Плато с огромными скальными останцами расположено на Северном Урале, в Республике Коми. На расстоянии более 100 км нет населённых пунктов, ближайший город — Ухта, находится примерно в 300 км. Добраться сюда можно пешком, зимой — на лыжах или снегоходах, а на самом плато расположена вертолётная площадка.

200-250 млн лет назад на месте каменных столбов были горные вершины, но за миллионы лет ветер, дожди и перепады температуры превратили их в 7 отдельно стоящих останцев высотой от 30 до 42 метров — если сравнивать с домом, получается примерно 10-14 этажей. В результате выветривания неустойчивая порода разрушилась и осталось только более твёрдое основание. Форма и расположение скал получились очень причудливыми — один столб стоит отдельно, остальные — группой возле обрыва. У каждой скалы свои очертания, причём разные, в зависимости от угла обзора. Название Маньпупунёр переводится с языка манси, коренных жителей этой местности, как «малая гора идолов».

История каменных останцев началась во время формирования Уральских гор. Миллионы лет горные цепи подвергались эрозии и выветриванию — все мягкие породы были вымыты и выветрены, а на месте горных вершин постепенно остались только высокие каменные скалы.

Плато относится к Печоро-Илычскому заповеднику и охраняется ЮНЕСКО в рамках территории «Девственные леса Коми». Это первый российский природный объект, включённый в список объектов Всемирного природного наследия ЮНЕСКО.

В 2008 году Маньпупунёр признали одним из семи чудес России — в одном списке с озером Байкал, Эльбрусом и долиной гейзеров на Камчатке. Так горы стали известны всему миру и появилось множество желающих увидеть огромные каменные останцы в живую.

Высота столбов достигает 42 метров.

Останцы иногда называют мансийскими болванами — в переводе с языка коми, «болван» значит идол.

Столбы находятся в заповеднике, поэтому посещение строго регламентировано. Для посещения нужен пропуск, а туристические маршруты проходят по специальным тропам и трассам. На сайте заповедника есть подробная инструкция, как должны себя вести туристы на памятнике природы.

В геологии останцами называют изолированные массивы горной породы, которые сохраняются после разрушения неустойчивой части. Первый тип — денудационные останцы, которые состоят из пород, устойчивых к выветриванию и другим воздействиям. Второй — останцы-свидетели (столовые горы), которые остаются при разрушении плато. Третий — останцы обтекания, которые формируются реками.

У местных жителей есть несколько легенд, связанных с Маньпупунёром. Большая часть из них — о великанах, которые приходили за прекрасной царевной или собирались поработить местных жителей, но окаменели и навсегда остались на плато.

Столбы выветривания появлялись в советском фильме «Тайна золотой горы», а в 2024 году здесь начали снимать сериал «Никто не знает про Маньпупунёр».

В традиционной культуре местных жителей подниматься на эту гору считается кощунством, но побывать на Маньпупунёре можно — в рамках туристической группы. Маршруты смешанные — на автомобилях, по воде, пешком, зимой — на лыжах или снегоходах. Есть также вертолётные туры. Обычно путешествия начинаются в Ухте, пешие маршруты иногда проходят через перевал Дятлова.

Источник.

Маньпупунёр — одно из чудес России. Добраться сюда очень тяжело: либо на вертолёте, либо несколько дней по тайге — летом по реке, зимой на снегоходах. Мне повезло побывать в этом фантастическом месте.

Эти каменные столбы на Северном Урале образовались в результате выветривания и сейчас являются визитной карточкой республики Коми. Высота от 30 до 42 метров — как 14-этажный дом.

Возвышающиеся над плоским плато останцы выглядят завораживающе. А если представить, что им 200 миллионов лет, то чувствуешь себя попавшим куда-то в другой мир. Когда-то, когда Уральские горы были выше и моложе, они были частью скалы. Затем за миллионы лет более мягкие породы вокруг разрушились, а более прочные остались в виде гигантских каменных изваяний.

