Толик Три вагона: это «новый мир»
Мир рухнул. Сразу в тартарары. Беда накрыла нас внезапно, иррациональность происходящего сводила многих с ума, лишая их сил и возможности сопротивляться. Твари атаковали. Ну а как ещё можно назвать уничтожавших человечество существ, которые были эдакой двухметровой смесью человека, собаки и зомби?
Люди XXI века с их гаджетами, интернетом, потребительским отношением к миру стали лёгкой добычей тварей. Не помогло ни умное оружие, ни наличие ядерных ракет. В кого их запускать изволите, если противник вокруг вас? Физически слабые тела, тяжелее вилки и смартфона ничего не поднимавшие, инфантилизм, абсолютная неготовность к эмоциональным и психологическим нагрузкам поставили человечество на грань уничтожения. Твари не делали различий по национальному признаку, возрасту, полу, они просто убивали и пожирали людей. Монстры возникали неоткуда и исчезали в никуда. Они с лёгкостью уничтожали целые армии, устилая мёртвыми телами целые поля, а потом появлялись вновь в другом месте.
Где они прятались всё это время, и какая преисподняя их породила, никто не знал. Нет, версий-то было много. Одна нелепей другой. Ну, например биологическое оружие нового вида или неудачный американский эксперимент, инопланетяне, в конце концов, выходцы из параллельного мира. И это ещё не самые смешные.
Тварей было сложно убить, так как мускулистые поджарые тела двигались чрезвычайно ловко, прыгали на несколько метров в высоту, отлично карабкались по вертикальным поверхностям, обладали удивительно прочной кожей, острыми когтями и клыками. Они были не слишком умны, но, собравшись в орду, с лёгкостью компенсировали этот недостаток числом.
Города вскоре были покинуты, так как в первую очередь становились объектами массовой атаки опустошавшей всё вокруг. Великолепные небоскрёбы и особняки, улицы, парки, набережные, стали домом для проказника ветра, гонявшего по опустевшим дорогам горы мусора и брошенных вещей. И всё-таки мы уцелели.
Человечество выживало небольшими группами по двести-триста человек. Только такое количество не давало повода к набегу орды в несколько десятков тысяч особей и больше, пережить который, было невозможно.
На помощь людям пришла история. Они создавали крепости, в которых сражались за жизнь своих детей до последней капли крови, до последнего патрона. Возделывали поля, строили ветряные мельницы и копали колодцы. Каждое такое укреплённое поселение располагалось в труднодоступном месте, имеющем только один вход и выход, путь к которому, зачастую, был превращен в настоящий лабиринт, собирающий обильную жатву во время атак тварей.
- Так, места ваши будут вот тут, - указал пальцем на три койки в первом ряду плечистый боец в военной форме, берцах и стареньким автоматом АК-74 за спиной.
- Под открытым небом?
- Пока да. Потом посмотрим. Если дождь, есть навес.
- Но у меня же дети.
- У всех дети.
- Но тут кто-то спит, - кивнула головой на ближайшую кровать миниатюрная женщина с соломенными волосами побитыми сединой.
- Это Толик Три вагона. Не будите его. Проснётся, койку займёте. Пока на двух по очереди поспите. Если хочется, конечно. День же ещё.
- А чего это к этому торгашу такое уважение? – спросила беженка, опуская на соседнюю кровать старый потёртый рюкзак со своими вещами.
- Я всё сказал. Вы в гостях, не наглейте, - решительно рубанул ладонью воздух солдат. - В конце концов, это вы к нам пришли. А мы вас впустили. Цените.
- Ценим, ценим, - тихо повторила женщина, сажая на кровать субтильную девочку трёх лет с синяками под глазами и удивительно бледной кожей. - Виталик, бери Машеньку, и садитесь вот на эту коечку. А я здесь с Ирочкой, напротив вас.
Хррр! Упфф! Хррр!
Раскинувшийся на койке мужчина заливисто храпел, периодически вздрагивая во сне. Чуть выше среднего роста, русые волосы, лицо, иссечённое глубокими морщинами, один из многих.
