Шел 1993 год. Советские войска вышли из Афганистана в 1989-м, оставив «за речкой» клубок неразрешенных проблем, СССР развалился в 1991-м, предоставив местным князькам вольницу, вот только мало кому это принесло облегчение. С разрушением Союза окончательно рассыпалась система безопасности на постсоветском пространстве, многие из освободившихся от «диктата» сверху республик вспыхнули лютым национализмом, разгорелась борьба за власть, породившая гражданскую войну.
Наряду с другими загорелся Таджикистан, дровишек в костер которому подбрасывали афганские власти, стремящиеся увеличить влияние в регионах, проповедующих ислам, и поддерживая исламскую оппозицию республики. Через таджикско-афганскую границу потянулись караваны с наркотиками и оружием. У контролировавших плантации опиумного мака моджахедов появились новые маршруты и рынки сбыта: открытый коридор в среднеазиатские республики, а там и в Россию.
В сложившейся ситуации единственным гарантом хрупкой стабильности и безопасности в регионе оставались российские пограничники 117-го Московского пограничного отряда, дислоцировавшегося в поселке Московский (по имени поселка погранотряд и получил название), и бойцы 201-й мотострелковой дивизии. Передавать контроль за границей местным подразделениям, часто открыто поддерживающим моджахедов, российские власти не спешили, прекрасно понимая, что подобные действия ударят по русским, проживающим в Средней Азии, и откроют исламистам прямой путь на дестабилизацию ситуации в самой России.
Но одно дело — принять решение о размещении наших пограничников, а другое — обеспечивать боеспособность подразделений. О погранцах просто забыли: страну растаскивали по кускам, во власти сталкивались различные кланы в борьбе за вкусные места и министерские кресла. Там тоже шла война, солдатам на которой не было места.
Заставу попросту оставили без снабжения: практически не было продуктов, дров и угля. Зимой пришлось частично разобрать деревянный склад — доски пошли на топку «буржуйки», которую обложили кирпичом, чтобы хоть как-то тепло держала. Малую толику керосина разбодяжили маслом, чтобы хватило до весны на питание электрогенераторов. Выживали, как могли, но службу несли исправно, став практически непреодолимой преградой для караванов.
К весне 1993 года гражданская война разгорелась с новой силой, и ситуация на границе обострилась до предела. Разведка стала фиксировать повышенную активность на афганской стороне: скопление личного состава, бронетехники и плавсредств.
Моджахеды несколько раз атаковали заставы Московского погранотряда. 8 марта отряд численностью до 50 боевиков осуществил нападение на 9-ю заставу. Потеряв 11 человек убитыми, нападавшие отступили. 16 марта — новая атака, и она успешно отбита. В конце марта было совершено нападение на 15-ю заставу.
Само по себе нападение на пограничников в мирное время — дело неслыханное, которое должно было повлечь ответные меры. Но акции возмездия, чтобы подобное не повторилось, проводились только на личном энтузиазме командиров «на земле». Без поддержки авиации и артиллерии, а если об этом становилось известно наверху...
Чувствуя полную безнаказанность, боевики целенаправленно выживали российских пограничников с таджикской земли. В апреле погранотряд 16-й заставы обнаружил группу около 150 «духов» в зоне своей ответственности. Поднятая по тревоге застава и подтянувшиеся резервы выдавили нападавших обратно в Афганистан.
29 мая была атакована 11-я застава Московского погранотряда. Бой шел почти сутки. И только благодаря авиаударам ситуацию удалось переломить в пользу пограничников.
А дальше наступило 13 июля...
Пограничники Московского погранотряда оказались разменной монетой в гражданской войне в Таджикистане. Именно за их спиной раскинулся город Куляб, где весной 1993 г. начались активные столкновения между сторонниками президента Набиева и исламистами, которых поддерживали афганские моджахеды. Так что направление удара было понятно заранее, но никаких превентивных мер ни российское, ни таджикское командование не приняло.
Территория, контролируемая 11-й и 12-й заставами, должна была стать плацдармом для дальнейшего развития наступления афганских сил на Куляб. Те, кто планировал операцию, всё рассчитали точно: 12-я застава, носившая имя Саригора («Яма в горах») по названию находившегося рядом кишлака, была самым уязвимым местом. Расположенная в низине, в месте схождения горных троп, она не могла вести длительный бой, простреливаемая с господствующих высот. Именно этим и воспользовались боевики.
В нападении на заставу принимало участие около 400 человек: всего 14 групп афганских моджахедов совместно с бойцами регулярной армии Афганистана, вооруженные 12 пулеметами, 4 безоткатными орудиями, 5 переносными установками реактивного огня, 30 ручными гранатометами, 2 минометами. Командовал подразделениями полевой командир Кари Хамидулло, а отвечал за разработку операции командир 55-й пехотной дивизии Исламской республики Афганистан Кази Кабир. Так что вопрос о нападении террористических банд на российских пограничников не выдерживает никакой критики. Это была спланированная войсковая операция.