Место действительно фантастическое. Представьте, вы стоите на высоком плоском плато с причудливыми каменными фигурами, а вокруг во все стороны до горизонта лишь горы, предгорья и бескрайняя тайга. Эта природная территория включена в список Всемирного наследия ЮНЕСКО как «Девственные леса Коми». Плато Маньпупунёр словно остров посреди бесконечного океана таёжных лесов.

Мань-Пупу-нёр переводится с манси как «малая гора идолов». У манси эти столбы считались священными, подниматься к ним можно было только шаманам, пройдя специальные обряды. И даже сейчас многие проводники-манси не подходят к столбам близко.

Есть несколько легенд о столбах. Самая распространенная рассказывает о племени сильных и отважных манси. Их вождь Куущай был мудрым правителем, а у него была невероятно красивая дочь Аим. Слухи о красоте Аим расходились по земле, и однажды о прекрасной Аим узнал грозный великан Торев. Он потребовал, чтобы Аим отдали ему в жены, но получил отказ. Тогда Торев собрал своих братьев, тоже великанов, и они напали на поселение, где жили манси. Силы были неравные, был разрушен дворец, манси стали отступать, но на помощь красавице Аим пришел ее брат Пыгрычум, он вытащил свой блестящий щит, и луч солнечного света превратил великанов в камни.

По другой легенде, с великанами, напавшими на манси, сражался очень сильный шаман. Он сумел обратить великанов в камни, но и сам окаменел. Поэтому одна из скал стоит в стороне — это и есть Шаман.

Небольшое лирическо-лингвистическое отступление:

Многие местные жители и сотрудники заповедника часто называют останцы болванами. На языке коми гора называется Болвано-из, то есть «гора идолов». Слово «болван» переводится как «идол». Болванами на Руси называли статуи языческих богов, вырезанные из дерева. Потом это слово стали применять в переносном и оскорбительном значении: болван — это истукан, обрубок бревна, чурбан, неуклюжий, неотесанный, невежественный человек, неуч, который ничего не способен сделать. Вот такое неожиданное открытие.

В 2008 году Маньпупунёр вошел в список «Семь чудес России». Тогда о нем узнали по всей стране. но попасть сюда сложно не только из-за того, что добираться долго, дорого и сложно. Столбы находятся на территории Печоро-Илычского заповедника. Просто так сюда не пройдешь, дикарем проникнуть не получится, это строго запрещено, инспекторы бдят. Нужно записываться заранее. В год здесь бывает всего 1200 человек.

Но даже если вы доберетесь до плато, не факт, что вы увидите столбы. Туманы, ливни, снегопады, пурга здесь бывают очень часто. Две группы, которые приезжали до нас, не смогли полюбоваться этими видами. Нам очень повезло: удалось увидеть останцы в снежных шубах, также стать свидетелями резкой смены погоды. Она тут меняется, как картинка в калейдоскопе. Мы приехали на плато, когда небо было затянуто тучами.

Но затем в какой-то момент времени в них образовалось окно, солнечные лучи озарили останцы. Вокруг же небо продолжало оставаться хмурым, поэтому получились очень контрастные фотографии. Все фотографии на плато сделаны в течение трех часов. Время посещения каждой группой ограничено.

У приезда зимой есть большое преимущество. Так как это территория заповедника, то летом передвигаться можно исключительно по дорожкам, а зимой можно подойти к самим останцам. Впрочем, зимой тут тоже чувствуется, что это заповедник. Недалеко от останцев мы увидели следы животных. Сказали, что заячьи и волчьи.

Тут же на плато мы встретили директора Печоро-Илычского заповедника Николая Смирнова. Познакомились, немного пообщались. Потом встретились с ним на обратном пути на кордоне. Очень увлеченный своим делом товарищ и интересный рассказчик. Отдельная благодарность всем сотрудникам заповедника за поддержку в этом путешествии.

Сразу после того, как мы уехали с плато Маньпупунёр, началась пурга. Потом был дождь, ветер и снова пурга. На следующий день, проезжая по соседнему хребту, мы увидели останцы без шуб. Выглядели они уже не так сказочно.

