«Садись давай, надо быстрей. День уходит. Эх, хлеба нет. Лучше б ты вчера вместо чипсов хлеба притащил» попенял Матвей черту.
«А, это быстро. Это я сейчас» обрадовался черт. Он подошел к стене, смежной с соседской квартирой и просунул внутрь руку и через секунду вытянул обратно . В руке был пакет с начатым нарезанным ржаным Столичным.
Сели завтракать. Черт развернул принесенный адский документ. В кухне разлился резкий запах гари, мазута и серы, перекрывший аппетитный аромат яичницы с колбасой.
«Вот смотри, тут поименно и с датами. Кто, когда и за что тебя к нам посылал. Как только ты искренне извинишься и покаяшься, а человек тебя простит, имя из списка пропадет.»
Матвей смотрел в список и не верил глазам. 36 имен. Это ж почти по одному проклятию за год жизни. Ну и свинья же он!
«Так, ну Семенов Юрка это понятно, я его с третьего класса лупил и очки за забор забрасывал. Анжела Варежкина тоже. Пригласил на свидание, не пришел, а потом ржал над ней с пацанами. Евсеев Виталий Никитич...ага, это его Запорожец я угнал и в забор въехал. А Ольга Николаевна Прокофьева, это кто? А Смирнов Эдик? Василина Никифоровна Светлова? Шахзод Шамуродов???? Кто эти люди??»
Матвею стало не по себе. Как попросить прощения у людей, о существовании которых он даже не подозревает? Обманули его черти выходит, подставили? Все, конец?
«Не, Матвей, не кипишуй. Помогать, конечно, тебе никто не будет, но по списку разрешено пройтись.» успокоил его черт. «Вот ,смотри, Ольга Николаевна Прокофьева это врач из больницы, которая маму твою лечила, а ты пьяный пришел и начал ее во взяточничестве и равнодушии упрекать, помнишь? А она тогда два дежурства подряд была в больнице. Троих спасла, между прочим. Смирнов Эдик программист с ДЦП с завода, над которым ты на потеху дружкам издеваешься. Василина Никифоровна- уборщица из детского садика, которой ты ведро опрокидываешь, пройти тебе оно, видишь ли мешает. Шахзод Шамуродов это дворник здешний. Чурбан, морда чурекская, чурка, блохастый. Он за тобой блевоту, мочу моет, когда ты пьяный на лестнице валяешься. А Галину Романову помнишь? Любовница твоя, которой ты врал, что с Катериной развелся давно и на ней женишься. А Димку, друга детства, у которого 100 тыс на похороны живой мамы взял и до сих пор не отдал, помнишь?»
Дааааа….Вот так посмотришь на себя со стороны и такие бездны откроются. И чего Катерина раньше не ушла? Святая она женщина. Сволочь он, скот, гад и урод. Матвей молчал, крутил вилку над остывшей яичницей, смотрел невидящими глазами в пол, где стояло уже знакомое копыто.
«Понял я. Веди меня ТУДА. Не могу я, не заслуживаю.» упавшим голосом сказал Матвей.
Черт перестал жевать и прихлебывать, надулся и посмотрел на него с возмущением «Что значит ВЕДИ?! Что значит НЕ ЗАСЛУЖИВАЮ?! Охренел, что ли? Я теперь из-за тебя отпуска лишаться должен? Я футбол 50 лет не смотрел! Только шанс появился, отпуск мне обещали в человечьем обличии, сходить на стадион, как следует поболеть! Да я пашу как без выходных, без праздников, не пью, не ем, футбол даже по телевизору не смотрю хоть глазком! А он ВЕДИ МЕНЯ! Хрен тебе! Наделал дел, вот и расхлебывай!»
Черт вскочил из-за стола, сгреб посуду со стола, закинул в раковину и потащил сопротивляющегося Матвея одеваться.
«Так, сначала к Шахзоду, потом в садик, к Василине Никифоровне, заодно узнаешь , не появлялась ли Вероника , потом на завод. Вот, тут кроме Эдика еще пара имен, тоже с завода. Потом Галина и Димка, деньги с карточки сними, наличными надежнее. Давай, шевелись, распустил сопли. Успеть бы за сегодня хоть к Ольге Николаевне в больницу. Ишь, гад, отпуска меня лишить захотел!»
