И, как бы подтверждая свои слова, бомж потряс в воздухе смартфоном.

- Ясно. А телефон-то этот, не дороговат для тебя, Пинь? Помнится, тот, что я на такие случаи выдавал, попроще был. Неужто украл?

- Обижаешь, начальник. Нашёл я его. На помойке, вчера. Видимо, кому-то без надобности оказался, вот и выбросили. А мне-то что? Мне в масть, я и подобрал.

- Чудеса да и только. Смотри мне, Пиняй, не балуй. А про мужика этого никому больше не рассказывай, даже корешам своим…

- И в мыслях не было, начальник! Вот те крест! - перебил бомж, вскидывая вверх руку с очевидным намерением перекреститься. Да только Павел ему не позволил.

- Так, давай без богохульства здесь. Сейчас вон ему, - он указал на сотрудника ППС, без дела топтавшегося возле дежурной машины, - всё ещё раз подробно расскажешь. Обязательно обозначишь места, где тебя искать, если возникнет такая необходимость. Потом можешь валить. Но не вздумай мне сдриснуть с района, усёк?

- Усёк, усёк, - понимающе закивал мужик, - мне бы только это, Павел Евгеньевич, сигаретку ещё одну, можно? А лучше две. Стресс всё-таки.

Сомов протянул мужику пачку.

- Держи вот. Всю забирай.

- О, благодарствую, мил человек.

- Сержант, займись. – Окликнул полицейского Павел, кивком указывая на бомжа. - А мы с Иваном Борисовичем до задержанного прогуляемся.

***

- Выходит, Паш, подозрения наши подтвердились самым наихудшим образом, я прав? – тяжело дыша, поинтересовался Сомов, шагая чуть позади майора. Он порядком подустал за последнюю неделю. Помимо длительного пребывания в больнице и последующей схватки с неизвестным древовидным монстром в деревне, пришлось серьёзно помотаться по городу. Семь жестоких убийств, свидетели которых в один голос уверяли, что видели странного мужчину, идущего за руку с маленькой девочкой, подняли на уши, как городской штат полиции, так и всех свободных агентов по борьбе со сверхъестественным, служивших под началом Кожевникова. А всё потому, что тем самым мужчиной, судя по схожему описанию большинства опрошенных, являлся их общий с Павлом знакомый. Около двух недель назад непонятным образом сгинувший в богом забытом доме на окраине леса.

Стандартные для таких случаев поисковые мероприятия полиции, результатов не дали. Не помогли даже камеры слежения, висевшие в городе чуть ли не на каждом углу. Мало того, что подозреваемый всякий раз возникал из ниоткуда и, совершив убийство, тем же непостижимым образом испарялся, так ещё и аппаратура при его появлении моментально начинала сбоить. Покрываясь завесой эфирных помех, картинка тут же искажалась, и смотреть отснятое видео становилось категорически невозможно.

В безуспешных попытках выйти на след внезапно съехавшего с катушек, напарника, Сомов спал по три-четыре часа в сутки. На сегодняшний день был измождён до предела и, хотя упорно не хотел этого признавать, за бодро шагающим полицейским успевал всё же с трудом.

Час назад Павел позвонил ему и попросил приехать на адрес промзоны, что располагалась на северной окраине города, прихватив необходимые атрибуты для ритуала изгнания нечистой силы. Здесь, как ему сообщил местный бомж и по совместительству его давний осведомитель, в районе производственных помещений находился мужчина, ориентировку на которого Павел показывал бездомному пару дней назад.

Воспользовавшись автомобилем дежурного экипажа ППС, патрулировавшего в районе, майор вскоре прибыл на место и в ходе недолгих поисковых мероприятий обнаружил жертву жестокого преступления. Но, что более важно, там же наткнулся и на основного подозреваемого, спокойно сидевшего возле окровавленного, изуродованного трупа, даже не помышляя бежать или сопротивляться аресту.

Никакой девчонки рядом с ним не было. А отвечать на вопросы относительно её нахождения и мотивов совершённых убийств, мужчина отказался. Сообщил лишь, что на всё, что он сделал, была воля свыше, что ведёт его некий голос и, что если Павел хочет узнать подробности, дальнейший допрос должен вестись в присутствии их общего друга Сомова. После смолк, не проронив более ни звука.

То, что задержанный одержим нечистой силой, Павел понял с первых минут общения. И, вместо звонка в отделение с сообщением о совершении преднамеренного убийства, первым делом набрал телефон Ивана Борисовича.

- Выходит, что так. - Согласился полицейский.

- Это плохо. И кого он вальнул на этот раз, установили уже?

- Установили. И даже кое-какую связь нащупали. Запись, с регистратора дальнобоя, помнишь?

- Ну…

- Сегодня утром мне доложили, что в лесу, в километрах четырёх от той самой дороги, что на видео была, нашли останки изувеченных людей. Грибники случайно напоролись.

Сомов резко остановился и напряжённо уставился в затылок полицейского. Тот это почувствовал и, прервавшись, удивлённо обернулся.

- Ты чего, Борисыч?

- А где именно обнаружили? На открытом пространстве или непосредственно в лесу? Холм рядом был? Дерево поваленное, рюкзаки?

- Ну… - Кожевников замялся, - таких деталей ещё не знаю. А что? Тебе известно что-то? Видение было? Если хочешь, позже парней попрошу, они фотки на телефон скинут?

- Попроси.

- Договорились. Так вот. По документам, найденным в вещах, выяснили личности погибших. Некие братья Соломатины с жёнами. Имели общий бизнес. Небольшое производство, расположенное как думаешь где? Совершенно верно, здесь. В том самом цехе, куда мы с тобой сейчас и идём. Что-то они там с пластиком делали. То ли декор какой, то ли ещё что. Штучная тема, в общем. Со слов соседей по квартире старшего из братьев, в прошлое воскресенье семейство укатило на природу, отмечать пятилетие бизнеса. Ну, и как ты понимаешь, назад никто не вернулся.