Получается, что нам очень сильно повезло! А, значит, всё это было не зря: тщательная подготовка, ожидание погоды, два часа на УАЗике до последней деревни в цивилизации и оттуда ещё полторы сотни вёрст по тайге. Я в восторге.

Фото на память.

А в моей памяти Маньпупунёр останется величественным, фантастическим и неприступным, пускающим к себе не всех. В снежной шубе и солнечных лучах на фоне грозного хмурого неба.

В марте мы с Медиаразведкой совершили экстремальное путешествие по республике Коми. На Дзене я рассказываю чуть подробнее, на Пикабу пореже и покороче. Надеюсь, что потом соберу в один пост с навигацией, пока же в серии «Коми» опубликовано около 10 постов. Маньпупунёр был главной точкой нашей поездки. Да, это одно из самых впечатляющих мест в России, в которых мне довелось побывать. Несмотря на суровые условия путешествие превзошло все мои ожидания, то же могу сказать о моих коллегах.

Если есть вопросы, задавайте, постараюсь ответить.

Всем спасибо за внимание, плюсы, подписки, адекватные комментарии и поддержку! Сейчас задумываюсь о летнем путешествии в Коми, чтобы посмотреть и поснимать северные деревни, где сохранились старинные традиции коми и русских старообрядцев.

Хотите увидеть, как выглядит домик на Северном Урале для настоящих путешественников? Добро пожаловать!

До горного лагеря «Вологодская грань» на границе Печоро-Илычского заповедника в Коми мы добирались долго и тяжело. За день пути мы преодолели около 150 километров по заснеженной тайге. Конечной точки маршрута мы достигли в 11 часов вечера. Все очень устали от длительного переезда.

Интересное название лагеря — «Вологодская грань». Казалось бы, где Северный Урал и Коми, а где Вологда. По прямой более тысячи километров, если точнее — 1112. Но, оказалось, что «Вологодская грань» действительно имеет самое прямое отношение к Вологде. Здесь проходила граница между Вологодской и Пермской губерниями. Потом территориальное деление много раз менялось, а вот Вологодская грань осталась. Однако большая была Вологодская губерния!

От ближайшей деревни — Еремеево до Вологодской грани около 150 км. Обычно этот маршрут проезжают за два дня с остановкой на ночевку, но планы и действия в тайге и горах очень сильно зависят от погоды. Нам пришлось подождать, пока можно будет проехать, и наверстывать почти целый день пути. Главное, что мы это сделали и почувствовали себя настоящей командой.

Первым делом пришлось откапывать вход. Для того, чтобы дверь не завалило снегом, тут сооружен тамбур с пологом. Но все равно снег заметает.

Выстроившись цепочкой, мы быстро перекидали вещи со снегоходов в домик. Затем растопили печь, это тоже оказалось не просто. Пришлось подождать, пока дом протопится.

В доме оказалось два этажа. Он рассчитан на 10-12 человек. Я ночевал на втором этаже на раскладушке. Часть группы расположилась на первом этаже. После экстремальных приключений в теплом и мягком спальнике спалось замечательно.

Печь топили всю ночь. Температура была комфортная, чтобы ходить в термобелье.

Рукомойник расположен в помещении. Электричество от генератора, тихонько тарахтящего на улице.

А вот туалет находится метрах в 200 от домика. Сходить туда в пургу — отдельное небольшое приключение. С непривычки можно заблудиться.

Конструкция дома очень продумана. Он крепкий и вместительный. Каждый уголок используется с толком. Построил этот дом Алексей Ларионов — лучший гид в этих краях. Он же сопровождал нас в этом незабываемом путешествии.

Продукты на десять человек, газ для плит, топливо для снегоходов мы привезли с собой в прицепе. Здесь есть всё необходимое, чтобы приготовить полноценный завтрак, обед и ужин.

С нами был замечательный повар Илья, который может приготовить блюда ресторанного уровня даже в полевых условиях. Питались мы шикарно, Илья, огромное тебе спасибо!

По местным меркам домик, где мы остановились на две ночи — это жилище комфорт-класса. Если интересно, могу отдельно показать модуль в лагере, в котором могут остановиться любые туристы.

