решил я запилить историю моего давнего друга

Устроился я сантехником работать. В небольшую управляющую компанию. Работа, хоть и пыльная, но по заверениям моего приятеля Васьки, довольно денежная. Руки у меня вроде не из жопы, да и голова на плечах имеется. Короче, пришел я сначала в офис на планерку, дабы обсудить все предыдущие косяки, которые надо было срочно исправлять и новые авралы, кои требуют немедленного внимания. Дали мне в напарники мужика в возрасте, но крепкого, несмотря на седину. Звали его все Санычем, хотя настоящее имя было вовсе не Александр, а Геннадий Васильевич. Получил он свое прозвище от слова "сантехник", как вы, наверное, уже догадались. Ну не суть. Отправили нас с Санычем к какой-то бабке менять стояк и ещё чего-то по мелочи, жившей в трехэтажной рухляди, где канашка помнила ещё XX съезд КПСС.
Припёрлись мы на третий этаж, позвонили в дверь, что справа по центру. Открыла нам достаточно неприятного на вид бабка в малиновом халате и накрученными бигудями. Ну, короче, из тех, кого в народе зовут "баба срака".
"Приперлись, наконец-то. Я тря дня вам уже звоню, бесстыжие! И ух и уроды же, найду я на вас управу!".
Ну, пиздец, первый рабочий день. Я хотел было возразить, но хмурый взгляд Саныча меня остановил: мол не надо. Да и бесполезно. Только время убьем. Прошли мы, значит, к бабке в сортир, где плитка перекладывалась в прошлое тысячилетие и порядком обвалилась.
"Долбить надо, бабуль" — донес да старой мегеры неутешительные новости Саныч.
Бабку аж перекосило. Но... Делать было нечего. Взял я перфоратор и раздолбил все так, чтобы у стояку был полный доступ.
Саныч полез в царство говна и мрака с фонариком, покряхтел, что то пробубнил себе под нос и вынес вердикт: "Менять надо весь стояк с 3го по первый этаж, тут всему пизда". Долбили мы это дело пол дня, пока не спустились в подвал, где дерьмовые потоки уже начали образовывать сталактиты.
Пилить начали с самого верха. Шло вроде бы все неплохо. Пока не дошло до подвала, где находилась рамка управления и центральный слив. Снимаем мы, значит, с Санычем большой кусок трубы, провонявшимся полувековыми дерьмовыми отложениями. Чугунный кусок. Тяжёлый. Короче, не удержали мы его. Ебнулась в темноте эта говняная пушка на какую-то такую же, но целую. Повисла оглушительная тишина. А затем — дикая вонь и чваканье. Фонарик Саныча погас. Я было испугался, что каюк нашему Санычу, судорожно достаю телефон, включаю фонарик. А передо мной картина: Саныч, с ног до головы покрытый дерьмом, а рядом надломленная труба, из которой фонтаном бьёт коричневая жижа, вперемешку с салфетками, какими-то бумажками и прочими отходами. Дерьма было где то по колено. Лицо Саныча я запомнил на всю жизнь: такое выражение бывает у военных, впервые переживших жестокие бои. А затем последовал ор на весь подвал:
"Ааааааааа! Пиздец, блять, ебаная бабка!" Затем он взял откуда то огромный черный пакет, зачерпнул приличное количество жижи, заодно прихватив сталактит и буквально влетел на третий этаж — к бабке. Ну и вылил содержимое пакета прямо ей на свеежезакрученные бигуди. Та начала дико орать, кашлять и пердеть, добавляя собственные нотки аромата, носясь по квартире изображая коричневого полтергейста. Саныч побежал за новой порцией фекальных угощений, а я под шумок сьебался. Больше я Ваську не слушаю. Ну его нахуй, сантехнику эту.

Как и обещал расскажу про своего начальника. Вычислить кто он, вообще не проблема, но пусть он будет под псевдонимом. Сначала немного истории, чтобы понять, что он за личность.

Саныч родился в одной из станиц на юге России, где-то между Доном и Кубанью. Времена были другие, совсем другие. Ежов и Берия засучив рукава сажали народ по лагерям, а то и к стенке ставили, люди кое-как отходили от гражданской войны и продразверстки. Но детям все равно, на такие мелочи. Они появляются на свет и радуются жизни, какой бы она не была. Появился на свет и Саныч.

Родители Саныча честно вкалывали в колхозе, а он с дедом оставался на хозяйстве. Мамка его работала на тракторе, при чем тут надо немного дополнить, как работала. Примерно пару часов она на тракторе обрабатывала землю, а потом сидела и выстругивала из заранее заготовленных чурок какую-то запчасть. Саныч уж позабыл за давностью лет какую. Трактор в колхозе был за счастье, но ввиду нехватки запчастей чинили чем придется. Иногда деталями, собственноручно выструганными из палок. Насчет говна не знаю, тоже может быть.

Когда Санычу только стукнуло пять лет, Молотов в своей известной речи объявил о начале ВОВ. Дед Саныча отправив на войну сына не стал ждать, когда неприятель выгонит из хаты на мороз, а тихо и споро, несмотря на возраст под восемьдесят, вырыл яму и завалив несколько акаций, росших рядом с домом соорудил землянку.  Когда немцы вошли в станицу, семья переселилась в землянку. На всякий случай. Под немцами жили тихо, лишний раз не высовывались, но дети есть дети, игры, купание в пруду и воровство на соседском огороде. Мать по-прежнему трудилась в колхозе, а дед с Санычем хлопотали по хозяйству. Саныч был ответственным мальчиком. После завтрака дед отводил его в огород и показывал на грядку - "вот энто прополешь, польешь и тогда свободен". И Саныч честно полол. А солнце на юге жаркое, тяжело мотыгой под таким работать. А тут друзья свистят из-за забора - "погнали на пруд, купаться!". До пруда километров пять, если бегом, за полчаса можно добраться. Успею поогородничать, думал Саныч. А на пруду-то весело, часов ясное дело нет, вот и купались пока не вечерело. Возвращается Саныч и видит, что дед ужинает. Наворачивает картошечку с лучком. Саныч-то с завтрака успел нагулять дикий аппетит и ищет глазами, где же его тарелка. А дед, сполоснув миску с деревянной ложкой, кладет их на место и уходит с кухни. Саныч, недоумевая шарит, чем же перекусить и ничего не найдя деликатно спрашивает, не осталось ли чего и на его долю? А дед спокойно отвечает, что мол, задание с утра было дадено? Не справился? Стало быть и ужина не заслужил. Долго ворочаясь, Саныч пытается заснуть на голодный желудок и проклинает свою безответственность и друзей подстрекателей. Проклинать сурового деда Санычу и в голову не приходит.

Утром дед за завтраком, глядя на внука, спокойно дает новое задание. Он знает, что теперь внук не подведет. Саныч рос ответственным мальчиком.