- Погоди, погоди, Паш, не тарахти. А то я чет связи не улавливаю?

- Это потому, Борисыч, что я тебе пока самого главного не рассказал. Мужских останков в лесу, на три трупа. А братьев Соломатиных, согласно записям ЗАГСа Ленинского района – четверо. Как выяснилось, самый младший в пятницу приболел и в лес не поехал.

- Так это он что ли там бездыханный лежит?

- Именно.

- А ты, значит, полагаешь, что тварь эта, посредством Игорька нашего, тех в лесу покромсала, потом пешим ходом в город припёрлась; для отвода глаз ещё семь человек за неделю к праотцам отправила, и теперь вот за последним из братьев явилась?

- Во-первых не предполагаю, а знаю точно. Он этого не скрывает. А во-вторых - восемь.

- Что “восемь”?

- Восемь человек покромсал. Мужика, на парковке гипермаркета, помнишь?

- Ну.

- Наш гость уверяет, что тот восьмым был. Точнее первым.

- Вот как? Интересно девки пляшут… а чего ради, не сказал?

- Пока молчит. Но заикнулся явно не просто так. Сдаётся мне, в твой огород палка. Вроде как ты не справился и на, пожалуйста, вот тебе второй шанс.

- Ты смотри, провокатор какой нашёлся… а за девчонку толкует чего-нибудь?

Кожевников отрицательно помотал головой.

- Нет. Но лично я думаю, в реале она не существует. Это способ контроля. Чтобы проще было управлять сознанием отца.

Разговаривая, мужчины дошли до двухэтажного здания, построенного по технологии сэндвич панелей. Когда остановились возле входа, в одном из окон, в свете тусклой лампы, Сомов различил силуэт несостоявшегося напарника. Тот неподвижно сидел по центру комнаты, спиной к ним и безотрывно смотрел в одну точку перед собой.

- Что же ты, падлюка эдакая, затеял? - задумчиво пробубнил старик, вперив в мужчину тяжёлый взгляд. - Не нравится мне всё это, Паш. С чего вдруг мы идём на поводу у этой твари? Это ж авантюра чистой воды. Нам бы для начала узнать, что его жертв объединяло, что они за люди такие были. Глядишь, и раскусили бы мразоту. А так… уж больно рискованно.

- Мои парни всю прошлую неделю землю носом рыли. Разный пол, разная работа, семейное положение… всё разное. Возраст, в конце концов. За исключением братьев, остальные и не подозревали о существовании друг друга. - Кожевников повернулся и пристально посмотрел в глаза старику. - Думаешь, я не понимаю, что он нам мозги делает? Всё я понимаю. Да только выбора у нас нет. Как и времени. Сколько уже детей пропало? А сколько пропадут? Ведьма ещё, с ритуалом своим. Теперь этот вот нарисовался. Условия в наглую ставит. С кем будет говорить, с кем не будет… Будто на сто процентов уверен, что мы на шаг позади. Нет, тянуть дальше нельзя. Ты главное, Борисыч - без эмоций, хорошо? Действуем чётко, слаженно и максимально осторожно. Начнёт забалтывать - не слушай. Морочить будет - не смот…

Сомов недовольно отмахнулся.

- Да прекращай, Паш. Первый раз что ли? Скажи лучше, сколько времени у нас на всё про всё?

- Немного. Долго арест я скрывать не смогу. Ещё час, максимум два Митрушин подинамит, а после со следаком явится. Я, кстати, представлю тебя, как доктора психиатрии. Типа любишь работать по горячему и всё такое. Так что будь готов соответствовать.

Сомов скептически хмыкнул, а после похлопал себя по карманам.

- А буянить коли начнёт? Он ведь начнёт, ты же понимаешь? Ёклмн, где сигареты мои? Ах, да…вспомнил.

- Вероятность такая существует. – Невесело согласился Павел, разворачиваясь ко входу и протягивая руку к дверной ручке. – Так что наша первостепенная задача на сегодня - не обосраться. А уж дальше, как говорится, по ситуации.

- Хороша тактика, ничего не скажешь.

Полицейский распахнул дверь.

- Мне жертв на сегодня хватит. - Бросил он на ходу и вошёл внутрь. - Если сильно станет чудить - пристрелю. Вот и вся тактика.

- Хреновенький так-то план, - нахмурившись, проворчал старик, проходя следом, - парня угробишь, а ублюдка упустишь.

- Вероятность такая существует. – Согласно кивнул полицейский. - Будем надеяться, ничего подобного не случится.

***

Яркий свет неприятно ударил в глаза. Настолько, что я с громадным удовольствием обматерил как его источник, так и двоих, застывших в дверном проёме, людей.

- Ноги не связаны. – Заметил в ответ знакомый голос. – Нужно стянуть чем-то.

- Иван Борисович, вы что ли? Ну, наконец-то. А то я уже порядком заскучал здесь. Грешным делом даже подумал всё, кинул меня напарничек. Бросил, так сказать, на произвол судьбы.

- И тебе привет, Игорюша. - Дед опустил на пол спортивную сумку и подошёл ближе. В руках он держал моток верёвки. - Тут слушок прошёл, что ты с недавних пор вести себя плохо стал?

- Я? Наглое вранье! Иван Борисович, вы же меня знаете, я сама невинность… - мой рот расплылся в фальшивой улыбке. Взгляд упал на верёвку в его руках. - А это вам зачем? Не доверяете? Жаль… Хотя, признаюсь, игры со связываниями вещь довольно занимательная.

- Рад, что тебе нравится. - Избегая смотреть мне в глаза, старик опустился на одно колено рядом со стулом и принялся приматывать к нему мои ноги. - Вот вместе и поиграем сейчас.

Я следил за его действиями внимательно, даже с некоторым любопытством. Откровенно умилялся той усердности, с которой он проводил свои верёвочные манипуляции. Мент, кстати, тоже в стороне стоять не стал и взялся очерчивать мелом круг, с моим стулом в центре.

