ЛЕГЕНДА 1-Й УДАРНОЙ. ВСЕОБЩИЙ ЛЮБИМЕЦ. Звали бойца Федор Чистяков.

На каждом фронте, в каждой армии были живые легенды – люди, которых знали все. Был такой всеобщий любимец и в 1-й Ударной армии, которая в 1942 году вела бои по окружению Демянской группировки противника. Звали бойца Федор Чистяков, и был он не плакатным, а своим, родным героем: и воюет отменно – не пулеметчик, а прямо мастер огня; и подвиги совершает необыкновенные, и на всякие воинские хитрости неистощим, и за словом в карман не лезет, и все умеет, и не унывает никогда. В общем, чистый Василий Теркин – «На войне лихой солдат, на работе – хоть куда...»:

А начинал свою военную биографию Федор Чистяков поваром в 5-м лыжном батальоне 1-й Ударной.

Армейский повар – профессия, казалось бы, мало героическая, но очень уважаемая на войне – без еды много не навоюешь! И повара, перемешивая солдатскую кашу в котлах и подкладывая дрова в топки кухонь, делали все от них зависящее, чтобы накормить фронтовой люд. А сколько раз, побросав черпаки и ножи, экипажи кухонь огнем и штыком отбивали атаки прорвавшихся немцев! Мало кто знает, что открыл счет «золотому» героизму в первые дни войны батальонный повар, сержант Иван Павлович Середа. Подвиг его был редкостным, даже с оттенком юмора: с топором в руках он захватил немецкий танк и пленил его экипаж. Как шутили красноармейцы, повар Иван Середа стал Героем Советского Союза, не отходя от кухни, действуя простым топором. Случилось это в июле 1941 года на Северо-Западном фронте, при обороне Даугавпилса.

Вот таким же поваром – находчивым, предприимчивым, не теряющимся в самых безвыходных ситуациях, был Федор Чистяков. Бойцы вспоминали, что когда не было возможности приготовить приличный обед, Федор мог под бомбежкой напечь на саперной лопатке блинов и накормить уйму народа.

Не растерялся он и февральским днем 1942-го, когда над новгородской деревней Язвы, только что отбитой его родным 5-м лыжным батальоном, закружил разведывательный самолет. Вскоре появились «юнкерсы». Бойцы и жители прижались к стенам домов, глядя на ревущие бомбардировщики. К комбату Славнову, уже готовому дать команду рассредоточиться и залечь в снег, вдруг подбежал красноармеец:

– Товарищ комбат! Сигнал, сигнал надо им дать! – он показал на трофейную ракетницу.

– Пали, – понял комбат его замысел.

Одна за другой взвились ракеты, принятые немцами за обозначения своих войск. «Юнкерсы» закружились над деревней, а боец уже пускал сигнальные ракеты в сторону немецкого гарнизона. Эскадрилья развернулась и высыпала бомбовый груз на свои части.

– Кто этот парень? – поинтересовался Славнов у комиссара.

– Федор Чистяков, повар хозчасти.

Сметливого и расторопного повара командир батальона Славнов взял к себе ординарцем. И ни разу не пожалел: Федор оказался не только отличным связным, а еще и классным пулеметчиком. Он фанатично любил оружие и знал в нем толк – до войны работал слесарем на оружейном заводе в Сестрорецке. В свободное время Чистяков вместе с техником-лейтенантом Овсянниковым ремонтировал батальонное оружие. Дело пошло настолько успешно – «у нас да не пойдет!» - что, покончив с ремонтом стрелкового оружия, они сумели даже превратить в дот основательно покореженный танк Т-26.

В конце мая 1942 года лыжные батальоны, принимавшие участие в сражении под Москвой и затем в районе Старой Руссы, объединились в 44-ю стрелковую бригаду. 5-й лыжный батальон был преобразован во 2-й стрелковый. Он расположился в центре фронта бригады, занимая старорусские деревни Харино, Фларёво, Астрилово, Тур-гора, Дорожкино, Ушенец, Овчинниково. Маленькие гарнизоны в этих деревнях должны были стоять насмерть: в случае прорыва на этом участке враг мог выйти на Холмский тракт, в тыл 1-й Ударной армии. И все знали: этот прорыв обязательно будет.

