкком П.Н. Михайлов, начштаба полк. Селиванов. В сентябре 1939 г. как обыкновенная кавдивизия дислоцировалась в Белоруссии (Лепель) в составе 3 Кав. корпуса. Во время польского похода (7.9.-13.11.39) дошла до Вильно, где и находилась. 31.1.1940 преобразована в моторизованную лыжную кавдивизию. Входила в состав 1 СК (13.3.40). Перегруппирована 9.3.40. Погружена на эшелоны 3.-7.5.40 и отправлена в Кировобад (Закавказский ВО)
28-й кавалерийский полк • ком. полк. Тихонов. Сформирован 18.1.1940. в Пери. Переведен в Осельки и Гарболово в состав 13 армии. Из Осельков перебазирован в Раасули. Входил в состав 15 СК (9.3.40).
9-я кав. дивизия Отправлена из Одесского ВО в действующую армию. Участвовала в боевых действиях разрозненными лыжными эскадронами. В мае 1940 г. возвратилась в Одесский ВО.
Советские кавалеристы "буксируют" бойцов лыжного эскадрона.
О действиях советской кавалерии - интересная статья из ЖЖ коллеги karabai96: https://karabai96.livejournal.com/18711.html?view=1792535&act=cAdd#t1792535 (...) Начнем с того, что, судя по воспоминаниям участников Советско-финской войны 1939 года, прибытие кав. частей с Сев.Кавказа на театр боевых действий вызвало неподдельное удивление солдат и офицеров. Всадники в черкесках и бурках смотрелись среди северных снегов и дремучих лесов, мягко говоря, не гармонично. Условия местности никак не способствовали успешному действию кав.подразделений, лишенных возможности для маневра и лихой атаки в конном строю. Тем не менее, в планы советского командования, видимо, входило использование кавалерии в составе механизированных групп, правда, сама эффективность создания таких групп была отметена опытом ведения боевых действий и характером местности. 11 марта наш полк получил приказ войти в прорыв линии фронта в районе г. Выборг, окружить группировку финнов и препятствовать противнику подбрасывать в город живую силу и материальное обеспечение. Этим замыслам не суждено было осуществиться. Мы сумели продвинуться всего на 200—300 метров от шоссейной дороги и кони увязли в глубоких снегах. Тут же последовал приказ отойти на исходные позиции и ждать нового приказа, но его не последовало” (Иванов А. И., мл. командир, 7-я кавалерийская дивизия). Сильные холода, глубокое снежное покрытие не давали действовать не только технике, но и лошадям. Так, к примеру, 25 кав. дивизия была поставлена на лыжи. Но уроженцы южных регионов страны не могли показать должных навыков в лыжной подготовке и часто становились удобными мишенями для финских снайперов.
Кавалерия - кавалерией, но конная тяга активно применялась Красной Армией в Советско-финляндской войне и в обозах, и в артиллерии.
Интересны отчеты по заболеваниями конского состава. В заболеваемости лошадей преобладали: травмы, не связанные с боевыми поражениями, - 37%; заболевания органов пищеварения и истощение – 24%; мыт (гнойное воспаление слизистой оболочки верхних дыхательных путей, регионарных лимфатических узлов) – 11,4%; чесотка – 6,2%; стригущий лишай – 6%. Наблюдались отморожения и парафимозы. Сап и инфекционная анемия не встречались. Те кав. части, которые не были спешены, с успехом применялись против диверсантов. Так под городом Терийоки кавалерийское соединение с успехом атаковало в конном строю группу диверсантов, окружило и уничтожила это вражеское подразделение. (...) Анализируя использование кавалерии в Советско-финской войне 1939 года, можно сказать, что условия ее использования оказались далеки от Боевого Устава РККА. Кавалерия не могла, в силу климатических условий и характера деятельности, являться вспомогательной ударной силой для механизированных частей. Ее пришлось либо спешить, либо использовать как тыловые части, для занятия и, выражаясь современным языком, "зачистки" территории от противника. А также для борьбы с диверсантами, где кавалерия показала себя с положительной стороны. Финны же в свою очередь, думаю, и не помышляли сойтись клинок в клинок с нашими казаками, а рассматривали кавалерию как ездящую пехоту в условиях лесистой и труднопроходимой местности. В заключении можно сказать, что кавалерия не сыграла существенной роли в Советско-финской войне 1939 года, ей было уготовано покрыть свои знамена неувядаемой славой в следующей войне.
Красноармейцы осваивают применение лося для перевозки ручного пулемета Дегтярева.
Финская кавалерия. Из статьи коллеги karabai96: "Финны также применяли кав. соединения. На стороне финнов принимала участие в боях 1 кав. бригада генерала Эстермана. В состав этой бригады входили также ездовые собаки и даже северные олени. Следовало бы отметить, что небоевые потери финской кавалерии были меньше, и ее снабжение было куда лучше, нежели у войск РККА. Небольшие расстояния позволяли эффективно снабжать конский состав. Можно также и положительно отозваться о выучке финской кавалерии. Фермеры, которые получили лошадей из армии после войны, говорили, что их лошади сами ложатся на грунт при появлении самолета. Интересно, что финская армия из 90 тыс. лошадей безвозвратно потеряла около 4 тыс. лошадей."