Личный состав горной заставы состоял из 45 пограничников и 3-х мотострелков 201-й дивизии — экипажа БМП — приданных в усиление, под командованием старшего лейтенанта Михаила Майбороды, недавно отметившего своё 25-летие.
По официальной версии, около 4 утра 13 июля пограничный наряд обнаружил на юго-восточной окраине опорного пункта террористов, спускавшихся с гор. Но, по свидетельству очевидцев, часовой Бобоходжаев, обнаружив «духов», просто сбежал со своего поста, «забыв» предупредить о нападении заставу. Поэтому тяжелый бой разгорелся уже не на подступах, а на самой заставе, что стало полной неожиданностью.
Экипаж БМП даже не успел заскочить на броню. Все трое погибли в первые же минуты боя. Но именно их действия подарили драгоценные мгновения остальным, чтобы успеть занять оборону.
Старший лейтенант Михаил Майборода также погиб одним из первых, получив два ранения, одно из которых оказалось смертельным. Командование принял на себя заместитель начальника заставы Андрей Мерзликин.
Первыми же ударами нападающие отсекли пограничников от складов с вооружением. Ударами из гранатометов и реактивными снарядами были уничтожены практически все постройки. Сражаться пограничникам пришлось теми средствами, которые были у каждого.
11 часов боя, 11 часов ада на земле.
«Застава вела бой до тех пор, пока не кончились патроны и гранаты. После того, как стало ясно, что в ближайшее время помощи ждать неоткуда, а тем, кто останется на заставе, грозит неминуемая гибель, я принял решение прорываться. В минуту недолгого затишья собрал всех оставшихся в живых бойцов, рассказал о своем решении. Несколько человек, которым было трудно передвигаться самостоятельно, добровольно предложили прикрыть наш отход»… — вспомнит потом Андрей Мерзликин.
Как и положено в случаях нападения на заставу, на помощь пограничникам выдвинулся резерв: 105 человек личного состава, 3 БМП и танк, которые попали в засаду на единственной дороге, ведущей в Саригору. Боевики заняли высоты и заминировали фугасами путь прохождения техники, встретив спешащих на помощь шквальным огнем. До заставы оставалось всего 4 км. Но поняв, что бой идет не только с террористами, но и с подразделениями афганской армии, приданные силы Комитета Национальной безопасности Таджикистана не произвели ни одного выстрела и развернулись в обратном направлении.
Огневые точки на маршруте удалось подавить только к 14.20, когда силы обороняющихся пограничников 12-й заставы уже были на исходе, и лейтенант Мерзликин дал приказ на отход.
В 18:30 резерв вошел в кишлак Саригор, а в 20:10 занял руины героически сопротивлявшейся 12-й заставы. Территория была усеяна трупами нападавших и защитников, приборами ночного видения и оружием. Душманы оставили более 80 тел своих и издевались над раненными и убитыми пограничниками. «Изувеченные до неузнаваемости лица, у многих выколоты глаза, оторваны руки и ноги, вспороты животы, вырезано сердце. На кистях вывернутых рук некоторых – глубокие следы от верёвок, и с головы до ног содрана кожа» — с содроганием вспоминал позже старший лейтенант Федотов.
Группа из 18 бойцов под командованием лейтенанта Андрея Мерзликина чудом вышла к своим без потерь. Об их счастливом возвращении в истории навсегда останутся кадры видеохроники: после перенесенных испытаний изможденные пограничники едва держат строй, с трудом держатся на ногах. Контуженный Андрей Мерзликин докладывает:
«Застава, смирно! Оставшиеся в живых находятся перед вами».
Потом он не сможет ответить на вопрос журналиста: «А сколько вам лет?» Только посмотрит беспомощно на сослуживцев и спросит: «Сколько?!»
Указом Президента России № 1050 от 19 июля 1993 г. шести пограничникам 12-й заставы Московского погранотряда присвоено звание Героя России, 4-м из них – посмертно: рядовые Сергей Борин и Игорь Филькин и сержанты Владимир Елизаров и Сергей Сущенко. Лейтенант Андрей Мерзликин и сержант Сергей Евланов получили звезду Героя лично из рук Президента России Бориса Ельцина. Награждены были и все остальные защитники заставы, а также бойцы группы резерва: 29 человек – орденами «За личное мужество» (18 из них посмертно) и 17 человек – медалью «За отвагу».
Всего во время длительного боя на 12-й заставе погибли 22 пограничника и 3 мотострелка:
В ответ на гибель пограничников российские власти заявили ноту протеста афганской стороне и демонстративно нанесли авиаудар по территории Таджикистана вдоль афганской границы, где сосредотачивались силы нападавших, и которая уже давно не контролировалась никем, кроме моджахедов. Про участие подразделений регулярной армии Республики Афганистан предпочли не вспоминать.
12-я застава, которую вновь отстроили недалеко от прежней, теперь носит гордое имя «Застава имени 25 героев».
