Особенность монастыря в том, что он является самым южным на материковой части Кореи. Из двора храма виднелся стоявший на побережье океана шпиль, носивший символическое название "окраина земли". Настоятель монастыря с философской улыбкой сказал, что мы совсем рядом с тем местом, "где заканчиваются все дороги и начинается океан".
Ну и еще небольшой штрих к рассказу о монастыре. Основан он был примерно 1300 лет назад приплывшими на полуостров индусами. Это делает его уникальным, так как в остальной части Южной Кореи буддизм пришел через Китай. В нашу же обитель он пришел прямо с родины буддизма, чем весьма гордятся монахи этого храма.
Перед тем как переодеть нас в монашеские одеяния, нам устроили небольшую экскурсию по храму. Параллельно разъяснили, как следует себя вести в монастыре, чтобы не беспокоить других послушников. Запрещено было громко разговаривать, мужчинам и женщинам браться за руки и проявлять прочие знаки близости, возбранялось курить. Единственное снисхождение было сделано, принимая во внимание особенности журналистской профессии, - у нас не стали забирать на время пребывания мобильные телефоны, но попросили их выключать на время медитации.
После своеобразной вводной лекции нас привели в одно из вспомогательных помещений, где выдали монашеские одеяния. Для окончательно принявших буддизм и прошедших ритуал посвящения - одежда серого цвета, при этом голова монаха всегда брита "под ноль". Нам же выдали желто-оранжевые одежды послушников, готовящихся принять посвящение.
Наш учитель провел уже более глубокую ознакомительную лекцию, касавшуюся самых общих основ дзен-буддизма, а также ряда правил поведения. При этом монах Кымган заметил: "Вам будет нелегко, потому что учение дзен-буддизма требует полностью забыть ту схему мировоззрения, к которой вы привыкли. Но сами увидите, что это того стоит".
Нам объяснили, что центром буддийского учения являются четыре истины. Согласно им, существование человека неразрывно связано со страданием. Реальный мир есть сансара - круговорот рождений, смертей и новых рождений. Сущностью этого круговорота является страдание, причина которого - разнообразные человеческие желания и эмоции. Путь спасения от страданий в выходе из "колеса" сансары, через достижение нирваны, состояния отрешенности от жизни, высшего состояния духа человека, освобожденного от желаний. Постичь нирвану может только праведник, победивший желания и свои страсти.
Затем монах объяснил то, как следует приветствовать послушников и друг друга в монастыре. Привычное для светских людей рукопожатие здесь заменяется легким поклоном, при котором руки согнуты в локтях с сомкнутыми ладонями, которые стоят вертикально. Ступни ног также при этом ставятся вместе. Данный поклон у корейских буддистов называется "хапчан". Это означает единство и примирение внутренней оболочки - души и внешней - тела, прекращение борьбы внутри и просветление. Более прагматическое объяснение заключается в том, что таким образом человек демонстрирует свое миролюбие, так как с соединенными вместе ладонями трудно драться.
Есть и другое приветствие, призванное подчеркнуть особое уважение к тому, с кем встречаешься. Называется оно "кхын чоль" (что-то типа "большого приветствия" в переводе) и заключается в том, что человек опускается на колени и касается лбом и руками пола, тем самым достигая максимального принижения себя. При этом ступни должны быть скрещены таким образом, чтобы левая ступня была сверху правой. Левая сторона, как оказалось, символизирует духовное, спокойное начало, тогда как правая - активное, физическое. При "большом поклоне" человек демонстрирует свою отстраненность от мира страстей, желаний, доминирование умиротворения над суетой. Подобный поклон делается определенное число раз - 3, 108 или 3000. Кстати, именно такой поклон должен делать каждый буддист, входя в Зал Великого Будды.