В полночь 6 июня 1942 года гитлеровцы двинулись на прорыв на участке Славнова. Замысел был очевиден: уничтожить гарнизоны, затем, развивая успех, расчленить оборону, разбить бригаду на части, выйти на Холмское шоссе в тыл войскам 1-й ударной армии, облегчив тем самым положение своей окруженной демянской группировки. Под ударом оказались гарнизоны в Харино, Фларёво и Астрилово.

– Прёт навалом! – кричали по связи командиры гарнизонов. – Убитых вокруг тьма. А «гермáн» все подбрасывает!

Гарнизоны отбивали атаки примерно полутора тысяч фашистов. Находившийся на КП ординарец комбата Чистяков нервно прислушивался к рокоту боя: он очень беспокоился за Астриловский гарнизон. Там на 37 бойцов наседают с двух сторон около 700 гитлеровцев, а в роте – единственный батальонный «максим», собранный самолично им, Чистяковым, из найденных частей.

– Товарищ комбат! Разрешите мне туда! – взмолился Федор, указывая в сторону Астрилово. – Там станкач, расчет неопытный, случись задержка, ребята могут растеряться, а этой машине нельзя молчать.

Получив разрешение и закинув за спину самозарядную винтовку и вещевой мешок с боеприпасами, Чистяков тут же скрылся в дыму разрывов. Он подоспел вовремя: астриловцы явно не успевали отбивать атаки фашистов с разных направлений. На месте Чистяков обнаружил: расчет вышел из строя, в пулемете неисправность. А фашисты подбирались с трех сторон, и до полного окружения гарнизона оставались минуты. Федор не растерялся. Его действия в бою всегда отличались хладнокровием, четкостью. Изловчившись, он вытолкнул куском гнутой проволоки расплющенную гильзу. «Максим» в его руках ожил, и Федор открыл огонь. Пустые ленты ему набивали раненые бойцы. Пулемет разогревался, вода в кожухе закипала, ее выливали и заливали холодную. Вести огонь через амбразуры было уже невозможно: они были забиты землей, развороченной снарядами. Тогда Чистяков выставил пулемет на крышу дзота. Теперь он видел все вокруг и бил без прицела, глядя на врага поверх щита пулемета.

Подступы к Астрилову были завалены трупами, но гитлеровцы снова и снова бежали в атаку. Накрыть их было нечем. Боеприпасы к минометам давно кончились, и минометчики оборонялись вместе с пехотинцами. Батарея вражеских зениток открыла беглую стрельбу, нащупывая станковый пулемет. Федор затащил «максим» в укрытие, заменил раскаленный ствол, залил в кожух холодную воду и вновь открыл огонь. Казалось, он заговоренный, и пули минуют его. Но это только казалось: он уже был ранен в руку, каска пробита в нескольких местах осколками снарядов. Тем временем враг бросил на поредевший гарнизон, отсеченный от батальона, как ветка от дерева, новые силы. Теперь все обрушилось на дзот Чистякова. Пулемет замолчал: набивать ленты было некогда и уже некому. Федор взялся за автомат, потом бросал гранаты, а потом пошел в ход и пистолет. Натиск врага снова удалось отбить. Железо не выдерживало боя, ломалось, плавилось, требовало замены, отдыха. А горстка защитников Астриловского гарнизона стояла непоколебимо. В самый критический момент кто-то из бойцов подполз к Чистякову и бросил ему ленту:

– Держи! Последняя! Патронов нет!

Эта последняя лента оказалась в тот миг решающей. Шесть часов двадцатилетний ленинградский парень Федор Чистяков отбивал вражеские атаки… Враг не прошел. В живых от всего гарнизона осталось всего 8 человек. Горстка бойцов Астриловского гарнизона так измотала гитлеровцев, что те выдохлись.

За этот бой младший сержант пулеметчик Федор Чистяков был награжден орденом Ленина.

Вскоре Федору было присвоено звание младшего лейтенанта и поручено командование пулеметным взводом.

