Сорока на хвосте донесла известие, что скоро, совсем скоро из Колчака снова начнут лепить святого, ни в чём неуиноуатого мученика наши доблестные государственные структуры. Прям злые-презлые большевики отправили несчастного на Голгофу.
Омичи помнят, как в 2004 году губернатор области Леонид Полежаев открыл Верховному правителю адмиралу Колчаку мемориальную доску на здании нынешнего ЗАГСа (в 1919 году — особняка Колчака). После этого он пытался подарить городу многометровый памятник адмиралу Колчаку. Нашли скульптора, нашли деньги, начали лепить монумент. А тут еще в кинотеатрах и по телевизору прошел фильм «Адмиралъ», после которого военный преступник Верховный правитель перестал нуждаться в представлении и стал кинозвездой. Казалось бы, вот-вот в центре третьей столицы — Омска — появится гордый силуэт полярного исследователя и расставителя морских мин. Но наступил 2012 год, и Полежаева сменили на посту губернатора.
И вдруг выяснилась странная вещь: омичам не нужен памятник белогвардейскому правителю. Причем настолько не нужен, что сменившие Полежаева начальники Прииртышья даже комментировать не хотели эту тему, не то что продвигать ее дальше в сторону реализации.
Тогда осенью 2014 года главный полежаевский ГТРК «12 канал» затеял проект «Славное имя Омска», который и должен был также бескорыстно влюбить омичей в Колчака, как в него по уши влюбилась актриса Елизавета Боярская. Но главный друг Антанты «правитель Омский» проиграл в этом конкурсе другому русскому офицеру. В конкурсе победил генерал Красной Армии Дмитрий Карбышев. Попав в плен в августе 1941 года, он под пытками и муками фашистских концлагерей не изменил присяге, данной на Родине своему народу. Вот «путь офицера, пройденный до конца», о котором надо было снимать десятисерийные фильмы с участием Сергея Безрукова и показывать их на «Первом канале». Потому место всенародно почитаемого Карбышева не должно было надолго остаться во второй сотне «славных имен», а первую сотню не мог при этом долго возглавлять донельзя противоречивый адмирал.
Продвигаемый авторами «народного голосования» адмирал тихонько сполз по телеэкрану вниз списка из 12 финалистов, где омичи его благополучно забыли еще на 4,5 года. Он пропустил вперед себя художника Михаила Врубеля, советского градоначальника, секретаря обкома КПСС Сергея Манякина, и даже музыканта Егора Летова. На последнем этапе конкурса, будто в насмешку над его авторами, лидировали два Героя Советского Союза — генерал Дмитрий Карбышев и майор Владимир Тытарь. Идиотизм конкурса, в котором на манер «Фабрики звезд» два прославленных героя РККА должны были выяснять между собой, кто из них любимее, был всем хорошо виден.
В честь того же генерала Карбышева в Омске был в 2018 году назван аэропорт. Кандидатура адмирала Колчака вновь проиграла Егору Летову и была с негодованием отметена в самом начале этого очередного «всенародного голосования».
И тут, спустя почти полгода, Омск потрясла новость. Робкая публикация РИА «СуперОмск» в 06:46 утра 19 февраля была найдена в горах новостей об автоавариях, депутате Горсовета и страдающих домашних животных. Ее перепечатали несколько информагентств РФ. Новость необычна тем, что сообщает она о событии двухлетней давности так, как будто случилось оно накануне вечером.
Оказалось, что на здании омского военкомата (с чем мы поздравляем его работников) все это время висела табличка, стилизованная под памятную. На ней немногочисленным пешеходам улицы Пушкина сообщается, что в октябре–декабре 1918 года в этом доме жил сам вице-адмирал Александр Васильевич Колчак. Тот самый главком Черноморского флота, у которого в 1916 году в порту средь бела дня загорелся и утонул новейший для того времени линкор «Императрица Мария». Царь Николай II за такое ЧП, подрывающее боеспособность державы, не только не сорвал погон с вице-адмирала Колчака. Он присылал Колчаку соболезнования в связи с гибелью этого прекрасного корабля, гордости флота. Чуткий был царь-государь, понимал, что переживает командир за такую досадную небоевую потерю.