- Храпит ещё! Нажрался, наверное, а мы должные его ждать.
* * *
А Виталику здесь нравилось. В свои одиннадцать лет он был худеньким, но жилистым подростком, родившимся под небом уже «нового» мира – безжалостного, опасного и не прощающего ошибки. Он не знал другой жизни. Вместе с матерью и сёстрами они переходили от крепости к крепости, и пока им удавалось выживать. Иногда чудом. «Застава» ему нравилась. Здесь жило почти пятьсот человек, было много детей, а значит, будет с кем играть. Сразу было видно, что в крепости никто не голодал, так как к их жалким припасам и пожиткам особого интереса при досмотре даже не проявили. Вечно голодных глаз, которых он насмотрелся в «Голубятне» здесь тоже не было.
Укреплённый посёлок даже со стороны производил впечатление. Когда-то здесь была асфальтированная дорога, зажатая между двух скалистых утёсов, теперь крепость. Состоящее из железобетона, стальных плит и колючей проволоки сооружение больше напоминало поставленные друг на друга металлические коробки, запиравшие собой вход в узкую долину. Ворота были только одни, чтобы достичь их, нужно было пробраться через лабиринт каменных блоков и арматуры. Виталик уже видел такое. Атакующие твари благодаря этим нехитрым препонам вынуждены были прорываться к воротам не всёуничтожающим цунами, а узким ручейком, который защитники могли уничтожать раз за разом. Хотя, даже такие набеги тварей были опасны. Он сам видел, как монстрами была уничтожена «Водокачка». Заклинивший пулемёт и паника в рядах защитников не оставили шанса людям. Если б не материнское чутье, заставившее их покинуть стены убежища ещё во время атаки, их бы давно сожрали. Ох, как кричали и вопили эти люди, разрываемые на части крепкими когтями. Виталику до сих пор снились кошмары по ночам.
В долину, где ровными рядами располагались поля, их пока не пускали. Это понятно. Рябовы и ещё два десятка человек постучавшихся в ворота крепости, находились на карантине. Ну, это только так называется карантин. Ничем, конечно, они не болели, просто местные к ним приглядываются, присматриваются, решают, полезны ли они. Не факт, что их ещё оставят в «Заставе». Вот, например жители «Архива» посчитали, что мать с тремя детьми им не нужна. Блин, а хотелось бы здесь жить. Это самое большое поселение людей, которое он видел когда-либо. И как только местные не боятся тварей? Они же чувствуют такое скопление человеческих особей. Для них это как бесплатный рынок с продуктами.
Вот уже три дня всё своё свободное время Виталик проводил в мастерской. Это было огромное помещение, в котором работали две дюжины человек. Здесь делали патроны для автоматов, винтовок, изготовляли дробь для дробовиков, но главное боеприпасы для пулемётов. Самого главного оружия в их «новом» мире.
Руководили производством два человека: дед Матвей однорукий старик с изуродованным лицом и молодой хромавший на одну ногу парень, по прозвищу Студент, у которого отсутствовала левая мочка уха.
- А зачем так много патронов? – шмыгнул носом Виталик, повыше натягивая старый вязанный отцовский свитер на нос. Здесь всегда сильно пахло железом, пластмассой и резиной.
- Много? Разве это много пацан? – удивился Студент, постучав тростью по ящикам, наполненным блестящими гильзами. - Наши парни за ночь четверть этого расстреляют по тварям. Остальное откладываем про запас. Он, как известно, карман не тянет.
- Я просто с матерью и сестрами в нескольких крепостях бывал и там никогда так серьёзно не готовились.
- И где они сейчас эти крепости? – встрял в разговор дед Матвей, промокнув ветошью морщинистый лоб.
- Большая часть из них уже уничтожена тварями.
- Вот ты и ответил на свой вопрос.
Подросток мечтал стать Ангелом, Жнецом, Максимкой, Утёсом (их везде называли по-разному, но всегда уважительно и с придыханием) то есть пулемётчиком. Эти бесстрашные люди были элитой современного общества их защитой и опорой. Их навыки были всегда востребованы, а значит, его семье голодать не придётся.