Исчерпывающая история формирования, вооружения и боевых действий финской конницы в Зимней войне содержится в очень информативной статье О.Ю. Красильникова: http://samlib.ru/k/krasilxnikow_o_j/lo_cav.shtml. Ниже - несколько иллюстраций.
Подразделение финских кавалеристов в период Зимней войны.
Финская Народно-революционная армия, или просто Финская народная армия, или вполне серьезные вооруженные силы недолговечной Финляндской демократической республики Зимней Советско-финской войны 1939-40 гг.
Агитационный плакат, призывающий советских граждан карелов и финнов вступать добровольцами в ряды "красных финских народоармейцев".
Несмотря на явную пропагандистскую окраску, сила совершенно реальная: по состоянию на конец 1939 - начало 1940 гг. не менее 18 тыс. штыков, две стрелковые дивизии двухполкового состава плюс отд.стрелковый полк на фронте, еще две дивизии - стрелковая и пограничная - "в процессе", разнообразные части армейского подчинения, подробнее см. ссылку ниже. Имхо, наиболее обстоятельная статья об этом парадоксальном военном формировании - то ли составной части, то ли союзнике РККА - принадлежит перу питерского историка С.Г. Веригина: http://statehistory.ru/1262/Formirovanie-i-boevye-deystviya-Finskoy-narodnoy-armii--FNA--v-zimney-voyne-1939-1940-godov/
Выше - листовка с текстом приказа по частям 9-й советской армии, поясняющего красноармейцам и командирам на фронте, что есть "белофинны", в которых надо стрелять (если только успеешь первым), а есть "краснофинны", которые наши. Словом, "принимай нас, Суоми-красавица"... Принимала неласково, уложила в неуютную снеговую перину... Но - не суть. Изображенный на первом плакате боец обмундирован уже в "краснофинскую" униформу - двубортную шинель с погончиками и меховую шапку-"финляндку" (именно так называли поначалу в РККА позже ставшую одним из символов красноармейца ушанку). Лыжники на фотографии с листовки видны не так ясно, но похоже, что они в красноармейских шинелях обр.1935 г. (а передний - вообще в длинной кавалерийской уж не обр. 1924 г. ли?) и "финских шапках" (ушанках). Бытует мнение, что Финскую народную армию снабжали трофейной польской формой, захваченной РККА в недавнем Освободительном походе в Западные Украину и Белоруссию в сентябре 1939 г. Очевидно "в первозданном виде" были использованы только часть польских шинелей, на которые нашили "краснофинские" знаки различия, полностью соответствовавшие таковым советским.
Реконструктор Финской народной армии в польской шинели, вооруженный самозарядной винтовкой СВТ-38.
Итак, система воинских званий, "угольнички", "шпалы", "кубари" в петлицах "краснофиннов", а также цвет петлиц и окантовок по родам оружия повторяли таковые в РККА. А вот боевая техника Финской народной армии, похоже, имела собственные опознавательные знаки. Есть сведения, что на самолеты (вероятно, У-2) формировавшейся "краснофинской" авиаэскадрильи были нанесены красно-сине-зеленые круги. Форма финских "добровольцев" была действительно пошита из польского военного сукна. Вероятно, незначительно перешивали для финских "народоармейцев" и польские кителя. Вот, для примера, мундир бойца Финской народной армии из собрания Государственного музея артиллерии, инж.войск и войск связи в Санкт-Петербурге и форма одежды польского пехотинца на 1939 г.:
Буду благодарен, если знатоки подскажут, какого образца у "красного финского парня" ременное снаряжение.
Часть униформы финских "народоармейцев" была изготовлена по специально разработанному образцу. По фотографиям того времени прослеживаются : - уже упоминавшиеся "краснофинские" шинели, как у этого бойца автомобильного подразделения (Уильям Пеккала, канадский коммунист финского происхождения - издалека приехал!) и этого командира (неизвестный):
- командирские кителя с погонами (!!!), но с советскими знаками различия, как у редактора краснофинской армейской газеты "Народная армия" (издавалась на финском, карельском и русском языках) батальонного комиссара М.И.Мелентьева (не финна, но финноговорящего) и командира противотанкового артдивизиона ст.лейтенанта В.С.Попова (которого номера расчетов из советских финнов вполне понимали на русском и матерном):
- кителя личного состава с погонами и без, покрой которых отдаленно схож с таковым мундира Финской армии обр. 1927 г.:
Впрочем, многие военнослужащие Финской народной армии, особенно переведенные из РККА, продолжали носить советскую форму, получив только удобные "финские" меховые шапки/ушанки как знак принадлежности к своим новым частям. Вот, например, группа командиров 6-го финского стрелкового полка:
На фото - комполка майор К.Ахонен, начштаба майор Комель, начальник особого отдела ст. лейтенант Петров, а также ст. политрук Кюршунов. На всех, кроме особиста (в польском), - советские комсоставовские шинели.