Разобравшись с ногами, старик не поленился и дополнительно притянул к спинке торс. Вы гляньте, какой сервис! Ну, прям как дома. Колюще-режущие планируются?

Закончив с полом, мент переключился на стены, тщательно выводя на их шершавой поверхности кресты разных размеров. Вид при этом сохранял важнее важного…

Кого обманываете, насекомые? От вас же страхом несёт за километр!

- Вы бы за мыслями своими получше следили, ребятки. – В конце концов не сдержался я и ядовито прыснул. - При желании их даже ребёнок сможет прочесть.

- Да читай на здоровье. Легче тебе от этого всё равно не станет. – Мент отложил мел, обернулся и достал из ножен, что были закреплены подмышкой на манер кобуры, кинжал, с рукояткой в форме креста. Что-то тихо прошептал, демонстративно поцеловал распятие, вырезанное на эфесе и, скорчив серьёзную рожу, встал напротив меня. Ну не клоун?

- Я так понимаю, дружеской беседы у нас не получится?

- От тебя зависит, демон.

Мент осенил меня крестным знамением. Я скучающе прикрыл веки.

- Завязывай с этим религиозным пафосом. Меня крестами не пронять.

- Это ты сейчас так говоришь. Посмотрим, как запоёшь через минуту.

- Ой, да брось. Чтобы вы там себе не думали, всё это, - я обвёл взглядом округу, - для меня не более, чем игра. И мне совершенно неважно, когда или чем она закончится. Потому как при любом раскладе я вернусь туда, откуда пришёл. Стало быть, бояться мне нечего. А вот о вас подобного сказать нельзя… Сотворивших грех, ведь в рай не пускают, верно? – Горе-напарники переглянулись, в то время, как моя довольная улыбка стала только шире. - Да, да, ребятки. Убийство – это грех. Не знали? Или надеялись, что Игорьку, этому тщедушному слабохарактерному слизняку, будет позволено выжить после всех ваших выкрутасов?

Я отрицательно покачал головой.

- Не-а. Он сдохнет, мои хорошие. И сдохнет по вашей милости. Одумайтесь, пока не поздно. Иначе в следующий раз общаться придётся в другом месте. Где, в отличие от вас, выродки, я буду уже дома. И, поверьте, не откажу себе в удовольствии поучаствовать в разделе ваших потрохов. – Вожделенно прикрыв веки, я глубоко вдохнул, предвкушая скорое удовольствие. Крылья носа при этом мелко затрепетали. – Уммм… даже мысль о подобном неимоверно возбуждает.

Мент шагнул ближе и склонился к моему лицу. Надо же, не боится. Ну-ну. Поглядим на выражение твоей мерзкой рожи, когда я буду сдирать с неё кожу, ублюдок!

- Слишком много болтаешь, бес. – Большим пальцем он вывел крест у меня на лбу, измазав его чем-то вязким и липким. Этот финт спровоцировал первые неприятные ощущения. Запахло палёной кожей. - Смотри, как бы жалеть не пришлось.

- Жалеть? Ты серьёзно сейчас? Вот умора! Если только вас пожалеть, дебилы? Сдохните-то вы по итогу.

Краем глаза отметил, что старый пень снова принялся копошиться в сумке и заинтересованно обернулся. Чего он там всё выискивает? Святую воду? Или, может, валерьянку? На ногах еле стоит, а всё туда же, герой хренов…

Повеяло противным дымом.

Я болезненно скривился и заскрипел зубами. Вашу ж мать! Что там ещё? Ах, ну да. Ладан… вот жеж чёртов мент! Времени зря не теряет…

Моё лицо побагровело, сморщилось. Кожа на шее и щеках пошла волнами, а на поверхности глазных яблок, мгновенно наполнившихся кровью, проступила сеть тонких капилляров. Мышцы шеи и рук натянулись до предела. Вдоль всей их длины проступили толстые вены. Половину из этого видеть я, конечно, не мог, но прекрасно знал, что именно так оно и было. Не впервой, знаете ли.

Мент заметно напрягся, повторно переглянувшись со старым. Ну, а как вы хотели, выродки?! Понарисовали вокруг крестов, смердите ладаном, и думали я это спокойно проглочу? Хрен вам, собаки, добро пожаловать в мир боли! Скоро вы познаете её по самое не балуйся.

- Послушай, - снова подал голос ментяра. Пришлось отвлечься от старика, хотя и не успел разглядеть, чего он там рылся, - мы можем помочь друг другу, сэкономив всем время. Ответь на наши вопросы и, обещаю, твоё изгнание будет предельно безболезненным.

- Изгнание? – а вот и голос сломался. Я больше не блеял, как затравленный ягнёнок. Теперь я вещал как истинный воин. Громким, раскатистым басом высшего демона. - Вы посмотрите, что нам тут сейчас просипели… когда это ты, мусор, заделался в священники?

- Я не священник, нечистый. И никогда им не буду. Правда легче тебе от этого не станет. Молитвы читаю не хуже, можешь поверить на слово.

- Вон оно как? Всегда умилялся непомерному самомнению таких, как ты. Любители брать на себя сверх меры. Ещё и кичитесь этим! Двуличные мрази. Что ОН нашёл в вас? Презренные прихвостни! Неспособные ни на что, кроме пресмыкания. То ли дело мы! Мы хотя бы не притворяемся.

- Завязывай трепаться, демон. Прояви благоразумие, пока тебе ещё дают шанс.

А вот такой наглости я стерпеть не мог, и дёрнулся было встать, чтобы разорвать ублюдка голыми руками. Но путы, на удивление, держали крепко и я лишь содрал кожу на запястьях.

- Благоразумие, бл…ть?! Да разумней меня ты в жизни не видел, пернатый. Чего вылупился? Думал, не знаю кто ты? Да от подобных тебе несёт за милю. Ничтожные лакеи. Рабы без воли и достоинства… вам ли говорить о благоразумии? В отличие от вас, слепо принявших узы тирании, мы хотя бы не сломлены и продолжаем бороться. Раскрой глаза, ты на стороне побеждённых, а, значит, и твоё личное поражение уже неминуемо!