Логистика черта была потрясающей. За весь день Матвей успел обойти почти половину списка. Эмоции захлестывали его. От жгучего стыда, черной полосой застилавшего глаза, до безграничной радости и ощущения почти свободы полета. Список пустел.
Проблема возникла с Василиной Никифоровной, уборщицей из детского сада. С утра Матвей ее не застал, вернулся к вечеру. В опустевшем садике было тихо, в длинном коридоре громыхало ведро.
«Добрый вечер, Василина Никифоровна!» поздоровался Матвей издали.
«Чего тебе? Опять хулиганить будешь?» насторожилась уборщица
«Нет, я извиниться пришел. Простите меня, сволочью я был, осознал. Не буду больше. И пить я бросил. Совсем.» повинился Матвей
«Ага, Щас! Кто ж вам, алкашам поверит? Мой Василич почитай 50 лет пил. От того и помер, от пьянки, от нее самой.» фыркнула Василина Никифоровна
«Бросил, клянусь! Простите! Не со зла я, это все алкоголь, не хотел я ведра ваши пинать, я вообще мирный. Это находит на меня, что творю, сам не понимаю. Катерина от меня ушла. И чертей вот видеть начал» горячо уверял Матвей.
Черт, стоящий рядом, но невидимый для окружающих , хрюкнул от смеха.
«Чертей, говоришь?» нахмурилась старушка «Чертей видеть это хорошо»
«Чем же хорошо ?» удивился Матвей
«А тем! Раз чертей видишь, значит либо точно пить бросишь, либо утянут они тебя и поделом, алкашу! Не будешь другим жизнь портить! Отойди, натоптал копытами своими, из за тебя только пол перемывать» уборщица толкнула Матвея и яростно начала тереть пол, где секунду назад стоял черт.
«А давайте я пол помою! А вы отдыхайте, идите домой» неожиданно для себя предложил Матвей.
Василина Никифоровна повернулась и удивленно посмотрела на него.
«Ну давай. Только домой я не пойду, тут на диванчике посижу, посмотрю, как ты справишься.» Она уселась на красный дерматиновый диван, а Матвей скинул куртку и взялся за швабру. Сначала дело не шло, но вскоре Матвей наладился.
« И правильно Катерина-то от тебя ушла. Она девка видная, красивая. Чего ей жизнь молодую с алкашом гробить? Найдет себе хорошего мужика, может и на Мерседесе. Повезет ее в Париж, а то может и в Америку. Я вон видела по телевизору, звезды наши все в Америку ездят. Красиво там, тепло ,окиян.» рассуждала на диване вредная старуха.
Матвей с остервенением тер пол и думал о том, что она говорила. А ведь и правда, вдруг нашла себе Катерина кого-то, а может и уехала уже. Он остановился и оперся на швабру.
«Ты чего остановился? Три пол давай! Пошутила я, видела твою жену вчера. Ходит, а лица на ней нет. Переживает сильно.»
«Давайте я вас до дома провожу, поздно уже!» от чистого сердца предложил он.
«Ну, проводи. Неплохой ты парень, не пей, водка людей гробит! Бери вон ту сумку и пошли» смягчилась Василина Никифоровна. За ее спиной черт поднял список и показал Матвею, как ее имя медленной огненной змейкой выгорает из свитка.
Второй день прошел как и первый, в бегах по городу, во встречах и объяснениях. Хуже всего было то, что Катерину он так и не нашел. Черт наотрез отказался пускать в ход свои способности и помочь ее искать. В конце второго дня Матвей купил ржаной «Столичный» и вручил ничего не понимающим соседям по площадке. На утро третьего дня произошло неожиданное. В квартиру вошла Катерина. Не разуваясь она зашла на кухню, где Матвей мыл посуду. Плюхнулась на табурет, на котором обычно сидел черт
« И что это значит, а? Что это значит, я тебя спрашиваю? Мотаешься по городу, как чумной, у всех прощения просишь. Я что думать должна? Ты самоубиваться собрался или что? А у меня ты прощения попросить не хочешь? За всё, за все эти годы, за ночи бессонные, за пьянки твои, за любовницу, за то, что у меня половина головы седая, за то, что я глаза все выплакала! Скотина какая!» Катерина схватила со стола полотенце и начала охаживать им Матвея как придется. Матвей стоял перед ней, как вкопанный, не защищался, принимал все хлесткие удары. Из его глаз текли слезы.