Краснофинские лыжники в 1940 г. активно выполняли на фронте свою боевую работу в качестве разведдиверсионных групп РККА. Мужества им было не занимать, а вот бесшумно скользить на лыжах и врасплох сечь врага ножами-пуукке карело-финские ребята из СССР умели хуже своих единокровных противников из Финляндии (в ОСОАВИАХИМ и в колхозе этому не учили). Поэтому несли большие потери, но имели и успехи. Вообще, несмотря на то, что советское командование обычно держало Финскую народную армию во втором эшелоне (сказывалось и недоверие этническим финнам, и пропагандистские расклады: поберечь до нужного времени), "краснофинским" частям довелось и вдоволь насидеться в снеговых окопах, и походить в атаки по уши в снегу - например, при взятии Выборга.
Фотографии из уже упоминавшейся газеты "Народная армия", запечатлевшие явно постановочную встречу "народоармейцев" с финским населением и обучение новобранцев обращению с винтовкой Мосина:
Красноармейцы с любопытством рассматривают "краснофинна", охраняющего резиденцию правительства Финляндской демократической республики (просоветской) в городке Териоки:
"Слышь, браток, а чо за форма у тебя такая? Чой-то тут не по-разумному написано? Сельсовет? " - "Проххоти мима, саттана перкеле!"
Словом, для перекрашивания Финляндии из белого цвета в красный в 1940 г. у "величайшего полководца всех времен и народов" все было готово. И подходящее правительство во главе с большим другом Советского Союза товарищем Куусиненом, и переходная республика размером с большой совхоз на Карельском перешейке, и вполне боеготовая Финская народная армия. Дело застопорилось за малым - Финляндию взять не удалось. Вины "краснофиннов " в этом было меньше всего... После войны надобность представлять всему миру "революционные вооруженные силы финского народа" отпала, и Финскую народную армию расформировали. Военнослужащие РККА из ее состава влились в 71-ю стрелковую дивизию или вернулись в свои прежние части, добровольцы были демобилизованы. Ненадолго. До черного лета 1941... Красивую финскую форму сдали на склады. По некоторым данным, она была использована в первые месяцы Великой Отечественной при формировании Ленинградского народного ополчения. ___________________________________________________________Михаил Кожемякин.
Практически единственное танковое сражение Советско-Финской (Зимней) войны 1939-40 г., известное также как бой у полустанка Хонканиеми и закончившееся впечатляющей победой советских танкистов из 35-й легкотанковой бригады, изучено достаточно хорошо. Несколько менее известен второй случай боевого столкновения советских и финских танкистов у станции Перо, однако завершился он так же - верх одержали экипажи 20-й тяжелой танковой бригады РККА.
Танкисты 91-го танкового батальона РККА рассматривают финский танковый шлем после боя у станции Перо
В отечественной военно-исторической литературе этим эпизодам посвящено несколько исследований, которые легко можно найти и в электронном виде, так что здесь особое внимание будет обращено на документальный и фотографический материал, относящийся к этим событиям.
Однако сначала - краткая справка о бронетанковых силах сторон, сошедшихся в горячей схватке на заснеженных и ледяных просторах от Карельского перешейка до Баренцева моря.
В РККА. Для наступательных действий советским командованием была привлечена весьма внушительная группировка танковых частей и соединений. Только в составе 7-й армии, наступавшей на Карельском перешейке - самом "жарком" направлении Зимней войны - действовали 10-й танковый корпус и 20-я тяжелая танковая бригада, которые изначально планировалось применять в качестве самостоятельных оперативных соединений, а также три танковые бригады и десять отдельных танковых батальонов, распределенных для поддержки стрелковых дивизий.
Советские легкие танки Т-26 выдвигаются на боевые позиции в ходе Советско-Финской войны
В боевой состав 8-й армии, действовавшей севернее Ладожского озера, была включена 34-я легкотанковая бригада, и, кроме того, на 8-ю, 9-ю и 14-ю армии приходилось до семнадцати отдельных танковых батальонов.
Всего на начало боевых действий в войсках РККА на советско-финском ТВД насчитывалось более двух тысяч танков (данные различных источников несколько разнятся - 2 019, 2 289 и даже 2 998). При этом танковый парк был весьма разнообразен. Тяжелые танковые подразделения были укомплектованы трехбашенными средними танками Т-28 и тяжелыми пятибашенными Т-35.
Средние танки Т-28 20-й тяжелой танковой бригады на марше к фронту, ноябрь 1939 г.
В танковых бригадах и батальонах имелись легкие танки БТ-7 и БТ-5 различных модификаций. Самым распространенным советским танком этой компании был легкий Т-26, тоже в большом разнообразии вариаций. Кроме того, в войсках первоначально имелось большое количество малых плавающих танков Т-37 и Т-38. Боевое применение превосходного тяжелого танка КВ-1 (вопрос об участии в "Финской войне" КВ-2 остается открытым) и ряда других опытных образцов носило ограниченный и по сути экспериментальный характер, хоть и навело на противника "шок и трепет" (а "горячие финские парни" вообще-то не из пугливых!).
"Три танкиста, три веселых друга, экипаж машины боевой" БТ-7 из 13-й легкотанковой бригады. Карельский перешеек, декабрь 1939 г.