Меньше чем через год, в Февральскую революцию 1917-го, согретый теплотой императорской души вице-адмирал Колчак первым присягнул Временному правительству. Он объяснил матросам, что царя (преданного генералами Алексеевым, Корниловым и остальными) больше нет, а войну надо продолжать. Еще через три месяца он, побросав в море наградное оружие, убежит от этих матросов. Добежав через Лондон и Вашингтон до канадской границы, он поступит на службу Великобритании, сделает крюк на пароходе по Индийскому океану и окажется на Дальнем Востоке России.
Шпион английский адмирал или нет, науке, не знающей секретных архивных документов Ми-6, пока неизвестно. Но абсолютный факт, что к октябрю 1918 года он от черноморских вопросов будет через Омск пробегать на деникинский юг. Бежал бы себе дальше, как говорится. Но нет, он окажется в здании будущего военного комиссариата по Центральному и Советскому округу г. Омска. Тут-то его и перехватят странные люди, дорвавшиеся до большой политики.
В июне 1918 года Советская власть в Омске, после кровопролитных боев, была сброшена в результате мятежа Чехословацкого корпуса. В итоге к власти пришло Временное Сибирское правительство. Мятеж от Волги до Владивостока народил более десятка антибольшевистских правительств. Все они не воспользовались историческим временем для объединения против «германо-большевистской угрозы», а естественным образом стали выяснять между собой, кто начальник, а кто дурак. Это немного напоминало белогвардейский кабак из второй серии «Неуловимых мстителей». Там, при исполнении героем фильма Бубой Касторским гимна «Боже, царя храни» начался пьяный дебош со стрельбой и многосторонним мордобитием между монархистами, правыми и левыми кадетами, сторонниками Учредительного собрания, поклонниками Керенского и другими неравнодушными гражданами.
В Сибири 1918 года было то же самое. Только там был киношный кабак, а тут, за Волгой, начинался голод миллионов людей на площади в миллионы квадратных километров при едва шевелящейся Транссибирской магистрали и остановившихся заводах в замерзающих грязных городах. Не контролировавшие ситуацию антибольшевистские правительства к уже имеющимся чехословацким интервентам стали зазывать американских, английских, японских…
Всем было ясно, что оправившаяся от мятежа и уже перешедшая из центра России в наступление очень многочисленная Красная Армия раздавит все эти сепаратистские новообразования, как каток. Потому нужно было срочно придумать, как прекратить политическое мордобитие и объединиться.
В общем, Колчака утвердили на посту военного министра, а две недели спустя он стал Верховным правителем всей белой России сразу. Железный порядок обещал навести Колчак в Сибири, каленым же железом грозил он выжечь в народе смертельную заразу «большевизма». Но очень скоро раскаленная кочерга выскользнула из рук адмирала и попала к 150 тысячам сибирских партизан. Они распорядились ей так, что военный министр Великобритании У. Черчилль так и не сумел изловчиться и вытянуть ее за горячий конец.
Через год после импровизированного воцарения, 14 ноября 1919-го, набрав достаточное ускорение от сапога 5-й Армии (с чем мы, опять-таки, поздравляем работников военкомата — а кого же еще?), засидевшийся в нашем городе адмирал продолжит свой забег к берегам реки Ушаковки. Там, напротив того места, где сегодня стоит его памятник, адмирала и его премьер-министра расстреляют. Белая государственность, как мы уже знаем, отправится вслед за линкором «Императрица Мария». Несколько белогвардейских поколений кряду будут оплакивать большое плавание, которое так и не состоялось, сорвавшись от козней «безбожной власти».
Но некоторые не были так сентиментальны. К примеру, белый генерал М. К. Дитерихс, по некоторым свидетельствам, скажет, что «расстрел Колчака справедлив, это надо было бы сделать, если бы он мог прибыть в Верхнеудинск». Увы, до Верхнеудинска (ныне Улан-Удэ) адмирал не добежал. Этого для большинства русской эмиграции оказалось достаточно, чтобы он из губителей «белаго дела» превратился в мученика ненавидимой «безбожной власти». Судьбой адмирала было стать героем таких же, как он, но успевших унести ноги озлобленных на русский народ неудачников. А ускользни Колчак тогда из Иркутска и попадись в руки атаманов и воевод, плохо кончивших на берегах Тихого океана, современным белым не о ком было бы снимать свои глупенькие фильмы. Не о Деникине же, в самом деле, снимать белогвардейский боевик. Он старый, бородатый, окопы грязные, снарядов и французских булок с шампанским нет, фуражка не белая, генерала Власова не поддержал. И даже любовницы у него не было. Ну какой из него, к чертовой матери, герой? В этом смысле Колчак, конечно же, не доехавший до Верхнеудинска, Россию спас.