«Катя, Катенька, прости меня. Я никогда-никогда больше, слышишь, никогда…Я люблю тебя, и дочку люблю, прости меня, Катя, прости!»
Катерина бросила полотенце и уткнулась носом в плечо Матвея. Черт, сунувший было рыло на кухню, деликатно ретировался. После бурного примирения Катерина пошла к матери Матвея, где она и жила все эти дни, с обещанием вернуться к вечеру с дочкой и котом, а Матвей, окрыленный своей новой жизнью, перспективой и практически победой над силами зла остался в квартире. После ухода Катерины черт положил список на кухонный стол. Там оставалось только одно имя. Вернее не имя, а странный набор букв и цифр.
« И что это?» спросил Матвей.
« Ну..» замялся черт « это имя, вернее порядковый номер. Одного из наших, имен у нас не бывает. Не положено.»
«Чего???Я и чертям нагадить умудрился?» удивился Матвей « Что делать-то? Как мне быть. Как извиняться? За что? Кто это тыр-пыр 999? Как перед вашими вообще извиняются?»
«Никак. Мы существа такие. Не можем мы прощать. Мы забываем.»
Матвей оглушенный опустился на табурет. Сердце в груди стояло колом, а в ушах звенело.
«Значит ,все? Теперь все? Собираться?»
« Получается, что так. Извини, Матвей Саныч, не знал я, что так получится» черт виновато опустил голову и начал грызть ногти..
Они помолчали. В кухне внезапно потемнело, снова запахло мазутом, гарью и серой. Загрохотало так, что уши заложило. Пол на кухне начал изгибаться и бурлить, как вода в кипящем чайнике и оттуда, из глубин квартиры Филимоновых, этажом ниже показалась ужасная трехрогая голова, а за ней мощное тело в матовых черных доспехах с золотой гравировкой. В маленькой кухне Захаровых это казалось невероятным апокалиптическим явлением, сравнимым по своему масштабу с ядерным грибом.
«Ой, это он! Третий зам САМОГО! За нам!» жалобно заскулил черт
«Ну что ? Сыграла моя ставка! Давайте, прощайтесь, пришло время. » довольно захохотал дьявольский начальник, указывая пальцем на последнее имя в свитке.
«Погодите!» закричал Матвей «Я сейчас!» Он рванул в коридор, выхватил конверт из кармана куртки и вбежал на кухню.
«Это тебе! Возьми, на память! Спасибо тебе, без тебя я бы с Катей не помирился, а так хоть с чистой совестью...» и Матвей сунул черту конверт. Черт аккуратно вскрыл конверт.
«Мне?!Абонемент на футбол?! На настоящий стадион?!» в его маленьких черных глазах выступили слезы. «Матвей, спасибо! Ты лучший друг, какой может быть у черта!»
Черт бросился Матвею на шею. Трехрогая голова третьего зама САМОГО задымилась
«Этто еще что такое? ПОДАРОК?! Ах, вы паразиты! Хитрые, мерзкие паразиты!!! Повезло тебе, Захаров!» рявкнул он.
Последнее имя в списке заискрилось и пропало.
«999-ый! Я начинаю думать, что ты работаешь на НИХ!» и третий зам показал пальцем наверх. «Хотя все по правилам. Мы следили и сговора не было! Отпуск тебе даю, как и договаривались. После отпуска ко мне, на ковер.»
С этими словами большой начальник плавно опустился туда, откуда пришел. Потрясенный Матвей, который ничего не понимал, остался стоять рядом с прижавшимся к нему чертом.
Спустя два дня Матвей, который не любил футбол, и его новый приятель, замотанный в фанатский шарф, сидели на трибуне.
«Я не понял все равно, как это произошло» удивлялся Матвей
« Да чего не понял-то? Начальник меня вызвал и говорит, так и так,999, черт ты или не черт, для дела надо, проклясть его. Ставка моя сыграет, а тебе отпуск в человечьем виде, со всеми удовольствиями.» отвечал черт, на время отпуска получивший привилегии гулять по земле как человек со всеми вытекающими.
«Ну? А при чем тут твое проклятие-то?»
«А при том, что снять проклятие черта нельзя. Его можно купить! А ты мне абонемент преподнес! Не знал, но так вышло. Везучий ты человек, Матвей! Все, начинается! Смотри, тебе понравится!»
А Матвей подумал, что Василина Никифоровна была права, иногда хорошо, когда видишь чертей.