Насыщение танками советских стрелковых дивизий РККА, которым предстояло наступать на хорошо оборудованные оборонительные позиции финнов, было достаточно высоко. На каждую дивизию по состоянию на 30 ноября 1939 г. предполагалось иметь танковый батальон в составе 54 (по другим данным - 57) машин. По опыту боевых действий, которые показали низкую эффективность в зимних условиях малых плавающих танков Т-37 и Т-38 (которых приходилось до двух рот на "дивизионный" танковый батальон), директивой Главного Военного Совета РККА от 1 января 1940 г. в стрелковых дивизиях было установлено иметь батальон из 54 легких танков Т-26, в т.ч. 1 роту "химических", т.е. огнеметных танков (15 машин). На стрелковый полк приходилось по роте из 17 танков Т-26. Впрочем, с учетом потерь и неизбежного во фронтовых условиях недокомплекта, это предписание не всегда выполнялось. Например, на две стрелковых дивизии сражавшейся в Заполярье советской 14-й армии в начале войны приходилось всего 38 танков.
Огнеметный танк Т-26 ведет бой
Наиболее распространенной боевой задачей советских танкистов в Зимней войне было сопровождение и огневая поддержка наступающей пехоты с неизбежным преодолением под огнем заградительных инженерных сооружений финнов. В ходе боев советские танкисты дрались смело и мужественно (как и во всех остальных своих кампаниях - иначе они просто не умели!), часто демонстрировали хороший уровень профессиональной подготовки, хотя бывали у них и прискорбные "косяки".
Легкие танки Т-26 из 35-й легкотанковой бригады во всем разнообразии модификаций
Оказание помощи раненому советскому танкисту, первый день войны - 30 ноября 1939 г. на Карельском перешейке
Потери в технике и в личном составе в советских бронетанковых частях были очень велики - вероятно, более 3 000 машин. Советские танки выходили из строя от прицельного огня финской артиллерии по заранее пристрелянным подступам к укрепленным районам и позициям, подрывались на минных полях... Опасен был в ближнем бою и хладнокровный злой финский пехотинец, вооруженный противотанковой гранатой или бутылкой с "коктейлем Молотова" (кстати, считается, что это название вошло в обиход именно во время Зимней войны с легкой руки финских армейских острословов).
Противотанковые средства, выпускавшиеся финской промышленностью в период Зимней войны
Сгоревший советский средний танк Т-28 на Карельском перешейке
Двухбашенный Т-26, погибший на минном поле
Несколько менее половины всех потерь приносили технические неисправности и чрезвычайные ситуации, не связанные с боевым воздействием противника. Однако грамотно налаженные в РККА эвакуационные и ремонтные мероприятия позволяли своевременно вытягивать в тыл, восстанавливать и возвращать в строй большую часть потерянных машин. Например, в 20-й тяжелой танковой бригаде за время боевых действий из 482 выбывших из строя танков безвозвратно оказались потеряны только 30 выгоревших на поле боя и 2 захваченных финнами.
Тягач "Коминтерн" вытаскивает с поля боя разбитые танки. Карельский перешеек, февраль 1940 г.
В Вооруженных силах Финляндии. Президента государственного комитета обороны Финляндии (с 1931 г.) и верховного главнокомандующего (с 30.11.1939) Карла Густава Маннергейма, бывшего кавалергарда российской Лейб-гвардии и флигель-адъютанта Николая II, военного до мозга костей и корней усов, никак нельзя упрекнуть в пренебрежении оборонным строительством. Однако в 1920-30-хх гг. правительство и большинство депутатов Сейма (парламента) Финляндии систематически срывали программы финансирования оборонных мероприятий, и Маннергейму приходилось развивать вооруженные силы страны исходя из печального принципа: "обороноспособность задешево". Бронетанковая техника Финляндии была детищем или, вернее сказать - жертвой именно такого положения вещей. В 1919 г., когда в Финляндии только завершилась кровопролитная гражданская война между местными красными и белыми (победили белые) и страна еще находилась в состоянии войны с Советской Россией, генерал от кавалерии Маннергейм, командовавший молодой Финской армией, инициировал заказ во Франции 32 легких танков "Рено" FT-17 и FT-18. К июлю того же года "французы" были доставлены в Финляндию - 14 в пушечном варианте и 18 в пулеметном. Для своего времени это были хорошие боевые машины поддержки пехоты, прошедшие испытание огнем Первой мировой войны. Свою удивительную прочность они доказали на финской службе, на которой им довелось состоять вплоть до Зимней войны.
Легкие танки "Рено" на службе в Финской армии в свои лучшие времена в 1920-х гг.
За это время первоначально сформированный (в 1919 г.) танковый полк из соображений экономии средств был свернут сначала в батальон (1925), затем - в отдельную роту (1927). Соответственно сокращена была и подготовка танковых экипажей. Машины изредка ездили на учениях, почаще - на парадах, а большую часть времени ржавели в ангарах, даже не получая должного технического обслуживания. Относительно адекватную программу строительства бронетанковых войск Маннергейму удалось "пропихнуть" только в 1938 г. (по некоторым данным - годом раньше), когда у знаменитой британской фирмы «Виккерс-Армстронг» было заказано 38 (по другим данным - 33) легких танков "Виккерс" 6-тонн, наиболее "модных" в 1930-е гг. в странах, не имевших собственного танкостроения, машин. Дооборудовать и вооружить «Виккерсы» предполагалось уже в Финляндии. Тридцать три 37мм орудия Бофорс обр.1936 г. (выпускались в Финляндии по лицензии) для танков были заказаны на государственном артиллерийском заводе VTT, прицелы Цейс TZF и приборы наблюдения предстояло закупить в Германии, а радиостанции «Маркони» SB-4a для командирских машин - в Италии.
