Некоторые политики называют Россию колонией США и сваливают на Вашингтонский обком ответсвенность за людоедские законы, бедность и неравенство. Знают ли они как выглядит настоящий колониализм в 21 веке? Используя навязанную африканским странам валюту - Франк КФА - французский капитал высасывает ресурсы из экономик "чёрного континента", лишая их шансов на развитие.
Член Трудового Фронта Олег Комолов с авторской передачей
От редакции: представляем текст нового видеоролика Олега Комолова, экономиста, кандидата наук и члена партии РОТ ФРОНТ.
Восторг, ликование, гордость и надежду — такие эмоции должны вызвать у россиянина события уходящего декабря. В эксплуатацию был запущен магистральный газопровод для поставок газа из Якутии в Китай. Проект «Сила Сибири» включал в себя не только прокладку труб, но и обустройство месторождений, строительство газоперерабатывающего завода и сопутствующей инфраструктуры.
Официальные СМИ преподнесли это событие как крупнейшую победу России как в экономическом, так и политическом плане. В общем, России девать газ некуда. Видимо, уже в каждый сарай завели трубу, а голубое топливо подают населению и промышленности бесплатно. Так почему бы не поделиться с Китаем? У него потребление газа постоянно растёт и только за последние 10 лет увеличилось в 3 раза.
Теперь можно с гордостью сказать: на санкции нам плевать, Россия теперь не будет для Запада керосиновой лавкой. У нас появился новый покупатель на Востоке. А быть сырьевым придатком Китая, а не Германии – это уже другое дело: почётно, патриотично, духовно. Для этого не поскупились на строительство нового газопровода. Хотя альтернативный вариант – газопровод Алтай – был значительно дешевле. По оценкам аналитиков Сбербанка, он обошёлся бы в пять раз дешевле «Силы Сибири», поскольку мог связать покупателя с уже имеющимися крупными месторождениями.
А разработки лишь только двух новых месторождений — Чаяндинского и Ковыктинского – обойдётся в дополнительные 20 млрд долларов. А ведь нужен ещё и газоперерабатывающий завод за 14 миллиардов долларов, и ещё множество дополнительных элементов инфраструктуры. Но зачем экономить, когда эти средства могут прекрасно освоить российские олигархи. Крупнейшими подрядчиками при строительстве «Силы Сибири» стали компании «Стройтранснефтегаз», принадлежащий миллиардеру Тимченко, и «Стройгазмонтаж», которая находится в собственности Ротенберга.
Но что будет означать реализация «Силы Сибири» в контексте всей экономики России? Безусловно, она даст некоторый положительный эффект. Просто в силу действия законов макроэкономики расходы, понесённые внутри страны, будут стимулировать совокупный спрос и, как следствие, экономический рост. Заводы получат заказы, рабочим выплатят зарплату, они потратят её на покупку товаров и услуг. Но этот мультипликативный эффект всегда носит краткосрочный характер. А что в будущем? Какой результат от реализации проекта получит Россия? Окупит ли он себя или станет очередной гирей на шее трудового народа? Попробуем посчитать.
Всё, что касается финансовой стороны проекта, тщательно скрывается от посторонних глаз. Поэтому ряд финансовых показателей придётся выводить по косвенным признакам на основе официальных заявлений и отчётности Газпрома за прошлые годы. И чтобы не получить обвинения в попытке дискредитировать великую победу капиталистической России в политических целях, все сомнения будем трактовать и округлять в пользу проекта.
Итак, нам известно, что проект обойдётся в 70 млрд долл. Сюда входит строительство газопровода и всей прилегающей инфраструктуры. Расходы российской стороны — 55 млрд долл. Отнесём их к капитальным затратам и примем за первоначальные инвестиции. Их необходимо покрыть за счёт будущих поставок газа покупателю. Исходя из условий договора между Газпромом и Китайской национальной нефтегазовой корпорацией, ежегодные поставки газа в КНР составят 38 млрд кубометров в год. Однако на полную мощность газопровод заработает не раньше 2025 года. В 2020 году поставки в КНР начнутся лишь с 5 млрд кубов.