- Да что, ты знаешь… - моего визави явно задело. Он рванулся ближе и застыл всего в считанных сантиметрах. А-а-а-а-р-р-р! Если бы только были свободны руки, мои пальцы с лёгкостью бы продавили ему череп, - нет, ну ты слышал, Борисыч? Оказывается, проиграл ни тот, кто сидит на стуле связанный, а мы с тобой. Глянь, как его перекосило. Того и гляди – дым из ушей повалит.

- Язви, язви, пернатый. Скоро тебе будет не до смеха. Решили, самые умные? Сидите себе среди людишек, мелкую шваль адовскую отлавливаете и считаете, что у вас всё под контролем? Да как бы ни так, ублюдки. Будет вам известно, за последнюю сотню лет мы потрудились так, что вам и в страшном сне не приснится. Поработали с людишками настолько филигранно, что вы и осознать не в состоянии.

Сами посудите, прикрываясь мнимой свободой, равенством и прочей бредятиной, они уже давно летят в тартарары. Грань между добром и злом? Да большинство из них даже не знает, что это. Нам осталось подождать самую малость и те последние, кто ещё противятся, свято веря в существование добра и зла, перестанут видеть разницу. Не смогут определить грех, даже если его будут творить прямо у них под носом. А кого за это благодарить? Та-да! Конечно же, нас. Это наша заслуга. Долгожданная и сокрушительная победа. А бесполезная возня, вроде изгнания бесов, лишь доказательство вашего поражения. Роспись в некомпетенции, если хотите. В долгую надо работать, пернатый, а не по городу с крестами под мышкой бегать. Так что давай без прелюдий. Делай, что задумал и поглядим, кто здесь реально проигравший!

А глазки- то забегали. Одолевают сомнения? Всё правильно, пернатый. Пора звонить папочке.

- Что-то никак в толк не возьму. С чего это ты так раздухарился, бес? - мент с интересом уставился на меня.

- Исповедуюсь, может быть? – От моего громогласного смеха задрожали стены.

Тот, в свою очередь, распрямился. Коснулся распятием лба.

- Что ж, как пожелаешь. – Сказал он, прикрывая веки. - Готовься тогда. Я буду отпускать тебе грехи.

- Ну, наконец-то! - глаза закатились в предвкушении. - Можешь приступать, ментяра! Я жду!

Отче наш, Иже еси на небесех!

Да святится имя Твоё,

Сказать, что стало неприятно, ничего не сказать. Буквально каждой клеткой захваченного тела я разом испытал адскую боль. В меня будто стая голодных псов вцепилась.

Вместе с этим в голове зазвучали голоса. Проникновенные и звучные. Своим монотонным гвалтом они путали и сбивали с мысли. Мешали сконцентрироваться. Я, конечно, готовился к чему-то подобному. И всё же, это оказалось куда противнее, чем я мог себе представить.

да приидет Царствие Твоё, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли.

Грудная клетка резко выгнулась против воли. Мышцы напряглись. Затрещали кости. Гул в голове усилился, носом пошла кровь. Верёвка, стягивающая трос, сильно натянулась и через секунду громко лопнула, словно изношенная гитарная струна.

Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим;

Тело затрясло, забило в конвульсиях. Контролировать его удавалось всё сложнее. Кожа на руках, под ободками наручников, побагровела и закровоточила, браслеты резко нагрелись, стремительно раскалившись до красна.

- Заткнись! Закрой рот, ублюдок!

и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго.

- Да я на ремни тебя порву, тварь!

Ибо Твоё есть Царство и сила и слава во веки!

- Замолчи! Замолчи! За-а-а-т-к-нись!!!

К молитве подключился старик, начав методично вторить пернатому.

Боже Вечный, избавивый род человеческий от пленения диавольскаго, избави раба Твоего от всякаго действа духов нечистых, повели нечистым и лукавым духом же и демоном отступити от душы и от тела раба Твоего и не пребывати, ниже сокрытися в нём…

- Конец вам, паскуды! Изничтожу! Прокляты будете оба навеки вечные!

Да бежат именем Твоим святым, и единороднаго твоего Сына, и животворящаго твоего Духа, от создания рук Твоею…

- Отвечай, зачем явился, демон! Какова твоя цель?

Из-под распятия повалил густой дым. По комнате распространилось зловоние горелой плоти.

– Говори или подохнешь прямо здесь!

Тело судорожно задёргалось, самопроизвольно засучило конечностями. Стул под ним заходил ходуном. Внутри стало нестерпимо находиться.

Выход!

К дьяволу всё! Мне нужен выход! Другой носитель. Немедленно!

Старик резко выбросил в мою сторону руку. В лицо полетели капли воды. Соприкосаясь с раскрасневшейся, огрубевшей кожей, они мгновенно испарялись, взмывая вверх клубящимися столбиками дыма. Глаза полезли из орбит. Я заорал, зарычал от боли.

Да очищен быв от всякаго искушения диавольскаго, преподобне, и праведно, и благочестно поживает, сподобляем пречистых тайн единороднаго Сына Твоего и Бога нашего: с Ним же благословен ecи, и препрославен, с Пресвятым, и Благим, и Животворящим Ти Духом, ныне и…

****

- Нет, дедушка, прекрати! Остановись, умоляю!

Голос внука. Голос, наполненный болью и страданием, прозвучал настолько близко и знакомо, что Сомов от неожиданности выронил распятие и испуганно отшатнулся. Увидев это, Кожевников взволнованно закричал:

- Старик! Это обман! Он в твоей голове. Чтобы ты не видел - не верь, это ненадолго. Ты слышишь меня?!

Сомов слышал. Но оторвать взгляда не мог. Да и не хотел. Ведь на стуле, прямо перед ним, где секунду назад сидел одержимый взрослый мужик, теперь был Мишка… его Мишка. Любимый внук, которого он так долго искал!

