Российская федерация — страна без идеологии, что установлено основным законом — Конституцией, а именно, статьёй 13-2:
«Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной.»
Однако никакое общество не может существовать без базовой идеи, или набора базовых идей. Как в метафорической форме высказался по этому поводу В. Пелевин в романе «Generation P»:
«А ведь мы — Россия! Это ж подумать даже страшно! Великая страна!.. … Наш национальный бизнес выходит на международную арену. А там крутятся всякие бабки — чеченские, американские, колумбийские, ну ты понял. И если на них смотреть просто как на бабки, то они все одинаковые. Но за каждыми бабками на самом деле стоит какая-то национальная идея. У нас раньше было православие, самодержавие и народность. Потом был этот коммунизм. А теперь, когда он кончился, никакой такой идеи нет вообще, кроме бабок. Но ведь не могут за бабками стоять просто бабки, верно? Потому что тогда чисто непонятно — почему одни впереди, а другие сзади?»
Вполне очевидно, что какая-то идеология нужна и, более того, она имеется, не взирая на декларативные заявления о полном её отсутствии. Господствующей формацией у нас является капитализм, поэтому, идеология со всей очевидностью — буржуазная, иначе и быть не может. И её надо как-то проговаривать, подложив некий философский фундамент. Словом, объективно существующая идеология не может пониматься властями интуитивно. Она должна быть институциализирована как для внутреннего, так и для внешнего употребления.
В основном, «внешнее употребление» долго оставалось крайне размытым. так, президент Путин заявлял, что национальной идеей является патриотизм. Но такое широкое понятие требует чёткой дефиниции термина patria — какого именно отечества мы должны быть патриотами. Это нигде не оговаривалось. Но из уст помощника президента В.Ю. Суркова да и самого гаранта Конституции регулярно звучат весьма узнаваемые идеи, видимо, имеющие «внутреннее хождение».
Задачами Лиги являлись:
1. Прекращение большевистской работы в пределах каждого государства.
2. Противодействие каждого нового признания советской власти.
3. Разрыв дипломатических отношений [с Советской Россией — К.Ж.]
4. Соглашение между правительствами для борьбы с большевизмом.
5. Ликвидация Коминтерна и его двойника — советского правительства.
Судя по нижеследующему пассажу:
«Перекидной огонь из Москвы в Китай свидетельствует, что большевики нащупали брешь, через которую цивилизации можно зайти с тыла».
Члены Соглашения не только призывали к борьбе с большевизмом, но и отказывали считать Советскую Россию за часть цивилизации.
Впрочем, Лига пропагандой и теоретизированием не ограничилась, позже активно включившись в прямой фашистский террор.
Тогда же Ильин становится одним из виднейших идеологов Белой эмиграции, тесно сотрудничая с РОВСом (Российском общевоинским союзом) П.А. Врангеля. С приходом к власти фашистов в Италии в 1922 г. Ильин нашёл практическое воплощение собственной философии и собственных убеждений. «Письма о фашизме» (1925-26) являются апологетикой как самого фашистского движения, так и его вождя — Бенито Муссолини.
«…его политика пластична, рельефна: она состоит из личных поступков, ярких, законченных, самобытных и часто со стороны — неожиданных; но эти личные поступки всегда суть в то же время деяния руководимых им масс, и притом организованные, и на ходу все еще организующиеся, деяния. Муссолини присущ дар политического скульптора, оригинальное, завершающее дерзновение Микельанджеловской традиции.»
«Муссолини далеко не всегда мог ясно формулировать и обосновать свою «программу». Им руководит скрытый, но внутренне жгущий его, хотя и смутно осязаемый им идеал, — волевой миф, который может однажды стать реальнее самой действительности. Ему Муссолини предан — цельно, религиозно, насмерть. Отсюда его чувство собственного предназначения, непоколебимая вера в свои идеи и то, характерное для него, сочетание вечной внутренней накаленности с властной, спокойной выдержкой, которое так безмерно импонирует окружающим.»
Вот лишь немногие эпитеты из письма «Личность Муссолини».
Ильин с восторгом благословляет борьбу фашистов с «масонами», а реально — жестокие политические репрессии. В антикоммунизме Муссолини видит шанс для Европы. Странно, правда, что Ильин отказывал вождю фашистов в формулировке какой-либо слитной доктрины, ведь он был хорошо знаком с программным сочинением «Доктрина фашизма», которая не оставляет никаких сомнений в принципах и устремлениях автора. Ознакомился Ильин и с «Моей борьбой» Адольфа Гитлера. Этот момент оказался переломным в философской судьбе Ивана Александровича.