Совершив марш, 2-й стрелковый батальон занял рубеж вдоль реки Редья. У села Поддорье взвод Чистякова прикрывал одно из самых главных направлений – шоссейную дорогу, ведущую в тыл частей бригады. Основная позиция взвода была засекречена и огня не вела. Здесь был построен мощный дзот – крепость из толстых бревен с амбразурами для кругового обстрела. Дзот был замаскирован ветками, обнесен земляным валом, подступы к нему заминированы управляемыми фугасами. Его прозвали «Дом Чистякова». Кроме «максима», у запасливого Чистякова были противотанковые ружья, гранаты, зажигательные бутылки КС. Приблизиться к дзоту было непросто даже танку. А еще там было паровое отопление!

Но бойцы Чистякова не отсиживались в этом уютном жилище. Если один «максим» внимательно смотрел через амбразуру и молчал, то другие кочевали по заранее подготовленным позициям, трудились, загоняя в топи фашистских десантников. И не только пехоту. Вражеские самолеты опасались низко летать над позициями. Но одного такого разведчика Федор сумел-таки подбить. Чистяков вообще был неистощимым выдумщиком по части разнообразных приемов боя и ежедневно придумывал что-то новое. А когда по другую сторону шоссе «поселился» в дзоте не менее отважный офицер – Шура Окунева, гитлеровцам вообще не стало житья. Шура мастерски владела оружием, и огонь ее кочующих пулеметов не раз сметал все живое на тракте, по которому шло снабжение немецких войск.

В один из октябрьских дней 1942 года в батальон приехал Михаил Светлов, специально – познакомиться с Федором Чистяковым и пулеметчицей Шурой Окуневой. Увидеть легендарного автора «Каховки» и «Гренады» в затерявшемся среди болот и лесов батальоне, на равных говорить и шутить с ним – такое было похоже на сказку. За столом все освоились, разговорились. Светлов стал расспрашивать Федора Чистякова о фронтовом житье-бытье, о детстве. Тот от волнения с трудом подбирал каждое слово

– Что ж ты такой застенчивый? – спросил Светлов, пряча улыбку. – Я только и слышу вокруг: Чистяков, Чистяков, отчаянный человек, а тут штатского испугался, хотя, конечно, и со шпалами в петлицах.

– Да не вас я испугался, – неожиданно бухнул Федор, – а вашего языка. Говорят, с вами надо держать ухо востро, иначе засмеете.

– А все же мне очень интересно – неужели тебе неведом страх?

– Еще как ведом, – осмелел Чистяков. – Бывает, так сожмет внутри, вроде морозный ком под ложечкой. Но стоит его пересилить, превозмочь, он и рассосется.

– Рассосется, говоришь? Хорошо сказано, – беззвучно засмеялся Светлов, – Рассосется, значит. Это уже опыт... Нелегко, видно, дался?

– Точно, – подтвердил Федор. – Я с малых лет в себе выдержку вырабатывал. Тут главное – не теряться, не унывать, держать в себе веселый дух. Веселого, мне кажется, пуля жалеет, а может, и побаивается...

Все видели, что Михаилу Аркадьевичу по душе пришелся обстоятельный парень.

Какой хороший получился вечер! Светлов чувствовал себя уютно, по-домашнему. Комбата Славнова уговорили спеть под гитару, и хотя петь он любил, страшно извинялся за охрипший от сидения в болотах голос. Но Светлов успокоил: «Ну, мы тоже не Лемешевы, давай все вместе, и виноватых нет». Пели далеко за полночь, шутили, смеялись. Все были счастливы хоть на один вечер забыть о войне и невзгодах. Через две недели, развернув армейскую газету «На разгром врага», весь батальон читал новое стихотворение Михаила Светлова «Песня о дружбе».

Федор Чистяков был тяжело ранен в первых числах ноября 1942 года. Один из бойцов его взвода решил повторить подвиг Чистякова: сбить из своего пулемета немецкий самолет-корректировщик. Пулемет, из которого стрелял боец, держали засекреченным на случай отражения внезапной атаки врага. С первых же выстрелов недисциплинированный пулеметчик демаскировал себя и вызвал ответный огонь. Подбежавший Федор успел оттолкнуть товарища и спас его, а сам был прошит вражеской очередью.

Не рискуя везти раненого за двадцать километров по ухабам до медсанроты, Славнов вызвал в батальон хирурга, а сам побежал к Федору. Тот внешне был спокоен, даже шутил, как всегда.