Бедный мальчик. Он сидел полностью обнажённый. Тело с ног до головы покрывалось синяками и кровоточащими ссадинами. Рыдая навзрыд, мальчик умоляюще тянул к нему руки и без конца причитал:

- Пожалуйста, дедушка… не надо… не бей меня больше… прошу тебя… мне очень больно, остановись!

- Миша..?

- Борисыч, не слушай. - Кожевников стремительно сблизился и схватил Сомова за плечо. С силой встряхнул. - Очнись, старик! То, что ты видишь - не реально! Ты же это знаешь, не хуже меня!

Сомов непонимающе посмотрел на напарника, а затем снова перевёл взгляд на внука. Одновременно с этим вокруг стула заплясали языки пламени.

- Дед-а-а-а-а! - от оглушительного детского крика заложило уши. - Помоги! Я не могу! Не могу терпеть! Очень больно! Умоляю, спаси меня!

Не сдержавшись, Сомов вырвался из хватки и ринулся в кольцо огня. Кожевников не растерялся. Повторно схватил его, только на этот рах за воротник, и грубо отдернул назад.

Иван Борисович впечатался спиной в стену, глухо охнул, однако тут же, словно бессознательная кукла, невозмутимо рванул обратно, живым тараном врезаясь в грудь майора.

Павел одной рукой упёрся ему в грудь, а второй замахнулся для удара, одновременно громко предупредив:

- Прекрати, старик! Не вынуждай меня!

***

- Что такое, пернатый? - горе изгоняльщики занялись друг другом, тем самым подарив мне короткую передышку. Спасибо, выродки. - Трудновато с людишками, да? Будет тебе уроком на будущее. Позволь, угадаю. Небось рассчитывал, что убьёшь парочку наших и папочка простит тебя? Что ж, должен разочаровать, ему на тебя насрать…

- Заткнись, бес! Закрой свою поганую пасть! Или я заткну её голыми руками!

- Аха-аха. Так чего же ты ждёшь, мент? Давай, сделай это. Сделай прямо сейчас! Убей меня и всё тут же закончится! Ну! Убей же! Убей!

Пернатый не заметил, но когда старик врезался ему в грудь, то, машинально отступив, подошвой левого ботинка он нарушил целостность линии. Круг разомкнулся. Весьма кстати для меня, хотя и без этого, я уже был полностью готов.

Вот она полночь. Вот он - момент силы.

Я встал в полный рост, с лёгкостью разорвав сохранившиеся путы. Цепочки наручников лопнули, оконное стекло и лампа в прямом смысле взорвались, обдав нас брызгами осколков. Бесполый отвлёкся, на мгновение выпустив старика из виду. Тот, как ошпаренный, тотчас рванул ко мне. Умница! Рад, что мы понимаем друг друга.

Старик и не понял, когда оказался в моих руках. Пальцы крепко схватили его за горло, и я без труда поднял дряхлое тело над землёй.

- А помнишь, старый, - вперившись в него ненавидящим взглядом, напомнил я, - я обещал, что ты недолго протянешь? Как видишь, я не соврал.

С торжествующим видом повернулся к пернатому. Тот растерянно застыл в одном положении и таращился на меня широко распахнутыми глазами. Его правая рука, в кулаке которой он стискивал распятие, была отведена для замаха. Кончик лезвия был направлен в мою сторону.

Поздно, брат. Ты опоздал.

- Ты спрашивал, с какой я здесь целью? Вот с этой!

Мимолётное движение кистью. Хруст позвонков и бездыханное тело старика грузным мешком валится на пол.

Я развожу руки в стороны и виновато пожимаю плечами. Так вышло, брат, извини.

Мгновение и лицо моего визави перекашивает от гнева. Он решительно бросается на меня.

Замечательно. Это то, чего я и хотел. Давай, убей и его, брат. Последнего. Я хочу, чтобы ты сделал это сам. Это мой тебе подарок.

Занесённое лезвие целит в человеческую грудь, оно  вот-вот должно пронзить её. Однако в самый ответственный момент дверь в комнату распахивается. С шумом и криками внутрь врываются несколько человек. Пернатого перехватывают и валят на пол, заламывают руки. Со мной та же история. Но я, в отличие от него, не сопротивляюсь. Не плачу.

Я - улыбаюсь...

Все замерли в напряженном ожидании. Потому что тело умершего правителя Тибета Тринадцатого Далай-ламы, Тхупптэна Гьяцо, уже было посажено на трон. Осталось только наблюдать за покойным. И он не заставил себя ждать. Голова его повернулась лицом на северо-восток. А вскоре и временный правитель Тибета, Высокий Регент, имел видение: трехэтажный монастырь с бирюзово-золотой крышей. От него шла тропа в горы. А там стоял небольшой дом. И тут же перед мысленным взором Регента промелькнули тибетские буквы: «Ах», «Ка», «Ма». Регент сразу же понял, что речь идет о северо-востоке, потому что первая же буква «Ах» означала Амдо, северо-восточную провинцию. Итак, стало понятно: нового Далай-ламу искать надо там! Именно там дух прежнего Владыки Тибета должен найти себе плоть для очередного воплощения. Началась подготовка к сокровенной поисковой экспедиции.

Лхамо Тхондуп, крестьянский сын:

Неизвестно, когда весть о кончине Далай-ламы достигла дальней тибетской провинции. Все в стране делалось неторопливо, по-старому, по-средневековому. Даже повозки были большой редкостью. Зачем они, если есть яки? Навьючь на него, сколько хочешь, да и вези себе. И уж тем более не было никакого дела до выборов нового Далай-ламы простой крестьянской семье. Неважно, что они жили в деревне с громким именем Такцер, что означает «Рычащий Тигр». И неважно, что через год с лишним после смерти Далай-ламы у них родился сын Лхамо Тхондуп, что переводится на русский язык, как «Исполняющая Желания Богиня». Ну и что? В Тибете приняты громкие имена. Так что практически каждый тибетец может похвастаться чем-нибудь в том же роде!