Но не только генерал Дитерихс остался Колчаком недоволен. Недовольных было в одной Сибири несколько миллионов, в числе которых и упомянутые уже партизаны. Лидер большевиков В. И. Ленин так писал о терроре, развязанном колчаковцами: «Колчак дал нам миллионы сторонников Советской власти в самых отдаленных от промышленных центров районах, где нам трудно было бы их завоевать».
Как бывший царский адмирал сумел довести Сибирь до того, что ее население оценило все преимущества еще совсем не идеальной на тот момент Советской власти, написано много. Тот, кто «тщетно силится понять», может больше не мучиться и найти ответы на свои вопросы не только в народной памяти, но и в опубликованных ныне мемуарах самих колчаковцев.
Забывая, как сами белогвардейцы писали, что война ведется на русской земле и с русскими людьми, колчаковцы, пользуясь своими исключительными правами, подвергали население непосильным тяготам. Например, управделами правительства Колчака Г. К. Гинс писал:
«Офицеру указали на то, что приказом адмирала порка и мордобитие запрещены, офицер дал классический ответ: „Приказ приказом, Колчак Колчаком, а морда мордой“. Эта фраза взята из перлюстрированного в ставке письма священника»
(не так давно оригинал письма обнародован историками). Другой колчаковец, военный министр генерал А. П. Будберг, ужасался террору атаманов на местах и бессилию Омска обуздать их желание грабить и насиловать население. Растущее партизанское сопротивление он считал невозможным подавить военной силой:
«На атаманах и карательных отрядах государства не восстановить; всех недовольных и восстающих против насилия не перевешать и не перепороть — рук не хватит, да и руки коротки».
Доска лидеру слабой, но кровавой антибольшевистской диктатуры, чьи белые янычарские пятки сверкнули в Омске в какое-то историческое мгновение, провисела на омском военкомате больше двух лет, прежде чем о ней осмелились робко объявить широкой общественности. Это понятно. От всех несогласных и недовольных отбиться руки коротки, потому рисковать и не стали. Даже запоздавшая на два года новость — и та сопровождалась опасениями насчет того, не предпримут ли «необольшевики» действий против доски, подобных предпринятым в других местах нашей страны. Ведь в Санкт-Петербурге доска Колчаку в 2016 году провисела считаные дни. Объявленный Советской властью военным преступником Колчак властью современной оправдан не был. Потому питерское начальство, снявшее незадолго до этого памятную доску Маннергейму (в блокадном-то городе!), прикинуло свои перспективы и тихонько убрало колчаковскую табличку. В перегретой нашими ленинградскими товарищами ситуации сибирским вешателям хвастаться своей табличкой сухопутному белоадмиралу было бы вызовом. Вызовом, бросить который они, очевидно, готовы не были. Потому омский военкомат доской одарили скромно, без гимнов и знамен.
5-метровый памятник так, конечно, поставить не получится: к этому омичей надо подготовить. Для этого в Омск выехали телевизионщики из Москвы. Они будут снимать документальное кино о православном адмирале, призвавшем иноземное нашествие во спасение страны.
Действительно, ждать, пока «Омск поумнеет», без существенных шансов на успех, можно еще очень долго. Не понимают омичи, за что любить присягнувшего керенским царского офицера, который стрелял (да еще и не попал) из плохого английского оружия в зародыш будущей великой Советской сверхдержавы. Народу как-то надо объяснить, что их герой — Колчак. Герой великой тысячелетней России, а не жалкий несостоявшийся пособник парижских, лондонских и вашингтонских ее врагов, понапрасну истративший тонны золотого запаса.