Виталик всё знал про пулемёты. Разбирался в их видах, типах и марках. Ему достаточно было взглянуть на замерший над воротами гибрид ДШК и ДП, чтобы уважительно покивать серьёзности этого монстра. Монстр против монстров. Звучит? Да он даже по звуку определить машинку мог.
Как тут всё было замечательно устроено. Справа и слева, чуть впереди от главного крупнокалиберного пулемёта, на утёсах располагались самодельные башенки, все вместе они могли вести эффективный фронтальный и перекрёстный огонь по атакующим тварям. Вот это подход вот это по-нашему. Неудивительно, что «Застава» живёт и процветает. Но вот что Виталика удивило по-настоящему, так это то, что на стене, по всему периметру бойницы, располагалась устройство позволявшие передвигать главный пулемёт для ведения флангового огня. Установленное на раму оружие двигалось по узкому рельсу в любую сторону. Зачем такие сложности? Неужели втроём они не справляются? В конце концов, на стену можно поставить других стрелков. Больше всего мальчишке хотелось подняться наверх и увидеть всё собственными глазами, но, к сожалению туда посторонних не пускали.
- Зенки то залил опять! – заворчала мать, взглянув на спускавшегося со стены долговязого мужчину с непослушной копной светлых волос на голове и мутным, рассеянным взглядом серых глаз.
Пару раз моргнув тот снова шлёпнулся на материнскую кровать, не подумав даже снять обувь. Почти сразу послышался богатырский храп.
- Да что же это такое? Ну, сколько можно?! Ну почему опять сюда, что ему кроватей мало?
- Женщина вы не кричите, - раздалось за спиной. - Толик поспит и уйдёт, а вы пока с малым собирайтесь. Идём наружу тела тварей убирать. Настреляли за ночь-то.
Подошедшего к ним коренастого, кареглазого мужчину в ватнике, звали Геннадий, он был местным бригадиром руководившим ремонтом стен, ворот и уборкой территории. Говорил он хриплым голосом, словно тёр наждачкой неотшлифованную металлическую поверхность.
Пятьдесят человек получили самодельные респираторы и длинные палки с крюком на конце. По команде, они, сбившись в кучу от страха, покинули безопасную территорию крепости и оказались за воротами.
Картинка перед ними раскинулась та ещё. Крупные мухи перелетали с тела на тело мёртвых монстров вперивших остывший взгляд огромных глаз в голубое небо. Разинутые пасти демонстрировали окружающим острые зубы, которые так легко крошили человеческие косточки. А вот птицы, вороны там или грачи, на трупы гадов почему-то никогда не слетались. Брезговали, наверное. Убитые лежали грудами, и Виталик мог только догадываться, что тут творилось ночью.
Охраняло их двенадцать вооружённых людей. Надо сказать, что службу они несли исправно, даже ни разу не закурили. Здорово! Здесь вообще всё делали на совесть. Под их присмотром и руководством бригадира они до самого вечера таскали трупы тварей в две огромные траншеи справа и слева от дороги. Ну и вонь тут стояла! Мёртвые они пахли ещё сильнее, чем живые. Хуже всего было собирать куски тел, ДШК хорошо делал свою работу, превращая своих противников в кусковой набор.
Наконец они закончили. Сброшенные трупы бригадир залил какой-то жидкостью из канистры и поджёг. Полыхнуло так, что Виталик сразу понял, что использовали не бензин. Твари сгорели быстро, воздух наполнился странным кислым запахом и взметнувшимися над ямами хлопьями пепла.
* * *
Зато за стенами каждый из работников получил по полному котелку каши с настоящим мясом, и куски были огромными. Как же это было вкусно! Наевшись до отвала, хватило и половины порции (остальное схомячили девчонки), Виталик заснул без задних ног.
Проснулся он от звука работающего ДШК и пары пулемётов поменьше. Опустив ноги с кровати, подросток нырнул в ботинки и, не зашнуровывая их бегом, бросился через площадь, отделявшую карантинщиков от стены. Однако добраться даже до площадки, где начинался подъём на стену, ему не дали. Кто-то в форме и бронежилете поймал его за шиворот и, наподдав коленкой под зад, отправил обратно.