В качестве практического приложения социальных изысканий, он отстаивал устройство общества на монархических принципах. Как философ-идеалист, базу его Ильин определял в «естественных» нравственных чувствах — чувстве ранга, чувстве сплочения нации, правосознании и внутренней дисциплине. При этом, он был достаточно наблюдательным человеком, чтобы не оценить крушения феодальной монархии в большинстве старых империй. Это практическое расхождение с теорией необходимо было помирить. Выходом стал фашизм, чьи принципы Ильин частично формулировал в своих ранних работах, но не мог ещё изложить концентрированно, слитно. Путь указал Муссолини, а позже — Гитлер. Оба вполне совпадали с базовыми установками идеализма, использовали схожую фразеологию нации, почвы и воли; оба были глубоко укоренены в уже достаточно старой правой консервативной системе (пусть и в крайних формах); а главное — были предельно антикоммунистичны, представляя «врага моего врага».
В 1928 году Ильин пишет чрезвычайно важную статью «О русском фашизме», опубликованную в журнале «Русский колокол. Журнал волевой идеи», где автор являлся главным редактором и издателем. В это работе Иван Александрович блестяще доказал идентичность происхождения и схожесть взглядов фашизма и Белой армии. Корень белой идеи и фашизма Ильин видел в реакции на разрастание левых революционных течений.
«В мире разверзлась бездна безбожия и… свирепой жадности. Современное человечество отзывается на это возрождением рыцарственного начала… Белым движением является движение рыцарственных людей, объединённых религиозным духом, дисциплиной и жаждой служения отечеству в опасные этапы жизни общества. В кризисные времена на страны накатывают волны безбожия, бесчестья, жадности и других душевных пороков. Которые и являются причинами революционных потрясений. Рыцарственное белое движение борется с этими дьявольскими проявлениями для спасения отечества.
…Белое рыцарственное движение впервые появилось в 1917 году в России, а затем распространилось по миру, как ответ на угрозу коммунистических революций. Фашизм является итальянской светской вариацией белого движения. Русское белое движение более совершенно, чем фашизм, благодаря религиозной составляющей«.
Если отвлечься от того, что о «свирепой жадности» сожалеет идеолог помещиков и капиталистов, надо признать, что Ильин не является новатором. Это всего лишь эволюционное развитие выкладок К. Победоносцева, черносотенцев и других представителей консервативно-охранительских течений конца XIX-нач. ХХ века. Россия, как страна в себе, переживала запоздалую трансформацию из феодальной в капиталистическую форму. Это вызывало и финансовое банкротство традиционных высших сословий, и банкротство идеологическое. Буржуазии было глубоко чуждо «естественное чувство ранга». Как страна, включённая в мировую экономику и культурное пространство, Россия переживала и нарастание рабочего, коммунистического движения, которое ломало не только сословные, но и классовые перегородки.
В итоге российские идеологи монархии радикализировались, призывая к силовой реакции. В этом отечественная сословная мысль солидаризировалась с реакцией мировой — буржуазной. Не надо забывать и того факта, что феодально-монархическая по форме идеология с 1860 гг. по сути отличалась от капиталистической лишь по фразеологии. Причина проста — и либеральную и про-монархическую интеллигенцию к первым десятилетиям ХХ века уже более 50 лет оплачивала именно буржуазия, как держатель основных капиталов в стране и мире. Два с лишним поколения капиталистического бытия обратили российскую интеллигенцию «дворянского толка» естественным союзником идеологов буржуазных. И более того — крайне правых радикалов. Общий их антикоммунизм явился лишь внешним, самым очевидным моментом единения. На деле, этот союз имел куда более глубокие корни, проросшие тогда, когда о мировом коммунизме никто даже не слышал.
Повторимся, фактически феодальные идеологи 1910-30 гг. являлись лишь вариацией на тему буржуазной реакции. Иван Ильин — один из ярких представителей этого движения.
Подкупает его прямота и честность. Он называет вещи своими именами, хотя и не в состоянии вскрыть сущностное наполнение явлений. Чисто формальные признаки приводят Ильина к верному выводу:
«Фашизм является итальянской светской вариацией белого движения.«
Необходимо запомнить эти слова гуру наших современных властителей дум, газет и пароходов.
Последующие коррективы Ильина малозначительны. по его мнению, русское белое дело совершеннее фашизма по причине глубокой религиозности. Как националист, автор требует идти своим уникальным путём, не пытаясь заимствовать что-то на западе. Тем более, что по его мысли, отечественное бело движение появилось раньше всех аналогичных течений в мире. Т.е., первично по отношению к фашизму. Но это просто наилучший вариант фашизма, а не что-то принципиально отличное.