Так думали простые крестьяне. Но не так думали высокие ламы. Они аккуратно отсчитали срок, который тибетская традиция отводит для возрождения Далай-ламы, и отправились в поход.

К тому времени, когда искатели появились в этих местах, там уже родился мальчик. Это произошло 6 июля 1935 года. Мальчик почти не отличался от своих сверстников. И все-таки было нечто, что заставляет употреблять слово «почти». Едва маленький тибетец научился говорить, как он стал часто повторять вслух: «Я еду в Лхасу, я еду в Лхасу», то есть в столицу Тибета. Интересно, что мальчик никогда и никому не позволял трогать свою чашку, кроме собственной матери. Да еще всегда настаивал на том, чтобы ему дали сесть во главе стола.

Когда поисковая группа прибыла в нужное место, постоянно уточнявшееся ламами-ясновидцами, ее глава выдал себя за человека низкого звания. И весь вечер под благовидным предлогом провел в нужном доме, играя с самым маленьким из детей. И вдруг ребенок узнал его и закричал: «Сера-лама, Сера-лама!» Через несколько дней уже несколько человек появились в крестьянском доме и показали мальчику разные вещи, конфеты и игрушки. Взгляд ребенка остановился на вещах, принадлежавших прежнему главе Тибета. Глядя на них, мальчик властно и уверенно изрек: «Это мое, это мое!» И зашумели волны нового «Океана Мудрости», ведь именно так переводится с тибетского титул «Далай-лама».

Большая игрушка по имени «Дворец»:

Маленький Владыка Тибета оказался в столице только в 1939 году. До этого вокруг него крутились важные дяди и учили его всяким тонкостям жизни первого человека страны. Мальчик очень страдал от отсутствия родителей, и им все-таки разрешили поехать в Лхасу. И не только родителям, но и многим близким людям.

Крестьянский сын поселился в великолепном дворце с не менее великолепным садом.

Зимой 1940 года нового главу Тибета окончательно признали воплощением предшественника, а точнее, воплощением всех предшественников (ведь тибетцы считают, что дух Далай-ламы постоянен и это не просто дух, а божество!). И Далай-лама Четырнадцатый по праву воцарился в своем дворце Потале.

Но, естественно, пятилетний «живой бог» еще не мог править всеми своими буддистскими подданными. А потому бремя власти перешло пока к Регенту Ретингу Ринпоче. Что же касается царственного мальчика, то он был вынужден учиться великому множеству наук, без которых немыслим Далай-лама. Кроме того, невзирая на свою молодость, он обязан был каждое утро принимать правительство.

И все-таки ребенок оставался ребенком, а потому воспринимал огромный дворец как одну большую игрушку, внутри которой было великое множество игрушек поменьше. Например, конструктор, подаренный руководителем Британской торговой миссии. От президента Рузвельта он получил в подарок пару прекрасных певчих птиц и золотые часы.

Мальчик нашел старый английский фильм о коронации короля Георга и с удовольствием смотрел его с помощью старого монаха-китайца, умевшего обращаться с западной техникой. Среди вещей своего предшественника «Океан Мудрости» обнаружил даже музыкальную шкатулку, подаренную Владыке Тибета русским царем. Мальчик не шибко соблюдал субординацию, а потому мог запросто болтать со слугами или даже есть вместе с ними. Иногда он подтрунивал над своим личным врачом, которого за его бородку люди прозвали «доктор Ленин». «Доктор Ленин» был чудесным рассказчиком и обладал великолепным чувством юмора.

Любил «Его Святейшество» и сразиться с кем-нибудь на игрушечных мечах.

Но при всех детских забавах он проявлял и свои удивительные способности в постижении тех наук, которым его учили. Тем более что маленькому Главе Тибета надо было взрослеть как можно скорее, чтобы помочь своему народу выжить в трудный час. А трудный час уже стучал в двери роскошного дворца Далай-ламы и в сердца простых тибетцев.

Пожар в Стране Снегов:

Опасность была старой и традиционной - отношения с Китаем! Поднебесная и Тибет часто враждовали. И, несмотря на явное превосходство Китая в численности населения, дела порой складывались совсем не так, как хотелось бы китайским императорам. Например, в IX веке нашей эры тибетцы сами нападали на Китай, захватывали его столицу и заключали весьма выгодные для себя договоры, вроде договора 821-822 гг., где говорилось: «Великий царь Тибета, Чудесный Божественный Владыка, и великий царь Китая заключили и скрепили печатями великое соглашение. И боги и люди знают о нем и свидетельствуют, что оно никогда не может быть изменено».

Но по мере развития буддизма в Тибете жители его становились все более мирными, склонными к религиозным и философским размышлениям, а не к желанию захватывать чьи-то земли. Чего нельзя было сказать о могучем соседе.

Особенно все обострилось тогда, когда в Китае победили коммунисты под руководством председателя Мао. Коммунистическая демагогия заработала в Пекине вовсю. И вскоре в красных газетах стали появляться недвусмысленные статьи-намеки на то, что «тибетский народ пора освободить от империалистических ставленников». Короче, готовился захват Страны Снегов.

Древние тибетские пророчества тоже предвещали наступление зловещей эпохи. Тибетцы знали об этом, но все-таки, когда опасность из рассуждения начала превращаться в реальность, многих людей охватило чувство, близкое к панике.

Естественно, что особая ответственность ложилась на юного Далай-ламу, который должен был быстро стать Его Святейшеством без кавычек! Нужен был истинный вождь, символ сопротивления нации.

Накануне китайского вторжения в Тибете наблюдались явные знамения грядущей катастрофы. Так, например, во дворце Далай-ламы вдруг ощутили толчки, похожие на толчки землетрясения (хотя никакого землетрясения, как выяснилось, не было!), и некоторые картины в комнатах дворца перевернулись.

Над всем Тибетом вдруг вспыхнуло неизвестно откуда взявшееся кровавое зарево, которое наблюдали очень многие, и прежде всего сам Далай-лама.