- А ну кыш отсюда сопля зелёная! Не мешай людям работать.
Смахнув выступившую от обиды слезу, Виталик медленно поплёлся обратно. Мать и девчонки тоже проснулись и сидели на одной кровати, прижавшись друг к другу. Получив от родительницы нагоняй, подросток растянулся на своей койке и долго-долго не мог заснуть. ДШК стрелял ровно, не захлёбываясь, но и не прерываясь. Короткие и длинные очереди перемежались непрерывным огнём, а потом всё повторялось снова. Музыка для его ушей. Работал на крупнокалиберном пулемёте опытный специалист. Уж в этом-то Виталька понимал.
* * *
- Просыпайся сынок! Нас опять зовут за стену, - растормошила его утром мать.
Солнце только только взошло и неугомонные воробьи которым было плевать на обрушившийся в тартарары мир, разодрались из-за корки чего-то съедобного. Весь процесс сопровождался криками и оскорблениями на птичьем языке.
- Убираться?
- Конечно, бой-то вон какой был.
Мать не договорила так как вперила взгляд в шагавшего к ним Толика Три вагона. Уперев кулаки в бока, она заслонила ему дорогу. Мужчину это нимало не смутило. Обойдя её нетвёрдой походкой, он снова, направился к излюбленному месту сна.
- Да что же это такое! Как мне надоел этот алкаш! Схватив с ближайшей кровати подушку, Наталья Рябова бросила её Толику в голову. – Убирайся прочь! Найди себе другое место!
Даже воробьи замерли, прекратив свою свару. Окружающий мир наполнила абсолютная тишина. Толик обернулся, взглянул сначала на разъярённую женщину, потом на замершего рядом с ней Виталика… поднял валявшуюся у ног подушку и направился в сторону мастерских где, несмотря на раннее время уже что-то стучало, урчало и порыкивало.
- Так-то! Будешь знать, как сюда шляться! Пойдем сынок, ждут нас уже.
Столько убитых тварей Виталик не видел НИКОГДА. На этот раз уборкой занималось сразу семьдесят человек, подоспела помощь с полей. Работали с перерывом, закончили только после четырёх часов дня. Руки и ноги отваливались от тяжёлой работы. Зато за стеной их снова ждал котелок каши с мясом, сладкий чай и… они не поверили глазам, большой кусок белого домашнего хлеба с настоящим маслом.
Наевшись и поспав часок, подросток отправился с местными ребятами – Шуркой и Костиком к стене. Близко их не подпустили, но, по крайней мере, они видели ворота и бегающих по стене людей в форме.
Присев на квадратный камень они начали играть в «пристенок» используя для этого старые российские рубли с двуглавыми орлами. Они были стёртые, поцарапанные, даже гнутые, но ребятишки любили их и берегли, словно прикасались к мирной жизни, которой они не знали.
- Наши-то вон как бегают туда-сюда. Батя у меня в мастерской работает, говорит ночью, твари одну из башен смели, пулемётчиков убили. Сожрали, даже костей и кишок не оставили. Сейчас команда наружу вышла, восстанавливает всё, - важно рассказал Шурка, сдвинув кепку с красной звёздочкой на затылок.
- А как они на утёс-то поднялись? – удивился Виталик, брякнув пятирублёвиком о столбик двушек.
- Да по телам, - пояснил Костик, щекастый мальчишка с зелёными глазами. - Мой брат сказал, сейчас там минное заграждение установят, на всякий случай. Ну, чтобы снова такое не повторилось.
- Так по утёсу они так и до долины доберутся? – вскинулся Виталик, замерев на месте.
Товарищи его дружно засмеялись. Чуть дольше, чем нужно, словно хотели подбодрить напускным весельем и себя тоже.
- Не боись, там впереди утёс расколот. Всё продуманно. Наши его ещё лет восемь назад бабахнули.
- А я хотел ночью подняться на стену, так меня не подпустили даже.
Шлёп! Пожелтевшая пятирублёвка Костика взметнула над землёй монетки номиналом поменьше.