От «Вологодской грани» начинается маршрут до одного из чудес России и визитной карточки республики Коми — плато Маньпупунёр. Зимой туда можно доехать на снегоходах, туда мы и отправились утром.

В домике мы переночевали две ночи, переждали пургу, дождь и ураганный ветер, сбивший часть снежной шубы. Вот так он выглядел через день.

В марте мы с Медиаразведкой совершили экстремальное путешествие по республике Коми. На Дзене я рассказываю чуть подробнее, на Пикабу пореже и покороче. Надеюсь, что потом соберу в один пост с навигацией, пока же выкладываю отдельные эпизоды. Скоро расскажу о главной точке маршрута — плато Маньпупунёр. Всем спасибо за внимание, подписки и поддержку!

Скучно бывает в полевом лагере долгими вечерами: разве что радиоприёмник послушать, книжку почитать или в картишки перекинуться. Но рано или поздно все книжки оказываются прочтёнными, карты надоедают, а от шуток радиоведущих начинает тошнить. И тогда на помощь приходят разговоры. У каждого человека за жизнь накапливается великое множество самых разных историй: грустных и весёлых, трагических и таинственных. И особенно повезёт, если в собеседниках оказывается человек, чья жизнь напоминает самый настоящий приключенческий роман.

***

С Леонидом Павловичем я познакомился в 1996 году, когда он вместе с нашим геофизическим отрядом отправился на Кутимское железорудное месторождение. Находится оно на севере Пермского края, на берегу горной реки Кутим, впадающей Улс – один из многочисленных притоков красавицы Вишеры.

Кутимское месторождение было открыто ещё в 19 веке и даже спровоцировало самую настоящую «железную лихорадку»: люди туда ломились за большими деньгами в надежде разбогатеть на поисках железных руд, золота или платины. Усть-Улс, главный перевалочный пункт из жилых мест в горную часть Пермского края, практически в одно мгновение  из мелкой деревни превратился в городок из времён Дикого Запада в Америке: со своими салунами-кабаками и местными жителями, обслуживающими работяг, приезжающих сюда на заработки со всех сторон Российской империи. Деньги, заработанные на приисках и заводиках, открытых при железных месторождениях спускались всё в том же Усть-Улсе, а пропившиеся до исподнего работяги пополняли ряды зимогоров (так в те времена называли бомжей), готовых делать всё что угодно за еду и выпивку. Железная лихорадка окончилась так же быстро, как и началась: вывозить железо из этого медвежьего угла оказалось невыгодно, рудники и железоплавильные заводы позакрывались, народ разбрёлся кто-куда, благо Россия большая и мест, где можно заработать в ней всегда хватало. Закрылся и Кутимский завод при Александровском руднике. Закрылся он шумно и громко, заставив опешить даже видавшую виды публику. Вот как описывалось разрушение Кутимского завода в газете «Пермские губернские ведомости» в 1907 году:

…Толпа орёт. Глаза блестят. Инстинкты разрушения разгораются. В это время администратор-француз обращается к толпе со словами:

– Лёмайте всё! Будет водка и деньги!

Я не могу передать здесь, что свершилось в эту минуту с рабочими. Зверь проснулся в них. С дикими криками они схватили топоры и бросились на здания… Рубили всё, складывали в кучи и зажигали.

– Алла! Алла! – кричали татары, взмахивая топорами и сокрушая, что попадёт под руку.

– Руби! Жги! Так его, так! – кричали пришельцы русские, пересыпаю восклицания трехэтажной бранью.

– Баско! Щепица им в хайло! – кричали чердынцы, весело потирая руки и даже приплясывая.

… Наступила ночь. Но зарево пожара не прекращалось и до следующего дня.

В 30-х и 40-х годах было ещё несколько попыток изучения Кутимского месторождения, но больно уж места здесь дальние да негостеприимные. И вот в конце 90-х годов наш геофизический отряд должен был провести детальные магниторазведочные работы на Кутиме. Вместе с нами поехал и старый геолог Леонид Павлович.