Прибывшие через 8 часов врачи ничего сделать не смогли. В ночь на 3 ноября Федор скончался на операционном столе в деревне Самбатово.

Смерть Федора Чистякова как большую утрату восприняли все в батальоне и бригаде. «Не уберегли…», – комбат Славнов был так подавлен случившимся, что не смог сказать прощального слова на могиле дорогого ему человека: спазмы перехватили горло.

Похоронили Федю на окраине Самбатова (теперь это Поддорский район Новгородской области). Выбрали холмик у речушки, сделали металлическую оградку, поставили самодельный памятник с его фотографией. После войны, когда прах погибших переносили в братскую могилу, памятник убрали.

Федор Чистяков был навечно зачислен сначала в списки батальона, потом – полка. Его имя первым называлось в строю...

Далекий мир за гранью облаков

Становится все менее огромным.

Мой пулеметчик

Федя Чистяков,

Мой мальчик дорогой,

Тебя я помню, помню.

Забыть я не могу и не хочу,

С тобой брожу по северным болотам...

И вижу снова я, как по врагу

Мальчишка русский водит пулеметом.

(М. Светлов)

Чистяков Федор Федорович 1922 – 2 ноября 1942

Его имя носит улица новгородского с. Поддорье

Герой произведений М.А. Светлова. Уроженец г. Сестрорецка

Будем очень рады ссылке на наш проект:) http://ant53.ru/article/72/

http://ant53.ru/article/72/

Посмотрите на фото.Не богатырского сложения человек,но что делает с людьми ненависть к врагу.

В боях за Будапешт младший сержант Василий Чадайкин пленил 162 вражеских солдата и офицера.Количество убитых не поддаётся подсчёту.

Для начала прочитайте выписку из наградного листа:

Вот выдержка из очерка Василия Кукина "Паренёк из Мордовии"

" В феврале 1945 года войска 2-го и 3-го Украинских фронтов добивали окружённую в Будапеште вражескую группировку. Нашей разведкой было установлено, что немцы готовят прорыв. В район ожидаемого прорыва командование подтянуло дополнительные силы, в том числе подразделения двух пограничных полков. Пограничники создали за линией обороны прочный заслон с тем, чтобы в случае прорыва отдельных групп фашистов из кольца окружения ликвидировать их.

Чадайкин выбрал удобную позицию для своего ручного пулемёта. Через пролом в стене хорошо была видна небольшая площадь, примыкавшие к ней улочки, заваленные кирпичом, черепицей, рваным железом, битым стеклом. Ещё засветло младший сержант внимательно осмотрел местность, наметил ориентиры, определил расстояние до них, приготовился к бою.

В полночь перед позицией пограничников неожиданно вспыхнула жаркая перестрелка: строчили пулеметы, мелкой дробью рассыпались автоматные очереди, то тут, то там ухали взрывы гранат. Было ясно: боевое охранение вступило в бой с немцами. Но откуда они? На линии обороны армейских частей было относительно тихо, а здесь, в тылу, гремел бой. Вскоре картина прояснилась. Прибежавший с донесением из боевого охранения пограничник торопливо докладывал командиру батальона капитану Жукову:

— Немцы лезут из канализационных люков. Часть люков мы забросали гранатами, но они прут из других...

Капитан приказал приготовиться к бою. Всю ночь грохотали пулемёты, не смолкал треск автоматов. Отчаянные попытки фашистов прорваться через заслон пограничников натыкались на непреодолимую огневую завесу. Чадайкин косил фашистов без передышки, еле успевал менять диски.

Утром, на рассвете, младший сержант заметил, как из одного здания вышла колонна людей. В туманной дымке нельзя было определить — немцы это или наши. Когда колонна приблизилась, Чадайкин ясно увидел, что это фашисты. — Немцы! — крикнул он, припав к пулемёту, дал длинную очередь по неприятелю.

— По фашистам огонь! — раздалась громкая команда начальника заставы лейтенанта Щербы.

Кинжальный огонь пулемётов и автоматов срезал вырвавшихся вперёд гитлеровцев, остальные в панике заметались, бросились в разные стороны, ища укрытия от губительного огня пограничников.

— В атаку, за мной! — Лейтенант Щерба первым сорвался с места и, увлекая за собой пограничников, бросился преследовать врага.