- Так надо было не через площадь бежать, а по стеночке, по стеночке, на четвереньках, - авторитетно прошептал на ухо Шурка, похлопав новичка по плечу.
* * *
И следующей ночью Виталика разбудили выстрелы. На это раз ДШК захлёбывался, а издалека, со стены, были слышны крики и ругательства. А ещё он почувствовал волну вони, которая всегда сопровождала появление тварей. Говорят, пахло тухлыми яйцами, но, правда это или нет, подросток не знал. Он и свежие-то яйца видел всего несколько раз в жизни, а уж тухлые тем более…
Воспользовавшись советом товарища, Виталик добрался до стены. Правда, ушло на это полчаса, не меньше. Зато результат! Прошмыгнув мимо разговаривающих часовых, пацан поднялся по стене.
Увиденное Виталиком потрясло его до глубины души. Всё пространство внизу под стенами кишмя кишело тварями. Живым серо-белым ковром они покрывали всё вокруг, и только лабиринт из каменных плит, арматуры и колючей проволоки сдерживал их и направлял в сторону ворот. Пулемёты на башнях захлебывались, кашляя из последних сил. ДШК методично рвал воздух, освещая стену вокруг себя яркими всполохами. Гильзы, вырываясь из затворной рамы, ударялись о край бойницы и ярким золотом сыпались под ноги пулемётчику,звякая о камни пола и металлический рельс, проложенный по всему периметру. Здесь же плечом к плечу огонь из винтовок и автоматов вели другие бойцы. По команде они пропускали метавшегося по стене пулемётчика, с жужжанием проносящегося по рельсу и пытавшегося вести огонь не только в одну в точку (в рвущихся к воротам гадов), но и с рассеиванием по фронту, с рассеиванием в глубину, и даже совмещая оба этих способа стрельбы. Виталик даже присвистнул от удивления. Это был класс, настоящий класс.
Тра-та-та-та-та! Тра-та-та-та-та!
Оператор ДШК умудрялся даже оказывать помощь захлёбывающимся пулемётчикам на башнях. Без него им было бы не выстоять. Подросток в первый раз видел такое, и сердце его наполнилось восторгом и страхом одновременно. Тяжёлые пули главного калибра рвали на части тела тварей, разносили им головы, отрывали конечности, вносили беспорядок в ряды напиравших друг на друга монстров. Ещё немного и нападавшие как будто выдохлись.
- Первая волна закончилась! – раздалась команда из динамиков на стене, от которой Виталик вздрогнул. - Слушай мою команду! Проверить исправность пулемётов! Долить охладитель! Перезарядиться! Персоналу собрать гильзы с рельса! Петухов твою мать, если ещё раз хоть одну пропустишь, и рельс заклинит, я тебя лично тварям со стены сброшу! Ты меня понял?
- Да понял, я понял товарищ командир, – негромко произнёс солдат в тельняшке в десятке шагов от него, собирая гильзы совковой лопатой в ведро. – Не повторится.
Виталик же смотрел только на солдата управлявшего ДШК. Тот как раз снял с головы свой шлем и, положив его на стену, вытер пот тыльной стороны ладони со лба.
Какой же он молодец! – думал подросток. – Да таким как он памятник надо ставить при жизни. Он каждую ночь всех нас защищает. Всё на нём держится. Вот бы увидеть его лицо, возможно, я даже видел его где-то. Встречу, поздороваюсь, скажу что восхищён. Руку пожму, если позволит.
В тот самый момент, когда Виталик подумал об этом, пулемётчик обернулся, будто почувствовал за спиной взгляд постороннего.
- Не может быть! - произнёс подросток вслух, и сразу был обнаружен.
Когда его за шкирку утаскивали со стены, Виталик на мгновение снова встретился глазами с пулемётчиком и увидел в них горе и одиночество. Такое же, как он видит иногда в глазах матери. Только намного хуже.
За ухо подростка стащили со стены и, надавав по шее, отправили восвояси. Но Виталику было не больно и не обидно. Он увидел бой, наблюдал за работой своего кумира и узнал, что стрелком ДШК является Толик Три вагона.