Здесь необходимо остановиться и вспомнить, что вариантов фашизма, в самом деле, много. В основе его — прямая диктатура финансового капитала. Как говорил Г. Димитров:
«Фашизм — это открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала… Фашизм — это не надклассовая власть и не власть мелкой буржуазии или люмпен-пролетариата над финансовым капиталом. Фашизм — это власть самого финансового капитала. Это организация террористической расправы с рабочим классом и революционной частью крестьянства и интеллигенции. Фашизм во внешней политике — это шовинизм в самой грубейшей форме, культивирующий зоологическую ненависть к другим народам.»
Всё остальное — внутривидовые флуктуации. Например, итальянским фашистам был вовсе не свойственен антисемитизм. Фашистам германским — напротив. Для немецких «белых» национальное превосходство вообще играло куда более важную, определяющую роль. Но явления эти едины и справедливо называются фашизмом, или, в терминологии Ильина — белыми.
Кстати, нацизм автор не отличал от фашизма, не преминув с ним солидаризироваться.
После прихода Гитлера к власти, Ильин написал статью «Национал-социализм. Новый дух» (Возрождение, Париж, 1933). В работе он оправдывал как и националистические «эксцессы», так и идею нацизма вообще, претендуя на глубокое его понимание:
«Европа не понимает национал-социалистического движения. Не понимает и боится. И от страха не понимает еще больше. И чем больше не понимает, тем больше верит всем отрицательным слухам, всем россказням «очевидцев», всем пугающим предсказателям
…я категорически отказываюсь расценивать события последних трех месяцев в Германии с точки зрения немецких евреев, урезанных в их публичной правоспособности, в связи с этим пострадавших материально или даже покинувших страну. Я понимаю их душевное состояние; но не могу превратить его в критерий добра и зла, особенно при оценке и изучении таких явлений мирового значения, как германский национал-социализм.
Я отказываюсь судить о движении германского национал-социализма по тем эксцессам борьбы, отдельным столкновениям или временным преувеличениям, которые выдвигаются и подчеркиваются его врагами»
Главной заслугой Гитлера (и Муссолини) по Ильину является устранение коммунистической угрозы.
«Что cделал Гитлер? Он остановил процесс большевизации в Германии и оказал этим величайшую услугу всей Европе.
Пока Муссолини ведет Италию, а Гитлер ведет Германию — европейской культуре дается отсрочка».
То есть, Муссолини, Гитлер и (согласно авторской мысли) их предшественник П.А. Врангель и вообще — белое дело, суть одно явление, с чем трудно не согласиться. Разница лишь в том, что русские белодельцы были более религиозны и нравственны, а национальная исключительность не играла определяющей роли. При том, что нация, определяемая в строго средневековом духе — по религиозной принадлежности, чрезвычайно важна для Ивана Александровича и его единомышленников. Здесь вспомним Ф.М. Достоевского с его архаичным:
«Ты настолько Русский, насколько ты Православный«.
В творчестве Ильина встречается и подлинная фашистская апологетика:
«Дух национал-социализма не сводится к «расизму». Он не сводится и к отрицанию. Он выдвигает положительные и творческие задачи. И эти творческие задачи стоят перед всеми народами. Искать путей к разрешению этих задач обязательно для всех нас. Заранее освистывать чужие попытки и злорадствовать от их предчувствуемой неудачи — неумно и неблагородно. И разве не клеветали на белое движение? Разве не обвиняли его в «погромах»? Разве не клеветали на Муссолини? И что же, разве Врангель и Муссолини стали от этого меньше? Или, быть может, европейское общественное мнение чувствует себя призванным мешать всякой реальной борьбе с коммунизмом, и очистительной, и творческой, — и ищет для этого только удобного предлога? Но тогда нам надо иметь это в виду…»
Естественным образом, автор был противником демократии и партийности. Его идеал — солидаризм нации вне сословных и классовых различий, при сохранении последний на основе «чувства ранга». То есть Ильин открыто призывал именно к открытой и прямой диктатуре… Чьей? Собственно, единственно возможной в его философии общественной страты: естественным образом положенных богом господ — дворян ли, буржуазии ли. Т.к., с дворянской гегемонией уже в 1920-х имелись неодолимые сложности — выбор невелик. Ильин призывал к прямой диктатуре финансового капитала — самой мощной буржуазной структуры своего (и нашего) времени. Т.к., цитата:
«…фашизм был прав, поскольку исходил из здорового национально-патриотического чувства, без которого ни один народ не может ни утвердить своего существования, ни создать свою культуру».
… Ильин постулировал именно национальную идею этой диктатуры, можно со всей ответственностью отнести его философию к прямо фашистской. Автор, не стесняясь, прямо вскрывает суть буржуазной демократии, как «демократической диктатуры» и в сборнике статей «Наши задачи» (1948-1954) прямо осуждает её за лицемерие и неспособность решать конкретные задачи. Выход — открытая личная диктатура.