Отстреливаясь на ходу, бросая раненых, гитлеровцы беспорядочно разбегались. Чадайкин увидел, как, спасаясь от огня станкового пулемёта, в одно здание хлынула большая группа гитлеровцев. Василий вскочил и с ручным пулемётом бросился за ними. Вихрем ворвался в дом и длинной очередью полоснул под потолок. Раздались крики, вопли.

— Бросай оружие! Руки вверх! — грозно скомандовал младший сержант.

Немцы были ошеломлены внезапным появлением и решительными действиями советского пулемётчика. Одни побросали оружие, другие кинулись к противоположной двери, некоторые попытались выскочить в окна, но их настигали меткие пулемётные очереди.

В разгар боя у Чадайкина кончились патроны. Загнанные в угол, обезоруженные гитлеровцы, очевидно, заметили это и пошли на пограничника. Младшему сержанту можно было выскочить из дома, до двери несколько шагов. Но не в правилах Чадайкина отступать в решающую минуту. Схватив пулемёт за ствол, он начал молотить врагов прикладом. А затем, выхватив гранату, Чадайкин крикнул:

— Хенде хох!

Построив двадцать семь пленных в колонну, Василий повёл их к штабу. По пути его встретил замполит батальона капитан Логинов.

— Чадайкин, ты ранен?

В разгар боя вражеская пуля рассекла кожу на лбу, кровь струилась по лицу, но мужественный воин не замечал этого, продолжал бой.

Капитан приказал подошедшим пограничникам отконвоировать пленных, а Чадайкину следовать в санчасть.

— Какая там санчасть, — махнул рукой Чадайкин, — когда вон в том доме полно фашистов.

Капитан не успел оглянуться, как младший сержант исчез. Не раздумывая, бросился во второй дом. Он вихрем ворвался в здание и, наставив пулемёт на врагов, властно, зычно крикнул:

— Бросай оружие!

Под грозно нацеленным дулом пулемёта фашисты с поднятыми руками выходили на улицу. Немцы не знали, что у русского сержанта в пулемёте не было НИ ОДНОГО ПАТРОНА.

Чадайкин повёл к штабу большую группу пленных. В это время вторую группу пленных доставил начальник заставы лейтенант Приходченко. Он со своими бойцами захватил весь штаб командующего будапештской группировкой.

В боях за Будапешт младший сержант Василий Чадайкин пленил 162 вражеских солдата и офицера. Родина отметила его подвиг высшей наградой — орденом Ленина и Золотой Звездой Героя Советского Союза. "

Василий Иванович Чадайкин (03.10.1924 — 15.09.1988) — заместитель командира отделения 1-й резервной заставы 134-го пограничного полка войск НКВД по охране тыла 3-го Украинского фронта, младший сержант. Герой Советского Союза. Родился 3 октября 1924 года в селе Каргашино ныне Зубово-Полянского района Мордовии. Мордвин. Член ВКП(б)/КПСС с 1945 года. Окончил восемь классов средней школы. В августе 1942 года призван в ряды Красной Армии.

В боях Великой Отечественной войны с мая 1943 года.

12 февраля 1945 года заместитель командира отделения 1-й резервной заставы 134-го пограничного полка младший сержант В. И. Чадайкин в ходе боя по уничтожению прорвавшейся из окружения группы противника в районе города Буда блокировал дом, в котором засело около сотни вражеских солдат, уничтожил огнём из ручного пулемёта 53 противников и вынудил остальных сдаться.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 мая 1946 года за образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные при этом мужество и героизм младшему сержанту Василию Ивановичу Чадайкину присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

После окончания Великой Отечественной войны продолжал службу в Пограничных войсках НКВД СССР. В 1952 году окончил Харьковское пограничное училище. Служил заместителем начальника и начальником пограничной заставы. Капитан. С 1962 года капитан В. И. Чадайкин — в запасе.

Жил в городе-герое Новороссийске. Работал в троллейбусном управлении.

Скончался 15 сентября 1988 года. Похоронен на городском кладбище на горе Кабахаха в городе Новороссийске.

Награждён орденом Ленина, орденами Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, Славы 3-й степени, медалями.

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A7%D0%B0%D0%B4%D0%B0%D0%B9...