Объяснив все эти формальности, нас пригласили на нашу первую дзен-медитацию. Как объяснил монах Кымган, Будда есть в любом человеке, достичь просветления может каждый, надо только найти способ, открыть в себе то, что спрятано глубоко под налетом мирских страстей, желаний, эмоций. Поэтому каждое движение, каждая секунда пребывания в монастыре направлена на достижение умиротворения, избавление от бесполезных страстей и желаний. Послушник, придя в монастырь пусть даже на короткое время, должен постараться полностью избавиться от своего мирского наполнения, превратить себя, образно говоря, в пустой сосуд, в котором будет потихоньку накапливаться сущность Будды. Задача же наставника при этом - просто направлять ученика, помогать ему в трудные моменты, но весь этот путь каждый отдельный человек должен пройти сам. Он у каждого свой, сугубо индивидуальный. Одним из наиболее важных способов достижения состояния нирваны, просветления является дзен-медитация, в ходе которой человек пытается прислушаться к пока еще очень слабому голосу Будды внутри себя.
Послушники рассаживаются в зале для медитаций, садятся в позу лотоса. Естественно, что большая часть наших коллег не смогла исполнить такой запредельный акробатический этюд, и им было разрешено сидеть как удобно. Никакого насилия над собой не допускается, все должно быть добровольно. Но при этом должно соблюдаться одно правило: левая нога должна быть над правой. Причина та же, что и при приветствии "кхын чоль", - достижение умиротворенности, контроль духовного над физическим, спокойствия над страстями.
Монах Кымган сказал, что мы путем медитации должны найти ответ на вопрос, звучащий как "и мвокко", который достаточно символичен и лишь приблизительно может быть переведен как "Что есть я? Как мне следует жить? Как я могу освободиться от желаний и страдания?"
Сбив нас с толку такими фундаментальными вопросами, ответы на которые многие не могут найти до конца жизни, наш наставник, выключив свет, погрузил зал в полумрак, а нам посоветовал думать, слегка прикрыв глаза, но в то же время не скатываться в манящую пропасть сна.
Приступив к медитации, только сейчас осознал, как трудно абстрагироваться от своих мирских забот. В голову постоянно лезли мысли о необходимости отшлифовать борт у поцарапанной недавно машины, не забыть оплатить счет за квартиру, поздравить друзей с днем рождения и забрать компьютер из ремонта и еще всякие мелочи, которые в конце концов и наполняют нашу мирскую жизнь. Постепенно, однако, стали все отчетливее слышны звуки шумящих за окном сосен, шум прибоя, мелодичное звучание колокольчика, висящего на скате крыши храма, шорох камня, скатывающегося по склону горы. Душа стала наполняться спокойствием, позволяя прислушаться уже к себе самому и попытаться найти ответ на поставленный монахом Кымганом вопрос.
Обманывать не буду, за этот сеанс медитации ни у кого чуда не произошло, никто не обнаружил в себе Будду, но, как сказал наставник, возвещая ударом бамбуковой палки по ладони об окончании сеанса медитации: "Судя по вашим лицам, вы сделали свой первый шаг на пути достижения истинной сущности. Продолжать этот путь или нет, решать вам, но сейчас вы по крайней мере хоть в какой-то степени почувствовали, что такое дзен-медитация, без которой невозможно просветление".
Отрицать было трудно - медитация возымела свой эффект. Мир как бы наполнился невидимыми ранее цветами и красками.
Нам дали немного прийти в себя после медитации, затем повели на ужин. Как известно, буддисты едят только вегетарианские блюда, поэтому еда состояла из плошки риса, небольшой чашки супа и растительных приправ. Набирать можно было столько, сколько хочешь, но с одним условием - все должно быть съедено до последнего зернышка. Пища была самой здоровой, мы из-за стола встали в том состоянии, которое рекомендуют врачи - с чувством легкого голода. Есть все же хотелось - сказывалась привычка к мясному. Полностью счастливой чувствовала себя лишь журналистка Анна из Новой Зеландии. Ей как убежденной вегетарианке больше ничего и не надо было.