«Не подлежит никакому сомнению, что Россия сможет возродиться и расцвести только тогда, когда в это дело вольется русская народная сила в ее лучших персональных представителях…
Эту ставку на свободную и благую силу русского народа должен сделать будущий диктатор.
Сократить период самочинной мести, бесчинной расправы и соответствующего нового разрушения — сможет только национальная диктатура, опирающаяся на верные войсковые части и быстро выделяющая из народа наверх кадр трезвых и честных патриотов.»
Ожидаемо, подобная идеология имела практические следствия. Нет ничего удивительного в том, что идеолог белого движения теоретически обосновал сотрудничество ІІ отдела РОВС во главе с генералом А. А. фон Лампе с фашистской властью в Германии. Ильин несет историческую ответственность за участие бойцов РОВС в 1940 году в советско-финском конфликте на стороне маршала К. Маннергейма; кровавые карательные действия «Русского охранного корпуса» на Балканах против югославских партизан; координацию деятельности РОВС с «Русской освободительной армией» (РОА) А. Власова.
Впрочем, после разгрома III Рейха, Ильин публично разочаровался в нацизме. Этому разочарованию посвящена статья «О фашизме» (1948).
«Когда Гитлер завопил против коммунизма, многие русские поверили ему. Наивные русские эмигранты ждали от Гитлера быстрого разгрома коммунистов и освобождения России. Они рассуждали так: «Враг моего врага — мой естественный единомышленник и союзник». На самом же деле враг моего врага может быть моим беспощадным врагом. Поэтому трезвые русские патриоты не должны были делать себе иллюзий. «Цель Германии была совсем не в том, чтобы «освободить мир от коммунистов», и даже не в том, чтобы присоединить восточные страны, но в том, чтобы обезлюдить важнейшие области РОССИИ и заселить их немцами».
Впрочем, даже тогда после Нюрнберга Ильин до конца не отмежевался от идей фашизма:
«Выступая против левого тоталитаризма, фашизм был, далее, прав, поскольку искал справедливых социально-политических реформ. Эти поиски могли быть удачны и неудачны: разрешать такие проблемы трудно, и первые попытки могли и не иметь успеха. Но встретить волну социалистического психоза — социальными и, следовательно, противо-социалистическими мерами — было необходимо.»
При этом он не скрывал от соратников, распространяя до самой смерти статьи с грифом «только для единомышленников», что не исключает возрождения нацизма. При этом он предупреждал от использования термина «фашизм», как слишком вызывающий в новом контексте. Идеи же по сути остались ровно прежние, за изъятием восхищения нацизмом, что в Европе 1945-1950 гг. было попросту небезопасно.
Современный возврат Ильина в публичное поле и более того — в официальную риторику властей РФ — пугающий симптом.
Если президент, его главные идеологи и даже патриарх РПЦ открыто берут на щит откровенного фашиста, замаранного прямым сотрудничеством с врагами России, то это «о чём-то да говорит». Наращивание полномочий правящих кругов — ставленников финансового капитала уже находится на грани фазового перехода от диктатуры демократической к просто диктатуре. Для этого есть все условия, начиная с постоянно растущего недовольства в обществе текущей экономической и внутриполитической обстановкой. Мощное «полевение» страны налицо, а значит, власть капитала не может не готовиться к «террористической расправе с рабочим классом и революционной частью крестьянства и интеллигенции.» — ради сохранения собственного положения.
Для этого как нельзя лучше подходит философия Ильина. «Майн Кампф» и «Доктрину фашизма» цитировать в стране — наследнице СССР, нельзя. Даже намекать на это нельзя. Однако на выручку приходит собственный «белый рыцарь» на деле ничем качественно не отличающийся от Розенберга, Гёбельса, Габриеля д`Аннуцио, Леона Дегреля.
В этой связи вовсе циничным выглядит публичное осуждение таких персонажей, как Степан Бандера и Евгений Коновалец. Чем мы лучше, когда властные рупоры открыто цитируют такого же нацистского коллаборанта? И если в братской Украине сейчас валят памятники Ленину, то у нас каждое 9 мая не забывают драпировать Мавзолей на Красной площади. Воистину, как говорил товарищ Христос:
«Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь… Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего». (от Матф.Гл. 7:3—5).
Ведь «монархический фашизм» Ильина отличается от фашизма обычного — буржуазного, лишь господствующим субъектом. В условиях тотального господства финансового капитала и эта разница размывается. Ибо вместо «данного богом» наследственного монарха встанет «простолюдин», избранный демократически, или назначенный чрезвычайно.