Один из поставленных в Финляндию "Виккерсов" во время испытаний. Орудие на него еще не установлено
Однако фатальное невезение продолжало преследовать и эту программу. Из-за задержек в производстве машин и орудий к ним, а также аннулирования Германией контракта на поставку танковой оптики из 28 добравшихся до Финляндии "английских коробок" к началу боевых действий Советско-Финской войны только 10 находились в боеготовом состоянии и проходили испытания.
6-тонный "Виккерс" в стандартной окраске (на башне - опознавательный знак, бело-синяя полоса национальных цветов) в экспозиции военного музея, Финляндия
Не лучше обстояло дело и с обучением танковых экипажей и подразделений. Только в октябре 1939 г. имевшуюся в составе вооруженных сил бронероту переформировали в бронебатальон в составе пяти рот. Но кадров катастрофически не хватало, и 1-я рота была сформирована только 5 декабря 1939 г., когда боевые действия с СССР уже шли вовсю. К тому же она получила на вооружение 14 старых танков «Рено», т.к. только ими финские танкисты успели овладеть хорошо. 2-я рота также состояла из 14 антикварных «французов». По довольно отрывочным данным, подтверждаемым, тем не мене, фотоматериалами Советско-Финской войны, эти роты были брошены на оборону т.н. линии Маннергейма на Карельском перешейке. Там старые финские FT-17 и FT-18 использовались преимущественно в качестве неподвижных огневых точек и, скорее всего, вскоре практически все были уничтожены или захвачены Красной армией. Во всяком случае, на советских пропагандистских фотографиях запечатлены победоносные красноармейцы, осматривающие трофейные "Рено", а неизвестным финским фотографом в первое послевоенное лето был заснят почти целый FT-17, брошенный в лесу и окруженный буйной зеленью...
3-я и 5-я роты фактически являлись учебными и располагали в разное время одна - 2-3 танками «Виккерс» без вооружения, другая - 12-16 «Виккерсами» в таком же состоянии. Единственным относительно боеготовым подразделением была именно 4-я рота, укомплектованная лучшими экипажами и по состоянию 22 января 1940 г. располагавшая 6 вооруженными танками «Виккерс». По мере довооружения боевые машины передавались в 4-ю роту. К 10 февраля1940 г. рота получила уже 16 вооруженных машин и худо-бедно закончила боевое слаживание. Ставить под сомнение личное мужество финских танкистов нет оснований ("Да, враг был храбр. Тем больше наша слава!" К.Симонов). Однако очевидно, что их тактическая и техническая подготовка, проводившиеся в спешке на фоне развивающихся боевых действий, мягко говоря, оставляли желать много лучшего.
Танковый бой 26 февраля 1940 г. В конце февраля 1940 г. финская 4-я танковая рота под командой капитана И.Куннаса наконец получила приказ выдвигаться на фронт. На позиции на Карельском перешейке она прибыла в составе 13 легких танков "Виккерс".
Финский "Виккерс" в маскировочной белой окраске Зимней войны. Так выглядели танки 4-й роты, с которыми довелось встретиться на поле боя танкистам РККА
Первая боевая задачей роте была поставлена 26 февраля 1940 г. - поддержать контратаку частей 23-й пехотной дивизии в направлении полустанка Хонканиеми (ныне Лебедевка), занятого войсками советской 123-й пехотной дивизии при поддержке 112-го танкового батальона 35-й легкотанковой бригады. Для выполнения приказа выдвинулись восемь танков "Виккерс", однако два из них по дороге отстали из-за технических неисправностей и в бою не участвовали. Остальные шесть двинулись вперед боевым порядком, но финская пехота почему-то за ними не пошла. То ли она не успела получить соответствующего приказа, то ли, необученная взаимодействию со столь редким в рядах армии страны Суоми "зверем", как танк, попросту "тормознула". Экипажи "Виккерсов", скорее всего, не ориентировались на местности, не имели разведданных о положении противника и двигались фактически наугад.
Танки Т-26 35-й легкотанковой бригады РККА на позициях, февраль 1940 г.
В этом хаотичном натиске они неожиданно натолкнулись на три советских танка Т-26, на которых выдвинулись на рекогносцировку командиры рот 112-го танкового батальона. Противники находились на очень близком расстоянии друг от друга и, вероятно, сначала приняли неприятельские танки за свои - Т-26 и финский 6-тонный "Виккерс" действительно очень похожи. Первыми сумели оценить обстановку советские танкисты, которые приняли бой и в считанные минуты расстреляли все шесть финских танков из своих 45-мм пушек. Только одну из подбитых машин финны потом смогли эвакуировать, однако восстановлению она уже не подлежала и пошла на запчасти.
Финские танки "Виккерс", подбитые в бою у полустанка Хонканиеми 26 февраля 1940 г.