И вот наступил 1951 год. Вместо независимости он принес тибетцам китайское «Соглашение из семнадцати пунктов». Оно окончательно закрепило вхождение Страны Снегов в коммунистический Китай. «Соглашение о мирном освобождении Тибета»!

Штиль и шторм «Океана Мудрости»:

Китайские власти настояли на том, чтобы духовный лидер Тибета прибыл в Пекин и предстал перед ясными очами председателя Мао.

Эта встреча произвела на юного Далай-ламу сильное впечатление. Он ощутил могучую энергию китайского вождя. Да и сами коммунистические идеи, где было много слов о свободе и справедливости, поначалу вызвали у великого буддиста горячий отклик в душе. Повторялась знаменитая история 1926 года, когда семья Рерихов привезла в Москву письмо Гималайских Махатм. Те тоже надеялись убедить большевиков в том, что буддизм положительно относится к Общине. Но иллюзии быстро прошли, они просто утонули в реках той крови, которую пролили большевики.

Что касается «Океана Мудрости», то кровавые потоки он почувствовал не сразу. Ведь его же сделали заместителем Всекитайского собрания представителей. И хотя это была чисто номинальная должность, его выслушивали, всерьез воспринимали слова о божественном предназначении человека и объединении всех людей в Общину Майтрейи, то есть в Общину Грядущего Царствия Божьего, выражаясь христианским языком.

Но чем больше проходило лет, тем больше было возможностей и у Далай-ламы, и у простых тибетцев понять, какую «общину» им предлагают атеистические освободители!

Все явственней, все заметнее стали прокатываться по Стране Снегов волны красных репрессий. Ни о какой свободе духа и речи быть не могло. Власть в Тибете активно переходила в руки китайской военной администрации. И, наконец, доведенные до отчаяния тибетцы начали подниматься на вооруженную борьбу с «освободителями».

Борьба достигла своего накала в 1958-1959 гг. Китайцы самым безжалостным образом расправлялись с восставшими. Их вешали, распинали, отрубали руки и ноги.

И тогда штиль «Океана Мудрости» сменился на шторм.

Бог с винтовкой на плече:

В марте 1959 года китайские власти Тибета потребовали, чтобы Далай-лама «перешел под их защиту». В ответ на это толпы тибетцев окружили дворец своего «живого бога» и поклялись не отходить от него. Все прекрасно понимали, что речь идет о явном намерении китайцев арестовать Далай-ламу. Советники Его Святейшества просили его покинуть Тибет и перебраться в Индию, где другой великий деятель Азии Джавахарлал Неру мог бы оказать ему покровительство. Но такой серьезный вопрос, как уход Далай-ламы из страны своих предков, не мог, естественно, решаться без обращения к Высшим Силам.

И Далай-лама не замедлил прибегнуть к их совету в лице тибетского оракула Лобсанга Джигмэ. Вот как описывает этот красноречивый момент сам «живой бог» Тибета: «На следующий день я снова попросил консультации у оракула. К моему удивлению, он воскликнул: „Иди! Иди! Сегодня вечером!“ Медиум, продолжая находиться в трансе, пошатываясь, прошел вперед и, схватив бумагу и ручку, записал довольно ясно и четко тот путь, которым я должен идти до последнего тибетского города на индийской границе. Направление было неожиданным. Сделав это, медиум, молодой монах по имени Дорже Джигмэ, потерял сознание, что было знаком ухода Дорже Дракдэна (духа тибетского Божества, отвечающего за пророчества) из его тела. Как раз вслед за этим, как бы подтверждая указание оракула, в болоте у северных ворот Драгоценного Парка разорвались две мины, выпущенные из миномета».

17 марта 1959 года Далай-лама принял решение. Перед тем как окончательно покинуть дворец, он совершил медитацию на свое будущее возвращение в него.

А потом вышел на улицу, одетый в черное пальто. Через правое плечо он перебросил винтовку. А левую руку обернул старинной танкой, принадлежавшей Второму Далай-ламе, особо почитавшемуся в Тибете.

По пути к границе Далай-лама и его свита увидели статую древнего тибетского божества. У него была голова быка, смотревшая на мир исключительно доброжелательно. Неожиданно «черты лица» священного быка резко исказились, стали крайне свирепыми, а сама голова повернулась в сторону Китая.

«Свобода в изгнании»:

Так назвал свою автобиографическую книгу Далай-лама. И так можно определить то положение, в котором он находится последние несколько десятков лет.

Индия приняла Далай-ламу и его спутников с симпатией и некоторой тревогой. Ведь было ясно, что коммунистический Китай непременно попытается отомстить своему великому соседу, где восторжествовала демократия западного образца. И все-таки Джавахарлал Неру направил духовному лидеру Тибета телеграмму, которую тот получил сразу же после пересечения индийской границы. В ней были, в частности, слова о том, что «Народ Индии, который глубоко почитает Вас, без сомнения, будет единодушен в традиционном уважении к Вашей личности».

Постепенно вслед за своим Учителем перебрались в Индию еще сто тысяч беженцев. Далай-лама должен был не только заниматься их устройством, но и доносить до всего мира правду о том, что происходит в Тибете. Наконец-то он стал «выездным». Свободная страна позволила ему свободно путешествовать по миру. И всюду он встречал радушный прием и понимание, как и тайное внимание к нему китайских спецслужб. В красном Китае его теперь называли не иначе, как «волк в монашеской одежде». Более того, в 1962 году разразилась индийско-китайская война. Впрочем, она закончилась без каких-либо особых последствий для обеих сторон. Просто Китай таким образом выразил свое раздражение по поводу предоставления убежища «главному тибетцу».

Первый раз духовный лидер Тибета выехал за границу в 1967 году. Целью его поездки были Япония и Таиланд. Культуры этих стран были близки и понятны человеку, выросшему в Стране Снегов. Иное дело христианский мир. И Далай-лама отправляется на Запад, в Европу, в Америку. Америка поразила его своим истинным и реальным правом выбора на все, что есть в этой стране. Радовался он и тому, что там активно развивается интерес к буддизму, к восточным учениям. Но он специально высказался по поводу того, что на этом интересе греют руки многие шарлатаны. Так, он с иронией отозвался о книгах Лобсанга Рампы, столь модных на Западе. Он дал понять читателям «выдающегося ламы», что содержание его книг - не более чем плод воображения хитроумного автора.