***

Когда-то давно дорога из Золотанки, где в 1996 году находилась база Мойвинской геолого-съёмочной партии, до бывшего посёлка Кутим, где предстояло работать нам, была на удивление хорошей. Ну ещё бы! Ведь по ней вывозили с Кутимского завода на Вишеру железные слитки, по ней завозили продукты, рабочих и даже австрийскую певичку, приглашённую для выступления в местном театре. Да-да, в посёлке Кутим был свой, самый настоящий театр!

Дорога была отсыпана шлаком из заводских домен и даже через 90 лет удивляла свой аккуратностью. Правда, за такое долгое время мосты не ней разрушились, так что к 1996 году ей уже никто не пользовался. Да и пользоваться-то, по большому счёту, было некому. В самом посёлке уже давно никто не жил, а лесовозники предпочитали гонять на своих КРАЗах и КАМАЗах прямиком по руслу реки. Точно так же добирались до места нового лагеря и мы.

Ехать в железном кунге ЗИЛ-131, забитого практически до самого верха барахлом, удовольствие, прямо скажу, ниже среднего. Особенно когда приходится ехать по руслу реки, совершенно не приспособленному для такого передвижения. Пару раз машина накренялась так, что из верхнего окошка кузова можно было вполне свободно дотянуться до воды рукой. В эти моменты, я судорожно хватался за ручку двери, чтобы в случае чего народ успел выскочить из машины. Но обошлось, хотя и добавило пару седых волосков в мою шевелюру. Наконец мы добрались до места будущего лагеря. Споро разгрузив машину и отправив её обратно на базу, мы отправились ставить лагерь.

– Дмитрий Иванович! – сообщила мне начальница. – У меня своя палатка. Бери четырёхместную палатку: будете с Леонидом Павловичем вместе жить.

– Понятно, - ответил я, хотя в душе и вздохнул с грустью. Делить палатку со старым геологом, пусть он и весь заслуженный, мне совершенно не хотелось. «Блин, да это же всё хозяйство на меня свалится!» - подумал я… И очень даже сильно ошибся. Палатку мы поставили самыми первыми, несмотря на то, что были всего лишь вдвоём, после чего успели помочь поставить палатку начальнице, и установили антенну для радиостанции и даже соорудили небольшие козлы возле своей палатки с которыми я вообще раньше никогда особо не заморачивался. Леонид Палыч делал всё как-то очень легко, быстро и при этом не суетясь и не ругаясь. А антенну, которую обычно ставят часа два, выкапывая метровую яму, которую потом приходится уплотнять и забивать камнями, мы поставили за 10 минут при помощи обыкновенного чайника!

Сначала Палыч колом наметил в земле отверстие для антенны и налил в него воды из чайника. После этого мы вставили антенну в ямку и начали её потихоньку вбивать, поднимая и опуская. Под собственным весом в смоченную водой землю антенна не просто вошла, она туда практически влетела. За каких-то 5 минут мы вогнали её в глубину на метр, время от времени подливая воду в ямку. Совершенно неожиданный и очень удобный, хоть и грязный, способ, которым я впоследствии не единожды пользовался.

Вообще, Палыч оказался каким-то невероятным кладезем самых разнообразных полевых премудростей. О него я узнал, например, о нескольких способов нагревания палатки без печки: от самого простого, с нагретыми в костре камнями, до весьма сложной палаточной печи из выкопанного в земле очага с выводом земляного дымохода на улицу. Объяснял, как можно сделать печь для хлеба и баню в шалаше, как делать мушку на хариуса из собачей шерсти и как можно насобирать воду в горах при помощи трубочки от капельницы. А по вечерам Палыч рассказывал истории, которых у него за долгую жизнь накопилось огромное количество. И вот однажды он рассказал очень необычную историю...

***

Маленький горный отряд пробирался вдоль реки Большой Мойвы к старой мансийской тропе, по которой манси перегоняли стада оленей с одного пастбища на другое.  Путь геологов лежал к притоку Мойвы Ольховке, на которой были запланированы разведочные работы.  Леонид – молодой геолог и начальник отряда шёл впереди, ведя за собой навьюченную лошадь. Время шло к вечеру и ему хотелось успеть выйти на тропу до наступления темноты. Пройдя очередной поворот, он заметил впереди лесную поляну со стоящим на ней навесом. Около навеса ярко горел костёр, а под ним сидели четыре человека в странной, явно старинной одежде.