Теперь о главном – цена газа. Газпром её не называет. При этом известно, что сумма контракта с Китаем составляет 400 млрд долл. Таким образом, цена составляла 350 долл. за 1 тыс. куб. Однако газовые цены привязаны к динамике нефтяного рынка. В 2014 году, когда соглашение было подписано, нефть достигала исторического максимума и в среднегодовом выражении стоила около 110 долл. за баррель. Сегодня цена нефти ниже почти вдвое. Путём нехитрых расчётов получим 203 долл. за тыс. куб. Эта цена соответствует средней цене поставки газа в Европу за последние 3 года. Допустим, что Китай не выторговал для себя условий получше, и запишем её в качестве базовой в 2020 году. Предсказывать динамику нефтяных цен – дело неблагодарное, поэтому допустим, что она так и будет колебаться вокруг этой величины и не станет падать, несмотря на кризисы, торговые войны и санкции.
Также необходимо принять во внимание долларовую инфляцию. Допустим, это обстоятельство также было учтено в контракте. Проведём дисконтирование цены на основе данных всемирного банка об индексе цен. Последние десятилетия он падает, и в 2018 году составил 2,5%. С помощью такого пересчёта мы сохраняем реальный уровень цен на газ на одном уровне. На основе цен и объёма рассчитаем годовую выручку Газпрома. Теперь из неё необходимо вычесть налоговые и неналоговые расходы. Судя по данным из официальных отчётов Газпрома, налог на добычу полезных ископаемых в последние годы составлял в среднем около 10% дохода. Экспортные поставки также облагаются таможенными пошлинами и акцизами. В 2017-18 годах их доля составила в среднем 21% от продаж. Также внесём их в таблицу.
Значимой статьёй расходов любой компании является амортизация, т.е. износ оборудования. Особенно когда речь заходит о таком капиталоёмком производстве, как добыча и экспорт газа. Расчётный срок службы оборудования «Силы Сибири» узнать не удалось. Поэтому примем его равным продолжительности контракта – 30 лет. Значит, каждый год Газпрому необходимо откладывать 1/30 выручки на восполнение изношенного капитала. Также компании в России платят налог на имущество. Налогооблагаемая база нам тоже не известна. Но предположим, что материальные ресурсы составляют половину от вложенных в строительство 55 млрд долларов. Умножим их на налоговую ставку равную 2,2% в год.
Конечно, такой сложный проект как добыча и экспорт газа не будет работать сам по себе. Для его поддержки Газпрому будет необходимо нести расходы, которые мы объединим в операционные затраты. Здесь также остаётся лишь догадываться об их объёмах. В 2018 году Газпром потратил на оплату работы персонала, ремонт оборудования, услуги транспорта и ЖКХ, социальные расходы, аренду, страхование и многое другое почти 4 трлн рублей. Это 48% от полученной выручки. Допустим, что такое соотношение будет выполняться и для проекта «Сила Сибири».
Теперь у нас достаточно данных, чтобы рассчитать прибыль. Как мы видим, пока «Сила Сибири» не выйдет на полную мощь, проект будет убыточным. Первая прибыль появится в 2025 году. А вместе с ней и налог на прибыль, который в России составляет 20%. Вычитаем из прибыли налог и получаем чистую прибыль. В 2025 году она составит 200 млн долларов.
Однако наличие прибыли ещё не означает, что газопровод будет коммерчески успешным. Ведь прибылью надо отбить гигантские инвестиции, направленные на его строительство. Определить срок окупаемости проекта поможет такой показатель, как чистая приведённая стоимость. Она позволяет оценить объём суммарного денежного потока относительно первоначальных вложений. Сначала рассчитаем ежегодный денежный поток. В нулевой год, т.е. ещё до запуска проекта, он составил минус 55 млрд. В первый и последующие годы он будет равен выручке за вычетом налогов и операционных расходов, дисконтированных на размер долларовой инфляции. Это позволяет учесть фактор обесценивания денег.
По-хорошему, здесь надо бы учесть и альтернативные издержки или упущенную выгоду. Иными словами, сколько прибыли получил бы инвестор, если бы были вложены в другие проекты или просто на банковский счёт. Но давайте дадим «Силе Сибири» фору. Итак, считаем дисконтированный денежный поток, а теперь складываем его значения по годам, с учётом нулевого года.
Что же мы видим? Если перенести полученные значения на график, то мы увидим, что через нулевую отметку показатель чистой приведённой стоимости пересечёт лишь в 2058 году. Т.е. окупаемость «Силы Сибири» наступит только на 40-й год реализации проекта. И это в том случае, если условия будут складываться благоприятно. Например, Китай не откажется от закупок газа, как он это уже делал с США, а цена на газ не обвалится вслед за очередным кризисом.