Нельзя полностью исключить фактор удачи, однако это боестолкновение выявило существенное преимущество опытных боевых советских экипажей, во главе которых к тому же стояли кадровые командиры (три командира рот на три танка!) над необстрелянными и недоученными финскими танкистами. Двукратное численное преимущество финнов было сведено на нет решительными действиями воинов РККА. Впрочем, согласно воспоминаниям участника того боя ст. лейтенанта В.С.Архипова (тогда - командира роты 112-го тб 35-й лтбр, впоследствии - дважды Героя Советского Союза, генерал-полковника), в столкновении танков у полустанка Хонканиеми могло участвовать значительно больше советских экипажей.
В.С.Архипов - в конце 1930-х гг. и в послевоенные годы
Вот эти воспоминания, содержащие весьма интересный, хоть и вызывающий ряд вопросов рассказ об описываемых событиях: «25 февраля авангард 245-го полка — 1-й стрелковый батальон капитана А.Макарова с приданной ему нашей танковой ротой, — продвигаясь вдоль железной дороги на Выборг, овладел станцией Кямяря, а к исходу дня — полустанком Хонканиеми и близлежащим поселком Урхала. Пехотинцы вырыли окопы в снегу и в них посменно отдыхали. Мы ночевали прямо в танках, в лесу. Дежурили повзводно, замаскировав машины на просеке. Ночь прошла спокойно, и, когда на дежурство вышел танковый взвод лейтенанта И.И.Сачкова и стало светать, на меня навалилась дремота. Сижу в машине, на своем обычном месте, у пушки, и не пойму, то ли во сне, то ли наяву думаю о том, что вырвались мы далеко вперед, связи с соседом справа нет. А что есть? Есть хорошая позиция: слева низина — болото под снегом или озеро заболоченное, а справа насыпь железной дороги и несколько сзади нас, близ полустанка, переезд. Там тылы батальона — санчасть, полевая кухня... Двигатель танка работал на малых оборотах, вдруг перестаю его слышать. Уснул! С усилием открываю глаза, а в уши врывается рев танкового мотора. Нет, не наш. Это рядом. И в этот момент танк наш сильно дернуло... Так, с происшествия, начался первый и последний бой с танками противника. Вспоминая его сегодня, прихожу к выводу, что он был одинаково неожиданным и для нас, и для врага. Для нас потому, что до того дня, до 26 февраля, мы вражеских танков не встречали и даже не слышали о них. Это первое. А второе — танки появились у нас в тылу, со стороны переезда, и лейтенант Сачков принял их за свои, за роту Кулабухова. Да и немудрено было спутать, так как легкий английский танк «Виккерс» был внешне похож на Т-26, как близнец. Только пушка у нас посильней — 45-мм, а у «Виккерса» —37-мм. Ну а что касается противника, то, как выяснилось вскоре, у него слабо сработала разведка. Командование врага, разумеется, знало, что вчера мы овладели полустанком. Мало того, что знало, оно готовило контратаку на полустанок и в качестве исходной позиции наметило рощу между низиной и насыпью железной дороги, то есть место, где мы, танкисты и стрелки капитана Макарова, провели эту ночь. Вражеская разведка просмотрела тот факт, что после захвата Хонканиеми, посадив на броню штаб батальона и до сотни пехотинцев, мы уже в сумерках продвинулись еще на кило-метр-полтора севернее Хонканиеми. Итак, танк наш дернуло ударом извне. Я откинул люк и высунулся из него. Слышал, как внизу сержант Коробка вслух выразил свое мнение о механике-водителе задевшего нас танка: — Вот шляпа! Ну я ему!.. — Не нашей роты машина! Нет, не нашей!— уверенно сказал радист Дмитриев. Танк, задевший нашу гусеницу своей (наша машина стояла сбоку просеки, замаскированная ельником), удалялся. И хотя я знал, что это может быть только танк из роты Кулабухова, тревога как бы кольнула сердце. Почему — в этом я разобрался потом. А тут я видел вокруг утреннюю рощу, падала изморозь, и, как всегда, когда вдруг потеплеет, деревья стояли в снежном кружеве — в куржаке, как говорят на Урале. А дальше, у переезда, в утреннем туманце виднелась группа пехотинцев. Гуськом, одетые в полушубки и валенки, они шли к лесу с котелками в руках. «Кулабухов!», — подумал я, рассматривая танки, которые появились на переезде и стали медленно обгонять пехотинцев. Один из стрелков, изловчившись, поставил котелок на броню танка, на мотор, и поспешал рядом, крича что-то товарищам. Мирная утренняя картина. И вдруг я понял причину своей тревоги: на башне удалявшегося от нас танка была синяя полоса. Таких опознавательных знаков советские танки не имели. И пушки на танках были другие — короче и тоньше. — Сачков, танки противника! — крикнул я в микрофон. — По танкам — огонь! Бронебойный! — приказал я Дмитриеву и услышал щелчок закрывшегося затвора пушки. Башня танка, первым обогнавшего наших пехотинцев, слегка развернулась, пулеметная очередь прошлась по лесу, по ближним кустам, ударила в крышу моего башенного люка. Мелкие осколки порезали мне руки и лицо, но в тот момент я этого не почувствовал. Нырнув вниз, припал к прицелу. В оптике вижу пехотинцев. Срывая из-за спины винтовки, они кидаются в снег. Сообразили, на чьих моторах грели котелки с кашей. Ловлю в перекрестие правый борт «Виккерса». Выстрел, еще выстрел! — Горит! — кричит Коробка. Рядом гремят выстрелы танков Сачкова. Вскоре к ним присоединяются и другие. Значит, вступил в дело и взвод Наплавкова. Танк, который нас задел, встал, подбитый. Остальные вражеские машины потеряли строй и как бы разбрелись. Конечно, сказать о танках, что они паникуют, нельзя — паникуют экипажи. Но видим-то мы только машины, которые бросаются то в ту, то в другую сторону. Огонь! Огонь! Всего в этот день в районе полустанка Хонканиеми было подбито 14 финских танков английского производства, а три машины мы захватили в исправности и по приказу командования отправили железной дорогой в Ленинград." (В.С.Архипов. Время танковых атак. М., 2009) Количество уничтоженных финских танков автор показывает гораздо больше, чем осталось стоять в снегу у Хонканиеми. Однако нельзя исключить, что в горячке боя советские танкисты "подбивали" каждый из финских танков по нескольку раз. О рекогносцировке трех советских командиров рот на трех Т-26 в тексте нет не слова. Наоборот, автор пишет, что в бою участвовали другие подразделения его танковой роты.