– Вот хорошо, – подумал Леонид. – Можно будет расспросить про тропу, да и с людьми пообщаемся.

Внезапно лошадь за спиной геолога захрапела, зафырчала и начала пятиться назад. К ней присоединились и остальные лошади в отряде. Геологи бросились успокаивать лошадей, а когда оглянулись – никакого навеса на поляне не оказалось. Не было даже следов от людей и костра, зато в нескольких метрах от поляны нашлась заросшая и давно не хоженая тропа. Удивлённо почесав в затылке, геологи отправились по тропе.

Вечерело. Пройдя километров пять от странной поляны, отряд стал устраиваться на ночлег. Поставили три палатки: одну для начальника в центре лагеря и две - для рабочих и студентов. После разбивки лагеря быстро сладили походную столовую, поужинали да разбрелись отдыхать по палаткам. Леонид застегнул вход палатки, включил радиоприёмник (эта привычка сохранилась у него на долгие годы), и прихватив с собой книгу, забрался в спальник. Хорошо читать книжку при свете свечи, да ещё под хорошую музыку, льющуюся из приёмника!

Неожиданно вход в палатку распахнулся, будто и не был застёгнут на все пуговицы и в палатку вошла молодая женщина, одетая в старинную домотканую одежду и с замотанной в чёрный платок головой. Внимательно посмотрев на опешившего от неожиданности Леонида, ночная гостья присела на нары в ногах спальника. В полной тишине она провела рукой по спальнику. Молодой геолог явственно чувствовал вес её тела и тяжесть руки, скользящей по спальнику. Леонид подтянул ноги к себе и затем резко выпрямил их. В тот же миг ночная гостья исчезла, оставив Леонида в полной прострации. Он протянул руку и проверил собаку, спящую под нарами. Собака, как и полагается настоящему сторожу, дрыхла без задних ног, никак не отреагировав на приход ночного гостя. Палатка оказалась застёгнутой на все пуговицы, хотя Леонид Павлович прекрасно помнил, как незнакомка, войдя в палатку, широко распахнула вход в неё. Всё произошедшее показалось Палычу дурным сном, игрой уставшего за день мозга.

Утром Леонида разбудил шум, доносящийся из столовой – повар готовил завтрак. Пора было вставать и будить рабочих: начинался новый день с новыми заботами. О своём ночном приключении Палыч решил не рассказывать, мало ли что могут подумать работяги о своём начальнике. Но внезапно один из рабочих спросил его:

– Что, Палыч, суседка-то ночью заходила?

– Заходила, - ответил Леонид. После этого народ в лагере зашумел. Оказалось, что ночью девушка в чёрном заглянула во все палатки: не только к начальнику отряда но и к рабочим, и к студентам.

– Так это мертвячка-же неупокоенная, суседка! – начал громко объяснять один из работяг.

– Да откуда здесь женщинам-то взяться, - удивлялись другие. – Тут же тайга на сотни вёрст! Как её сюда занесло-то? Кикимора это, под человека рядится!

Так ничего током и не решив, народ позавтракал и начал собираться на работу. Леонид с одним из проходчиков пошёл в лес, чтобы задать горную линию, вдоль которой рабочие будут бить шурфы и копать канавы. Но не успели они отойти от реки на 200 метров, как неожиданно услышали душераздирающий крик, донёсшийся от воды:

– Помогите!

Не сговариваясь, Леонид с рабочим бросились на крики. Но добежав до реки они никого не нашли. Пройдя вдоль Ольховки, и никого не найдя, геологи снова отправились в лес… И снова их остановили крики, доносившиеся от реки. Ещё два раза бегали они искать кричавшую, пока, наконец, крики не прекратились.

– Суседка балует! – сказал на это проходчик, видавший виды мужик.

Больше суседка не досаждала геологам, а в том самом месте, где стоял лагерь Леонида Павловича, была найдена мощная кварцевая жила с крупными кристаллами цитрина – красивого медово-желтого кварца.