* * *
- Что у тебя с ухом? – озабоченно спросила мать, протягивая к нему руку.
За эти дни она изменилась в лучшую сторону. Стала чаще улыбаться, даже поправилась немного. Ей это очень шло. И вечные морщинки в уголках глаз как будто стали меньше.
- Ничего, мам. Всё нормально, - сказал Виталик, отдёргивая назад голову.
- Что значит нормально? Кто это?
- Никто. За дело.
- Врешь, поди. Ладно, собирайся, опять за стену идём.
- Знаю.
- Что знаешь?
- Что за стену. Бой был.
- А вот почему интересно этот торгаш и алкаш не ходит вместе с нами работать? – возмутилась Наталья, застёгивая замок на куртке. - Здоровенный детина, а целый день дрыхнет задницей кверху.
Мимо них проходил Студент, который, услышав ворчание матери, остановился и с улыбкой спросил:
- Ну, ты, мать, даёшь. Какой торгаш?
- Откуда я знаю какой. Не зря же Три вагона прозвали. Барахло, наверное, вам сюда возит, продаёт. Спекулянт чёртов.
- Кхм, барахло? – раздражённо поведя плечами, Студент опёрся на свою трость. - Толик пулемётчик. На ДШК работает. Отсюда и прозвище его, он каждую ночь три вагона трупов тварей под стенами укладывает.
- Что? – всплеснула руками мать, побледнев.
- А то. А ты спекулянт, торгаш. Глупая баба.
- Не может быть. Он же не похож! Не похож!
- На кого?
- Он же ничего не сказал!
- Так Толик уже лет пять ничего не говорит. Ни слова. После того как твари у него на глазах жену и дочь разорвали, сына смертельно ранили. Зато стреляет как! Мону Лизу нарисовать на стене может. А на кровать он эту ложится спать, потому что… потому что, на ней умер его сын.
Мама горько расплакалась, прижав руки к лицу. Ей было стыдно, обидно, но самое главное её съедало чувство вины. Она так несправедливо поступила с этим человеком, который каждую ночь спасал им жизнь.
Махнув рукой, Студент отправился к мастерской, а Виталик попытался утешить мать, обняв её крепко за талию и прижавшись лицом к груди. Нет, ну правда, она же понятия не имела, а значит, не виновата. Он и сам-то только сегодня ночью нечаянно узнал. Иринка и Машенька, не понимая, что происходит, но чувствуя расстройство близкого человека, тоже обняли маму.
- Молоток Толик, знал, что не подведёшь! – похлопал по плечу пересекавшего площадь пулемётчика, бригадир Геннадий, принимая из его рук тяжёлый пуленепробиваемый шлем с узкой прорезью для глаз и бронежилет. – Сам себя превзошёл. С меня самогон!
Наталья, всплеснув руками, бросилась к шатавшемуся от усталости бойцу и, схватив его за руку, потащила к нам. Усадив Толика на его любимую кровать, она долго извинялась и плакала. А тот, сгорбившись, просто молчал, как делал это всегда.
Эта сцена привлекла всех находившихся в крепости. Люди вышли из мастерской, спустились со стен и просто замерли на месте.
Виталик сел рядом с пулемётчиком и почему-то почувствовал себя счастливым. Просто так, находясь рядом. Не обращая внимание на материнские причитания и рвущиеся из грудной клетки сердце, подросток посмотрел в глаза бойцу и сказал:
- Дядя Толя, а ты научишь меня так стрелять? Я старательный, всё сделаю как скажешь. Только научи, пожалуйста. Хочу помочь!
Взгляд пулемётчика сфокусировался на мальчике. Толик слабо улыбнулся, от чего у окружающих вырвался удивлённый вздох, и чётко произнёс:
- Ну, если старательный… научу.
Все стоящие во дворе люди перестали на мгновение дышать, а затем на их лицах появились счастливые улыбки.
Появился канал в телеграме там выкладывать рассказы буду рандомно всех приглашаю.
Страничка ВК здесь
Канал на дзене тут
Ссылка на литрес здесь