А вот как описано боестолкновение 26 февраля 1940 г. в оперативной сводке 35-й легкотанковой бригады: "Два танка "Виккерс" с пехотой вышли на правый фланг 245-го пехотного полка, но были подбиты. Четыре "Виккерса" пришли на помощь своей пехоте и были уничтожены огнем трех танков командиров рот, шедших на рекогносцировку". В журнале военных действий бригады мы встречаем некоторые другие подробности событий: "26 февраля 112-й танковый батальон с частями 123-й стрелковой дивизии вышел в район Хонканиеми, где противник оказывал упорное сопротивление, неоднократно переходя в контратаки. Тут подбито два танка "Рено" и шесть "Виккерсов", из них 1 "Рено" и 3 "Виккерса" эвакуированы и сданы в штаб 7-й армии". Здесь упоминается, что в бою финнами были применены не только новые "Виккерсы", но и старые "Рено". Более того, в списке отправленных в штаб армии трофеев фигурирует один из них, что не оставляет сомнений в правильности оценки противника командованием 35-й бригады. Остается выяснить, в каком качестве участвовали в бою финские "Рено" - как огневые точки или на ходу. И кем они были выведены из строя. Увы, ответов пока нет.
Подбитый под Хонканиеми финский "Виккерс", эвакуированный красноармейцами с поля сражения
Устаревший танк "Рено", применявшийся финнами в качестве неподвижной огневой точки, уничтоженный советскими войсками
Финские источники рисуют несколько иную картину боя, приукрашенную в свою пользу (оно и понятно!), зато подробно описывают судьбу каждого из подбитых финских экипажей.
Версия первая: "Виккерс № 644, командир капрал Расси. Танк застрял, экипаж его покинул. Уничтожен советской артиллерией. Виккерс № 648, командир лейтенант Миккола. Уничтожил два танка противника, пока танк не загорелся от прямого попадания. Командир остался жив. Виккерс № 655, Командир фельдфебель Юли-Хейккиля. Танк уничтожен противотанковой пушкой противника, экипаж погиб. Виккерс № 667, командир младший сержант Сеппяля. Уничтожил два танка противника, пока не был уничтожен сам. Виккерс № 668, командир старший сержант Пиетиля. От попадания противотанкового ружья взорвался мотор, выжил водитель рядовой Саунио, остальные погибли. Виккерс № 670, командир младший лейтенант Вирниё. Уничтожил один танк, мотор загорелся, экипаж добрался до своих".
Версия вторая: "Танк с номером R-648 был подбит огнем нескольких советских танков и сгорел. Командир танка был ранен, но сумел выйти к своим. Трое остальных членов экипажа погибли. «Виккерс» R-655, перейдя через железную дорогу, был подбит и оставлен экипажем. Этот танк удалось эвакуировать, но восстановлению он не подлежал и впоследствии был разобран. «Виккерсы» R-664 и R-667 получили по нескольку попаданий и потеряли ход. Некоторое время они вели огонь с места, а затем были оставлены экипажами. «Виккерс» R-668 застрял, пытаясь свалить дерево. Из всего экипажа уцелел только один человек, остальные погибли. «Виккерс» R-670 также был подбит".