Из послания Путина омичи знают, что на территории, представляющие угрозу РФ, нацелены ракеты с чертежей советских КБ. И территории эти — те самые, которые в 1919 году помогали Колчаку, сдавливая Советскую Россию в тисках экономической блокады. Тогда разоренная чужой мировой войной Россия была слаба и едва не погибла. Омичи знают и понимают, почему она не гибнет от санкций того же Запада сегодня. Потому лишь, что между колчаковскими «галстуками» на телеграфных столбах и закопанным в землю метрополитеном губернатора Полежаева был исторический промежуток длиной в 71 год. За это время было что-то не только сказано и обещано, не только бестолково потрачено невероятное количество народных денег. За это время для страны было сделано всё, чтобы она долгие постсоветские годы могла выстаивать против Запада. Всё, чтобы депутаты Госдумы могли упражняться в антизападном красноречии, имея на том же Западе роскошную недвижимость.
Омичи живут в советских хрущевках, ездят на советских трамваях и водят детей в школу к учителям, работающим еще с советских времен. Власть, которая умела вышвырнуть интервентов и их пособников из страны, обустроить жизнь и наполнить ее смыслом, признала адмирала А. В. Колчака военным преступником. Судебная власть РФ не сочла возможным с этим спорить. А кто такие, вообще говоря, все эти люди, навязывающие народу своих героев? Почему народ должен очередной раз выслушивать их надменные поучения? Пусть их выслушивает суд. А народу есть на кого равняться. Генерал Карбышев всей своей жизнью доказал, что антиколчаковские герои в Омске в лице Масленникова, Лукашевича, Нейбута, Таубе, Фрунзе ему по духу гораздо ближе Верховного правителя.
Народ понимает, что в качестве героя Колчак нынешней власти удобнее Карбышева. Первый тоже обещал много, а кроме вреда ничего своей беготней по Сибири принести не смог. Второй остался верен своему народу и вопросов, которые, наверняка, имел к правительству, вслед за Власовым задавать не побежал.
Власов и Колчак не сходят с телеэкранов. Их прославители хотят завесить их досками и заставить их книгами свою историческую несостоятельность и невостребованность народом? Или все обстоит гораздо хуже? Под предлогом примирения красных и белых их прославители, быть может, хотят разрушить то самое примирение, которое без их лукавых стараний великий русский народ давно сотворил в 1941 году? Ведь сторонники и противники Советской власти (глупо заявлять, что их не было) объединились против смертельной фашистской угрозы. Отребью человечества тогда был сколочен гроб. Но, как мы видим, оказался он не крепок. Гнилая фашистская нечисть, выбираясь из него, уже марширует с факелами по улицам бывших столиц советских социалистических республик и призывает резать великий русский народ.
Зачем сегодняшнему народу РФ мириться с колчаковцами и семеновцами, разбежавшимися от Красной Армии в 1920–1922 годах? Что у нас общего с теми, кто под японским милитаристским крылышком мечтал о диверсиях на Транссибе в далеком тылу Москвы и Ленинграда? Кто в сегодняшнем Ленинграде хочет мириться с белофинским генералом Маннергеймом, который уморил сотни тысяч так и не покорившихся ему женщин и детей? Кто хочет мириться с воинствами Краснова, Шкуро и других, кто воевал против республиканцев в Испании, а потом против СССР? Кому и ради чего надо мирить народ со всей этой сволочью? Притом, что сама эта сволочь хочет господствовать над Россией, а не мириться тут с кем-то.
Почему для примирения не предлагаются другие лица? Почему как на подбор выставляют отборных преступников? Покажите россиянам тех, кто в боях с фашистами доказали свою верность народу. Пусть Россия посмотрит в эти лица. Пока что Россия может недоуменным взглядом посмотреть только на омский военный комиссариат на улице Пушкина.
Физиономии министров и военных советский народ увидел в Русской фашистской партии, образованной при горячей поддержке Японии в 1931 году. Чем дорожат сотрудники омского военкомата, два года смиренно терпящие повешенную на них доску? Чем дорого для них самое бесславное деяние омского правительства, которое из здания сегодняшнего военкомата пересадило адмирала Колчака в здание сегодняшнего же ЗАГСа на всероссийский трон?
Чем жителям Омска предлагают хвастаться перед иностранными гостями города? Толерантностью? Примирением с людьми, измаранными в фашизме? Для чего бросившей вызов мировому фашизму ядерной России доска фашистским пособникам в миллионном сибирском военно-промышленном центре на здании аж военкомата? Вопросы эти повисли в воздухе и ждут ответа.