Как выяснилось, наш наставник оказался большим поклонником зеленого чая. Рассадив нас по пять человек и раздав наборы для чайной церемонии, он начал демонстрировать весь этот красивый ритуал чаепития, не забывая с увлечением рассказывать про то, как он сам сказал, "объект его поклонения" - зеленый чай. С его слов, зеленый чай впервые был опробован в Японии и вначале он использовался как тонизирующий напиток для того, чтобы не давать монахам засыпать во время дзен-медитаций. Показавший себя большим знатоком как церемонии, так и самого чая наставник Кымган сообщил, что он сам в день выпивает около 80 чашек этого напитка.
Так за чайными посиделками мы и не заметили, как наступили сумерки. Пришло время вечерней молитвы. Оказалось, что в монастыре монахи-послушники молятся все вместе минимум три раза в день. На рассвете - до восхода солнца, примерно в 3-4 часа утра, затем - в 11 часов утра и вечером. Общая молитва происходит в главном зале монастыря - Зале Великого Будды. Распевать сутры, постукивая время от времени по деревянному барабану, начинает главный монах, потом подключаются уже все остальные. Все это сопровождается регулярными поклонами между куплетами. Основной смысл этих действий - выразить свое уважение и смирение перед Буддой и его воплощениями. Несмотря на розданные нам тексты сутр, я с трудом мог уловить лишь общий смысл, так как все было написано достаточно сложным языком. Но общее содержание нам было уже знакомо: "В каждом из нас есть Будда, этот бренный мир - мир страданий, он эфемерен и нереален, чтобы достичь реального мира, надо освободить душу от оков страстей и желаний, все мы пришли ниоткуда и уйдем в никуда, нет ничего, реален только Будда..." и т.д.
Вся процедура молитвы продлилась примерно 15 минут. Легкий удар деревянного молотка по бронзовому колоколу возвестил нам, что пора отходить ко сну.
Нас уложили спать в двух больших залах - один для мужчин, другой для женщин. Спать надо было прямо на полу, укрывшись легким одеялом. Хотя в 10 часов вечера никто из нас обычно не ложился, все мы быстро заснули.
В 4 часа утра меня разбудил звук легкого удара по колоколу, который исходил из Зала Великого Будды.
Затем была церемония утренней медитации и завтрак. К нашему удивлению этот прием пищи вылился в целый ритуал. Накануне вечером мы ели как только что прибывшие послушники, а в ходе завтрака нам показали, как едят настоящие монахи.
Все происходило в зале для медитаций. Никаких столов и стульев и в помине не было - на полу, сидя по-турецки. Для еды нам раздали завернутые в полотенца наборы для приема пищи, каждый из которых состоял из четырех плошек разного размера, палочек для еды и ложки. Затем помощники разносили рис, приправы, суп, при этом каждый брал ровно столько, сколько мог съесть. Интересно, что, наложив еду себе в соответствующую миску, надо было ее поднести ко лбу и слегка поклониться. С одной стороны, это был знак благодарности раздающему еду человеку, а с другой - сигналом, что еды достаточно. Есть же надо было так, чтобы никто из соседей не видел рта едящего человека.
Другим новшеством стало для нас то, что и посуду каждый моет тут же и сам. Сначала надо было вычистить, насколько возможно, куском маринованной редьки тарелки, а затем налить в каждую из плошек воду, опять же подчистив редькой. Затем вся вода сливалась в ведро, которое проносил раздававший еду помощник, а приборы вытирались полотенцем, складывались в определенном порядке, заворачивались в кусок ткани и водружались с поклоном на специальные стеллажи до следующего приема пищи. В идеале вся вода после мытья посуды должна оставаться чистой. То есть все должно быть съедено и подчищено редькой так, чтобы "сверкало и блестело". Но это в идеале. Наш результат монах Кымган охарактеризовал на 30 баллов по 100-балльной шкале.