Странное дело получается. Неужто Газпром будет столько лет работать себе в убыток? А как же тогда обеспечить многомиллионные прибыли высшему менеджменту компании? За чей счёт? И здесь всё как обычно, ничего нового. Вы уже, наверное, догадались.
Нерентабельной «Сила Сибири» выглядит лишь до тех пор, пока работа проекта облагается налогами, пополняя госбюджет. Но государство ни на минуту не забывает о своей классовой природе и чутко охраняет интересы господ. Поэтому ещё в 2014 году для проекта были установлены льготы по налогу на добычу полезных ископаемых на 15 лет и налогу на имущество на 20 лет. Также стоит учесть, что в рамках налогового манёвра государство уже приступило к отмене экспортных пошлин на нефть и газ, включая их в НДПИ. Таким образом, выгода Газпрома будет расти год от года.
И не стоит сомневаться, что льготы будут продлены настолько, насколько это понадобится бенефициарам Газпрома для личного обогащения. Ведь ровно так произошло с другим проектом экспорта газа – газопроводом Голубой поток, по которому российский газ уходит в Турцию. Он был запущен в 2003 году, а льготный период планировался до 2016 года. Однако окупаемости к 2016 году так и не наступило, и льготы были продлены. По прогнозу Минфина, до 2021 года бюджет недополучит 430 млрд рублей. Эта сумма равна федеральным расходам на систему здравоохранения в 2017 году.
Таким образом, если учесть налоговые льготы, с помощью которых государство будет финансировать выпадающую прибыль Газпрома, окупаемость «Силы Сибири» настанет значительно раньше – уже на 15 год работы. Также не стоит забывать, что экспортные доходы компания будет получать в долларах, а издержки нести преимущественно в рублях. Благодаря искусственно завышенному курсу доллара, который поддерживается государством уже много лет, операционные расходы Газпрома можно смело делить на два, а срок окупаемости переносить на начало 30-х.
В общем, в выигрыше остались все. Китаю достанется российский газ с минимальными вложениями да ещё и отличная возможность шантажа продавца в будущем. Газпром получил новый источник валютной выручки, подрядчики – заказы на триллионы рублей, а государство – повод для яркой пропагандистской кампании.
Ну а что же получил трудовой народ? В то время, когда высшие чиновники с пафосом рассказывали о величайшем энергетическом проекте всех времён и народов, представитель Газпрома призвал общество забыть про эпоху низких цен на газ. Мировые цены на газ далеки от рекордных, и сокращение внешних доходов Газпром переложит на внутренних потребителей.
Хотя, может, все эти расчёты не стоят выеденного яйца. Детали сделки не сегодня-завтра раскроют, и выяснится, что «Сила Сибири» обогатит Россию и позволит наполнить бюджет и, наконец, выполнить накопившиеся обещания властей? В общем, погодите немного. А пока не забудьте поучаствовать в акции «Подари дрова».
Представляем текст видеоролика Олега Комолова, экономиста, кандидата наук и члена партии РОТ ФРОНТ.
Что такое технический прогресс и как его понимать в экономическом контексте? На первый взгляд, всё просто. Как нам объясняют либеральные научные школы, в рамках капиталистической экономики развитие технологий является неотъемлемой частью рыночного процесса. Микроэкономика – раздел экономической теории – строит весьма убедительные модели, которые показывают желание максимизировать прибыль, с одной стороны, и конкурентную борьбу с другой – вынуждают собственника фирмы идти на риск и инвестировать в новые технологии. Это позволяет снизить издержки производства и увеличить продажи, одновременно получая повышенную прибыль.
И с позиций отдельного капиталиста эта схема действительно выполняется. Однако, когда с помощью микроэкономических моделей правые экономисты пытаются объяснить закономерности всей системы рыночных отношений, получается полная глупость. Они не принимают во внимание важное противоречие между частными и общественными интересами, которое пронизывает все этажи капиталистического здания. Разобраться в логике этих отношений помогаю выработанные в экономической науке теории стоимости: теорию предельной полезности и трудовую теорию стоимости.
В соответствии с либеральным подходом, стоимость – сугубо субъективная величина. Она существует лишь в сознании покупателя и продавца и зависит от величины полезности товара для участника сделки.