«Океан Мудрости» говорил и о связи современной науки и древних тибетских философских представлений о мире и Вселенной. Получалось, что во многом они схожи.

Главным камнем преткновения между буддизмом и христианством было то, что первый признавал закон перевоплощения, а второе напрочь отрицало его. Но после того как Папа Римский Иоанн-Павел Второй признал возможность перевоплощения, две великие религии значительно сблизились.

Великий Тибетец с большой симпатией отзывался о недавно ушедшем от нас римском понтифике. Он считал его святым нашего времени.

Удивили и восхитили Далай-ламу и те неистовые вера и служение, которые выказывали многие христиане. Он сказал, что этому можно поучиться и человеку из Страны Снегов. Словом, все то, что делал Далай-лама во время своих поездок по миру, можно вместить в фразу, высказанную им самим: «Как буддистский монах, я стараюсь внести свой вклад в установление гармонии и понимания между различными религиями».

И еще одну важную идею высказал Великий Тибетец: «Я очень ценю обмен мнениями с молодежной аудиторией». И это не просто желание понравиться новому поколению. Это ясное осознание Великим Посвященным того факта, что сейчас на планете рождаются люди с особыми способностями.

Далай-лама надеется и на диалог с Китаем. После смерти Мао Цзэдуна появились некоторые подвижки и с китайской стороны для установления контактов с тем, кого долгое время считали заклятым врагом.

И все-таки Китай сделал из духовно-религиозного центра Азии, каковым всегда был Тибет, туристическую Мекку. Там теперь рядом с древними храмами соседствуют увеселительные заведения, что вряд ли способствует росту духовности у приезжающих туда. Да и тибетцы живут в Тибете куда хуже, чем китайцы. Возможности получить настоящее духовное образование, да еще и на родном языке, у них практически нет. Его скорее можно получить в тибетской общине в Швейцарии, чем в сердце Азии! Из-за нерешенного тибетского вопроса Его Святейшество Далай-лама Четырнадцатый не смог оказаться в России дальше Бурятии и Калмыкии. Там он был гостем в качестве религиозного лидера, а в Москве превратился бы в политического эмиссара. Хотя, конечно, так могли бы рассуждать и западные страны. Но они не пошли на поводу у китайских, пусть даже и «модернизировавшихся» коммунистов.

Человек, не верящий в случайности:

Наверное, это основное, что отличает Великого Тибетца от людей Запада.

А потому все явления подчиняются строгому закону причин и следствий. В том числе и захват Тибета не был случайностью, а кармическим долгом, о котором говорили еще древние пророчества. Просто порой бывает трудно докопаться до сути явления. И как замечает Далай-лама: «Я знаю, что если что-то не найдено, то это не означает, будто оно не существует. Благодаря психической практике мы развиваем методы для совершения таких вещей, которые наука все еще не может адекватно объяснить. Вот это и является основой так называемых „магии“ и „тайн“ тибетского буддизма».

Возможно, потому и верит великий святой современности в то, что Тибет снова займет свое достойное место на духовной карте мира. И встречает свое семидесятилетие так, как и положено «Океану Мудрости», - величаво катя свои волны на радость искателям истины.

«Мистика в жизни великих», Леонид Володарский, Ольга Володарская, 2008г.

Расправа над гражданскими лицами- 1 мин. 10 сек. - грузовик давит раненых

Рассказ очевидца:

 "Особое удовольствие доставляло населению Чехословакии гнать пленных немецких солдат, гражданских лиц, женщин и детей босиком по асфальтированным улицам, густо усыпанным осколками битого стекла. Мучения, испытываемые этими людьми, не поддаются никакому описанию, ибо всякая попытка описать их была бы бесконечно слабым отражением того, что им пришлось перенести.
В Праге чешская милиция погнала колонну схваченных немцев по битому стеклу к городскому стадиону. Многие жертвы остались лежать на улице и были безо всякой жалости забиты до смерти дубинками, камнями и всем, что попадалось под руку.

Но самые стойкие всё-таки добрели до стадиона, в том числе одна женщина, судя по её виду, лет шестидесяти. Милиционеры уже давно наблюдали за ней, с радостным нетерпением предвкушая момент, когда эта женщина, шедшая с гордо поднятой головой во главе всей колонны, наконец, "сломается" и упадёт. Наверно, на ступнях у неё уже живого места не оставалось, но она продолжала идти, как видно, из последних сил, собрав в кулак всё своё мужество.
Но у ворот стадиона она упала на колени, а потом и ничком. Никому не позволили протянуть ей руку и помочь подняться на ноги. Ее оставили лежать на том же самом месте, где она упала, пока чехи не расставили колонну вдоль арены стадиона. Потом "борцы за свободу" схватили лежавшую без сознания старую женщину, раздели ее до белья и привязали ей к ногам верёвку.
Обойдя ряды немцев, милиционеры приказали двум подросткам в возрасте 14–15 лет выйти из строя, привязали им к плечам концы веревки и приказали им тащить женщину за собой вокруг стадиона. Когда подростки отказались, милиционеры начали их избивать, пока дети не поволокли женщину на веревке за собой. Эта жуткая сцена продолжалась до тех пор, пока женщина, изуродованная до неузнаваемости, не обрела, наконец, вечный покой…" Fast, Karl. "Gebt der Wahrheit die Ehre!"- Dritter Teil, S. 120 - North Kildonon.

Я в детстве своими глазами видела изгнание бесов в католическом костеле и только сейчас начала осознавать насколько это жестко. И решила рассказать свою историю так сказать из первых уст. Скажите, кто-нибудь подобное видел когда-нибудь? Не часто подобное видела/читала в интернетах.

@chernichka_sasha