Затем нас повели на аналог местного кладбища, показав каменные ступы, в которых хранится прах умерших монахов. По традиции буддистов кремируют. Там же нас ждало другое занятие - изготовление тушью на бумаге различных мифических животных.
В монастыре принимают каждого, не отталкивают ни одну душу, обратившуюся за помощью. Во время нашего пребывания там жил чех по имени Борек. Со слов монаха Кымгана, Борек вот уже несколько лет путешествует по буддийским монастырям разных стран и теперь на некоторое время остановился в Корее. Был и странствующий монах, который вот уже несколько десятков лет ходит от храма к храму по Корее. Его тоже приютили до тех пор, пока он сам не решит уйти. Одно лишь правило для гостей - они должны оказывать посильную помощь в работе по монастырю: убирать двор, вести при необходимости молитвы, обучать, если для этого есть необходимый уровень знаний, послушников и т.п. А в остальном вы сразу же становитесь своим, и при этом никто не будет докучать вас вопросами, захотите - сами расскажете о себе, а нет - и так хорошо.
Не совсем обычной оказалась и переводчица, присутствовавшая здесь, так как далеко не все из нашей журналистской братии понимали по-корейски. Ей было 36 лет, и, как выяснилось, более десяти из них она путешествовала по святым буддийским местам Индии, Пакистана, Тибета и других стран. Ее 12-летний сын также сопровождал ее в этих поездках. Мальчишка блестяще научился говорить по-английски и на хинди, хотя никогда не учился в обычной школе и все образование получает от мамы и от тех людей, с кем общается, не говоря уже о родном корейском. Мама с сыном также оказались временными постояльцами монастыря, планируя через пару месяцев уехать снова путешествовать по Индии.
Вообще, глядя на людей, которые были нашими гидами в этом небольшом путешествии в мир буддизма, понимаешь, что они живут полностью в согласии с собой и нашли мир в своих душах. Монахи и послушники всегда говорили со спокойной приветливой полуулыбкой, были полны терпения и внимания, не уставая поправлять неизбежные наши "ляпы" при выполнении тех или иных ритуалов. При этом я постоянно ошибался в их возрасте лет на 10-15. Практически все выглядели моложе - сказывалось здоровое вегетарианское питание, чистый воздух, потрясающая окружающая природа. А главное, что они для себя нашли то, что искали. Вместе с тем нельзя было сказать, что монахи производили впечатление "потусторонних" людей, недоступных для понимания мирян. Они обладали хорошим чувством юмора, не раз шутили с нами.
Когда программа нашего "буддийского монашества" была закончена, наставник Кымган повторил фразу, сказанную при первой встрече: "Наши двери всегда открыты, если захотите спокойствия души - приходите к нам".
Буддизм как религия зародился на земле более двух с половиной тысячелетий назад. Появился он на Корейском полуострове в первых веках нашей эры, придя в эту страну через Китай из Индии. Быстро распространившись, в период государства Корё (Х - ХIV века н.э.), он пережил свой расцвет, имел статус государственной религии. Пришедшая на смену эпоха Чосон и династия Ли, которая просуществовала вплоть до
ХХ века, подвергла буддизм гонениям, выбрав конфуцианство на роль государственной идеологии. Священнослужители, спасаясь от гонений, вынуждены были перебраться в глухие отдаленные места. Этим и объясняется, что до сих пор в городах сравнительно небольшое количество буддийских монастырей и храмов. В итоге сложилось определенное разделение: конфуцианства придерживались в основном знатные люди, дворяне, тогда как буддизм исповедовал простой народ. В настоящий момент в корейском буддизме насчитывается около сорока больших и малых сект, но доминирующим является направление дзен-буддизма, которое в Корее звучит как "сон". Монастырь, в который мы прибыли, принадлежал к дзен-буддистскому направлению, распространенному в Японии и Китае.