Например, в пустыне за стакан воды мы будем готовы отдать все, что у нас есть. В то же время, проживая на берегу реки, где доступ к воде не ограничен, полезность того же стакана для нас будет стремиться к нулю.
Таким образом, теория предельной полезности делает следующий вывод: то, чего у нас много, обладает для нас низкой полезностью. Значит, мы будем продавать такой товар и взамен приобретать то, что обладает для нас высокой полезностью.
Наверное, на Авито, где люди избавляются от ненужных вещей, такое работает. Однако в рамках капиталистического товарного производства эта модель выглядит очень странно. Ну, попробуйте прийти на порог мясокомбината и попросить там бесплатно пачку пельменей. А что, у продавца на складе этих пельменей тонны, и полезностью для него они обладают низкой, иначе бы не продавал. Тогда ему будет не жалко немного с нами поделиться, правда?
Но, конечно, в жизни вас пошлют к чёртовой матери. И трудовая теория стоимости объясняет, почему. Вне зависимости от наших желаний и предпочтений каждый товар имеет свою объективную стоимость. А всё потому, что на его создание был потрачен человеческий труд: как рабочих самого мясокомбината, так и работников других отраслей экономики, которые, например, поставляли ему станки, растили скот, производили электроэнергию и так далее. Таким образом, пачку пельменей вы сможете получить только тогда, когда взамен предоставите товар равной стоимости, т.е. произведённый с такими же трудозатратами.
В целом, стоимость любого товара можно представить как сумму двух элементов: постоянного капитала и вновь созданной стоимости. Первое – стоимость станков, зданий, сырья, т.е. выражение той стоимости, которая была создана раньше и уже существовала до начала производства данного товара.
Второе – новая стоимость, созданная трудом наёмных работников при производстве конкретного товара. Однако в жизни работник получит в виде зарплаты эквивалент лишь части созданной им стоимости. Этот элемент называется переменным капиталом и будет равен стоимости рабочей силы. Она ведь тоже является товаром, стоимость которого равна стоимости жизненных средств, необходимых для её воспроизводства: т.е. еды, одежды, образования и так далее.
Другую часть созданной стоимости часть заберёт собственник предприятия. Этот элемент называется прибавочной стоимостью и превращается в прибыль капиталиста после продажи.
Таким образом, при прочих равных условиях, товары на рынке будут обмениваться по стоимости. Стоимостью будет определяться и цена товара, указанная на ценнике. И в долгосрочной перспективе ценовые пропорции будут соответствовать стоимостным. Т.е. если цена литра молока составляет 50 рублей, а булки хлеба – 25 рублей, это будет означать, что стоимости этих товаров, т.е. трудозатраты при производстве также соотносятся как два к одному. Это делает обмен эквивалентным и позволяет поддерживать воспроизводство капиталистической экономики.
А как же полезность товара, о которой говорят либералы? Неужели она никак не влияет на товарообмен? Влияет, но не имеет отношения к меновой стоимости. Полезность товара, т.е. его значимость для потребителя, будет влиять на объём спроса и, как следствие, на цену товара. Например, внезапно возникшая мода на валенки увеличила полезность этого товара в глазах потребителей. Спрос вырос повлёк за собой рост цены. Однако технология производства валенок, а значит и стоимость, остались теми же. Значит, теперь валенки будут продаваться на рынке по цене выше стоимости. Это привлечёт в отрасль новые инвестиции, ведь производство валенок теперь чрезвычайно выгодно. Предложение товара начнёт расти, а цена – падать. Поскольку рынок никто не регулирует, то падает она ниже уровня стоимости и процесс запускается в обратном направлении.
Так, почему я начал с технологического прогресса, а потом стал рассказывать про валенки? Дело в том, что всякое развитие технологий служит достижению главной цени – сокращению трудозатрат производства, и, как следствие, снижению стоимости товара за счёт замещения ручного руда машинным. Тот капиталист, который сумел сделать это раньше остальных, получает возможность продавать товар по цене выше стоимости и получать сверхприбыль. Однако в условиях конкурентной борьбы так вынужден делать каждый собственник, иначе его вытеснят с рынка. В конечном счёте это будет вести к тому, что в масштабах всей отрасли стоимость товара будет падать. Замещение человека машиной будет снижать размер вновь созданной стоимости. В результате будет сокращаться и прибавочная стоимость.