И отдельно о судьбе экипажа "Виккерса" R-668: "Один из танков с тактическим номером R-668 потерял ход наехав на дерево. Танкист младший сержант Сало погиб с топором в руках, пытаясь разрубить дерево. Командир танка ст. сержант Пиетиля приказал покинуть машину и выскочил из неё с автоматом, но был застрелен. Покинувший танк рядовой Алто попал в плен, и только танкисту, рядовому Саунио удалось добраться до своих". При уничтожении экипажа этого танка, уже по советским данным, отличился лейтенант Шабанов из 1-го б-на 245-го стрелкового полка, огнем из винтовки уложивший одного из финских танкистов (вероятно, командира) и с бойцами своего взвода взявший в плен другого. Итак, финская версия событий содержит несколько небезынтересных моментов. Во-первых, утверждение, что часть "Виккерсов" была поражена советской артиллерией и противотанковыми ружьями позволяет предположить, что финские танкисты в бою 26 февраля 1940 г. были окончательно дезориентированы и так толком и не успели разобраться, с кем сражаются. Во-вторых, поведение экипажа R-668, сначала пытавшегося под огнем "вырубаться" из дерева топором, а потом полезшего «пешком» в ближний бой с советской пехотой, свидетельствует о безрассудной храбрости, но никак не о высокой подготовке. В-третьих, непонятно, где находился командир 4-й финской танковой роты капитан Куннас, когда под Хонканиеми дрались и погибали его подчиненные. Среди фамилий командиров танков, участвовавших в том бою, его нет. И, наконец, утверждение финской стороны об уничтожении пяти советских танков, вероятнее всего, основано либо на рапортах выживших экипажей (которым в сумятице боя действительно могло показаться, что они кого-то подбили), либо просто на желании представить фиаско своих танкистов в не столь катастрофическом свете. Все танки РККА вышли из этого боя целыми и невредимыми. Вероятнее всего, единственной советской потерей стал ст.лейтенант В.С.Архипов, легко раненный пулеметной очередью с финского танка, когда неосторожно высунулся из люка.
Командиры Красной армии осматривают захваченный финский танк "Виккерс", февраль 1940 г.
Интересна судьба трех финских "Виккерсов", эвакуированных Красной армией с места сражения в качестве трофеев. Известно, что один из них после окончания Зимней войны был перевезен в Москву и стал экспонатом Музея Красной армии, а два экспонировались в ленинградском Музее революции на выставке "Разгром белофиннов". "Виккерс" с тактическим номером R-668 впоследствии проходил испытания на танковом полигоне в Кубинке. Логично предположить, что это был именно "московский" музейный экспонат. Испытывавшийся на полигоне в Кубинке трофейный "Виккерс" R-668, заснятый в разных ракурсах:
Куда более драматично сложилась судьба "ленинградских" "Виккерсов". Об этом мы встречаем рассказ опять же в мемуарах В.С.Архипова: "Потом я их видел — они стояли во дворе ленинградского Музея революции в качестве экспонатов. А после Великой Отечественной войны я «виккерсов» там уже не нашел. Сотрудники Музея рассказали, что осенью сорок первого года, когда началась фашистская блокада города, танки были отремонтированы и отправлены с экипажами на фронт". Известно, что один из них поступил в 377-й отдельный танковый батальон, действовавший с весны 1942 г. на Карельском фронте.
Танковый бой 29 февраля 1940 г. Оставшиеся в строю после разгрома 4-й финской танковой роты "Виккерсы" на протяжении трех последующих дней продолжали воевать, поддерживая свою пехоту. 29 февраля 1940 в ходе ожесточенных боев за станцию Перо произошло второе и последнее из известных столкновений советских и финских танков в Зимней войне. Два "Виккерса" - R-672 и R-666 - были брошены финским командованием на поддержку контратаковавшей пехоты. В ходе атаки они внезапно вышли на двигавшиеся навстречу советские танки 91-го танкового батальона 20-й тяжелой танковой бригады и были подбиты огнем с хода.
Финские танки "Виккерс", подбитые у станции Перо 29 февраля 1940 г. На заднем плане виден советский Т-28
Журнал боевых действий 91-го тб 20-й ттбр свидетельствует: "Во время атаки станции Перо в одном километре северо-западнее Вяракоски с хода были расстреляны два танка «Виккерс»". Рапорт командира финской 4-й танковой роты об этом бое, в свою очередь, гласит: "29.02 40 г. В 14.00 русские при поддержки танков начали атаку на станцию Перо (ныне Перово - М.К.). В этом районе вел бой 2-й взвод в составе двух танков. С советской стороны в этом бою вели огонь танки БТ-7. В критический момент гусеница танка сержанта Лаурила была перебита. Экипаж защищал танк от русских, но потом покинул его. К своим вышел только сержант Лаурило, остальные трое пропали без вести." Похоже, у финских танкистов снова была проблема с идентификацией противника (если они его вообще видели): в составе 91-го танкового батальона РККА в этом бою действовали средние танки Т-28, 76-мм орудия которых и разделались с "Виккерсами". Добавим, что экипаж второго пораженного "Виккерса" успел покинуть машину в полном составе и спасся.
Бой у станции Перо только подтверждает все выводы, которые можно сделать из более знаменитого столкновения у Хонканиеми. Более высокий профессионализм танковых экипажей РККА в Советско-Финской войне 1939-40 гг. при встрече с финскими танками буквально не оставлял последним шансов. К сожалению, таких эпизодов было немного, и на долю советских танкистов выпала в основном опасная и неблагодарная повседневная боевая работа при прорыве сильной финской обороны "на той войне незнаменитой".
Противотанковые укрепления линии Маннергейма:
Честь и слава танкистам Красной Армии, обломавшим "зубы финского дракона"!