***

Прошло 30 лет. Леонид Павлович практически забыл об этой истории, как вдруг она самым неожиданным образом не напомнила ему о себе.

Женя, молодой проходчик Мойвинского отряда, отправился на рыбалку на Большую Мойву, богатую хариусом. Увлёкшись рыбалкой, он и не заметил как начало темнеть. Собрав удочки и добычу в рюкзак, Женька отправился обратно, решив пройти по лесу напрямик. Вечерело, мелкий дождь, сыпавший с самого утра, постепенно превратился в мокрый снег, в лесу стало откровенно холодать. Работяга в своей, успевшей насквозь промокнуть телогрейке, начал замерзать. Поэтому он пошёл быстрее и вдруг понял, что заблудился. Ночью да в темноте шансов выйти к полевой базе у него оставалось совсем немного, а развести костёр в сыром лесу – практически нереально. Неожиданно метрах в двадцати от себя он увидел стоящую женщину в какой-то чёрной одежде и с огоньком в руках: то ли со свечкой, то ли с фонариком. Женщина поманила его рукой, после чего молча повернулась и пошла в глубь леса. Замерзающему работяге было уже глубоко плевать, за кем идти – да хоть за чёртом! Лишь бы он вывел его обратно к людям. И он пошёл за женщиной в чёрном.

Так они и шли. Время от времени «суседка» останавливалась и снова манила Женю рукой, а тот покорно плёлся за ней, проклиная и рыбалку, и хариуса, и мокрый снег с дождём. Вдруг он заметил впереди свет: это горели окна в доме на полевой базе. Он вышел! Женька побежал к базе, но вспомнив о женщине, решил поблагодарить свою внезапную помощницу. Но женщина в чёрном исчезла так же внезапно, как и появилась.

***

Через много лет попала мне в руки книжка пермского журналиста Белдыцкого «Очерки Вишерского края» 1899 года.  Оказывается, в конце 19 века в тех местах, где мы работали, жизнь кипела ключом! И если на Мойве и Ольховке, где Палыч встретил суседку, вроде бы никаких приисков не было, то совсем неподалёку, на хребтах Юбрышка и Чувал стояли маленькие железоплавильные заводики в одну-две домны, а вокруг них процветали золотые прииски, на которых, к моему большому удивлению, работали женщины:

…У вашгерда, большей частью, работают женщины. Эти несчастные, я видал и беременных среди них, стоя чуть не по колено в холодной воде, целый день перебирают лопатами землю, подставляя ее под струю воды…

Так как на приисках работают женщины и девушки, то романы между рабочими здесь не редкость. Н—н (начальник прииска) передавал мне, что почти всегда, уходя с прииска, рабочий уводит с собой и предмет своей страсти, часто против воли последнего. Но в пустыне право на стороне сильного, и женщине приходится покоряться. Обыкновенно в таких случаях она тихонько говорит своим приятельницам:

— Вот дойду со своим варнаком до широкого места, да и убегу от подлеца тамока!

«Широким местом» здесь зовется всякий населенный пункт, а главное Усть-Улс. После дня каторжного труда, засыпая на жестких нарах, почти каждый рабочий мечтает об этом широком месте. В его воображении рисуется ряд заманчивых картин, ожидающих его с заработанными деньгами в Усть-Улсе, этом Эльдорадо пьяниц — «Уж попирую же я там, всласть отдохну!» и во имя этой мечты несчастный работает, как вол, ведет жизнь полуголодную, мокнет под дождем, ежится от холода, дышит зловредным воздухом зловонного болота..

И кто знает, может быть одна из этих женщин так и не сумела добраться до вожделенного «широкого места».

***

А с Леонидом Павловичем мне ещё не раз довелось поработать вместе, изучая старые демидовские рудники, разбросанные по всему Уралу. Интересная эта была работа: находить и отслеживать геофизикой давно заброшенные копи, штольни и шахты.

P.S. Как всегда, пишите комментарии, спрашивайте, критикуйте - мне ваши комментарии очень помогают писать.