Формальным образом это можно объяснить через показатель рентабельности или нормы прибыли. Она рассчитывается как отношение прибыли к издержкам производства
В категориях трудовой теории стоимости эта дробь будет выглядеть так: в числителе – размер прибавочной стоимости, в знаменателе – сумма постоянного и переменного капитала.
Разделим числитель и знаменатель на V, что позволяют законы математики. В результате в большой дроби мы получаем две маленькие.
В знаменателе появляется показатель органического строения капитала. Он отражает отношение между затратами капиталиста на покупку станков и наём рабочей силы. В условиях научно-технического прогресса ручной труд будет замещаться машинным, т.е. С будет становиться всё больше, а V – всё меньше. Значит, её показатель будет постоянно расти. А поскольку он стоит в знаменателе большой дроби нормы прибыли, её значение будет падать.
В числителе есть не менее интересный показатель — норма прибавочной стоимости. Он отражает пропорции, в которых вновь созданная стоимость делится между работником и капиталистом. И здесь технологический прогресс также играет не в пользу капитализма. Замещая людей станками, капиталист вынужден нанимать всё более квалифицированных работников. Их рабочая сила будет иметь большую стоимость, поскольку для воспроизводства рабочей силы экскаваторщика требуется больше затрат труда, чем простого землекопа с лопатой. Ну, хотя бы потому, что оператора экскаватора надо обучать работе с техникой и тратить дополнительное время на создание его рабочей силы. Таком образом, в постоянно сокращающемся объёме вновь созданной стоимости доля переменного капитала будет непременно возрастать. А, значит, доля прибавочной стоимости – падать. Таким образом, числитель дроби нормы прибыли будет сокращаться, а вместе с ним – и вся дробь целиком.
В общем, будущее капитализма выглядит не слишком радужным. Чтобы выжить в конкуренции, капиталист должен осуществлять инвестиции в новые технологии и снижать стоимость производимых товаров. Но это неизбежно ведёт к снижению отдачи от инвестиций и падению рентабельности капитала в долгосрочной перспективе.
Новые технологии позволяют заместить живых работников станками. Однако в отличие от человека, машину эксплуатировать нельзя. Она не создаёт новой стоимости, часть которой можно присвоить себе, а лишь переносит свою стоимость на стоимость готового изделия. И если вдруг капиталист решит сэкономить на станке, например, на его обслуживании, больше прибыли он от этого не получит, поскольку такой станок быстрее выйдет из строя.
Таким образом, чем технологичнее становится экономика, тем меньше в ней возникает стимулов для инвестиций. Ну, а полностью автоматизированное производство, где машина целиком заменила человека, не может и вовсе приносить прибыли, поскольку понятие стоимости в ней исчезает. Значит, развиваться по-рыночному в такой системе будет невозможно и капитализм можно будет окончательно сдать в архив.
Впрочем, это теория, которой объясняются лишь основные закономерности внутреннего устройства рыночной экономики. В реальности капитал не хочет мириться с падением рентабельности. А значит, будет всеми силами бороться за жизнь, даже есть ради этого научный прогресс придётся повернуть вспять. Об этом поговорим в следующем ролике. Не пропустите, будет интересно.
Что стало с Прибалтикой после выхода из СССР? Как раньше, так и сейчас её экономика остаётся сильно зависимой от поддержки из вне. Но если Советский Союз видел в ней свою Силиконовую долину, то теперь странам Балтии отведена роль периферии, за счёт которой европейская экономика пытается преодолеть последствия мирового кризиса.
Продолжаем тему капитализма и прогресса. На закате феодализма рыночные отношения обеспечили небывалый рывок в области науки, техники и производительности труда. Но нет ни одного явления, которое бы не могло, при известных условиях, превратиться в свою противоположность. Сегодня стремление инвесторов к максимизации прибыли всё более явно вступает в противоречие с общественными интересами и из двигателя прогресса становится его тормозом. Рассмотрим это явление на примере американской экономики и её связях с внешним миром.
Будущее капитализма выглядит не слишком радужным. Чтобы выжить в конкуренции, капиталист должен осуществлять инвестиции в новые технологии и снижать стоимость производимых товаров. Но это неизбежно ведёт к снижению отдачи от инвестиций и падению рентабельности капитала в долгосрочной перспективе.
Кандидат экономических наук Олег Комолов о так называемом "Неправильном" капитализме в России и мире в целом
